Тафгай 3

Глава 22

Хоть вечеринка и закончилась без пьянки и кровопролития, на следующий день голова буквально трещала по швам. Я и на утренней раскатке во вторник 21 декабря, меньше думал о шайбе, и больше о том загадочном всесильном человеке, который захотел Севу Боброва убрать из главной команды страны. Ломал я мозги и на обеде, и даже собираясь на игру, тоже что-то внутри себя прокручивал. Куда я только не проник, мысленно разрезав пространство и время, даже в Древний Египет, где гоняли маленький древний мячик загнутыми хоккейными палками две команды ненормальных жрецов, так называемых иерофантов, «Осоки» и «Пчелы». Иерофанты «Осоки» бились за Верхний Египет, а их соперники «пчёлы» за Нижнюю землю, белая корона воевала в ритуальных играх, в доисторический футбол и хоккей, против красной.

«Что мне ещё рассказывал экскурсовод «Каирского музея»? – почесал я затылок, автоматически складывая хоккейную форму в баул. – Ах, да. Даже страшно подумать, что делали с капитаном проигравшей команды по законам того мифического времени. Могли камнями забросать, могли и батогами заботагачить, люди дикари. Если сейчас не остановлюсь, то начну вспоминать про «пчёл» в символике Наполеона Бонапарта и английской королевы. И вообще королевская лилия – это и есть стилизованная пчела. Всё, сошёл с ума, ту-ту».

- Иван! – окликнул меня Боря Александров. – Я с тобой уже пять минут разговариваю, а ты всё киваешь да киваешь. Задумался что ли? Ну, что не так с сегодняшней игрой?

- Всё не так. – Я порылся в сумке и выудил из неё блокнот, из которого безжалостно вырвал одну страничку. – Ручку дай. Вот смотри. Первое – чехословакам пообещали премию за победу. Сам видел, немыслимое дело, они вчера даже от пива отказались, значит, пообещали очень много. Второе – кто-то всесильный очень хочет нашего Севу Боброва убрать, ему только предлог нужен. Но кто? Смотри дальше. Брежнев от Михалыча в восторге, сам его в команду назначил. Маршал Гречко, который курирует ЦСКА, ему пока вредить Боброву ни к чему. Тем более если убрать Севу из сборной, он на клубе ещё сильнее сконцентрируется, а это для ЦСКА очень плохо. Друг Брежнева Черненко, который болеет за «Спартак» - тоже мимо. Федерация? Эти вообще подневольные товарищи, что в ЦК скажут, то и исполнят в тот же миг. Председатель КГБ Юрий Андропов, который уже с Михалычем общался, двумя руками за него.

- Значит слухи, что мы в следующем сезоне переходим в «Динамо», ты, я и наш главный тренер правда? – Большими доверчивыми глазами посмотрел на меня «Малыш».

«Вот я дубина, сам же и выболтал большой секрет, который не знал только ленивый», - матюгнулся про себя и сказал:

- Ох уж эти слухи. Ко мне недавно амбал в наколках подошёл и спросил: «Здорово браток, где чалился?». Я ему чуть, прямо не отходя от кассы, не втащил. Вот кто пусти слух, что я сидел?

- Ты не увиливай, - упрямо процедил Боря.

- От предложений председателя КГБ отказаться можно, но сложно, - я пожал плечами. – Давай посмотрим правде в глаза. Сейчас с «Торпедо» медали возьмём, и всю команду растащат. У Боброва здесь в Москве семья. У меня в Горьком ни кола ни двора. Ты тоже приезжий. Может так даже и лучше будет. С Мальцевым же замечательно сыгрались. Валерка Васильев душевный парень.

- Ладно, что там с ребусом? – Почесал затылок юный гений прорыва и посмотрел на мои почеркушки на листе бумаги. – А кто может быть выше Брежнева?

- Кто? Что? – Я тоже почесал свою больную голову. – Кремлёвские звёзды и если чисто теоретически углубиться в сомнительную теорию заговоров, то выше товарища Брежнева только мировые теневые финансовые элиты.

