Свирепая клятва

ГЛАВА 32

Алена

Нет ничего лучше, чем проснуться и не знать, где ты, черт возьми, находишься.

В прошлый раз я проснулась на яхте. В этот раз я нахожусь в комнате, которая выглядит так, будто ей место в Букингемском дворце с ее хрустальными люстрами и золотой отделкой. Кира по-прежнему крепко спит на кровати рядом с моей. Я почти завидую ей, что она по-прежнему ограждена от реальности комфортом сна.

В памяти всплывают обрывки воспоминаний: взрыв, сильные, непреклонные руки заталкивают меня в машину. Капюшон, натянутый на голову перед тем, как весь мир погрузился во тьму.

В животе застыл холодный ужас. Плохие парни все-таки добрались до меня.

Но кто они?

И почему меня не держат в темнице или еще где-нибудь?

Мягкий толстый ковер облегчает каждый мой шаг, пока я иду к двери. Заперта. Этого я ожидала. Окна тоже заперты. Заглянув через стекло, я увидела бесконечное море изумрудно-зеленых деревьев, уходящее к горизонту, а за ним — огромный водоем.

Что-то подсказывает мне, что мы далеко от Дубровника.

А это значит, что мы далеко от Лео и остальных.

Кира вздрагивает, ее глаза открываются. В ее взгляде отражается тот же страх и растерянность, что и в моих глазах. Я хочу что-то сказать, чтобы уверить ее, сказать, что все в порядке, но она слишком умна, чтобы я могла кормить ее ложью, поэтому я ничего не говорю, только приношу стакан воды из ванной и подношу его ей, когда она приподнимается.

— Что за чертовщина?

— Вот именно. — Я протягиваю ей воду, и она глотает ее, прежде чем подняться с кровати. Она делает полный оборот, впитывая каждую деталь комнаты. — Дверь заперта, окна тоже, — сообщаю я ей, — но это не имеет значения. Мы находимся довольно высоко.

— Это нехорошо. — Кира подходит к окну, упирается лбом и руками в стекло. — Я знаю, где мы, — говорит она.

Во мне вспыхивает крошечный огонек надежды.

— Ну, для начала неплохо.

Она крутится на пятках. Ее глаза расширены от ужаса.

— Нет, это не так. Мы в России.

— Почему ты так решила? — спрашиваю я, присоединяясь к ней у окна.

— Я здесь выросла, я узнаю русскую усадьбу, когда вижу ее. — Она обводит жестом комнату. — Непомерная роскошь. Русское реалистическое искусство. А это самшитовые деревья. Они родом из Причерноморья.

У меня пересохло во рту, когда Кира села на кровать, положив голову на руки.

— Ладно, мы далеко от того места, откуда начали путь, но все не так уж плохо, — говорю я, проводя рукой по ее волосам. — Нас не разлучили. Мы в прекрасной комнате. Я уверена, что еда здесь превосходная, — говорю я, пытаясь вызвать у нее улыбку. — И я уверена, что на Yelp у этого ресторана пять звезд.

— Как ты можешь шутить на эту тему? Я подвела тебя, — стонет она. — Я должна была защитить тебя, а я не справилась.

— Ты ничего не могла сделать. Они — кто бы они ни были — пришли с целой армией, разнесли дом. Эти мудаки упорны.

В этот момент я просто разозлилась. Я потратила слишком много времени на то, чтобы бояться за себя и за людей, которых я люблю. Теперь случилось самое худшее: Меня похитили, а Киру втянули в эту кашу. Но я не хочу переворачиваться и играть в мертвеца. Головы покатятся.

— Нам нужно найти способ сбежать, — говорю я ей.

— Ты что, не видела охранников, патрулирующих периметр? И даже если бы нам удалось как-то ускользнуть от них, мы окружены лесом и морем. Куда мы вообще можем пойти?

— Мы могли бы спрятаться в лесу. В конце концов, мы наткнемся на кого-нибудь, кто нам поможет.

Кира грустно покачала головой. Неприятно видеть свою обычно напористую подругу в таком подавленном состоянии.

— Мы просто погибнем, если будем пытаться сбежать отсюда. Придется быть хитрее.

— Я полагаю, что разумнее всего было бы выяснить, кто нас держит и чего они хотят. — Мои глаза расширились от тревоги. — Ты думаешь, что нас продают!

Это, наконец, вызвало беззлобную ухмылку.

— Э-э, нет. Я не думаю, что стоит заниматься секс-торговлей с Козловым и Никитиным. Ты же знаешь, что наши братья приложат все усилия, чтобы нас найти. Господи, надеюсь, они не сделают ничего глупого.

В животе у меня завязывается узел, потому что я знаю, что Лео, без сомнения, не успокоится, пока не найдет меня. Джулиан тоже, но у него есть Роуэн, о которой нужно думать, и, возможно, ребенок на подходе. Он сделает все, что в его силах, чтобы спасти нас, но он, по крайней мере, будет делать это с умом.

