Стрелы Времени

Глава 32

Агата перелистнула больше дюжины страниц, прежде чем поняла, что ее внимание улетучилось и она уже не понимает, что именно находится у нее перед глазами.

Она оттолкнула книгу, пустив ее по столу. Даже наткнувшись на одну из ключевых догадок, заложивших основу для изобретения Медоро, что она смогла бы сделать, имея в запасе всего полтора дня? Не собиралась же она построить волшебную машину, способную проникнуть прямо сквозь толщу камня и обратить систему передачи в пыль.

Снаружи постучали. Агата перебралась к двери.

– Ты занята? – спросила Серена.

– Не сильно. – Агата пригласила ее войти.

Книги Медоро были разложены по комнате – поделены на стопки и расположены в соответствии с назначенными в спешке приоритетами.

– Ты уже их вовсю штудируешь, – заметила Серена. Она мельком глянула на стол, на открытую книгу.

– Я увлеклась «Принципами фотоники», – объяснила Агата. – Как только прочитаешь первую страницу, остановиться уже невозможно.

– Нам стоит прогуляться, – предложила Серена. – Сделай перерыв.

– Хорошо. – Агата не была уверена, что это хоть как-то поможет, но все же последовала за Сереной в коридор.

Какое-то время они молча двигались по опорной веревке, держась друг за другом: Агата впереди, Серена – сзади. Затем Серена сказала: «Я обсуждала обрыв кое с кем из моих друзей».

– Да?

– Мы все сошлись на том, что обязаны что-то сделать. – Серена встретилась взглядом с задними глазами Агаты. – Так что если у тебя есть и свои планы, то нам, возможно, удастся объединить усилия.

– Поздно вы спохватились.

– Ты не представляешь, каково нам пришлось, – призналась Серена. – Они запустили систему, и перед нами внезапно, как на ладони, оказались три года нашей будущей жизни – целых три года сообщений, рассказывающих нам о том, кем мы станем. Некоторые изо всех сил сопротивлялись новому образу мышления, но после первой встряски они, как и мы все, оказались неспособны что-либо изменить. Так работает новая система – она превращает тебя в человека, который знает о завтрашнем дне ровно столько, сколько знал о вчерашнем.

– Но теперь поток сообщений прекратился, и чары спали?

– Только наполовину, – ответила Серена. – Многие из нас хотят действовать, но паралич не проходит. Некоторые считают, что мы должны пойти маршем на передающие станции и разломать там все, что только сможем – но среди нас до сих пор витает мнение, что это невозможно, потому что если Совет сказал, что мы так не поступим…, значит мы и правда так не поступим.

К Агате начала возвращаться прежняя бодрость духа, но она не могла с уверенностью сказать, где именно могла бы пригодиться эта новая сила.

– План по саботажу каналов уже существует, – сказала она. – Но я не доверяю людям, которые за этим стоят. – Оглядев коридор, она помедлила, убедившись, что их никто не услышит, прежде чем рассказать о плане Джакомо. – Мне кажется, их не заботит риск повредить трубы. Они не станут жертвовать успехом ради безопасности. – Агата едва не обвинила группу в убийстве Медоро, но вовремя остановилась; полной уверенности на этот счет у нее не было.

Серене потребовалось несколько махов, чтобы осознать эту новость. Скорее всего, обратившись к Агате, она надеялась в лучшем случае получить экспертное мнение о наилучшем месте для атаки на систему.

– Так что именно ты ищешь в книгах моего брата? – наконец, спросила она.

– Другой способ утроить обрыв.

– А если ты его найдешь, саботажники свернут свой план?

– Вряд ли, – призналась Агата. – Даже если бы я смогла убедить Рамиро и Тарквинию, они уже наверняка потеряли контроль над ситуацией.

– То есть ты хочешь сказать, что они могут представлять наибольшую угрозу, – сказала Серена. – Но что произойдет, если нам удастся их остановить?

– У обрыва все равно должна быть причина, – ответила Агата. – Ею может оказаться и метеор, и разъяренная толпа.

– Дюжины людей готовы встать на защиту горы, – открыто заявила Серена. – Но еще не факт, что нам удастся вызвать обрыв просто за счет свой численности – не говоря уже о том, чтобы одновременно принять какие-то меры против саботажников.

Они уже почти сделали полный круг и вернулись к квартире, но Агата не могла снова вернуться к грудам непрочитанных книг. За ближайшие несколько склянок она все равно не превратится в Медоро.

– На Геодезисте обратновременная камера была в нашем распоряжении не один год, – посетовала она. – Я могла бы экспериментировать с ней все свое свободное время, если бы знала, какую пользу это принесет.

Серену позабавили ее слова.

– Если бы ты ее сломала, остальной экипаж бы этому вряд ли обрадовался.

