Стратегемы

Следующее содержится в пятой книге «Стратегем» Полиэна:

1. Фаларис

2. Дионисий

3. Агафокл

4. Гиппарин

5. Феокл

6. Гиппократ

7. Дафней

8. Лептин

9. Ганнон

10. Гимилькон

11. Гескон

12. Тимолеонт

13. Аристон

14. Фрасимед

15. Мегакл

16. Паммен

17. Гераклид

18. Агафострат

19. Лик

20. Менекрат

21. Афинодор

22. Диотим

23. Тинних

24. Клитарх

25. Тимарх

26. Евдоким

27. Павсистрат

28. Феогнид

29. Диокл

30. Хилей

31. Кипсел

32. Телесиник

33. Помписк

34. Никон

35. Неарх

36. Дорофей

37. Сосистрат

38. Диогнет

39. Архебий

40. Аристократ[1029]

41. Аристомах

42. Харимен

43. Каллиад

44. Мемнон

45. Филомел

46. Демокл

47. Панеций

48. Пирехм[1030]

49. Сатир[1031]

Вам священнейшие цари, Антонин и Вер, преподношу и следующую пятую книгу «Стратегем», не столько считая себя достойным похвалы за написанное, сколько для того, чтобы вы, обличенные такой властью, читали с усердием эти записки, а теперь же особенно, так как вы распоряжаетесь не только правом мира, но и распределяете дела войны, и следовательно, этой стратегемой руководствуясь для победы, если посредством них (стратегем) побеждали древние полководцы, то и вы можете изучить их. Ибо важность слов для имеющих досуг — полезное дело, а знание же дел — лучший наставник для руководящих войском, которым нужно действовать в подражание давно победившим. Итак, каким образом вы. будете подражать доблести и победам древних, укажут эти стратегемы.

1. Фаларис[1032]

1. Фаларис Акрагантец[1033], сборщик пошлин, когда граждане хотели устроить на двести талантов храм Зевса Покровителя на вершине, будто бы на скалистой и самой крепкой, и, кроме того, на самом высоком месте, как и подобает селиться богу, обещал, сделавшись руководителем работы, и нанять лучших мастеров, и лес выгодно доставить, и дать верных поручителей в деньгах. Народ поверил, что он из-за образа жизни, связанного с взиманием пошлин, имеет опыт в подобных делах. Взяв как раз общественных денег, он нанял много иностранцев, купил много пленников, свез на вершину много леса, камней, бревен, железа. Тотчас по заложении основания он послал глашатая: «Тот, кто обнаружит похищающих камень и железо с вершины, — получит столько же серебра». Народ был слишком раздражен, так как лес был похищен. Он же сказал: «Разве вы не позволите мне окружить акрополь стеной?» Граждане согласились окружить его и стену воздвигнуть. Освободив пленных и вооружив их камнями, секирами и топорами, и напав в то время, когда граждане праздновали Фесмофории[1034], он, убив многих мужчин и став господином женщин и детей, сделался тираном города акра-гантцев.

2. Фаларис, желая забрать оружие акрагантцев, приказал устроить за городом самое пышное гимнастическое состязание. Когда все граждане пришли на зрелище, он приказал копьеносцам, заперев ворота, вынести оружие из домов[1035].

3. Фаларис, когда акраганцы осаждали сиканов[1036], не будучи в состоянии взять их город, так как они заготовили много хлеба, прекратил войну и к тому же передал им хлеб из лагеря, условившись оставить ему то, что должно быть сжато в будущем[1037]. Сиканы радостно это приняли. Фаларис же убедил их стражей хлеба, подкупив серебром, разобрать крыши амбаров, чтобы хлеб, поливаемый дождем, сгнил; сжатый же он получил по договору. Вынужденные отдать то, что на поле, Фаларису, а тот же, что в городе, найдя испорченным, они вынужденно повиновались ему вследствие недостатка хлеба[1038].

4. Фаларис, к Тевту, архонту Вессы, как самого благополучного и самого большого города сиканов, послал сватающих за него (Фалариса) его (Тевта) дочь. Получив от него заверение, он, на повозки посадив безбородых воинов, одетых в платья женщин, послал их как будто бы служанок, приносящих дары девушке. Когда же они заняли ее дом, они обнажили мечи, а Фаларис, тотчас явившись, Вессой овладел.

2. Дионисий[1039]

1. Дионисия, тирана Сицилии, собравшиеся наемники хотели убить, они устремились по условному знаку, встав возле его дома. Он же вышел, надев жалкую одежду и посыпав пеплом волосы, показывая себя выданным, с тем чтобы они решили его судьбу. Наемники из-за бедственной перемены в нем, не причинив ему вреда, ушли. Дионисий немного спустя, в Леонтинах, окружив их со своим войском[1040], всех убил копьями[1041].

2. Дионисий, сын Гермократа, служил сиракузянам и был секретарем стратегов; когда в войне против карфагенян сиракузяне много раз были побеждены и обвиняли полководцев, он решился написать, что они изменники. Одни из них были схвачены для казни, а другие были изгнаны. Он же, представив дело так, что на него злоумышляют ставшие недругами из-за схваченных, и поскольку война с карфагенянами была в разгаре, испросил для себя телохранителей и, получив их от народа, сделался самым великим тираном сиракузян и обладал властью до старости, кроме того, еще и сыну ее оставил[1042].

3. Дионисий более всех старался поймать злоумышленников. Некто из иностранцев ходил вокруг города, утверждая, что только он один может научить узнавать злоумышленников. Будучи призванным в акрополь, он сказал Дионисию, что он научит его одного, чтобы искусство не было открыто всем. Когда все присутствующие были удалены, он сказал ему наедине: «Распусти слух, что научился искусству узнавать злоумышленников, и никто более не осмелится злоумышлять»[1043]. Он же, поняв умно придуманное, почтил этого человека пышными дарами, а телохранителям и воинам объявил, что научился удивительному способу узнавать злоумышленников. Они же поверили и более не осмелились злоумышлять[1044].

4. Дионисий отплыл, поставив Андрона[1045] стражем акрополя и казны. Гермократ[1046] призвал его (Андрона) вместе захватить то, что находилось в акрополе и в казне. Когда же невредимый Дионисий приплыл обратно через несколько дней, ничего не узнав от Андрона, он сказал, что он все узнал от других, однако от него желает узнать, кто же более всего старался напасть в удобное время. Он же, совершенно обманутый, выдал Гермократа. Дионисий приказал убить Андрона, потому что он тотчас ему, возвратившемуся, не донес об этом; Гермократа же заключил в тюрьму, хотя он был мужем сестры, но позднее, ради нее освободив его, отослал в Пелопоннес[1047].

5. Дионисий, условившись с предавшими Наксос, сам поздно вечером подступил к стенам, имея семь тысяч воинов; наксонцы же, заметив измену, устремились на башни. Предавшие же с башен призывали Дионисия со всей силой; он же угрожал тем, кто в крепости, что если они добровольно не отдадут город, то все они будут убиты. А тем временем по приказу Дионисия в гавань наксонцев приплыла Дионисова пентеконтера[1048], везущая флейтистов[1049], играющих на флейтах, и начальников гребцов, каждый из которых призывал одну триеру. Наксонцы же, полагая, что приплыло столько же триер, сколько начальников гребцов явилось, испугавшись, передали добровольно Дионисию город[1050].

