Святая Мария

Глава 54

Доставили мы нашего пассажира, расставались почти друзьями. Верещагин ещё на стоянке после боя перешёл на "Петропавловск", и пошли обратно в Артур. В Циндао, и обратно мы шли спокойным нашим экономичным четырнадцатиузловым ходом. В гавани Артура царило радостное приподнятое настроение, несмотря на то, что с утра состоялись похороны погибших в сражении у острова Хай-Ян-Дао, чьи тела не поглотила морская пучина и были доставлены с прибывшей накануне эскадрой в базу. На фоне издырявленных снарядами и осколками, закопчённых пожарами кораблей наш "Новик" с попаданием единственного снаряда в наш многострадальный бак и разнесённый палубный торпедный аппарат, в котором на счастье уже не было торпеды, выглядел просто живчиком и нетронутым счастливчиком. Издырявленные и покалеченные больше всех остальных "Ретвизан", "Полтава" и "Диана" были отбуксированы к судоремонтному заводу, где по исковерканным кораблям как муравьи уже ползали фигурки матросов и рабочих завода. На других кораблях тоже царило оживление, но думается, что это был ещё не ремонт, а прикидки и приглядки в попытках оценить полученные повреждения и наметить пути их исправления и ремонта. Поговорили мы и по поводу нашего торпедного аппарата, и Миллер запальчиво заявил, что этот вопрос он решит, чего бы это ему ни стоило.

Домой я не рвалась, понимала, что Машеньки там наверняка нет, ведь в госпиталь госпитализировали больше тысячи раненых и обожжённых, весь персонал валится с ног от усталости и уйти домой едва ли кто-нибудь сможет. На всякий случай послала вестового на "Петропавловск" с докладом Макарову, что мы свою задачу по доставке специального посланника выполнили и вернулись в порт. Вторую записку он должен доставить домой или в госпиталь Машеньке, чтобы она не волновалась и заодно уточнить, верны ли мои предположения. Ответ от адмирала известил, что вечером состоится торжественный обед со всеми командирами кораблей эскадры, где предписано быть при параде и орденах. Машенька отписала, что из госпиталя, как я и предполагала, не вырвется, но попросила срочно зайти, так как у неё ко мне есть вопросы. Заинтригованная сверх крайности, на всякий случай уже надела парадный мундир, вдруг придётся сразу идти к адмиралу, я выехала на берег.

Нежная и радостная встреча с женой не затянулась, сразу перешли к вопросу, который касался санитарных поездов. Как-то меня занесло, и я рассказала про это более позднее изобретение, сейчас меня привели к начальнику госпиталя, где пошёл предметный разговор по организации и прочим конкретным нюансам. Оказалось, что едва поступили первые деньги за "Чиоду" и "Акаси", Машенька после обсуждения с начальником госпиталя, предвидевшим вероятность подобного массового поступления раненых, заказала в депо Владивостока подготовить санитарный поезд из шести вагонов. Списалась с Настенькой, и она по ту сторону Байкала готовила аналогичный состав и согласовывала с главными врачами больниц в пути и в столице вопрос приёма ими доставленных пациентов. Дело в том, что ещё не существовало кругобайкальского участка транссибирской железнодорожной магистрали, а потому, требовалось минимум два поезда на каждый участок дороги, чтобы, перевезя пациентов через Байкал, погрузить на другой поезд и везти дальше.

Деньги на переоборудование выкупленных у железной дороги вагонов выделил "фонд Новик", как и средства на оснащение, наём персонала и оплату паровозов, их обслуживание и прочее. Словом, это совершенно сумасшедшая по объёму работа, уже была почти сделана и сейчас готовились к первой отправке, как только перегонят вагоны из депо Харбина, где они ждали своего часа, в Артур. Машенька рвалась ехать, но здесь с начальником госпиталя мы выступили единым фронтом заинтересованных эгоистов, так что старшим на поезд до Байкала назначили старшего врача "Ретвизана", встречающий в Иркутске поезд должен был быть укомплектован персоналом, набранным Настей Артеньевой, а она решила привлечь слушательниц женского медицинского института, так что можно считать первый медицинский студенческий отряд[4] этого времени уже почти организован. Машенька сообщила, что мне следует быть при отправке санитарного поезда, потому, как с поездом отправляют тела нескольких погибших офицеров и среди прочих гроб с набальзамированным телом мужа в Петербург везёт вдова Эдуарда Николаевича Шенсновича.