– После того, как мы улетели с Эсилио, это бы уже не имело значения. Но до того момента мы ее действительно берегли. – Агата остановилась и ухватившись за опорную веревку, задумалась о посадке на Эсилио. – Защищали ее от излишнего облучения.

– В смысле не направляли ее на эсилианское солнце? – Серена нахмурилась. – Но разве это бы… не вернуло ее в работоспособное состояние, если бы по прибытии она оказалась выгоревшей?

– Мы защищали ее и от чрезмерного количества обычного света, – сказала Агата. – Она бы сгорела от интенсивного излучения – вроде выхлопа наших двигателей.

– То есть ты хочешь угнать Геодезист и направить его двигатели на подножие Бесподобной? – пошутила Серена.

– Нет, – ответила Агата. – Но того же эффекта можно добиться одним большим взрывом над нижней поверхностью горы – или двенадцатью взрывами поменьше.

Серена поняла.

– Ты хочешь приспособить для своих целей бомбы саботажников? Использовать не ударную волну, а вспышку?

– А почему бы и нет? Светособиратели улавливают свет со всех направлений – и не могут отличить обычный свет от обращенного во времени. Если мы удалим взрывы на достаточное расстояние от поверхности, чтобы избежать повреждения труб, то этого, возможно, все равно хватит, чтобы вызвать обрыв. Можно обойтись даже без порчи камер – вспышке нужно всего лишь обеспечить достаточно продолжительную перегрузку фотоники, чтобы потерялся передаваемый сигнал. – Согласно первоначальному плану, блокираторы должны были лишить каждый из каналов доступа к конкретной звезде, однако конструкция системы, из-за которой это становилось невозможным, позволяла осуществить новый план куда менее затратным путем, ведь место, где произойдет взрыв, не имело значения. Светособиратели, как воронки, втянут все фотоны внутрь, и так или иначе ослепят камеры.

– Что, если камера оснащена датчиком, который может закрыть затвор, если фоновый свет станет слишком ярким? Ведь свет, который должен стать поражающим фактором, будет многократно отражен между зеркалами, прежде чем попасть в камеру. Времени вполне хватит, чтобы новость об угрозе достигла камеры по более короткому маршруту.

Агату осенило, что Серена права. Но на результате это, может быть, и не скажется.

– Камеру действительно можно защитить от необратимого повреждения, закрыв ее затвор…, но этот же затвор преградит и поток обратновременного света. Так что решающую роль будет играть время – хватит ли вспышки от взрыва, чтобы затвор продержался в закрытом состоянии так долго, что сигнал будет потерян.

Серена помолчала.

– Так как же нам поменять расположение бомб? Выйти в космос и физически перенести их на новое место?

– Может быть, – ответила Агат. – Но я не знаю, как нам выбраться наружу незамеченными.

Серена отнеслась к ее словам с недоверием.

– Думаешь, Совет попытается встать у нас пути, когда мы отправимся защищать гору?

– Не совсем – просто если уж мы собираемся поделиться с ними нашим планом, то они будут знать о нем уже три года тому назад. Почему им в таком случае не модифицировать системы защиты у подножия горы, чтобы принять во внимание информацию о блокираторах и взрывчатке?

– Потому что мы им не скажем, – ответила Серена. – Потому что боимся, что они придумают, как избежать обрыва из-за взрыва бомб, что в итоге вернет нас к сценарию с ударом метеора. – Она накрыла глаза рукой и помассировала виски. – Только я перестала получать сообщения от самой себя, как будущее снова находит способ мной командовать.

– А будущее сообщило тебе, как незаметно выбраться наружу? Или в твоей армии пробуждающихся спящих есть охранники шлюзов?

– Охранников среди нас нет, – ответила Серена, – зато есть техники, которые умеют сращивать фотонные кабели и отключать датчики.

– Этого мало, – с сожалением заметила Агата. – С этого момента и до самого обрыва на всех шлюзах будет дежурить охрана.

Серена раздраженно зарокотала.

– Ты вообще веришь, что мы справимся, или думаешь, что мы будем ежиться от страха в своих каютах, дожидаясь, пока все произойдет само по себе?

– Не знаю. – Агата не смогла заставить себя открыть правду о надписи, которую ей поведал Рамиро. Сейчас достоверным было лишь знание об обрыве; никаких гарантий, что за ним последует какой бы то ни было триумф, у них не было.

– Ты все еще работаешь в туннелях системы охлаждения? – спросила Серена.

– Нет.

– Но с системой в целом ты знакома?

– Я прошла вводный инструктаж – он был довольно подробным. А что?

– Воздух из системы охлаждения выходит наружу, но никто не станет охранять каждый воздуховод, – сказала Серена. – Если мои знакомые техники смеют отключить датчики, мы сможем выйти в космос вместе с потоком воздуха и приступить к поиску бомб.

