Связанные Зоной 2. Судьба

Глава 14

Первое, что увидел Штык, открыв глаза, – кусок земли размером с пятиэтажку прямо над собой.

Мгновенный испуг пронзил ледяным копьём от затылка до пяток, заставив вскрикнуть. Штык попытался вскочить.

Чьи-то руки мешали подняться, держали.

Паника затмила разум.

Бежать!

Бежать, пока громадина над головой не рухнула, не раздавила, не расплющила…

– Лёха, спокойно! Спокойно! – звучали будто издалека увещевания Крота. – Всё в порядке, успокойся! Лёха!

О чём он вообще?! Какое «в порядке»?! Надо бежать со всех ног!

– Уходим, Крот! – собственный голос показался писклявым и едва слышным.

Снова попытался подняться. Руки, державшие его, резко дёрнули, развернули.

– Лёха!

Штык непонимающе уставился на старого сталкера.

Почему тот сидит? Почему не уходит от опасности?

Взгляд устремился вверх.

С вершины клиновидного земляного острова свисали остатки дощатого забора. Из-за них выглядывал край покосившегося, потемневшего от времени и непогоды дома с проваленной крышей и окнами без рам.

– Лёха! Посмотри на меня! – Крот опять резко дёрнул, привлекая внимание. – Успокойся!

Штык бездумно разглядывал морщинистое лицо старого сталкера. Память начала постепенно возвращаться.

– Крот...

– Уф, – выдохнул старик, – пришёл в себя?

– Да.., – неуверенно проговорил Штык. – Да… наверное.

– Так давай приходи! Ты вон какой детина, я же не справлюсь.

Паника медленно отступала, оставляя после себя чувство лёгкого стыда и холодную испарину.

– Я не сразу сообразил, где нахожусь.

– Это я понял. Сейчас-то нормально?

– Да, – уже более уверенно ответил Штык.

Посмотрел на парящий кусок земли и поёжился от давящего ощущения нависающей над головой массы. Не отрывая от неё взгляда, проговорил:

– Перед тем, как отключиться, мне показалось.., – произносил слова медленно в неуверенности, происходило ли в действительности то, что вспомнилось, – …мне показалось, будто «зеркало» тебя ударило.

Повернулся к Кроту и внимательно посмотрел тому в глаза.

Старик криво усмехнулся:

– Ну, ударило – да. И что?

Внутри противно заныло. Видимо, заметив, как он изменился в лице, Крот успокаивающе поднял руку:

– Всё нормально. Ничего страшного не случилось. Скорее, наоборот, совершенно замечательное. Я словно в детство на минуту вернулся. Так что, если вдруг захочешь меня ещё раз так оглушить, не стесняйся.

Он засмеялся, похлопал Штыка по плечу и поднялся.

– Раз ты в порядке, я всё-таки дойду до края карьера и посмотрю, что там и как.

Штык в смятении смотрел ему вслед. То, чего он так опасался, случилось, но, по словам старого сталкера, оказалось нестрашным. Можно выдохнуть и перестать себя изводить. Как только Штык принял эту мысль, напряжение, возникшее после схватки с Барсом, стало проходить. Впервые за долгое время появилось чувство некой лёгкости и даже спокойствия.

Он лёг на спину, закинул руки за голову и принялся с интересом разглядывать островки земли, парящие в воздухе. Различные по объёму и форме, они высились над ним трёхмерным пазлом. Складывалось впечатление, что во время катаклизма, когда аномалия вырывала, дробила их, а потом толкала вверх, острова сталкивались друг с другом, разлетались в стороны, переворачивались и снова врезались, прежде чем замереть. Это придавало ещё большую схожесть с головоломкой.

Вид захватывающий и угнетающий одновременно. Штык пытался подобрать определение тому, что видел, а заодно и своим эмоциям от зрелища.

Величие. Страх. Неправильность. Восхищение. Мощь.

Он не смог отдать предпочтение чему-то одному и, по обыкновению, начал копаться в себе, как вдруг понял, что над всеми этими переживаниями преобладает самое обыкновенное... любопытство.

Удивился, а потом махнул рукой и предался простому созерцанию.

Некоторые острова почти касались своим нижним краем земли вокруг воронки. На них не составило бы труда забраться. Основная же масса парила выше крон самых высоких деревьев. Почти на каждом из островов сохранились какие-то строения. Разглядывая дома, сараи, поваленные заборы, навесы и поленницы, Штык подумал, что, если каким-то образом забраться повыше, там можно было бы некоторое время жить в ещё большей безопасности, чем в доме у озера. Превратить остров в подобие крепости, оснастить несложным подъёмником и стать отшельником. Вот уж где он точно никому не причинит вреда.

И Штык взялся за решение увлекательной пространственной задачи. Определил возможные точки начала всхода, потом прикинул следующие шаги. Сумел мысленно подняться на три-четыре «уровня», но дальше видимые пути закончились, и требовалось взглянуть на острова с другой стороны. Вставать Штыку совершенно не хотелось, и он занялся пересчётом.

Где-то на третьем десятке провалился в полудрему.

– Я думаю, мы можем смело здесь остаться на какое-то время, – раздался вдруг рядом голос Крота.

Штык открыл глаза и рывком сел. Оказалось, что старый сталкер не только успел вернуться, но уже запалил костёр и вскипятил воду в котелке.

– Зачем? – рассеянно спросил Штык.

– Если ты хочешь поставить свою мутацию под контроль, лучшего места для тренировок не найти.

– Думаешь, это можно контролировать?

Старик кивнул.

– Но как? Я не могу на это влиять.

– Чушь! – резко сказал Крот. – «Зеркало» работало, когда тебе угрожала опасность. Значит, именно ты его активируешь, пусть пока и неосознанно. Думаю, если поупражняться, у тебя получится вызывать «зеркало», когда нужно, и направлять, куда нужно.

– Да? – с сомнением усмехнулся Штык: – Ну и где взять такую постоянную опасность, чтобы тренироваться? Может, мне самого себя пугать, чтобы «зеркало» сработало?

– Только без энтузиазма, – совершенно серьёзно проговорил старик, отсыпая в котелок заварку из пластиковой баночки. – Так и быть, побуду твоей мишенью, коли больше некому. Вроде не так это и страшно. Но всё-таки постарайся выкладываться не слишком сильно.

– Так, а что делать-то? – спросил Штык.

– Попробуй сосредоточиться на чём-то пугающем, а потом ещё и на мне... Я не знаю. Просто пробуй. Без практики мы всё равно ничего не выясним.

– Прямо сейчас?

– А у тебя ещё какие-то планы?

– Нет, – ответил Штык.

Уселся поудобнее, сложил ноги «по-турецки», не обращая внимания на снисходительную улыбку Крота, расправил плечи и расслабился.

Искать, что может напугать, особо не требовалось: парящие над головой сотни тонн земли и камней без труда справлялись с этой задачей.

– Найди свой страх, – негромко говорил старый сталкер. – Позволь ему увести за собой. Не борись.

Штык закрыл глаза и постарался сконцентрировать своё внимание на товарище и одновременно на своём страхе. И если последнее удавалось довольно легко, то с образом Крота всё получилось не с первого раза. Когда же удалось, то даже удивился.

Открыл глаза и выжидательно уставился на старого сталкера.

– Что? – спросил тот, невозмутимо потягивая чай из кружки.

– Получилось? – жадно спросил Штык.

– Ты о чём?

– Страх… я передал тебе страх!

Крот немного помолчал, словно прислушиваясь к себе, а затем покачал головой:

– Нет.

Подавив разочарование, Штык уселся поудобнее, снова закрыл глаза и принялся представлять себе Крота, который боится падающей сверху скалы. Но сколько ни пробовал, старый сталкер в ответ на вопросительный взгляд из раза в раз лишь невозмутимо качал головой.

Через час расстроенный Штык сказал:

– Ничего не выйдет. Я столько сил потратил, а даже слабого намёка на испуг тебе передать не сумел. Давай собираться и пойдём отсюда.

– Мы остаёмся, – безапелляционно заявил Крот. – Поставим шалаш, как раз отвлечешься, а потом попробуешь снова.

– Как я могу пробовать то, о чём и понятия не имею?

– Разберёмся. Иди и принеси пока вон ту лесину, отлично подойдёт для основы.

Спустя пару часов, разводя костёр рядом с готовым шалашом, Крот вдруг сказал:

– Мне кажется, мы просто неверно понимаем смысл работы твоей мутации. Ведь это «зеркало»: оно и не будет ничего никому отправлять, пока на него не направлено действие извне.

– Не совсем понимаю, – без энтузиазма проговорил Штык.

– Ты не можешь нанести ментальный удар, – терпеливо сказал Крот. – У тебя для этого нет ничего. Но ты можешь отразить чужие эмоции, мысли, настроение. Так всегда ведь было. Сам вспомни.

– А сегодня? Как я на тебя сбросил свои настроения?

– Думаю, что ты не мне их сбросил, а Фениксу через «цепь судьбы». Он отреагировал с удивлением и попыткой понять, что это было, для чего ему пришлось в памяти восстанавливать полученные ощущения. Его чувства вернулись к тебе через «цепь судьбы», а «зеркало» уже отбросило на меня.

– Очень сложно, – покачал головой Штык. – И как-то не слишком похоже на правду.

