Сяо Тай и пираты Южных Морей

Глава 12

Глава 12

Она приходит на свою любимую поляну и кивает мальчишке с лавки, который увязался за ней, помочь донести фляги с вином. Наверное, зря она сразу три штуки взяла с собой, ну так сегодня не выпьет, тут рядом и спрячет, что с вином во фляге сделается?

Мальчишка, шустрый загорелый малый с голыми, загорелыми ногами и исцарапанными коленками — кладет рядом с ней эти фляги с вином, хотя это она их называет флягами, на самом деле емкости сделаны из бутылочной тыквы-калебаса, перетянутых посредине, так что получается эдакая бутылка из двух сфер — побольше и поменьше. Там же, посередине — тыквы перетянуты красной веревкой с прикрепленной к ней биркой с иероглифами, указывающими что в двух флягах находится шаосинцзю, светлое рисовое вино, которые местные пьют как сакэ — слегка подогретым. А в оставшейся фляге, обернутой желтым шелковым шнуром — настоящий байцзю Маотай! Тот самый, знаменитый крепкий напиток из провинции Гуджоу, закваску для которого закладывают только пятого числа пятого месяца по лунному календарю, перегоняют семь раз «в полном соответствии с гармонией природы и сохраняя древние традиции предков». По крайней мере так сказал хозяин лавки, хитрован Сун.

Сяо Тай рассчитывала, что у нее останется довольно много медных монет, в конце концов в лавку она с серебряным слитком в один лян пришла. А это — тысяча двести медяков. Вот только оказалось, что у хозяина в заначке не только обычное рисовое шаосинцзю есть, но и элитное, невероятно дорогие и очень-очень редкие тут Слезы из Маотай… во фляге, перетянутой шелковым желтым шнуром. Вот и попалась она на уловку местного маркетинга, купила две фляги обычного светлого рисового и… да, вот флягу Слезы Маотай, стоимостью в тысячу медных монет. Учитывая, что фляга обычного рисового стоит всего двадцать медяков — разница просто космическая. Однако же обычное светлое рисовое, крепостью около шестнадцати градусов — даже будучи нагретым не так сильно давало в голову. Насколько она помнила из прежней жизни, настоящий Маотай из Гуджоу крепостью всегда был около пятидесяти восьми градусов, Менделеева на них нет.

Она кидает мальчишке один медяк, который тот с поразительной ловкостью ловит в воздухе, кланяется, сверкает белозубой улыбкой. Тут же — дает стрекача в деревню, только босые пятки засверкали.

Она — садится, так, чтобы спиной опереться на ствол могучего дерева, пристраивает рядом с вои драгоценные фляги и осматривает их так, словно воин — свое оружие перед боем. В последнее время она не может заснуть, просто забывается, проваливается в темноту, теряя сознание от усталости и боли. И ничего не помнит потом. А Ли Цзян приходит к ней только когда легкая дремота уносит… такой, особый вид сна, когда вроде и спишь, и не спишь…

Возможно ли достигнуть такого с помощью алкоголя? Во всяком случае — с помощью элитного байцзю Маотай? Или это просто эскапизм? Желание уйти от реальности, чтобы просто у нее перестало болеть внутри, прошла эта тошнотворная слабость? Хм… какая в сущности разница?

Она ногтем счищает сургучную печать с горлышка тыквы. Сперва обычное, светлое, рисовое. Вдруг да сработает? Кроме того, заветы предков однозначно говорят, что нельзя понижать градус… нельзя первым дело байцзю Маотай пить.

Она делает глоток и откидывается назад, пробуя светлое рисовое вино на вкус. Раньше такое ей всегда подогревали, а зная ее вкусы — еще и добавляли сладкого, тростникового сахара… сладких фруктов или меда. Но сейчас особо некому греть ей вино в специальном сосуде, нету даже церемониального бокала на трех ножках, из которых принято пить вино в Поднебесной.

Но несмотря на это, не смотря даже на то, что ей приходится пить из горлышка фляги-тыквы — напиток ей нравится. Прохладным он даже вкуснее… она думает о том, что обычай нагревать вино наверное проистекает из того факта, что подогретым оно очень быстро дает в голову. На секунду мелькает шальная мысль просто приложить ладошку к стенке фляги-тыквы и остатками Ци — подогреть его на пару градусов, но она тут же выбрасывает такие мысли из головы. Что за бред. У нее все еще есть Ци, но его очень и очень мало… буквально по донышку поскрести. Как говорил Второй Брат — все есть Ци и Ци — есть все. Каждый день, каждую ночь — организм Сяо Тай сам по себе производил некоторое количество Ци… но этого было очень мало, учитывая состояние ее меридианов. Если производить сравнения и аналогии, то это как если бы во флягу с кучей дырок — влили вина… оно тут же вытечет. Однако — на самом дне все же останется немного. Да и сами стенки фляги станут мокрыми. Вот это и есть ее резерв Ци — мокрые стенки сосуда. Даже на один глоток не хватит. Что же произойдет, если она окончательно лишится всей Ци — проверять очень страшно. Даже сейчас ей постоянно дурно от недостатка Ци, что уж говорить о полном ее отсутствии? Скорей всего она умрет. Если все есть Ци, то отсутствие Ци — отсутствие всего.

