Тафгай 3

Глава 24

На зимнюю дорогу из города Горького в город Калинин я, на выданной мне во временное пользование «Волге», выехал 29-го декабря с самого раннего утра, точнее с самой глубокой ночи. План поездки сложился стихийно и почти мгновенно. Днём приезжаю в Москву, покупаю подарки, игрушки, конфеты и прочее, и в костюме деда мороза, якобы по поручению горисполкома в Твери, то есть пока ещё Калинине, поздравляю всех на той самой маленькой улочке частного сектора, где прошло моё детство.

Ну а чем мне ещё одному на спортивной базе «Зелёный город» заниматься? Как 24-го числа приехал из Москвы в свою тоже временную комнатушку, так и загрустил. Боря Александров улетел к родителям в Усть-Каменогорск, обещал 31-го вернуться. У остальной торпедовской молодёжи одни девчонки сейчас на уме. Попытался их затащить в тренажёрный зал, хватило ровно на пару дней. Все изнылись, видите ли Всеволод Михалыч им позволил до второго января отдыхать, а не железо тягать.

Витя Коноваленко один раз приехал с семьёй на лыжах покататься и шашлыки пожарить. Шаман Волков прибегал трижды, надоел уже со своими планами спасения СССР. Предлагал найти Горбачёва, завести его в лес и привязать к дереву. Я, значит, должен его буду держать, а он его соответственно вязать, верёвка для дела уже есть. Безумные идеи, безумный человек, одним словом - шаман.

Ирина? С Ириной расстались друзьями. Сейчас ей не до семьи, детей, пелёнок, да и мне, если честно, сейчас не до них. В эти предновогодние дни у их ансамбля «Лейся, песня» в Москве работы невпроворот. Днём в одном месте играют, вечером в другом поют, готовятся к записи первой пластинки. До конца января весь график расписан концертами и гастролями. Какая тут может быть личная жизнь с человеком, который сам в лучшем случае освободится к июню? Поэтому мы сели, спокойно поговорили и разошлись, как в море корабли.

Уже в Горьком ещё писателя навестил, зарплату ему привёз за декабрь и январь сразу. Прочитал с десяток глав, не всё понравилось. Попросил самое начало переделать, так как оно должно быть мощным, как ураган, а не сонное, философское и ленивое. Поспорили, но в драку Сергей Викторович не полез, видя моё явное превосходство в грубой физической силе. Пробубнил, что сила есть ума не надо. На что я возразил, когда сила есть, ума нужно в двойне, чтобы лишних дров не наломать. Тогда писатель, тяжело вздохнув, пообещал начало переделать.

Что ещё? Как приехал из Москвы сразу решил перемыть всех живущих на базе котов и кошек. Захотелось, чтобы они встретили этот новый год чистыми, без вредных насекомых. Четыре часа угрохал на это неблагодарное занятие. Какого только презрительного мяуканья в свой адрес не наслушался, уши «повяли». Один Фокс воспринял мою инициативу с меланхоличным спокойствием. Кстати, взял его в Калинин с собой, чтоб он мне в дороге спать не давал. И вот теперь я рулю, а он спит, то есть лишь мысленно вместе.

А накануне ещё зашёл на завод, в родной цех. Хотел, чтоб мне сделали маленькое магнитное хоккейное поле, по типу магнитных шахмат. Надоело во время игры, когда время в обрез, с помощью жестов объяснять, кому и куда бежать. Сказать, что в цеху все мне были рады, значит покривить душой. Мастер Ефимка, например, как только завидел мою могучую фигуру, улетел в другой корпус по делам. Были и те, кто от всего сердца жал руку, а кто-то намекал, улыбаясь в глаза, что я предатель. Слух, что со следующего сезона я уже игрок московского «Динамо» быстро разлетелся по городу. И объяснять что-то людям, которые судят других, сидя у себя дома на уютном диване, было бесполезно. Что, спрашивали они, плохо тебе на всём готовом живётся здесь в Горьком? А я отвечал, не знаю, так как больше нигде не жил. Да и потом, а вам плохо будет, если в этом сезоне наша заводская команда войдет в призы или вообще займёт первое место? Так вот, мой переход – это плата, чтоб дали закончить нормально чемпионат. Странно, что нападающего Свистухина и пару защитников Фёдорова и Куликова, которые по окончанию сезона переходили в «Спартак», а так же Борю Александрова и вратаря Вову Минеева, которые уходили вместе со мной в «Динамо» никто не осуждал.

