Свадебный рэп

Стокгольмское окно

И весь посвященный мир вздохнул с облегчением, узнав, что Сашина выходка — это не идейная или духовная позиция, а просто минутная слабость, вызванная отсутствием в организме необходимых веществ.

В Москве точно знали, каких веществ не хватало в организме ребят. Им не хватало баб, поэтому на очередном заседании мозгового центра разведки Начальник предложил срочно воспользоваться «стокгольмским окном», которое «открывалось» только в самых экстренных случаях, не терпящих никаких отлагательств.

Прибыв в Стокгольм на своем личном лайнере поздним вечером, Саша и Леня, по своему обыкновению, не стали тратить время на посещение мест традиционного сбора геев, а попрощались с охраной и удалились в свой номер, вывесив табличку «Просим не беспокоить».

Однако через несколько минут Сашу и Леню уже можно было увидеть в люльке мойщиков окон, которая бесшумно скользила вниз.

В поздний час, когда солнце уже село и начали сгущаться сумерки, от одной из пристаней Стокгольмского порта отчалил небольшой прогулочный катер. Вдоль фальшборта катера пробегали огоньки легкомысленной гирлянды, из динамика неслась разухабистая музыка, но в кают-салоне катера следов веселья не наблюдалось.

Два пассажира — Саша и Леня — были заняты каждый своим делом. Леня что-то выискивал в Интернете, кликая по клавишам навороченного ноутбука, а Саша, прихлебывая пиво, смотрел по телевизору футбольный матч.

— Хочешь, я тебе счет скажу? — спросил Леня.

— Откуда ты его знаешь? — удивленно откликнулся Саша.

— Матч по московскому времени провели, а показывают по европейскому. Все всё уже знают, — похлопал Леня по чемоданчику.

В каюту заглянул капитан катера и сказал:

— Приготовьтесь, господа. Через десять минут будем на месте.

Саша и Леня быстро разделись почти догола, оставив только плавки. Потом достали и надели шерстяное белье. После чего извлекли из шкафа костюмы для дайвинга, которые висели на плечиках, и надели их.

Тем временем шум двигателя катера стих, и послышался звук гулкого удара корпуса катера обо что-то металлическое.

— Мы на месте, — сказал появившийся капитан. — Если можно, быстрее, господа. Я не могу стоять здесь ни минуты, чтобы не дразнить пограничников.

Саша и Леня, шлепая ластами, подошли к борту. За ним качался бакен со ржавым круглым знаком, на котором поверх надписи по-шведски масляной краской по-русски было написано: «Ахо-хо не хо-хо?»

— Что здесь написано? — спросил Леня капитана, показав на бакен.

— Стоянка русским субмаринам запрещена.

— Это шутка? — удивился Саша.

— Нет, шведы с этим не шутят. Они верят в силу запретительных надписей. Сверим часы. Сейчас одиннадцать двадцать восемь. Буду на этом месте ровно через десять часов.

Саша и Леня подвели свои часы, махнули рукой капитану и перевалили за борт спиной вперед.

В непроглядной глубине светил какой-то огонек. Друзья поплыли к нему и через некоторое время уже плыли вдоль корпуса подводной лодки, на борту которой с трудом читалась надпись «Сентябрь».

Они приблизились к огоньку, который оказался фонарем в руках человека в таком же костюме, как у ребят. Поздоровавшись, человек жестом хозяина пригласил их заплыть в камеру шлюза.

Когда вода сошла и зажегся свет, Саша, Леня и подводник сняли маски.

— Добро пожаловать в наш релаксационный подводный центр, — тоном гида сказал подводник. — Здесь все к вашим услугам — фитоцентр, сауна, массаж, азартные игры, никотин, алкоголь, легкие наркотики и безудержный секс.

— Ближе к делу, у нас мало времени, — нетерпеливо велел Леня.

— Тогда вперед! — скомандовал подводник и открыл дверь внутрь подлодки.

Их встретил радостный женский визг, и аквалангисты сразу попали в атмосферу уже набравшей обороты оргии: кругом мелькали самые неожиданные части женских тел, гремела музыка, телеэкраны дублировали и умножали количество действующих лиц. Казалось, что в этой в общем-то небольшой каюте собралась тысяча визжащих и стонущих от вожделения вакханок.

Последнее, что успел сказать увлекаемый и раздеваемый женщинами Леня, показывая вверх:

— Ровно через десять часов.

— Есть, товарищ первый, — козырнул офицер и исчез за дверью.

Офицер крутанул запорный ворот и облегченно вздохнул, оказавшись по ту сторону переборки. Пройдя через несколько отсеков, где на своих боевых постах работали матросы и офицеры, он вошел в командный отсек.

Командир с красными от напряжения и бессонницы глазами вопросительно взглянул на вошедшего, который в своем гидрокостюме выделялся среди одетых по форме моряков.

— Ну как там? — спросил командир.

— Испытания должны быть закончены в 9.28.

— Понятно. Всем постам…

По лодке зазвенели зуммеры, и в отсеки понеслись дублированные команды, в ответ тут же послышались рапорты о готовности.

Ровно десять часов спустя Леня и Саша вынырнули из воды.

Когда они перевалили через борт, катер, сразу выйдя на форсаж, взял курс на Стокгольм. В это время в каюте ребята лениво содрали с себя резиновую шкуру и, не без сил от усталости, молча разошлись по душевым кабинам.

На пристань с борта катера Леня и Саша сошли в одежде портовых клерков с бумагами в руках.

На свой этаж гостиницы они поднялись в знакомой люльке мойщиков окон. Открыв окно, они вошли в свой номер и стали быстро переодеваться.

Разбирая халаты, Саша сказал капризным голосом:

— Опять мне розовый положили.

— Какая разница? — удивился Леня.

— Да, тебе почему-то всегда голубой кладут, а мне всегда розовый.

К ожидавшим в столовой телохранителям друзья вышли из спальни в длинных шелковых халатах — Саша в голубом, а Леня в розовом — и сели завтракать.

— А окошко ничего, — сказал загадочную для телохранителей фразу Леня.

— Надо только чаще его открывать и проветривать помещения, — добавил Саша, и оба они расхохотались.