Суд жестокий и прекрасный

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Приска

Я была в мрачном настроении на следующее утро, когда Эрея и Даселис разбудили меня. Как обычно, Даселис тоже, в то время как Эрея лучезарно улыбалась мне. Служанки суетились вокруг, раздвигая занавески и что-то бормоча друг другу.

Я спустила ноги с кровати, и мой взгляд упал на новое ожерелье рядом со свежим valeo на моей тумбочке. Я улыбнулась. Вайсер справился, и Тибрис, вероятно, помог. Но как им удалось пронести это контрабандой, пока я спала? В эти дни я просыпалась легко и часто.

Я взяла ожерелье и чуть не подавилась при следующем вдохе. В отличие от дешевой безделушки, которая сейчас висела у меня на шее, это ожерелье было… великолепным.

Цепочка была такой тонкой, что я повозилась с ней, когда попыталась ее надеть. Спустив ноги с кровати, я подошла к своему длинному зеркалу и изучила драгоценный камень.

Центральный камень был таким же золотисто-коричневым, как мои настоящие глаза, только он поблескивал на свету. Камни, окружающие его, были бы поддельными, но они мерцали как настоящие бриллианты.

Очевидно, Вайсер чувствовал себя неловко из-за того, что я была близка к тому, чтобы разгуливать совсем без очарования. Либо это, либо мой брат напугал его.

Как служанка, ношение этого ожерелья привлекло бы слишком много внимания. Как от одной из фрейлин королевы, от меня ожидали, что я буду носить драгоценности. Кое-что, о чем Мадиния напомнила мне всего несколько ночей назад.

— Телеан скоро будет здесь.

Эрея улыбнулась мне, отворачиваясь от завязывания тяжелых занавесей.

— Ты позаботишься о королеве позже.

У меня кровь застыла в жилах. Швея возвращалась? Это был трюк? Может быть, она действительно возвращалась с королевской охраной.

Даселис вышла из ванной комнаты.

— Внутрь, — сказала она.

— Ты выглядишь усталой, — пробормотала Эрея. — Плохо спала?

Мой разум отказался позволить мне отдохнуть. Вместо этого он услужливо предоставил мне образы наполненных ненавистью глаз Карасели, красивого лица Тола и рычащего на меня Лориана. Не говоря уже о страхе, что в любой момент Телеан может рассказать другим именно то, что она заметила в моих глазах.

— Это был не самый лучший день.

— Должно быть, трудно спать на такой большой кровати в такой теплой комнате, — пробормотала Даселис.

Я вздохнула и пошла в ванную комнату. Позади меня Эрея и Даселис о чем-то шептались.

Эрея проскользнула в комнату и поболтала со мной, вероятно, пытаясь загладить мрачное настроение Даселис. Я время от времени кивала, хотя она, казалось, не требовала ответа. Мое внимание привлекло, когда она обсуждала Лориана.

— Я слышала, принц Рекья сегодня отправился на охоту с королем. Он такой красивый, — вздохнула она.

Я сохранила эту информацию. Всегда было хорошей идеей узнать, что задумал Лориан.

— Быстро прими ванну, — пробормотала Даселис, когда она наклонила голову.

— Хорошо.

Эрея оставила меня заканчивать, и я провела камнем, который она дала мне, по своим ногам. Он каким-то образом убрал волосы, сделав мои ноги гладкими. Хотя это не смогло убрать шрамы и синяки, украшавшие мои голени.

Мой палец коснулся шрама на колене, и лицо Тола вспыхнуло в моем сознании. Асиния все еще дразнила меня тем днем, когда Тол тренировался с Тибрисом. И Тол снял свою рубашку.

В то время мне было всего восемнадцать зим, я проходила мимо поляны, где тренировались мальчики.

В тот момент я поняла, что Тол больше не мальчик.

Я споткнулась и упала ничком, и это видел почти каждый мальчик в нашей деревне. Мои глаза горели, щеки пылали, но именно Тол прекратил тренировку и помог мне подняться. Тол, который ухмылялся мне сверху вниз, выставляя напоказ всю эту гладкую, бледную кожу.

В тот момент, когда я увидела его вчера, мне ничего так не хотелось, как встать перед ним, пока он меня не узнает.

Я хотела сказать ему, что да, я была продажной, но это была не моя вина, а король был грязным лжецом, и в жизни было нечто большее, чем обучение в королевской армии и передача нашей силы, как марионеткам.

Дай угадаю. Ты отчаянно желаешь оказаться в его объятиях и притвориться, что ты просто нормальная женщина.

Я желала. В тот момент, когда я увидела Тола, его широкую улыбку и эти ямочки на щеках, мне захотелось хоть на мгновение притвориться.

Ты хотела его, потому что он был красив, но самое главное, он был в безопасности. Ты не была создана для безопасной жизни. Жизнь, состоящая из поцелуев в щеку и посредственного траха. Жизнь, состоящая из сплетен с деревенскими жителями.

Мои глаза горели. Лориан не понимал, о чем он говорит. И какова была альтернатива? Жизнь в бегах? Борьба, убийства и интриги?

Хуже всего было то, что… он был прав. По крайней мере, о том, что я чувствовала… Нет. То, как отреагировало мое тело, когда Лориан завладел моим ртом, словно он был создан для него.

Прикосновение руки Тола заставило меня вздохнуть.

Поцелуи Лориана заставляли меня гореть.

И я ненавидела этот факт так же сильно, как и жаждала его.

Для Лориана все это было игрой. Забавный способ для него подшутить надо мной. Заставить мои бедра сжиматься, а сердце болеть. Еще один способ для него сделать меня жестокой и подлой, такой же, как он.