Агата тихонько зажужжала.

– Думаешь, толпе саботажников позволят собраться в воздуховоде? Во всех коридорах есть камеры, специальные люди следят за каждым нашим шагом.

– Может быть, в твоем случае так и есть, – согласилась Серена. – Тот факт, что ты была на Геодезисте с антисообщистом Рамиро немного подпортил тебе репутацию. Но я-то кто такая? Кто такие мои друзья? Во всей службе безопасности не хватит людей, чтобы проследить за каждым жителем горы, а софт пока что не настолько поумнел, чтобы взять их обязанности на себя. Мы не саботажники, за нами не замечено оппозиционных взглядов. И пока власти наблюдают за главными подозреваемыми, нам всего-то и нужно не привлекать к себе внимания там, где власти будут вынуждены принять меры.

На квартире у Жинето Вала целый курант скрупулезно копировала осанку Агаты и училась имитировать ее манеру передвижения.

– На лицо нас никто не спутает, – признала Вала, – но если я положу этот ящик с книгами себе на плечо, чтобы мое лицо не попало на камеру… – Она продемонстрировала.

Примерно так же Агата несла настоящие книги Медоро; вторая партия не обязательно должна была вызвать какое-то подозрение. Она передала Вале ключ от своей квартиры. – Удачного чтения.

Она ждала вместе с Сереной и Жинето, практикуясь в подражании Вале, но вместе с тем надеясь, что никто не станет наблюдать за видеопотоком с камер. Пусть все эти люди займутся преследованием Рамиро и Тарквинии.

Серена сверилась с часами на своем поясе.

– Пора.

– Удачи, – пожелал им Жинето.

Агата вышла из каюты вслед за Сереной, пытаясь соответствовать образу матери – отчасти ласковой, но в целом отчужденной. Валу, судя по всему, не переставало изумлять, что два кусочка плоти, отторгнутой ее телом, выросли в полноценных существ без какого-либо участия с ее стороны. Людей в коридоре было немного, поэтому Серена заняла соседнюю веревку – на камерах, которые попадались им по пути, она не закрывала Агату целиком, но нередко загораживала часть обзора. В ретроспективе – или же задолго до самой операции, если бы информацию сочли достаточно важной, чтобы переслать в прошлое – любой человек, имеющий доступ к видео с камер наблюдения, смог бы без особого труда восстановить подлинные передвижения группы – поэтому тот факт, что их не раскрыли прямо сейчас, во многом зависел от того, что их не раскроют в будущем. Незнание всей картины создавало впечатление, что успех и провал балансируют на острие ножа, хотя с точки зрения космоса оба пласта внутренне непротиворечивых событий были четко разграничены, по меньшей мере, три года тому назад.

Когда они приблизились к коммуникационной шахте, Агата увидела камеру, направленную прямо на дверь, за которой располагался вход. Они в нерешительности остановились, и Серена мельком глянула на часы.

– Где же они? – пробормотала она. Мгновением позже Агата услышала приближение группы людей, которые жужжали и переговаривались друг с другом.

– Идем, – прошептала Серена. Все вместе они двинулись дальше. Навстречу им направлялось с дюжину людей, распределившихся по двум опорным веревкам. Некоторые из вежливости пытались уступить место, чтобы пропустить Серену и Агату, но обе веревки были так плотно заняты людьми, что ни одна из них не вместила бы сразу всех. После того, как тупиковая ситуация неуклюже разрешилась, двум женщинам, внешне похожим на мать с дочерью, удалось вырваться из толпы и оставить ее позади. Агата последовала за Сереной вглубь шахты и, оказавшись внутри, закрыла дверь люка, потянув ее на себя. Если бы установленные здесь датчики системы безопасности до сих пор действовали, они были бы не первыми, кто вызвал их срабатывание – замок на двери люка был сломан несколько склянок тому назад, а большая часть команды должна была проследовать здесь раньше них.

Спускаясь по лестнице посреди красноватого мрака, Агата слышала приглушенное шипение газа в пролегавшем по соседству туннеле. Регулярными сменами здесь никто не работал – теплый воздух пагубно сказывался на росте мха.

Когда они достигли дна шахты, их окружала непроглядная темнота.

– Это мы, – тихо сказала Серена, и кто-то зажег когерер. Прищурившись от яркого света, Агата насчитала две дюжины девять фигур, которые теснились вокруг них, уже облачившись в корсеты, охладительные мешки и реактивные ранцы. Большинство из них реактивными ранцами никогда не пользовались; заблаговременный инструктаж они должны были получить от более опытных товарищей, но контроль безопасности и напоминание им обо всем, что они могли забыть, было обязанностью Агаты.

