Стражи Хаоса

XII

Все стояли ошеломленными, ничего не понимая. Я рухнула коленками на пол, в ужасе смотря на Арктура. Не только я одна была потрясена до глубины души. Все смотрели на него в ужасе.

Я опустила взгляд вниз, на Гардоса. На его мертвое потрясенное лицо, на кошмар от осознания предательства, застывший в этих глазах навсегда. Затем подняла взгляд на Арктура, на его сияющую триумфальную улыбку, на горящий блеск в этих демонических глазах, и первая нарушила это напряженное молчание:

— Ты говорил, что Ион убил твою семью…

Вытирая кровь с меча, мужчина лукаво улыбнулся.

— Я немножко соврал, чтобы войти в доверие. — сказал он, направляясь к Иону.

Я полюбила монстра, моя душа была связана с чудовищем. Это осознание вонзилось в мое сердце подобно тысячам острых лезвий. Меня всю трясло, ужас колотил по каждой части тела, я тряслась и не могла спокойно дышать. Могла только кричать:

— Ты… ты врал мне! Ты не любил меня! Ты меня использовал!

— Ну а что ты хотела, связавшись с плохим парнем? — хмуро спросил Ион.

— Беатрис… — Нефрит взял за локоть и хотел отвести.

Но я зло дернула и закричала:

— Вы все мне врёте! Все! Все меня используете!

— Пару раз врал для блага, милая, — тихо сказал Арктур. — Но мои чувства были к тебе искренни. Я действительно тебя любил.

— Не ври ей, ты не умеешь любить! — зло крикнул Нефрит. — Никогда и никого, кроме себя!

— Почему ты, уродец, еще жив? — недовольно прошипел Арктур и направил на Нефрита новый поток силы, но вовремя подбежавший Арнольд выставил вперед щит, и эта сила врезалась обратно в мужчину.

Арктур упал назад. Сара отчаянно закричала Иону:

— Убей его, как мы и договаривались!

— Не могу, у него сила Стража Хаоса! Он сильнее!

Арктур встал на ноги, резко оказался возле Иона, схватил его сзади за горло и зашептал, блеснув яркими зрачками испуганную фигуру Сары:

— Он бы и не смог убить меня, глупая девчонка! Он думал, что во время вашего ритуала украдет эту силу и присвоит ее себе, но я перехитрил его и забрал эту силу себе!

— Каким образом ты перехитрил? — ахнула Триллани.

— Я сообщил Бенджамину неправильное заклинание, чтобы сила девушек досталась мне… — недовольно произнес Ион.

— А я внушил ему передать эту силу мне. — злорадно ухмыльнулся Арктур. — Я знаю, ты собирался в этот момент украсть силу и убить сначала Гардоса, а потом меня, и, притворяясь моим другом, меня использовал, чтобы побыстрее добраться до Гардоса. Ты хотел его уничтожить, потому что когда-то он и его отец украли твою возможность стать Палладинеянцем. Но моя месть была сильнее. И я оказался хитрее.

— Ион… — по глазам Сары полились слезы.

— Он использовал тебя, девчонка, и всех вас. Обманывал, внушал. Специально рассорил вас всех, чтобы Беатрис не помешала его плану. Планировал выведать у Анестониан правду про ритуал и убить ее!

Я вспомнила наполненный ужасом крик мамы, когда она закричала, что есть силы:

"Беатрис, это ловушка!!!"

Но Ион не дал ей договорить. Закрыл от меня доступ к ее сознанию. И вот почему… вот что он скрывал. Вот о чем хотела меня предупредить мама…

По всему телу лился мороз. Не хотело укладываться в моем сознании это осознание. Оно было настолько шокирующим, что своей сутью просто разрывало голову по частям.

— Не может такого быть! — кричала Сара.

— Может! — властно сообщил Арктур. — Это из-за него умерла вся раса энтариатов. Это он истребил всю Юндию, потому что хотел помешать Элизабет.

— Нет! — закричала Элизабет.

