Суд жестокий и прекрасный

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Приска

Губы Лориан были твердыми, теплыми, нежными. Они ласкали мои, как будто у нас было все время в мире. Как будто этот поцелуй мог длиться вечно. Я вздохнула напротив его рта, и его язык скользнул между моими губами, чтобы переплестись с моим.

Его тело было таким твердым. Таким большим. Тепло распространилось от моего живота к сердцевине. Мои колени ослабли.

Это было совсем не похоже на поцелуи деревенских мальчишек. Огромная рука Лориана удерживала меня на месте, пока он целовал меня умело. Тщательно. Он скользнул другой рукой по моей пояснице, прижимая меня ближе к себе, и я задрожала от желания.

До моих ушей донесся голос Тибриса. Мой обычно мягкий брат выкрикивал всевозможные угрозы, Ритос и Март удерживали его.

Лориан отстранился и заправил мои волосы за ухо.

— Прощай, Приска.

— Прощай, Лориан.

Тибрис схватил меня за руку, практически оттаскивая прочь. Что было хорошо, поскольку я все еще была немного ошеломлена.

— Ты с ума сошла? — прошипел он мне, ведя свою лошадь другой рукой.

— Наемник? Правда?

— Он поцеловал меня, — прорычала я в ответ.

И этот аргумент был слабым. В тот момент, когда губы Лориана встретились с моими, я всем сердцем приняла в этом участие.

Губы Тибриса дрогнули в подобии улыбки, прежде чем он безжалостно сжал их.

— Прекрасно. А сейчас, как насчет того, чтобы надеть капюшон и попытаться идти по прямой?

Мои щеки пылали. Да, я шла неуверенно, как будто была пьяна. После одного-единственного поцелуя. Я была рада, что Лориан не мог меня сейчас видеть. Его эго не нуждалось в потакании.

О чем он думал?

О, я знала, о чем он думал. Он хотел заставить меня думать о нем. Это был еще один способ запудрить мне мозги.

Что ж, я бы не доставила ему такого удовольствия. Что касается меня, то эта часть моей жизни была закончена. Сейчас мы были в городе, а это означало, что нам нужно было сосредоточиться на спасении Асинии и посадке на корабль до полнолуния. Но, боги, я бы скучала по наемникам.

— Где ты взял лошадь?

— Украл, — сказал Тибрис, его голос был тщательно нейтральным.

Я вздохнула. Мой брат был добрым до глубины души. И из-за меня он теперь был разыскиваемым преступником. Вором. Конечно, он также был мятежником.

Я кивнула, но мое внимание было приковано к сцене перед нами. Тибрис рядом со мной замер.

Карета была белой с золотом. Но не поэтому у меня перехватило дыхание.

В карете не было лошади. И она… она двигалась сама по себе.

— Что это за магия? — я выдохнула.

— Украденная магия.

Горечь сочилась из каждого слова моего брата.

— Шевелись! — взревел кто-то, и Тибрис направил свою лошадь к обочине дороги.

Спасибо Мимо нас пронесся еще один экипаж, на этот раз с лошадью. Возможно, только самые влиятельные люди в городе пользовались безлошадными экипажами.

Лориан не предупредил меня об этом. По тому, как он говорил о короле, было ясно, что он ненавидел его. И все же он не сказал мне, что люди в городе будут разгуливать, используя столько магии, было ясно, что они получили гораздо, гораздо больше взамен, чем кто-либо, живущий в северных деревнях.

Он хотел, чтобы я увидела это своими глазами. Он знал, что это шокировало бы и разозлило меня, и он не хотел ослаблять этот шок и ярость, рассказывая мне об этом.

— Где Вайсер? — спросила я, глядя на женщину, которая использовала свою магию, чтобы левитировать сумку, когда шла по улице.

— Он дал мне адрес.

Тибрис вытащил записку из кармана, и я узнала наш код.

— Ты знал об этом?

Я кивнула в сторону женщины, небрежно использующей свою силу.

Тибрис пожал плечами.

— Вайсер рассказал мне кое-что из этого. Но он сказал, что мне нужно увидеть худшее своими глазами, чтобы действительно поверить в это.

Мы повернули налево, когда въехали в городские ворота, и теперь стояли в юго-западном углу города. Тибрис достал грубую карту — вероятно, тоже от Вайсера — и начал хмуро ее разглядывать.

— Нам нужна конюшня для моей лошади, — пробормотал он.

— Она должна быть в нескольких улицах к северу отсюда.

Я кивнула, и мы отправились, оба с поднятыми капюшонами плащей. Я бы побеспокоилась о том, чтобы не выглядеть подозрительно, но люди здесь…

Мимо прогуливались торговцы в одежде, похожей на нашу — туниках, бриджах и плащах. Среди них бродили дворяне, мужчины в сшитых на заказ жилетах и женщины в таких платьях, что их убили бы, если бы им понадобилось сражаться.

Но зачем им было сражаться? Люди здесь, очевидно, вели очаровательную жизнь, ныряя в книжные магазины и чайханы, таверны и портних. На одно дикое мгновение мне захотелось сжечь город дотла, хотя бы для того, чтобы посмотреть, как эти привилегированные, невежественные люди бегут, спасая свои жизни.

— Приска, — прошипел Тибрис, и я вздрогнула.

В какой-то момент я откинула плащ с лица и сердито смотрела на людей, живущих своей жизнью.

Это было не то, как я бы сохранила нам жизнь.

— Прости.

— Я тоже это чувствую. Но…

— Мы должны быть умными. Я знаю.

Тибрис нашел конюшни и проинструктировал мальчика, который забрал его лошадь, сообщить ему, если кому-нибудь понадобится кобыла. На его лице промелькнуло сожаление, и у меня сжалось в груди. В какой-то момент Тибрис, очевидно, полюбил свою украденную лошадь.

Я последовала за Тибрисом на север. Через несколько минут магазины одежды уступили место тавернам. Камень под нашими ногами потрескался, и мы уворачивались от карманников, проституток и луж мочи.

Разница между более богатыми районами города и трущобами была ошеломляющей.

Пьяный мужчина, спотыкаясь, направился ко мне, запустив руки под мой плащ в попытке найти мою сумочку. Ощущение чужих рук на мне… Желчь поднялась к моему горлу. Ударив пьяного локтем в лицо, я скользнул в сторону и аккуратно подставил ему подножку. Его лицо ударилось о стену, и он со стоном рухнул на пол.

Чувство вины скрутило мой желудок. Он был просто пьяницей. Не охотником из леса. Не бородатым великаном из гостиницы. Просто безобидным пьяницей.

Тибрис уставился на меня.

— Я вижу, ты продолжила свои уроки.

— Наемники дерутся грязно.

Я заставила себя продолжать идти.

— Они научили меня нескольким вещам.

Он просто кивнул, нахмурив брови.

— Есть кое-что, что я хотел тебе сказать.