– Если попадете в неприятности, – начала она, поднявшись на две ступеньки, чтобы ее видели все присутствующие, – просто нарисуйте стоп-линию – прямую горизонтальную линию у себя на груди. – Она продемонстрировала. – Скала под вами будет продолжать двигаться, но не дайте ей сбить себя с толку – ранец сбавит вашу скорость до нуля по отношению к оси Бесподобной, так что в космос вы не улетите.

Времени хватало только на основы, но если они усвоят этот урок, то, скорее всего, останутся в живых. Агата надела свое снаряжение.

– Всем ясно, что именно мы должны сделать с блокираторами? – Составленный Агатой протокол был незаметно скопирован при помощи кожного контакта, и некоторые из добровольцев должны были получить его только после того, как доберутся до точки сбора. В идеальном мире они бы ежедневно отрабатывали этот маневр в течение пары черед, но реактивные ранцы должны были, по крайней мере, взять на себя большую часть навигации.

– А машины могут пробурить наши тела? – с тревогой в голосе спросил молодой парень.

– Намеренно – нет, – заверила его Агата. – Они не настолько сложны в поведении; стратегий защиты как таковых у них нет. Опасность может возникнуть, только если они будут так сбиты с толку, что примут тебя за камень, но если не будешь стоять у них на пути, то и преследовать они тебя не станут.

Серена передала Агате шлем. Они не хотели использовать коммуникаторы; возможно, это была их единственная возможность поговорить прежде, чем снова вернуться на Бесподобную.

– С днем путешественника, – сказала Серена.

– С днем путешественника, – ответила Агата. Надев шлем, она повернулась к эксплуатационному люку.

Последний отрезок охлаждающего туннеля был закрыт цепочкой заслонок, которые, открываясь по очереди, пропускали воздух из одной камеры в другую, постепенно понижая давление газа, прежде чем, наконец, выпустить его в открытый космос. Эксплуатационный люк не должен был открываться до того, как весь цикл остановится, и давление во всех камерах сравняется с давлением воздуха внутри Бесподобной, однако знакомые техники Серены сумели подделать данные сенсоров, убедив механизм люка в том, что его можно безо всякого риска пустить в ход. Оставался только один нюанс – привязать открытие люка к реальному этапу цикла было слишком сложной задачей. Всем, кто выходил наружу, пришлось бы самостоятельно синхронизировать доступ в туннель с интервалом времени, в течение которого расположенная под ними заслонка не была открыта внешнему вакууму.

Прижав свой шлем к люку, Агата стала вслушиваться в череду лязгов и шипений, пока их ритм не отпечатался в ее сознании. В последний раз, когда ей довелось иметь дело с машинами в туннелях, все прошло не слишком гладко, но, по крайней мере, она не ошиблась с выбором момента.

Она отодвинула крышку люка. Воздух позади нее ворвался внутрь туннеля, но уже спустя высверк давление выровнялось. Она забралась в туннель и уперлась в стены руками и ногами. Серена закрыла люк.

Агата ждала в темноте – мысленно спокойная, но в то же время охваченная инстинктивным ужасом – эту ситуацию ее тело воспринимало как совершенно неприемлемую. Она слышала, как скрипят над головой заслонки и как со свистом к ней все ближе подбирается поток расширяющегося газа.

В пяди от ее головы отверстие во вращающемся диске заслонки, наконец, совместилось с просветом туннеля. Агата чувствовала, как воздух давит на ее охладительный мешок, двигаясь вопреки своему обычному направлению – из-за нарушенного градиента давлений. Но датчики были отключены, а значит, аномалия должна была пройти незамеченной.

Находясь в полной темноте, Агата не могла с уверенностью сказать, что заслонка закрылась – почувствовать это было невозможно. Но затем ткань на ее конечностях зашелестела под напором исходящего ветра, и снизу в туннель проник звездный свет. Агата не стала смотреть вниз в поисках подтверждения; она просто сложила конечности и дала себе упасть.

В полудюжине поступей от выхода из туннеля она нарисовала у себя на груди круг, и реактивный ранец затормозил ее движение до полной остановки – он удерживал ее на одном месте, пока Агата следовала за вращением Бесподобной. Она нарисовала стрелку вверх и стала подниматься, пока в пределах досягаемости не оказался вмурованный в скалу страховочный поручень, предназначенный для обслуживающего персонала. Широкоугольные камеры на склонах горы наблюдали за происходящим в окрестностях Бесподобной, и их видеопоток автоматически анализировался на предмет людей, которые могли оказаться в беде, упав в открытый космос, но до тех пор, пока их команда остается вблизи корпуса, камеры их не засекут.

Агата дождалась Серену, а затем и еще двоих спутников. Стоять здесь, наблюдая за выходом всей команды, они не могли; здесь было всего четыре поручня, а парение бы потребовало слишком больших затрат воздуха. Агата подала остальным знак, и они направились к подножию горы.