— Нет! — рухнула на пол Милослава.

— Это он хотел захватить всю власть и занять место Гардоса. И меня он также использовал. И потом убил бы меня. Но я его перехитрил.

— Нет… нет!.. — в отчаянии закричал Ион.

— Да… да… — довольно промурлыкал Арктур и вонзил свой меч ему в спину.

Ион задрожал, кровь ручьями полилась по животу вниз, стекая огромными каплями на пол. Сара закричала и начала горько плакать. Арктур резко вспорол ему весь живот, как мешок с картошкой, и бросил вниз, как ненужную вещь. Ион замертво рухнул без сил на пол и врезался лицом в пол. Арктур победоносно засмеялся и вытянул вверх меч, омытый уже второй кровью.

Я была в ужасе. Происходящее впивалось кинжальной болью в меня, начало разрывать по частям, я ощущала, будто меня вспороли точно так же, как Иона. Душераздирающие волны ужаса обрушились на меня подобно громадной волне цунами, и я захлебнулась в их темных бездонных водах.

От шока начали прокручиваться в разуме воспоминания, которые казались забытыми, которые будто кто-то намеренно стер…

— Мы уничтожим Гардоса вдвоем.

— Каким образом, если он бессмертен? И сидит в тюрьме. Может ему там остаться навсегда?

— Нет, это слишком для меня простое наказание. Знаешь, я долгое время выяснял местонахождение Палладинеянцев, используя для этого энтариатов, но они узнали о моем плане и захотели мне помешать.

— Я помню. И ты попросил меня от них избавиться через Гардоса, что мы и сделали. И после этого Федерация его поймала и заперла в тюрьме.

— Но одна энтариатка об этом не знала — Анестониан, и она может мне помочь завершить мой план! А потом, когда она мне поможет, я от нее избавлюсь, и мы с тобой вместе истребим Гардоса. Арктур, он должен выйти из тюрьмы, иначе мы не сможем от него избавиться. Федерация Вселенной не сможет его держать вечность в тюрьме, потому что он силен. Однажды он оттуда выберется. А чтобы не тянуть его существование дольше, ты, как его бывший лучший друг…

— Но он об этом не знает…

— Вот, ты должен его вернуть на свободу. Пусть он выйдет на свободу и захватит всю Федерацию Вселенной. А когда это случится, мы его остановим, выпустив на волю Палладинеянцев.

— И тогда он потеряет свою высшую силу, и мы его убьем…

— Ты не должна была это видеть. Забудь об этом. Это был кошмар. Это был сон! Кошмар! Ты все забудешь!

Но я все вспомнила… Благодаря своему дару телепатии я проникла в далекое воспоминание Арктура и увидела, как он планировал свой замысел с Ионом… Ион в этот момент хотел использовать Арктура… но Арктур его перехитрил…

А Гардос все это время был ослеплен местью к Президенту Федерации, что даже не замечал своего самого главного врага под носом. Это была не Сара, не Лилиат, и даже не я. Это был тот, кого он считал своим лучшим другом.

Удивляло еще другое… Гардос возродил Арктура и отдал ему часть своей силы, часть своей души… Почему Арктур не был к нему настолько привязан, как я? Неужели месть за свою семью была сильнее связи душ?

— Ты убил Иона, нашу последнюю надежду, поэтому мы все прикончим тебя! — яростно закричала Сара.

— Кто? Вы? — надменно улыбнулся Арктур.

Я была удивлена, что к Саре, Арнольду и Нефриту подошли Триллани, Элизабет и Ирлант со своей армией вампиров. Недавно дерущиеся против друг друга — сейчас они все объединились против одного.

— Ты все-таки паршивый предатель, Арктуриан, и лучше я прикончу тебя вместе с Сарантой! — грозно добавила Триллани и взяла Сару за руку. Та, даже не удивившись, крепко сжала ее ладонь в ответ.

— А я любила тебя, сволочь! — рявкнула Элизабет.