– Ну, это хотя бы какая-то версия. Всё лучше, чем ничего.

– И какой из этого вывод?

– Генерировать страх должен я, – просто сказал старик. – А твоя задача – уловить его и попытаться отразить на меня же.

Вздохнув, Штык вернулся к тренировке.

Потянулись долгие часы, проведённые в попытках нащупать что-то хотя бы интуитивно, чтобы найти сокрытое в бездне подсознания. Штык несколько раз предлагал закончить бессмысленную трату времени, но Крот неизменно отвечал, что спешить некуда. Если же вдруг удастся добиться хоть небольшого контроля над «зеркалом», это решит массу проблем и вопросов. И с этим приходилось соглашаться.

Понемногу смеркалось. Измученный внутренними усилиями Штык всё чаще думал о том, что пора бы бросить всё, поесть и завалиться спать. Старый сталкер тоже выглядел измученным: судя по всему, попытки вызвать в себе страх оказались весьма изнурительными.

В сон клонило всё сильнее, а напрягаться расхотелось совсем. Штык продолжал сурово сдвигать брови, имитируя внутреннюю работу, но думал уже лишь о том, как уговорить Крота бросить бестолковое самоистязание.

И вдруг что-то случилось.

Штык почувствовал прилив тоски, и внутренний взгляд на миг заволокло тёмной пеленой, которая мгновенно исчезла, как будто её и не бывало. Крот дёрнулся и резко выпрямился.

– У тебя получилось!

Глаза старика горели энтузиазмом.

– Уверен? – осторожно спросил Штык, уже понимающий, что его внутреннее «зеркало» действительно наконец-то себя проявило.

– Что ты делал? Запомнил?

– Я не знаю. Просто мне стало совсем скучно и безразлично…

– Может быть, в этом ключ? – перебил его Крот. – Надо не просто пытаться мысленно давить, но оставаться при этом равнодушным!

– Даже не представляю как.

– Но ты только что это сделал! – воскликнул старый сталкер. – Я перебирал в голове всякое и почти перестал бояться, как вдруг – бац! Накрыло! Словно выключателем щёлкнули! Раз-раз, и всё, уже нет. Ну-ка, давай ещё раз попробуем!

– Я очень устал, – твёрдо сказал Штык. – Давай продолжим завтра.

На ночь они забрались в шалаш, и вскоре Крот уже тихо похрапывал. Старик неожиданно легкомысленно отнёсся к вопросам безопасности, отверг все предложения Штыка по ночному дежурству. Единственное, чем он озаботился на ночь, – раскидал вокруг шалаша сухие ветки. Штык не разделял уверенности в том, что здесь им ничего не грозит, да и попытка управлять «зеркалом» будоражила воображение, потому, немного повертевшись с боку на бок, он выбрался из шалаша.

Открывшаяся картина завораживала. Сон как рукой сняло. Котлован под летающей деревней продолжал жить своей аномальной жизнью, невзирая на время суток. Вспышки ярко-жёлтых, красных и синих огней следовали друг за другом в прихотливой непредсказуемой игре, точно там, намного ниже уровня земли, кто-то растянул большую новогоднюю гирлянду. Подсвеченные снизу яркими вспышками, над головой величественно парили острова, и где-то в темноте гудели пылевые фонтаны. В голове то и дело возникали образы устрашающих чудовищ: они скалились клыками из осколков породы, тянули вниз щупальца оборванных корней, сверкали десятками алчущих глаз….

Утром Штык проснулся в шалаше, даже не помня, как и когда ушёл спать. Крот уже куда-то ушёл; снаружи Штык нашёл уже догорающий костёр и ещё тёплую кашу в миске, накрытой большим подвядшим листом.

Старик вернулся, когда Штык заканчивал завтракать.

– Это скопление просто уникально, – сказал Крот, присаживаясь к костру и задвигая в угли котелок с чаем. – За час с небольшим я видел больше артефактов, чем за последние месяцы. Их тут просто невероятное количество. Вот, смотри, добыл один.

И вынул из-за пазухи завернутый в тряпку мутно-белый кристалл, похожий на многогранную пику.

– И какой у него эффект? – Штык вертел артефакт в руках.

– Не знаю, – пожал плечами Крот.

– Как это не знаешь?! А зачем же взял?

– Он будто сам в руки просился. Да и не важно, взял и взял. Ты давай заканчивай чаи гонять и за работу!

– За какую?

– Ты знаешь за какую.

Несмотря на успех, полученный накануне, сразу повторить его не удалось. Старый сталкер морщил лоб, пытаясь вызвать как можно более сильное чувство; Штык старался одновременно сконцентрироваться и расслабиться.

– Попробуй дышать иначе, – посоветовал Крот. – Ровнее и медленнее.

Только лишь через два часа мучений, когда Штык потерял уже всяческую надежду, Крот вздрогнул и сказал, что снова ощутил воздействие.

– Да, – согласился Штык. – Я тоже понял, что «зеркало» сработало. Но как-то совсем неуверенно, очень быстро, что ли.

– Надо продолжать, – твёрдо сказал Крот.

Несмотря на весь скепсис, у Штыка постепенно начинало складываться понимание, когда именно мутация себя проявляет. Концентрировать внимание на старике, оставаясь при этом равнодушным к результатам, получалось всё лучше. Мгла перед внутренним взглядом давала понять, что «зеркало» активировалось, хотя Крота задевало достаточно редко, будто отраженные эмоции уходили куда-то в пустоту.

– Надо отдохнуть, – сказал Штык.

– Хорошо, – Крот поднялся. – Я снова пойду на разведку в деревню, а ты пока поесть сообрази. Да походи вокруг, может, где ручей найдёшь: воды совсем мало осталось.

Хотелось пойти вместе с ним, но накатила такая апатия, что только махнул рукой.

Оставшись один, Штык уселся на землю и посмотрел на острова с остатками домов. Усилия последних часов словно высосали из него все силы. Погрузившись в размышления, он незаметно для себя забылся полусном. Светло-серое небо и силуэты домов на его фоне постепенно покрывались тёмной мутью.

– Ну что, приготовил еды? – раздался рядом бодрый голос Крота.

Штык открыл глаза и с недоумением посмотрел на старика.

– Не приготовил, – весело констатировал Крот. – Дрых всё это время?

– Мне показалось, что ты только что ушёл.

– Выматывает тебя всё-таки твоё «зеркало», и очень нехило. Ну ничего, всё это только на пользу. Сейчас быстро что-нибудь сообразим и снова за работу.

– Я всё сделаю, – заторможенно проговорил Штык, поднимаясь.

– Знаешь, мне нравится это место всё больше и больше, – сказал Крот, извлекая из мешка немудрёные припасы. – Между островами иногда считанные метры: можно достаточно легко перебираться с одного на другой. Я немного полазил и… Думаю, что можно выбрать остров побольше с домом поцелее и организовать там схрон. Времена лихие, если что – будет, где переждать.

До вечера занимались без перерывов, а когда Штык в изнеможении рухнул на землю и сказал, что категорически отказывается кипятить свой мозг, Крот напоил его горячим чаем и снова ушёл на разведку.

Сумерки только начинали подбираться к деревне и скромному шалашу у её подножия. Штык смотрел на костёр. В пляшущих языках пламени ему чудились какие-то неясные странные образы. И в какой-то момент пришло понимание, что они не принадлежат ни его памяти, ни воображению: сознание будто избавлялось от впитанных ранее чужих мыслей и эмоций. Штык попытался разобрать, что именно видел в огне, но не смог. Слишком неясные очертания. Ведь Крот не рассказывал, о чём думал, чего именно боялся, да ещё так сильно, чтобы «зеркало» смогло воспринять и отразить.

Так, под негромкое потрескивание углей, он не заметил, как погрузился в полудрёму.

Пришёл в себя, почувствовав какое-то движение. Резко вскинулся и увидел по другую сторону костра зверя. Одна из разновидностей мутопса, каких Штык за время, проведённое в Зоне, встречал немало. Худые бока в клочьях свалявшейся грязной шерсти, крупная голова с маленькими лысыми ушами, узловатые клубки вен под тонкой кожей на морде и внушительные клыки. Жуткая тварь. Только вместо страха Штык отчего-то испытывал лишь любопытство.

Впервые он чувствовал себя вполне комфортно в присутствии опасного хищника. Зверь не вызывал ни малейших опасений. Штык даже повернул голову, чтобы позвать Крота, но вспомнил, что тот ушёл в деревню. А когда снова посмотрел сквозь костёр, зверя уже не было.

Вернувшийся через некоторое время старый сталкер выслушал восторженный рассказ Штыка и озабоченно сказал:

– Надо уходить отсюда. Предлагаю перебраться на один из островов.

– Зачем? – удивился Штык. – Мутант не показался мне опасным.

– Не люблю я такие знаки, – сказал Крот. – Что-то пробуждаем мы с тобой этими тренировками «зеркала». Чего – сами не понимаем. Там, где сегодня один мутопёс, завтра и вся стая будет.

Забраться на остров действительно не составило особого труда. Быстро перейдя к месту, с которого Крот уже начинал своё путешествие наверх, они легко поднялись по торчащим камням, хватаясь за свисающие корни, и разбили лагерь на груде кирпича, штукатурки, шифера и обломков досок, оставшихся от какого-то строения.

Успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как закатное солнце, мазнув напоследок по облакам красным, скрылось за горизонтом.

Усталость никуда не делась, и, оказавшись в безопасности, Штык лёг и сразу уснул крепким сном без сновидений.

В чувство его привёл крик Крота:

– Лёха, подъём!

Быстро вскочив, Штык увидел вдали столб огня, высоко поднимающийся над верхушками деревьев. Немного не дотянувшись до серых туч, ярко-оранжевое пламя живописно раскрасило их сочными красками, ещё несколько секунд дрожало, не желая сдаваться, а потом стало оседать.

Полыхнуло далеко в лесу, и Штык не видел причины для волнений. Крот же считал иначе.

– Собираемся, – велел старик.

– Почему? Что это было?

– «Ангельская свеча».

– Не слышал о такой аномалии.

– Редкая. Очень. Я только дважды её встречал. Здесь, в деревне, вон на том острове, – Крот указал рукой направо вверх. – А другую возле одного из проходов к нашему дому.

– Так может мутант какой задел?

– Мутант эту хреновину за километр обойдёт, в неактивном состоянии – это полянка с цветами из язычков пламени. Человеку днём не видно: трава и трава, – а ночью глаз не оторвёшь. Мутант, если даже не почует, так все лапы обожжёт.

Старик рассказывал, активно закидывая вещи в рюкзаки.

– Так чего стоишь? Помогай, – проговорил сердито и продолжил делиться: – Детектор на неё срабатывает только так. Да и жар идёт неслабый. Чтобы в неё вляпаться, надо быть… хотел сказать – слепым, но нет, слепой тепло почувствует. Значит, просто идиотом.

– Думаешь, «должники» за старое взялись?

– Не назвал бы их «идиотами», а вот мародёры какие запросто могут по старым картам прийти. Помнишь у Барса обманка была? Вряд ли она единственная, и кто знает, насколько точные есть копии. Охочих до озёрных сокровищ немерено. Пусть и канули они, только не все об этом знают. Не хотелось бы вернуться домой и встретить там банду головорезов... Или кого похуже.

– Думаешь, Барс?

– Запросто.

– Надо идти, – хмуро сказал Штык. – Идти и стрелять сразу. А с пацаном как-нибудь потом разберёмся.

– Ну вот и я того же мнения, – сказал Крот. – Главное, подойти осторожно, чтобы мутант нас не почуял. А может, и вовсе повезёт, и это он в ловушку вляпался.

– Тогда пацан один остался, как бы не сгинул.

– Гадать можно хоть до филькиного заговенья. Всё равно точно узнаем, когда проверим. Пока же будем начеку и крайне осторожными. Давай выдвигаться. Нам до сумерек спуститься вряд.

– Погоди, – только сейчас сообразил Штык. – Это сколько же я спал?!

– Столько, сколько организму требовалось.

Путь к подножию деревни занял больше времени, чем они планировали. Местами выбраться с островов оказывалось в разы сложнее, чем до этого подняться на них. Ко всему прочему начал накрапывать мелкий дождь, сделав траву и почву под ногами опасно скользкой. Поэтому, оказавшись на твёрдой земле, Штык с облегчением вздохнул. Крот же лишь отряхнул руки, попил воды, поправил рюкзак и направился в лес.

Вскоре выяснилась ещё одна особенность парящей деревни: с определенного расстояния и ракурса она становилась практически невидимой. Ничего удивительного, что не заметили её раньше. Штык случайно оглянулся посмотреть и охнул в изумлении, когда не обнаружил островов на прежнем месте. Подозвал Крота. Тот внимательно присмотрелся, задумчиво почесал щёку, прищурил один глаз, потом другой, отошёл на десяток метров в сторону, вернулся к Штыку и сказал:

– Вероятно, аномальное поле настолько мощное, что создаёт искажение. Потом изучим.

И снова зашагал в прежнем направлении.

Штык и раньше не сомневался, что хрупкий с виду старичок может на длинном переходе загонять его, достаточно тренированного молодого мужика, но теперь он заподозрил, что знает о Кроте далеко не всё. Старый сталкер шёл так быстро, что поспевать за ним становилось всё труднее, приходилось сдерживаться, чтобы не перейти на бег. В руке у Крота снова появились пластиковые кольца, но как тот распознавал аномалии по едва ощутимому колебанию тонкого пластика, да ещё на такой скорости, Штык понять не мог.

Припустил ливень, «демаскировав» большинство аномалий. Для Крота это стало подспорьем, и старик ещё ускорился, хотя казалось больше некуда. Штык же не любил ходить по Зоне под дождём. Слишком много воспоминаний всплывало в голове при виде красочно разбрызгивающих воду аномалий… Раненый Хомяк, пятеро «должников», исступлённо убивающих друг друга, попав под отражение «ментального зеркала»...

Стараясь не думать о прошлом, он сосредоточился на настоящем, да и задаваемый Кротом темп ходьбы этому весьма способствовал. Остановились только с наступлением ночи.

– Знаешь, – проговорил Штык, пытаясь восстановить дыхание, – ты мне сейчас напомнил персонажей старинных китайских фильмов о кунг-фу. Были там такие хитрые старички, всю дорогу согнувшись да с палочками ходили, типа немощные совсем. А как в конце до драки дело доходило, так начинали эти старики валить всех направо и налево да через стены и деревья перепрыгивать. Уф…

Крот засмеялся:

– Неужто уморился, капитан? Тоже мне вояка!

– Смейся, смейся, а я вот сейчас смотрю на тебя и вижу хитрого китайского дедушку с жиденькими седыми усиками до груди и пучком волос на голове.

Штык изобразил озвученный образ, и получилось так выразительно, даже несмотря на темноту, что оба засмеялись. Почти беззвучно, но искренне и расслабленно.

Ночь прошла спокойно, дождь к утру закончился, и, перекусив, они снова отправились в путь. Ближе к полудню Крот сбавил ход и принялся обеспокоенно осматривать землю.

– Что случилось? – негромко спросил Штык, скидывая с плеча карабин. Он уже давно привык доверять интуиции и опыту напарника.

– Пока не пойму, дождь следы посмывал...

Старый сталкер, нахмурившись, прошёлся по окрестностям, потом вернулся и рассказал:

– В общем у нас тут две группы. Про первую сложно что-то сказать, кроме того, что их больше двух.

– Значит не Барс?

– Скорее всего нет. Они прошли тут примерно сутки назад или чуть больше. И, вероятно, они-то и активировали аномалию. Вторая группа – пять человек, организованные. На «должников» не похожи, не так их квады ходят. Двигаются по направлению сработавшей аномалии, может быть, преследуют первую группу. Если судить по тому, что все опасные места обходят чуть ли не за километр, идут по приборам, и очень хорошим. Могу спорить, что какие-то вояки с неплохой экипировкой.

– Далеко ушли?

– Не очень. За час нагоним.

– Нездоровая активность началась, не находишь? – озадаченно проговорил Штык. – Сначала Барс с пацаном, теперь это. Подозреваю, что всё взаимосвязано.

– Очень может быть, – согласился старик. – Ты ещё кое-что упустил из виду. Нас с тобой. А вернее, себя. Думается мне, неспроста к озеру нашему вся эта компашка направляется.

Как бы ни хотелось Штыку, чтобы Крот ошибался, но, судя по всему, тот прав. Зря он надеялся, что оставят его в покое. Да и генералы-дисары, как за периметром оказались, нарассказывали всего, к гадалке не ходи. Перспектива стать отшельником на одном из островов парящей деревни нравилась Штыку всё больше и больше. Только не привык капитан Сенников от драки бежать. И раз каким-то силам захотелось снова его в заварушку втянуть, то играть он будет по своим правилам и на своём поле.

– Значит, давай выясним, кому и что от нас надо, а потом решим, с кем и как поступать, – сказал Штык решительно, отчего Крот удивлённо вскинул брови. – А если кому-то что-то не понравится, то напомним, кто на озере хозяева.

Старый сталкер хмыкнул:

– Как скажешь, капитан.

Они прошли по огромному, выкорчеванному неведомой силой дереву, обогнули глубокую яму у его корней, где сухая земля вспучивалась и опадала серыми бурунами, и углубились в плотные заросли мелкого – по колено – кустарника с мягкими и пружинистыми ветками.

Лес постепенно менялся. Стволы деревьев теряли светло-коричневые цвета, становясь всё темнее и бугристее от наростов, тонкая трава сменилась плотным ковром тёмно-зелёных круглых листьев, воздух стал ощутимо влажнее. Откуда-то потянуло разогретым металлом и электросваркой.

Крот остановился, подозвал к себе и прошептал:

– Слышишь запах? Где-то недалеко «кэзэшка» активировалась. Значит, рядом есть устройства с подключёнными аккумуляторами…

«А значит и те, кто этими устройствами пользуется», – закончил Штык про себя мысль Крота.

В подтверждение слов старого сталкера из-за деревьев донеслось приглушенное ругательство.

– В том овраге, – Крот указал вперёд и махнул рукой, позвав за собой.

Чтобы добраться до нужного места, пришлось обогнуть «веерную плешь», гудевшую от напряжения и готовую хлестнуть своими прозрачными щупальцами любого, кто посмеет её потревожить.