Под ними в свете звезд вращался склон горы – бледно-коричневый пассивит проносился мимо них все быстрее по мере того, как группа отдалялась от оси, отчего их прямолинейные траектории принимали вид головокружительных спиралей. Агата продолжала следить за необычными изменениями топографии прямо по курсу; в реактивные ранцы была заложена базовая информация о форме и движении Бесподобной, но у них не было ни подробных карт, ни датчиков сближения. Никто не предполагал, что их владельцы будут на большой скорости скользить по поверхности горы, так что в случае столкновения с неожиданным возвышением рельефа винить ей останется лишь свое слабеющее зрение.

Недооценив расстояние, ранец перенес Агату через границу подножия, и скала у нее под ногами сменилась черной пустотой, которая затем уступила место внезапному, ни что не похожему рассвету. Она видела пылающие огни переходного полукольца, заслоненного горой – оно едва заметно возвышалось над отдаленным горизонтом. Агата изобразила на груди стрелку вниз, и ранец опустил ее ближе к поверхности; рассвет впереди исчез, но вторая половина кольца по-прежнему находилась у нее за спиной. Основание горы имело слегка выпуклую форму, поэтому как бы низко она ни опускалась, Бесподобная бы все равно не смогла закрыть переходное кольцо целиком, погрузив ее в непроглядную тьму.

Агата огляделась в поисках остальных; на границе видимости, она заметила Серену – по левую руку, и еще одного антисаботажника – по правую. Согласно программе, реактивные ранцы должны были поместить добровольцев в равноотстоящих точках над периметром основания, но далее каждый их них был волен сам выбирать путь в направлении оси.

Летящая под ней скала, которая за каждую паузу перемещалась более, чем на проминку, превратилась в размытое пятно, но если бы Агата попыталась сравняться с ней в скорости, ей пришлось бы постоянно использовать реактивные двигатели для создания необходимой центростремительной силы – которая бы опустошила запасы воздуха задолго до того, как она бы успела преодолеть половину расстояния до оси. Ни в одном из тренировочных упражнений с Тарквинией, ни в одном из маневров, которые она выполняла в окрестностях Геодезиста, ей еще не приходилось сталкиваться с чем-то подобным.

Блокираторы могли поджидать ее практически где угодно; на заключительной стадии полета они могли за короткое время преодолеть немалое расстояние. Исходить из того, что все они добрались до своих целей, было нельзя. Другими словами, она была вынуждена идти на компромисс – замедлить относительное движение скалы ровно настолько, чтобы наверняка заметить пролетающую мимо машину, а затем попытаться как можно быстрее добраться до оси, снизив затраты воздуха на реактивный полет.

Агата повернулась и расположилась относительно поверхности так, чтобы видеть отраженный свет звезд. Теперь серое пятно мерцало разными цветами; его текстура стала видимой, пусть даже и оставалась загадкой. Она нарисовала двойную стрелку, чтобы замедлить относительное движение; реактивный ранец послушно выполнил команду, послав, однако же, через ее корсет предупреждающее сообщение, оповестившее Агату о цене подобного маневра.

Она с тревогой ждала, опасаясь, что эта неопробованная стратегия ни к чему не приведет, но затем все моментально изменилось: Агата неожиданно поняла, что скрывается за мерцанием скалы. Она видела небольшие выступы и впадины, тонкие трещины, нескончаемый парад деталей, которые проносились мимо нее. На расстоянии блокираторы сливались с окружающим их камнем, благодаря внешнему покрытию, но сейчас Агата находилась всего в нескольких поступях от поверхности. Если она сумеет удержать концентрацию, машины наверняка попадутся ей на глаза.

Каждый оборот горы занимал меньше семи махов; из-за ее движения этот интервал становился втрое длиннее, но вместо того, чтобы робко стоять позади, наблюдая полный оборот с каждого радиуса, ей приходилось полагаться на то, что ее спутники сумет покрыть отведенные им сектора. Агате хотелось с математической достоверностью гарантировать, что без внимания не останется ни один квадратный мизер, но она не могла строить столь обязывающие планы до того, как вышла в космос и увидела все своими глазами. Сейчас она могла лишь надеяться, что большая часть их команды сумеет найти свои собственные рабочие стратегии, и с учетом симметрии их изначального расположения, а также общих условий, подталкивающих антисаботажников к их индивидуальным решениям, сумеет совместными усилиями охватить всю территорию, сведя мертвые зоны к адекватному минимуму.

Она стала медленно продвигаться в сторону оси.

Изменения, которые она увидела, оказались настолько разительными и произошли так внезапно, что Агата чуть было не пустилась в погоню, но вовремя остановилась. Она бы ни с чем не спутала гладкую черную поверхность устройств отдачи, из которых состояли двигатели Бесподобной; видимая тряска на входе в эту область сменилась практически идеальной однородностью. Мысль о том, что блокираторы могли пробурить эту драгоценную жилу, повергала в шок – к тому же здесь эффективность их камуфляжа была минимальной – но Агата решила не оставлять эту часть горы без внимания. У машин могли быть сколь угодно веские причины, чтобы избегать этого места, но она не могла полагаться на то, что ее противники не воспользуются этим допущением ради собственной выгоды.

