Свирепая клятва

ГЛАВА 25

Лео

Я постепенно просыпаюсь, мир медленно обретает четкость. Сейчас середина ночи, это я могу определить по луне, которая все еще светит на небе. И это хорошо. Значит, у меня есть еще несколько часов наедине с Алей.

Моя рука инстинктивно тянется к ее теплу, желая перевернуться и опуститься между ее ног. Но вместо этого я обнаруживаю, что ее сторона кровати холодная и пустая, как будто ее давно не было. Приподнявшись, я моргаю от темноты, в голове помутилось.

Рука нащупывает телефон, слабый свет от экрана освещает каюту, и я проверяю время. Три часа ночи. Я кладу телефон на пол, но он вибрирует от входящего сообщения. На экране мелькает имя Димы. Он прислал файл.

Открыв его, я обнаруживаю нераспечатанные записи о пребывании Джека в колонии для несовершеннолетних. Глаза мелькают по словам, желудок сжимается от нарастающего чувства ужаса, когда выделяется одна фраза.

Сексуальное насилие.

Отвращение поселяется в моем желудке. Он — самый отвратительный подонок. Когда мы приедем в Дубровник, он получит по заслугам. Но сейчас я думаю только о том, чтобы найти Алю.

Босые ноги ступают на пол, и я натягиваю пару боксеров, прежде чем выйти из каюты. Я двигаюсь по тускло освещенному коридору к средней палубе, сканируя пространство в поисках ее следов. Ничего.

Мое внимание привлекает отдаленный шум с верхней палубы — приглушенный стук, горячие голоса, отдающиеся эхом в тишине. С колотящимся сердцем я мчусь на верхнюю палубу.

Открывшееся передо мной видение хуже того, что я мог представить в своих кошмарах. Алена, зажатая под весом Джека, ее конечности дергаются, пытаясь сбросить его с себя.

Ярость пульсирует во мне, и я с гортанным ревом бросаюсь на Джека. Мой кулак врезается ему в челюсть, и звук трескающейся кости раздается как гром.

— Ты, mudak. Ты умрешь за это.

Алена отпрыгнула в сторону, Джек оправился и бросился на меня. Наши тела сплелись в жестоком танце ударов. Несмотря на запах алкоголя, он держит себя в руках, но я неумолим, движимый первобытной потребностью защитить Алю.

Я рычу, наношу удар в живот Джека, от которого он падает на землю.

— Ты насильник. И я лично заставлю тебя заплатить за свои грехи.

— Она шлюха. — Он сплевывает кровь, яд капает с его слов. — Вы оба — отбросы, не стоящие всего этого дерьма.

Моя ярость достигает точки кипения, и я отправляю Джека в полет, нанося сокрушительный удар.

— Ты думаешь, что можешь причинить вред тому, что принадлежит мне, и остаться безнаказанным?

На этот раз он не так быстро поднимается на ноги, и я наслаждаюсь зрелищем того, как он лежит на спине, с трудом переводя дыхание. Я хватаю Джека за воротник, поднимаю на ноги и перекидываю верхнюю часть его тела через край перил.

— Тебе конец, жалкий урод!

Он начинает брыкаться и рычать, отчаянно пытаясь вырваться из моей хватки.

— Ты с ума сошел. Я умру…

— В том-то и дело, — раздается голос Алены, холодный и злой. Наши глаза встречаются на палубе, и она кивает мне, ее глаза вспыхивают решимостью.

Крики Джека разрывают воздух, когда я перебрасываю его через борт. С приятным всплеском его поглощают мутные воды моря.

Через несколько секунд я подхватываю Алю на руки. Моя грудь вздымается, когда я пытаюсь перевести дыхание.

— Ты в порядке? Пожалуйста, скажи, что с тобой все в порядке, — шепчу я ей в волосы.

Она кивает, с губ срывается всхлип.

— Я в порядке, — успокаивает она меня, хотя все еще дрожит как лист в моих объятиях. — Я пыталась отбиться от него, но… — Ее голос срывается на шепот. — Он чудовище.

— Был чудовищем. Был. — Я целую ее волосы, крепко прижимая ее к себе. — Черт, Аля, это напугало меня до смерти. Найти тебя здесь, с его руками на тебе… — Мой голос ломается, когда я направляюсь к нашей комнате. — Я готов умереть, чтобы защитить тебя. Ты должна это знать.