— Папа возродил тебя, дал тебе свою душу, а ты… — начал яростно шептать Ирлант, и от ужаса, пульсирующего у него в груди, свою мысль завершить он не смог.

— Вы такие… предсказуемые… — уныло, скучающе зевая, произнес Арктур, — думаете, сейчас, когда я владею силой одного Палладинеянца, меня можно с легкостью убить? — и взмахнул рукой.

Их всех унесло мощной волной ветра. Стена позади рассыпалась по кускам, и они устремились туда, навстречу к этим громадным обломкам, которые насмерть прикончат их…

Я заметила, что мой отец, Нефрит, Роберт и еще какой-то парень скрылись в тени за шторкой, и я в зале осталась одна, рядом с лежащими без сознания Лилиат и Нерити, убитым Ионом и отрубленной головой Гардоса…

Арктур подошел ко мне. Опасный огонь кружился внутри его глаз.

— Ты, наверное, испугана сейчас и меня ненавидишь…

Я не понимала, что к нему испытывала. Все смешалось в сплошной коктейль. Но я отчетливо ощущала страх и злость… Ужас сжимал горло, заставляя сердце замирать в ожидании неизбежного. А от каждого шороха кровь стыла в жилах.

— Я говорил тебе, Беатрис, что ради тебя завоюю всю Вселенную. Я сдержал свое слово.

Я громко сглотнула. Ведь он реально говорил это…

А я ради тебя готов всю Вселенную завоевать.

Завоевывай!

Я запомню твои слова, Беатрис.

— Я видела в твоем воспоминании, как ты планировал с Ионом смерть Гардоса. Ты стер из моей памяти это воспоминание. — мрачно прошептала я, смотря на пол, на поблескивающие длинные ручьи крови.

Арктур слабо улыбнулся.

— Не хотел, чтобы дурацкая связь душ испортила мой план… ты бы рассказала об этом Гардосу.

— Да, рассказала бы. — мрачно фыркнула я.

— Но все остальное не было обманом. Я правда полюбил тебя. — сказав это, его рука обняла меня за шею, и я вновь ощутила промчавшуюся волну мороза по спине, и как в глубине сердца вспыхнуло что-то теплое. — И убил Гардоса не только из-за того, что он лишил меня семьи и нормальной жизни. Еще за то, что он посмел покуситься на тебя. Я притворялся, пытаясь сдерживать эту ревность, успокаивая себя тем, что потом прикончу его…

Я сделала шаг назад. Была не в силах смотреть на отрубленную голову, чьи застывшие глаза будто не сводили с нас своего осуждающего взгляда…

— Ты меня теперь боишься? — не понимал Арктур. — Неужели ты реально что-то почувствовала к Гардосу? Я думал, ты просто из-за связи душ запуталась.

— Нет… — я мрачно улыбнулась. — Помнишь, я говорила, что те, кто заодно с Ионом — мои враги?

— Ну…

— А ты был с ним заодно… с убийцей моей мамы, и знал об этом… — дрожащим голосом заговорила я. С каждым словом тело наполнялось жаром, вспыхивало, как огонь, который изнемогал обрушиться на него. — и врал мне все это время… убил Гардоса… поэтому иди к черту, Арктур! Мне не нужны такие отношения!

Я резко вытащила из его пояса меч и хотела перерезать им Арктуру горло… Еще чуть-чуть, почти неуклюже взмахнула им, но мужчина опередил меня. Вырвал из руки меч, и я смогла лишь оставить ему на руке тонкую полоску.

— Черт!

— Ты плохо усвоила один урок, Беатрис. — недовольно прошипел Арктур, и рана на его руке начала быстро затягиваться.

— Какой?! — заорала я, отпрыгивая назад. Тогда попробую атаковать иначе…

— Что глупо нападать на противника, который превосходит тебя во всем! — крикнул Арктур, взмахивая мечом.

— Тогда убьешь меня? Ту, которую полюбил?! — с каждым слогом мое сердце колотилось в одном ритме.

