СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Глава 6.

Решив подумать, я свернула в первый попавшийся подъезд во внутренний дворик, далеко не уехав.

Где-то снаружи кипела жизнь, визжа пролетели какие-то машины с мигалками, стучали двери, топали ботинки, но здесь было тихо и мирно.

Я сидела и молчала.

Мир и покой.

Где-то далеко, за стеной возле больницы снова послышался топот, истерически кто-то кричал приказы, захлопали двери машин, и мигалки унеслись... Людей спасают врачи, – умиленно подумала я. Приехали, принесли больного бегом, и снова убежали за другими больными. Даже не остановились. А говорят еще, что наши врачи из-за нищеты совсем равнодушными стали. Побыли бы они тут, прислушались бы, как бешено, не останавливаясь ни на секунду, они действуют, то тоже стали бы хорошими.

Было на душе так хорошо, что я уже поняла, что мне все показалось. Просто на меня девочка на фотографии была похожа.

- Ты от милиции скрываешься, теть? – с интересом спросила меня крошечная девочка в чудесном белом платьячке с гольфами и бантом на шее. Настоящая принцесса. Она картавила.

Ребенок, короче.

Вообще-то, она картавила чуть-чуть – это было уже не “л”, но еще не “р”.

Она подошла ко мне и с интересом внимательно разглядывала меня.

Она была тонкая, хрупкая, воздушная, эфирная, лет полутора с половиной от силы. Если судить по росту. С громадными глазами.

Я потрясла головой. Ко мне пришла фея.

- Нет, мне телефон нужен... – ответила я, вздыхая. – Я хотела бы выяснить судьбу дорогого человека.

- Если дашь доллар, я тебе “мабилу” принесу... – серьезно и по взрослому ответственно сказала девочка.

Я широко раскрыла глаза.

- Бизнес помолодел, – вспомнила я слова брата. Следующим этапом будет...

- Хочешь платный горшок? – уже протягивая мне “мабилу”, предложило предприимчивое дитя.

- Бизнес в массы... – шокировано проговорила я, набирая номер больницы, заранее ласково записанный мне медсестрой, когда я плакала, чтоб я могла позвонить и узнать состояние Оли.

- Майор милиции... – представился голос врача в телефоне.

- Простите, а как чувствует себя...

- Это говорит врач, – ласково перебил меня тот же голос. – Подождите, не кладите трубку, я сейчас все выясню...

Я удивленно посмотрела на трубку. Вот это сервис! Даже имя больного не назвала, а он уже поспешил все выяснять!

Я оглянулась на малышку. Мобильный дорог, брат однажды меня чуть не убил, когда я всего-то час с Юлей по его телефону поговорила, хвастаясь, что у него моби-дик.

- Ты звони сколько надо, не бойся, – ответила на мой взгляд принцесса, – телефон все равно не мой...

Я ахнула и мигом выключила трубку.

- Ты что это делаешь! – строго сказала я, вспомнив, что я взрослая. – Где ты его взяла! И выбрось изо рта эту дрянь, дрянь ты этакая!

Она что-то жевала мерзкое.

- Это не дрянь, – рассудительно сказала принцесса. – А табак... А телефон взяла у Васи... Вон он под лавкой лежит...

- Бомж имеет мобильный! А говорят русские бедный народ! – ошарашено сказала я, забыв все и смотря на данную ужасную особь, впитывая для себя новую информацию о жизни русских улиц.

- Какой он бомж! Ему просто плохо стало... – рассудительно сказала девочка.

Я выругалась и побежала к человеку.

- Что ж ты не позвонила в скорую по мобильному! – яростно сказала я девочке.

- А воровать не хоросо!

Я застонала.

- Брать без спросу тоже нехоросо... – продолжила девочка.

- А чего ж ты мне принесла?

- Но ты же спросила...

Это был довод. Я просто обессилено села.

- Вам что-то дать? – спросила я лежащего мужчину. Он молчал.

- И потом, вчера по телевизору показали, как опасно сдавать труп в милицию, – рассудительно сказала девочка, – ибо меня заподозрят в убийстве!