6. Дионисий, когда Гимилькон[1051] приплыл и загородил вход в Мотийскую гавань, сам, выведя из Мотии пехоту, расположился лагерем напротив и призвал моряков и воинов не бояться и приготовиться к переправе триер через окружающую гавань возвышенность. Место было ровное и глинистое шириной в двадцать стадий[1052]. Огородив это место бревнами, воины перевели через него за один день восемьдесят триер. Гимилькон, испугавшись, как бы Дионисий, переправив флот через возвышенность, напав на карфагенян у входа в гавань и заперев их там, не уничтожил их, отплыл при попутном северном ветре. Дионисий же и Мотию, и гавань, и флот спас[1053].

7. Дионисий, осаждаемый Дионом, заняв акрополь, отправил послов к сиракузянам для переговоров. Они ответили, что если он откажется от власти, то они пришлют посольство, если же нет, то пусть будет непримиримая война. Дионисий, снова послав вестника, велел прислать к нему послов, будто бы отказываясь от власти и заключая с ними договор. Они послали и с радостью распустили охрану, будто бы власть тирана уже ослабла; он же, задержав послов, вывел воинов, с сильным натиском и криком подойдя к ограждению, используя мощный штурм, напал на сиракузян, и акрополь не отдал, и город взял.

8. Дионисий послов сиракузян, которых он задерживал, на следующий день отослал к согражданам, их же сопровождали и женщины, несущие письма к Диону и Мегаклу от сестры и жены и к другим сиракузянам, у которых жены были осаждены. Получившие эти письма, собравшиеся на собрание, требовали открыто их зачитать. Некоторые из женщин просили и умоляли не допускать, чтобы они были убиты, а примириться с Дионисием; одно же письмо снаружи было подписано: «От Гиппариона отцу»; такое имя было у сына Диона. Когда же секретарь надпись прочитал и открыл письмо, оказалось, что сын ничего не писал, а Дионисий же Диону по-дружески и по-родственному писал и во многом его заверял. Когда же об этом узнали, то Дион поссорился с сиракузянами, и уже такой веры не было, об этом-то более всего Дионисий и заботился[1054].

9. Дионисий, когда карфагеняне подходили с войском в триста тысяч, много по хоре убежищ и крепостей приготовил, приказал отходить перед карфагенянами и принять их гарнизоны. Карфагеняне очень радостно захватили укрепления без битвы и многих воинов гарнизоны, и стражу в каждом оставили. Когда же большая часть поделенной силы была рассредоточена по гарнизонам и караулам, в это время Дионисий, на оставшихся напав, победил[1055].

10. Дионисий, намереваясь покорить Гиммеру[1056], заключил дружбу с гимерянами, ближайшим же к ним городкам он объявил войну; и, встав лагерем недалеко от Гимеры, вступил в переговоры с жителями городков. Гимеряне же долго посылали его воинам провиант. Когда же с течением времени он явно ничего не предпринимал, они, заметив, что такая большая сила расположилась лагерем вблизи, перестали посылать провиант. Дионисий, посчитав это началом вражды, при недостатке необходимого, пошел на саму Гимеру и, силой атаковав, уничтожил город[1057].

11. Дионисий желал отнять жалованье у старших воинов, они же рассердились на него, как и молодые воины, так как это несправедливо, и, возможно, когда они состарятся, то тоже будут лишены жалованья. Он же, узнав о ропоте, собрав собрание, возвестил следующее: «Тех, кто моложе, на опасное место битвы ставлю, тех, кто старше, — в охрану укреплений, одинаковое жалованье назначая, ибо они прошли через испытание на верность, и усердно крепости будут охранять, и меньше работать будут». Все воины обрадовались и радостные разошлись друг от друга. Когда же толпа рассеялась и небольшими отрядами по многим крепостям была распределена, тогда он отнял жалованье у каждого из старших, более не имеющих помощи от толпы.

12. Дионисий, желая напасть на город с моря и определить верных из триерархов, но, однако, так, чтобы никто ничего не подозревал, куда он намеревается плыть, дал каждому триерарху запечатанное ненаписанное письмо, приказав, когда будет поднят сигнал к отплытию, тогда вскрыть письма и, узнав, плыть туда, куда укажут письма. Они же вышли в море, а он прежде чем дать знак, взойдя на гребное судно, объехал флот, и у каждого триерарха потребовал назад письмо. Тех, у кого он нашел печать сломанной, он как предателей приказал приговорить к смерти, прочим же дал другие письма, в которых действительно было написано, к какому городу он хотел плыть. И тайна, сохраненная таким образом, позволила ему взять город, оставленный без защиты.

13. Дионисий, желая узнать, как подданные думают и говорят о нем, приказал составить список певиц и гетер. Они думали, что состоится большое приношение одежды, он же не только не дал подарков, но каждую из гетер, пытая, допрашивал, что они слышали от любовников, живущих с ними вместе, о тирании. Таким образом, узнав злословящих, одних из них убил, а других изгнал.

14. Дионисий, отобрав оружие у граждан, когда пришло время угрозы со стороны врагов, повелел им, чтобы они выступили из города на сто стадий[1058], тогда он отдал оружие; после же битвы, прежде чем прийти в город и открыть ворота, он снова повелел им сложить паноплии[1059].

15. Дионисий, желая узнать, кто есть те, кто враждебно относится к его тирании, отплыл из Италии в тайный док, как бы покинутый своими воинами. Питавшие вражду, сбежавшись, с радостью рассказывали друг другу о неудаче тирана, Дионисий, схватив злорадствующих, убил их.

16. Дионисий, притворившись больным, распространил известие, будто бы он находится уже при смерти. Когда же многие слишком обрадовались слуху, он сам, выйдя с копьеносцами, явился всем и приказал, чтобы злорадствующие были уведены в тюрьму.

17. Дионисий возвратил из плена карфагенян за большой выкуп, а эллинов без выкупа. Карфагеняне, заподозрив эллинов из-за снисходительности тирана, выслали эллинов, которых имели наемниками. Дионисию же лучше всего было удалить от врагов эллинов[1060].

18. Дионисий, воюя с жителями Мессаны, у которых были некоторые, подозреваемые как предатели, желая внести в их среду замешательство, опустошая земли других, приказал удерживаться от земли оклеветанных. (Я знаю, что именно это и другими стратегами было сделано.) Дионисий к ним (мессанцам) послал воина, несущего подозреваемым талант золота. Мессанцы, захватив его с золотом, допросив и узнав, кому он его нес, собирались покарать сознавшихся предателей. Они же были в силе и решительно выступили против них. Произошла смута, которая позволила Дионисию овладеть Мессеной[1061].

19. Дионисий, нуждаясь в деньгах, требовал от граждан чрезвычайный налог[1062]. Когда же они говорили, что и так часто их дают, он не решился их принудить. По прошествии же небольшого времени приказал архонтам, сколько было священных пожертвований в храме Асклепия — много же было серебра и золота — их, вынеся из храма как не являющиеся священными, выставить на продажу на агоре. Сиракузяне с большим рвением покупали их так, что было собрано большое количество денег, овладев которыми, Дионисий велел объявить, что, если кто-нибудь купил какие-либо вещи храма Асклепия, тотчас же отнести в храм, чтобы вернуть богу, или же наказанием будет смерть. Они их вернули богу, а Дионисий получил деньги[1063].

20. Дионисий, взяв город, одни из граждан которого погибли, а другие разбежались; был же он большой, чтобы охраняться немногими — здесь он оставил немногочисленных стражей. Рабам же захваченных он дал в жены дочерей хозяев, чтобы они были самыми враждебными к хозяевам, для него же были верными стражами города[1064].