Конечно, хуже быть не могло. Я ждала, наблюдая, как Тибрис обошел лужу, сглотнул, сделал глубокий вдох, расправил плечи.

— Человеком, который сдал Асинию заседателю… это был Фриник.

Я закрыла глаза. Когда я думала о Фринике, я представляла, как пробираюсь в лес, вылезаю из моего окна, шепот, приглушенный смех, грубые поцелуи. Он был моим первым. Уже тогда мы знали, что это не навсегда, но за несколько месяцев до того, как его родители устроили его женитьбу на дочери своего друга, у нас обоих кто-то был.

Теперь, если бы я когда-нибудь увидела его снова, я бы перерезала ему горло.

О, как я изменилась с того дня, как сбежала из своей деревни.

— Прис?

— Я в порядке.

Соседи набросились друг на друга. Так это работало. И единственная причина, по которой среди нас не было лояльности, заключалась в том, что король уничтожил эту лояльность и заменил ее террором.

Тибрис бросил на меня взгляд, который говорил, что он не совсем мне верит, но он не собирался развивать тему.

— Мы здесь.

Я осмотрела деревянную дверь перед нами. Тибрис протянул руку и постучал, и я задержала дыхание, пока мы ждали. Сменил ли город наместника? Было ли это ловушкой?

Дверь открыла женщина. На ней был фартук, ее вьющиеся каштановые волосы тронула седина. Между бровями залегли глубокие морщины.

— Кодекс, — потребовала она.

Тибрис выдал серию цифр.

Окинув нас обоих пристальным взглядом, женщина безмолвно отступила в сторону и впустила нас.

Моим глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Воздух был теплым, и до меня донесся аромат корицы.

— Тибрис.

Вайсер появился из мрака. Он отпустил свои темные волосы, и они были собраны в низкий хвост на шее. На нем было чистое серое пальто, которое подходило к его глазам, и он также был чисто выбрит — то, что я редко видела у него до его ухода.

Тибрис замер, но расслабился, когда Вайсер ухмыльнулся и хлопнул его по спине. Я опустила капюшон своего плаща, и ухмылка Вайсера погасла, когда он посмотрел на меня. Он бросил взгляд на Тибриса.

— Ты не говорил, что приведешь свою сестру.

Тибрис прочистил горло.

— После Прис… после всего, что произошло, я был еще более осторожен, чем обычно, с записками, которые отправлял. У меня было достаточно контактов с моей стороны, чтобы помочь мне найти ее, но я знал, что нам нужно приехать сюда.

Вайсер просто кивнул, некоторая напряженность покинула выражение его лица. Его глаза смеялись надо мной.

— Ты всегда ходила за нами по пятам, как потерявшийся щенок.

— Этот потерявшийся щенок бешеный, — сказала я ему.

Тибрис вздохнул.

— Насчет этого она права. Мы можем где-нибудь присесть и поговорить?

Женщина, которая открыла дверь, ушла. Но на наш вопрос она просунула голову в дверь.

— Заходите и поешьте, — сказала она.

Я слишком нервничала, чтобы позавтракать этим утром, и теперь мой желудок заурчал при мысли о еде. Здесь я чувствовала себя… в безопасности. Ну, настолько в безопасности, насколько это возможно в столице.

Вайсер покачал головой, глядя на нее.

— Всегда подслушивает.

Но по его любящему выражению лица было ясно, что он не винит ее за это.

— Марджи готовит лучшую курицу в городе.

Она отмахнулась от этого, но ее щеки покраснели.

— Вымойте руки, прежде чем садиться за мой стол, — сказала она. — Все вы.

То, как она взяла на себя руководство, напомнило мне мою собственную мать. И Асинию. У меня болело в груди, но я последовала за Вайсером, когда он повел нас в маленькую уборную.

— Я не думал, что у тебя будет доступ к воде, — сказал Тибрис, когда я умывалась.

— Мы обосновались в трущобах не просто так. Когда-то это был сиротский приют, и никто не замечает, когда люди приходят и уходят в любое время дня и ночи, — сказал Вайсер.

— Но нас достаточно, кто живет здесь и вносит свой вклад, чтобы мы могли наслаждаться некоторыми удобствами.

Тибрис вымыл руки, и Вайсер повел нас на большую кухню. Марджи уже поставила на стол три тарелки с цыпленком и ломти свежего хлеба.

— Спасибо, — сказала я ей. — Ты не голодна?

Она посмотрела на меня, и выражение ее лица немного смягчилось.

— Я уже поела. И пожалуйста.

— Сядь с нами, Марджи, — сказал Вайсер.

Она принесла три чашки воды, и Вайсер забрал их у нее.

— Ты можешь говорить свободно в присутствии Марджи, — мягко сказал он.

Я сама стала более чем немного подозрительной и параноидальной с тех пор, как покинула нашу деревню. Но по какой-то причине Марджи сразу успокоила меня. Вероятно, это была веская причина не доверять ей.

— Я потеряла свою дочь из-за лжи короля, — тихо сказала Марджи, прерывая мои мысли.

— Они вырвали ее у меня из рук и отвезли в замок. Она была сожжена в прошлом году в День Богов.

Марджи распахнула верх своего платья, обнажив неровный шрам, который тянулся от одной стороны ее горла вниз по груди.

— Затем они попытались убить меня. Но я выжила.

Я уставилась на шрам. Так была убита моя мать? Тибрис по-прежнему отказывался рассказывать мне, а я перестала спрашивать.

— Мне жаль, — сказала я.

Я слышала то, чего не сказала Марджи. Все, что она делала, было во имя ее дочери.

— Мне сказали, что король Сабиум лгал все это время, — сказала я.

— Наша магия вообще не достается богам.

Марджи вздохнула.

— Нет

— Как ему это сошло с рук? А его отцу? А его отцу до него?

— Я задала этот вопрос нарминою вскоре после того, как у меня забрали мою дочь. Вайсеру потребовались месяцы, чтобы найти ее.

Она бросила на Вайсера нежный взгляд. Он взял ее за руку и сжал ее.

Лориан упоминал нарминоя.

— Возможно ли мне поговорить с ней?

Вайсер пожал плечами.

— Если она будет чувствовать себя в здравом уме в тот день.

Казалось, что нарминои поддались тому же безумию, что и видящие в конечном итоге.

Тибрис нахмурился. Я знала, о чем он думал. Неужели так бы люди в конце концов заговорили о маме?

Вайсер, похоже, осознал, что сказал, потому что бросил на нас извиняющийся взгляд и жестом попросил Марджи говорить.

Она сделала глоток воды.

— Согласно нарминои, все это началось, когда боги спорили между собой. Они ожидали того времени, когда союзы между королевствами распадутся, и они отвернутся друг от друга — как в конечном итоге делают разумные существа. У каждого из богов была теория о том, какое королевство переживет такую войну. Боги спорили об этом веками, пока, наконец, не согласились на испытание.

