Стробоскоп Панова

Глава 21

Сознание вернулось внезапно, толчком.

— Джипси...

— Лежи, лежи, милый. Это я, Луиза.

— Луиза... где я?

— Ты дома, в Роузвудском поместье.

Айвен огляделся — да, он у себя в спальне. За стеклом хмурый день. Дождь стучит в окно. Осень? Или всё ёще продолжается тот дождливый день? Что случилось? Ах да, помолвка... Неужели ему стало плохо в церкви и Джон-Джеймс доставили его в поместье?Нет-нет не то... До церкви они так и не добрались. Он побежал к Проклятому берегу... Значит, ему стало плохо на мостике через Серпентайн, и ребята доставили его в поместье... А как же дисколёт? Битва в парке? Или всё это ему привиделось? А путешествие по Институту Высоких Энергий? А Джипси? Джипси? Кажимость?

— Я сейчас позову доктора, — Луиза метнулась к двери, подол её платья взлетел и опал. Баронет обратил внимание на цвет, коричневый, с чёрными переливами. Лениво подумал, что ей не идут тёмные наряды. -Доктор Левинсон, — Луиза, распахнув дверь, замерла на пороге, — доктор Левинсон, Айвен очнулся!

В спальню впорхнул плотный человечек с обеденной салфеткой за воротником. Подкатился к кровати и тут же зачастил:

— Очнулись? Ну, молодцом, молодцом! — при этом он умудрился пощупать пульс, заглянуть в глаза и просмотреть записи в блокноте, небрежно брошенном на небольшом столике, уставленном склянками с лекарствами и пару раз вытереть рот углом салфетки.

— Ну, вот теперь больной явно пойдёт на поправку, — возвестил он и тут же засеменил к двери: — С вашего позволения, я закончу трапезу. Сегодня ваша кухарка просто превзошла себя!

— Что со мной?

— Тебя нашли на Проклятом берегу, — спокойно и тихо произнесла Луиза. — Вначале прибежал, Билли и стал кричать, что ты хочешь вернуться в какую-то стеклянную гору. Конечно, он немного... — невеста замялась, подыскивая нужное слово, — не в себе. Но в саду, там, где он граничит с лесом, сидели в секрете валлийские стрелки. Они тут же бросились следом за Билли — и никого не нашли. Только примятая трава и следы самого Билли. И ни одного твоего. Отец сам прибыл, как только получил известие, и тоже говорит — не было твоих следов.Сержант, командовавший секретом, послал вестового к полковнику Айронсайду. То, что Билли вернулся после долгого отсутствия — это уже удивительно, но... Двое стрелков остались на месте, остальные начали искать по кустам, да и в сам лес вошли. Тебя выбросило прямо на них — из воронки, что появилась в лесу. Никто даже сообразить ничего не успел. Одежда обгоревшая, но всё же я никогда не видела таких фасонов. Странная ткань, опять же, а что вместо пуговиц!.. Но это так, мелочи, -невеста умолкла, опустила взгляд,уставившись на пальцы, нервно теребящиеконец наброшенной на плечи кружевной косынки. «Что я несу? — подумала она. — Это всё нервы». Девушка медленно подняла голову, длинные ресницы пушистыми полукружьями лежали на щеках. Едва слышно, шёпотом, она сказала:

— Мы думали, не выживешь. Целый месяц умирал, умирал... каждый день... Я... Я уже простилась с тобой. Каждый день прощалась... И вот — очнулся. Я рада этому, — но в голосе Крошки Лу не было радости, в нём слышалась только тоска, затаённая, тщательно скрываемая, и оттого более заметная.

— Я тоже рад, — ответил Айвен, невольно заинтересовавшись переменами, произошедшими за столь короткое время в весёлой, жизнерадостной девушке. Смотрел на неё и отмечал напряжённость плеч, неестественно прямую спину, бегающие по кружеву косынки пальцы и застывшее лицо. И глаза — она так и не взглянула ему в лицо.

Луиза прикусила нижнюю губу, из-под ресниц выскользнула слеза. Айвен наблюдал, как она катится по щеке, отмечая, что румянец, лепестками розы украшавший её личико, пропал, и кожа, бледная, сухая, будто натянулась на заострившихся скулах.

— Я не пойму, кто болел? Я или ты? Ты так бледна, дорогая... — он закашлялся, и невеста тут же поднесла к губам стакан с водой. Айвен сделал глоток, другой, устало опустился на подушку.

— Всё хорошо. Тебе нужно отдохнуть. Поспи, — она поправила одеяло. — Может быть, ты хочешь есть?

— Спасибо. Не надо.

— Тогда я пойду.

— Останься...