У края оврага старик опустился на корточки и дальше стал пробираться очень медленно. Штык последовал примеру напарника. Людей не увидел, зато услышал и изумился: хотя по большей части говорили по-русски, пытаясь выяснить, почему все детекторы и фонарики разом перестали работать, а вот ругались отчего-то по-немецки.

Крот тоже с удивлением посмотрел на Штыка и знаком показал отползать назад.

Но не успели преодолеть и пары метров, как услышали за спиной насмешливый вопрос:

– Что, даже не поздороваетесь?

Штык хотел оглянуться, но сразу последовал приказ:

– Не оглядываться. Не подниматься. Карабин на землю.

Не «ствол», не «оружие», а именно «карабин». Ещё одно подтверждение догадки Крота о военных. И лучше с ними не шутить. Однако напарник считал иначе:

– Сынки, да мы тут потеряли кое-что. До вас не касаемо. Просто мимо шли.

– Карабин на землю, – проигнорировал слова Крота незнакомец.

Штык выполнил указание.

– А теперь медленно поднялись и повернулись.

Нацелив на них автоматы, недалеко от края оврага стояли два парня. Оба бородатые, неплохо экипированные, хотя и изрядно потрёпанные. Либо дорога трудная выдалась, либо недавно в знатной драке побывали.

– Что там? – донеслось из оврага.

– Пара аборигенов, – бросил через плечо один из бородачей.

– У них есть детекторы?

Парень взглядом переадресовал вопрос Кроту и Штыку. Старик развёл руками:

– Вообще-то планировали вас о том же спросить. Но увидели, что вы в ту же аномалию вляпались, что и мы.

– Дэн, старик говорит, что батареи сдохли из-за аномалии, – передал бородач.

– Исправить может?

– Не знаю, – задумчиво ответил Крот. – Можно один дедовский метод попробовать. Веер называется. Лёша, подай вон ту корягу.

Штык понял намёк, подобрал кривую сухую ветку, а заодно окинул взглядом местность, определив возможные укрытия для себя и Крота.

– А ну брось! – сразу напрягся бородатый.

– Это же для дела нужно! – натурально возмутился старый сталкер. – Иначе не восстановить батарею!

Штык увидел сомнение на лице парня. Второй в разговоре не участвовал, молча ожидая приказов.

Первый бородач принял решение:

– Бросай, я сказал.

– Ну что? – снова спросили из оврага.

– Не могут! – ответил парень.

– Тогда избавься от них, и выходим. И так времени много потеряли.

– Ну не хотите, как хотите. Я как лучше предлагал, – пожал плечами Крот. – Бросай, Лёша, раз велят.

Штык кинул корягу не глядя, но совершенно точно зная, куда попадёт. В «веерную плешь». Боковым зрением заметил, как Крот падает за корни соседнего дерева, и сам нырнул ничком за небольшую кочку.

Раздался треск выстрелов, потонувший в утробном стоне сработавшей аномалии, мгновенно развернувшей невидимые щупальца силовых полей. Штык почувствовал как что-то пронеслось над ним и ещё сильнее вжался в землю. По спине заколотил град из поломанных веток. Из оврага донеслись крики.

Быстро поднявшись, Штык осмотрелся.

Бородачей смело напрочь, как и несколько деревьев, оказавшихся на пути разрядившейся аномалии. Чуть поодаль вставал Крот.

– Лёша, уходим, – негромко проговорил он, на ходу доставая пластиковые кольца.

Подхватив карабин, Штык быстро нагнал старого сталкера и шёл за ним, постоянно оглядываясь.

– Сейчас не отставай, – бросил Крот.

Оставалось только удивляться, откуда в этом старике столько энергии. Порой проскакивала мысль: а не мутант ли тот, часом? Хотя...

Даже если и так, то что с того? Одним мутантом в Зоне больше, одним меньше. Они вернулись к огромному поваленному дереву, обогнули его, и тут Крот вдруг развернулся и направился обратно, навстречу возможной погоне. Штык удивился, но верил товарищу. Если сделал так, значит надо. Хотя занервничал ещё сильнее. И не напрасно, буквально минут через пять впереди, за деревьями, появились тёмные силуэты.

– Крот! – позвал шёпотом. – Крот!

Тот лишь предостерегающе поднял руку и продолжил идти. Затем резко остановился аккурат между двумя деревьями. Стволы у обоих выглядели весьма странно: одна сторона от корней до макушки была покрыта толстой, щербатой тёмной корой с наростами, вторая же – гладкая, матовая и поблескивала радужными вкраплениями.

Преследователи находились уже в нескольких метрах. А Крот стоял на самом виду да ещё нетерпеливыми жестами подзывал Штыка к себе. Потом знаком показал – молчать.

Вскинув карабин, Штык прицелился в ближайшего противника, но Крот покачал головой.

На них охотилось четыре человека. Все с автоматами и повадками профессионалов. Перемещались слаженно, чётко взаимодействуя. Явно тренировались ходить по Зоне и работать группой.

А ещё они все боялись.

По лицам стекал пот, движения напряженные, нервные. Дёргались, реагируя на малейший шум. Интересная метаморфоза после самоуверенных разглагольствований немногим ранее.

Штык воспринимал их эмоции. Испуг, агрессия, злость. От них в затылке появился холодок и непривычное ощущение, словно «ментальное зеркало» спрашивало разрешения активизироваться. Не ударило сразу – и то хорошо, потому что сейчас Штыку приходилось бороться с собой: вопреки здравому смыслу, подавить инстинктивное желание укрыться и остаться на открытом пространстве.

Настолько слепо доверять Кроту, кажется, ещё не приходилось. Сердце замирало от невольного страха. Мышцы сводило от напряжения.

Ближайший преследователь будто что-то почувствовал, резко повернулся и поглядел Штыку прямо в глаза, целясь в лицо.

Инстинкты возобладали.

Штык вздрогнул и отпрянул, едва не выстрелив. Одновременно он понял, что теряет даже тот минимальный контроль над «ментальным зеркалом», который имелся. Крот схватил за руку, не позволив нажать на спуск. Штык дёрнулся и повернулся к старику. Проклятое «зеркало» почти высвободилось и выбрало себе цель.

Крот побледнел и стал меняться в лице…

«Нет!» – мысленно воскликнул Штык.

Вспомнил все наставления старого сталкера, перешагнул через себя, перестал сопротивляться и отдался бушевавшей внутри силе. Позволил ей затопить разум, слился с ней, стал одним целым, а затем титаническим усилием воли вырвался, смял клокочущие потоки, сковал их мысленной хваткой и… не веря самому себе, с восторгом осознал, что полностью ими завладел.

– Крот! – проговорил одними губами, глядя на старика горящими глазами. – Я смог!

Он больше не боялся. Ни «зеркала», ни себя, ни охотников. Усилием мысли мог заставить тех бежать в ужасе или начать стрелять друг в друга.

Старый сталкер стоял, опустив голову, и всё ещё держался за его руку, но уже не предостерегая, а чтобы не упасть самому. Потом посмотрел на Штыка затравленным взглядом и беззвучно ответил:

– Спасибо, – выдохнул и покачал головой.

Штык виновато скривился, потом повернулся поглядеть, что с преследователями. Те уже ушли дальше, каким-то образом так и не увидев стоящих на открытом месте двух «аборигенов», хотя смотрели в упор.

– Пошли, – негромко сказал Крот.

Почему-то показалось, что говорил он тихо не только из-за опасения, что услышат охотящиеся на них люди, но и потому, что не мог громче. Да и шёл дальше уже не так резво, как раньше, не сразу сумев восстановить силы.

Долго шагали молча, лишь убедившись, что ушли от погони, Штык спросил вполголоса:

– Куда теперь?

– Про одних узнали, – проговорил Крот. – Давай с другими разберёмся.

– Я тебя там сильно? – еле получилось протолкнуть воздух сквозь пересохшее горло, чтобы задать этот вопрос.

– Жить буду, – проворчал старик. – Но больше такого испытывать не хочу.

– Больше не придётся, – твёрдо сказал Штык.

– Хорошо.

Тему больше не поднимали. Зато Крот с удовольствием рассказал, что от глаз преследователей их скрыла «ширма», небольшая и весьма радиоактивная аномалия.

– Да не пугайся, – хитро прищурился старый сталкер, увидев округлившиеся глаза Штыка. – Свинцовые трусы нужны, если её потревожить. А мы с этой стервой были весьма обходительны. Буквально. Так что успеешь ещё какой-нибудь барышне подарочек заделать.

– Крот, я всё спросить хотел… А у тебя дети есть? – и сразу стушевался. Ведь если речь никогда не заходила – наверное, на то имелись причины…

– Два сына у меня. Твоего возраста примерно. Один пилот, другой врач. Три внука и две внучки.

Это оказалось настолько неожиданно, что, получив ответ, Штык растерялся.

– Хочешь спросить, почему я не с ними? – продолжил Крот.

Штык не знал, о чём хотел спросить, поэтому просто сказал:

– Ага.