21. Дионисий, приплыв в Тиррению[1065] с сотней триер и кораблями, перевозящими лошадей, и придя в храм Левкотеи, захватив денег на пятьсот талантов, тотчас же отплыл. Узнав же, что воинами и моряками тайно была похищена тысяча талантов золота, а серебра — гораздо больше, прежде чем высадиться на землю, он обратился к имеющим деньги, приказав принести половину, другую же половину простив, ослушавшиеся же будут наказаны смертью. Они принесли половину, а он, взыскав с них оставшуюся половину, в качестве подарка дал им месячное продовольствие[1066].

22. Парийцы, приверженцы пифагорейского учения[1067], жили в местностях вокруг Италии. Дионисий, тиран Сицилии, через посла объявил метапонтийцам и другим италиотам о дружбе. Эвефен часто приходящим юношам и их родителям высказывал мнение никоим образом не верить тирану. Дионисий из-за этого очень рассердился так, что старался схватить его, находящегося под рукой, переезжающего из Метапонта в Регий[1068]. Когда же его схватил, то Дионисий, обвинив перед советом, показал, сколь значительные выгоды он из-за него упустил. Тот же, честно признавшись, сказал, что сделал это по справедливости, ибо они являются друзьями ему и учениками, тирана же он никогда в глаза не видел. Он же (Дионисий) осудил его на смерть. Эвефен, не испытывая никакого волнения перед Дионисием, сказал: «Я повинуюсь решениям совета, но, так как у меня есть незамужняя сестра в Парии, я желаю прежде выдать ее замуж, отплыв на родину и возвратясь в скором времени, затем умру». Когда все смеялись над этим обещанием, Дионисий удивился и спросил: «Итак, кто, действительно, представит поручительство?» Он же сказал: «Я приведу поручителя смерти» и, призвав Эвкрита, потребовал поручиться. Он же (Дионисий) весьма охотно согласился на поручительство смерти, предписав ему отправиться, чтобы в течение шести месяцев он возвратился, тот же чтобы оставался на его месте и пребывал под стражей. Это событие уже было достойно удивления, но произошло еще более удивительное. Ибо через шесть месяцев он, представив поручителя, выдав замуж сестру, вернувшись в Сицилию, передав себя, просил отпустить поручившегося. Дионисий, будучи очень удивлен добродетелью обоих, отпустил того и другого и, взяв правую руку, попросил его третьим войти в их дружбу и просил остаться с ним, разделяя имеющиеся блага. Они поняли намерение тирана и попросили, если уж он решил даровать им жизнь, то пусть им будет дозволено вернуться к обычному времяпровождению с юношами. Дионисий согласился. Это событие убедило многих из италиотов верить Дионисию.

3. Агафокл[1069]

1. Агафокл, тиран Сицилии, нарушил данные врагам клятвы и, убив пленных, с издевкой сказал друзьям: «Обедая, мы выблюем клятвы»[1070].

2. Агафокл, победив леонтийцев, послал своего стратега Динократа в город, говорившего, что на самом деле он соперничал с Дионисием и решил их спасти, как тот спас потерпевших поражение у реки Эллепор[1071] италиотов. Леонтийцы поверили и дали клятвы. Агафокл, войдя, повелел им безоружным сойтись на собрание. Стратег вопросил: «Кто думает, как и Агафокл, пусть поднимет руку». Однако Агафокл сказал: «Мне кажется, что всех нужно уничтожить». Их было десять тысяч. И, окружив их, воины всех уничтожили на собрании[1072].

3. Агафокл узнав, что высшие лица сиракузян злоумышляют против него после победы над карфагенянами, ради победных жертв пригласил пятьсот подозрительных мужей к своему домашнему очагу. Ужин для приглашенных был великолепным. Сам же он, когда те уже были пьяны, выйдя на середину, надев тарентинскую[1073] одежду шафранового цвета, играл на флейте, на кифаре, стал плясать, так что у всех от радости стоял шум и топот. В удобное время празднования он вышел с пира, как будто бы уставший и чтобы переменить одежду. Много гоплитов окружили мужской зал; тысяча, обнажив мечи, встав по двое против одного, закололи всех возлежащих[1074].

4. Агафокл, узнав, что киренец Офела[1075] отправился в поход с большими силами, услышав, что он был чадолюбивым, послал заложником к нему своего сына Гераклида, находящегося во цвете лет, дав мальчику поручение выдержать испытание в течение немногих дней. Мальчик пошел; киренец, уступив возрасту, призвал его и был занят только попечением о нем. Агафокл, неожиданно приведя сиракузян, Офелу убил и овладел всем его войском, и сына возвратил необесчещенным[1076].

5. Агафокл, желая отплыть на Карфаген, уже намереваясь вывести корабли в море, испытывал, кто готов отплыть с ним вместе, и объявил: «Я позволяю желающим себя спасти — сойти с кораблей со своим имуществом». Сошли многие. Он же всех их убил как трусливых и неверных, оставшихся же, похвалив как мужественных и верных, переправил в Ливию на шестидесяти кораблях и, вступив на землю, тотчас же сжег корабли, чтобы воины сражались более мужественно, оставив всякую мысль убежать на корабли. Используя такие стратегемы, Агафокл как самих карфагенян, так и многие города в Ливии победил[1077].

6. Агафокл потребовал у сиракузян две тысячи обученных воинов, будто бы для того, чтобы переправиться в Финикию[1078], говоря, что некоторые предатели, из находящихся там, его усердно приглашают. Сиракузяне, поверив, дали. Он же, взяв воинов, сказал, что финикийцами он долгое время доволен; устремившись на союзников, разрушил укрепления около Тавромения[1079].

7. Агафокл заключил с Гамилькаром перемирие, чтобы тот отправился в Ливию. Он же, созвав на собрание сиракузян, сказал: «Я прославлю тот день, в который увижу граждан, имеющих свободу». Сказав такое, сняв хламиду[1080] и свой меч, объявил себя частным лицом. Когда сиракузяне, ему как человеку простому и умеренному вручили управление государством, он спустя шесть дней, убив многих из граждан, изгнав же более пяти тысяч, сам захватил власть над сиракузянами[1081].

8. Агафокл, узнав, что друзья Тисарха и Антропина, и Диокла замышляют против него, призвав их, вверил им большое войско, чтобы они, подойдя к союзному городу, подвергшемуся нападению, помогли ему, и сказал: «Завтра, собравшись вместе в Тимолеонтионе с оружием и конями, мы распорядимся о походе». Они же, обрадовавшись, слушали это, так как хотели и военную силу иметь для нападения. Когда же на следующий день они пришли в Тимолеонтион, Агафокл подал знак к аресту; они (овины), получив условный знак, приверженцев Диокла, Тисарха и Антропиона, более двухсот человек, закололи. Всех же, кто пытался им помочь, и их убили не менее шестисот человек[1082].

4. Гиппарин[1083]

Гиппарин, будучи в Леонтинах, узнав, что город сиракузян оказался пустым из-за того, что граждане вместе с Каллиппом устремились в какое-то место, двинувшись из Леонтин, ночью подошел к Сиракузам и, послав некоторых в город, приказал убить охраняющих вход. Они же убили охраняющих и сломали какие-то небольшие ворота в городской стене, Гиппарин же, введя через них наемников, занял город сиракузян.

5. Феокл[1084]

1. Феокл, выведя халкидян из Эвбеи, занял город леонтийцев вместе с сикелами[1085], которые находились там как ранее живущие. Когда же Ламис, выведя колонию[1086] из Мегар, готовился напасть на город леонтийцев, то сказал, что сам не может изгнать живущих вместе с ними сикелов из-за клятв, но может ночью открыть тем (мегарянам) ворота и, войдя, они могут обойтись с сикелами как с врагами. Он открыл ворота, а мегаряне, захватив агору и акрополь, вооруженные напали на сикелов. Те же, захваченные без оружия, оставив город, бежали; мегаряне же вместо сикелов поселились вместе с халкидянами.

