Свирепая клятва

ГЛАВА 11

Лео

7 лет назад

Когда я выхожу на улицу, меня встречает грохочущая басовая музыка, мерцающий свет факелов и веселый смех гостей моего брата, только что ставших легальными.

Чертов Даниил. Оставишь его одного на неделю, а он уже устраивает вечеринку, которая может сравниться с самой горячей вечеринкой Coachella. Я протискиваюсь сквозь толпу полупьяных парней и любящих их женщин в бикини. Половина тусовки плещется в бассейне, загорелые тела сверкают в лунном свете.

— Эй, бро! — кричу я, пытаясь привлечь внимание старшего брата. Он окружен группой своих друзей, все они держат в руках пиво, между ними переходит косяк. Заметив меня, брат ухмыляется и взмахом руки подзывает меня к себе.

— Ты успел на вечеринку, — говорит он, предлагая мне выкурить косяк. Я качаю головой, у меня нет настроения трахаться сегодня. Я только что вернулся из недельной командировки в Нью-Йорк, где папа заставил меня работать в качестве пехотинца, охраняя грузы, идущие через порты. Это была дерьмовая работа, в чем, наверное, и смысл. Папа заставляет нас тренироваться снизу вверх. Мы зарабатываем свои звезды, как любой другой вор.

Я устал, вымотался, и все, о чем я могу думать, — это о встрече с Аленой.

— Папы нет меньше шести часов, а ты устраиваешь буйство в честь начала лета, — говорю я, качая головой, но на губах играет улыбка. Это Даниил. Вечеринка или смерть.

— Возможно, это наше последнее свободное лето, и я собираюсь использовать его по максимуму. — Он выкуривает косяк и передает его одному из своих друзей. Как обычно, мое настроение падает, когда мы говорим о присяге братству. Это наша судьба, наше будущее, и мы никогда не сомневались в этом. Даниил выиграл время до принятия присяги, убедив папу, что университетское образование в области управления бизнесом пойдет на пользу деятельности Братвы. Но он уже почти закончил учебу.

— Надо выпустить пар, выпить чего-нибудь, — предлагает Даниил, указывая на бар, установленный у бассейна.

Мне не до вечеринок. Я сканирую глазами толпу в поисках ее, но не думаю, что она появится. Алена никогда не была участницей наших вечеринок, но какая-то часть меня надеется, что сегодняшний вечер будет исключением. Она только закончила школу, может быть, ей захочется отпраздновать.

— Чувак, ты такой охренительно очевидный. — Даниил смеется, ударяя меня локтем в грудь. Я сужаю на него глаза, но не могу сильно злиться, ведь он прав. Он застукал меня за перепиской с Аленой несколько недель назад и, в конце концов, выудил из меня историю о том, как мы поцеловались, всего один раз, в день похорон ее отца, и как мы переписывались, пока она была в школе.

Аля больше не упоминала о поцелуе, и я тоже. Я не собираюсь навязывать ей эту тему, даже если она постоянно у меня на уме. Аля не в курсе, но у нас установились прохладные дружеские отношения. Мы переписываемся обо всем — от последнего фильма Marvel до того, что она готовит на ужин. Иногда мы говорим о более серьезных вещах, например, об ухудшении здоровья ее мамы, но в целом все довольно непринужденно.

Тем не менее, я не могу не думать о предстоящем лете. Впервые мы будем жить вместе несколько месяцев. Мой отец, Андрей и Джулиан большую часть лета будут в России, о чем я стараюсь не задумываться. В усадьбе Козловых останемся только я, Аля и Даниил. Одни.

— Я ни хрена не очевиден, — ворчу я, — я спокоен как огурец. — Я выхватываю пиво из его рук и выпиваю его несколькими глотками.

— Да, как скажешь. — Тон Даниила становится мрачным. — Она весь день была с мамой. Мине опять плохо.

— Черт. — Я качаю головой. С тех пор, как умер ее муж, у Мины начался спад. Сначала это были таблетки, которые помогали ей спать, потом те, которые успокаивали ее, потом те, которые снимали боль. Мы не говорим об этом, отец, в частности, называет это "болезнью" и говорит, что ничего не поделаешь. Я знаю, что Джулиан и Алена пытаются ей помочь, но пока ничего не получается.

