Сын врага отца

Эпилог 2

Не скажу, что всегда было легко. Я ведь миллион раз объясняла, что мой отец — самый упертый человек на свете? Однако Шумский все эти годы демонстрировал невероятную выдержку и был терпелив, за что ему и воздалось. Постепенно запреты спадали, родительский контроль ослабевал, и папа стал уделять больше внимания своей жене и младшим детям. Но семейные скандалы порой случались. Самый грандиозный — когда я впервые решила остаться у Тима с ночевкой. Думала, придется собирать шмотки и уходить из дома, прямо как мама в свои восемнадцать. Но как-то разрешилось все.

— Слушай, а может, Коваля с нами на море позовем? — озвучиваю идею, которая давно крутилась в голове. Знаю, Тим скучает без лучшего друга, которого теперь видит крайне редко, а иногда еще и играет против него на футбольном поле.

— Хочешь познакомиться с его новой девушкой? И совсем не будешь переживать из-за того, что он теперь с другой?

— Брось, я всегда была за Карена, надеялась, Рина одумается.

Но Рина так и не одумалась. У девушки действительно случилась ссора с Ковалевским накануне последнего звонка, а в тот же день был и серьезный разговор с Кареном. Но он ни к чему не привел — Заболоцкая еще год не могла отказаться от «удобных» отношений с красавчиком-футболистом и все-таки решила, что именно он должен стать ее первым мужчиной. Дура. Ревела потом столько, что ее слезами было впору футбольные поля орошать.

А Карен года полтора назад познакомился в Москве с младшей сестрой своего одногруппника, студенткой медицинского. Сначала все развивалось неплохо, даже писал мне, что очень доволен. Но времени на отношения у будущего врача не оказалось, все ее вечера и выходные были заняты учебой, а годами ждать Карен не хотел. В общем, сейчас он снова один, а Рина бегает по свиданиям. Утверждает, что «того самого» все еще не встретила, обычно дольше пары встреч никто ее удержать не может, все ей не те.

Я надеюсь, что однажды они оба будут счастливы. Пусть даже каждый по-своему, пусть даже они никогда не пересекутся больше, если так будет лучше для них. Я на все согласна, лишь бы каждый из моих близких и любимых друзей был счастлив.

Мои размышления прерывает стук в дверь. О да, точно, у нас новинка — братцы научились стучаться прежде, чем нагло ворваться ко мне. Ко мне заваливается Макс, который выглядит каким-то потрепанным жизнью.

— Мила, а ты не видела, где Марк? Не пойму, куда он подевался.

Быстро переглядываюсь с Тимофеем и прикусываю губу. Вот что сказать малому, чтобы не нагнетать обстановку? Вдруг Максик вообще в курсе всего происходящего, знает все про Марка и Лару, и реально просто потерял братца? А вдруг нет, и я сейчас могу вызвать междоусобную войну?

— Нет. Я уже давно сижу в своей комнате с Тимом, откуда мне знать, чем вы с братом занимаетесь?

— Вот именно, «мы с братом» не занимаемся ничем, я его потерял в родном доме!

— На минуточку, тут целых сто тридцать шесть квадратов, папа с мамой в свое время выбирали большой метраж.

— Не запудривай мне мозги, сеструнь. Не видела, значит, не видела, — совершенно по-взрослому отвечает старший младший брат.

Он уже собирается выйти из комнаты, когда я подпрыгиваю с места и молнией устремляюсь к нему.

— Макс, а хочешь, все вместе пойдем на финальный матч сезона? — говорю первое, что приходит в голову. Хочется задержать близнеца тут хотя бы на чуть-чуть, а дальше сами разберутся. Главное, чтобы Марк за это время от Лары отлип.

— Пфф. Как будто что-то необычное предложила. Да пойдем, конечно.

Хочу что-то еще сказать, но не успеваю, потому что Макс, который явно не в настроении, закрывает дверь у меня перед носом, оказываясь в коридоре.

— Не трогай его, — советует Шумский. — Не забывай, что им с братом уже не двенадцать.

— И что? Такие же мелкие говнюки, как и раньше, — пожимаю плечами.

— Если бы не они, мне с тобой в свое время было бы значительно сложнее.

— Теперь у них своя личная жизнь.

Шум подходит ко мне, нежно дотрагивается до моего лица, подтягивает мой подбородок к своему и целует, пока я не начала возражать.

— И что это значит? — спрашиваю, намеренно включая «женскую глупость».

— Значит, что у каждого своя личная жизнь, а в моей я люблю тебя больше всего на свете.