Поверхность снова стала серой и шероховатой. Агата заставила себя переоценить свои ожидания – затеряться на таком фоне ее цели было куда проще. Желание осмотреться в поисках своих спутников росло, и причиной тому были в равной мере желание ощутить поддержку от того, что они находятся рядом, и вполне реальный страх за их безопасность. Но из-за того, что ее передние глаза были сосредоточены на проносящейся под ней каменной глыбе, ее заднее зрение не могло пробиться сквозь черноту ортогонального скопления. Она пыталась облегчить свои мучения, разжигая в себе гнев, который ее заставили ощутить Рамиро и Тарквиния; это, по крайней мере, придавало ей сил и помогало сосредоточиться. Но наблюдая за проносящимися мимо нее выбоинами и трещинами в толще камня, она думала об Азелио, который считал, что всех их усилия были тщетны. Если метеор изначально летел в их сторону, вся эта бессмысленная суета не помогла бы изменить его курс.

Под ней проплыл и снова исчез некий объект, очертания которого напоминали правильную геометрическую фигуру. Агата изобразила на груди треугольник – заранее запрограммированный символ, переключающий ранец в режим преследования. Она взволнованно дожидалась, пока гора замедлит свое движение, но когда Бесподобная остановилась, под ней уже ничего не было. Она медленно, поступь за поступью, стала двигаться из стороны в сторону, и наконец нашла свою цель прикрепленной к скале – блокиратор, с которого на простых крючках и лесках свисала небольшая коробочка.

Хотя Рамиро не сообщил ей никаких подробностей, она все же ожидала куда более надежного способа крепления. Агата достала из своего пояса нож и, ухватившись за коробочку, перерезала лески.

Бомбы должны были сработать только по сигналу таймера; детонация, основанная на местоположении, была бы слишком ненадежной, чтобы устроить одновременный взрыв всех двенадцати каналов, а за навигация отвечали сами блокираторы. Тем не менее, во время своего подъема над скалой Агата, двигавшаяся по винтовой линии, относительно которой поверхность горы оставалась неподвижной, следила за тем, чтобы на ее груз действовала постоянная центробежная сила. Если бы все ее предположения оказались неверными, и какой-нибудь акселерометр был готов поднять шум, по крайней мере стоило позаботиться о том, чтобы взрыв вместе с ней не унес и часть горы.

Поднявшись достаточно высоко, она позволила ранцу остановить круговое движение, избави себя от затратной контрсилы. Взрыва не последовало. На мгновение она загорелась мыслью вскрыть каменный контейнер и взглянуть на спрятанный внутри механизм, но риск ловушки, судя по всему перевешивал какие бы то ни было шансы извлечь из бомбы полезную информацию.

Она продолжала медленно подниматься, теперь уже находясь в свободном падении. Отпустив бомбу, она отдала ранцу команду вернуться к месту предыдущей остановки. Видя, как груз исчезает в темноте, она невольно ощутила восторженную боль надежды. Всего дюжина бомб – добровольцы в два с лишним раза превосходили их числом. Если хотя бы половине из них повезет так же, как ей, вскоре их миссия будет выполнена.

Снова оказавшись над поверхностью горы, Агата старалась не потерять концентрацию. Дважды она замечала на камне что-то необычное и бросалась в погоню, но потом понимала, что тревога была ложной – то ли иллюзия восприятия, то ли попытка выдать желаемое за действительное. Конечно, лучше погнаться за мнимой бомбой, чем упустить настоящую, но ее запасы воздуха были ограничены.

Оглянувшись на подножие горы, она на мгновение увидела другого следопыта – одинокий силуэт на фоне пылающего переходного кольца. Догадаться, кем он был, теперь уже не было никакой возможности, но со стороны казалось, что человек занят делом и никакая опасность ему не грозит. Агате хотелось обменяться парой слов, сравнить их успехи, поделиться стратегиями…, но даже в режиме максимально точной направленной передачи пользоваться линией связи можно было только в экстренных случаях, так что ее спутник продолжал удаляться, и Агата не стала этому препятствовать.

Следующая находка оказалась настолько очевидной, что, рисуя на груди треугольник, Агата выругалась на собственную глупость; призраки, на которые она потратила так много воздуха, теперь казались непростительной ошибкой. Когда гора остановилась, блокиратор оказался почти прямо под ней, но увидев, насколько его груз отличается от предыдущего, Агата удивилась.