— Я знаю, — шепчет она, уткнувшись лицом в мою грудь.

В каюте я укладываю ее на кровать и обнимаю, пытаясь своей нежностью стереть все его уродство.

— Черт, детка, скажи мне, как сделать это лучше. Что я могу сделать, чтобы стереть его следы?

— Ты это исправишь. Твои прикосновения могут стереть тьму.

С ее разрешения я раздеваю ее и нежно исследую каждый сантиметр ее тела. Целую каждый синяк, проклинаю каждую красную отметину и болезненную ранку. Когда ее глаза окончательно закрываются, а дыхание выравнивается, я ложусь рядом с ней.

— Я должна тебе кое-что сказать. — Она поворачивается ко мне лицом, ее глаза расширены от беспокойства. — Он рассказал людям, Лео. Разослал нашу фотографию своим знакомым. Он не знает, кто мы, но это лишь вопрос времени.

Ублюдок. Лед застывает в моих жилах, но я не хочу волновать Алю, поэтому говорю:

— Я посмотрю, что можно сделать. А сейчас просто спи.

— Не оставляй меня, — бормочет она, но уже засыпает.

— Я буду здесь. — Я глажу ее по щеке и целую в лоб. — Я никуда не уйду. — Ее дыхание выравнивается, и, хотя она не слышит моих слов, я шепчу ей в волосы: — Я люблю тебя.

Когда Аля уснула, я оставил ей записку и отправился в офис. Есть дела, требующие моего внимания, которые не могут ждать. Например, выяснение ущерба, нанесенного Джеком. Я виню себя за то, что не разглядел его раньше. Больной человек, хищник, низший из низших. Гнев подкатывает к моему горлу каждый раз, когда в моем мозгу возникает видение Джека на Але. Это будет преследовать меня до самой смерти.

Но он оставил нам гораздо более насущную проблему.

Дима уже взломал телефон и электронную почту Джека и узнал, что у него есть связи на высоком уровне, работая на яхте — политики, руководители компаний, боссы мафии. Он отправил им нашу фотографию, сделанную в тайне, как и подобает извращенцу, и разоблачил нас. Наши истинные личности скоро будут раскрыты, если уже не раскрыты.

Время никогда не было на нашей стороне, а теперь оно стало нашим смертельным врагом. Скоро те, кто охотится за Аленой, найдут нас.

— Андрей, — говорю я, отвечая на звонок телефона, который зажужжал в моей руке. То, что мои братья, Кира и Джулиан приземлились в Дубровнике на несколько часов раньше и успели начать охоту на Хорвата, может быть, единственное наше спасение. — Что происходит? Хорват уже у вас?

— Мы наблюдаем за ним. Он в задней комнате ночного клуба, ему отсасывают член. Он и его люди обкуренные, неряшливые. Это должно облегчить нам работу. — Голос Андрея мрачен, в нем чувствуется тяжесть ситуации. — Когда ты собираешься приехать?

— В ближайшие несколько часов, — подтверждаю я. — Мы избежим главного порта и направимся в Млини, небольшую рыбацкую деревушку в нескольких милях от Дубровника. Мне нужно, чтобы машина была готова и ждала меня.

— Я все устрою. Кира нашла безопасное место. Она захватила припасы и встретит Алю у дома.

Я вздыхаю, проводя рукой по волосам.

— Лучше бы Хорват знал какие-нибудь чертовы ответы, — прорычал я. — Я не могу больше терпеть это дерьмо.

— Он что-нибудь знает, я в этом уверен. — Андрей делает паузу. — Но это выходит за рамки Хорвата, за рамки какого-то одного братства или мафии. У того, кто за этим стоит, есть ресурсы, чтобы хорошо скрываться. Наши контакты в Москве не имели никакой информации. Это редкость.

Я впиваюсь ногтями в ладони. Мой брат не говорит мне ничего такого, чего бы я не знал, но, черт возьми, это трудно услышать. Как, черт возьми, я должен защищать женщину, которую люблю, если наш враг — безымянная, безликая сила?

Это кошмар, вот что это такое.

Но сейчас пришло время проснуться и сражаться, как в аду.