- А какое важнейшее событие в хоккейном мире впереди? – Задал второй решающий вопрос Боря.

- Впереди, одно из величайших событий в истории хоккея, Суперсерия с канадскими профессионалами. – Пробормотал я. – Ёкарный бабай. – Затем я посмотрел на часы. – Время уже. Потом будем соображать, что к чему, сегодня нужно думать только о победе.

В дверь внезапно кто-то постучал. А когда она отварилась, и в комнату заглянуло улыбающееся до ушей лицо Валеры Харламова:

- Такси вызывали?

- Наши люди в булочную на такси не ездят, - усмехнулся я. – Но мы не в булочную, поэтому поехали.

В машине «Москвич», которую «легенда №17» купил по совету друзей разговор зашёл об утреннем инциденте с Петровым и Михайловым. Оба сегодня намерено пришли с запашком, чем серьезно обидели Севу Боброва. Михалыч, конечно, ничего не сказал, но я не выдержал и посоветовал на лёд лучше не выходить.

- Чем угрожаешь? – Криво усмехнулся Вова Петров.

- А это смотря, какой частью тела ты сейчас на разминке в борт у меня впишешься. – Я хрустнул костяшками толстенных пальцев.

- Хочешь, чтоб тебя опять дисквалифицировали? – Уже не так уверенно пробубнил друг Петрова Борис Михайлов. – Проиграете еж без нас.

- А как же мы без вас, вас девять дней назад отодрали? – Я зло посмотрел на армейцев. – Свободны, если не хотите Новый год встретить в больнице. Идите, бегайте по магазинам, покупайте ёлки, подарки и салат «Оливье».

- Да пошёл ты, - угрюмо прошипел Петров, но на утреннюю тренировку по моему совету ни он, ни Михайлов благоразумно не вышли.

Уже подруливая на «Москвиче» ко дворцу спорта, где сегодня опять возились телевизионщики, чтобы организовать трансляцию матча на всю огромную страну, Харламов решился на разговор.

- Иван, надо ребят простить, игра же товарищеская, - кисло улыбнулся Валера, посмотрев с надеждой на меня и Борю Александрова.

- Хороший ты человек, Валера, друг отличный, хоккеист замечательный, - тяжело вздохнул я. – Беда не в том, что они выпили накануне. Михайлов и Петров показали, что для них наш главный тренер, Сева Бобров - никто. Тарасова-то они боятся, не посмели бы так поступить, а тут либерализм и демократия, что хочу, то и ворочу. А игра сегодня будет жесточайшая. Чехам такую премию предложили, что они драться будут как на олимпийских играх.

- Чего это вдруг? – Удивился Харламов.

- Кто-то хочет Михалыча «подсидеть» в сборной, нужен лишь повод. – Проговорился «Малыш» и получил отменя легкий подзатыльник.

- Есть такое подозрение. – Признался и я.

***

Журналист Эдик Беркутов после разгрома шведов 12 : 1 напрямую спросил главного редактора журнала, что делать, продолжать дальше «копать» под Всеволода Михайловича или нет? На что получил неоднозначный ответ, что «копать» ни под кого не надо, а нужно просто выявлять недостатки, исправив которые мы сделаем сборную ещё сильнее. В общем, главред накинув обычной «лапшички на уши», полностью подтвердил оправданность внезапного даже для самого себя вчерашнего поступка. Хотя возможно, Беркутов решился передать записку капитану главной команды страны, Ивану Тафгаеву, под воздействием алкоголя. Немало он тогда приняли с незнакомыми болельщиками с соседних мест. А возможно журналист просто интуитивно почувствовал, что нужно поступить именно так. Неприятная дрожь предстартового волнения охватила всё существо юного журналиста, когда хоккеисты сборных СССР и Чехословакии после небольшой раскатки встали на центральную точку вбрасывания.