Она подлетела ближе. Никаких лесок не было; бомба держалась на двух штырьках, отходящих от плеч блокиратора, в результате чего жесткая конструкция заметно возвышалась над додекаэдрической сердцевиной, внутри которой располагались воздушные сопла. Но каким образом эти штырьки удалось присоединить, когда машина еще находилась на склоне? Был ли это тот самый блокиратор, который отремонтировала Тарквиния – вынужденная прибегнуть в космосе к этой странной модификации?

Агата была сбита с толку, но на раздумья не было времени. Достав из своего пояса гаечный ключ, она принялась за дело; ранец служил ей опорой, что, в свою очередь, требовало дополнительных затрат сжатого воздуха. Она попыталась выкрутить штырек, но он оказался слишком гладким, и все время проскальзывал. Она ощупала место стыка на плече машины, но головки болта там не было. Похоже, что штырек был просто приклеен.

Обхватив одной рукой плечо блокиратора, она полностью заглушила двигатель своего ранца, повиснув на вертикальной плоскости скалы. Затем она взяла гладкую рейку и вставив ее между плечом машины и камнем, попыталась вытащить распластавшиеся головки бура из их лунок. Но сколько бы Агата ни старалась, ее усилия не дали какого-то заметного эффекта; бур засел слишком крепко, а камень таким рычагом было не расколоть.

Если бы в запасе было больше воздуха, она могла бы попытаться разобрать бур на части; половину из них она собрала лично, так что наверняка бы сумела нащупать и выкрутить все болты наощупь. Но это было невозможно, пока она цеплялась за отвесную стену. Агата взяла в свободную руку когерер высокой мощности и начала разрезать штырьки, на которых держалась бомба.

Каждые несколько махов ей приходилось останавливаться и ждать, пока блокиратор не остынет; в камне тепло рассеивалось медленно, но использовать собственный запас воздуха, чтобы справиться с этим непредвиденным обстоятельством, было не слишком разумно. Вынужденная держаться за каркас машины, Агата, по крайней мере, точно знала, когда нужно снова приступать к делу; температуры, которую могла вынести ее кожа, вряд ли бы хватило для активации взрывчатки. Когда второй штырек был почти перерезан, она запустила реактивный ранец, чтобы не упасть, после чего отломила штырек рукой.

Агата быстро переместилась на траекторию сброса, погасив по ходу взлета свое движение вокруг оси – и поднявшись чуть выше, чем в прошлый раз, так как теперь у ее груза будет меньше времени, чтобы удалиться на безопасное расстояние. Она отпустила бомбу и возобновила поиски. Ее одолевала усталость, но в запасе все еще было достаточно сжатого воздуха, чтобы продолжать работу.

Набравшись опыта, она рискнула и позволила горе превратиться в слегка размытое пятно, пожертвовав идеальной видимостью в пользу менее затратной центростремительной силы. Агата не хотела расслабляться, но результаты уже превосходили ее самые смелые ожидания. Большая часть команды практически не бывала снаружи, но пятерым следопытам доводилось заниматься ремонтными работами на поверхности Бесподобной. Если каждый из этой пятерки сумеет обезвредить по две бомбы, работа уже будет выполнена.

Под ней, на фоне аморфного пятна, промелькнуло и исчезло по дуге нечто с резкими очертаниями. Агата бросилась вдогонку, удивленная своей удачей. Она уже начинала жалеть тех следопытов, которые, скорее всего, зашли столь же далеко, но ничего не добились; каждый из них наверняка понимал, что может и сам стать жертвой подобных обстоятельств, но если Агата уже трижды стала свидетелем того, как совместные усилия приближали их к победе, то остальные, должно быть, до сих пор задавались вопросом, правильно ли поняли суть всей этой авантюры.

Она увидела третий блокиратор. Груз был прикреплен к нему точно так же, как к предыдущему. Агата не стала медлить; ухватившись за один из штырьков, она заглушила ранец и взялась за когерер. Но в этот раз, параллельно с работой, она попыталась оценить имеющиеся варианты.

Тарквиния не чинила пропавший блокиратор с помощью камня и клея. Ни он, ни предыдущий не забирали свой груз со склона при помощи каких бы то ни было маневров; бомбы были приклеены к машинам где-то в мастерской. Но как и зачем люди Джакомо стали бы ради этого забирать блокираторы со склонов? Ответ был таков: они этого и не делали. Они собрали свои собственные блокираторы и установили на них бомбы до того, как выпускать машины в космос.

Агата сменила хватку и принялась резать второй штырек. Три обезвреженных бомбы из дюжины казались большим достижением. Но три бомбы из роя, о размерах которого оставалось только гадать, могли значить все что угодно.