Пока ты не столкнешься лицом к лицу с реальностью своей жизни, ты навсегда останешься ее жертвой.

Я вышла из ванны, и раздался стук в дверь. Мое сердце бешено колотилось, но я не слышала никаких мужских голосов. И охранники не стали бы стучать.

Завернувшись в банную простыню, я вошла в комнату. Даселис и Эрея разговаривали с Телеан. Позади нее еще две служанки несли платья, которые они положили на мою кровать. Глаза Телеан встретились с моими.

Через несколько секунд мы остались одни.

Мы смотрели друг на друга долгое неловкое мгновение.

— Ты не пошла к стражникам, — пробормотала я.

Была ли это та часть, где она требовала чего-то от меня в обмен на свое молчание?

Ее брови нахмурились.

— Ты думала, я так сделаю?

— Ну…да.

— Мне жаль. Моей реакцией было пойти куда-нибудь в тихое место, где я могла бы выплакаться.

Я наклонила голову.

— Выплакаться? Почему?

Она прерывисто вздохнула.

— Потому что, видишь ли, я знала твою мать.

На какой-то безумный момент я подумала, что она имела в виду маму. А потом я поняла. Она имела в виду мою настоящую мать. Моя кожа стала липкой.

— И откуда ты знаешь, кто моя мать? Мы только что встретились.

— Эти глаза, дитя. Однажды я заглянула в глаза точно такого цвета. И ты выглядишь точь-в-точь как твоя мать, даже с темными волосами, — она глубоко вздохнула и снова встретилась со мной взглядом. — Твоя мать была моей лучшей подругой. Ты называла меня тетей. Она встретила меня за много лет до того, как познакомилась с твоим отцом, когда искала швею, которой могла бы доверять, чтобы быть честной с ней. Мы сблизились, пока не поделились всем. И когда пришло время для детей, она умоляла меня остаться твоей няней.

Она улыбнулась, но ее глаза блестели.

— Твое настоящее имя Нелайра.

У меня скрутило живот. Говорила ли эта женщина правду? Чего она добивалась ложью? Она уже знала, что я не та, за кого себя выдавала, и в любой момент могла сообщить эту информацию охране.

Кто-то, кого моя биологическая мать считала достаточно близкой, чтобы называть сестрой. Кого-то, кого я называла тетей. Член моей семьи, который был все еще жив. Возможно, она могла бы даже рассказать мне о моей матери. О моем отце. Были ли у меня братья и сестры? Я заставила себя подавить надежду, которая вспыхнула в моей груди.

Я не могла позволить себе совершить здесь ошибку. Не могла позволить себе слепо доверять. Как бы сильно я ни хотела, чтобы она сказала мне правду, мне нужно было больше.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

Намек на улыбку изогнул ее губы.

— Такая подозрительная. Держу пари, ты владеешь магией времени, совсем как твоя мать.

Я вздрогнула, а она просто вздохнула, взяв одно из платьев.

— Мы вполне можем покончить с этим, пока я рассказываю тебе то, что тебе нужно знать.

Я не обратила внимания ни на какое из платьев, когда она помогала мне надеть его. Член моей семьи. Помнит ли она, как смеялся мой отец? Были ли мои родители счастливы вместе? Где мы жили? Я была так погружена в свои мысли, что чуть не пропустила, когда она начала говорить.

— Задолго до твоего рождения наш народ жил в Кроуите.

Я замерла.

— Кроуит?

Это был город, о котором вице-президент упоминал в одной из своих записок Тибрису. Город, который когда-то был знаменитым местом обучения, пока жестокий брат короля фейри не разрушил его, убив сотни тысяч людей.

— У нас там была община. В отличие от остальной части Эпроты, нашим людям были рады.

Ее голос стал задумчивым, взгляд отстраненным.

Я даже не могла себе этого представить.

— Эти… гибриды?

Она кивнула, обходя меня, чтобы подтянуть мне платье.

— Король редко присылал своих собственных асессором, а нашим платили. Даже наша жрица была гибридом. Мы жили в мире.

— Я тоже там жила?

Телеан сделала шаг назад, и наши глаза встретились в зеркале.

— Это выглядит прекрасно.

Я взглянула на лавандовое платье без особого интереса.

— Я жила в Кроуите?

— Да. С твоими родителями. И твоим братом.

У меня был еще один брат. Мое горло сжалось так, что мне пришлось бороться, чтобы выдавить из себя слова.

— Где они?

— В ночь, когда пришли фейри — в ночь, когда Кровожадный Принц разрушил наш город, твоя мать вошла в твою комнату и обнаружила, что тебя нет, а твой брат лежит без сознания на полу своей комнаты. Ты пережила всего три зимы. Сначала мы подумали, что ты ушла из дома. Ты была любопытным, не по годам развитым ребенком.

Телеан глубоко вздохнула, ее глаза затравленно блуждали.

— Я все еще слышу крики твоей матери.

Женщина, которую я считала своей настоящей матерью, причинила эту боль. Было трудно представить, что женщина, которую я любила — женщина, которая умерла всего несколько недель назад, — причиняет кому-то такую боль. Даже если она настаивала, что сделала это, чтобы спасти мою жизнь.

— Все начали искать тебя. Я помню твоего брата и то, как он плакал, умоляя твоего отца найти тебя. Он сам пережил всего шесть зим и клялся, что кто-то пришел и забрал тебя. В конце концов, одна из соседок сказала, что видела, как Вуена входила через боковую дверь. Она была провидицей, и большинство доверяло ей доступ в их дома.