- Извините, вы случайно не знаете, почему в составе нашей команды сегодня не играют Петров и Михайлов? – Спросил Беркутова интеллигентный дедушка, который сидел по правую руку.

- Как не играют? – Вздрогнул Эдик и, взяв программку матча из рук старичка, действительно фамилий двух очень мастеровитых армейских нападающих не обнаружил. – Странно, Харламов в старте, а их нет. Может микротравма?

Журналист вперился в бегающих по хоккейному ледяному полю спортсменов, пытаясь для себя определить сочетания сегодняшних звеньев. И первая наша пятёрка вышла в следующем составе: защитники Васильев и Гусев, нападающие: Александров, Тафгаев и Мальцев. Против них чехословацкий тренер Владимир Костка выпустил пятёрку Вацлава Недомански, который хоть и старался играть жестко, но от откровенных ударов исподтишка и прочих провокаций в этих московских матчах отказался. Первую смену для простой товарищеской игры обе команды провели слишком собрано и осторожно. «Дошла записочка, - выдохнул про себя Беркутов. – Биться сегодня буду не на шутку. Вот только почему нет Петрова и Михайлова? Странно».

Далее на льду появилась вторая пятёрка: защитники Фёдоров и Куликов, нападающие: Мишин, Федотов и Фролов. Все ребята из горьковского «Торпедо». И они после вбрасывания словно бульдоги вцепились в своих чехословацких оппонентов, в пятёрку Ивана Глинки, который выделялся высоким ростом и широкими плечами. У горьковских парней, к сожалению совсем не клеилась комбинационная игра, зато и чехи увязли в средней зоне, в плотной и немного странной защите.

Наконец, после безрезультатной, но напряжённой минуты на льду, главные тренеры Бобров и Костка выпустили последние свои силы. У нас выкатилась необычная тройка нападения Шалимов, Якушев и Харламов, плюс пара защитников: Паладьев и Ляпкин. «Союз «Спартака», ЦСКА и «Химика», - усмехнулся Беркутов. – Саша Якушев в центре – интересно. А неплохо пока получается, между прочим».

- Никогда Якушев не играл в центре, - заметил внимательный интеллигентный дедушка. – Но прижали этих братьев Холиков к воротам хорошо. Вот кого-кого, а младшего Иржи не люблю. Нехороший он человек, хотя и хоккеист приличный. Что-то волнительно как-то и игра какая-то странная. А мне молодой человек волноваться врачи не разрешают.

- Зачем же вы тогда на стадион пришли? – Удивился Эдик Беркутов. – Тут люди наоборот болеют, волнуются, здоровье теряют. Или вам терять уже нечего?

- Кто ж знал, что они так биться начнут, как в финале кубка, - тяжело вздохнул старенький сосед справа. – Шайбу давай! Шайбу! – Неожиданно гаркнул дедушка вместе со всеми трибунами.

Когда Якушев с Харламовым, разыграв красивую комбинацию, создали убойный момент, но вратарь чехословаков Владимир Дзурилла оказался на высоте, шайбу сначала отбил, а затем, прыгнув на неё всем телом, плотно накрыл. Народ на трибунах выдохнул, и даже кое-где местами не стесняясь, громко высказался по матери.

- А мы и без Петрова с Михайловым можем, - улыбнулся интеллигентный дедушка сосед. – Толково Всеволод Михайлович сборной управляет. Я на Бобра первый раз в 1948 году сходил, когда он пражскому ЛТЦ ещё шайбы забрасывал. И было это 23 года назад, эх, как быстро годы пролетели.