Тибрис скорчил мне гримасу, и я кивнула в ответ. Чем мы были, кроме развлечения для богов?

Марджи слабо улыбнулась нам.

— Фарик, бог знаний, дал людям артефакт. Тронин, бог силы, дал эльфам три артефакта. И Бретис, бог защиты, неохотно заинтересовался гибридным королевством на западе. Люди, которые каким-то образом процветали — даже после отделения от фейри. Бретис пожертвовал нечто, обладавшее такой силой, что Тронин и Фарик немедленно позавидовали.

— Что боги дали каждому королевству? — я спросила.

— Нарминоя не могла мне сказать.

Она кивнула на мою тарелку.

— Ешь.

Я откусила кусочек. Цыпленок Марджи был нежным и ароматным. Но я едва могла почувствовать его вкус.

— Что произошло дальше?

— Люди использовали свою силу не для того, чтобы заглядывать в свои собственные земли и определять здоровье своих подданных. Нет, они начали присматриваться к своим соседям. И они стали завидовать. Почему фейри получили намного больше магии, чем люди? Почему гибриды были более могущественными и более долгоживущими? В конце концов, король людей стал одержим этими вопросами. Его звали Регнер.

— Король Регнер игнорировал слабости фейри — такие как их древние обиды и низкая плодовитость — и сосредоточился только на их великой силе и долгой жизни. Ревнивый король решил, что возьмет то, чего ему не дали, гарантируя процветание своего королевства.

Тибрис издал тихий звук. Очевидно, он тоже никогда не слышал этой истории. Марджи вздохнула и повернулась ко мне.

— В это время умер сын Регнера Кротопос. Умер от травмы, которую не мог вылечить ни один целитель в его королевстве. Все пришедшие фейри уже бежали из королевства людей, их провидцы предупредили их о злом сердце короля. Гибриды уже опасались как фейри, так и людей — и закрыли свои границы десятилетия назад. И вот, принц умер — в то время как его жена была беременна их нерожденным ребенком — и король Регнер знал, что если бы его сын был фейри или гибридом, он был бы жив.

Я не могла представить, каково было Регнеру смотреть, как умирает его сын, зная, что его можно было спасти. Зная, что рана зажила бы, будь он кем угодно, но не человеком.

Должно быть, это была пытка.

— Этого было достаточно, чтобы довести короля до безумия, — сказала Марджи, кивая на то, что она увидела на моем лице.

— И все же Регнер не был сумасшедшим, когда приказал своим людям вторгнуться в земли фейри. Он был в здравом уме, когда приказал убить мирную группу нимф фейри в лесу недалеко от его границы. Он был в здравом уме, когда планировал, как заставить короля фейри заплатить. И он был в здравом уме, когда обратил свое внимание на гибридов, потому что у них было то, чего он хотел.

Что бы ни случилось с его сыном, это не оправдывало Регнера за то, что он сделал с гибридами. Мне хотелось плакать о моем народе. Прийти в ярость. Я хотела отомстить.

Тибрис протянул руку и убрал мою руку со стола. Я сжимала ее так, что побелели костяшки пальцев, пока Марджи рассказывала историю.

— Что такого было у гибридов, чего хотел Регнер?

Она вздохнула.

— Нарминои не могли мне сказать. Только после нескольких посещений я собрала все это воедино.

— Почему люди верят лжи Сабиума и представителей его рода? Как им это так долго сходило с рук?

Марджи пожала плечами, но выражение ее лица было мрачным.

— Как вы контролируете население? Вы держите людей бедными и необразованными. Говорите им одну и ту же ложь на протяжении веков и привязываете эту ложь к религии. Эти люди поверят вам, даже когда правда будет танцевать обнаженной перед ними. Потому что верить в обратное означало бы, что весь их мир всегда был ложью. И осознание этого слишком сложно для большинства людей.

Я могла это понять. Иногда — пусть всего на несколько секунд — мне хотелось повернуть время вспять и никогда не знать, как именно Сабиум обманул нас.

Вайсер уже доел свою тарелку и откинулся на спинку стула.

— Вы видели здешних людей, — сказал он.

— Видели, сколько в них магии. Большинство сельских жителей, таких как мы, никогда не посетят город. Они проживут всю свою жизнь, твердо веря, что боги вернули им лишь крошечную толику магии. А те, кто все-таки посетит их? Им говорят, что боги вернули горожанам еще больше магии не просто так. Люди здесь просто более достойны.

Если я думала, что была озлоблена, это было ничто по сравнению с едким тоном Вайсера. И я могла понять почему. Я была здесь всего несколько часов. Каким он должен быть для таких людей, как Вайсер? Я не знала, какой силой он обладал, только то, что она считалась полезной. Сотни, может быть, тысячи жителей деревни были привезены сюда, чтобы приносить пользу короне, и я не могла представить, каково это, постоянно видеть, насколько хорошо живут люди в городе. Богатство и власть здесь были бы непостижимы для тех, кто никогда не покидал нашу деревню. Если бы Вайсер попытался рассказать им о безлошадных экипажах, большинство бы рассмеялись.

Я глубоко вздохнула.

— Если гибриды так могущественны, как королю удается так легко убивать нас?

Вайсер смерил меня своим тяжелым взглядом.

— Для развития магии требуются три вещи. Использование, время и тренировка. Грубая сила — это одно, но гибриды должны научиться владеть этой силой.

От тупой ярости у меня затряслись руки. У нас никогда не было шанса увеличить нашу силу, потому что владеть ею было смертным приговором. Прапрадед короля разорил наше королевство. И теперь Сабиум продолжил резню, чтобы скрыть свои преступления.

Глаза Вайсера встретились с моими.

— Я знаю, что у тебя все еще есть твоя сила.

Он не изменился. Ему по-прежнему нравилось выводить людей из равновесия. Я просто кивнула.

— Тибрис сказал мне, что ты знал.

— И все же, даже доверяя нам так, как он доверяет, твой брат отказался когда-либо сказать нам, какой силой ты обладаешь. Должен признать, мне любопытно.

Я заставила себя улыбнуться.

— Может быть, я расскажу тебе. Но…мне нужно знать, можешь ли ты мне помочь.

— Ты хочешь попасть на корабль.

— Нет. Ну, да. Но не сейчас. Асиния тоже гибрид. И ее забрали.

Выражение лица Вайсера стало печальным. И это была настоящая печаль в его глазах. Он знал Асинию даже дольше, чем я.

— Мне жаль это слышать. Если ее схватили королевские стражники, то она в его темнице.

Я заставила свой голос оставаться ровным, даже когда отчаяние охватило меня.

— Я вытащу ее.

И я рассчитывала на Вайсера и все его связи, которые помогут это осуществить.

— Мы вытащим ее, — мягко сказал мой брат.

— И как, по-твоему, ты это сделаешь? — слова Вайсера сочились сарказмом.

— Моя сила позволяет мне остановить время на несколько мгновений.