У всех сердце разрывается.

Я уже собирался вернуть полупустое пиво Даниилу и направиться в дом, как вдруг он издал низкий протяжный свист.

— Ну, покрути мне соски и назови меня Алисой!

— Какого черта…? — Но прежде чем слова сорвались с моих губ, я поворачиваюсь и убеждаюсь в этом. Алена идет к нам с лучезарной улыбкой на лице, ее длинные ноги обнажены через разрез облегающего черного платья. Она всегда была сногсшибательна, но сегодня? Сегодня она просто огонь.

— Трахните меня, — пробурчал я, чем вызвал усмешку Даниила.

— Чувак, я не собираюсь указывать тебе, как жить, но я напомню тебе, что в прошлом месяце ей исполнилось восемнадцать. Вполне легально.

— Не поможет, — огрызаюсь я. — Она младшая сестра нашего лучшего друга. Запрещено.

Даниил затягивается, вздыхает:

— Просто говорю, что она достаточно взрослая, чтобы делать свой собственный выбор. И, похоже, она знает, чего хочет.

Ее глаза встречаются с моими через толпу, ее взгляд непоколебимо и неоспоримо прикован ко мне. Господи. Эта девушка вывернула меня наизнанку. Я убираю волосы с лица, и слабый трепет в моем нутре подсказывает, что после этой ночи ничто уже не будет прежним.

— Привет, — говорит она, подходя к нам и разглаживая свое слишком короткое платье. — Надеюсь, ничего страшного, что я пришла. Мне просто нужно было сменить обстановку.

— Конечно. Это более чем нормально. — Даниил вскакивает. — Оставайся здесь, я принесу тебе выпить.

Даниил уходит, оставляя нас наедине. Наши глаза встречаются, и я клянусь, что мои легкие забывают о своей работе. Я всегда был неравнодушен к ее детскому голубому цвету, а сегодня, когда она нанесла тушь и подводку, я уже потерялся в его глубине.

— Это новая татуировка? — спрашивает Аля, нарушая неловкое молчание. Она показывает на новую татуировку китайского дракона, которую я недавно сделал.

— Да, нравится? — спрашиваю я, протягивая ей предплечье, чтобы она посмотрела поближе.

Ее пальцы скользят по моей голой коже, вызывая мурашки по руке.

— Это очень круто, — говорит она. — Разве китайский дракон не символизирует силу и мощь? Он идеально тебе подходит. — Я вскидываю голову, взволнованный ее неожиданным комплиментом.

Когда я встречаюсь с ней взглядом, в ее взгляде не остается и следа от прежней робости. В ее глазах вспыхивает то, чего я никогда раньше не видел. Похоть. Черт возьми. Идеальный ангел готов танцевать с дьяволом. Один только этот взгляд должен заставить меня бежать, но этого не происходит.

Вместо этого я говорю ей то, о чем думаю.

— Черт, Аля, ты выглядишь… — Я стараюсь, чтобы мой взгляд не задерживался на ее губах, на выпуклостях ее сисек в этом обтягивающем платье, на всех этих голых ногах. Мне это не удается. — Потрясающе.

Вот так я и не подглядывал за ней. Она бросает взгляд на траву, румянец окрашивает ее щеки, прежде чем ее глаза вновь встречаются с моими. Я делаю глубокий вдох и выпускаю его в виде тихого шипения, потому что теперь отрицать это невозможно. Она флиртует со мной.

Даниил снова присоединяется к нам, сует каждому из нас в руки по бокалу — мне пиво, а Але — какой-то девчачий коктейль — и говорит, чтобы мы наслаждались, прежде чем подойти к паре брюнеток, которые весь вечер трахали его глазами. Я знаю, чем закончится вечер моего брата, но не уверен в своем.

Я киваю подбородком в сторону качелей, висящих на ветке большого дуба на краю участка. Она подает мне руку, и я веду ее через толпу, чтобы мы могли остаться наедине.