***

На Горьковском Автозаводе «ГАЗ» в профкоме, который располагался на втором этаже крупнейшего заводского Кузовного корпуса, тоже кипели страсти. Физорг Самсонов ещё днём, чтобы спокойно посмотреть матч, без извечных вопросов жены и дочери, а кто в какой форме бегает и зачем и предложений, а не пора ли забить на кухне гвоздь, взял телевизор из дома и принёс сюда. Однако чтобы поболеть за своих горьковских ребят в кабинет набилось столько народу, что Олег Палыч горько пожалел, что не остался сегодня на комфортном персональном диване. И теперь он сидел, зажатый со всех сторон рабочими цеха, инженерами из КБ и даже врачиха Ольга Борисовна, услышав громкие крики, тоже пристроилась около его телевизионного приёмника. В довершении всего ближе к середине первого периода к любимому папе, заглянула и дочь Светлана, которое на удивление посмотрела все игры «Известинского» турнира.

«Жены ещё не хватает, и будет совсем как дома, - грустно улыбнулся Самсонов. – Чего спрашивается, пёр сюда такую тяжесть?»

- Пасуй! Пасуй! – Заорали разношёрстные болельщики в кабинете профкома, когда новая третья пятёрка сборной снова разыграла красивую комбинацию, но Саша Якушев пожадничал, сам не забил и не отдал шайбу на пустой угол Харламову.

- Эх! Дубина! – Психанул Трофим Данилыч, фрезеровщик ремонтно-инструментального цеха, который тоже припёрся сюда со своим извечным другом Казимиром Петровичем.

- Сам дубина, пас не проходил, - отмахнулся физорг Самсонов.

- Много ты Палыч в хоккее понимаешь, - обиделся Трофим Данилыч и тут же подпрыгнул со стула. – Ваня давай!

- Давай Ваня! – Завизжали дочь Светка и врачиха Ольга Борисовна. – Давай!

- Шайбу! Шайбу! – Грянула разом парочка молодых инженеров и это скандирование подхватил весь профком мужскими и женскими голосами.

А там, в телевизоре, их Иван Тафгаев, который проработал здесь всю жизнь за станком, протащил шайбу к воротам Дузриллы, отдал, не глядя за спину на Мальцева, а тот переправил молоденькому Александрову.

- Эх! Мать! – Высказалась дружно мужская часть болельщицкого коллектива, когда Боря Александров попал в перекладину ворот, и шайба улетела на трибуны.

- Девушки милые, родненькие, не вскрикивайте так больше, - проблеял, держась за сердце Данилыч. – У меня ведь, дети есть, я ещё пожить хочу.

- Пойдёмте Трофим Данилым, пока перерыв налью вам успокоительного. - Встала со стула медсестра Ольга Борисовна.

И следом за женщиной красивой во всех отношениях в медпункт резво поспешил фрезеровщик Данилыч.

- Женщин до хоккея допускать нельзя, - тихо шепнул Казимир физоргу Самсонову.

- Что вы сказали? – Недовольно искривила своё симпатичное личико Светка.

- Говорю, во втором периоде обязательно забьём, - невинно улыбнулся Казимир Петрович. – А между прочим вторая сборная СССР вчера в Швеции проиграла 5 : 3, пока мы тут шведов громили 12 : 1.

- Вроде писали, что Тарасов отказался от второй сборной? – Спросил кто-то из молодых инженеров. – Наверное, одному Чернышёву тяжело работать?

- Да, читал, - согласился физорг Самсонов. – Но Анатолий Владимирович передумал, там он в Швеции вместе с командой. А вот почему у нас в составе сегодня не играют Петров и Михайлов кто знает?

- Травма, наверное, - ответил ещё один болельщик из конструкторского бюро.

***

В перерыве после первого периода обстановка в раздевалке была рабочей. По моментам у нас имелось подавляющее преимущество. Но вратарь Дзурилла стоял как стена. Минимум семь убойных моментов ликвидировал за счёт личного мастерства и спортивного везения. Чехословаки тоже могли пару раз отличиться, но у нас был свой непробиваемый вратарь.

- Сергеич, как рука? – Спросил я Виктора Коноваленко.

- У меня-то нормально, а вот у вас у нападающих ручки что-то дрожат, непорядок, - пророкотал он. – Один за вас отдуваюсь.