Воспользовавшись ситуацией, я попросила провести в палаты к раненым адмиралам и старшим офицерам. Пройдя с Машенькой и начальником госпиталя по палатам, я подлечила в меру разумного всех, кто в этом нуждался. Пётр Карлович Иессен скорее всего встанет уже через несколько дней, а вот Молас едва ли вернётся на службу, так как ему оторвало ногу и сейчас после формирования культи он лежал в ожидании отправки санитарным поездом на запад. В палатах встретила многих давно знакомых офицеров, всем помогала, особенно своевременной была помощь обожжённым, ведь и в моё время это очень тяжёлые пациенты, здесь же такие почти обречены.

Как и предрекала моя пессимистическая мудрая часть сознания, из госпиталя я поехала прямо на "Петропавловск" и едва не опоздала. Ужин у командующего прошел в приподнятом настроении, несмотря на то, что почти все за столом были с бинтами повязок. Радостно обсуждали, что флота у Японии фактически нет, а после высланной накануне во Владивосток телеграммы Рейценштейн со своими крейсерами уже должен выйти в море, чтобы окончательно заблокировать любые поставки японской армии в Корее. Макаров озвучил планы как можно быстрее восстанавливать наименее пострадавшие корабли, которые должны принять участие в блокаде Корейского побережья, чтобы освободить от этой задачи владивостокцев, которые тогда смогут заняться восточным побережьем Японии. Конечно, помянули всех погибших. А ближе к концу у меня, наконец, появилась возможность уединиться и поговорить с адмиралом:

— Ну-с, вы ведь весь вечер что-то мне хотите сказать, Николай Оттович?

— Степан Осипович! Очень не хочется портить вам праздничное настроение от вашей замечательной победы, но вынужден поделиться своими мыслями.

— Николай Оттович! Как-то странно вы говорите, НАШЕЙ победы! И что же вас так гнетёт? Флота у Японии больше нет, даже если захотят купить или заказать, это время, а солдаты в Корее есть хотят уже сейчас, и у микадо просто нет выбора, как садиться за стол переговоров. Потому считаю, что флот свою задачу выполнил и выполнил хорошо!

— Всё вроде правильно!

— Да, что же вас не устраивает?

— Степан Осипович, а вы не задавались вопросом, с чего это совсем неглупый Камимура пошёл вдруг на такую авантюру, как попытка доставить на побережье Ляодунского полуострова почти всю армию генерала Ноги? Мне, честно сказать, именно это и не даёт покоя.

— Полностью согласен, что это чистейшая авантюра, я бы сначала попытался окончательно решить вопрос с нашим флотом, как минимум заблокировав его в Артурской базе.

— Вот и я о том же!

— И что вы думаете, нам следует от японцев ждать?!

— В том-то и дело, что от японцев нам ждать уже нечего, они почти исчерпали свои ресурсы, фактически Япония – страна банкрот в финансовом, в военном и в политическом плане! И опасения она у меня не вызывает, а Рейценштейн способен практически наглухо заблокировать её побережье. Опасения у меня вызывают другие игроки, которые тоже вложились в эту войну и рискуют окончательно потерять очень большие деньги, а поражение Японии сделает вероятность возврата этих денег несбыточной мечтой.

— Это вы про Британию и САСШ.

— Про них, про кого же ещё…

— И что они смогут здесь сделать? Не войну же они объявят!

— Степан Осипович, у англов есть поговорка: "Если джентльмен не может выиграть по правилам, то он меняет правила!" Вот именно этого я и жду. А для этого совсем не нужно объявлять России войну, которая в Европе им сейчас совершенно не нужна, да и воевать господа островитяне привыкли чужими руками.