— Нет, — коварно улыбнулся Арктур, — я сотру весь твой разум и превращу тебя в свою куклу, которая будет делать только то, что ее попросят!

— Не дождешься!

«Ты можешь проникать в голову других людей, вызывая страшные и пугающие для них мысли. Ты можешь внушать им вонзить нож в сердце. Ты можешь внушить спрыгнуть с самой высокой башни или повеситься. Или убить другого. Ты можешь наслать на них болезни и галлюцинации, можешь портить им сны и мучать бессонницами. Ты можешь вызывать адскую головную боль и внушать ненастоящую боль в других частях тела. У тебя великолепный дар, и ты зря так плохо о нем отзываешься».

Я напрягла весь свой ум и начала с пронзительными воплями посылать ему в разум импульсы, представляя, как бы он сейчас горел и кричал от боли.

«Твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты теряешь волю над собой и своим телом… ты ощущаешь дикий стыд за ту ложь, которой кормил всех, даже ту, которую умудрился полюбить… ты не можешь держать меч… ты вонзаешь этот меч в свое сердце… твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты вонзаешь этот меч в свое сердце…»

Арктур рассмеялся:

— А ты, смотрю, не сдаешься! Я никогда не ощущу стыд за ложь, и никогда не буду вонзать меч в свое сердце!

— Беатрис, отвлекай его! — резко раздался за спиной голос отца.

Я обернулась и увидела, что Роберт и какой-то парень держались за руки и что-то в унисон шептали… Это точно такой же ритуал, который проделали мы с Лилиат и Нерити!

Значит, еще не все потеряно, и Арктура можно остановить!

Но это отвлечение сыграло со мной злую игру… Арктур схватил меня, но я не начала паниковать, а продолжила посылать ему сигналы.

«Твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты теряешь волю над собой и своим телом… ты ощущаешь дикий стыд за ту ложь, которой кормил всех, даже ту, которую умудрился полюбить… ты не можешь держать меч… ты вонзаешь этот меч в свое сердце… твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты вонзаешь этот меч в свое сердце…»

Кто-то сзади ударил Арктура, и он уронил меня. Рухнув коленками на пол, я проглотила крик боли и продолжила мысленно проговаривать.

«Твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты теряешь волю над собой и своим телом… ты ощущаешь дикий стыд за ту ложь, которой кормил всех, даже ту, которую умудрился полюбить… ты не можешь держать меч… ты вонзаешь этот меч в свое сердце… твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты вонзаешь этот меч в свое сердце…»

Нефрит попытался напасть на Арктура сзади, но тот стремительным ударом толкнул его, и парень врезался в соседнюю стену. Затем его взгляд направился на Роберта и парня, держащегося за руки и моего отца, который шептал им уже правильное заклинание. Я почувствовала, что он внушал моему отцу совсем другие слова, чтобы сила Роберта и незнакомца вновь досталась ему и, не выдержав градуса злости, я набросилась на него и хотела схватить меч, но он оттолкнул меня. Я упала, но продолжила шептать и шептать…

«Твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты теряешь волю над собой и своим телом… ты ощущаешь дикий стыд за ту ложь, которой кормил всех, даже ту, которую умудрился полюбить… ты не можешь держать меч… ты вонзаешь этот меч в свое сердце… твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты вонзаешь этот меч в свое сердце…»

Резко Арктур прижал руку ко лбу и упал коленками на пол. Я почувствовала прилив сил. Мое внушение начало действовать! Я не отчаивалась и продолжала шептать и шептать:

«Твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты теряешь волю над собой и своим телом… ты ощущаешь дикий стыд за ту ложь, которой кормил всех, даже ту, которую умудрился полюбить… ты не можешь держать меч… ты вонзаешь этот меч в свое сердце… твоя голова раскалывается от боли… ты падаешь… твои руки перестают подчиняться тебе… ты вонзаешь этот меч в свое сердце…»

А из Роберта и того парня вышла новая, уже не синяя, а красная вспышка света и, слившись, мощным потоком она врезалась в Арктура.