Выражение лица Телеан напряглось, ее глаза заблестели. Для нее, для моей настоящей семьи, мама была злодейкой, которая предала их доверие, забрав меня у людей, которые любили меня.

— Что случилось потом?

Мои губы онемели. Телеан помогла мне снять платье и потянулась за другим.

— Затем Кровожадный Принц сжег наш город дотла. Никто не знает почему. Мы были близко к границе с фейри, но они знали, что мы гибриды. Часто они возвращали нам наших детей, когда они случайно пересекали границу.

Она покачала головой.

— Я больше никогда не видела твоих родителей.

Нет. Нет, я собиралась встретиться с ними. Я собиралась сказать им, что я все еще жива, и мы собирались наверстать все потерянные годы. Я собиралась обнять свою мать, посмеяться с отцом и познакомить моего брата с Тибрисом.

Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как жар обжигает мои глаза.

— Они…умерли?

— Я не знаю. Я упала, когда убегала, и ударилась головой. Когда я очнулась, я была наполовину засыпана пеплом, а наш город исчез. Люди короля пришли и собрали всех выживших. Большинство считало, что мы спасены. Но каким-то образом он знал, что многие из нас были гибридами. Я должна была сгореть вместе с остальными, но королева узнала о моем мастерстве швеи, и король пощадил меня в качестве свадебного подарка ей. Это тебе идеально подходит, — восхитилась она.

Я уставилась на нее с разинутым ртом. Что она думала о платье?

Она грустно улыбнулась мне.

— Я годами жила с этой потерей, дитя. Теперь я должна сказать тебе кое-что еще. И ты должна принять эту новость мужественно.

— О боги.

— Все будет хорошо.

Она взяла мои руки в свои.

— Твой брат жив. И он здесь, в замке.

Приска

Королева пожелала, чтобы ее оставили в покое на большую часть утра, оставив меня наедине с моими мыслями. Я мерила шагами свою комнату, пытаясь отговорить себя от того, что я действительно хотела сделать.

Было глупо приближаться к подземелью утром, когда охранники не были ни пьяны, ни уставши.

Но мой брат был там, внизу.

Что сказал бы Тибрис, когда узнал, что у меня есть еще один брат, который все еще жив? Последнее, что я хотела сделать, это причинить ему боль. И все же я представила, как этот мальчик, которому всего шесть зим, зовет свою сестру. Он решил, что я мертва.

Это внезапно показалось невыносимым. Возможно, я упустила шанс когда-либо узнать своих настоящих родителей. Но реальность была такова, что меня могли арестовать и казнить в любой день. Я чувствовала глубокую потребность в том, чтобы он знал, кто я такая.

Я прикусила нижнюю губу. Может ли сообщение ему, что я жива, разбередить его раны?

Я бы хотела знать, если бы это была я. И…мои Родители тоже могли быть живы. Он мог бы сказать мне, где они. Может быть… может быть, они нашли безопасное место для жизни. Где-нибудь, куда мы все могли бы отправиться после того, как сбежали из этого замка.

Я выскользнула из своей комнаты и спустилась на нижний уровень замка. Слуги уже украшали дом ко Дню Богов. От этой мысли желчь подступила к горлу.

На посту был только один охранник, стальная дверь была открыта. Должно быть, они вели заключенного.

Холодный пот выступил у меня на лбу, и я попятилась назад, в зал. Если бы я была там немного раньше, я была бы заперта в темнице. Что, если бы моя сила пошатнулась? Что, если…

Нет. Этого не произошло. Содрогнувшись, я ослабила контроль над своей силой и забралась в ближайший чулан, ожидая, как мне показалось, целую вечность.

Когда я вернулась, оба охранника сидели на полу. К счастью, охранник, который заметил пропажу своих ключей, был не на дежурстве. Я сунула ключи в карман и спустилась по лестнице в подземелье, мое сердце бешено колотилось в груди.

— Прис? — пробормотала Асиния.

Она все еще выглядела настороженной, хотя ясная голова в этом месте означала только то, что она знала о том, что с ней случится, если я потерплю неудачу.

— Привет.

— Здесь холодно.

— Я знаю.

Действительно, было еще холоднее, и все же я каждую ночь спала у ревущего огня.

— Я принесу тебе одеяло. Мы можем найти способ спрятать его..

— Нет, — она покачала головой.

— Охранники проверили нас сегодня. Вероятно, убедившись, что мы все способны идти, чтобы сгореть.

Ее лицо побледнело.

— Они заметят.

— Я не позволю тебе сгореть.

С каждым днем я становилась все более и более увереной в этом одном факте. Я бы сделала все возможное, чтобы освободить ее.

Она попыталась улыбнуться, но ее глаза стали тревожно пустыми.

— Я знаю.

Я дала ей немного еды, которую украла, но предвкушение заставляло меня дрожать.

— Мне нужно раздать еду. Я вернусь.

Тибрис убедил других заключенных перестать есть пищу, которую им давали охранники. Им пришлось искать способы спрятать свои помои, чтобы охранники ничего не заметили, но многие из них уже были более настороже, когда я раздавала им хлеб и мясо. Было легко увидеть, над какими заключенными работал Тибрис, их плечи наконец зажили, их глаза больше не были затуманены.

Когда я закончила, я направилась в камеру Демоса.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты оставила что-то из этого для меня.

Он слегка усмехнулся мне.

Я отперла его камеру и проскользнула внутрь, садясь перед ним. Он напрягся.

— Что?

Я взглянула на Асинию, которая придвинулась ближе, обхватив руками решетку между нами. Молчаливая поддержка.

— Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я подняла лампу, и в поле зрения появилось его лицо.