— И что, по вашему мнению, они сейчас могут предпринять?

— Любую подлость и об этом мы узнаем в самое ближайшее время, а у меня, боюсь, воображения не хватит придумать гадости, на какие способны наши заклятые друзья. Кстати, я не очень слежу и не в курсе, что сейчас происходит в мире и Петербурге, если судить по нашему посланнику в Циндао, у нас наметилось потепление в отношениях с кайзером Вильгельмом?

— Насколько я знаю, именно так, и отношения с Францией практически пришли к разрыву из-за ставших известными их переговоров с Англией о союзе за спиной России. Только пока это под большим секретом!

— Секрет Полишинеля, как я понимаю…

— Ну, не без этого… Кстати, Сергей Николаевич отслеживает по газетам и сегодня докладывал, что на ваших минах в портах Японии подорвались уже восемь иностранных пароходов и только один японский, по этому поводу в Европе стоит такой визг, нас обвиняют в пиратстве и недопустимых методах войны, но император разорвал предъявленную английским послом ноту протеста и заявил, что мы с Японией ведём войну и все воды вокруг Японии и Кореи являются зоной боевых действий, которые мы имеем право минировать и уничтожать в них любые суда, в том числе иностранных государств.

— Славненько! Это получается, что у нас эффективно сработала каждая вторая мина.

— Да! А самый большой ажиотаж вызвал подрыв и мгновенное затопление со всем экипажем американского угольщика у острова Осима. Потому что подрыв не походил на подрыв мины, и поэтому выдвигаются самые разные версии, ведь это произошло среди бела дня на глазах многих свидетелей, а главное, что угольщик шёл в кильватер за двумя другими пароходами, которые прошли место подрыва перед ним буквально на несколько минут.

— Наверно осадка у них была поменьше…

— А вот таких сведений нет.

— Мне думается, что Кнюпфер и Новицкй уже заслужили по ордену, ведь их мины ещё не раз себя покажут, как уже показали.

— Как раз сегодня думал над этим и согласен, надо отметить их светлые головы. Так и всё-таки, что думаете, сделает Британия и Америка?

— Гадать, что именно сделают – непродуктивно, лучше исходить из того, какие цели при этом могут преследовать, а значит, как нам помешать им, этих целей достичь.

— В имеющемся раскладе, рассчитывать на морские победы Япония уже не может, значит нужно максимально усиливать сухопутные армии Оку и Куроки. То есть это подвоз из Японии оставшихся войск в Корею, а снабжение для войск можно везти даже не из Японии, а напрямую из самих Англии, Америки или любых европейских заморских территорий. Только как они смогут это сделать мимо патрульных русских крейсеров?

— Степан Осипович! А что смогут наши патрульные суда, если, к примеру, лишатся опоры на Артурскую базу? Плечо из Владика удобно только против самой Японии и то не южной её части, а до Кореи из Владика под тысячу миль может выйти.

— И как можно заблокировать или вывести из игры нашу базу? Не будут же они её атаковать? Ведь в этом случае мы получим право на ответную атаку, а вкусных целей здесь у них гораздо больше, чем у нас, и защитить им их будет очень непросто.

— Прямое военное столкновение – это крайняя и последняя мера, на которую едва ли пойдут, но и исключать её полностью я бы не стал. Как там: "Надеяться на лучшее, а готовиться к худшему!"

— Так и что им остаётся?

— Например, английские или голландские учёные найдут на шельфе Ляодуна и Квантуна редкий и уникальный вид мелководных моллюсков, для которых движение поблизости больших военных кораблей смертельно, тогда мировая, на самом деле проплаченная европейская клака поднимет вой и потребует от своих правительств немедленно послать корабли для защиты бедных моллюсков и вокруг всего Ляодуна и Квантуна встанут кучи стационеров, которые заблокируют любое движение в Артуре и окрестностях. Что вы сделаете с парой итальянских и французских стационеров на фарватере Артура, которые заблокируют фарватер? Ругаться?! А они приказ выполняют и дело делают святое по защите моллюска, а мы – негодяи этим моллюскам угрожающие! Не будете же вы в них стрелять. А на рейде для убедительности ещё и пяток новых английских броненосцев пушками водят.