Но не Лео.

Мысль о том, что он умрет, спасая меня, бьет меня как удар в живот. Мой вчерашний гнев рассеялся, сменившись клубком эмоций, в которых я не могу разобраться. Но я знаю одно — мне невыносима мысль о том, что я больше никогда его не увижу.

Не успели мы договорить, как раздается щелчок замка и дверь открывается. В дверном проеме стоит охранник с кислым лицом и бело-русыми волосами.

— Спасибо, что постучался, — пробурчала Кира. Я толкаю ее локтем, потому что этот парень не похож на дружелюбного человека, но втайне радуюсь, что в ней снова появилась хоть капля борьбы.

Но он не удостоил Киру и взглядом. Он указывает на меня.

— Приведи себя в приличный вид. Через полчаса у тебя встреча, — говорит он на английском с сильным акцентом.

Я поднимаюсь с кровати.

— С кем я буду встречаться?

— Увидишь.

Через мгновение рядом со мной оказывается Кира, которая, как всегда, нахально заявляет.

— Что значит "приведи себя в приличный вид"? Все, что у нас есть, — это одежда на спине, а зубы мы не чистили уже чертову уйму времени. У меня во рту такой вкус, как будто я пила болотную воду.

Его глаз подергивается от вспышки Киры.

— Все, что тебе нужно, в ванной. Свежая одежда в шкафу. Я скоро вернусь. Будь готова, — приказывает он, закрывая за собой дверь с эффективным щелчком.

— Yob tvoyu mat, — кричит Кира в закрытую дверь.

— Что это значит?

— Это значит… ах, наверное, будет лучше, если я тебе не скажу. — С ее губ срывается обеспокоенный вздох. — Ты сама справишься? Я могу устроить истерику и потребовать пойти с тобой?

— Я не думаю, что Ледяной Король реагирует на приступы гнева. В любом случае, — говорю я, отводя плечи назад, — это моя битва, и я собираюсь выйти из нее с боем.

Она кивает в знак согласия, но в ее глазах читается сомнение, потому что тот, против кого я выступаю, совсем не похож на тех, с кем я сталкивалась раньше.

Мои каблуки гулко стучат по мраморному полу, когда я следую за мужчиной, который много хмурится, настоящее имя которого, как я узнала, Павел, в другое крыло этого особняка. Здесь смертельно тихо, как будто разговор на тихих тонах является федеральным преступлением. Тишина мало помогает успокоить мои нервы, которые были на пределе с тех пор, как я вышла из комнаты.

Я отвлекаюсь, разглаживая ткань платья, и сосредотачиваюсь на этой задаче, чтобы успокоить свой бешеный ум. Охранник останавливается перед богато украшенными двойными дверями и стучит один раз. Он ждет, пока глубокий звучный голос пригласит нас войти.

Дверь распахивается, и мое внимание сразу же привлекает мощный силуэт мужчины, стоящего спиной ко мне и смотрящего в окно. Когда он поворачивается, я поражаюсь его внешности. На вид ему около сорока лет, темные волосы с серебристой полосой по бокам обрамляют строгую челюсть. Высокие скулы и глубоко посаженные голубые глаза придают ему солидный вид. Но больше всего я замечаю в нем властность. От него, помимо худощавого мускулистого тела и костюма Savile Row за десять тысяч долларов, словно волнами исходит сила.

Кто он?

Словно услышав мои мысли, он наклоняет голову и спрашивает:

— Ты знаешь, кто я?

— Да, — хмыкаю я. — Мудак, который меня похитил.

Похоже, это его почему-то забавляет.

— Да, наверное, это правда. — Он пристально изучает меня, его глаза блуждают по моему лицу, как будто он пытается разгадать какой-то секрет. Я держу себя в руках, не позволяя ему увидеть страх, бурлящий внутри. — Но это еще не все. Если хочешь, присядь, нам есть что обсудить.

— Мне все равно, кто ты. Ты превратил мою жизнь в кошмар, и мне нечего…

— Сядь. — Его голос подобен резкому удару хлыста, и я делаю то, что он говорит.

Как только я села, он прочистил горло, нарушив напряженную тишину, установившуюся между нами.

— Меня зовут Максим Белов. Ты слышала обо мне?

Земля под ногами сдвигается, грозя поглотить меня целиком. Имя Белова известно во всей Европе — нет, более того, во всем мире. Его можно назвать олигархом. Он держит руку на пульсе всех основных отраслей — нефтяной, энергетической, телекоммуникационной. И шепотом говорят, что он — крупный игрок в международной организованной преступности.