Я замерла. Неужели опять не получилось? Неужели и тут он нас перехитрил и вновь украл чужую силу?

Но Роберт и парень, держась за руки, шли к нему и напряженно вытянули руки вперед, будто придерживая накал своей силы, и Арктур не мог пошевелиться. Он будто живьем изнутри горел. Его руки застыли и совершенно перестали подчиняться. Все мышцы напряглись, вены вздулись, а демонические глаза страшно расширились.

— Беатрис, убей его! У тебя есть высшая сила, ты сможешь! Парни не смогут его долго держать! — крикнул мой папа.

Значит, сила парней парализовала его… Но самое главное придется сделать мне…

Схватив меч, я присела и собралась вонзить, но Арктур резко посмотрел на меня и произнес:

— Беатрис, не надо… я люблю тебя.

Я застыла. Его голос снова подействовал на меня странно. Успокаивал весь гнев в груди, рассеивал его темный дым, кружащий вокруг моего сердца. Расслаблял каждую мышцу, каждый нерв. Точно так же он влиял на меня еще тогда, на пирамиде Керенобес, когда я приобрела бессмертие и высшую силу. Я вновь превращалась в его послушную марионетку… В этот решающий кульминационный момент я могу всех подвести из-за одних сладких слов Арктура…

Меч в моих руках задрожал. Парни, напряженно держа руки, окружили меня, я видела, как с их лба и мокрых волос лился пот. Папа подбежал ко мне, взял за плечо и сказал:

— Ну что застыла, давай, прикончи его!

— Беатрис, я правда люблю тебя… — слабо прошептал Арктур.

Часть его души в моем сердце продолжила трепетать, болезненно извиваться и пульсировать. От этих слов она будто растаяла и молила меня убрать меч. Я посмотрела ему в глаза и ощутила, как начало болезненно разрываться сердце.

— Пожалуйста, Беатрис…

— Не слушай его! — завопил папа.

— Беатрис, он силен, мы не сможем его с Бернандо долго держать! — вопил Роберт. — Давай!

— Давай, Беатрис! — подбежал Нефрит и взял меня за второе плечо.

— Вспомни, что было между нами… — хрипло шептал Арктур, нежно смотря на меня, — вспомни, как нас тянуло друг к другу все это время…

— Нет… — начала я качать головой.

— Не сопротивляйся этому, Беатрис. Мы часть одного целого, милая моя.

— Рот свой закрой! — заорал Нефрит.

Рука Арктура начала слабо шевелиться.

— Беатрис, мы слабеем, давай! — завопил Роберт.

— Беатрис, пожалуйста… — едва прошептали губы Арктура.

— А я не знаю… прости… — покачала я головой.

— Помнишь, что недавно было между нами? Как мы хорошо провели эту ночь? Я никогда её не забуду… я очень-очень люблю тебя…

— Беатрис! — раздался крик отчаяния Нефрита.

Твои речи очень сладки, и ты до сих пор был искушающим, Арктур, но я не должна больше тебе подаваться…

— Беатрис, он начинает шевелиться! — отчаянно крикнул Роберт.

Но я не слышала этого. Наклонившись над Арктуром, я закрыла глаза и вытянула меч. Душа молила отпустить его, его душа молила не убивать его. Его душа мучала и терзала меня.

Я устала быть в ее плену…

Беатрис, не убивай его, Беатрис, не убивай его, Беатрис, ты любишь его, Беатрис, ты любишь его!!! — кричала часть его души внутри меня, и каждое слово отчаянно колотило своим пульсом по моему сердцу.

«А ты был с ним заодно… с убийцей моей мамы, и знал об этом… и врал мне все это время… убил Гардоса… поэтому иди к черту, Арктур! Мне не нужны такие отношения!» — эти слова, которые я когда-то прокричала, будто вывели меня из сладкого гипноза. И я, громко вздохнув, резко вонзила меч ему в грудь. В сердце. Я ощутила, как длинное лезвие перерезало его сердце насквозь.