— А я-то думал, что на твоих диких вечеринках только секс, наркотики и рок-н-ролл. — Она ухмыляется, садясь на качели рядом с моей. — Видимо, ты предпочитаешь качаться.

Я смеюсь.

— Все бывает в первый раз, — говорю я, делая медленный глоток пива и ставя банку у своих ног. — Должен признаться, что последние несколько месяцев я думал о тебе.

Она поворачивает качели так, что оказывается лицом ко мне.

— Я тоже думала о тебе. Больше, чем ты думаешь. — Наши глаза сталкиваются, и кипение притяжения перерастает в нечто гораздо более электрическое.

— Да? — Я уделяю ей все свое внимание, несмотря на хаотичную сцену вдалеке, которая включает в себя оргию, бушующую в бассейне.

— О чем ты думала?

Она проводит языком по своей полной нижней губе, и мой член пульсирует в ответ. Без малейшего намека на колебания или неуверенность она говорит:

— Я думала о том поцелуе. О том, что между нами произошло. И я думаю, что хотела бы, чтобы он повторился, но в этот раз я хочу большего.

С моих губ срывается стон. Потому что то, что она предлагает, станет моим гребаным крахом.

— Джулиан…

— Джулиана здесь нет, — перебивает она. — И вообще, это не его дело, чем мы занимаемся.

— Я думаю, что Джулиан посчитал бы, что это очень даже его дело, что между нами происходит, но, блядь… — Я замялся. Я не из гранита, и я стоял на коленях перед Алей с момента нашей первой встречи. Я даже не прикоснулся к другой женщине, ее вкус все еще запечатлен на моих губах.

— Я не прошу о счастливой жизни или о чем-то еще. Я просто хочу, чтобы ты… научил меня. — Она поднимает брови и смотрит на меня, чтобы я заполнил пробелы.

— Научил тебя…? — Она говорит не то, что я думаю, не так ли? — Мне нужно, чтобы ты произносила слова.

Она слегка краснеет, но ей все же удается произнести слова.

— Я хочу, чтобы ты был моим первым. Я хочу, чтобы ты научил меня. Показал мне, чего мне не хватает. — Ее глаза метнулись к извивающимся в бассейне телам, в полуприкрытом взгляде читался немой вызов. — Или, может быть, я смогу найти горячего парня, который захочет…

— Нет, блядь. — Внутри меня поднимается защитное чувство. Придя в себя, я встаю и хватаюсь за веревки качелей над ее головой. — Ни один из этих мудаков тебе не подходит, — сердито говорю я. — Если хочешь научиться чувствовать себя хорошо, приходи ко мне.

— Именно это я и сделала. — Она откидывается назад и обхватывает меня ногами за талию, вгоняя мой твердый член в свое ядро. Ее платье поднимается, сбиваясь на талии, открывая мне пьянящее зрелище ее киски, прикрытой лишь крошечным клочком кружева.

— Ты пришла сюда, чтобы соблазнить меня? — Я собираю ее волосы в одну руку и заставляю откинуть голову назад, чтобы она смотрела на меня сверху. — Потому что ты знала, что сможешь? Потому что я слаб для тебя?

— Мне надоело быть хорошей девочкой, послушной дочерью мафии. Теперь я живу на своих условиях, ни на чьих других. И я знаю, чего хочу.

Вся моя решимость, которую я проявлял или думал, что проявляю в ее присутствии, полностью исчезает. Одна рука касается ее голого бедра, а другая натягивает веревку качелей, и она оказывается там, где я хочу.

Каждый сантиметр моего тела поет от предвкушения, но сейчас дело не во мне, а в ней. Кончики моих пальцев спускаются от ее бедра к внутренней стороне бедра, вырисовывая небольшие узоры, то и дело касаясь складок ее киски.

Она резко втягивает воздух.

— Лео, — в ее голосе звучит отчаяние. — Тебе нужно прикоснуться ко мне.

— Я прикасаюсь к тебе.

— Нет, как прикосновение к прикосновению.