Пожать руку ко мне выбежал и физорг Самсонов, который так растрогался, что даже немного всплакнул. Казимир Петрович и Данилыч, тоже меня минут пять обнимали, звали на политинформацию. Сказал им, что спортивный режим нарушать тревожными политическими новостями не имею право. А ещё, уже на выходе в коридоре ко мне на грудь бросилась врачиха Ольга Борисовна, плакала и уверяла, что я самый лучший больной в её жизни. Я же ответил, что болеть сейчас мне по профессии не полагается. Вот, наверное, из-за того, что окунулся здесь в воспоминания я и решился на поездку в Тверь, которая сейчас пока город Калинин.

***

В Калинин я приехал ближе к восьми часам вечера. Затем натянул бороду из ваты и костюм деда Мороза, что одолжил в ДК «ГАЗ», и первым домом, в который я решился позвонить, был деревянный «особняк» деда и мой собственный из того девства. Верный пёс Рыжик тут же за забором заметался, скуля и гавкая. Скулил, чувствуя родного меня, и гавкал, унюхав кота Фокса, которого я посадил себе на плечо и надел ему на голову игрушечный новогодний колпачок. На звонок из дверей к калитке вышел мой пятидесятилетний дед, одетый в валенки и тулуп поверх рубахи.

- С наступающим новым годом вас, товарищ! – Крикнул я. – По поручению горисполкома хочу пожелать здоровья и счастья в новом 1972 году!

- Спасибо, - хмыкнул он, - и тебе здоровья хлопец в бороде. Давай свою грамоту, да я в дом пойду, мне после операции простужаться никак нельзя.

- У меня не грамота, - смутился я. – У меня подарки. - Я приподнял красный мешок в цвет бутафорской и не очень тёплой шубы.

- Подарки от самого горисполкома? Чудеса, да и только. Ну, тогда проходи, собаку сейчас придержу. Цыц Рыжий! – Гаркнул дед на пса.

В большой, но такой маленькой для меня сегодняшнего комнате было тепло от натопленной русской печки. Я снял кота с плеча и отпустил погулять по избе, чтобы изучить оперативную обстановку.

- А это что такое? – Указал дед на моего чёрного и хвостатого любопытного питомца.

- Новогодний кот, Фокс, в горисполкоме дали вместо снегурочки. Со снегурочками сейчас напряжёнка, корпоративы у них у всех. – Усмехнулся я, выкладывая подарки из мешка.

- И тут нашу улицу обсчитали, - заворчал дедуля. – Обещали дорогу нормальную провести, так сделали только до первого перекрёстка. Канализацию тоже, кстати, не дотянули. И вместо снегурочки, кота, значит, прислали, Фоксу.

Вдруг из-за занавески вышла моя мать, которую я очень плохо помнил. Я же выложил на стол конфеты, апельсины, несколько консервов, а так же пластилин и оловянных солдатиков, что мне часто в детстве снились.

- А это все, по какому поводу? – Удивилась мама.

- Следующий год - год пятидесятилетия СССР, вот и решили в горисполкоме немного порадовать народ, - отмахнулся я и вытащил ещё десять рублей. – Распишитесь хозяйка в получении. – Можно было, конечно, сумму сделать и побольше, но тогда моё появление вызывало бы подозрение.

- Интересно, - улыбнулась моя мама, расписываясь в заранее мной приготовленной ведомости, которую я сделал из обычной школьной тетради. – А как будут поздравлять в будущем, когда Советскому союзу исполнится сто лет? В 2022 году? Наверное, в Москве соберутся счастливые представители всех республик, и устроят большой салют и дружный хоровод?

- Сложно сказать, - я почесал себя через бороду. – Наверное, не получится с хороводом. Некогда в Москве разным народам хороводы водить будет, ведь когда коммунизм строится - времени ни на что не хватает. Ну а салют бабахнут, пиротехники к тому времени разведётся вдоволь. Это я гарантирую.

- Ананасы консервированные, - прочитал дед название одной из банок. – Это же вроде буржуи ещё до революции ели, а я никогда в жизни не пробовал.

- Ананас, - тяжело вздохнул я, вспоминая с каким боем эти ананасы в Москве брал, кстати, чехам забрасывать шайбы было проще. – Ананас – это не роскошь, а еда. С наступающим, мне ещё ваших соседей обходить. Фокс на плечо!

Услышав мою команду, черный котяра выскочил откуда-то из угла и по руке забрался туда куда надо. «А раньше казалось, что жил во дворце», - подумал я, кидая последний взгляд на очень скромные «хоромы» деда, мамы и ещё очень маленького меня.

Следующая семья, к которой я решил заглянуть, была моего будущего дружка Лехи. Внутри частного хилого строения, где родился он, между прочим, всего на пять дней позже меня, так же всё было очень скромно и бедно. И встретили меня его мама и бабушка очень настороженно, и даже немного испугано. Ещё бы заваливает такой бугай в костюме деда Мороза с черным котом на плече. Я бы маленький точно испугался.