И там были эти глаза, того же странного цвета, что и у меня. Я никогда не обращала внимания — никогда не видела его глаз при свете. Слеза скатилась по моей щеке.

Демос нахмурился.

— В подземелье не плакать. Это правило. Ты это знаешь.

Я издаю сдавленный смешок, ставя фонарь на землю между нами.

— Так-то лучше.

— Сегодня я встретила женщину. Она сказала мне… она сказала мне, что мы родственники.

Он напрягся.

— Ты и я?

— Она сказала, что была моей няней. Когда я была маленькой.

Я не осознавала, что так боялась его отказа, но заставила себя продолжать говорить.

— Я думаю, она была и твоей тоже.

Кровь медленно отхлынула от его лица, пока мне не показалось, что я смотрю на труп.

— Ты владеешь магией времени, не так ли? Вот как ты сюда попадаешь. Это делает тебя…

— Твоей сестрой.

Слова вышли сдавленными, мои руки дрожали, когда я снимала ожерелье. Демос уже поднял фонарь и поднес его близко к моему лицу.

— Нелайра. О боги.

Мое горло сжалось, и я попыталась улыбнуться.

— Эм. Думаю, я все равно воспользуюсь услугами Приски, если это..

Он поставил фонарь, и затем я оказалась в его объятиях. Хлынуло еще больше слез, но его тело сотрясалось так, что это сказало мне, что он нарушил свое собственное правило насчет слез.

Когда он отпустил меня, наши лица у обоих были мокрыми.

— От тебя действительно воняет, — пробормотала я, и он рассмеялся.

— Подожди, так у тебя теперь два брата?

Асиния издала сдавленный звук, который мог быть смехом.

Демос замер, его глаза стали холодными.

— У нее один. Эти люди украли ее.

Я глубоко вздохнула.

— Тибрис не имеет к этому никакого отношения. Он тоже мой брат.

Челюсть Демоса сжалась, но он отпустил меня.

— Как это возможно?

Я ввела его в курс дела. Когда я дошла до той части, где мама столкнула меня в реку, он поднялся на ноги и принялся расхаживать.

— Она сказала, что спасала мне жизнь. Она умерла в тот день, Демос.

Моя верность маме осталась, даже когда я изо всех сил хотела облегчить его боль.

Он с рычанием повернулся ко мне. Я подняла руку.

— Будь осторожен с тем, что говоришь о ней. Она все еще моя мать.

— Нет, она не твоя мать. Наша мать умерла, потому что мы искали тебя той ночью вместо того, чтобы обратить внимание на людей, которые предупреждали, что принц фейри был замечен за стенами нашего города. Вместо того, чтобы готовиться к бегству, наши родители обыскивали каждый угол в городе, отчаянно пытаясь найти тебя.

Слова эхом отдались между нами. Глубокая боль пронзила меня, поселившись под ребрами.

— Наша мать… мертва?

Маленький огонек надежды, который я не хотела признавать, что чувствовала, погас.

— Отличная работа, — пробормотала Асиния. — Какой добрый способ сообщить женщине, что обе ее матери мертвы.

— Женщина, которая украла ее, не была ее матерью, — прошипел Демос.

Я поднялась на ноги. Даже после всего, что сделала мама, я не могла вынести, когда ее унижали. Не тогда, когда я знала, что она умерла, защищая меня.

Мне было позволено ругать ее за то, что она сделала. Но я не могла слышать, как кто-то другой делает то же самое. Не сейчас. Не тогда, когда ее смерть была так свежа.

— Подожди. Не уходи. Прости.

Демос схватил меня за руку.

— Я просто… Черт, я никогда не ожидал встретить тебя. Я убедил себя, что ты мертва. Иногда надеялся на это, потому что редко бывает счастливый конец, когда крадут маленьких девочек. И теперь ты здесь, и ты жива, и…

— Я понимаю.

Сделав глубокий вдох, я попыталась подготовиться к ответу на свой следующий вопрос.

— Эм, наш отец. Он…

Губы Демоса сжались.

— Я не знаю. Я видел, как в тот день умирала наша мать. Она отказалась уходить, уверенная, что найдет тебя. И она убежала обратно в наш дом, когда он рухнул. Она даже не использовала свою силу — я думаю, она была не в своем уме от ужаса и горя. Она подтолкнула меня к отцу и настояла, что ей нужно в последний раз проверить шкафы. Что, возможно, ты испугалась и спряталась.

Мои глаза наполнились слезами. На самом деле меня не было в городе. Почему мама не могла оставить им записку, сообщив, что я в безопасности? Были бы они тогда живы?

— А…Отец?

Он сглотнул, опустив взгляд на свои руки.

— Когда дом рухнул, он упал на колени. Казалось, он не мог пошевелиться. Они так сильно любили друг друга, Нелайра. э-э, Приска. Настолько сильно, что если бы не я, я думаю, он забрался бы в ту горящую груду обломков и лег рядом с ней.

Демос отвернулся.

— Один из соседей поднял его на ноги. Я помню, как она кричала, что у него все еще есть один ребенок, которого нужно беречь. Она умерла через несколько мгновений. На нее упала каменная глыба.

Боги, что он повидал, когда ему было всего шесть зим.

— Мы были почти у городских стен, когда упал отец. Я не знаю, что произошло. Кто-то сказал, что фейри пускали стрелы. Мы разделились, и одна из наших соседок схватила меня. Она растила меня с несколькими другими детьми-сиротами, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы присоединиться к восстанию. Два года назад на нашу штаб-квартиру был совершен налет. Все, кого арестовали, были сожжены месяцы спустя. Все, кроме меня. Я не понимаю почему.