Марджи уронила чашку, уставившись на меня. Затем она вздрогнула, казалось, приходя в себя, и ее лицо покраснело.

— Мне жаль.

Она отошла, чтобы найти тряпку, а Вайсер изучал меня.

— Ты можешь остановить время?

Это был момент, когда мне пришлось притворяться намного, намного более уверенной в себе, чем я была на самом деле. Вайсер не стал бы вмешиваться в мои планы, если бы думал, что моя сила неразвита.

— Ты хочешь демонстрации?

Его глаза загорелись.

— Конечно.

Я потянулась к своей силе, и она сама прыгнула мне в руки. Время остановилось, и я удерживала ее ровно столько, чтобы подняться на ноги и сделать несколько шагов ближе к Вайсеру.

Я отпустила нить, и все остальные разморозились. Вайсер вскочил на ноги, кровь отхлынула от его лица.

— Ты… Я…

Тибрис ухмыльнулся мне.

— Ты совершила немыслимое. Тебе удалось лишить Вайсера дара речи.

— Что ж, — сказал Вайсер, и все его тело наполнилось энергией, на щеки вернулся румянец.

— Это кое-что меняет. У меня есть кое-кто, кто может достать тебе фальшивые рабочие документы. В настоящее время в замке находятся два человека. Они пытаются обновить нашу информацию, помочь нам составить карту замка и подорвать короля, когда смогут. Но никому из наших людей никогда не удавалось попасть в подземелье. Ты была бы первой.

Впервые с тех пор, как я поклялась вызволить Асинию из темницы, надежда затрепетала крыльями в моей груди. Мое тело ощущало странную легкость.

— Насколько велико это… восстание? — я спросила.

Вайсер холодно посмотрел на меня.

— Если ты серьезно относишься к проникновению в замок, ты знаешь, что я не могу тебе этого сказать.

Потому что, если бы нас схватили, нас бы пытали. Чем меньше мы знали, тем лучше.

— Но что я могу сказать, так это то, что все участники восстания, которые были у нас в замке, были схвачены в результате случайной зачистки. Король поручил асессору время от времени обыскивать его слуг, чтобы убедиться, что они не гибриды. Последние два мятежника, которых я отправил туда, — добровольцы, и они отказываются уходить, но мы больше никого не пошлем туда снова. Это слишком опасно.

Мое сердцебиение участилось, но я кивнула. Я знала, чем мы рискуем. Вопрос был в том, смогу ли я убедить Тибриса остаться.

Один взгляд на его упрямое выражение лица, и я знала ответ. Он сердито посмотрел на меня, бросая вызов моему предложению. Я вздохнула. По крайней мере, он не был гибридом.

Марджи вернулась, ее лицо все еще было немного раскрасневшимся, поскольку она избегала моего взгляда. Была ли моя сила настолько ужасающей?

Я пресекла эту мысль на корню. Моя сила была ужасающей. И опасной. И невероятно полезной. Моя сила должна была позволить мне освободить Асинию. Моя сила должна была помочь нам сбежать.

— Нам потребуется день или два, чтобы достать вам документы, — сказал Вайсер.

— Есть еще несколько вещей, которые вам нужно будет сделать за это время, наряду с информацией, которую нужно будет запомнить.

Я изучала его. Наместнику нравилась Асиния, но он, конечно, делал это не из доброжелательности.

— И что ты хочешь взамен?

Вайсер улыбнулся.

— У нас тоже есть кое-кто в подземельях. Ты вытащишь его, когда вытащишь Асинию, и мы поможем тебе со всем, что тебе нужно.

— Почему этот заключенный более ценен, чем другие?

— Потому что он был тем, кто организовал многих мятежников в этом городе. Кто обеспечил то, чтобы отколовшиеся группы начали работать вместе. И кто изучил слабости наших врагов. Его разум богат знаниями. Знаниями, которые нам нужны.

Я изучала лицо Вайсера. Человек, которого я знала, изменился. Теперь он был более суровым. И когда он смеялся, он часто внезапно обрывал свой смех, как будто вспоминал, что не должен испытывать радости.

— Зачем ты это делаешь? Ты не один из гибридов.

— Мы все потеряли тех, кого любили, из-за жадности короля.

Выражение лица Вайсера стало холодным. Очевидно, он не собирался больше ничего говорить.

— Есть еще одна проблема, — сказала я.

Сунув руку в задний карман, я вытащила кусок пергамента с нарисованным на нем моим лицом.

Вайсер изучил пергамент.

— Здесь написано, что у тебя светлые волосы. Мы можем это исправить. Я также знаю кое-кого, кто может позаботиться о твоих глазах, — сказал он.

— Служанки невидимы, и никто не ожидает, что в замке окажется разыскиваемый преступник. Не высовывайся, используй свою ужасающую силу, когда понадобится, и с тобой все будет в порядке.

Его уверенность ослабила худшее из моих собственных беспокойств. Было легко понять, почему Вайсер вошел в свою роль здесь.

Марджи забрала у нас тарелки и ушла, чтобы помыть их.

Вайсер поднялся на ноги.

— Я покажу вам ваши комнаты.

Я кивнула. Я была более чем готова к моменту одиночества.

Мы последовали за ним обратно в мрачный тунель. Очевидно, он должен был быть мрачным — еще один способ для него слиться с другими домами в трущобах. Вайсер повел нас наверх, в длинный зал.

— Все эти комнаты используются, — сказал он, и одна из дверей открылась.

Высокий, худой мужчина вышел, кивая нам.

Я напряглась, все еще инстинктивно опасаясь быть узнанной. Но ни Вайсер, ни Тибрис, казалось, не волновались.

— Это Джеронт, — сказал Вайсер.

— Джеронт, это Приска и Тибрис. Они останутся здесь на несколько дней.

— Приятно познакомиться, — сказал он.

Его глаза встретились с моими и метнулись в сторону. Но не раньше, чем я уловила в них безнадежность.

Вайсер взглянул на меня.

— Большинство людей здесь пережили невероятную потерю. Такая потеря, которая ломает тебя. Работа здесь… это единственная причина, по которой некоторые из них продолжают дышать.

Я могла это понять.

Мы поднялись по другой лестнице, которая привела в большую общую комнату. Несколько человек читали, а пара женщин тихо разговаривали в одном углу. Но мой взгляд упал на группу мужчин, поедающих закуску.

Мне казалось, что много лет назад я ужинала с Тибрисом и мамой в нашем доме. На мгновение мне всем сердцем захотелось вернуться в то время еще раз. Что вместо того, чтобы пытаться изо всех сил найти способ скрыть свою силу, я бы ценила свою семью и друзей. Что я искала бы признаки того, что у Асинии тоже есть сила. Что я проводила бы больше времени с мамой.

Мои сожаления накапливались так сильно, что казалось, они похоронят меня заживо.

— Приска?

— Хм?

— Сюда, — Вайсер кивнул в сторону стройной темноволосой девушки с блестящими голубыми глазами.