2. Феокл мегарян, живших вместе с халкидянами шесть месяцев, изгнал из города, сказав, что во время войны дал обет: «Если мы победим город окончательно, то принесем жертву двенадцати богам[1087] и справим процессию, украшенную оружием». Когда мегаряне ничего не подозревали, но велели принести жертвы благосклонной судьбе, халкидяне заняли у них для употребления в процессии паноплии; когда совершалось жертвоприношение, они шествовали по правилу процессии; когда вооруженные встали на агоре, Феокл приказал, чтобы глашатай объявил: «Мегаряне должны выйти из города до захода солнца». Они же, бежав просителями к алтарям, просили не преследовать их или же выслать с оружием. Феокл с халкидянами решил, что будет небезопасно отпускать такое количество вооруженных недругов. И безоружные мегаряне, изгнанные из города леонтийцев, поселились в Тротиле[1088] на одну зиму, ибо до тех пор согласились халкидяне[1089].

6. Гиппократ[1090]

Гиппократ, стараясь завладеть городом эргетинцев, имел большое количество эргетинцев наемниками; им он всегда выделял большую долю добычи и большее жалованье, слишком восхваляя их, как самых преданных, и более всего угождал им, так что он имел большое количество союзников из того города. Об этом он возвестил тем, кто в городе; они, завидуя прибыли служащих, все добровольно вышли, оставив город пустым. Гиппократ благосклонно принял мужей, той же ночью, взяв силы, повел их через Лестригонскую равнину[1091], эргетинцев поставив у моря, а другое войско на суше. Когда же эргетинцы были отрезаны от обрывистых берегов волнами, Гиппократ, выслав вперед всадников, захватил их город, бывший пустым, и приказал, чтобы глашатай объявил им войну и дал гелойцам[1092] и камаринцам[1093] условный знак убивать всех эргетинцев без страха[1094].

7. Дафней[1095]

Дафней, когда сиракузяне и италиоты выстроились против карфагенян, на правом фланге имел сиракузян, а на левом — италиотов; услышав громкий крик от левого отряда, прибежав туда, он увидел италиотов, терпящих бедствие и теснимых; возвратившись на правый фланг, радостно объявил сиракузянам, что италиоты на левом фланге побеждают и было бы хорошо, чтобы и у них оказался добрый результат. Сиракузяне поверив, что стратег говорит правду, воскликнули: «Всей душой бросимся на врагов!»; и, с готовностью атаковав, они обратили в бегство варваров.

8. Лептин[1096]

1. Лептин, узнав, что карфагеняне с той стороны Пархина приплыли и высадились на суше и всех на море поджидают и грабят, ночью выслал всадников в засаду (тайно послав некоторых, приказал им поджечь стоянки). Карфагеняне же, побежав к горящему имуществу, чтобы схватить находящееся на стоянках, наткнулись на сидящих в засаде всадников, преследуемые которыми до триер, многие были убиты[1097].

2. Лептин, возвращаясь из Лакедемона, пристал к Таренту. Когда моряки высадились, тарентинцы их, как являющихся лаконцами, не обижали, а старались схватить Лептина. Он же, сняв свое платье и взяв одежду моряка и груз дров присоединив к ним, сел на корабль и, отрубив кормовые канаты, вывел судно и, приняв подплывших моряков, отплыл, как Дионисий[1098].

9. Ганнон[1099]

Ганнон Карфагенянин, возвращаясь, плыл около Сицилии. Тиран Дионисий выслал против него немалое количество кораблей. Они же вскоре сошлись, Ганнон снял со своих кораблей паруса и враги сделали то же самое. Ганнон приказал быстро прикрепить паруса и таким образом ушел от противников, медливших и находящихся в замешательстве, и являвшихся менее опытными в морской науке[1100].

10. Гимилькон

1. Гимилькон Карфагенянин, зная пристрастия ливийцев к вину, многие глиняные сосуды с вином, испортив мандрагорой и в предместьях разместив их, удалился в город, будто бы не в состоянии противостоять теснящим его. Они же очень обрадовались, что заперли карфагенян за стенами, и, найдя глиняные сосуды с вином, опорожнили их; и тотчас были охвачены наиглубочайшим сном[1101].

2. Гимилькон Карфагенянин, ночью отправившись из Ливии в Сицилию, написав и запечатав письма, дал их кормчим, условившись, где нужно сходиться, если они разделятся в открытом море, и чтобы это не было выдано перебежчиками. Он же поднял закрытые светильники с передней стороны, чтобы враги не узнали по свету приближение флота[1102].

3. Гимилькон в Ливии старался захватить город, к которому вели две непроходимые дороги. Их охраняли ливийцы, Гимилькон же послал к ним перебежчика, сказав ему: «Одна из дорог засыпана землей, чтобы она стала удобной для прохождения, а другая окружена рвами, чтобы двигающиеся по ней не были окружены». Враги, видя такой ход дела, поверив перебежчику, устремились на засыпанную дорогу, чтобы отразить неприятеля. Он же ночью, заранее приготовленными бревнами замостив перекопанную дорогу, переправил по нему войско и захватил город, пока враги охраняли другую дорогу.

4. Гимилькон в Акраганте расположился лагерем вблизи стен. Многочисленное войско выступило из города. Он же, разделив войско, сразился одной частью, дав тайный приказ добровольно обратиться в бегство. Они же бежали, а акрагантцы, преследуя, сильно отдалились от города. Гимилькон, зажегши лес перед городскими стенами, тайно поставил в засаду оставшихся. Преследующие, увидев дым, поднимающийся от стен, подумали, что город подожжен врагами, и, повернув к городу, возвратились, тогда на них напали бежавшие прежде. Так что когда они подошли к месту засады, бывшие с Гимильконом, поднявшись, часть из них убили, других же взяли в плен[1103].

5. Гимилькон около Крония стоял лагерем против стратегов Дионисия. Когда жители Крония желали принять карфагенян, стратеги же этого не позволяли, Гимилькон, узнав об этом, весь лес, который был перед лагерем врагов (был же он большим), зажег, наблюдая, как ветер дул против врагов. Ветер нес в глаза врагам густой и едкий дым, Гимилькон же остался незамеченным, подойдя к стенам, и желавшие принять его открыли ему ворота, и он вошел внутрь, тогда как стратеги Дионисия не знали об этом[1104].

11. Гескон[1105]

Гамилькар Карфагенский — лучший (стратег) из стратегов в Ливии, успешно проведший многие войны, которому завидовали государственные деятели; оклеветанный как стремящийся к тирании, он сам был убит, а брат его, Гескон, будучи изгнан, удалился. Когда это свершилось, карфагеняне, воспользовавшись услугами других стратегов[1106] и часто терпя поражения и подвергаясь опасности быть захваченными в плен, переменили решение относительно изгнания Гескона и убийства Гамилькара. Но умершего Гамилькара уже было невозможно призвать назад. Гескона же они призвали из изгнания и назначили стратегом-автократором и передали ему недругов для наказания тем способом, каким он пожелает. Гескон же, приняв их связанными, приказал в присутствии толпы лечь животом на землю. Трижды легко наступив ногой на шею каждого, он сказал, что это является достаточным наказанием за прежнее убийство брата. Сделав это, он отпустил врагов, сказав: «Я не воздам злом за зло, но добром за зло». Поэтому и сами враги и их домашние, повиновавшись, использовали Гескона как хорошего полководца; и тотчас наступила перемена в судьбе войны, когда Гескон побеждал в сражениях благодаря благосклонности и усердию со стороны им руководимых[1107].