– Как-то у Виталика – это младший Андрея моего, обнаружили болезнь, нынешней медицине неподвластную. Жестокая ирония: врач, а не мог вылечить собственного ребенка. Изводился, ночей не спал, но ничего сделать не мог. Мальчонка угасал прямо на глазах. Уже и за границу ездили, без гроша остались, но и там смогли помочь лишь временно. Тогда я и решил тут счастья попытать. Сыновьям с семьями надо быть, а мне что: я своё пожил, жену схоронил почитай лет двадцать как. Ну и приехал сюда, да стал артефакты и Зону изучать.

– Удалось что-то найти?

– Удалось. Артефакт, что я привез, болезнь остановил. Да только не вылечил. Теперь Виталик постоянно с кулоном на шее ходит. А я сюда вернулся. Новый артефакт ищу, чтобы полностью внука исцелить. Ну и попутно таким везунчикам, как ты, помогаю, – Крот негромко засмеялся.

Не ожидал Штык такой откровенности и почувствовал себя смущённо и неуютно из-за своего любопытства.

– Да не тушуйся ты, – понял его состояние Крот. – Ты мне почти как сын уже.

– Скажи… А там в деревне ты этого боялся, когда меня тренировал? За внука?

Старый сталкер не ответил, а Штык не стал настаивать.

До самой темноты он размышлял о жизни, судьбах людей, о мотивах, что ими движут, и их поступках. Пытался представить, как бы поступил на месте Крота. Ведь тот уже сделал для внука больше, чем иной родитель, но вернулся и продолжил поиски. А в процессе спас его – Штыка, и генералов-дисаров, да наверняка ещё много кого.

– Лёха, – прервал его размышления Крот громким шёпотом. – Смотри туда.

Указал рукой в сторону, где вдалеке сгущавшуюся темноту раскрашивали едва заметные жёлто-красные всполохи.

– Костёр.

– Думаешь, наши гости? Мы же вроде не дошли ещё туда, где «свеча» жахнула.

– Не дошли. А ты стал бы сидеть на месте, если бы тебя преследовали, а ты им огненным столбом до небес указал на своё местоположение?

– Не стал бы, – согласился Штык.

К тому времени, как добрались до стоянки незнакомцев, опустилась ночь, и темень стала почти непроглядной.

– Ну что, пошли поговорим с ними, что ли? – прошептал Штык. – Если как предыдущие стволами в морду тыкать не начнут.

– Вот на это я бы точно не рассчитывал. Если они в курсе, что за ними погоня, то будут начеку и весьма недружелюбны. Поэтому давай ты – первый, а я прикрою.

На небольшой поляне возле костра, разведённого в вырытой яме, сидел молодой парнишка в военной форме. Рядом с ним на волокуше, сделанной из связанных между собой веток, лежал ещё один человек. Неясно: мертвый, раненый или спящий. На всякий случай Штык зашёл так, чтобы оба оказались у него на линии прицеливания.

Он шагнул в круг света и увидел, как рядовой вздрогнул.

– Малец, замри. И не вздумай даже тянуться к автомату, – велел Штык. – Остальные где?

И в этот момент почувствовал, как в затылок ему упёрлось что-то холодное и твёрдое и раздался незнакомый голос:

– Сам замри, петушара, и пугач бросай.

– Так замереть или бросать? – Штык попытался сбить гопника с толку.

– Чего?

– Ты велел замереть и бросить пугач. Я не могу выполнить эти приказы одновременно. Поэтому уточняю у тебя, что именно мне делать. Я не хочу, чтобы ты вышиб мне мозги из-за глупого недопонимания.

– Бросай, – неуверенно выбрал гопник.

– А куда? Вперёд, в сторону, к костру, за него? Куда?! Ты можешь чётко давать указания?

– Я щас твои мозги раскидаю вперёд, в сторону, и до костра тоже долетят! Понял ты, ху…

– Вот ругаться не нужно, – произнёс Крот из темноты, и по тому, как резко заткнулся гопник, стало понятно, что старик сумел незаметно к тому подобраться. – Некрасиво это. Давай я возьму у тебя автоматик, пока никто не пострадал.

Штык облегчённо вздохнул: находиться под прицелом удовольствия мало. И невольно улыбнулся, представив, как старый сталкер, блефуя, выдал сухую ветку за оружие. Но радость оказалась недолгой. Едва он оглянулся, чтобы оценить обстановку, как заметил возникший позади Крота силуэт. Хотел предупредить товарища, но незнакомец опередил:

– А вот теперь точно все дружно замерли, умники! Кто шевельнётся – пристрелю на месте. Чеба, забери у них оружие.

– Но… босс, – нерешительно начал гопник, оставаясь на месте.

– Твою ж за ногу, Чеба! – повысил голос незнакомец. – Приказ касался только их, в тебя я стрелять не буду! Не тупи!

– А! Ну тогда другое дело. Да я не туплю. Это всё этот вот… замри, бросай…

Штык стоял на месте, подняв руки. Он уже успел понять, что перед ним банда мародёров, а тот, что держал их с Кротом на прицеле, – главарь. С ним и нужно говорить. Тот, кого назвали Чебой, рывком забрал карабин и с угрожающим видом достал нож.

В уголке сознания появилось тёмное пятнышко, как от стержня авторучки, и начало увеличиваться, превращаясь в небольшую, медленно растущую кляксу. Штык даже удивился, насколько легко у него получилось вызвать «зеркало» в этот раз.

– Чеба! – рявкнул главарь. – А ну спрячь нож, выродок мародёрский! Да что с тобой такое?!

– Не люблю, когда из меня дурака делают, – скривился гопник.

– Тогда себе горло режь! Ты же первый себя идиотом и выставляешь! Убери, я сказал!

Одарив Штыка злобным взглядом, Чеба спрятал нож.

Темная субстанция в голове разрослась настолько, что пришлось закрыть глаза и начать дышать, как учил Крот, чтобы усмирить «ментальное зеркало».

Вроде бы главарь адекватный, может, разговор и получится. Не хотелось бы убивать их без надобности.

– Ну что, гости дорогие, прошу к костру, – с иронией предложил предводитель мародёров. – Посмотрим, кого к нам Зона привела. Поговорим.

– Можно подумать, если рассмотришь, то что-то изменится, – проговорил Штык. – Обычные сталкеры, каких в Зоне полно. Увидели костёр, подошли.

– Конечно-конечно. Самые обычные, – всё тем же насмешливым голосом, отчего-то казавшимся знакомым, сказал главарь. – Поэтому ты и спросил: «Где остальные?». Я тоже так обычно знакомиться начинаю.

Потом приказал холодно и жёстко:

– Пошли к костру! И постарайтесь мне понравиться, если жить хотите.

От толчка в спину Штык чуть не упал.

– Заткнись и выполняй, что босс велит, – подключился Чеба. – Лопух, а ты чего сидишь? Может, поможешь? Не, можешь ничего не делать, конечно, мне плевать, но это тебя сейчас чуть не пристрелили.

– Мы не собирались стрелять, – вставил реплику Крот. – У меня даже оружия не было.

– Ну да, конечно, а мне между лопаток ты палкой тыкал, ага.

– Вообще-то… да. Палкой.

– Бреши дальше!

– Чеба, он правду говорит, – подтвердил главарь. – Я, кроме твоего автомата, ничего у него не нашёл.

– Да не может быть! – мародёру не хотелось верить, что его так запросто провели.

– Ты хочешь сказать, что я вру?

– Ну… нет, босс.

– Чеба, может, моё прозвище возьмёшь, – хохотнул парень в форме.

– Ха-ха! – зло передразнил мародёр. – Себе оставь, тебе больше подходит. Набил карманы баблом, а сделать с ним ничего не можешь, только костёр развести.

В рядах «вольных охотников» царил разлад. Это на руку. Пока лучше слушать и не вмешиваться.

Подошли к костру, обиженный мародёр грубо сдёрнул с плеч Штыка и Крота рюкзаки, отошёл к волокуше, присел там и принялся рыться в вещах.

– Это что за хрень?

Чеба вытащил артефакт, найденный Кротом в парящей деревне. Штык и не видел, когда старый сталкер положил находку в рюкзак.

Ответ на заданный вопрос, вероятно, мародёра не интересовал, поскольку, небрежно воткнув мутно-белый кристалл в землю, тот продолжил перебирать их пожитки.

– М-м-м, консервы. Вот это добре.

– Чеба, – спокойно произнёс главарь.

– Да, босс, – ответил Чеба, продолжая исследовать содержимое вещмешков.

– Там оружие есть?

– Нет, босс.

– Тогда убрал всё обратно и вынул из мешков свои загребущие руки.

– Так добыча же…

– Твою мать! – рявкнул главарь, не выдержав пререканий. – Убрал всё обратно!

– Весь день ничего не жрали, – возмутился Чеба. – Можно хоть воду возьму?

– Воду возьми!

Парень в форме тоже стал канючить:

– Ну, может хоть что-то возьмём, а?

– Что у вас за поколение такое, – брезгливо фыркнул главарь. – Лопух, у тебя реально полны карманы бабла, и всё равно на халяву тянет.

– Точняк! – настала очередь Чебы злорадствовать. – Хочешь тушёнки – гони сто баксов! Мужики, продадите Лопуху банку? Мне полтос, как посреднику.

Штык решил не отвечать. Происходящее походило на какой-то балаган и ввело в лёгкий ступор. Крота, видимо, тоже, потому что старый сталкер стоял рядом и молчал.

– Ну Мякиш?.. – жалобно протянул Лопух.