Я закрыла глаза, и слезы еще сильней полились. Почувствовала на руке кровь. Почувствовала на щеках его прохладные ладони, смахивающие текущие слезинки. Открыла глаза и сквозь пелену слез увидела его улыбающееся лицо. Арктур прижал свои ладони к моему лицу и хрипло произнес:

— Я буду помнить тебя всегда… и буду всегда тебя любить…

И его губы нежно коснулись моих в предсмертном поцелуе. Целуя, Арктур начал рассыпаться по частям. Сквозь слезы я смотрела на это. Он рассыпался, и кусочки унеслись по шлейфу воздуха, сливаясь с пространством.

Он исчез. Окровавленный меч с глухим звоном рухнул на пол.

А губы продолжали пылать от его поцелуя.

— Арктур… — в ужасе прошептала я.

Я закрыла глаза, упала на пол и начала дрожать от слез.

Связь нарушена. Гардос и Арктур мертвы… Но чувства к ним… они остались.

В своем сердце я едва ощущала слабую пульсацию души Арктура…

— Беатрис…

Я думала, это Нефрит поднимал меня за плечи, но сквозь слезы заметила, что это был папа. Он прижал меня к себе, я упала лицом ему на плечо, а его рука начала гладить мои волосы.

— Ты молодец… ты сделала это…

Сейчас, слушая голос папы, ощущая на руках чужую кровь, я будто начала просыпаться от странного глубокого сна. Пульсация души Арктура потихоньку меркла в груди, и я начала приходить в себя, возвращаться свой разум, и новые горькие слезы полились из глаз. Я обняла своего папу в ответ и с горечью прошептала:

— Пап, прости меня… я разочаровала тебя… вас всех…

— Беатрис, не говори ерунду. — говорил он, поглаживая мою спину. — Ты спасла наш мир. Ты убила главное воплощение зла. Ты наша спасительница.

Роберт сзади громко прокашлялся. Папа обернулся и с улыбкой добавил:

— Вы вдвоем его убили. Мы все вместе его убили.

— Папа, но я… почему-то его полюбила…

— Не переживай, это побочный эффект связи душ. Вы были связаны. Между вами была связь. Но она скоро разрушится. Ты отойдешь от нее. Против такой связи сложно бороться. Ты очень молодая и вряд ли сама бы справилась.

— Но мне на мгновение захотелось его прикончить. Когда он убил Гардоса. Когда я узнала, что он был с Ионом.

— На самом деле ты не любила его никогда. Это просто побочка вашей связи. Это иллюзия. На самом деле у тебя светлая душа, ты хорошая и всегда ею будешь. Это он… полюбил тебя и захотел сделать тебя подобной ему, чтобы вы были вместе, и поэтому связал ваши души. Но он не знал одного…

— Чего?

— Что насильно мил не будешь.

До меня начало с ужасом все доходить. Я будто прозрела, открыла глаза после долгого сна, начала здраво мыслить, и много страшных пугающих мыслей одним ударом обрушилось на мою голову, что я с трудом смогла разобрать каждую.

Все это время я не любила их, это не была влюбленность, это дурман, ложь, обман, я просто опьянела от силы этой связи душ, я просто потеряла над всем этим контроль… Я потеряла саму себя, свою личность. Меня трясло, слезы горькими ручьями лились по щекам, падали папе на плечо, а я все плакала, плакала, ощущая, как из глубин души просыпалась ненависть к самой себе.

Я убила Барбару.

Я убила отца Наташи.

Я убила Анестониан.

Я позволила умереть Эрнасту.

Я оплакивала смерть Гардоса.

Я убила Арктура.

Я переспала с ними двумя.

Сколько ужасов я совершила. А все из-за того, что я потеряла голову. Надо было с этим бороться. Надо было контролировать себя, стремиться идти к свету, не дать тьме упасть в ее объятия… но я… сломалась.