12. Тимолеонт[1108]

1. Тимолеонт вывел войско в Сицилию, чтобы сразиться с карфагенянами, которые прежде переправились на остров. Им (воинам) встретился мул, несущий сельдерей. Воины были напуганы приметой, потому что именно у них могилы умерших увенчивали сельдереем. Тимолеонт сказал: «А на самом деле боги предрекают нам явную победу, ибо коринфяне победивших на Истмийских играх венчают сельдереем»[1109]. Сказав это, он и себя увенчал сельдереем, и своих командиров с тем, чтобы и воины, взяв друг у друга сельдерей, смелее оказались в бою[1110].

2. Тимолеонт, осаждая тирана Мамерка, многих обманув и убив вопреки клятвам, перехитрил его. Тиран согласился передать себя Тимолеонту с условием, что он предстанет перед судом сиракузян, если Тимолеонт не будет обвинять его; он же поклялся не обвинять. С этим условием Мамерк пошел в Сиракузы, Тимолеонт, выведя его на собрание, сказал: «Я никоим образом не обвиняю, ибо я договорился с ним об этом, но я приказываю убить его как можно скорее. Ибо обманувшего многих справедливо будет и самого однажды подобным образом обмануть»[1111].

3. Тимолеонт, будучи союзником сиракузян, подойдя к некому высокому холму и поднявшись, увидел, что пять тысяч карфагенян были построены; а была холодная погода[1112], и ветер дул навстречу врагам. Созвав собрание, он объявил: «Теперь враги должны быть повержены, ибо есть предсказание, что если кто-нибудь построится на этом месте, то погибнет; внезапно надвигающаяся буря[1113] является доказательством предсказания!» Эллины, воодушевленные по большей части этими известиями, немногие победили многих[1114].

13. Аристон

1. Аристон-кормчий сопровождал одним кораблем три грузовых судна, везущих хлеб. Когда ветер утих, появилась вражеская триера. Он же, собрав три грузовых судна, проплыл вблизи от них с тем, чтобы если вражеская триера приблизится к кораблю, то она была бы поражена многими метательными снарядами теми, кто был на грузовых кораблях, если же она попытается атаковать сами грузовые суда и захватить их силой, то он, обойдя с фланга, повредит неприятельскую триеру и войдет в середину между ней и грузовыми судами.

2. Аристон, коринфский кормчий, когда воевали на море афиняне и сиракузяне и обе стороны оставались на месте, послав к архонтам, приказал перевести рынок провианта к морю. Когда же его перенесли, они, дав задний ход кормой, отступили к земле и, высадившись, сразу же стали завтракать. Афиняне, посчитав, что те побежденные удалились, сильно гордясь победой, вышли и ходили вокруг, делая все прочее и готовя то, что нужно для завтрака. Внезапно подплыли сиракузяне. Наступило замешательство, когда афиняне, не поев, ушли, те же, позавтракав, легче одержали победу[1115].

14. Фрасимед[1116]

Фрасимед, сын Филомела, влюбился в дочь Писистрата[1117], явился к ней, когда она шла в процессии. Когда братья[1118] девушки огорчились и приняли на свой счет ужасное оскорбление, Писистрат сказал: «Если мы будем наказывать любящих, то что мы будем делать с ненавидящими?» Фрасимед, в большей степени побуждаемый любовью, взяв сверстников в помощники, подкараулил девушку, совершающую жертвоприношения у моря. Они, обнажив мечи и разогнав толпу, взошли на корабль и отправились на Эгину. Гиппий же, старший из сыновей Писистрата, уничтожающий на море разбойничьи корабли (а из-за скорости гребли корабль был принят за оный), свою сестру спас и похитивших, схватив, привез назад.

Фрасимед и друзья, представ перед тираном, не умоляли о пощаде, но очень мужественно призвали его применить для них тот способ наказания, который он определит, сказав, что они пренебрегают смертью с того времени, когда решились на похищение. Писистрат был поражен благородством юношей и отдал дочь замуж за юношу Фрасимеда. Сделав это, он приобрел благосклонность и дружбу у них (юношей) более не как тиран, а как добрый отец и гуманный гражданин.

15. Мегакл

Мегакл Мессанец из Мессаны в Сицилии постоянно был противником Агафокла, сиракузского тирана, и многих сицилийцев против него настроил, а тем, кто его убьет, обещал большие дары. Агафокл, раздраженный, готовился осаждать Мессану и послал вестника потребовать выдачи Мегакла, а если он не получит его, то грозил, взяв город силой, поработить его. Мегакл не боялся смерти, но добровольно себя отдавал в залог, если он будет отправлен послом. После того как мессанцы приняли это решение на народном собрании, он, придя в лагерь Агафокла, сказал: «Я пришел к тебе в качестве посла от города и для того, чтобы быть убитым, но прежде вместе с друзьями ты выслушай относительно посольства». Агафокл собрал друзей. Мегакл при них, изложив права своей родины, наконец сказал: «Если бы мессанцы ополчились против Сиракуз, за кого, за сиракузян или за мессанцев, ты бы все делал?» У Агафокла вопрос вызвал улыбку, присутствующие друзья призвали его пощадить посла, говорящего правду; он же, прекратив войну и сохранив жизнь Мегаклу, отослал его и заключил дружбу с мессанцами[1119].

16. Паммен[1120]

1. Паммен через Фокиду[1121] вел войско в Фивы. Враги захватили так называемый Филобеот[1122], имеющий две узкие дороги, когда одна из них уже была перекрыта. Паммен, выстроив отряды колоннами и сделав войско небольшим и удобопроводимым, изобразил, что он вправо хочет оттуда уйти. Враги же, левую сторону оставив, направо побежали, чтобы препятствовать им, а он, налево спешно побежав, безопасно перевел войско[1123].

2. Паммен, имея многочисленную и боеспособную конницу, тогда как враги имели много пельтастов, немногих из своих пельтастов и легкое войско построил против главной силы врагов и приказал добровольцам бежать, чтобы оторвать пельтастов-противников от остальной фаланги. Когда это было исполнено, он, взяв всадников с другого крыла, объехав их (врагов) и окружив, победил благодаря тому, что всадники напали, а прикинувшиеся бежавшими повернули назад[1124].

3. Паммен с фиванцами, желая завладеть гаванью сикионян[1125], сам готовился напасть на суше, а по морю послал круглый корабль[1126], наполнив его гоплитами. Плывущие же причалили перед гаванью, к вечеру немногие из них, как купцы, безоружными высадились с судна, придя на агору за необходимыми съестными припасами. Паммен же, когда судно устремилось к гавани и был вечер, напал на город с большим шумом. Находящиеся же возле гавани, устремившись на шум, пытались помочь. Гоплиты же, сойдя с круглого корабля, когда никто не препятствовал, заняли гавань[1127].

4. Паммен обманул врагов, воспользовавшись противоположным приказом сигнала трубы[1128], заранее приказав своим воинам наступать по сигналу отступления, а по сигналу к наступлению — отступать. Сделав это, в обоих случаях он нанес врагам многие потери.

5. Паммен, имея небольшое войско, окруженное большим по численности количеством врагов, послал перебежчика во вражеский лагерь. Он же, узнав пароль, вернувшись, объявил его Паммену. Тот же, ночью напав на врагов, многих из них погубив, пробился сквозь них, ибо сам знал их пароль, у них же, не могущих в темноте распознать своих, было крайне затруднительное положение из-за пароля.