– Мякиш! – вдруг воскликнул Крот, да так громко, что даже Штык вздрогнул, а мародёры тут же вскинули оружие и нацелили на них. – А я всю голову изломал, вспоминая, откуда знаю этот голос!

– Ну, Мякиш, – настороженно проговорил главарь. – Дальше что?

– Я – Крот! Помнишь?! Кроки, Ломик?

Главарь шагнул к костру и подбросил в огонь хвороста. Пламя занялось, осветив поляну и всех, кто на ней находился. Штык с любопытством смотрел на главаря. Слегка полноватый мужик с многодневной щетиной, одетый в грязную, местами порванную камуфляжную куртку и драные мешковатые штаны, казался смутно знакомым, но никого по прозвищу «Мякиш» он не знал. Тем более из рядов мародёров.

– Крот?! – главарь неожиданно расплылся в улыбке и шагнул навстречу старому сталкеру.

Потом вдруг остановился. Штык встретился с ним взглядом и в следующую секунду почувствовал, как крепкие руки сжали его и оторвали от земли.

– Лёхаааа! – вопил главарь. – Живой, сукин ты сын!

И тут память наконец вытащила из закромов нужный образ.

– Лёня?! Но… Но откуда ты здесь? – сделанное открытие поражало до глубины души.

Ещё какое-то время он пребывал в ступоре, пытаясь уложить в голове две принципиально несовместимые картинки: аналитика одной из разведслужб Леонида Мякишева, с утра до вечера перекладывающего бумаги в архиве, и грязного человека посреди Зоны – Мякиша, как назвал его Крот, главаря банды мародёров.

– Пусти ты, удушишь.

Штык не мог разобраться в своих ощущениях. Казалось бы, он должен испытывать радость от встречи со старым другом, но не получалось. Странность и непонятность ситуации сбивали с толку. Крот быстрее принял новые обстоятельства.

– Мякиш, а скажи, любезный, не вы ли «ангельскую свечу» позавчера зажгли?

– Вот никогда не понимал, зачем всякой страшной фигне поэтичные названия давать. Назвали бы… ну не знаю… «мгновенная кремация» или «горижопа», а то «ангельская свеча». Хотя к ангелам она, конечно, тоже запросто отправит.

– Ясно, – кивнул старый сталкер. – И тогда ещё один вопрос: не за вами ли гоняется группа вооруженных людей, имеющих привычку сквернословить по-немецки?

– За нами, – радостно ответил Чеба.

– Столкнулся с ними ещё за периметром, а потом они нас по Зоне гоняли, – подтвердил Мякишев.

Штык пока не мог принимать давнего друга в новом образе – главаря банды мародёров – и видел его «Лёней Мякишевым», но никак не «Мякишем».

– Как один из этих двух баранов «свечу» активировал, а второй сжёг карту, что мне Кроки дал, мы по кустам да оврагам ныкаемся. И уйти никуда не можем: сталкеров среди нас нет, даже если получится определить в какой стороне периметр, то дойти до него... – Мякишев покачал головой. – Да ещё с трёхсотым на руках. В общем, оставалось только надеяться, что Кроки или Ломик доберутся сюда раньше наших иностранных друзей. С последними у нас, как вы уже догадались, серьёзные тёрки. Вы их, кстати, далеко встретили?

– Полдня пути или чуть больше. Думаю, что до утра нам ничего не грозит, – ответил Крот. – Может, перекусим да пообщаемся? А то, похоже, твои волчата скоро с голоду выть начнут. Как бы кусаться не принялись.

– Я им покусаюсь! Живо каждому выдам на руки полный набор собственных зубов. Тем более достали они уже меня в доску. Но вообще ты прав: поесть не мешало бы, – Мякишев опять повернулся к Штыку, расплылся в улыбке и потрепал по плечу: – Лёхаааа! Все говорили, что ты сгинул. А я им не верил!

– И правильно делал, – поддержал Крот. – Не так просто заставить его «сгинуть». Не зря Штыком зовут.

– Это да! Несгибаемый и принципиальный. Прям в тему «погоняло». Таким и знал. Ну что, давайте располагаться.

Прошли ближе к огню.

– На правах хозяина этой уютной поляны представлю присутствующих.

Мякишев начал перечислять:

– Вот эта уже знакомая вам мародёрская морда – Чеба, существо злобное, но иногда полезное.

– Ну босс! – обиженно воскликнул тот.

– Не перебивай! Знаешь же, что я прав.

Мародёр хотел возразить, но потом передумал и развёл руками, мол, «ну да, прав».

– Тут у нас рядовой Лопух, – продолжил Мякишев. – Насколько я знаю, весьма жадный до денег срочник в самоволке.

– Эт точно, – прокомментировал Чеба. – Жадный.

– Я нежадный, – хмуро пробурчал рядовой.

– Ага, рассказывай! Я когда тебя из плена вытащил, ты хоть бы тыщёнку в благодарность предложил.

– Я их заработал. А в самоволку ушёл, потому что Антона спасал.

– Возможно, это правда, – кивнул Мякишев, – я всей истории не знаю, но по некоторым данным так и есть. Что приводит нас к ещё одному члену нашей команды – Антону. Собственно, из-за него-то, в той или иной мере, мы возле этого костра сейчас и оказались. А сам он три дня благополучно пребывает в отключке от ран, полученных другим человеком.

После этих слов Штык чуть не подпрыгнул.

– «Цепь судьбы»?!

– Она самая, – внимательно посмотрел на него Мякишев. – Слышал о таком артефакте?

– Да, довелось.

– Как интересно, – задумчиво протянул давний друг и продолжил: – Ну а я, стало быть, – Мякиш, и нахожусь в этом дурдоме уже почти неделю. И если вы меня не спасёте, то совершенно определённо сойду с ума.

Потом Штык смотрел, как Лопух и Чеба с жадностью набросились на консервы, да и Мякиш, хотя и сдерживался, но явно здорово проголодался.

Крот покамест осмотрел парня на волокуше – Антона, кажется.

– Что с ним произошло? – спросил старый сталкер.

– Конкретно в этот раз какие-то твари покусали, и не знаю, может, контузия какая, насколько я смог определить. Но если в целом рассматривать, то приступ идиотизма, – ответил Мякиш, выуживая из банки ножом очередную порцию тушенки. – Доверился вот этому проходимцу и его покойным ныне дружкам.

Коротким движением указал на Чебу.

– Ага, – поддакнул мародёр с набитым ртом и хохотнул: – развели их, как лохов.

Лопух пнул Чебу по ноге, тот в ответ замахнулся банкой, но суровый окрик Мякиша мгновенно прекратил свару.

– Гляжу, сытые уже? Встали оба и в караул! Лопух – туда, Чеба – в другую сторону. Выполнять!

– Ну босс, можно хоть доесть?

– С собой возьми, – милостиво позволил Мякиш. – Тут взрослым поговорить надо.

– Интересная у тебя команда, – заметил Штык, когда рядовой и мародёр скрылись в темноте.

– Да уж. Мечта просто. Крот, что скажешь? Сумеешь помочь Антохе?

– Попробую, – осторожно ответил старый сталкер, возвращаясь к костру. – Лечить-то двоих придётся, причём второго я даже видеть не буду, что резко всё усложняет. Но парень выглядит небезнадёжно. Вот только до дома надо донести. И нести придётся на руках – в проход с волокушей лучше не соваться.

– Ну, чего-чего, а крепких тупых парней у нас хватает.

– Тогда на рассвете и пойдём. –Крот достал котелок, залил в него воду и поставил на угли, потом открыл банку с чаем, понюхал, довольно хмыкнул и спросил: – Лучше вот что скажи, мил человек: зачем на вас иностранцы охотятся? И как ты вообще здесь оказался?

– Собственно, – пожал плечами Мякиш, – на оба вопроса один ответ: из-за нашего общего друга – Лёхи.

Слова Мякиша заставили Штыка нахмуриться:

– В каком смысле из-за меня?

– В прямом. Импортные вояки преследуют нас в полной уверенности, что Антон – это ты. Точнее они охотятся на человека, которого считают мутантом. Чеба с дружками приняли Антона за мутанта и скормили эту дезу нашим друзьям.

– Из-за «цепи судьбы», – догадался Крот.

– Куда же без неё, треклятой. Собственно, и я на это повелся. Пришёл тебя из рук мародёров вытаскивать, а нашёл там Антоху с Лопухом.

Штык слушал и удивлялся.

– А с чего ты решил, что мутант – это я?

Мякиш замялся, с преувеличенным усердием ковыряясь в банке, потом проговорил:

– Дошли слухи. Я-то понимаю, что это бред, но другие искренне верят.

Штык услышал невысказанный вопрос старого друга. Мякиш ждал, что он сейчас рассмеётся, скажет, что всё – чушь и выдумки. Наверное, так и нужно было сделать: обмануть, оставить проблемы только своими, но язык не повернулся соврать. Казалось, пытливый взгляд Мякиша просверлит насквозь. Аж неуютно стало от противоречивых чувств.

Хотелось поделиться, услышать мнение, совет… Только Штык боялся.