— Телеан работает на королеву. Ее пощадили, потому что королева была наслышана о ее мастерстве обращения с тканями. Когда она узнала, что тебя арестовали, она умоляла королеву оставить тебя в живых. Вот почему ты все еще здесь.

— Телеан.

Демос замолчал.

Некоторое время мы оба сидели в тишине.

В конце концов, я вздохнула.

— Мне лучше вернуться.

Демос еще немного посмотрел на меня.

— Я просто… Я не могу в это поверить. Будь терпелива со мной…пожалуйста.

— Я буду. И я попрошу того же от тебя.

Мой разум кружился, когда я выходила из подземелья. Мне нужно было поговорить с Тибрисом. А затем, к сожалению, мне нужно было найти Лориана.

К счастью, охотничья поездка Лориана с королем увела его и от замка, и от Телеан. Но я узнала то холодное выражение, которое было на его лице, когда он узнал об угрозе в мой адрес, и мне нужно было убедиться, что у него не возникло никаких мыслей об убийстве ее. Мой желудок сжался при мысли о том, что я увижу проклятие своего существования. После того, как мы набросились друг на друга прошлой ночью, я бы предпочла избегать его, пока мне не придется иметь с ним дело.

Тибрис встретил меня по дороге в мою комнату. Он поднял бровь, увидев выражение моего лица.

— Ты выглядишь… странно.

Я взяла его под руку.

— Странно?

— Твои глаза все опухли, но ты также выглядишь счастливой. Что происходит, Прис?

Дернув за нить времени, я затащила Тибриса в свою комнату.

— Возможно, ты захочешь присесть, — сказала я ему, подходя к окну.

— Ты заставляешь меня нервничать.

— В этом нет ничего плохого. Это хорошо. По крайней мере, я надеюсь, что ты так подумаешь…

— Прис.

— Мой другой брат. Мой родной брат. Он жив.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы поймать, как Тибрис разинул рот.

— Откуда ты это знаешь?

Я рассказала ему о Телеане. И когда я добралась до части о Демосе, Тибрис вскочил на ноги.

— Он твой брат? Ты уверена?

Я издаю натянутый смешок.

— Да. Я уверена. Ты в порядке? — молчание, — С тобой все в порядке?

Тибрис вздохнул, подошел ко мне и заключил в объятия.

— Конечно, я в порядке. Я бы предпочел, чтобы твой брат был жив, чем мертв, даже если это означает, что мне придется иметь дело с Демосом до конца моей жизни.

Я сжала его в ответ.

— Спасибо. Я знаю, это было… трудно.

— Перестань беспокоиться обо мне.

— Это было бы невозможно.

— Мне нужно вернуться к работе.

Он отступил.

— Думаю, мне нужно как-нибудь поговорить с твоим другим братом. И я никогда не думал, что произнесу это предложение.

Он ухмыльнулся, и даже если в этом был намек на напряжение, я проигнорировала это, поскольку он явно хотел, чтобы я этого сделала.

Тибрис вышел, а я долгое время сидела на краю своей кровати. Наконец, я не могла больше откладывать это, и я пошла по коридорам для слуг к комнате Лориана, кивая горничным, большинство из которых игнорировали меня. Аурия улыбнулась мне, держа в руках охапку белья.

— Чай сегодня вечером?

Я кивнула.

— После танцев.

Одна мысль о том, чтобы притворяться, что все нормально, приводила меня в изнеможение. Все, чего я хотела, это свернуться калачиком в постели и укрыться одеялом с головой.

Она улыбнулась и ушла.

Всего несколько мгновений спустя я поняла, что заблудилась в зале для прислуги.

Обычно, когда я пробиралась в комнаты Лориана, я бродила по главному залу, останавливала время на несколько мгновений и входила внутрь.

Стиснув зубы, я наклонилась поближе к двери слева. Я была относительно уверена, что принц находится в одной из этих комнат — одной из самых роскошных в замке.

Я оглянулась через плечо, но по коридору больше никто не шел. Кто-то разговаривал. Нет, разглагольствовал. Прижав глаз к крошечному отверстию, я замерла.

Патриарх Фэрроу расхаживал взад и вперед, слюна летела с его лица, когда он разглагольствовал.

Я уловила слова «продажные» и «сжигать». Итак, это была его обычная тема для обсуждения. Но больше всего внимания я уделила Мадинии. Она сидела на диване лицом ко мне.

Ее лицо было белым, как смерть.

— Отец…что, если продажных можно было бы… реинтегрировать в общество? Мы могли бы дать им шанс вернуть свою магию и умилостивить богов.

Я всосала глоток воздуха, чуть не подавившись им. Уверенная , что это не то, что я ожидала услышать от нее.

Кто-то шел. Я прошествовала через холл и протянула руку к ближайшей двери, как будто собираясь постучать.

Служанка проигнорировала меня и продолжила идти. Я переминалась с ноги на ногу, пока она не скрылась из виду.

Бросившись обратно через зал, я снова прижалась к двери.

Фэрроу терял контроль.

— Как ты могла такое сказать? Ты забыла, что те демоны убили твою мать?

Он швырнул свой кубок с вином через комнату, и Мадиния вздрогнула.

Впервые мне стало почти… жаль ее.

Это не оправдывало ее ужасного поведения, но..

Ее рука загорелась. Огнем.

В моих ушах зазвенело. Ей еще не было двадцати пяти зим. Что означало…

Мадиния была гибридом.

Ее отец резко обернулся, из его горла вырвался сдавленный звук.

О боги.

Мадиния посмотрела на своего отца.

А потом она посмотрела на свою руку.

Что-то, что могло быть смирением, промелькнуло в ее глазах.