— Да! Картинка! А что эти моллюски и, правда, так уникальны?

— Степан Осипович, да нет никаких моллюсков, это всё будет придумано и не имеет значения, кого защищать, моллюсков, крокодилов, джунгарских хомячков! Важна ширма, которая позволит англам делать то, что им нужно для возврата своих денег с прибылью! А можно такую афёру провернуть со всей Кореей, или вообще просто объявить бедненькую Корею жертвой русской агрессии, или Японию!

— Ну, вот это уж у них точно не получится!

— Вы в этом уверены?!

— Само собой! Ведь все знают, что Япония сама напала и развязала боевые действия!

— А откуда эти самые "все" узнали про то, что вы рассказываете?

— Из газет, откуда ещё…

— Вот вы и ответили, если в газетах напишут убедительно, что это не Япония напала, а мы, то "все" будут скоро точно знать, что это мы негодяи!

— Вы такие страшные вещи рассказываете! А что вы сказали про флот?

— Что не стоит сбрасывать со счетов вероятность появления у Японии флота! Я знаю, что вы говорили, пока закажут, пока купят, пока перегонят! И что корабли без обученных команд – плавучие куски железа. Но, во-первых, у Японии вполне достаточно обученных моряков на два-три крейсера или броненосца, во-вторых, Японии могут быть предоставлены корабли вместе с экипажами, достаточно только поменять флаг с британского на японский, и англы могут спокойно воевать с нами, не объявляя войны России.

— Ну это же неслыханно, Николай Оттович!

— А разве иначе было, когда мы воевали с Турцией, когда на турецких кораблях не только капитаны, но половина команды были английскими?! Это вполне в их стиле…

— Да… Вы меня почти убедили, что о победе радоваться пока рано! И что нам в этой связи предпринять можно?! Ведь получается, что мы по рукам и ногам связаны правилами и уложениями, а против нас могут делать любые гадости!

— Кроме инструкции командирам, не поддаваться на провокации англов, по возможности не сближаться и не контактировать, а английские пароходы стараться не брать призами, а просто топить, после высадки команды. И наверно самое главное, чтобы у нас был надёжный тыл в Петербурге, а то ведь продадут нас ни за понюх табаку.

— Предупредим, конечно! Только как командиры всё это воспримут? Не мне вам говорить, сколько офицеров у нас британцев буквально боготворят! А тут такой приказ…

— Ну, офицеры – это ещё не самое главное звено на корабле, а вот капитанов таких в самостоятельное крейсерство выпускать нельзя, и корабли и команды погубят.

— А я хотел вас с Грамматчиковым в патрулирование Кореи на днях отправить. А Константин Александрович всё английское очень уважает и почитает. Он же в Англии на постройке "Ангары" ещё молодым лейтенантом был, если мне память не изменяет…

— Даже не знал такого. В таком случае "Аскольд" в крейсерство лучше не выпускать, или командира на мостике менять.

— Легко сказать. У меня и так командиров убыль, не все же как ваш Бахирев из лейтенантов сразу на мостик броненосца и справляется.

— Ну, на крейсер полегче, хотя Константина Александровича обижать тоже нехорошо, тем более, что он такой обидчивый…

— И это ещё получается, что даже говорить об этом со всеми командирами сразу нельзя. Задали вы задачку…

— Степан Осипович, а когда к нам, наконец, отряд Вирениуса дойдёт? Вроде сейчас нам усиление уже не требуется, но очень может быть, что скоро нам "Ослябя" очень пригодится, да и три крейсера наши крейсерские силы усилили бы.