- Но он еще жив! – выдохнула в изнеможении от убийственной строгой логики я.

- Но это недолго... – снисходительно, как идиотику, наставительным тоном протянула девочка. – Обожди немножко, и сама увидишь...

Я заметалась.

- ...зачем даже набирать телефон... – закончило мудрое дитя.

- Но его могли бы отвезти в больницу! – с болью сказала я.

- Зачем? Больница вот рядом... – недоуменно сказала девочка.

Я застонала от железной логики.

- Але, скорая? – набрала я номер. – Мы рядом с вами...

- Чудесно! – сказала трубка. – Спешите в рай! Ту-ту.

Очевидно, он не так меня понял.

Я послушала звуки отбоя и выругалась. Я же хотела сказать, что мы рядом с больницей! Я снова набрала.

- Але, скорая? Мы...

- Мы с вами... – повторила тем же веселым голосом, заслышав мой голос, ехидная трубка.

- Але...

- Туууу-туууу...

Я выругалась.

- Дай мне телефон! – решительно сказала девочка.

Я дала.

Она ткнула кнопку повтора больницы, а не скорой. Я с интересом смотрела, что она сделает.

- Спрашивай в больнице, что сама хотела, и не мешай человеку спокойно умереть! – сказала она.

Решительность и краткость решения, достойные подражания, надолго поразили меня.

Я механически взяла трубку.

- Але, это больница? Вы не скажете, какое состояние...

- Состояние? – спросил тот же самый голос, что и в самый первый раз.

- Больной с пулевым ранением!

Малышка прислонилась ко мне и слушала вместе со мной, прижавшись к моей щеке своей головой.

- Аааа... Больной... – засуетился и начал что-то щелкать врач. – Конечно... Сейчас... Сейчас... Сейчас...

- Может, я потом перезвоню... – жалобно сказала я.

- Простите, вы не могли бы не бросать и еще подержать трубку, – буквально взмолился врач. – У нас еще недостаточно данных для точного определения... – он замолк и выпалил, – состояния!!!

Было слышно, как там бешено бегают люди. Все суетятся... Все хотят быстрей помочь бедному родственнику!

- Я побегу и возьму... – быстро сказал кому-то майор. А потом сказал умильно в трубку: – Это я вам говорю... Сейчас побегу и возьму... его состояние...

- Пеленг побежал брать... – сказала мне малышка, слушавшая вместе со мной.

- Вечно тебе детективы чудятся... – одернула ее я. – Тебе надо меньше читать...

- А я еще не умею! Я из телевизора взяла!

Я хотела ей дать по заднице. Но тут человек под лавкой захрипел.

Застыв от ужаса, что я его умертвила и не спасла, я мигом схватила его под мышки, кинула в машину, кинула туда выключенный телефон, кинула на заднее сиденье девчонку, чтоб не мешала... Мгновение, и я уже въезжала в ту же больницу, вырулив из дворика, благо тут пятьдесят метров.

Заворачивая за угол, я заметила мелькание многих мигалок, устремившихся туда, откуда я выехала.

Скорые!

- Ты смотри, – сказала потрясенно я. – Только позвонила, даже адрес не дала, а скорая сама приехала. И не одна! А я еще грешила на скорую... А они, самоотверженные, оказывается, мгновенно выехали... У них техника по одному звонку определяет, кого спасать, отчего и как...

Может вернуться? – подумала я. Но потом сообразила, что для больного может быть уже поздно, а его все равно привезут сюда.

- Обыщи его, живо... – скомандовала я девчонке.

- Я уже обыскала, у него больше ничего нет... – печально сказала маленькая принцесса.

- У него таблетки какие-то могут быть, дурра! – рявкнула я, тормозя машину прямо против входа.

Чуть не врезавшись в санитаров.

- Человеку плохо! – заорала я. – Умирает...

Санитары лениво переглянулись.

- Я сейчас пожалуюсь на вас тем, которые тут бегали, и они живо вам мозги вправят!

- Так бы и сказали, что вы из спецслужбы, товарищ полковник! – быстро вытянулись они в струнку. – А ваш подчиненный только что уехал ее брать...