Она делает еще один глоток из горлышка тыквы-фляги. Не то, чтобы ей становится легче, но… как будто она меньше обращает внимания на дурноту и поскребывание тысяч крохотных коготков в груди и животе. Значит… нужно сделать глоток больше. Она запрокидывает флягу, давиться вином, едва не захлебывается, с трудом проглатывает больше, чем следовало бы… мотает головой, отставив флягу в сторону.

Некоторое время она просто сидит и смотрит прямо перед собой. Болевой синдром снижает уровень интеллекта, думает она, постоянная невозможность сконцентрироваться на чем-то более серьезном чем лежать, есть, пить и ходить в туалет. Потому что — болит все. Мир словно желтый от боли и те, кто говорят, что человек привыкает ко всему — неправы. Привыкнуть невозможно, можно только отупеть. Она пробовала упражнения Ли Цзян, пробовала призвать природную энергию, войти в транс, начать перерабатывать духовную энергию… чего только не пробовала. Оказалось, что входить в транс намного легче, когда у тебя ничего не болит и резервуары заполнены Ци, когда избыток энергии бьет в голову… а пытаться повторить то же самое, но в ее нынешнем положении — очень трудно. Тем более что войти в транс и почувствовать духовную энергию — это самое начало. Предварительное условие. После того, как начинаешь чувствовать — нужно начать управлять. А это уже совершенно другой уровень. Скажем, чувствовать ветерок на своей коже — это одно, а управлять ветром — уже совершенно другое. Так вот… пока она даже почувствовать ветерок не могла.

Она протягивает руку, берет флягу и снова подносит ко рту. Если хорошенько напиться, то есть мысль, что алкоголь — притупит не только болевые импульсы, но и критическое мышление, которое мешает ей войти в транс. Вот что она придумала. Пока — не особо получается. Хотя… боль действительно притупилась. И она чувствует себя лучше? Определенно она чувствует себя лучше! Она с невольным уважением посмотрела на флягу-тыкву со светлым рисовым.

— Неплохо… — пробормотала она себе под нос: — неплохо. Всегда знала что быть алкоголиком — великая традиция. Уж если Высоцкий, Хемингуэй, Ван Гог и Есенин любили выпить, то чем я отличаюсь? Ик! Значит… я могу пить и чувствовать себя лучше. Основной вопрос, граждане присяжные заседатели — это похмелье. Не умру ли я завтра? А это, господа и дамы, мы узнаем завтра… но вообще говорят, что если аккуратно похмелится, то и ничего. Кроме того… я всего один кувшин, то есть одну флягу… даже не допила. — она задрала голову и поднесла тыкву-флягу ко рту. Слизнула капли и пожала плечами.

— Хорошо. — сказала она своей воображаемой аудитории: — одну я допила. Значит ли это что я — алкоголичка? Ик! Считаю указанный вопрос прово… провокациии…. оным и как таковой — Ик! Не реагирую на неорганизованные реплики из зала. Я вообще считаю, что если мне алкоголь поможет, так я его бочками глушить буду. А что? До сих пор у меня и пороков никаких не было, если гордыню не считать. Имею право на пороки. И недостатки.

Ее воображаемая аудитория молчала. Сяо Тай пододвинула к себе вторую флягу и сковырнула сургучную печать.