— Тебе нужно научиться терпению, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Я жалею ее и позволяю своей руке коснуться ее клитора, нанося легкий шлепок. Она вскрикивает, и на меня смотрят широкие обвиняющие глаза, но когда жжение исчезает, остается полузакрытый взгляд удовольствия.

— Боже мой, — прохрипела она, — это было…

— Горячо, — говорю я, заканчивая за нее фразу. — Тебя когда-нибудь трогал здесь другой мужчина?

— Только пальцами, и все, но это было не очень хорошо. Мы оба не знали, что делаем.

Я хихикаю во все горло. Это не будет ее опытом со мной. Заслонив ее своим телом от посторонних глаз, я ввожу один толстый палец в ее дырочку, довольный тем, что она уже хорошо и смазана для меня.

— Начнем с одного пальца, а дальше пойдем по нарастающей.

Я обвожу большим пальцем ее клитор, пока мой палец погружается в нее. Она уже созрела для этого. Я чувствую, какая она мокрая, ее тугой жар обхватывает мой палец — это просто рай. Может быть, я и более опытен, но я едва держусь на ногах, мой член упирается в ткань джинсов. Она издает слабый стон, когда я ввожу и вывожу палец из нее, обводя ее клитор. Не успел я сделать еще один вдох, как она широко раскрыла глаза и объявила:

— Я уже близко.

— Какая хорошая девочка, блядь, — рычу я на ее макушку. — Такая отзывчивая. Так быстро кончает для меня.

— Лео… мне нужно… о боже, — прохрипела она, потому что я знаю, что ей нужно, раньше нее. И я даю ей это.

Продвигаясь глубже, я несколько раз ввожу и вывожу из нее пальцы, а затем остаюсь на глубине, вращаясь внутри нее, пока мой большой палец перебирает тугой пучок нервов, нанизывая идеальный ритм. Она взрывается, как фейерверк на Четвертое июля, ее киска сильно сжимается вокруг меня. Ее вздохи переходят в громкие стоны, и я наклоняюсь и закрываю ей рот своим, глотая ее крики.

Наши дыхания смешиваются в пространстве между нами, когда она возвращается в реальность. Поднеся смоченные пальцы ко рту, я высасываю ее сок, словно нектар богов. На вкус он, конечно, похож. Ее соленый привкус, танцующий на моем языке, просто дразнит. Я с нетерпением жду, когда смогу попробовать ее на вкус, но для этого нам нужно войти внутрь.

— О, Боже! — Она удивленно смеется, ее щеки раскраснелись, а в голубых глазах пляшут огоньки, словно она сделала новое открытие. — Я даже не представляла, что это может быть так.

Я оттаскиваю ее от качелей и опускаю платье. Никто не обращает на нас внимания, но Аля теперь моя. И ее удовольствие, и ее боль я могу дарить или отказывать ей.

Я всегда был доминантом в постели, мне нравится быть главным, но что-то в Але пробудило во мне первобытную сторону. Мне нужно, чтобы она была под моим контролем. Я наклоняю ее лицо вверх, чтобы она смотрела прямо на меня, и говорю:

— С этого момента твоя маленькая киска подчиняется мне и только мне. Никто другой не сможет прикасаться к тебе так, как я.

Она моргает, но не отводит взгляд.

— То же самое касается и тебя. Пока мы… занимаемся этим, больше никого нет.

— Само собой разумеется. И Аля, сегодня — это только начало. — Я шлепаю по ее заднице под платьем, разминая ее плоть.

Ее глаза темнеют от вожделения. Для девственницы, да еще и неопытной, она, похоже, ничуть не напугана. Она направляется к дому, бросая манящий взгляд через плечо.

Я хрипло смеюсь, следуя за ней, полностью осознавая, в какую опасную игру я играю. Я готов последовать за этой женщиной в самые глубины ада. И кто знает, может быть, именно туда она меня и ведет.

Алена

Я не знала, как отреагирует Лео на мою просьбу дать мне уроки секса. Честно говоря, я ожидала большего отпора, большего "но подумай о своем брате" — о чем, кстати, мне хочется думать в последнюю очередь, — но как только я пригрозила, что буду получать уроки в другом месте, в Лео что-то переключилось.