Вдруг, узнав правду, Мякиш отвернётся? Ведь он ехал сюда спасать друга Лёху, а не мутанта-телепата, плохо контролирующего свои способности. Сможет ли Мякиш, да вообще кто-либо, принять его таким, не совсем человеком? Но друг должен понять… Ведь должен?! Если уж Мякиш не сможет, тогда никто не поймёт.

Штык решился.

Только начал говорить, как намеренно или случайно вклинился Крот:

– Погоди, а кто такой Антон? Откуда у него «цепь судьбы»? Что здесь делает? – старый сталкер засыпал Мякиша вопросами: – И какое ты к нему имеешь отношение?

Рассказ друга оказался удивительным. И хотя чувствовалось, что многие детали он намеренно опустил, а своё участие в описываемых событиях постарался сделать менее значимым, брови невольно поднимались всё выше и выше и от того, что он поведал. Похищения людей, жертвоприношения, сталкер Кремень и его сын Сашка, бандит Филин, связанный с мальчишкой артефактом, и Антон, оказавшийся в плену у торговцев живым товаром вместе с Мякишем, – события и судьбы переплелись в невероятном клубке.

– Нихрена себе, босс! – проронил откуда-то сзади Чеба. – Вот это да!

Похоже, история поразила мародёра до глубины души. И Штык был с ним солидарен.

– А Филин! Вот это мужик! – Чеба не скрывал эмоций. – А многие ещё гонят на нас – вольных охотников! Филин-то собой пожертвовал, чтобы пацана Кремня спасти! Настоящий герой! Что, скажете, это не поступок? Поступок! Подвиг, я бы сказал.

– Ты чё припёрся?! – вдруг грубо рявкнул на него Мякиш.

– За чаем, – растерянно пробормотал мародёр. – После тушёнки сушняк – солоновата.

– Наливай и проваливай! Подвиг… Филин так и так подох бы после очереди в грудь. Подонок он, работорговец и бандит, а не герой. Испугался, что на Страшном Суде нечем будет свои грехи перекрыть, вот и сделал напоследок доброе дело.

– Но ведь сделал же!

– Ты налил чай?

– Ага.

– Лопуху тоже отнеси…

– Да я тут, – смущенно отозвался рядовой из темноты. – Всё равно там темень, хоть глаз коли.

– Во! – тут же воскликнул Чеба. – Молодой, ты же слышал историю босса? Что думаешь? Филин – герой или нет? А? Как по-твоему?

– Да чтоб вас! – разозлился Мякиш. – Я вам где сказал быть?!

Крот тронул его за руку:

– Пусть тут сидят. До рассвета уже недолго осталось. Ваши преследователи далеко, а зверьё вряд ли на такую большую компанию позарится.

– Хорошо, – сердито проворчал Мякиш, – но заткнулись, и чтоб я не слышал ни одного, ни другого. Ясно?

Штык плохо различал в неверном свете догорающего костра, но понял, что и Чеба и Лопух послушно кивнули.

– Молодой, – почти сразу послышался шёпот Чебы, – галеты передай.

Мякиш продолжил рассказывать, но уже о том, что привело его в Зону на этот раз. О генералах, спасении мародёра, встрече с Антоном, ночной перестрелке, обороне дома. И о том, что слышал про похищение Сашки.

– А тут наш черёд сказ вести, – перенял эстафету Крот. – О «цепи судьбы» в руке Штыка, я так понимаю, ты уже знаешь?

– Теперь – да, – кивнул Мякиш и бросил короткий взгляд на Штыка. – Феникс, о котором генералы упоминали, надо думать, тоже имеется.

– К сожалению, – вздохнул Крот. – Живёт эта тварь где-то за границей и пакостит.

– Жаль, Антоха не слышит, поделился бы, как ему от Сашки перепадало.

От такого сравнения Штыку стало крайне неприятно. Он понимал, что имел в виду Мякиш, но ничего не мог с собой поделать.

– Тут ситуация другая, – сказал он резче, чем хотел.

– Да, понятно.

– Феникс – мутант, жестокий убийца и сволочь, каких мало. Выдайся случай, сам его прикончил бы.

– Ага! – не сдержался Чеба. – Так вместе с ним кони двинешь же!

– Оно того стоит! – отрубил Штык.

– Ну ты не горячись, – успокаивающе сказал Мякиш. – Думаю, если что, найдем на твоего Феникса управу.

Крот поддержал:

– Благо он далеко и вряд ли вернётся. А вот Сашка ваш как раз поблизости.

Пришла очередь Мякиша удивляться. Старый сталкер рассказал об их встрече с Барсом и парнишкой, направлявшихся в Александровский совхоз.

– Что за Барс? – тут же начал расспросы бывший разведчик.

– Вот именно «что». Человеком его с трудом можно назвать. Существо. Крайне сильное, быстрое, ловкое.

– Ну как иначе-то! – развел руками Мякиш. – Думаешь, он Сашку похитил?

– Нет. Парень с ним добровольно шёл и даже защищал, нас чуть не пристрелил. Давай об этом уже дома поговорим. Выдвигаться пора.

Действительно, уже начало светать. Увлёкшись беседой, Штык не заметил, как прошло время. Костёр почти потух, только угли ещё тлели.

Издалека донёсся жалобный визг, точно кто-то прямо посреди Зоны взялся резать свинью. Штык невольно оглянулся, остальные тоже встревожились.

Неожиданно поднялся ветер. Резкий порыв выдул из углей ворох искр. Принялись раскачиваться и жутковато поскрипывать деревья, зашумели кроны, посыпались листья. Почти одновременно с разных сторон раздался перекликающийся вой мутировавших псов. То ли эхо швыряло звук, сбивая с толку и заставляя осматриваться по сторонам в попытке определить, откуда может появиться опасность, то ли стоянку окружала стая.

Крот поднялся нахмурившись.

– Что-то их встревожило. Давайте-ка собираться.

Возражать никто не стал. До прохода к озеру добрались ближе к обеду.

– Вот тут, – Мякиш показал на выгоревшую поляну, – один умный человек помог другому, не менее умному, сжечь нашу карту.

– Мы же неспециально, босс, – сразу начал защищаться Чеба.

Мародёр запыхался: теперь, когда его услуги проводника уже не требовались, он тащил Антона наравне с Лопухом.

– Предлагаю отдохнуть, потому что дальше с волокушей не пройти, – сказал Крот. – Придётся на руках Антона нести.

– Пойду пока тропу разведаю, – Штык оставил старому сталкеру карабин, обошёл выжженное пятно по краю, перешагнул через упавшее прогоревшее дерево и медленно двинулся в сторону, где за кривыми стволами сухих сосен мелькали тусклые радужные всполохи.

– На «щуп» не надейся, – посоветовал Крот, – пару веток возьми.

– У нас детектор есть, – сказал Мякиш.

– Там не поможет, только будет с толку сбивать, – отмахнулся старый сталкер.

Штык сломил две длинные ветки и выставил их перед собой. Разведя руки в стороны, плотно сжал пальцы на грубой коре, чтобы чувствовать даже мельчайшую вибрацию, и медленно двинулся вглубь аномального скопления.

С Кротом они ходили здесь не раз, но даже тот всегда шагал медленно и осторожно. Проход не имел постоянных границ, а иногда и вовсе оказывался наглухо перекрыт блуждающей аномалией.

Штык внутренне собрался и сосредоточился. Глаза искали знакомые ориентиры, хотя и на них полностью полагаться нельзя. Они задавали лишь направление и указывали, где нужно повернуть.

Путь выбирать приходилось самому и с большой осторожностью. Всё равно что по топи идти – перед каждым шагом проверять место, куда ногу поставить, только здесь требовалось ещё и ветками всё вокруг обшарить.

Кое-где аномалии оказывались так близко, что кожу пощипывало. Невидимые силы тянули за одежду, взъерошивали волосы, морозили лицо и обжигали пальцы. Пришлось сдерживать инстинкты и страх, чтобы каждый раз не шарахаться в стороны. Ветки в руках здорово помогали: они дрожали, потрескивали, прокручивались, в какой-то момент начали тлеть, загорелись, но сразу погасли и задымились.

Медленно, шаг за шагом Штык углублялся в поле аномалий, оставляя метки для остальных. Он прошёл примерно половину пути, когда со стороны стоянки раздались выстрелы. Вздрогнув, остановился. Мгновение размышлял, затем развернулся и направился обратно. Недалеко от входа в скопление увидел рядового и мародёра, тянущего на плечах Антона. Лопух помогал, взяв раненого за ноги. Вся эта несуразная процессия моталась из стороны в сторону, пыхтела и старательно вышагивала от метки до метки, явно не замечая опасностей вокруг и, скорее всего, просто следуя приказу идти именно так, а не иначе.

У Штыка снова зашевелились волосы на затылке, только теперь от ужаса. Он-то понимал, чем грозила такая неосторожность. Но, видимо, ангелы-хранители у всех троих не сидели сложа руки.

– Стоять! – заорал Штык. – Пень с другой стороны обходи! Сразу за ним налево, по валежнику, вперёд до куста, потом направо! И сразу ко мне, я покажу, куда дальше!

– Крот велел заканчивать тропу! – приблизившись, выдохнул Чеба.

– Что там у них?

– Гансы нагрянули.