— Никак "Ослябя" из Дурбана выбраться не может. Вы же слышали, наверно, что из-за осадки "Ослябю" повели в обход Суэцкого канала, а остальные силы его должны были в Адене ждать. Сначала сопровождавший "Ослябю" "Дмитрий Донской" у Капского мыса на камни налетел и чуть не затонул, едва снять смогли и до Дурбана довели. Там его поставили в ремонт, но Морской штаб чего-то с деньгами перечислить не мог или деньги не могли дойти, в общем, там накопилась неустойка и сейчас суды идут. Андрей Андреевич уже решил оставить с Добротворским доброфлотовский "Смоленск" и идти без него, пока разбираться будут, но выяснилось, что из-за простоя и повышенного расхода ему уже угля до Адена не хватает, послали ему угольщик, а он так и не пришёл. Сейчас "Аврора" с "Алмазом" и миноносцами в Адене тоже какие-то проблемы с портовыми властями имеют. Так что о прибытии этого отряда можно пока не заикаться, тут вопрос уже стоит просто наши корабли из иностранных портов вытащить! Сейчас уже говорят, что лучше бы Добротворский "Донского" просто затопил, а команду на "Ослябю" снял, вышло бы дешевле и проще. Да, кто же знал, что так всё повернётся. И думаю, что вы правы, и здесь руки британцев чувствуются, как и в пропаже угольщика…

Тем временем в Петербурге шумно праздновали победы флота и армии, посыпался дождь наград и новых званий, в котором как-то, наконец, затерялся наш "Новик". По приказу Макарова нам в первую очередь заменили трубы палубного аппарата, и мы приняли на борт шесть обычных мин и шесть донных мин со взрывателями неконтактного действия. И через три дня как наименее пострадавший корабль вышли в крейсирование у берегов Кореи. Назавтра после нас вышла "Фемида" в сопровождении двух истребителей и минного транспорта "Амур" с переоборудованной системой постановки мин. Именно "Амуру" предстояло заминировать подходы к Корее, а наши мины мы должны были выставить в южных японских портах.

Накануне участвовала в отправке и проводах первого санитарного поезда, переволновалась, словно это моё личное детище. Настя в столице развила бурную деятельность, и теперь эти поезда приобрели статус патронажных вдовствующей императрицей Марией Фёдоровной и уже называются Мариинскими, только какая именно Мария имеется в виду, для артурцев никакого сомнения, что это Машенька, а не императрица. Хотя ход с патронажем очень сильный и снимает сразу целую кучу вопросов и проблем. Попрощались с Михаилом Павловичем Моласом, с телом Эдуарда Николаевича и его вдовой. Настенька прислала телеграмму, что первый поезд будет направлен в Петербург и ему готовят торжественную встречу в столице. А мы снова в море и это меня уже радует, вот уж не подумала бы никогда, что буду так радоваться морскому ветру в лицо и вибрации палубы под ногами.

С Николаем решили усилить тренировки, тем более, если англы решат влезть, то от "Новика" потребуется весь спектр его и наших возможностей! Так что решили попробовать передачу управления на измор, столько, сколько Николай сможет выдержать, а я в это время буду пытаться максимально использовать свои способности на полном ускорении. Чтобы не пугать экипаж, мы делали это в каюте, уходя с мостика. Вначале, всё шло своим уже привычным путём, пока не сообразила сознательно рвать связь с телом, для этого попробовала использовать Клёпу в качестве подобия этакого ретранслятора. На удивление, с третьей попытки почти получилось, а главное, что я не тянула за собой в ускоренный режим тело и Николая, и он получил возможность на спокойное управление телом, без глубокого нокаута в конце.

Что порадовало меня больше всего, это то, что сразу подскочили мои способности в плане расстояний и возможности удержания нескольких потоков сознания. То есть можно сказать, что мои возможности практически вернулись к тому, что было до злополучного ранения. По крайней мере, я сумела спокойно дотянуться до сознания Машеньки, когда до Артура оставалось ещё больше двадцати миль. Ещё стало необычным, что мне понравилось с Николаем только оставлять связь, а самой словно полностью перебираться в сознание Клёпы. Конечно, сознание Клёпы было не в силах вместить моё сознание, а может, и могло, но я себя убеждала, что переносится только виртуальный фокус сознания, а оно так и остаётся связанным с Николаем, в общем, запутала вас и себя, на самом деле запуталась. И в конце поняла, что никуда я в Николая не переселялась, а как была в каком-то ментальном поле, так там и оставалась, как и сознание большинства людей. А тела и Николая, в частности, выполняют функции некоего подобия дверей в реальный мир, так и почему дверь не может быть маленькой, размерами замечательной девочки-птички? В общем, думала-думала и плюнула, думать толку никакого, потому, что ни проверить, ни применить результаты этих умствований нет возможности и, по сути, они ничего не меняют…