— Это Амери. Она отведет вас к нарминои. Однако она потребует с тебя за это денег.

Амери кивнула мне.

Я все еще носила кошелек охотника. Я даже не сосчитала, сколько у него было монет, но надеялась, что этого будет достаточно.

Мне предстояло узнать гораздо больше, и, чтобы мой план имел наилучшие шансы на успех, мне нужно было знать правду. Не только несколько лакомых кусочков. Всю ее.

Лориан

Дорогой Л,

Человек, которого я послал тебе, лучший в том, что он делает. Постарайся не кричать слишком громко, когда заклинание подействует.

Мои источники сообщают мне, что женщина, с которой ты путешествовал, разжигала в тебе больше страсти, чем они видели от тебя за многие годы. Я нахожу себя заинтригованным тем типом женщины, который мог отвлечь тебя от твоих размышлений.

Ее сила должна быть впечатляющей, чтобы ты смог попасть в город. Опиши мне эту силу, пожалуйста.

Эмара передает свои наилучшие пожелания. А также желает узнать об этой женщине, которую ты отказываешься обсуждать.

А пока постарайся, чтобы тебя не убили. Мне бы не хотелось планировать твои похороны, когда я и так так занят.

Твой старший, мудрый брат,

C

— Лориан?

Я отвлекся от письма и обвел взглядом мужчин, стоящих в тесной комнате. Я знал, кто был источником информации моего брата, и выражения их лиц варьировались от виноватого Марта до воинственного Ритоса и мрачного Галона. Кавис смотрел в окно.

Было бесполезно говорить им, чтобы они не сообщали моему брату о Приске. Если бы я сказал им не рассказывать ему о чем-то, с чем мы столкнулись на дороге, или о плане, который я разработал без его одобрения, все они унесли бы эту информацию с собой в могилу. И все же, когда дело дошло до сплетен о женщинах в моей жизни…

Я покачал головой и нацарапал свой ответ.

Дорогой С,

Нет, девушка не разжигала во мне страсти больше, чем кто-либо другой за последние годы. Но твой интерес замечен. Скажи своей жене, что я не нуждаюсь в ее вмешательстве в мою жизнь. Хотя, в тот момент, когда она будет готова оставить тебя ради меня, я буду ждать.

Наш общий друг был замечен в Тобирее. У меня разные мысли по этому поводу, но я подожду твоих.

Твой младший, сильный и бесконечно красивый брат,

Л.

Из-за нашей двери донесся хриплый смех, когда мимо проходила группа мужчин. Гостиница, в которой мы остановились, была более комфортабельной, чем все, которыми мы пользовались во время путешествий, но все равно шумной, и я скучал по удобствам своей комнаты. Скучал по собственному пространству.

Дикая кошка сказала бы, что мне не хватало времени на размышления.

Этот поцелуй… ее тело растаяло для меня. Было что-то невероятно возбуждающее в женщине, которая ненавидела и хотела меня в равной мере. Я не мог не представить, какой была бы эта страсть в постели.

— Лориан? — Ритос бросил на меня понимающий взгляд.

Я проигнорировал это.

— Прибыл ли наш контакт?

— Он внизу. Я должен спросить… Ты уверен, что это сработает?

— Нет, — прорычал я.

— Но я уверен, что это наш единственный шанс. Наши семьи полагаются на нас, чтобы попасть в замок. Мы так близки к такой возможности за многие годы.

Ритос кивнул, его взгляд метнулся к пузырькам, которые мы собрали во время наших путешествий — как у каменных ведьм, так и у фейри на границе Громалии. Флаконы ждали, готовые к использованию — самые ценные вещи, которыми кто-либо из нас владел в этот момент.

— Ты думаешь, Приска уже на корабле? — спросил Кавис.

Для него было редкостью заботиться о чем-либо, кроме своей жены и ребенка, и я повернул голову в его сторону. Он смотрел на улицу под нами, опустив брови.

— Ее брат настоял бы, — сказал Ритос.

Я только покачал головой. Никто не смог бы затащить эту маленькую дикую кошечку на корабль, если бы она не хотела идти. Но если у нее и было что-то, так это здоровое чувство самосохранения. Она не была дурой, и она хотела остаться в живых.

Даже когда ее здесь не было, она отвлекала меня.

Вскочив на ноги, я взглянул на Галона. Он кивнул, его собственный взгляд был задумчивым, когда он взял флакон.

— Приведите его сюда, — сказал я, и Ритос вышел за дверь.

Скоро мы будем в замке, готовые выполнить нашу задачу и, наконец, вернуться домой.

Несколько минут спустя дверь открылась, и фейри сбросил с головы свой тяжелый плащ, обнажив заостренные уши. Для него было опасно находиться здесь, так близко к городу, но все мы были согласны с этим планом.

Фейри склонил голову в приветствии.

— Ты уверен в этом?

— Да.

Он не стал переспрашивать меня, просто протянул руку за первым флаконом. Галон передал его, не отрывая взгляда от каждой драгоценной капли.

— Это будет больно, — сказал фейри.

— Я понимаю.

— Сядь на кровать, пожалуйста.

Я посмотрел на него, и он просто пожал плечами.

— Твои ноги подведут тебя. Я видел это снова и снова. Все внизу будут предупреждены, когда ты упадешь, как дерево в лесу.

Я мог представить, как бы смеялась Приска, если бы услышала это.

И мысли о маленькой дикой кошечке никак не улучшили мое настроение. Я выбросил ее из головы и кивнул фейри.

— Прекрасно.

Я сел. Он открыл флакон и окунул большой палец в алую жидкость. Он нарисовал руны на моем лице, руны, которые горели.

Затем он начал петь.

Я запрокинул голову, когда по всему моему телу разлилась агония. Магия вспыхнула, и я прикусил кулак, подавляя желание зарычать. Мне казалось, что мое тело сжигают заживо. Если бы я не знал этого фейри, не знал, насколько близко совпадают наши цели, я бы перерезал ему горло.

Я чуть не рассмеялся при этой мысли. В глазах у меня потемнело, и я, вероятно, был слишком слаб, чтобы стоять. Я бы не стал никому перерезать горло.

Вкус меди заполнил мой рот. Галон разразился непрерывным потоком ругательств. Я улыбнулся, несмотря на боль. В эти дни он не часто на что-либо реагировал.

Фейри потянулся за вторым флаконом и произнес еще несколько заклинаний. Если бы я был в состоянии сделать полный вдох, я, вероятно, закричал бы — факт, который омрачил мое настроение еще больше.

Наконец, это было сделано. И я стал слаб, как новорожденный. Галон склонился надо мной, нахмурив брови.

— Ему следует отдохнуть, — сказал фейри.

Мне удалось повернуть голову, и я увидел, что фейри покачивается на ногах.

— Найдите ему комнату, — приказал я.

Мой голос был хриплым, слабым. Звук этого раздражал меня.