Я поняла, что начальник их уехал за больной. А меня приняли не за ту.

- Берите этого... – скомандовала я.

Тут выбежала та самая медсестра, увидела меня, ахнула, почему-то побледнела...

- Человеку с сердцем плохо... – быстро сказала я ей, показывая на лицо больного.

Она взглянула на него, мгновенно как-то посерьезнела, стала жестко, быстро и четко командовать:

- Инфаркт... Быстро... Осторожно взяли... Эх, этого бы быстрей вколоть... – сказала себе она.

- Дай аптечку из машины, живо! – скомандовала я маленькой принцессе.

И, вырвав аптечку из маленьких рук, почти кинула ее медсестре, приказав:

- А ну погляди, – может, там найдешь!

Она как-то очень четко, по военному действовала. Вовсе не как простая медсестра. Что-то странное было в ней, что-то несоответствующее простой той форме... Я удивленно ее разглядывала, и не могла понять, в чем суть.

И тут мой взгляд упал на мобильный у меня на сиденье.

Я схватила его, и, догнав их, сунула мобильный медсестре.

- Это его... – сказала я.

Та, словно уже где-то в операции, как-то напряженно собранная и суровая, только выругалась. И, не глянув, сунула мобильник санитару.

Странная медсестра – размышляя, я пошла за ними. Чтобы узнать про Олю.

И тут в зеркало в зале я увидела странную вещь – маленькую принцессу за рулем моего так и не выключенного “жигуленка”.

Мне точно кто седьмую скорость врубил. Я сорвалась с места как настоящий “жигуль”.

Я добралась до машины, когда любознательный ребенок уже давил на педали и сдвинул передачу.

Вытянув ее из-за руля, я ее здорово отшлепала, вся вне себя от ужаса. А потом, выдыхая задержанный вдох после пережитой жути, прижала к себе.

Она тоже прижалась ко мне. Она была такая маленькая и костлявая.

Мы замерли.

- Что ж ты делаешь, дура? – тихо сказала я, крепче прижав к себе и вздохнув. – Ты ж убилась бы только так...

- Зато ты бы плакала и носила бы мне варенье... – тихо-тихо как-то искренне всхлипнула она.

- Пошли, я тебя отведу домой... Где твоя мама?

- А мамы нет... – как-то просто сказала она.

- А отец...

- И отца нет...

- Но кто-то ж у тебя есть? – сквозь сострадание сказала я. – Кто-то ж тебя одевает!

- Я дома весь день одна... – печально сказала малолетняя принцесса.

Зазвонил мобильник.

Я дернулась. Похлопала по карманам и в сумке, но у меня его не было. Подняв глаза, я увидела, как по нему говорит санитар.

- Наш телефон! – сказала принцесса. – Надо было забрать! Все равно санитар присвоил...

- Мммм... – сказала я, садясь на сиденье, ибо думала, что я дойду от этого ребенка.

И тут до меня дошло.

- Слушай, а что это ты такая костлявая? – недоуменно спросила я. – Тебя что, голодом морят? Почему у тебя тело, как у бронтозавра, бронебойными пластинками?

Она подозрительно вздрогнула.

- Это болезнь... Ее нельзя показывать... – быстро сказала она. – Меня нельзя касаться, я умираю!

Но через секунду я уже обыскивала ее по полной программе, вынимая отовсюду свои доллары, пачки денег от монопольки, ключи...

Хоть я дура, но я устроила ей настоящий шмон.

- Я не воровка, – отчаянно плакала она. – И тебе что, залко... У тебя их много... Я только одну взяла!

- Мне не жалко этих пачек от монопольки, – сказала я, вытаскивая отовсюду эти дурацкие пачки от монопольки мужа, – но это дело принципа!

Хоть это и бумага, я специально пересчитала все пачки, выкинув их из сумки и перекинув обратно. Я помнила сколько их было. Каждая по тысяче банкнот. С дурацкой надписью Е. Только мужчины это могли придумать. Пятьсот Е – это сдохнуть можно.

Все пачки были на месте и заклеены.

Потом пересчитала драгоценные доллары. Три пачки.

Она и их умудрилась своровать.

Потом дала ей по голове.