— Меня лично, дамы и господа… — продолжила она, возясь с пробкой: — радует тот факт, что даже дешевое вино работает. Это значит, что просто от продажи своего имущества — я могу продержаться… сколько? Долго! Этот пройдоха, скупщик ценностей — он же на мою нефритовую чернильницу залип как хамелеон на персик. Продам и на год хватит вина. Ну хорошо, ик! На полгода. За это время нужно научиться в транс входить… ну или выздороветь достаточно, чтобы путешествие в Лоян выдержать… а там и Северо-Западные провинции недалеко… вот. Уже и план появился. Хватит мне валятся на попечении у бедной семьи Су… продам чернильницу, хоть и перед Вторым Братом потом неудобно будет. Но заплатить им за заботу нужно будет. — она думает о том, что не подбери ее тогда двое детишек из семьи Су — так она бы и померла там на полянке. А у деревенских нравы простые… забрали бы потом все имущество себе, как первые нашедшие и все тут. А с такой вот логикой — могли бы и добить, чтобы не мучалась. Но нет, выходили и даже на ноги поставили… правда все равно ей дурно, но уж они в этом не виноваты. А уж как на нее смотрит единственный мальчик в большой семье… как там его — Жи Минь? Пухленький такой, словно херувимчик на картинах мастеров Ренессанса. Но живой и подвижный как капелька ртути. Все время он рядом вертится, помогает то подушку поправить, то воды попить принесет… хороший мальчик. Когда рядом матери или старших сестер нет — предлагает жениться. Когда она сказала что у нее уже есть любимый человек — стоически перенес такую новость. Сказал что подождет. Вот дескать он вырастет и пойдет в армию, станет генералом. Красивым и богатым. А тот, кого она сейчас любит — состарится и умрет. Тут-то Сяо Тай, ставшая вдовой — ему и достанется. Хороший мальчик… прямолинейный такой.

Она сделала глоток, утерлась рукавом, заткнула флягу пробкой и строго осмотрела свою воображаемую аудиторию. Икнула.

— Решение проблемы существует, как говорил один математик. — бормочет она вслух: — это уже хорошо. Первая часть эксперимента прошла удачно. Когда я выпью — мне легче. Теперь вторая — попытаться войти в транс, используя временную повышенную толерантность к боли. Ик! Не отвлекайте меня своими дурацкими вопросами. — грозит она пальцем своей воображаемой аудитории: — сейчас я еще выпью немного, и…

Она вынимает пробку и прикладывается к горлышку фляги-тыквы. Огорченно цокает языком. Больно уж маленький внутренний объем у этих фляг, думает она. Запрокидывает голову, допивая светлое рисовое. Откладывает бутылку в сторону. Садится, скрещивая ноги в позу Лотоса, выпрямляет спину и вздыхает. Голова у нее кружится.

Не слишком ли много она выпила? Да нет, думает она, фляги маленькие, это просто само тело у Сяо Тай тоже мелкое, чуть-чуть пробку понюхала и все. Но… это и на руку. Меньше алкоголя — меньше затрат. В конце концов пока ей не станет лучше — она вполне может ходить все время пьяная. Или не может? Алкогольная интоксикация…

Она решительно выбрасывает посторонние мысли из головы. Все, хватит. Самое главное — попробовать войти в транс. В измененное состояние сознания. Для того, чтобы начать чувствовать духовную энергию. Потому что человек в обычном своем, в сознательном состоянии — не может почувствовать. Это как засыпать — заснуть возможно только когда фокус контроля теряется, и ты расслабляешься. Попробуйте силой заставить себя заснуть. Бесполезно. Нужно расслабиться… поймать ритм, следуя ему бессознательно, отпустить локус контроля… вдох, выдох… прекратить заставлять себя… расслабиться…

Когда она снова открыла глаза, вокруг уже было совершенно темно. Сперва она не поняла, где она находится и что с ней, но потом, подняв голову — увидела крупные, мохнатые звезды в небе и огромный, иссиня-жемчужный диск луны. Поляна была едва освещена лунным светом. Где-то перекликались ночные птицы и басовито квакала какая-то жаба. Судя по всему — была уже ночь. И как меня в доме Су не хватились… — вяло подумала Сяо Тай, садясь и выправляя затекшие ноги.

— Значит так, господа присяжные заседатели. — сказала она вслух, чтобы услышать звук своего голоса: — из эксперимента номер два стало ясно, что войти в транс будучи в состоянии подпития — не получается. Намного лучше получается заснуть… и то хлеб, конечно. Но не совсем то, что я хотела… а общее состояние… — она прислушалась к своему телу. Нет, тупая боль и сосущее чувство под ложечкой — никуда не делись. Зато к ним добавилась головная боль и тошнота. Она знала, что похмельный синдром можно снять, если выпить немного еще — похмелится, но одна мысль об это уже заставила ее поперхнуться и подавится. Неет, от алкоголя ее сейчас вывернет. А может надо было с крепкого напитка начинать?

Она поискала взглядом и не нашла выпуклый бок перетянутой желтым шелковым шнуром фляги с крепким байцзю Маотай. Пошарила рукой. Ага, вот и оно. Но открывать его она сейчас не будет… оставит на потом. А где ее палка-костыль? Ага, вот и она.