На подходах к Чемульпо мы встретили три парохода: английский, французский и голландский, которые после досмотра и высадки в шлюпки команд расстреляли. В самом порту, в который мы входить, естественно, не стали, так как никаких серьёзных судоподъёмных работ с прошлого нашего посещения здесь никто не проводил. Выгрузку осуществляли на едва оборудованный берег и мелководье с причалами для шлюпок и джонок, где были свалены доставленные и ещё не вывезенные грузы, которые мы расстреляли, как и временные причалы.

Больше в Печелийском проливе мы никого не встретили. А выйдя в Корейский пролив установили связь с "Богатырём", всё-таки однотипные радиостанции нам давали преимущество в связи. Скоро мы вышли в точку рандеву с русскими крейсерами, которые похвастались своими успехами по наведению здесь шороха, в проливе действительно было ещё пустыннее, чем в Печелийском. Мы передали Рейценштейну приказ и инструкции от Макарова, в нескольких словах рассказала собравшимся на "России" командирам кораблей и офицерам крейсера о нашей эпической битве у острова Хай-Ян-Дао, и в результате сменили их в этой акватории, откуда они вечером ушли шерстить восточное побережье Японии. Сами мы тоже не остались, а ушли к Нагасаки выставить часть наших мин. Усовершенствованная конструкция донных мин после отработки замедлителя должна была сама подвсплывать на заданную глубину, а при попытке её снять и в случае неиспользования в течение заданного времени, был предусмотрен механизм самоликвидации. Вообще здесь многое упёрлось в несовершенство и ненадёжность местных гальванических элементов, хоть их и ставили в двойном комплекте для дублирования.

Ночью тихо и без уведомления порт Симоносеки снова обзавёлся четырьмя разными минами в самых разных местах, в частности, первые две мины донная и обычная встали на входном фарватере и в глубине рейда. Назавтра у нас был намечен визит к подходам Сасебо и в порт Нагасаки, а пока мы вернулись патрулировать Корейский пролив. Завтра с западной стороны Кореи должен начать патрулирование и минирование отряд барона Тремлера, как вырос уже наш Иван Михайлович, приятно, что тут сказать.

Так и тянулась наша скучная караульная служба. Через три дня в усиление нам прибыла "Гера", так что мы смогли разделиться и отдать Колчаку Цусимский пролив. Только ещё через день Колчак прислал радио, что вынужден уйти в Артур, вернётся не раньше, чем через пять-шесть дней. За всё время поймали только две джонки и два английских парохода, капитаны последних вели себя крайне нагло, но это не спасло их пароходы. А вот на шестой день на горизонте с юго-запада появились дымы, и мы сразу поспешили узнать, кто почтил нас своим визитом. Ещё до того, как в бинокли с мостика и наши наблюдатели смогли что-либо рассмотреть, я уже разглядела английский броненосный крейсер, сопровождающий три английских транспорта. Ну, вот вам и гости!