Какую-то секунду Штык колебался, но логика в послании Крота имелась: проход необходимо доразведать, после чего свои через него пройти смогут, а чужаки, даже если их ведут проводники-сталкеры, уже вряд ли. И опыта не хватит, да и определять аномалии под обстрелом не получится. Но то же самое справедливо и для самого Штыка: задержись он сейчас, и придётся вслушиваться в собственные ощущения под свист пуль.

Снова загрохотали выстрелы. По звукам Штык отчётливо представил картину боя: неизвестные, вооруженные однотипным автоматическим оружием, разошлись веером, пытаясь прижать добычу к аномальным скоплениям; кабинетный разведчик Мякиш палил куда-то наобум короткими очередями, больше пугая, чем причиняя ущерб; карабин Крота стрелял редко и сухо, но громко и, по сравнению с автоматной скороговоркой, устрашающе. Товарищи явно закрепились на какой-то позиции, чтобы дать ему, Штыку, необходимое время.

Пересилив желание всё бросить и идти на помощь друзьям, он развернулся, выставил перед собой ветки и бросил через плечо:

– Идти след в след, шаг в сторону – и будет вам не то что расстрел, а страшная казнь для всех троих!

Он быстро добрался до места, где находился, когда началась стрельба. Пока шёл, несколько раз оглядывался. Убедился в способности спутников следовать приказам и снова постарался сосредоточиться, продолжая при этом вслушиваться в рисунок боя.

По звукам – перемещение противников замедлилось, и стороны просто обменивались выстрелами в надежде решить исход точным попаданием.

– Эй! – заорал сзади Чеба. – Как тут пройти-то?!

Оглянувшись, Штык увидел, что мародёр и рядовой отстали на два десятка шагов и остановились, не решаясь пройти между деревьев, где в воздухе парили мелкие листья и сухая трава, хотя он и прошёл там минутой раньше.

– Ждите, я скажу, когда можно.

И тут почувствовал, как ветку в правой руке выкручивает. Сначала не придал значения, но, когда кисть, а потом и предплечье будто кто-то схватил и принялся сильно сжимать, испугался. Резко дёрнул на себя руку и тут же получил обратную реакцию. Не успел ничего подумать, лишь испытал чувство досады, что теперь некому будет проложить дорогу через аномалии, после чего его ударило так, словно посреди глухого леса он умудрился попасть под грузовик.

Тело вдруг стало невесомым, в голове мерзкий камертон затянул одну длинную тоскливую ноту, а лес вокруг несколько раз подпрыгнул, перевернулся и повис над головой. Сознание не отключилось, но мыслей в голове не осталось. Никаких болевых ощущений он не испытывал, и лишь ритмичное сдавливание левой ноги создавало неприятный дискомфорт.

Штык не знал, сколько провёл времени в этом тягучем трансе, когда его начало снедать беспокойство. Что-то грызло изнутри, тревожило. Никак не удавалось поймать ускользающую мысль. Пустота. Внутри и вокруг. Медленно вращающиеся деревья потеряли объем, стали плоскими и постепенно отдалялись. Потом не осталось даже их. Только звенящая пустота, тянущее чувство в районе левой стопы и навязчивое беспокойство. Штык силился понять, что же держало его, не позволяло полностью развеяться, стать ничем. Это должно быть что-то важное. Существенное, нужное.

Перед внутренним взором появился образ какой-то сложной схемы, лабиринта, тропы… Тропа! Вот оно! Неоконченное дело! Тропа среди аномалий. Необходимо её пройти! Едва мысль оформилась, как невидимый бешеный смерч подхватил Штыка, швырнул вниз и ударил о землю. Появилась боль. Дикая, пронизывающая, ослепляющая. Поначалу даже вдохнуть не получалось. Но потом будто морской волной окатило. Накрыло с головой, протащило по каменистому дну и оставило на берегу. Стало легче.

С трудом перевернувшись на живот, Штык подобрал под себя ноги и начал подниматься. Что-то продолжало держать за ногу. Дёрнув ею несколько раз, он почувствовал стопой прохладу и догадался, что остался без ботинка. Плевать. Теперь у него появилась цель, и всё, что мешало её осуществить, не имело ни малейшего значения.

Сконцентрировав внимание на главном, Штык нашёл оброненную ветку – вторая куда-то подевалась – и, сориентировавшись, медленно побрёл в нужном направлении. Обнаружив аномалию, он осторожно обходил её, как его кто-то когда-то научил, ставил на ближайшем дереве метку и двигался дальше. Звон в ушах то нарастал, то затихал, иногда сквозь него пробивались другие звуки, но разобрать их Штык не мог.

Так он и шагал вперёд, пока вдруг кто-то не встал у него на пути. Крепкая ладонь легла на предплечье, и незнакомец произнёс:

– Давай помогу.

Немного подумав, Штык пожал плечами и согласился. Ни удивления, ни любопытства, лишь следование цели.

Сознание стремительно прояснялось, но воспринимать происходящее мешало чувство разрастающейся силы. Она давила на череп изнутри, распирала, угрожая разломать кости.

А вместе с ней появилась странная двойственность, многократно усиливающая каждую эмоцию, любое ощущение. Чужая рука на предплечье теперь казалась своей собственной, точно он сам тащил себя куда-то вглубь леса. Это настолько поразило, что оттеснило мысли о тропе. Ни о чём другом Штык думать не мог.

– А ты заматерел, – сказал человек. – И отсверки в тебе куда как ярче стали. Растёшь.

– Кто ты? – с трудом выдавил из себя Штык, пытаясь сосредоточить взгляд на собеседнике. – Ты – знакомый Крота? Как бы иначе ты здесь оказался?

Вопросы появлялись сами собой, вызывая удивление: откуда он всё это знает? Постепенно память начала возвращаться, просачиваясь тонким ручейком из бездн подсознания.

Провожатый только хохотнул:

– Эк тебя приложило.

Слепящее ощущение собственной двойственности раздражало невозможностью оценить происходящее. Штык рывком высвободил руку, остановился и сжал ладонями виски, пытаясь волевым усилием задавить распирающую изнутри силу.

Едва та начала поддаваться, как воспоминания хлынули неудержимым потоком, будто плотину прорвало. В какой-то миг показалось, что голова вот-вот взорвётся. Когда Штык понял, что борется со своим «ментальным зеркалом», то всё встало на свои места. И успокоилось.

Ещё не открыв глаз, Штык уже знал, кто сейчас рядом с ним.

– Феникс, гнида ты такая.

Они находились посреди хорошо знакомой поляны, от которой до дома оставалось рукой подать. Феникс сильно изменился с момента их последней встречи. Длительное спокойное житьё давало о себе знать: черты лица разгладились, во взгляде снисходительная насмешка, ухоженная загорелая кожа подсказывала, что ублюдок не слишком утруждает себя тяжёлым трудом.

– Ну почему же сразу «гнида»? – удивился Феникс. – Я тебя, можно сказать, дважды от смерти спас, а ты…

– Что ты здесь делаешь? – сознание работало предельно чётко, словно ещё несколько минут назад он не брёл среди аномалий в беспамятстве.

Тебя пришёл проведать, – с вызовом ответил Феникс. – Ты – скотина, чуть не сдох несколько раз и меня за собой не утащил...

Тратить слова Штыку не хотелось. Вместо разговоров он коротко ударил Феникса кулаком в солнечное сплетение.

И согнулся пополам, с трудом глотая воздух.

– Вот... ты... дебил, – в три приёма прохрипел Феникс. – Я ж тебя, идиота, разорвать могу. За одну ногу возьму, за вторую дёрну… Но не делаю этого. Не догадываешься, случаем, почему?

– Ничего, потерплю, – тяжело переводя дыхание, проговорил Штык. – То, что с нами с обоими происходит, ты устроил. Вот и не жалуйся теперь.

– Да я и не жалуюсь, – неожиданно покладисто сказал Феникс. – У меня всё было просто отлично, пока ты тут снова в игрушки свои играть не начал. Вот переговорим, утрясём все моменты, и ты меня снова долго не увидишь.

– Сперва мои друзья пройдут через скопление, а потом – разговоры, – Штык повернулся в сторону прохода среди аномалий.

Только сейчас обратил внимание, что выстрелов не слышно. Это могло означать всё что угодно. В груди появилась тревога. Даже проскочила шальная мысль заставить Феникса помочь, но тот уже решил всё сам

– Не! Меня не устраивает.

– Да мне как-то плевать, что тебя.., – начал говорить Штык, как вдруг оказался на земле с заломленными за спину руками.

Жёсткое колено давило на спину, трава лезла в нос и рот.

– Вот так у нас легче разговор пройдёт, – проговорил Феникс, стягивая руки Штыка чем-то похожим на кожаный ремень.

– Пусти, сука!

– Слушай, ну что ты такой крикливый? Ничего с твоими друзьями не сделается. Подождём их в доме.

– Развязал! Быстро!

– Я ничего плохого не сделаю ни тебе, ни им. Мне нужна помощь Крота. В доме пацан с аномальной контузией. И если Крот не поможет, парню хана.

– Отлично: одним уродом меньше станет, – Штык почувствовал, как захлёстывает злость, когда Феникс взял за шиворот, поставил на ноги и потащил за собой к дому, проделав всё это без особых усилий.

– Не будет Крот тебе помогать, не надейся.

– А у меня есть, что ему предложить в обмен на помощь, – беспечно сказал Феникс.

– И что же?

– Да тебя!