Я в это верю. Потому что при всех его идеально сшитых костюмах и изысканном облике у человека, сидящего напротив меня, глаза хладнокровного убийцы. Мне ли не знать, ведь я знаю больше, чем положено.

Я слышала о Максиме Белове, но никогда его не видела. Он, как известно, человек закрытый и каким-то образом умудряется практически не появляться в газетах и социальных сетях. Наверное, потому, что он убьет любого, кто посмеет его ослушаться.

— Конечно, я слышала о тебе, но дело не в этом. — Я ерзаю на своем месте. — Зачем я здесь?

Его глаза впились в меня, требуя моего полного внимания.

— Я знал твою мать много лет назад. У нас был… роман, — признается он. — И ты, Алена, — результат этого романа.

Я моргаю. Один раз. Потом еще раз. В горле поднимается горький привкус. Это не может быть реальностью. Он, должно быть, лжет.

— Нет… ты лжешь. У меня был отец, но он умер. Его больше нет.

Мышцы на челюсти Белова напряглись, когда он зажал конверт между двумя пальцами.

— У меня есть доказательства.

— Оставь историю, меня не интересуют объяснения. — Он может быть грозным, но я не позволю ему сидеть здесь и кормить меня ложью.

— Алена, — приказывает он. — Посмотри на меня. Разве ты не видишь физического сходства? — Я медленно поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом, вглядываясь в его черты. Действительно изучаю их.

Наши глаза одинакового глубокого синего оттенка, но это ничего не значит. И да, у нас обоих темные прямые волосы — но это обычная русская окраска.

Какой-то голос напоминает мне, что у папы были светло-русые волосы и темно-карие глаза, что резко контрастирует с моим цветом. Ни отец, ни мать не отличались высоким ростом, а я… как и Белов. Но именно его челюсть и подбородок поразительно похожи на мои собственные. Острые и четко очерченные.

Волна тошноты накатывает на меня, желчь подкатывает к горлу.

Я не хочу, чтобы то, что он мне говорит, было правдой. Это не тот человек, которого я хотела бы знать, а тем более называть отцом. Как бы то ни было, у меня был отец, которого я любила. Этот человек может идти к черту.

— Неважно, какие у тебя есть доказательства, я не заинтересована в том, чтобы узнать тебя. Так что давай, пожалуйста, закругляться, и я смогу вернуться к своей жизни.

Белов откидывается в кресле, бесстрастно скрещивает ноги, как будто мои слова ничего не значат.

— У меня был роман с твоей матерью, когда мне было восемнадцать лет. Я был охранником в доме твоих родителей. Твой отец в то время работал в Братстве Иванова, и его не было дома. Твоя мать была одинока. — Он пожимает плечами. — Роман был коротким. Вскоре после его окончания твои родители переехали в Америку.

Мои брови сошлись. Хронология прослеживается. Мои родители переехали в Бруклин, когда моя мать была беременна мной. Мой отец должен был расширять Братву Иванова в США, но вместо этого он встретил Сержа Козлова и помог ему основать Братву Козлова.

— Я не знал, что Мина беременна, если бы знал… — Выражение лица Белова напрягается, как будто он за что-то хватается. — Я узнал о твоем существовании, когда тебе было семнадцать лет, вскоре после смерти Кирилла. Я познакомился с Сержем Козловым на вечеринке, он показывал мне фотографии своих ребят, и на одной из них была ты. Как только я увидел тебя, понял твой возраст и личность твоей матери, я понял, что ты — моя плоть и кровь.

— Нет. — Я яростно замотала головой. — Почему моя мать не сказала мне? — Вдруг ко мне приходит старое воспоминание, воспоминание о том, как я сидела у маминой кровати, когда я думала, что она бредит.

— Твой отец… Алена, ты должна быть осторожна с ним, — шептала она. — Держись подальше от России.

Я встала и зашагала по комнате. Платье прилипло к спине, влажное от пота. В голове крутятся вопросы. Знала ли моя мать, что я от Белова? Знал ли отец?

Максим встает и открывает окно, видимо, почувствовав мое нарастающее беспокойство. Сидя на краю стола, он ровным голосом продолжает.

— Я подошел к твоей матери, спросил, есть ли шанс, что ты моя. Она отрицала, но я человек влиятельный, и я нашел способ подтвердить это с помощью ДНК. — Белов протягивает мне запечатанный конверт. — Доказательство, — просто говорит он.

Конверт тяжело ложится в мою руку. Это как ящик Пандоры. Открыв его, невозможно вернуться в блаженное неведение. Но жизнь в отрицании — уродливая штука. Дрожащими руками я вскрываю конверт. Первый лист бумаги — результат теста на отцовство. Одна фраза впечатывается в мой мозг, когда я просматриваю страницу — положительное совпадение.

Предательство разрывает меня, правда теперь неоспорима. Стиснув зубы, я перехожу к другому документу — письму, написанному безошибочным почерком моей матери.