Они деловито колонной шуровали в сторону Мозампо или Пусана, при этом никак не отреагировав на наше присутствие и поднятый сигнал "лечь в дрейф и принять досмотровые группы"! И такую наглость следовало пресекать, только вот как это сделать, не открывая огня? И, к сожалению, все мины мы уже выставили, а минирование Пусана и Мозампо не предполагалось изначально. Головным в английской колонне шёл крупный пароход не меньше пяти тысяч тонн водоизмещением, за ним в кильватер крейсер и за ним ещё два. Ну что ж, мы дали полный ход и пересекли их курс перед самым носом, показывая своё требование, но это ничего не изменило. Будем считать, что предупредительный выстрел в воздух мы сделали, а дальше, кто вам виноват, ищите сами. В отношении джентльменов никаких этических запретов у меня и раньше не было, откуда бы им взяться теперь, вопрос оставался в том, как это реалистично обставить. То, что они даже не изменили пересечённый нами курс навело на мысль, и когда развернувшись мы снова пересекали курс судов, только на удалении четырёх-пяти кабельтовых, Николай приказал выстрелить с противоположного от англичан борта, а перед выстрелом установить глубину в десять метров. Не знаю, о чём думал Гагарин, выполняя такой бестолковый приказ, но сделал всё положенное и торпеда начала крутую циркуляцию там, где мы пересекли курс англичан. Глазами Клёпы, парящей в двух сотнях метров над группой английских судов, я видела, что на мостиках стараются даже не смотреть в сторону нашего крейсера, а головной пароход уже подходил к месту кружения нашей торпеды, вот она поднырнула под корпус и подводный взрыв разломил корпус, который утюгом устремился в глубину. Английский крейсер сразу стал отрабатывать полный назад, чтобы не выскочить на минное поле, по его мнению, а как он ещё мог трактовать произошедшее? Два задних парохода рыскнули в разные стороны и, развернувшись, легли в дрейф, с остановившегося крейсера начали спускать шлюпки, у нас на мостике за происходящим наблюдали с не меньшим удивлением, а издевательский характер сигнала "Не нуждаетесь ли вы в помощи?!", который мы приказали поднять, дошёл только через несколько минут. Теперь уже никто никуда не шёл, как в старом еврейском анекдоте, мы легли в дрейф в десяти кабельтовых к востоку от места проводимой спасательной операции, пароходы стояли в стороне южнее, крейсер, не дойдя до места подрыва примерно кабельтов. Ни одного выстрела, шума и криков, синее море и одиночный взрыв с кучей плавающих по воде обломков, среди которых кажется, так никого и не нашли, судя по тому, что я видела сверху. Даже любопытно, на что решатся англы…

Через два с лишним часа крейсер поднял обе свои шлюпки, передал какие-то сигналы на пароходы, и начал движение в прежнем направлении, на что мы снова подняли сигнал "Ваш путь ведёт к опасности!" и заложили циркуляцию, чтобы опять выйти на пересечение их курса, только в этот раз мы шли с открытыми люками торпедных аппаратов со стороны англичан, хотя все пушки в положении по-походному. Начатая самим англичанином игра Я-Никого-Не-Вижу-И-Не-Замечаю теперь выходила ему боком, ведь если он сейчас начнёт нам какие-то сигналы подавать, то с одной стороны он теряет лицо, с другой стороны, с чего нам теперь реагировать на его сигналы, если до этого он игнорировал наши. Его пушки хищно сопровождали нас, что не сильно пугало, а вот наши высунувшие свои рыльца трубы торпедных аппаратов на дистанции четыре кабельтова не могли оставить их безучастными, и англичанин решил продолжать нас игнорировать, хотя после пересечения его курса положил пару румбов вправо, а вот капитаны торговых пароходов похоже совсем не собирались гибнуть во славу короля Георга, и бойко развернувшись отправились восвояси. Могу представить взрыв бешенства, бушующий на мостике "Какого-То-Короля" (разглядела "Кинг" в названии британца), ведь наш "Новик" уступает им по водоизмещению и весу бортового залпа раза в три, а они вынуждены отвернуть, потому что смысла ему героически прорываться без пароходов не было, а пароходы, весело дымя, улепётывали на юго-запад и плевать хотели на сигналы крейсера. Открывать в нашу сторону огонь они так и не решились, хотя мы были к такому повороту сюжета готовы, как и отправить островитянина кормить рыб. Так что теперь мы на удалении в полторы мили неспешно сопровождали караван из "Короля" и двух его подопечных.