- Поехали к твоим родителям! – жестко сказала я. – Я им объясню, какая ты воровка...

Она вдруг тоненько заплакала.

- Я не хотела... Честное слово, я не хотела... – как-то тоненько сказала она. – Я как увидела их, так в голове все помутилось – думала одну возьму, остров на Крите куплю, буду жить сама... И знала, что тебя люблю, а все равно не смогла удержаться... Я теперь одна...

- Это фальшивые деньги... – буркнула я с плохо скрываемым превосходством над ребенком. – Таких не бывает... Это от игры...

- Я понимаю... – всхлипнула она. – Большая Игра... Я же видела, что на тебя охотятся...

Я подумала, что эти бумажки надо быстрей сжечь, чтоб никого не вводить в соблазн.

И тут я увидела в окне ту самую медсестру в окне. Только теперь она была в другом халате, отдавала приказания, все бегали и суетились. На мгновение я уловила ее взгляд сейчас – чудовищной властности взор, гордый, прекрасный разворот головы, ощущение свой какой-то ирреальной мощи, какая-то печальная мудрость – все это как-то странно давало ощущение достоинства и мастерства. Почему-то сейчас ее случайный взгляд нес ощущение силы.

- Странная медсестра какая-то, – задумчиво сказала я, приобняв принцессу за плечи перед собой, чтоб она ничего не сперла. Малая тоже смотрела на медсестру заворожено.

- Какая медсестра? – подозрительно спросила подошедшая старая нянечка, выносившая какой-то мешок на улицу.

- Вон та женщина, – сказали мы одновременно с принцессой, одновременно же показав на нее рукой. И обе засмеялись этим.

- Да вы что, с ума сошли, – каким-то странным оборвавшимся голосом спросила нянечка. – Какая это вам медсестра!

Медсестра снова обернулась в окне, и снова меня резанул по душе прекрасный взгляд Мастера.

- Кто это? – удивилась я. – Ведь это моя медсестра... Она мне написала, успокаивала...

И я вдруг вспомнила, как видела ее по телевизору, только почему-то она шла в окружении тысяч людей в Америке, и стотысячная толпа ревела от восторга, стараясь хоть увидеть ее.

- Это кардиохирург мировой славы Любовь Федоровна, ученица знаменитого Амосова; Мастер, которых нет... – тихо сказал подошедший сзади человек, в котором я узнала тоже знаменитого врача. – Ее благодарят ежедневно в молитвах тысячи за спасение, а знают всюду... Она могла бы получать миллионы за некоторые операции, ибо они неповторимы... Но она всех оперирует бесплатно... Из принципа.

Он замолчал.

- Она начальник нашей больницы... – он снова помолчал. – И ходит так... Как оборванка... Все же она иногда оперирует иностранцев за деньги, чтоб иметь возможность оплачивать операции на сердце простым людям... И содержать эту больницу... Иногда она сама оперирует и раненных, в сложных случаях то есть... Но сейчас, несмотря на все старания, государственная больница оказалась в минусе и даже в долгах... На нас наехали... И требуют долг с нее... И мы не знаем, где взять деньги немедленно. Многое она уже достала, многое взяла в долг... Все врачи дают, что можно, но осталось еще триста тысяч...

Я тяжело вздохнула. И коснулась рукой тех денег, которые мне, не глядя, отстегнул идиот, спешащий на встречу с президентом... Словно рок какой-то... Ну, манто стоило десять тысяч долларов, а он второй раз дал на магазин... Я никогда таких денег и не держала. Не будет у меня магазина. Я снова становилась нищей.

Это были сотенные купюры.

- Мама, там как раз три тысячи штук... – поняв, сказала принцесса. – Три квадратных пачки.

Я отдала сверток врачу.

- Немедленно отнесите ей! – как-то жестко, безжалостно и властно, словно совсем на себя не похоже, стараясь не думать, чего лишаюсь, сказала я. – Пусть она откроет сверток немедленно. И скажите ей, что это честные деньги...

Тот ничего не понял.

- Немедленно! Пусть она развернет их при мне.

Он замялся, но мой тон был слишком жесток, и он как-то подчинился.