Я возненавидела саму себя. Это я должна была взорваться от разорванных конечностей, а не Барбара. Это я должна была умереть от ножевых ранений, а не король Райнард. Это я должна была упасть замертво, а не Анестониан. Это я должна была разорваться по кускам, а не Эрнаст… и тот меч, который пронзил Арктура насквозь, должен был прикончить в ответ и меня.

Как мне дальше жить с этим? Жить, зная, сколько ужасов произошло из-за меня? По моей воле? Да это даже не была воля… я реально стала марионеткой. Марионеткой, которой пользовались во всех смыслах.

— Папа, но ты был с Ионом… а он убил нашу маму…

Отец судорожно вздохнул, будто прогонял с себя порыв слез и горько добавил:

— Он преследовал меня, так как хотел связаться со Стражами. Я спрятался, чтобы обезопасить вас, но я не знал, что он был настолько коварен и целеустремлен и что он обманом захватит нашу семью. Сейчас мне пришлось быть с ним, чтобы вернуть тебя, вернуть мир, я пошел на это из-за отчаяния, ведь думал, что Ион сможет их остановить…

Я мрачно вздохнула, ощущая, как ужас плотно связывал мне горло. Ведь я все это время скучала по папе, хотела увидеть его и встретилась в совершенно неподходящем месте… А папа чмокнул меня в висок и добавил:

— Беатрис, ты молодец. Теперь все будет хорошо…

Но слова папы никак не могли утихнуть тот огонь ненависти, который бурлил в груди.

Боковым зрением я увидела Нефрита. Он смотрел на меня мрачно и грустно. В его глазах кипела боль от недавно увиденного поцелуя.

А я посмотрела на свои руки, омытые кровью. Его кровью… И в голове прокрутился следующий вопрос: что мне делать дальше?

Я вновь посмотрела на Нефрита. На того, в кого я реально искренне влюбилась. И от его мрачного разбитого взгляда, от его глаз, затянутых пеленой слез, мое сердце страшно ойкнуло. Я предала его… я изменила ему… переспала с убийцей его сестры… как… как такое могло случиться…

— Нефрит, я… — хотела заговорить и будто оправдать саму себя, но парень меня перебил.

— Я не хочу сердиться на тебя, ведь знаю, что ты была под их влиянием… Но быть с тобой после всего увиденного не могу. Мне больно.

— Прости… — лишь это сказала я.

Едва сдержала порыв слез. Но жутко ощущала, как изнутри я медленно и потихоньку разрушалась. Ничего вокруг себя больше не видела, только этот мрак, всепоглощающий, обуявший меня со всех сторон ненавистным ужасом. Я все разрушила. Я разбила ему сердце. Я предала его.

Я не достойна жить.

Мне просто захотелось сейчас взять этот меч и перерезать себе горло. Но я не могла найти в себе смелости сделать это.

Наступила напряженная тишина, которую благо разрушил Роберт.

— А где Галактион?

— Он… кстати, а где он? — непонимающе спросил Нефрит и начал оборачиваться.

Но ответить ему никто не успел. Раздался торопливый топот нескольких ног. Обернувшись, я увидела, как к нам подбежали, держась за руки, Сара и Арнольд, еле как хромали позади Триллани и Милослава. Элизабет, Ирланта и Барбары с ними не было.

— Все? — нарушила тишину удивленная Сара. — Арктур мертв?

Но на ее вопрос никто не успел ответить. Раздался громкий звук скрежета, и нас накрыло нежно голубое сияние. Мы все обернулись к нему навстречу и увидели, что возле трех тронов появился огромный портал, из которого начали выходить удивительные создания. Ростом были более трех метров, с золотистой, красной, голубой и зеленой кожей, покрытой сверкающими блестками. Блестящие глаза, похожие на сияющие камни. В руках они держали золотистые скипетра.

— Стражи Хаоса… — дрожащими губами выдавила Сара.

— Палладинеянцы… — покачал головой в неверии папа.