И вот мы здесь, он ведет меня наверх, в свою комнату, и я не знаю точно, что будет дальше, но знаю, что я здесь для этого. Я уже не тот человек, каким была полгода назад. После убийства папы предсказуемый, безопасный мир, в который я когда-то глупо верила, разрушился на моих глазах. Хорошее или плохое — все может случиться, так почему я должна следовать чьим-то правилам, кроме своих собственных.

Я делаю то, что хочу, когда хочу. И, без сомнения, то, чего я хочу — то, чего я всегда хотела, — это мужчина, который смотрит на меня так, словно я его очередная еда. Поцелуя Лео на похоронах папы было недостаточно. Воспоминания об этом поцелуе поддерживали меня весь оставшийся семестр в школе. Он зажег меня. Поглотил меня. И то, что сейчас произойдет, когда Лео откроет дверь своей спальни и заведет меня внутрь, — единственное лекарство.

Воздух тяжел и заряжен, как атмосфера перед грозой, когда Лео притягивает меня к своей груди. Напряжение пульсирует между нами. Дверь закрывается за нами с глухим стуком, оставляя лишь звуки нашего дыхания.

— Последний шанс убежать от меня. — Он улыбается, проводя большим пальцем по моей щеке, проводя по нижней губе. Его карие глаза кажутся полуночно-черными. — Потому что как только мы начнем, я поглощу тебя. Я знаю, что ты девственница, но я собираюсь взять тебя так, как мне нужно.

Между моих ног собирается влага. Это то, что мне нужно от него.

— Я не убегу. — Чтобы доказать свою правоту, я отступаю от него и сбрасываю платье с плеч. Оно оседает у моих ног, воздух охлаждает мою кожу. Лифчик и трусики последовали моему примеру.

— Ты нереальна, — вздохнул он. Лео впивается в меня испепеляющим взглядом, словно открывая скрытый шедевр, хотя это далеко от реальности — мое тело скорее прямое, чем сладострастное, грудь упругая, но небольшая.

Его губы прижимаются к моим, язык нежно проникает в мой открытый рот. Этот поцелуй гораздо более эротичен, гораздо более настоятелен, чем тот, когда он поцеловал меня в первый раз. Это обещание чего-то грядущего. Его руки поднимаются и обхватывают мою грудь, щиплют и тянут за соски, заставляя их набухать, болеть и быть в напряжении. Он прерывает поцелуй, чтобы отстраниться и полюбоваться своей работой: розовые точки каждой груди устремляются к нему, как стрелы.

Я хватаюсь за его рубашку, безмолвно умоляя его что-то сделать.

— Почему ты все еще одет? — Мой голос звучит хрипло.

Он усмехается и целует меня в шею.

— Потому что мне нравится это — ты, голая, жаждущая моего члена, отчаянно желающая, чтобы я показал тебе, как им пользоваться. Ты этого хочешь, Аля? Быть моей идеальной маленькой шлюшкой?

Его слова должны были оскорбить меня. Я должна бить его коленом по яйцам, а не пускать слюну, чтобы он разделся и взял меня так, как ему захочется.

— Да, — это все, что я смогла сказать.

Заметив мое умоляющее выражение лица, он тяжело сглатывает и опускает нежный поцелуй на мои губы.

— Ладно, я вижу, что достаточно тебя подразнил. Теперь… я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, бабочка.

Бабочка? Он никогда не называл меня так раньше, но это теплое и собственническое слово, исходящее от его губ. И что-то подсказывает мне, что это прозвище предназначено только для меня. Он сжимает в кулаке мои волосы, откидывая голову назад, так что моя шея оказывается открыта для него. Он глубоко вдыхает мою кожу, прежде чем его губы проходят по ключицам и дальше по моему телу. Теперь он дает мне то, что мне нужно. Он сосет мои сиськи, используя язык, губы и даже немного зубы, пожирая правую вершину, а затем делает то же самое с левой стороны.