Максим,

Как ты уже понял, Алена — твоя дочь. Я искренне полагала, что незнание истинного характера ее отцовства идет ей на пользу. Однако, раз уж ты навязал мне эту идею, мы должны найти взаимопонимание.

Кирилл очень дорожил Аленой и воспитывал ее как родную. Алена отвечала взаимностью на эту любовь к своему папе — его уход из жизни оставил ее эмоционально разбитой, и я глубоко обеспокоена тем, что любые дальнейшие нарушения в ее жизни могут существенно повлиять на ее психическое и эмоциональное здоровье.

Поэтому я прошу тебя уважать мои пожелания и воздерживаться от любых контактов с Аленой до достижения ею 25-летнего возраста.

Пожалуйста, пойми, что моя просьба не означает отрицания твоих прав как отца. Напротив, это попытка оградить нашу дочь от ненужных эмоциональных потрясений до тех пор, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы понять и справиться с их последствиями.

Я верю, что ты будешь уважать мои желания и поставишь интересы Алены превыше всего.

С уважением,

Мина

Я разрываю письмо на мелкие кусочки, и осколки рассыпаются по полу. Белов смотрит на меня со стоическим выражением лица. В груди полыхает ярость, горячая и всепоглощающая. Злость на маму за то, что она позволила мне жить во лжи, на папу за то, что он позволил моей маме уйти в чужие объятия. Но больше всего я зла на Белова за то, что он выследил меня, как зверя, только для того, чтобы выплеснуть это дерьмо.

— Даже если ты мой отец, я не хочу, чтобы ты был в моей жизни. Если бы ты обратился ко мне по-другому, может быть, я бы и задумалась. Но так? Нет. Спасибо за уважение к желанию моей матери, но сейчас я хочу домой.

На лбу Белова появляются глубокие морщины.

— Боюсь, что это невозможно.

Я скрещиваю руки на груди.

— Почему?

— Как ты и сказала. Я выполнил пожелание твоей матери. Я ждал, пока тебе исполнится почти двадцать пять, позволил тебе жить полной жизнью на своих условиях. Но теперь пришло время занять достойное место моей дочери. Ты — моя единственная наследница, и как таковая, ты будешь помогать руководить моей империей. И однажды она станет твоей.

Нет, черт возьми.

— Подумай о том, чтобы найти себе жену и произвести на свет еще одного наследника, потому что этот тебя не интересует.

Я начинаю пятиться к выходу, но слова Белова останавливают меня.

— Ты меня не поняла. Я не прошу, я приказываю. — Голос у него низкий и спокойный, но в нем чувствуется смертельная острота.

— Ты не можешь заставить меня стать твоей дочерью, присоединиться к твоему миру! — Я огрызаюсь, мой голос дрожит. Белов — человек, не привыкший слышать слово "нет", но я, несмотря на страх, намерена стоять на своем.

— Вот тут ты ошибаешься. — Он словно вырастает на глазах, комната сжимается вокруг его властного присутствия. — Я говорю это не как твой отец. Я говорю это как человек, обладающий силой, способной остановить мир вокруг своей оси, если я так решу. Ты присоединишься к этой семье и займешь достойное место рядом со мной.

Мои глаза сузились до щелей. Какой бездушный ублюдок. Он совсем не похож на моего нежного, любящего папу. Белов лишен человечности. Я уже готова сказать ему, куда он может засунуть свой ультиматум, как вдруг его следующие слова пронзают воздух, словно стрела.

— Выбирай свой ответ тщательно, — предупреждает он. На его лице расплывается уродливая улыбка. — Я знаю обо всех, кто тебе дорог, кем ты дорожишь. Твой брат, Кира… Леонид Козлов.

У меня сжимается горло, страх и ярость борются во мне, когда его слова оседают в желудке.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты умная девочка. Не заставляй меня объяснять по буквам.

Черт возьми. Он угрожает моей семье, людям, которых я люблю. Лео.

— Ты бы не стал! — Я задыхаюсь. — Если ты причинишь вред кому-то в моей жизни, я… — Что? Правда в том, что я не имею власти над Беловым.

Он тяжело вздыхает.

— Похоже, тебе нужно время, чтобы смириться с новой реальностью. Возьми несколько дней. Наслаждайся всеми удобствами, которые предоставляет мой дом — здесь есть боулинг, каток, виноградник. Но не заблуждайся, Алена, твое место рядом со мной.

Я сжимаю губы, ненависть пылает в моем нутре, но я знаю, что лучше не выходить из себя. Его угрозы повисли в воздухе между нами.

Здесь есть только один приемлемый выбор, и Максим Белов только что сделал его за меня.

Моя жизнь в обмен на тех, кого я люблю.

Даже если это съест мою душу.

Даже если это убьет меня.