- Главное, что рука крепка, тогда и клюшки будут быстры. – Усмехнулся я.

В это время в раздевалку вошёл задумчивый Сева Бобров, что-то рисуя в блокноте. Затем он встал к доске с фишками на нарисованном хоккейном поле и посмотрел на свою команду.

- Мужики, - сказал он. – Попробуйте сыграть попроще. Слишком мудрите в атаке и вязните в плотной обороне чехословацкой сборной. Наша победа сегодня в игре на пятаке, где бьют, где больно, но туда надо лезть, терпеть и забивать. Поэтому Игорь Шалимов, ты сейчас отдохнёшь, - Бобров передвинул фишки. – В центр третьей тройки выйдет Свистухин.

- Понял тебя, Михалыч, - тяжело вздохнул Николай.

- Да, Коля, закончилась халява, - улыбнулся я. – Хочешь в сборную должен одну банку Дзурилле положить.

- Две, - засмеялся Харламов.

- С половиной, - добавил Мальцев и народ в комнате тихо захихикал.

- Спокойно, - остудил всех, улыбаясь Сева Бобров. - Валера Харламов, ты займёшь левый фланг, Саша Якушев сместишься на свой любимый правый. И это, за котов.

- За котов! – Дружно на удачу гаркнули посмеиваясь хоккеисты.

Когда мы, топая как слоны, двинулись на вторую двадцатиминутку, Бобров остановил меня в коридоре и тихо спросил:

- Может зря Михайлова и Петрова с матча сняли?

- Люди, которые кладут «прибор» на команду, хоть они и прекрасные мастера, хочешь не хочешь, а коллектив разлагают. Их временное отстранение послужит уроком для всех. – Я отчаянно махнул рукой. – Даже Валерка Васильев вчера на банкете слюной давился, психовал, матерился, но к спиртному не притронулся. А эти пили на зло.

- Может ты и прав, - грустно улыбнулся Всеволод Михалыч.

В принципе идея Боброва, сыграть попроще, и мне приходила во время первого периода, когда меня Вацлав Недомански держал клюшкой, руками, а иногда и ногами. И у бортов мы бились, и в партере боролись, гладиаторы, мать его яти. Но иногда простота – хуже воровства. Играть слишком прямолинейно просто глупо, соперник быстро приспособится, и дальше хоть лезь на пятак, хоть не лезь, шайбу не забросишь. Поэтому смена тактики во втором периоде – была неожиданной и логичной.

И «полыхнуло» у ворот непробиваемого Дзуриллы в первой же смене, на двадцать первой минуте. Мой хороший знакомый Франтишек Поспишил держал меня за одну руку, Недомански за другую, а я всё равно умудрился подставить конёк под прострел Валерки Васильева. Удачно, что шайба попала в штангу, и отскочила на открытого Сашу Мальцева. И быть бы голу, но Рихард Фарда свалил нашего нападающего и заслуженно отправился отбывать двухминутный штраф.

Главный тренер Бобров, немного подумал и оставил мою пятёрку на льду, убрав из неё защитника Сашу Гусева и выпустив взамен четвёртого нападающего Валерия Харламова. Чехословацкий наставник Владимир Костка нам на растерзание определил защитников Иржи Бублу и Йозефа Хорешовски плюс братьев Холиков Ирижи и Ярослава. Вбрасывание в зоне чехов я выиграл без особого труда. Зрители на трибунах, предчувствуя гол, тут же принялись требовать первую в игре шайбу.

- Шайбу! Шайб!

Мы уверенно расставил в «конверт», Васильев на синей линии, слева – Александров, справа – Мальцев, в центре «на лихом коне» Харламов и я около чехословацкого пятачка. На это самый пятак я ворвался сразу, как только шайба перешла к защитнику Валерке Васильеву. Я подумал, что любой наброс от Васьки можно легко переправить в ворота. Но братья Холики очень быстро перемещались и не давали сделать этот результативный пас. Шайба ушла на «Малыша», и он очень удачно улетел за ворота, чтобы ещё одного защитника отвлечь на себя. Какие-то доли секунды, и пас пошёл прямо в крюк, и тут же на одной руке повис Бубла, а старший Холик двинул черенком клюшки плашмя в спину. Одной рукой борясь с Иржи Бублой, я с большим трудом перевёл шайбу на открытого Харламова, а тот на замахе выкатил Мальцеву.