Мои пальцы на ногах подгибаются, а тело начинает дрожать, когда Лео продолжает эротическую атаку, двигаясь вперед-назад, практически заглатывая каждую грудь, пока я не готова потерять рассудок.

— Вот видишь, бабочка, я же говорил тебе, что это стоило того, чтобы подождать. Сейчас я буду есть твою киску, пока ты не кончишь, а потом накормлю тебя своим членом, и тебе понравится каждая секунда.

Как бы я ни хотела, чтобы он поласкал мою киску — потому что, о боже, это звучит как рай, — я не могу больше ждать, пока он возьмет меня. Я так долго ждала этого момента, думая о том, каково это будет, когда Лео окажется внутри меня.

Я снова вцепилась в его рубашку. Мои соски, ставшие острыми, прижимаются к его твердому телу.

— Мне нужен ты внутри меня. Я не могу больше ждать.

Он смотрит на меня сверху вниз.

— Но ты еще не готова, — возражает он. — Ты должна быть мягкой, влажной…

Я опускаю его руку между бедер, чтобы он мог почувствовать, насколько я мокрая.

— Я бы сказала, что здесь достаточно мокро, не так ли?

Его практически трясет, когда я извиваюсь в его пальцах. Он сдавленно хмыкает, и я беру его за лицо, выравнивая наши взгляды.

— Я готова к этому. Я хочу этого так сильно, как никогда не хотела ничего.

Как прекрасный принц, он пробормотал:

— Твое желание — мой приказ.

Он начинает раздеваться… сначала он снимает брюки, обнажая рельефные ноги. Ноги, на которые я любовалась тысячу раз, поскольку он всегда ходит в трениках. Но именно верхняя часть его торса заставляет мой пульс учащенно биться. Гладкая кожа без изъянов обтягивает его грудь. Мускулистые плечи и грудные мышцы сужаются к твердому, рельефному животу. А когда он сбрасывает трусы-боксеры, его возбужденный член блестит бусинками спермы на упругой головке.

Черт.

Его член толстый и рельефный, он изгибается на его животе, и это просто… Что я буду с ним делать? Я задыхаюсь.

— Я не уверена, что смогу с этим справиться.

— Не волнуйся, детка. — Он улыбается. — Я позабочусь о том, чтобы оно идеально сидело. — Он берет мою руку в свою и ведет ее вниз к своему члену, обхватывая его пальцами. Он показывает мне, как гладить его от основания до головки. Демонстрирует, какую скорость он любит и как сильно его захватывать. Как только я вошла в ритм, он убирает свою руку и позволяет мне продолжать самостоятельно. Я не могу налюбоваться, какой он гладкий, как шелк, обтянутый камнем. Почему это так возбуждает?

— Так? — спрашиваю я, нащупывая свой собственный ритм, исследуя нижнюю часть его бархатистой твердой длины.

Лео стонет мне в ухо от придушенного удовольствия.

— Сбавь ритм, или я кончу на тебя. А пока это возможно, я хочу сначала тебя трахнуть. — Он убирает мою руку и сжимает в кулаке свой член, проводя большим пальцем по влаге на его кончике, а затем подносит его к моему рту.

— Открой, — приказывает он, и я делаю то, что он говорит. Я не была уверена, что мне понравится его вкус, но осознание того, что это сущность Лео, меня окончательно заводит. Он смотрит на мой рот, пока его характерный соленый вкус задерживается на моем языке.

— Ты принимаешь таблетки? — спрашивает он, сверля меня темными глазами. Я киваю. Моя мать позаботилась об этом. Ей не понравится, если я забеременею до брака. — Я чист. Я никогда не трахался без презерватива. Никогда. Но с тобой мне не нужен барьер. Мне нужно чувствовать, как твоя голая киска сжимает меня.

Мои бедра сжимаются, его грязные разговоры возбуждают неимоверно. И тут я говорю то, о чем не подозревала, пока слова не сорвались с губ.

— Я хочу смотреть. Я хочу видеть, как ты берешь меня.

Его зрачки расширяются, и по нему пробегает заметная дрожь. Он неподвижен, кажется, целую вечность. Затем на его идеальных губах появляется волчья улыбка.