— Спасибо, но я должен идти.

Он склонил голову.

— Да пребудут с тобой боги во время выполнения твоей задачи.

Приска

Раздался низкий смех Тибриса, и я подняла глаза от того места, где я сидела в углу, пока он разговаривал с некоторыми другими повстанцами. У меня на коленях лежало несколько листков пергамента, в которых описывалась моя новая жизнь и прошлое. Позже сегодня Вайсер проверит нас с Тибрисом, чтобы убедиться, что мы сможем без колебаний ответить на любой его вопрос.

У меня не хватило духу общаться прямо сейчас. Я была слишком занята, уставившись в пространство, перебирая все, что узнала за последние два дня.

Я скучала по наемникам. Что было нелепо, потому что они, вероятно, уже выполнили то гнусное задание, которое привело их в город, и теперь они перейдут к тому, что будут жить дальше как люди, не преданные ничему, кроме монет.

Это было несправедливо. Они тоже были преданы друг другу.

Правда была в том, что я изучила их достаточно, чтобы быть относительно уверенной, что они планируют что-то большое. И не было ни волнения, ни предвкушения, которых я ожидала бы, если бы это было что-то, что сделало бы их богатыми сверх их самых смелых мечтаний. Нет, они в основном излучали мрачную решимость.

Появился Вайсер, и в комнате воцарилась тишина. Он просто кивнул в знак приветствия, подошел ко мне и указал на Тибриса.

— Пойдёмте со мной.

Он провел нас в кабинет рядом с общей комнатой и прислонился к большому деревянному столу.

— Ваши рабочие документы готовы. Карета заберет вас завтра днем, — сказал Вайсер.

— Прис, ты будешь носить имя Сетелла. Твоя работа — составить карту замка настолько, насколько ты сможешь. Я помогу тебе с твоими планами, но я должен напомнить тебе еще раз. Мы так никого и не смогли вытащить.

Тибрис мрачно кивнул.

— Мы знаем.

Мне не понравился взгляд, которым Вайсер одарил моего брата. Как будто он уже оплакивал своего друга. Я сердито посмотрела на него, и он, казалось, пришел в себя, снова вернувшись к делу.

— Тибрис, ты будешь в винном погребе. Нам пришлось немало потрудиться, чтобы тебя туда поместили, и для нас это отличная возможность. У нас есть представление о том, где находится вход в подземелье, но вам нужно это подтвердить.

Я сглотнула, мой пульс участился при мысли об опасности, с которой столкнется мой брат.

— А охрана?

— Расписание охранников совсем не изменилось за последние несколько лет. В прошлом году один из наших людей подружился с двумя из этих охранников, прежде чем ему пришлось бежать, чтобы избежать выборочной проверки. По его словам, охранники редко бывают в самой темнице, если только они не кормят заключенных или не приводят кого-то нового. У дверей темницы всегда стоят два стражника, и до сих пор этого, — он ухмыльнулся мне, — было более чем достаточно. Выставленные стражники всегда обладают активной боевой мощью.

Я заставила свой голос звучать ровно.

— Итак, нам просто нужно найти способ провести всех заключенных мимо этих охранников.

Взгляд Вайсера стал отстраненным.

— Согласно многочисленным источникам, в замок ведет туннель, а вход находится где-то в подземелье. Если мы сможем найти вход, а туннель все еще свободен, мы сможем им воспользоваться.

У меня отвисла челюсть.

— Туннель? Почему Сабиум оставил такую уязвимость?

— Один из его предков построил его несколько столетий назад, и с тех пор им не пользовались. Сабиум предпочитает, чтобы его преданные люди маршировали по городу на пути к смерти. Вероятно, единственная причина, по которой туннель все еще существует, заключается в том, что король держит своих заключенных такими слабыми и послушными, что даже если бы произошел побег из тюрьмы, они ни за что не смогли бы добраться до конца этого туннеля до того, как их поймает охрана, если только их не несли.

На лице Вайсера промелькнуло отвращение.

— Если ты сможешь попасть в подземелье, твоей задачей будет найти туннель и выяснить, где он заканчивается.

Крошечная искра надежды зажглась в моей груди. Мы могли бы это сделать.

— Мне не нужно напоминать вам, чтобы вы были осторожны со своими словами, — сказал Вайсер.

— Мы будем.

— Все сообщения должны быть зашифрованы. И немедленно сжигаться. Убедитесь, что за вами здесь не следят.

— Наместник, — сказал Тибрис, — мы знаем. Мы бы никогда не сделали ничего, что могло бы подвергнуть риску тебя или других. Ты это знаешь.

Вайсер долго смотрел на него в ответ. Наконец, он кивнул.

— Амери ждет, чтобы отвести тебя к нарминои. Завтра мы убедимся, что ты соответствующим образом замаскирована, проверим твои документы, и ты будешь внутри.

Я глубоко вздохнула.

— Спасибо тебе, наместник.

— Поблагодари меня, когда выберешься оттуда. Живой.

Я кивнула, вышла и дала Тибрису пару минут побыть с его другом.

Амери прислонилась к стене.

— Я поговорила со своим контактом. Нам нужно идти сейчас.

Тибрис переступил порог. Очевидно, он не знал, что сказать Вайсеру.

— Я иду с тобой.

Мы последовали за Амери вниз по лестнице. Она была тихой женщиной, и я пробыла с повстанцами всего день, но уже заметила, как она незаметно входила в комнаты и выходила из них. Казалось, она просто отошла на второй план.

— Какой магией ты владеешь? — спросила я, когда мы открыли входную дверь.

Она бросила на меня взгляд.

— Угадай.

— Это как-то связано с тем, что ты, кажется, никогда не оказываешься там, где мы тебя ожидаем? — сухо спросил Тибрис, и она ухмыльнулась.

— Возможно. Наш контакт через несколько улиц отсюда. Но, чтобы вы знали, нарминои имеют тенденцию оставаться в прошлом. Иногда они забывают жить настоящим. Еще до того, как король приказал уничтожить их, они боролись с безумием. Возможно, она не сможет ответить на ваши вопросы.

— Марджи предупреждала меня. Она сказала, что ей нужно было собрать все воедино после того, как она несколько раз разговаривала с нарминоями.

Был высокий шанс, что этот визит окажется пустой тратой времени. И все же… если бы я могла получить хотя бы крупицу полезной информации, это стоило бы того.

К тому времени, как мы углубились в трущобы, я дышала через рот. Нищие ютились на каждом углу, хотя большинство проходящих мимо них людей выглядели слишком бедными, чтобы самим потратить хотя бы один медяк. Дети бегали босиком по холодной земле, и каждый человек, мимо которого мы проходили, нес с собой атмосферу безнадежности.

В этом городе столько волшебства, и все же самым бедным гражданам, вероятно, жилось бы лучше в деревнях.