Она прижала руку к своему платью.

Я остановила время, прежде чем поняла, что притянула магию к себе. Яростно толкнув дверь, я захлопнула ее за собой, бросившись через комнату к вазе с цветами.

Я начала изливать, но недостаточно ухватилась за нить своей магии. Я действовал исключительно из страха.

Время возобновилось.

Мадиния вскрикнула. Фэрроу взревел.

Я вылила всю вазу на платье Мадинии, включая цветы.

Огонь погас. Наши глаза встретились, и ее взгляд был мрачным.

Я только что убила нас обеих.

У меня сжалось горло. Мадиния решила сгореть на своих собственных условиях. И я спасла ей жизнь как раз вовремя, чтобы в конечном итоге самой попасться в сети ее отца. Я пожертвовала тремя сотнями жизней ради этого импульсивного решения.

Повернувшись, я наблюдала за Фэрроу. Он задыхался, его лицо покраснело.

Мне больше нечего было терять.

— Возьми себя в руки, пока не свалился замертво, — огрызнулась я.

Он уставился на меня, явно непривычный к тому, что кто-то разговаривал с ним с чем-то меньшим, чем подобострастное уважение.

— Продажна, — сказал он.

— Это так.

Я бросила взгляд на Мадинию. Она смотрела на меня так, как будто никогда раньше меня не видела. Я внимательно присмотрелась к ней, на случай, если у нее снова появятся какие-нибудь интересные идеи о том, чтобы сжечь себя заживо.

Фэрроу перевел взгляд на Мадинию, и на этот раз его глаза наполнились слезами.

— Как? Боги, как? Как я мог упустить такую вещь?

Я уставилась на него. Он серьезно спрашивал это?

— Может быть, из-за твоей решимости уничтожить любого, кого ты считал нечистым.

— Молчать, — прорычал он.

Он уставился на Мадинию так, как будто уже оплакивал ее.

— Я не… понимаю.

Поскольку Мадиния, казалось, не могла говорить, я покачала головой.

— Это просто. Женщина, которую ты утверждал, что любишь? Мать Мадинии? Та, чье имя ты настаиваешь называть повсюду, когда сжигаешь гибридов? Она была одной из так называемых продажных.

Мадиния напряглась, и я покачала ей головой.

— Конечно, это должно было прийти тебе в голову.

— Я… Боги…

— Боги не имеют к этому никакого отношения.

У меня не было времени, чтобы облегчить восприятие правды.

— Король забирает нашу магию, потому что хочет ее для себя. И потому что он думает, что это позволит ему убить всех фейри.

Мадиния сделала шаг ближе к своему отцу. И ее глаза горели жаждой возмездия.

— Это правда?

Фэрроу сглотнул.

— Намерения короля с самого начала были благими.

Значит, он знал правду. Я улыбнулась мерзкой улыбкой.

— В начале? Четыреста лет назад, когда он начал войну с фейри?

Фэрроу прищурился, глядя на меня.

— И откуда ты знаешь эту информацию, хм?

Если бы я не знала, в чем заключалась его сила, я бы остановила время из-за злобного взгляда в его глазах. Но Фэрроу не владел боевой магией. Нет, его магия позволяла ему разрабатывать стратегию намного лучше, чем обычному человеку. Именно поэтому он отвечал за охрану городских стен. И почему было так трудно проникнуть в город — или выбраться — из него.

— Ты говоришь, что король бессмертен?

Мадиния одарила меня своим обычным надменным выражением. Я просто подняла бровь.

— Это всего лишь одна из причин, по которой он забирает силу у своих подданных. Чтобы сохранить себе жизнь.

В моем голосе звучала горечь.

Мадиния уставилась на меня. Затем ее взгляд остановился на ее отце.

— Скажи мне, что она лжет.

Фэрроу не мог.

— Кто еще знает об этом? — спросила я.

Я хотела знать, сколько людей знали правду — скольких король убедил солгать ради него. Сколько людей были не просто опасны, но и лицемерили.

Он замолчал. Рука Мадинии снова загорелась огнем. Судя по ужасу в ее глазах, она не хотела, чтобы это произошло. Фэрроу уставился на нее с напряженным выражением лица.

— Ты хочешь причинить мне боль?

— Ты бы увидел, как я горю, — прошипела Мадиния, и огонь разгорелся ярче.

Если бы она сожгла его здесь, мы обе были бы арестованы и казнены сразу после этого.

— Возьми себя в руки, — посоветовала я ей.

— Об этом знает только ближайшее окружение короля, — наконец сказал Фэрроу. — Еще пятеро мужчин.

— Его королева тоже знает? — я спросила.

— Я не знаю.

Мадиния тихо плакала, слезы стекали по ее лицу. Неудивительно, что она все еще выглядела красивой. Впервые я пожалела ее.

— Мы тебя как-нибудь вытащим, — сказал Фэрроу.

У Мадинии перехватило дыхание. Она этого не ожидала. Я тоже. Но я должна была.

— Ах, — сказала я, мой рот изогнулся.

— Что ты только вчера говорил о продажных людях и о том, как ты с нетерпением ждал, когда их всех посадят в тюрьму и сожгут?

Его рот скривился, но он был достаточно мудр, чтобы промолчать. Тихие слезы Мадинии рядом со мной превратились в рыдания.

Я не могла не продолжить. Меня так тошнило от этих членов королевской семьи и этих придворных, с их злом и лицемерием.

— Но это другое дело, не так ли, когда это твой собственный суд? Такие люди, как ты, так быстро крадут свободы — даже жизни — у других, в соответствии со своей собственной моралью. Но также так быстро вы меняете свое мнение, когда те же законы применяются к тем, кого вы любите. Как вы думаете, почему это так?