— Ты грязная, грязная девчонка. Я и не подозревал, что ты способна быть такой лисицей. Но теперь, когда я знаю, я собираюсь воспользоваться этим в полной мере.

В этот момент он заводит мои руки за спину и ведет меня к своей кровати. Она большая, с чистыми серыми простынями и пахнет Лео, пряным ароматом, который я не могу определить, но я уверена, что если бы я нашла способ разливать его в бутылки, то могла бы продавать его возбужденным женщинам повсюду. И мужчинам тоже.

Он садится на край кровати и усаживает меня к себе на колени, лицом к большому зеркалу, прикрепленному к дверце шкафа. Его громадное тело обнимает мое, я прижимаюсь спиной к его груди, его руки обхватывают меня посередине. Он располагает свои ноги между моими, так что мои внутренние бедра задрапированы его крепкими внешними бедрами. Когда я смотрю в зеркало, я широко раздвигаю ноги, полностью обнажая их для его благоговейного взгляда.

— Это самая совершенная киска, на которую я когда-либо смотрел. Потрясающе.

Мое лицо раскраснелось, когда он медленными, уверенными кругами стал теребить мой клитор. Борясь за то, чтобы глаза не закатились, я начинаю извиваться у него на коленях.

— Лео, это слишком, я не могу…

— Можешь, — приказывает он и, видимо, жалеет меня, потому что его пальцы покидают мой клитор и опускаются ниже, к моему входу. Пока я наблюдаю за ним, раздвинув ноги как можно шире, он вводит в меня один из своих пальцев. — Блядь, как горячо, — вырывается у него, его крупная фигура вздрагивает, прижимаясь к моей спине. — Давай посмотрим, сможешь ли ты выдержать два пальца.

Мы оба завороженно смотрим на зеркало, когда его пальцы снова входят в меня. Растяжка безошибочна, она сопровождается резким уколом боли, но как только большой палец Лео проводит по моему клитору, боль превращается в нечто более мягкое, в то, что вызывает во мне волну желания.

— Лео. — Я извиваюсь на его коленях, наши потные тела теперь прилипли друг к другу. — Я готова.

Он целует мое плечо и добавляет третий палец, и, о боже, жжение становится настоящим, как и возбуждение, пульсирующее в моих венах.

— Ты готова, — подтверждает он, почти задыхаясь. — Смотри внимательно, — последнее указание, после чего его руки проникают под каждую из моих рук, приподнимая меня на несколько сантиметров, а затем опуская. Я задыхаюсь, когда кончик его члена идеально совпадает с моей влажной, набухшей плотью. — Это может быть больно. — Я прижимаюсь спиной к его груди, он обхватывает меня одной рукой за талию, а затем сгибает бедра, проталкиваясь в меня.

Я вскрикиваю, потому что боль есть, но она сглаживается видом того, как мы соединяемся. Он шипит:

— Аля, поговори со мной.

Но слова сейчас не для меня. Ощущение Лео внутри меня острое и глубокое. Это слишком много и в то же время недостаточно. А от вида того, как он заполняет меня с первого ряда, у меня голова идет кругом. В таком положении Лео выглядит еще больше, не полностью сидя во мне. Не шевелясь, он с трудом дышит мне в ухо.

— Мне хорошо, очень хорошо, — как-то умудряюсь сказать я. Острая боль между ног сменилась ощущением растянутости, наполненности Лео, и хотя я вижу красное пятно на члене Лео, с каждым щелчком клитора я плыву, удовольствие преобладает над всеми другими ощущениями.

— Спасибо, блядь, — задыхается он, прежде чем снова насадить меня на свой член, полностью вогнав его в меня. — Потрогай себя.

Я тянусь вниз и поглаживаю свой клитор, завороженная видом в зеркале: Лео погружен в меня, его левая рука сжимает мою правую грудь, другая рука обхватывает мое колено, держась так, словно это единственное, что мешает ему взлететь в космос.