17. Гераклид

1. Деметрий[1129], назначив Гераклида стражем Афин, сам был близ Лидии. Стратеги афинян, тайно посоветовавшись, убедили ксенага[1130] Гиерокла, родом карийца, ночью отпереть ворота и принять аттических воинов, которые убьют Гераклида. Они договорились об этом возле Илиссы[1131], где посвятили очистительные жертвы на малых мистериях, притом что Гиппарх и Мнесидам, будучи стратегами, дали и приняли клятвы. Гиерокл же, оказавшись верным Гераклиду, объявил ему о деле. Он же содействовал, чтобы ночью они были пропущены, открыв часть ворот; и ночью вошли четыреста двадцать человек, которых вели с собой Мнесидам, Поликл, Каллисфен, Феопомп, Сатир, Онеторид, Сфенократ, Пифион; Гераклид же бросил на них две тысячи вооруженных воинов, которые всех их вошедших убили[1132].

2. Гераклид Тарентинец, архитектор, обещал Филиппу, отцу Персея[1133], что он один сожжет флот родосцев. И как раз, будучи стратегом, он ушел из дворца Филиппа, имея признаки побоев, и побежал к алтарю, взяв масличные ветви и прося у народа сострадания. Так что были и у македонян те, которым казалось, что он это претерпел несправедливо. Он же, переправившись на транспортном судне, приплыл на Родос, объявив: «Я пришел просителем о защите, обиженный из-за вас, когда препятствовал Филиппу воевать с вами, а чтобы вы поверили сказанному, я показываю письма Филиппа, написанные к критянам, в которых он уславливается идти войной против родосцев». Родосцы, поверив письмам, приняли Гераклида как могущего оказаться полезным против Филиппа, а он ночью, дождавшись попутного ветра, поджег верфи родосцев. Тринадцать корабельных помещений были уничтожены, и все триеры, которые были в них. Он же, бросив огонь, тотчас взойдя на корабль, отплыл, и, переправившись в Македонию, Гераклид был у Филиппа главным из друзей[1134].

18. Агафострат

Родосцы, воевавшие с царем Птолемеем, были около Эфеса; Хремонид, наварх Птолемея, вышел в море, чтобы вступить в морское сражение. Агафострат выстроил родосцев в линию по одному кораблю и, явно показавшись противникам, повернул передом и спустя немного времени вернулся к своей якорной стоянке. Враги же, посчитав, что они не отважились сражаться на море, сами, распевая пеаны, вернулись в гавань; Агафострат же, развернув и сомкнув флот с двух крыльев, поплыл на врагов, которые выходили на землю около темена Афродиты, и, неожиданно напав, победил[1135].

19. Лик

Лик, стратег Лисимаха, в то время как Энет, стратег Деметрия, охранял Эфес и опустошал земли соседей с помощью множества пиратов, подкупив деньгами предводителя пиратов Андрона[1136], захватил Эфес. Предводитель пиратов безоружных воинов Лика в гиматиях и трибонах[1137], связанными, как будто захваченных в плен, ввел в город и, оказавшись вблизи акрополя, приказал воспользоваться кинжалами, которые скрытыми они принесли за пазухой. Когда привратники и стражи акрополя были убиты, был дан знак для тех, кто находился с Ликом. Они, вторгшись, и Энита захватили, и Эфес заняли, и, пиратам дав плату, тотчас из города их отослали, посчитав, что их неверность прежним друзьям небезопасна для них самих[1138].

20. Менекрат[1139]

Менекрат, желая взять Саламин на Кипре, дважды атаковав крепость, был отражен, так что воины бежали на корабли; атакуя в третий раз, он поднял знак кормчим отплыть и за близлежащим мысом корабли спрятать. Воины, атаковав, снова побежали, но, так как увидели, что корабли исчезли, не имея надежды на возможность бежать, повернули назад, от отчаяния сразились и, победив, овладели Саламином.

21. Афинодор[1140]

Афинодор, один из царских стратегов, потерпев поражение от Фокиона при Атарнее[1141], взял клятву с воинов и их командиров, что они будут сражаться пока живы; и именно они снова сражались, как бы вследствие клятвы. И было видно, что победители были проигравшими, а побежденные — выигравшими.

22. Диотим[1142]

1. Диотим, сопровождая десятью триерами транспортные суда, был настигнут у Хиоса лакедемонянами, имевшими двадцать кораблей; будучи преследуемым в спокойном море, он, имея более быстрые суда, курсировал вокруг грузовых судов; не только ничего не претерпев от преследователей, но и всякий раз с кормы нападая на последние корабли, одни вместе с находящимися на них людьми захватил, а другие потопил, так что случилась неожиданность: бежавшие победили преследующих[1143].

2. Диотим, имея десять кораблей, стоял на якоре против лакедемонян, которые имели такое же количество кораблей. Они (лакедемоняне) не отваживались напасть, боясь аттического опыта[1144]. Он же, вынув весла из триер, по две соединив их друг с другом, по одному оставив паруса, отправился в море. Лакедемоняне, обнаружив пять парусов, посчитали, что имеется пять кораблей, пренебрегши ими, поплыли на них; Диотим, крепления разорвав, повернув, напал с десятью кораблями на противников и, имея аттический опыт, шесть из лакедемонских кораблей потопил, а четыре захватил вместе с людьми[1145].

3. Диотим Афинянин, наварх, намереваясь плыть в морское путешествие, тайно созвав триерархов, сказал им, что он сам выберет лучше всего плавающие[1146] из кораблей и отправится; он же это сказал, чтобы другие триерархи не отставали, так как имеют такие же триеры.

4. Диотим, приплыв ночью в землю врагов, с каждого корабля высадив много людей, спрятал их в засаде; с началом же дня он удерживал корабли, находящиеся напротив сидящих в засаде, приказав находящимся на палубах приготовиться к сражению, а гребцам по очереди то таламидские, то зигийские, то транитидские весла поднимать, а некоторые из судов к суше стараться подвести. Враги, сбежавшись, мешали высадке, когда был поднят оговоренный сигнал, появившиеся из засады многих врагов убили, а остальных обратили в бегство. Диотим же беспрепятственно совершил высадку.

23. Тинних

Тинних, когда Феодосия в Понте была осаждена соседними тиранами и подвергалась опасности быть покоренной, снял осаду. Двинувшись из Гераклеи с круглым кораблем и одной триерой, взяв воинов, сколько было возможно, и трех трубачей, и три лодки-однодеревки, каждая из которых одного человека могла выдержать, ночью подплыл; оказавшись вблизи города, он выслал лодки, посадив на каждую одного трубача, поставив их на соответствующее расстояние друг от друга, с тем чтобы, когда от триеры и с круглого судна будет дан сигнал, сигналить попеременно с расстановкой во времени, как будто бы не один трубач пришел напасть, но многие. Они засигналили, звуки труб распространились сквозь окутавший город туман; осаждавшие же посчитали, что подплывает большой флот, без всякого порядка оставив караулы, ушли. Тинних же, приплыв, Феодосию освободил от осады[1147].

24. Клитарх[1148]

Клитарх при нашествии врагов, чтобы не оказаться заключенным в стенах, вывел войско за стены, приказав запереть ворота и бросить ключи за стену, взяв которые, показал воинам. Они же, поняв, что не имеют надежды убежать в город, победили, мужественно сражаясь.

25. Тимарх

Тимарх Этолиец, высадившись в густонаселенной земле в Азии, чтобы воины не убежали от множества врагов, сжег корабли. Они же, не имея надежды на бегство, мужественно сражаясь, победили[1149].