Амери зашла в небольшой магазин зелий. Я взглянула на этикетки на некоторых бутылочках, и мой желудок скрутило. Даже самые могущественные люди в наших деревнях никогда не могли надеяться, что у них останется достаточно магии для создания зелий. Торговцы, которые приезжали в нашу деревню, приносили с собой ярко окрашенную воду и поддельные амулеты.

Но здесь у людей было так много магии, они продавали зелья, чтобы отрастить редеющие волосы, найти потерянную семейную реликвию, увеличить удачу.

— Они настоящие? — я прохрипела.

— Конечно, они настоящие, — произнес высокий голос, и я обернулась, чтобы увидеть невысокую женщину, упиравшую руки в бедра.

Синяя метка на ее виске дала бы понять, что к ней вернулась ее магия, даже если бы я не видела морщинок возле ее глаз.

— Не обращай на нее внимания, — сказала Амери женщине, бросив на меня раздраженный взгляд.

— Мы здесь из-за Ланоса.

— Сзади.

Женщина бросила на меня еще один мрачный взгляд, прежде чем повернуться и уйти.

Амери подвела нас к синей двери, которая вела в комнату, заставленную деревянными ящиками. На одном из этих ящиков сидел обветренный мужчина. На нем был грязный, рваный плащ и поношенные сапоги, и он вскочил на ноги, когда мы вошли. Я сжала руку на рукояти своего ножа, и он замер.

— Я не желаю тебе зла, — осторожно сказал он.

— Я ожидал одного человека.

Амери вздохнула.

— Это Приска и ее брат Тибрис.

Ланос просто кивнул. Наклонившись, он отодвинул ящик в сторону, открывая потайную дверь в полу.

— Нам нужно пройти здесь, — сказал он.

— Прийдется ползти. Он узкий.

От одного взгляда на это маленькое пространство у меня сдавило грудь. Мне уже казалось, что стены вокруг меня смыкаются, готовые задушить меня.

— Я подниму нарминои сюда, — пробормотал мне Тибрис.

Взгляд Амери стал жестче, когда она наблюдала за мной, молча осуждая.

— Если ты действительно хочешь работать в замке, тебе лучше привыкнуть к этому. Мятежники — это крысы, ползающие в туннелях под городом, в потайных ходах внутри замка. Если ты собираешься остаться в живых, тебе нужно преодолеть этот страх. Кроме того, завтра тебе нужно будет воспользоваться туннелями с Вайсером.

Я сглотнула, от унижения мои щеки запылали.

— Я могу это сделать.

Тибрис колебался. Не обращая на него внимания, я направилась к открытой двери.

— Подожди, — сказал Тибрис.

— Он пойдет первым.

Он указал на Ланоса.

— Потом ты.

Он кивнул на Амери.

Она просто пожала плечами и безмятежно улыбнулась ему.

— Прекрасно.

Через несколько мгновений я смотрела вниз, на лестницу, а под ней — туда, где только что скрылись из виду ноги Амери.

Люди были похоронены в таких узких могилах.

Тибрис решил, что последует за мной, чтобы прикрывать мою спину. Часть меня задавалась вопросом, было ли это для того, чтобы он мог успокоить меня, если я сойду с ума на полпути.

Голос Лориана звучал в моей голове.

Каждый раз, когда я думаю, что ты вот-вот перестанешь быть испуганной маленькой мышкой и действительно покажешься женщиной, которой я тебя считаю, ты доказываешь, что я ошибаюсь. Что ж, милая, у нас нет времени на твою неуверенность в себе.

Я ненавидела то, что позволила холодному наемнику проникнуть в мою голову. Но он был прав. У нас не было времени на мою неуверенность в себе.

Сделав глубокий вдох, я заставила себя думать о чем угодно, кроме крошечного пространства под нами.

Асиния. Подумай об Асинии.

Это помогло. Если бы она могла страдать в королевской темнице, я могла бы сделать это.

Я начала отсчитывать секунды, спускаясь по лестнице. Мурашки страха пробежали от задней части шеи вниз по позвоночнику. Мои глаза встретились с глазами Тибриса, и он ободряюще улыбнулся мне.

Почему я не могла бояться ничего другого, кроме тесноты?

Я добралась до подножия лестницы, отодвигаясь в сторону, чтобы Тибрис тоже мог спуститься. Мое сердце пропустило следующий удар, пока не забилось достаточно быстро, как будто я бежала, спасая свою жизнь.

Опустившись на колени, я заглянула в туннель. Ноги Амери были едва видны во мраке, но тот факт, что я могла их видеть, означал, что туннель не мог быть таким длинным, как я представляла.

Тибрис приземлился позади меня.

— Мы не обязаны этого делать.

— Не нянчись со мной.

Если я собиралась стать человеком, способным вызволить Асинию из королевской темницы, я больше не могла позволить себе слабостей. Мне нужно было победить свои страхи. Нужно было закалиться к таким вещам.

Тибрис замолчал.

Я вздохнула.

— Я… пришла к пониманию, что в подобных ситуациях я лучше реагирую на нетерпение и намек на то, что я трусиха, чем на мягкие слова и поощрение.

— Ну, это не совсем здорово, но если это то, что тебе нужно…

Снова тишина. Тибрис прочистил горло, очевидно, подыскивая оскорбление.

Я не думала, что у меня хватит духу смеяться в такой момент, но из меня вырвался смешок. Даже когда моего брата попросили относиться ко мне с презрением, он не смог этого сделать.

— Мы теряем их из виду, — сказал он наконец, и я снова рассмеялась.

Если бы это было все, что было у Тибриса, я бы воспользовалась этим.

Земляной пол был шершавым под моими руками и коленями. Стены вокруг меня были так близко, что я несколько раз задела их головой. Мой пульс ускорился. Сколько точно времени потребовалось бы, чтобы здесь все стихло, если бы выход был заблокирован?

— Ты отлично справляешься, Прис. Ах, я имею в виду, двигайся быстрее, слабачка.

Его голос стал несчастным на последнем слове, и я неловко потянулась назад, сжимая его руку.

— Все в порядке. Ты не должен быть груб со мной. Достаточно того, что ты здесь.

Кроме того, я подозревала, что всего лишь реагировала на насмешки некоего грубоватого, бесконечно забавляющегося наемника. И это было просто удручающе.

— Я всегда буду с тобой, — сказал Тибрис.

Потому что мы были всем, что было друг у друга. Из-за меня. Иногда горе и вина разрастались внутри меня, пока я едва могла дышать.

— Мы здесь.

Голос Амери эхом разнесся по туннелю.

Отозвался эхом, потому что туннель оказался длиннее, чем я думала. Я вздрогнула, и на ужасный момент желчь обожгла мое горло.

Нет. Я могла бы это сделать. Это было ничем по сравнению с тем, через что сейчас проходила Асиния. Я продолжала ползти, пытаясь не обращать внимания на ощущение грязи под моими руками и коленями.