— Это так чертовски сексуально, — простонал он, завороженный нашим соединением. — Ты делаешь это так хорошо, Аля. Принимаешь меня так охуенно. Я сейчас залью твою тугую киску своей спермой. — Его слова похвалы в сочетании с тем, как он вколачивается в меня, — все, что нужно, чтобы довести меня до точки невозврата. Стон вырывается из моих губ, когда я начинаю дрожать, а его рука прокладывает путь по моему телу. Он шепчет мне на покрасневшую кожу: — Кончи со мной, бабочка.

Рука Лео сменяется моей, обводя мой клитор с ловкостью, которой не обладают мои пальцы. Взмах, взмах, щелчок, трение… Я не могу точно описать, что он делает, знаю только, что, когда он делает толчок вверх, мне приходится закрыть глаза и отдаться волнам нарастающих ощущений. В момент кульминации моя спина выгибается, и я кричу.

— Смотри на меня, пока я заполняю тебя, — приказывает Лео. От увиденного зрелища у меня в животе поднимается жар. Он выглядит таким большим позади меня, таким доминирующим, когда он откидывает мои волосы в сторону, пыхтя на моей коже, прежде чем я чувствую, как он выпускает себя внутри меня. Я отчаянно жажду всего, что он может мне дать.

Как только волны стихают, я снова прижимаюсь к нему, мое тело расслабляется, изнеможение проникает в мои кости. Я вздрагиваю, когда он осторожно снимает меня с члена, но оставляет на коленях, широко расставив ноги.

— Тебе больно? — бормочет он, обнимая меня сзади своими крепкими руками.

Это довольно очевидно, поэтому я не пытаюсь приукрасить.

— Да.

— Хорошо. — Его глаза вспыхивают чем-то горячим и собственническим. — Посмотри, какой беспорядок мы устроили. — Он проводит пальцем между моих ног, показывая мне свою сперму, смешанную с моей девственной кровью. Я не знаю, что мне делать — ужасаться или возбуждаться. Возможно ли и то, и другое?

— Я вся в крови, — говорю я, пытаясь сомкнуть ноги, но его руки мешают мне, держа меня широко раскрытой.

— Не смей смущаться того, что ты мне только что подарила. — Он мягко поворачивает мое лицо к себе, так что наши губы практически соприкасаются. — Спасибо, Аля. Это было невероятно. — Черт. Он не ошибся. — Теперь я буду заботиться о тебе, — обещает он, поднимая меня на руки.

Несмотря на то, что я раньше болтала, то, чем мы поделились, было очень интенсивным, и сейчас я чувствую себя уязвимой. Но Лео не позволяет мне задуматься. Он целует меня в макушку, прижимая к своей груди, словно я драгоценность, и опускает меня на кровать.

— Отдыхай, я скоро вернусь.

Как только я закрываю глаза, он исчезает в ванной, и звук льющейся воды наполняет комнату. Мгновением позже он возвращается со стаканом воды, аспирином и теплой влажной салфеткой, которую аккуратно прокладывает мне между ног. Я шиплю. Без гормонов, отвлекающих меня, между бедер вспыхивает огонь.

Лео шепчет мне в уши утешительные слова, говоря, что тепло смягчит боль, что, в конце концов, и происходит. Мгновением позже он лежит рядом со мной, и я заключаю его в объятия.

— Тебе понравился первый урок, бабочка?

— Да, — признаюсь я, улыбаясь в темноте. И тут я вынуждена спросить. — А почему, бабочка? Откуда взялось это прозвище?

— Потому что ты изменила себя. Вышла из своей куколки совершенно новой женщиной. Прежняя Аля не стала бы просить меня об уроках секса. Но это новое создание, она — нечто иное. — Он прижимается к моей шее, отчего по позвоночнику пробегают мурашки.

— Мне это нравится, — признаю я, чувствуя тяжесть в глазах. — Может, повторим?

Его смех звучит в моем ухе.

— Да, это можно устроить.

Убаюканная биением его сердца под моим ухом, я погружаюсь в сон. Его пальцы, переплетающиеся с моими, — последнее, что я осознаю перед тем, как погрузиться в сон.