- Гооол! – Взорвалась сидящая, словно на иголках публика и красный фонарь загорелся за воротами чехословацкой команды.

- Сыграли примерно как я, и хотел, - улыбнулся Бобров, встречая нас на скамейке запасных.

- Так выпьем сегодня после игры за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями, - засмеялся я, потирая спину, где наверняка вырастит большой синяк от Холика старшего.

- Ты главное, Тафгай, не забудь про ящик шампанского, - пробасил Валерка Васильев, усаживаясь на лавку рядом. – Знал бы ты, как я вчера на фуршете переживал, когда водка, вино и коньяк лились рекой. Все нервы вымотались к чертям!

- Бог тоже терпел и нам велел, - хмыкнул я.

- Посмотрел бы, как он на моём месте вытерпел бы, - пробубнил Васильев. – Финны пьяные, шведы пьяные, а я трезвый! Сука.

***

- Гооол! – Заорал весь народ, набившийся как сельди в бочке, в профком завода.

- Два ноль! – Взвизгнула дочка физорга Самсонова, Светка. – Давай Ваня ещё одну!

- Иван! Иван! – Стали скандировать и молоденькие инженеры и бывалые работяги и даже медсестра Ольга Борисовна, приятная во всех отношениях женщина, тоже потребовала через экран себе Ивана Тафгаева.

«В принципе разыграли простенько. Наброс, подставление клюшки, Дзурилла вынимай, - подумал про себя Самсонов. – А ведь это я Ивана открыл. Если бы тогда в начале весны не привлёк его к заводской спартакиаде, то он здесь у станка и спился бы. Или сжёг бы ещё какие-нибудь штаны. Дааа. Можно сказать это моя заслуга, что Ваня сейчас и забивает, и отдает, и тащит нашу сборную и горьковское «Торпедо» к победам. Странная штука – судьба. Открыл его я, а слава вся ему».

- Ванечка давай! Ещё шайбу! – Завизжала Светка. – Давааай! – На два голоса стали надрываться она и Ольга Борисовна, когда пятёрка Тафгаева опять чуть-чуть не заковыряла третью шайбу.

- Мы ломим, гнуться чехи! – Крикнул, подпрыгнув на стуле Данилыч.

- Шведы, - подсказал строчку из пушкинской «Полтавы» старому фрезеровщику более образованный молодой инженер.

Однако интеллигентскую колкость Трофим Данилыч, пропустив мимо ушей, встал и неожиданно запел:

Вставай, проклятьем заклеймённый,

Весь мир голодных и рабов!

Кипит наш разум возмущённый

И смертный бой вести готов…

- Данилыч, у тебя же сердце больное, - дёрнул за рукав друга опешивший, как и все в кабинете, Казимир.

- Я когда за сборную болею, оно у меня не болит, а наоборот хорошими эмоциями оздоравливается, - схватившись за сердце, просипел Трофим Данилыч, осторожно присаживаясь на стул. – Ольга Борисовна мне бы ещё в перерывчике капельку успокоительного.

- Может укол сделать? – Спросила женщина в белом халате, пока у хоккеистов в телевизоре шла смена играющих пятёрок.

- Нет, лучше традиционно через пищевод в самую нутрь, - крякнул хитрый фрезеровщик.

***

- Что там происходит, молодой человек, - спросил журналиста Эдика Беркутова интеллигентный старичок, глотая таблетку «Валидола», после того как чехословацкие хоккеисты лишь чудом не реализовали выход два в одного, но великолепно сыграл вратарь Коноваленко.