В конце концов, туннель открылся в небольшую впадину, вырубленную в земле. Мы все еще были под землей, но могли стоять, если бы согнулись почти пополам. Пожилая женщина сидела на шатком ящике у одной из стен. Из пустоты отходило несколько туннелей, а в углу еще одна лестница вела наверх, вероятно, в другой магазин или чей-то дом. Это был наш лучший путь к отступлению, если туннель обрушится.

Ланос прислонился к одной из этих лестниц и кивнул мне. Я повернулась и изучающе посмотрела на старуху. Она была слепой, ее губы были потрескавшимися и сухими, а одежда грязной и рваной. Ярость захлестнула меня из-за ее состояния.

Амери откашлялась, и я взглянула на нее. Она напряглась от того, что увидела на моем лице.

— Мы пытались, — вот и все, что она сказала.

Я присела на корточки перед женщиной.

— Меня зовут Приска, — тихо сказала я.

— Привет, Приска.

Голос женщины был мягким, почти детским. Она улыбнулась, и, несмотря на ее сломанные зубы, это была милая улыбка.

— Меня зовут Ивен.

— Привет, Ивен.

— Вы пришли узнать о прошлом.

— Да. Если ты не возражаешь, расскажи мне.

Она подняла руки, и я застыла, когда она провела ими по моему лицу.

— Ты красивая женщина.

Она улыбнулась, и это было еще печальнее.

— Знаешь, это ничуть не облегчит твою жизнь.

Я улыбнулась в ответ, стараясь говорить мягко.

— Я думала, ты видишь прошлое, а не будущее.

— Не нужно быть провидцем, чтобы знать, что жизнь не добра ни к одной женщине, даже к тем, кто одарен красотой.

— С этим не поспоришь, — сказала Амери.

Мои губы дрогнули. Мы обменялись взглядами, и впервые я почувствовала, как она немного оттаяла по отношению ко мне.

— Ты расскажешь мне о короле? И гибридах? — спросила я, но Ивен уже отворачивалась, наклонив голову, как будто она к кому-то прислушивалась.

— Я сказала тебе не разговаривать со мной, пока я разговариваю с другими.

Амери вздохнула, но жестом велела мне подождать. В конце концов, Ивен повернулась ко мне.

— Король. Король, король, король.

Она захихикала, и звук, казалось, разорвал воздух.

— Садись. Вам всем следует устроиться поудобнее.

Мы сели у ее ног, и она откинула голову назад. Когда она заговорила, ее голос был другим. Больше не детский, теперь он был глубже, как будто кто-то другой говорил через нее. Я вздрогнула.

— Доберись до принца — сказала твоя мать. Но ты проигнорировала ее. Когда ты сосредоточишься на своей задаче, Приссссскааа?

Я открыла рот, но она уже снова отвернулась, говоря какую-то тарабарщину. Она прижала руки к ушам.

— Замолчи, — прорычала она.

Я посмотрела на своего брата. Он пристально смотрел в ответ. Тем, кто смотрел одновременно будущее и прошлое, было суждено сойти с ума от своих даров. Ивен, вероятно, была где-то на десять-двадцать зим старше мамы. Если бы она была жива, это было бы ее будущим.

Был ли Тибрис прав, и именно поэтому мама позволила себе умереть у той реки?

Ивен откинулась на спинку своего ящика. Она подождала, пока мы все снова на нее посмотрели — я все еще не могла понять, откуда ей это известно, — и затем она снова улыбнулась своей милой улыбкой.

— Задавай свои вопросы.

У меня их было так много, что я не знала, с чего начать. Но я сосредоточилась на Асинии.

— Что ты знаешь о замке? Королевской семье? Какой для нас лучший способ вытащить кого-нибудь из подземелья?

— Ш-ш-ш. Ивен приглушила любой голос, который могла услышать.

— Это важно.

Она снова повернулась ко мне.

— Чтобы понять элиту, ты должна стать такой же, как они. Королева долгое время была одинокой, напуганной, слабой.

Я поджала ноги под себя.

— Что ты имеешь в виду?

— Ш-ш-ш, — снова сказала она.

Но что бы она ни слышала, очевидно, отказывалось умолкать, потому что она обернулась и закричала, высоко и протяжно. Ее лицо покраснело, и Тибрис бросил на меня несчастный взгляд.

Я не могла просто сдаться. Если бы она могла заглянуть в прошлое, возможно, она смогла бы увидеть, какие решения принимали члены королевской семьи. Безопасность, которую обеспечивал король. И потенциальные слабые места в этой безопасности.

— Когда мы покинем замок, какой маршрут даст нам наибольшие шансы на выживание? Куда мы можем пойти?

Ивен вздохнула, явно устало. Но ее губы изогнулись в нежной улыбке.

— Я не могу видеть будущее.

— Я знаю. Но… учитывая то, что ты можешь видеть… ты можешь нам что-нибудь сказать?

— Боги очень заинтересованы в том, что ты будешь делать дальше.

К черту богов. Я глубоко вздохнула.

— Спасибо, что уделили мне время.

— Подожди, — сказал Тибрис.

— У меня просто есть пара вопросов. Если ты не против.

Ивен обернулась, шикнув ещё раз на всех, кого она слышала. Но на этот раз она игриво рассмеялась, махнув рукой в пустоту. Когда ее внимание вернулось к нам, Тибрис прочистил горло.

— Люди, которые вырастили нас…они тоже меня забрали?

Что-то, что могло быть сочувствием, изогнуло брови Ивен.

— Нет, дитя. Ты родился от людей, которых ты называл мамой и папой.

Тибрис сохранял нейтральное выражение лица. Все эти игры в King's Web принесли свои плоды. Я не могла сказать, что он чувствовал по этому поводу.

— А Приска? Почему моя мать забрала ее у ее настоящих родителей?

Она мило улыбнулась ему, как будто он наконец задал правильный вопрос. А затем она повернулась ко мне.

— Есть некоторые вещи, о которых я пока не могу тебе рассказать. О вещах, которые ты должна узнать, когда придет время. Но я могу сказать тебе вот что… Тебе было всего три зимы от роду. Если бы ты была в своей постели той ночью, ты бы умерла. Человек, которого ты называла своим папой, сделал все, что мог, чтобы лишить тебя этих воспоминаний, но в конце концов ты начнешь вспоминать.

Тупое предательство скользнуло под мою кожу. Мой папа, который, как я думала, не мог сделать ничего плохого, всю мою жизнь использовал на мне свою силу.

— Где сейчас мои биологические родители?

— Я не могу этого видеть. Я могу видеть только то, что было.

Ивен протянула мне руку. Я взяла ее. Ее кожа в моей была хрупкой, как бумага.

— Но иногда боги шепчут мне предупреждения на ухо.

Она смеялась надо мной.

— И я знаю, что ты думаешь об этих богах.

Я открыла рот, но она просто покачала головой.

— Скоро тебе придется сделать выбор. Быть факелом только для одной души во тьме… или гореть как солнце для всех них.