26. Евдоким

Евдоким, видя бунтующих воинов, не имея возможности прекратить раздор, так как они уже друг на друга двинулись, гонцам-скороходам приказал возвестить, что пришли враги, чтобы рассеять частокол. Они, испугавшись, прекратили распрю, восстановив свои порядки, стали охранять частокол.

27. Павсистрат[1150]

Павсистрат, наварх родосцев, предписал численность и вооружение воинов. Когда же они пришли с прекрасным оружием, он, взяв их, повел на корабли и, всех посадив на корабли, приказал сложить оружие в определенном порядке и, чтобы никакое оружие не было вынесено, поставил стражу.

28. Феогнид

1. Феогнид, стратег афинян, увидев воинов, враждующих по поводу командования и мест, ночью приказал послать несколько всадников и легких воинов, предписав появиться как врагам на какой-либо местности, с которой более всего они будут видны. Когда они появились, Феогнид с беспокойством и тревогой призвал воинов, как будто бы враги уже появились, они заняли подобающий строй: из-за страха перед врагами они отказались соперничать друг с другом, расположившись в обычных строях. Когда же они это сделали, Феогнид признал, что враги были друзьями; он сказал: «Вы же, построившись без распри, впоследствии сохраняйте то место в строю, которое вы себе дали!»

2. Феогнид, подозревая, что в лагере находятся лазутчики, приказал, поставив стражу за частоколом, страже быть в боевой готовности, и каждому оставаться при своем оружии. Именно так случилось, что бывшие без оружия и легко выделенные как лазутчики были пойманы[1151].

29. Диокл[1152]

Диокл, стратег афинян, так как в неприятельской земле воины недисциплинированно распустились, не желая нести оружие, давал пароли один за другим. Воины, посчитав, что враги уже близко, взявшись за оружие, все в строю шли.

30. Хилей[1153]

Хилей Аркадянин, пребывая в Лакедемоне, узнав, что спартиаты задумали укрепить стенами Истм[1154], а афинян же и живущих за пределами Пелопоннеса отпустить, объявил: «Когда афиняне и другие эллины хорошо устроят свои дела относительно персов, то варвары большими переходами придут в Пелопоннес». Убежденные этой речью лаконцы, отказавшись долго пребывать на Истме, участвовали в войне вместе со всеми эллинами[1155].

31. Кипсел[1156]

Кипсел, послав самых знатных[1157] из Бакхиадов феорами в Дельфы, чтобы вопросить оракула о спасении общины коринфян, приказал им более никогда не ступать в Коринфию; и на будущее время он прочно овладел тиранией, изгнав самых благородных[1158].

32. Телесиник

1. Телесиник Коринфянин в гавани сиракузян вступил в морское сражение с афинянами. Когда же, большую часть дня сражаясь, они устали, послав маленькое суденышко в город сиракузян, приказал привести в гавань съестные припасы. Когда он увидел привезенное, то, подав сигнал, отплыл до начала морского сражения к гавани. Афиняне же и сами поспешно с удовольствием на земле стали завтракать, рассеявшись друг от друга; он же, когда воины употребили готовую еду, тотчас отправившись со многими лучниками и дротикометателями на палубах, неожиданно напав на афинян, вынужденных в беспорядке и в замешательстве совершать восхождение на корабли, атаковав их триерами с обращенными на врагов носами, и победил[1159].

2. Телесиник, когда враги завтракали по своим сигналам и все остальное делали сходным образом, приказал, чтобы его воины на лучше всего плавающих триерах, позавтракав до утра, сев на корабли, отдыхали. Когда же пришло время завтрака, он по обыкновению дал сигнал. Те же, кто был на других судах, готовили завтрак, и враги, то же самое видя, занимались приготовлением пищи. Те же из сиракузян, которые раньше взошли на корабли, выйдя на палубы, отплыв, уничтожили многие триеры врагов, когда те занимались едой.

33. Помписк

1. Помписк Аркадянин, всегда становясь лагерем, дороги, ведущие к лагерю, одни срывал, а вторые загораживал рвом, а другие же новые он прокладывал, чтобы лазутчики или нападающие ночью, падали во рвы, так как не знали о новых дорогах.

2. Помписк, так как враги с близкого расстояния наблюдали за его сигналами и приказаниями, тайно повелел воинам пользоваться явными приказами наоборот.

3. Помписк, окружив город войском, мешал врагам выйти в большую часть окрестностей, он оставил одно место и грабящим приказал удерживаться от этого места. Люди из города здесь без страха проходили. Он же от разведчиков узнал, что было много выходящих, напав, большую их часть одолел.

4. Помписк, осаждая укрепление, которое было невозможно взять, послал перебежчика, сообщившего, что, когда аркадяне послали за ним, Помписком, он оказался в затруднительном положении, как бы ему снять осаду; они же, обрадовавшись и через немногое время увидев войско отступающим, сочтя, что перебежчик говорит правду, выйдя вперед, разграбили многое из лагеря. Помписк же, повернув назад, напав, захватив их, овладел и их укреплением.

5. Помписк, чтобы быстрее поймать лазутчиков врагов, немногие входы в лагерь приготовил и поставил около них на возвышенности пилос[1160], и отправлявшимся за фуражом приказывал проходить мимо пилоса. Лазутчики, остерегаясь этих проходов, как очевидных для врага, пытаясь пробраться по окольным дорогам, быстро были пойманы.

6. Помписк послал лазутчиками людей, не знавших друг друга, чтобы они не сговорились и не принесли лживых сведений. Он же запретил им разговаривать с кем бы то ни было из находящихся в лагере, чтобы кто-либо раньше их не сообщил врагам об их намечающемся выступлении.

34. Никон

Никон Самосец, кормчий на корабле, вблизи триер врагов, стоявших на якоре, желал, проплывая, остаться незамеченным; он свой корабль выкрасил цветом вражеских триер[1161], приказав самым лучшим и самым сильным телом гребцам проплыть около самых носов вражеских триер, словно бы он является им другом. Пройдя у крайних стоящих на якоре кораблей, бегущий отплыл от испуганных и удивленных врагов. И только тогда они узнали, что он враг, когда уже невозможно было его схватить.

35. Неарх[1162]

Неарх Критянин овладел Телмессом[1163], находящимся под властью Антипатрида[1164]. Неарх приплыл в гавань. Когда же Антипатрид, являющийся его старинным другом, спустился из крепости к нему и они переговорили о некоторых делах и договорились, критянин сказал, что он хочет оставить у него пленных женщин и детей. Антипатрид позволил, пленные дети перенесли багаж женщин-певиц: в деревянных ящиках из-под флейт находились обнаженные кинжалы, в сундуках же — пельты. Как только они оказались внутри крепости, люди, ведущие женщин и детей, обнажив кинжалы, захватили крепость, и Неарх овладел Телмессом.

36. Дорофей

Дорофей Левкадиец[1165], имея один корабль, преследуемый двумя триерами, вернулся в гавань, пройдя недалеко от них вперед. Обогнув оконечность гавани, он тотчас повернул корабль; передняя из вражеских триер, преследуя Дорофея, стремительно несясь, входила в гавань. Дорофей, напав с фланга, потопил ее, другой же корабль, увидев переднюю триеру тонущей, удалился.

37. Сосистрат

Сосистрат склонил народ сиракузян постановить изгнать мужей-друзей Агафокла, содействовавших ему в тирании, вместе с домашними. Когда оказалась вне города тысяча мужей, сопровождающие их гоплиты и всадники одних, схватив, убили, а других, разбежавшихся, Сосистрат, объявив, приказал уничтожить. Сам же захватил имущество изгнанников, и, собрав воинов из эллинов и варваров и из освобожденных из каменоломен, под их охраной он управлял сиракузянами[1166].