— Пожалуйста, — сказал он, и моя бровь приподнялась.

Нет, я тоже не ожидала, что он будет умолять.

— Вы близки к королеве, и я видел, как вы разговаривали с громалийским принцем. Ты можешь вытащить ее.

— И зачем мне это делать?

— Я был бы в долгу перед тобой всю жизнь. Чтобы ты меня использовала, когда захочешь.

Мне приснилось? Этот человек, об убийстве которого я фантазировала, собирался быть у меня в долгу. Возможно, именно поэтому Лориан заключил так много сделок. Это было головокружительно — на этот раз одержать верх в одной из таких сделок.

— Одно условие.

В его глазах вспыхнула надежда. Несмотря на все его презрение, у него все еще была слабость.

— Что угодно.

— Повторяй за мной. Я слаб. И я также лицемер.

— Хватит, Сетелла, — сказала Мадиния.

Я проигнорировала ее. Фэрроу сглотнул, на его лицо вернулась краска. Но он послушно повторил мои слова.

Мрачное удовлетворение охватило меня.

— Прекрасно, — сказала я.

— Давай поговорим о том, как ты собираешься помочь мне вывезти твою дочь и всех других гибридов из этого замка.

Он вздохнул и сел, махнув мне рукой, чтобы я сказала ему, что нам нужно. В конце концов, был только один способ, которым он мог помочь — мы выводили заключенных через туннель, и им нужна была транспортировка с рынка за город. Фэрроу приказывал стражникам пропускать экипажи, лошадей и повозки через городские ворота. И хотя эти охранники были верны ему, у нас, вероятно, было бы самое большее несколько минут, прежде чем хотя бы один из них усомнился бы в приказе.

— Я буду на связи.

Мои глаза встретились с глазами Мадинии. Она выглядела опустошенной, но впервые она не смотрела на меня с язвительностью.

— Почему ты последовала за мной в тот день в трущобах?

Ее глаза расширились.

— Неудивительно, что ты исчезла. Ты знала, что я была там. Я наблюдала за тобой с тех пор, как ты появилась. Я знала, что ты что-то замышляешь.

— И что ты планировала делать с этой информацией?

— Я продажная, — хрипло сказала она.

— Если бы ты знала выход, я бы шантажировала тебя, пока ты не вытащила и меня.

Я не могла винить ее. Я бы сделала то же самое. Я поднялась на ноги.

— Я хочу помочь, — сказала Мадиния. — Какой план ты бы не выдумала.

Даже зная, что ее жизнь была в опасности, я все равно не доверяла ей.

— Я подумаю об этом.

Оказалось, что дверь Лориана была через две двери слева. Я воспользовалась моментом, чтобы прислониться к стене возле его комнаты. Если бы я не безнадежно заблудилась, Мадиния была бы сейчас немногим больше, чем кучкой пепла. И если бы Фэрроу не любил свою дочь больше, чем короля, мы обе были бы в темнице, ожидая сожжения.

Эта мысль заставила меня покачнуться на ногах.

Я постучала в дверь Лориана, и он немедленно открыл ее. Знал ли он, что я здесь?

Он отступил в сторону, пропуская меня в свои комнаты, и я подошла к окну.

Если бы я не знала Лориана так хорошо, как знаю сейчас, я бы подумала, что в его взгляде была настороженность.

— Что? — спросил он, поворачиваясь, чтобы налить себе выпить.

Я открыла рот, и все это вырвалось наружу. Швея — моя тетя, Демос и, конечно, все, что только что произошло с Патриархом Фэрроу.

— Что случилось с твоей магией?

— Я не знаю. Я отреагировала слишком быстро или что-то в этом роде.

Он поднял бровь, глядя на меня.

— Это не так работает.

Что бы я ни сделала, я чуть не погубила себя. Я содрогнулась. Мне нужно было выяснить, что пошло не так. Чтобы я больше никогда этого не сделала.

Лориан уставился в свой бокал, очевидно, приходя к согласию со всем, что я ему сказала.

— Твоя няня.

— Очевидно, мы называли ее ‘тетя’.

Я могла видеть, как он взвешивал, что бы это значило. Я не думала, что мне нужно было прояснять эту часть, но с кровожадными наемниками лучше всего перестраховаться.

— Не убивай ее.

Лориан закатил глаза. Это был такой странный жест с его стороны, что я чуть не рассмеялась.

Вместо этого я смерила его своим лучшим жестким взглядом.

— Мне нужно твое слово.

— Я даю тебе слово, что не убью твою тетю. Если только она активно не встанет у меня на пути.

Я открыла рот, услышав это, но он уже перешел к следующей теме.

— Придворная дама королевы пыталась поджечь себя?

— Да.

Он отпил из своего бокала. Затем бросил на меня задумчивый взгляд.

— Выход труса.

Я моргнула.

— Она собиралась умереть на своих условиях. И не допустить, чтобы ее смерть превратилась в зрелище.

— Что бы ты сделала, если бы ее отправили на сожжение?

— Я бы попыталась спасти ее, — призналась я.

Он кивнул, не сводя с меня пристального взгляда.

— И она этого не знала.

— Конечно, нет. Мы не совсем друзья.

Я знала, что в чем-то он прав, но я просто не могла этого увидеть.

— Вот именно. Даже когда все выглядит таким же безнадежным, каким оно когда-либо было, ты никогда не сдаешься. Независимо от того, как сильно тебе больно. Ты никогда не упускаешь ни единого шанса на жизнь. Потому что никогда не знаешь, когда что-то может измениться. То, чего ты даже не ожидала.