Прежде, чем окончательно разрезать второй штырь, она сделала паузу, чтобы как следует обдумать дальнейшие варианты. Если она потратит воздух, чтобы доставить бомбу на ту же самую траекторию, что и две предыдущих, то ее вклад этим и ограничится; после этого у нее останется слишком мало воздуха, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию. Но если над светособирателями уже находилось достаточно взрывчатки, дожидавшейся подходящего момента, чтобы устроить обрыв, выверять положение этой бомбы было уже необязательно. Она могла просто отпустить ее в свободное падение.

Оглядев поверхность скалы, Агата заметила сверкающее переходное кольцо, отразившееся в куполе одного из светособирателей. Сколько еще бомб удалось перехватить, затормозить и сделать частью пиротехнического шоу? Ей следовало верить, что к этому моменту ее товарищи собрали не меньше полудюжины – особенно после того, как выяснилось изрядное количество взрывчатки.

Одной рукой она держалась за плечо блокиратора, который по-прежнему был крепок вмурован в гору. Отломив второй штырек, она перебросила бомбу через плечо, наблюдая задними глазами, как та, кувыркаясь, исчезает в темноте.

Но сколько еще таких бомб продолжали цепляться за скалу, дожидаясь последнего рывка к светособирателям? Дюжина? Гросс? Агата закрыла глаза и попыталась забыться, отстраниться от происходящего и затеряться среди звезд.

Ей хотелось при жизни хотя бы краешком глаза увидеть момент воссоединения с предками, но в конечном счете будущее могло пообещать ей лишь одно – рано или поздно космос замкнется сам на себя, и каждая частица, каждое поле, каждая морщинка в ткани пространства идеально совместятся сами с собой, совершив полный оборот. Стоявшая за этим геометрия вовсе не обязана была угождать ее прихотям; она была такой, какая есть, и сама Агата всегда составлялся лишь ее крошечную часть. Она уже совершила чудо, сумев достичь настолько глубокого понимания природы за отведенное ей время. Но ей не хотелось жить, видя перед собой кровавую мясорубку, если гора столкнется с метеором или ось Бесподобной пострадает от взрыва бомб.

Агата открыла глаза. Ее правая рука ныла от боли; подтянувшись, она сумела ухватиться за блокиратор еще и левой, но держаться обеими руками было неудобно, поэтому она отпустила правую, дав ей возможность передохнуть. Наощупь она сверилась с часами на поясе; до обрыва оставалось меньше двух курантов. Она не собиралась спасаться бегством. Агата не надеялась найти на поверхности горы еще один блокиратор, но приближался момент, когда бомбы могли найти ее сами.

Она разглядывала переходное кольцо, как вдруг опомнилась и посмотрела в сторону, пытаясь сделать поправку на свое собственное вращение и дугу, по которой должен был двигаться ее противник, пытаясь сбавить боковую скорость и добраться до своей цели по спирали.

Она ждала; мимо нее невозмутимо проплывали звезды.

Яркое сияние разноцветных шлейфов прервала черная точка. Агата не стала дожидаться, гадая насчет ее природы; оттолкнувшись от горы, она перешла в свободное падение. Стремительно падая рядом с Бесподобной, она искала блокиратор и снова его нашла. Он находился почти вровень с ней и держался вблизи поверхности всего в одной проминке от Агаты. Запустив реактивный ранец, она стала затормаживать свое падение, и как раз вовремя – в этот момент машина находилась у нее над головой. Агата изобразила на груди стрелку, упреждающе изменила угол подлета и взмыла вверх навстречу блокиратору.

Она столкнулась с машиной, широко расставив руки и, поймав ее, крепко схватила. Вдвоем они кубарем полетели в сторону Бесподобной, и ударились о поверхность горы; камень оцарапал ее плечо, содрав ткань и кожу. Агата закричала от боли и попыталась нарисовать стрелку, которая бы унесла их подальше от Бесподобной, но ничего не произошло. Ее ранец исчез – от удара он разлетелся на кусочки, которые унесло в открытый космос.

Вокруг нее вертелся полукруг рассветных звезд. Взгляд Агаты был сосредоточен на машине, заключенной в ее объятия; она чувствовала слабые струйки воздуха, пытавшиеся вернуть блокиратор на прежний курс. Ей оставалось лишь приложить к нему всю оставшуюся мускульную силу в надежде, что этого хватит, чтобы вытолкнуть бомбу в космос и не дать горе попасть в радиус поражения.

После удара о гору ее левая рука была бесполезна, но ей удалось поднять ноги вверх и опереться ступнями о каменный контейнер. Наблюдая за вращением звезд, она пыталась мысленно настроиться на их циклическое движение. Наконец, оттолкнувшись от блокиратора ногами, она отбросила его прочь.

От отдачи ее тело с силой ударилось о поверхность камня. В тот момент, когда гора впилась в ее тело, она закрыла глаза.

Свет пронзил ее веки и наполнил ее череп. Объяв лучезарное сияние, Агата исчезла.