38. Диогнет

Диогнет Афинянин, желая захватить некий город, ночью, тайно высадив воинов и посадив их в засаду, на следующий день сам открыто приплывает. Жители из города к кораблям побежали помогать, а сидящие в засаде устремились в город и легко его захватили. Диогнет, приплыв и причалив, высадившись с кораблей, захватил тех, кто пришел на помощь.

39. Архебий[1167]

Архебий, (будучи) гераклиотом, так как враги совершали непрерывные высадки, вытащив лодки рыбаков и под дном канатами соединив, сделал их неподвижными, сам вместе с некоторыми воинами сел в засаде. На дереве был наблюдателем трубач. Тот, увидев врагов, причаливающих на длинном корабле и двух триаконтерах и высадившихся, одних грабящими, а других — освобождающими от канатов лодки, дал сигнал трубой. Архебий, выведя сидящих в засаде, врагов убил, а их триаконтеры и длинный корабль отвел в гавань города.

40. Аристократ

Аристократ Афинянин, захватив лаконский корабль, обладая им, приплыл в город, союзный спартиатам, имея внутри корабля много мужей, вооруженных кинжалами. Одни приняли корабль в гавани как союзный, а другие (люди Аристократа), высадившись с корабля, напав на проходящих, десять из них убили, а двадцать пять, схватив, увезли, которых Аристократ освободил за большие деньги.

41. Аристомах

Аристомах, захватив триеры кардиян, поменяв гребцов и снабдив триеры, носами своих кораблей, играя на флейте, подплывал, таща собственные корабли, поздно причалил к берегу. Кардияне устремились из города к кораблям как к своим и победившим, аристомаховцы же, высадившись с кораблей, убили многих из кардиян[1168].

42. Харимен

Харимен Милетянин, убегая в Фаселиду, когда длинные корабли Перикла, сына Ликия, устремились за ним, надев на себя парик, пешим спасся через землю Перикла[1169].

43. Каллиад[1170]

Каллиад-кормчий, настигаемый более быстрым кораблем, постоянно удерживал руль с той стороны, с которой тот собирался атаковать, чтобы преследователь, наткнувшись на брусья[1171] против руля, не мог ударить его тараном по первым транитидам[1172].

44. Мемнон[1173]

1. Мемнон, нападая на тирана Боспора Левкона[1174], желая узнать величину вражеских городов и число их жителей, послал Архибиада Византийца на триерах послом к Левкону как бы для переговоров о дружбе и гостеприимстве. Вместе с ним он послал к нему и олинфийца кифареда Аристоника[1175], более всего пользовавшегося тогда славой среди эллинов, чтобы, когда они причалят к переправе и когда кифаред будет выступать, а жители поспешно соберутся в театре, количество людей сделалось бы ясным послу[1176].

2. Мемнон, когда враги захватили защищенные территории и не вступали в сражение, дальше отступив от укрепленных мест и построив напротив друг друга половину воинов, словно (воины) восстали против него, послал к ним (врагам) перебежчика, приказав ему сказать, что воины восстали и хотят сражаться друг с другом и из-за этого они отступили дальше, боясь вас сверху, и чтобы враги, намереваясь со своей стороны также выстроиться, вооружились. Они же (враги), из города увидев дела, подобные словам перебежчика, спустились из защищенных территорий к ним. Мемноновы же воины, увидев врагов на равнине, не друг на друга, а вместе друг с другом на них устремясь, всех их сделали пленными.

3. Харес[1177], осаждая Аристонима в Мефимне[1178], послал посольство к Мемнону, прося его не помогать Аристониму. Он же ответил, что будет помогать ему по мере сил, ибо он был и отеческим другом, и гостеприимцем, и с наступлением ночи со всеми воинами решил там оказаться. Харес, когда послы сообщили это, пренебрег этим, так как невозможно и трудно расположить здесь большое и тяжеловооруженное войско после наступления ночи. Мемнон, пройдя пять стадий, вечером посадив на суда тысячу двести воинов, дал приказ, чтобы, когда бы они ни вошли в акрополь, поднять сигнальный огонь и напасть на врагов. Когда они это сделали, нападение в темноте оказалось неожиданным, а поднятый сигнальный огонь обратил в бегство Хареса, так что Мемнон со всеми силами захватил акрополь.

4. Мемнон, имея четыре тысячи воинов, будучи на расстоянии сорока стадий от Магнесии[1179], воздвигал стену вокруг лагеря. Парменион[1180] и Аттал[1181] были в Магнесии, имея десять тысяч человек. Укрепив лагерь, Мемнон вывел их, подготовив к сражению, приблизительно на десять стадий[1182]. Когда враги сделали вылазку, Мемнон, дав сигнал к отступлению, отошел назад за стены, а враги также отступили. Затем Мемнон, снова выйдя, увидев выстроившихся против него врагов, отступил и враги отступили. И так многократно в течение дня. И наконец, когда он полагал, что они (враги), сняв оружие, были заняты приготовлением завтрака, то появился снова. Когда же они, не будучи предупреждены, завтракали, многие же были безоружными, многие же только что взяли оружие, и все не будучи построены, он, заметив их рассеянную фалангу, сам, построившись, напав, многих из них убив, а многих взяв в плен, остальных вынудил бежать в Магнесию[1183].

5. Мемнон, подойдя к кизикийцам[1184], надел на голову македонскую кавсию[1185] и сам, и командиры около него. Кизикийцы, увидев со стен прибывших, посчитали, что Калат Македонянин[1186], являющийся другом и союзником, пришел помочь, ожидали, открыв ворота. Когда же вблизи они узнали происходящее, закрыли ворота, Мемнон же, ограбив окрестность, удалился.

45. Филомел[1187]

Филомел заверил фокидян, враждующих с фиванцами и фессалийцами, что он успешно закончит войну назначенный командиром; под предлогом войны он, набрав иноземцев[1188], как победитель, бесцеремонно злоупотребляя имуществом храмов, гегемонию превратил в тиранию[1189].

46. Демокл[1190]

Демокл, отправленный послом, был обвинен другими послами, что он повредил великим делам Дионисия, он сказал разгневанному тирану: «У меня с ними возник спор о том, что после обеда они пели гимны Стесихора[1191] и Пиндара[1192], а я же — сочиненные тобой». И он повторил его гимны. Дионисий, обрадовавшись, уже не подвергал его обвинениям[1193].

47. Панеций

Панеций, когда леонтинцы воевали с мегарянами по поводу границ земли, будучи полемархом, сначала столкнул бедных граждан и пеших воинов с богатыми гражданами и всадниками, так как те (последние) имели выгоду в сражениях, а эти были обижены; затем же, положив вооружение впереди ворот, пытался посчитать и оценить оружие, а коней, передав возницам, приказал отвести на пастбище. Имея шестьсот пельтастов, вполне готовых к восстанию, он поручил их начальнику подсчет оружия, сам же, как будто бы нуждаясь в тени, под деревья удалился и убедил возничих напасть на господ. Сев на коней, они совершили набег на них и, захватив пересчитываемое оружие, неснаряженных и безоружных[1194] убили. И пельтасты поддержали убийство и, с большой поспешностью совершив набег, захватили город и провозгласили Панеция тираном. -

48. Пирехм[1195]

Праща — оружие дальнобойнее лука[1196]. Ибо случилось, что Пирехм победил, сражаясь в поединке с Эсхином, владеющим луком, а Пирехм — пращой[1197].