Она вздохнула и попыталась встать на ноги. Со второй попытки у нее это удалось. Она привесила драгоценную флягу с байцзю на пояс, воспользовавшись шелковым шнуром. Взяла свой импровизированный костыль под мышку и неспешно похромала в деревню. Неспешно — потому что так у нее меньше болело внутри. К обычной боли и дурноте добавилось еще и ощущение что она словно — наполненный бокал с жидкостью. И что если ее болтать или там наклонять — то она прольется на землю. Почему-то она была уверена, что прольется она не хорошим вином или там чаем… а чем-то отвратительным. Она остановилась и глубоко вдохнула свежий ночной воздух. Хорошо, что на островах не водится крупных хищников, подумала она, ни хищников, ни лихих людей… все тут свои. Потому и нравы простые.

Она вдруг подумала, что это необычно. То, что ее не ищут. Вернее — не нашли. Остров не такой уж и большой, все знают, куда она пошла… обычно бы едва завечерело — так Жи Минь бы показался, проведать. И домой вернуть. Хотя… может и был. Увидел, что она — спит под деревом без задних ног, вот и решил не тревожить. Что с ней сделается? Максимум — комары покусают, да спина затечет, ну так комарья в рыбацкой хижине не меньше, а то и побольше будет.

В этот момент до нее донесся запах дыма. И какой-то шум. Дым… пахло чем-то вкусным. Порой деревенские устраивали большие совместные пиры, они тут все общиной жили, и радость и беда общие были. В прошлый раз она на такой вот пир попала, когда кто-то из деревенских Жемчужину Дракона нашел… тут так называли крупный жемчуг необычного цвета. Потом даже оценщики приплывали… сейчас вот все ждут, когда покупатели явятся.

Как по ней, так зря ждут, нужно самим ехать на материк и искать покупателя. Понятно, что дело рисковое, но если покупатель к тебе на острова сам приплывет, так он никогда нормальной цены не выставит. Хочешь хорошо продать? Лучше всего в Лояне — ювелирам продать напрямую. Без посредников. Или вообще — лот на Императорский аукцион выставить. Вот там — да, можно озолотиться… но такое путешествие обычному рыбаку не по карману, да и облапошат его по дороге. Вот и ждут деревенские визита покупателей, что со дня на день должны явится. А то может, пока она тут под деревом спала — и явились? Тогда понятно откуда шум и почему в воздухе так приятно пахнет жареным мясом… как ей повезло. С похмелья плотно покушать, жареным мясом… а то этот рыбный бульон уже поперек горла стоит. Все бы ничего, но вот диета у местных уж больно однообразная. Сяо Тай от рыбы уже разве что не на стенку лезла… в деревне есть свиньи, но их мало и их режут только по большим праздникам. Вот когда оценщики приезжали — зарезали… и сейчас видимо тоже.

Она втянула ночной воздух ноздрями. Едва уловимый запах дыма и жаренного на костре мяса. А ведь деревенские наверняка и рисовое вино выкатили на столы… если она плотно поест и хорошенько выпьет — глядишь снова уснуть получится…

С этими приятными мыслями — она поковыляла в деревню, думая о том, что она — в долгу не останется. Подарит деревенским свое драгоценное байцзю… а что? За жареную свинину не жалко. Кроме того, они же тут все так живут — все вместе делают. С другой стороны, общинная жизнь бывает сурова, тут места для демократии нет. Если восстановишь против себя общину — то уж лучше уезжать, жизни не дадут. Хотя к Сяо Тай все относились с сочувствием и пониманием… видимо богатое по местным меркам платье внушало подозрения о высоком статусе и всем таком прочем. Ну и вообще народ добрый и спокойный. Голова, правда, болит… но зато сегодня она сможет заснуть, а не будет ворочаться до утра, мучаясь болями. Рецепт найден… сейчас она на празднике погуляет, да выпьет хорошенечко… нужно будет Жи Миня попросить, чтобы как она вырубиться — до дома ее донес…

Она идет вперед и ветер доносит до нее дым и запах… а еще чьи-то крики… странно. Почему не играет музыка? Обычно в барабаны бьют и танцуют на площади посреди деревни… танцы у местных такие… завораживающие. Девушки стоят и гнутся в талии словно тростник и руками плавно так волны пускают… вроде и стоят на месте, но словно движутся все вместе. А вместе с барабанами — еще и на флейте играют… но сегодня не слышно. Да и крики… слишком резкие для праздника. Она делает еще несколько шагов и в просвете среди деревьев — видит пляшущий огонь. Пожар⁈