Перед моими глазами промелькнуло обезумевшее выражение лица Мадинии.

— Иногда ты делаешь все, что в твоих силах, чтобы остановить боль.

— Иногда тебе просто нужно продержаться еще немного, и боль пройдет. И ты будешь жив.

Он поставил свой бокал и сделал шаг ближе.

— Никогда не делай подобного выбора.

— Лориан..

— Обещай мне.

Выражение его лица было решительным.

Казалось, это имело для него значение. Я глубоко вздохнула.

— Я обещаю.

К счастью, он, казалось, был готов сменить тему. Он повернулся и зашагал прочь.

— Ты уверена, что Фэрроу поможет нам?

Тот факт, что он сказал Нам, заставил меня почувствовать себя немного лучше в сложившейся ситуации. Особенно после прошлой ночи.

— Да. Он любит свою дочь. Он предаст короля, чтобы сохранить ей жизнь.

Лориан сделал паузу, явно обдумывая наши варианты. Наконец, он вздохнул.

— Я ищу амулет. Это голубой камень, оправленный в серебро, с выгравированными на обратной стороне древними письменами. Вот почему я здесь.

— Ты думал, он будет в королевских покоях.

— Да. Я уверен, что амулет где-то в этом замке. Я обыскал библиотеки, покои Сабиума и все остальные места, где, по слухам, он может быть.

— Почему ты не можешь убить короля?

Он поднял одну бровь.

— Порочное существо.

Я нахмурилась на него, и он скользнул взглядом по мне, задержавшись на моих губах.

— Это не было оскорблением. Мне это нравится.

У меня внутри все перевернулось, и я попыталась сохранить скучающее выражение лица. К счастью, он продолжил свою мысль.

— Я пока не могу убить короля, потому что у меня есть другие планы в действии, и если он умрет раньше, я не смогу закончить свои задачи.

— Потому что в этом нет ничего таинственного. Ты когда-нибудь скажешь мне, кто ты?

Он не был принцем. Я это знала. Чего я не знала, так это того, как ему удалось убедить членов королевской семьи в том, что он такой.

Одна сторона его рта приподнялась.

— Да. Но не сегодня.

— Почему бы и нет?

Тишина.

Я вздохнула.

— Я помогу тебе найти твой амулет. Если ты поможешь мне с заключенными.

Он изучал меня.

— Каков твой план, Приска?

— Вайсер сказал, что если мы сможем вывести заключенных через туннель из подземелья, он может попросить повстанцев встретить нас на рынке. Вайсер изыскивает любой вид транспорта, какой только может, чтобы мы могли доставить заключенных с рынка к городским стенам. Если Фэрроу всерьез намерен спасти жизнь своей дочери, стражники получат приказ отступить — ровно на то время, пока мятежники не уберутся восвояси. Фэрроу достаточно уважают, чтобы они делали то, что он говорит — по крайней мере, в течение нескольких минут, которые нам нужны.

— На гибридов будут охотиться.

Выражение его лица было пустым, не давая мне ни малейшего намека на то, что он думал об этой стратегии.

— Да. Но, по крайней мере, у них будет шанс. Они ослаблены, но будут путешествовать группами. Те, кто не сможет совершить долгое путешествие, будут тайно доставлены в различные части города — Вайсер поможет там. Мы надеемся найти кого-нибудь, кто сможет помочь с синими метками. Кроме того, как только они на несколько дней окажутся на свободе, многие из них смогут снова использовать свои силы. Они будут бороться, чтобы остаться на свободе.

— А ты? — его голос был тихий. Почти интимный.

Я еще не думала о своем следующем шаге.

— Я не знаю. Мы должны сказать людям, что Сабиум — тот, кто начал войну с фейри. И что он — причина, по которой это продолжается.

— Никто вам не поверит, пока у вас не будет неопровержимых доказательств. Даже тогда многие предпочтут игнорировать факты.

— Почему?

Томное пожатие плечами.

— Их предки посылали своих сыновей на ту войну. Своих братьев. Их двоюродные братья. Все для того, чтобы они умерли из-за жадности короля. Верить, что все это было напрасно… Большинство людей предпочли бы никогда не знать правды.

Горечь наполнила мой рот. Потому что он был прав.

— Как Сабиум хранит силу? В комнате, которую мы видели, было всего несколько камней по сравнению с тем, насколько велико это королевство. У него должен быть способ извлечь силу из этих камней и использовать ее самому.

— Он извлекает. Но не в этом замке. За этими камнями всегда следят, когда их перевозят из деревень. Каждый раз жрица исчезала в разных местах.

— Он не может высасывать силу камень за камнем.

Это заняло бы слишком много времени. Это было большое королевство.

Лориан кивнул.

— Он использует какой-то магический артефакт или устройство.

— Если бы мы уничтожили его, вернулась бы сила к людям, которым она принадлежит?

— Я не знаю.

Лориан нахмурился.

— Мне хотелось бы так думать, но может быть, что сила переходит к самому близкому к нему человеку.

Мои мечты о том, чтобы вскрыть тайник королевской власти, зная при этом, что все жители деревни в этом королевстве получат то, что принадлежит им по праву…

Эти мечты обратились в прах.

Я кивнула, направляясь к двери.

Очевидно, мы не собирались говорить о порочных словах, которые наговорили друг другу прошлой ночью. Внезапно я почувствовала смертельную усталость. Глубокое истощение, которое было всеобъемлющим.

— Приска.

Я оглянулась через плечо. Лориан наблюдал за мной своими темно-зелеными глазами. Он резко закрыл рот.

Со вздохом я открыла дверь и вышла.