У меня застыло сердце, когда к ним вышли три фигуры. Анестониан. Мама. И девочка, похожая на меня, Лилиат и Нерити. Она осталась стоять, а мама и Анестониан подбежали ко мне.

— Мама? Анестониан? — хрипло спросила я.

Неполнородная сестра возникла передо мной. Красивый, могущественный дух, с которым, казалось, ничего нет у меня общего, в первую встречу вызвал у меня испуг и трепет… как и сейчас.

Мама обняла меня, затем к нам присоединился папа. Мы втроем крепко обнялись, и по моим щекам полились слезы. А затем нас обняла Анестониан. Не могла на нее смотреть, зная, что она здесь из-за меня, что моя рука лишила ее жизни… Мне хотелось отвернуться от нее, убежать, сброситься или повеситься… Но сквозь пелену слез я заметила, как Анестониан мне улыбнулась.

— Прости меня… прости… я была под их влиянием… я… — ощущая соленый вкус своих слез, затекающих в рот, начала я.

— Ты еще находишься под их влиянием… но я не сержусь на тебя. Умереть от рук Иона мне было бы еще неприятнее.

Она обняла нас еще крепче, и я громче расплакалась. Но уже от счастья. От ощущения свободы. Никто теперь мне не будет приказывать, внушать, читать мои мысли, контролировать меня. Я теперь свободна. Я теперь могу делать, что хочу…

И за плечом Анестониан я заметила еще одну фигуру. Парень улыбался мне, и я робко улыбнулась ему в ответ. Дух Эраста Родригеса смотрел на меня нежно и добродушно, и по его взгляду я прочитала одно: «Ты справилась».

— Я даже в подпространстве не могла почувствовать ни планы Иона, ни планы Арктура… но в мире мертвых… все поняла… — грустно произнесла Анестониан.

— Ты говоришь, я еще нахожусь под их влиянием? Надолго? — испуганно спросила я, ощутив, что вокруг моей радости свободы закружили темные витки ужаса.

— Скоро пройдет, и ты вновь станешь собой. — улыбаясь, добавила сестра.

А пока мы обнимались, я даже не заметила, как Сара вышла вперед к молчаливым богам и поклонилась. Затем мы все поклонились.

Все смотрели на богов. На их невероятно красочный внешний вид. На их сверкающие скипетра. И тут раздался голос, красивый, спокойный, благородный. Один из них, высокий, краснокожий, заговорил:

— Мы наблюдали за вашей битвой сверху. Хотели вмешаться, но были заперты. Гардос давным-давно запер нас и нанес заклинание, что мы сможем выбраться только тогда, когда он умрет. Он умер, но его силы и силу одного из нас похитил Арктур. Но после его смерти мы наконец-то вырвались на свободу.

Каждый из нас молча слушал их. Я услышала, как Сара громко и напряженно сглотнула.

— Мы видели, как вы отчаянно боролись, и хотим отблагодарить вас за настоящую смелость. Изначально мы хотели после нашей свободы уничтожить этот мир. Но, видя вашу смелость, поняли, что раз за этот мир так борются, значит он должен существовать дальше. За вашу храбрость вы будете награждены невероятно высокой ценой. Мы вернем вас на Землю, и вы продолжите свою земную жизнь.

Услышав это, Сара и папа с облегчением выдохнули, и мы все вновь поклонились богам.

— Благодарим вас! Благодарим! — восторженно проговорил папа.

— Но мы не сможем отправиться туда, ведь мы уже в другом измерении. — сказала мама. — Беатрис, хоть ты попала под плохое влияние, ты все равно молодец… Не каждая выдержит такое испытание. Но ты справилась.

Сквозь слезы я ей кивнула. Анестониан обняла меня и прошептала:

— Мы все тобой гордимся. Теперь все будет иначе. Жизнь на Земле восстановится. Благодаря тебе, Беатрис, и Роберту Стиву Уотерсону.

— Отправляйтесь! — хором воскликнули боги.

И яркий свет затмил всю тьму этого тронного зала…