Мы вывернулись из сложившейся ситуации с блеском, вот только как там дела у Тремлера, которые себе такое наглое поведение позволить не могут, да и как поведёт себя его оппонент без такой демонстрации, какую устроили мы, ведь не будь этого потопленного неожиданно и непонятно судна, как бы развивалась ситуация? Скорее всего, очень просто, англичане бы пёрли вперёд, никак не реагируя на нас, а мы бы пытались привлечь их внимание, не таранить же, в самом деле, и в итоге либо англы проходят, либо начинается стрельба, в которой у Тремлера никаких преимуществ, ведь его "Фемида" даже меньше "Новика", а пушки у неё две шестидюймовки, и шесть в сто двадцать миллиметров как у нас, что едва ли станет аргументом против броненосного крейсера. А по логике, в том направлении наверняка должны были послать свой караван и, скорее всего, даже большего размера. Макаров считал, да и мы с ним соглашались, что направление Корейского пролива гораздо опаснее, вот поэтому здесь были мы, а "Фемиду" с компанией отправили к западному корейскому берегу. Так и что нам теперь делать? Остаётся уповать только на выставленные "Амуром" минные заграждения. Ладно, посмотрим, куда эта компания направится и надо, пожалуй, Ивана Михайловича проведать.

К ночи, когда караван удалился к юго-западу уже на сорок с лишним миль и продолжал следовать в направлении Шанхая или Гонконга, мы растворились в ночи, чтобы вернуться и встретиться с "Фемидой" и "Амуром". Оставив остров Чеджудо по правому борту, мы пошли на север, периодически вызывая Тремлера по радио. Вообще, это катастрофическое положение со связью и передачей информации просто убивало, мы в море уже больше недели, за это время могло произойти очень много всего и разного. Ведь не просто так английские военные корабли стали сопровождать транспорты в Корею и возможно Японию, значит не "возможно", а точно произошло и мы ничего не знаем, как и сообщить нам можно только послав того же быстроходного "Лейтенанта Буракова", которому в море нас ещё и найти нужно.

Не доходя широты Чемульпо удалось связаться с "Фемидой" и на рассвете произошло рандеву в оговорённой точке. Как и предполагалось, накануне им встретился куда более мощный караван, состоящий из шести не только английских пароходов в сопровождении трёх броненосных английских крейсеров и одного бронепалубного старого знакомца "Паскаля" французской республики. Как и следовало ожидать, англы и компания демонстративно не реагировали на русские корабли, а в ответ на предупредительный выстрел по курсу открыли сплошной заградительный огонь между собой и русскими кораблями, через который никто прорываться само собой не стал. Ушёл караван в направлении Цинампо, порадовало только, что "Амур" там весьма качественно всё заминировал. Шансов догнать караван у нас не было, топить англичан вроде бы команды пока не было. Вот мы, собравшись в салоне у Тремлера на "Фемиде", решали что нам делать, если свести вместе всё сказанное и убрать из него эмоции по поводу "нехорошего" поведения англичан, на выходе останется, что никаких решений ни у кого.

В результате, на правах старшего по званию и командира самого большого корабля, приказала передать на оба истребителя максимальный запас угля и оставить их патрулировать южную часть Печелийского и Корейского проливов, в случае ухудшения погоды уходить под прикрытие острова Чеджудо. Их задачей будет не прекращение судоходства, хотя если встретят одиночные суда, то досматривать и если обнаружат военную контрабанду, топить торпедами, главная их задача просто смотреть и обозначать наше присутствие. А мы все вместе пойдём в Артур, где узнаем новости и получим новые приказы. Почему я решила тащить с собой "Фемиду" и "Амур", честно сказать, я бы и "Выносливого" с "Властным" взяла, но нужно было обозначить наше присутствие в проливах на подходах к Корее, было не очень спокойно на душе, ожидала возможных пакостей на подходах к базе, вплоть до блокирования Артура.

Но мои дурные предчувствия не оправдались, и мы вошли в порт, не встретив никаких препон, хотя дежурного наблюдателя в виде лёгкого английского крейсера на подходах видели. В базе почти сразу пришёл приказ прибыть на флагман…