Бог дал, Бог взял. И, я подозреваю, и дали деньги мне для того же.

Через какое-то мгновение я увидела, как она там внутри наверху у окна разворачивает бумагу, а потом окно открылось.

Она появилась в окне.

- Немедленно уезжай, слышишь! Немедленно! – с каким-то надрывом безжалостно крикнула она мне разозлено. Словно говорила мне “ты”, а не ругала. Таким тоном она могла ругать давнюю подругу. Она кричала. – И чтоб я тебя больше не видела, не видела!!!

Она явно злилась и сердилась за что-то на меня.

А я то думала, что она меня любит – вздохнула я. Почему-то стало обидно, не знаю сама. Ведь я ее видела всего лишь мгновение, когда она меня утешала. А мне показалось, что она меня любит. Так обидно и горько мне стало, просто ужас. Еще один человек меня предал.

Я резко села в машину, и резко выехала прочь, не оглядываясь. Ребенок не успел вскочить и отчаянно, с безумным лицом, топал за машиной, пока безнадежно не отстал с выражением безумного горя.

За спиной с другой стороны въезда в больницу ворвались машины с мигалками. Снова выбегали и топали люди. Опять привезли больных – подумала я. Денег нет, а такая оперативность!

А вот принцессу было жалко. Она так бежала за машиной. Ее фигурка была такая тоненькая и жалкая, так стремилась отчаянно догнать, я чуть не заплакала тогда. Слава Богу, все кончилось, когда я вырулила на проспект. Стоя у светофора я всплакнула.

- А она вовремя тебя предупредила, – сказала Принцесса сзади.

Я подпрыгнула.

- Ты здесь? – в шоке спросила я.

- Еще бы я тебя покинула после того, как, наконец, нашла... – хмыкнула она, пожирая шоколад и балык из сумки.

- Но ты же бежала сзади!

- Недолго.

- Но ты же маленькая! Ты не могла догнать!

- Там узкая щель, – согласилась она, – как раз для маленькой. Если через дворы идти напрямик, то три шага, пока ты ехала в объезд и застряла на перекрестке. Ты не закрываешь двери кнопкой!

Она облизала пальцы.

- Я отвезу тебя домой! – пригрозила я.

- Там никого нет, и в холодильнике тоже.

- Опять врешь?

- Не-а... Отца я не видела год, тебя я не видела до сегодняшнего дня, а бабушка в реанимации...

- Ты довела?

- Угу... – кивнула она, а потом спохватилась. – Да ты что, она сама упала!

- А почему отец тебя не забрал?

- А почему я тебя обнаружила только случайно сегодня? – хмыкнула она. – Наверное, это оттого, что вы меня очень любите...

- Сегодня вокруг меня слишком опасно... – вспомнила я бандитов. – Тебе лучше быть подальше от меня...

- Вот-вот, – хмыкнула она.

Я поняла, что сойду сейчас с ума.

Может, я похожа на кого-то?

- Если ты думаешь, что я шпионка, то ты ошибаешься, – честно сказала я с тоской, ибо мне хотелось бы соврать и заменить ей мать, – я просто дура...

- Я знаю, – хмыкнула она, разворачивая новую шоколадку.

Я подпрыгнула.

- По телевизору говорили, это твоя кличка... – продолжила она невозмутимо.

Девочка переволновалась – поняла я. От нее несет бредом. Какой телевизор!

Я вспомнила, что я отдала доллары и у меня больше нечего взять, и чувство радостного облегчения захватило меня – на меня больше незачем охотиться.

А потом чуть опечалилась. Поняв, что кушать тоже нет. И у принцессы тоже нет.

- Но у меня нет денег... – вслух сказала я сама себе, глянув на принцессу.

Она как-то покровительственно лениво вынула одним невидимым движением из волос сто долларовую купюру и продемонстрировала ее мне перед носом, не отрываясь от еды.

- Должен же кто-то в семье быть умным, – снисходительно и как-то по взрослому сказала она.

- Но ты же все отдала! – сдавлено сказала я.

- Не я отдала, а ты все взяла, а это большая разница... – хмыкнула она.