- Спокойно, всё по-старому. Счёт два ноль, первую забросил Мальцев, вторую Тафгаев. – Улыбнулся журналист, подмигнув соседу, которому, честно говоря, уже очень хотелось вызвать скорую помощь и хоть немного расслабиться. Ведь кому будет приятно болеть за сборную, если рядом на его глазах помрёт незнакомый человек?

- Это очень хорошо, когда всё по-старому. Вы когда поживёте столько, сколько я, сами это поймёте, - облегчённо выдохнул сосед-сердечник справа.

***

На последнюю минуту второго периода Сева Бобров выпустил мою пятерку, заменив в ней Сашу Мальцева, которому сейчас оказывал помощь врач сборной Олег Белаковский, на Валеру Харламова.

- Харлам, шайбу в зону чехов привезёшь? – Спросил я своего нового партнёра.

- С разгоном с фланга на фланг? – Уточнил манёвр Валера.

- Нет, «скрест» сыграем, - сказал я, прикрыв рот крагой, ведь чехословаки тоже по-нашему кое-что понимали. – Я полезу вперёд по твоему правому флангу, а ты жди передачи от меня назад в центр. Прямо в лоб полетишь на двух защитников, а дальше по ситуации.

- А я? – Подъехал «Малыш».

- Ты слева страхуй и помогай Валере, - ответил я, покатив на вбрасывание в средней зоне.

Наставник гостей Владимир Костка, сначала хотел бросить в бой братьев Холиков, но увидев мою толстую довольную ряху на поле, передумал, и послал держать меня хоть в каких-нибудь рамках Вацлава Недомански, Фарду, Черны, Поспишила и Вохралика. Вбрасывание у угрюмого Вацлава я выиграл еле-еле, но шайбу удачно подхватил Харламов и откинул назад защитнику Гусеву.

- Гусь дай на ход! – Выкрикнул я и ломанулся сначала по центру.

И тут же получил шайбу точно в крюк клюшки, затем прикрыв её корпусом от Недомански, потащил через правый фланг атаки к воротам Дзуриллы. Валера как и договаривались, разогнался из нашей зоны по центру, но отдать шайбу ему у меня сразу не получилось, так как с одной стороны меня плотно прихватил Вацлав Недомански, спереди встретил Карел Вахралик и ещё насел Рихард Фарда. Всё что я мог сделать в такой ситуации – это отбросить шайбу по борту назад на Гусева. И наш армейский игрок обороны прочитал игру просто гениально, он в касание бросил в прорыв позабытого в центре Валерку Харламова.

Защитник чехов Поспишил, пытаясь помешать выходу один на один на ворота Дзуриллы, цепанул Харламова клюшкой за руку, но было уже поздно, так как скорость семнадцатого номера была слишком высокой. Валера раскачал вратаря и под оглушительный рёв трибун бросил практически в пустой угол.

- Банц! – Звякнула штанга и шайба полетал обратно в поле.

- Ох! – Выдохнули трибуны и тут же взорвались пронзительным криком. - Гооол!

Ведь следом накатил Боря Александров и пока чехословаки «хлопали ушами», добил капризную шайбу в сетку. Вацлав Недомански посмотрел на меня ненавидящим взглядом и, судя по глазам, решил отомстить сразу за всё и за всех.

- Только плюнь, - прошипел я. – В НХЛ поедешь без зубов с пробитым черепом.

- В тршетим обдоби почитаме, - криво усмехнулся он, передумав плеваться, намекая, что впереди ещё решающий третий период.

- Да, - согласился я, – читать хорошую литературу всегда полезно.

В подтрибунном помещении Сева Бобров мокрый от пота, остановил меня, когда мы шли на последний в этом 1971 году перерыв, и улыбнувшись, сказал:

- Кажись, проврёмся.

- Нет, Михалыч, у чехословаков методов против Вани Тафгаева, - звонко засмеялся я, ведь на табло горел красивый счёт 3 : 0.