— Хорошо, только пообещай мне, что не будешь разговаривать. Тебе ещё нельзя.

Айвен кивнул и закрыл глаза.

Скорее провалиться в сон. Не видеть такого заботливого и такого чужого лица. Где же мы увидимся теперь с Джипси? Что с Великим Экспериментом? Джипси сорвала его? Вопросы... вопросы... Где взять ответы?.. И тут память волной смыла остатки завесы.

Вновь начался призрачный полёт цифр. Вот они вытянулись в цепочки, цепочки приобрели объём, глубину. Перед внутренним взором Айвена понеслись тысячи картин, в голове заговорили тысячи, миллионы голосов. Всё смешалось в дикую какофонию, в пёстрое мелькание бесконечных образов. Он попытался остановить поток — тщетно.

— Ухватись за ближайшую цифру, — вспомнились слова, сказанные когда-то любимым голосом.

С большим трудом ему удалось ухватить проносящуюся мимо двойку.

— Жми, — пронеслась следующая подсказка.

— Но как? Как?

Нет ответа. Какофония звуков и хаос картин усилились, и только двойка стояла перед его взглядом небольшим островком стабильности.

На щёку упала горячая капля. Айвен открыл глаза.

— Луиза? Ты плачешь? Перестань. Я в полном порядке, даже сам удивляюсь, но силы прибывают с каждой минутой.

— Да, я вижу, — она поднесла к глазам платок. — Пропала бледность, исчезли круги под глазами. Сэр... Барон Чемберс... — она замялась, подбирая слова. Много раз, пока Айвен метался в бреду, мысленно вела этот разговор, а вот наступил момент — и не может выговорить. Айвен, видя замешательство невесты, помог ей:

— Ты хочешь сказать, что всё кончено?

Девушка кивнула, уткнувшись в кружевной платок. Она едва сдерживала рыдания, и Айвен сказал за неё — те самые слова, что она так долго готовилась — и не решалась произнести.

— Ты решила, что я не люблю тебя? Ты хочешь отказаться от свадьбы, освободить меня от данного слова — чтобы я был счастлив? Чтобы никогда не сожалел о том, что женился на тебе?

Луиза Браун, опрокинув табурет, сорвалась с места и хотела выбежать из спальни, но баронет с неожиданной силой схватил её за руку.

— Сядь, — спокойно приказал он, потянув к себе. Девушка послушно опустилась на край кровати. — Выслушай меня. Я знаю, тебя смутило имя Джипси, которое наверняка не однажды срывалось с моих губ в бреду? — Она кивнула. — Ты подумала, что я люблю другую? — Луиза снова кивнула, глядя куда-то в сторону. — И ты решила пожертвовать собой, только чтобы я обрёл счастье? — Заключил жених, улыбаясь. — Глупая девочка, неужели ты думаешь, что я приму твою жертву? Что я добровольно откажусь от такой любви? Я не могу пока сказать, что столь же сильно люблю тебя, но моё сердце говорит мне, что любовь бывает разной. Порой она подобна молнии, а порой напоминает первое тепло, что медленно топит снег. Я не знаю, какой будет моя любовь, но она обязательно будет, и ещё я знаю, что никогда не пожалею о том, что женился на тебе. Мисс Браун, прошу вашу руку и сердце. — Луиза оторвала взгляд от пола — в синеве её глаз плескалось недоверие, надежда, боль и радость. — Прости, я бы преклонил колено, но ночная рубашка...

И тут девушка рассмеялась — весело, легко отпуская прочь недавние сомнения и страхи. Баронет привлёк её к себе и, прошептав: «Ты будешь самой красивой невестой», впервые поцеловал в губы...

***

— Вот, собственно, и всё... — Айвен Джошуа Чемберс, барон, человек, держащий в своих руках судьбы миллионов людей, смахнул слезу. — Предвосхищая твои вопросы, скажу — я не кривил душой. Я любил Джипси. Безотчетно, всепоглощающе, но... Сейчас понимаю, что это была любовь разума, а, возможно, и мозга — не моего, того, кибернетического. Кто-то, кажется Гёте, сказал, что счастлив тот, кто, получив знания, сохранил сердце. Мне повезло, моё сердце осталось нетронутым. Тогда, глядя на Луизу, я понял это. Джипси... Луиза... Я не знаю, кто из них будет ждать меня там, по ту сторону добра и зла, между жизнью и смертью... — Он замолчал. Кэтрин почему-то ждала. Чего — сама не знала, но ждала. Продолжения, каких-то слов, хотя бы улыбки. Но старый барон смотрел в окно невидящим взглядом. Не поворачиваясь к спутнице, произнёс — тихо, безразлично:

— Вот он, наш Роузвуд...