- Поздравляю вас товарищи женщины с новым годом! – Пробасил я, выкладывая подарки. – А где отец семейства? – Я кивнул на маленькую кроватку, в которой посапывал Лёха.

- Ясно где, - тяжело вздохнула баба Катя. – Сидит сердешный.

- В бане сидит что ли, париться? Или на работе, на смене засиделся? – Я вытащил из мешка апельсины, конфеты, несколько консервов, оловянных солдатиков и детскую книжку.

- Так, - задумалась ненадолго бабушка. – На Урале сидит. А в перерыве между отдыхом лес валит.

- Ясно, - хмыкнул я, отлично помня, что Леха отца своего так никогда с Урала и не дождался. – Трудится, значит в лесопромышленном комплексе – полезное дело для государства делает. Распишитесь за десять рублей, мат. помощь от горисполкома.

- А что это за книжка? – Удивилась Лешкина мать. – И кому?

- Ему, - я кивнул на маленькую кроватку. – Как немного подрастёт, сразу читайте каждый день перед сном. Владимир Маяковский «Что такое хорошо и что такое плохо», издание коллекционное. Это чтоб вашего сына, когда ему стукнет пятнадцать годков, не потянуло лесную промышленность поднимать на Урале. Ну, с наступающим!

«Хороший же парень был Леха, - думал я, обойдя ещё четыре дома и пробираясь по сугробам восвояси к своей машине. – Один раз, когда нам исполнилось лет одиннадцать, девчонок из класса провожали. И тут кодла «городских», человек семь и все на год старше. Я тогда неудачно поскользнулся, так он один меня чудом отбил. Можно сказать жизнь спас. А я вот помочь ему не смог. Будет ли толк от книги? Чёрт его знает, возможно, у нас у каждого своя индивидуальная странная судьба».

- Мяу, - высказался Фокс, сидя у меня почти целиком за пазухой, и лишь одной мордочкой выглядывая на падающие большущие снежинки.

***

31 декабря все спортсмены, фигуристы, лыжники, хоккеисты, которые не успели сбежать с базы «Зелёный город» праздничный вечер решили устроить в столовой. Установили в ней живую ёлку, составили в ряд столы. Кто-то принёс магнитофон, кто-то шампанское, кто-то салаты, солёные огурчики, грибки и прочую закуску. Меня девчонки-фигуристки попросили нарядиться дедом Морозом. Благо опыт вручения подарков уже был, как и сам костюм. Однако я для вида пять минут помялся и от нечего делать согласился.

Так-то вратарь Витя Коноваленко звал на новый год к себе и ещё капитан «Торпедо» Лёша Мишин приглашал. Но я сказал, что ближе к вечеру должен прилететь «Малыш», а бросить его одного на базе я не могу. Кстати, кроме меня в «Зелёном городе» решил гулять Саша Скворцов, Володя Ковин, Витя Доброхотов и Вова Минеев. Скворцов приоделся в Швеции, все деньги ухнул на заграничный вельветовый костюм. И Миней по этому поводу больше всех ныл, что в Москве такую красоту не продают. А Скворец резонно заметил, что ты Минеев, везунчик, на Олимпиаду поедешь, а я в Горьком останусь, поэтому не завидуй.

В мою комнату, где я наводил последний лоск, чистил шубу деда Мороза от кошачьей шерсти Фокса, вдруг в районе девяти часов вечера кто-то постучал.

- Что ещё?! Сказано, буду через десять минут! – Психанул я, так как фигуристки забегали ко мне каждые две минуты, с одним единственным вопросом «когда я уже приду?», как будто в новый год нельзя выпить без сказочного дедушки с посохом и бородой.

- Иван, это я, Волков, - робко заглянул ко мне надоедливый шаман. – Захотелось в новый год посидеть с таким же путешественником во времени. Я и закусочку принёс.

- Заходи, куда ж тебя девать? – Тяжело вздохнул я. – Сейчас шубу с бородой надену, и пойдём в столовую. Или ты опять поговорить?

- Вот, письмо написал на имя председателя КГБ Юрия Андропова. – Шаман Волков осторожно шагнул в комнату и протянул мне конверт, кстати, продукты действительно были при нём.

- Держи липучку, пока я читаю, очищай шубу, на которой Фокс зараза такая сегодня поспал. – Я протянул Волкову кусок строительной липучки и развернул письмо.

В своём послании к товарищу из КГБ шаман приводил даты распада союза, какие республики первыми отколются, какие вторыми. Всё это он узнал из моих рассказов. И требовал наивный Михаил Ефремович предотвратить ошибочный вод войск в Афганистан 1979 года, из-за которого посыплется вся экономика страны. Предлагал помочь предотвратить сращивание теневого криминального бизнеса и органов правопорядка. Предупреждал Волков и об аварии на Чернобыльской АЭС 1986 года.

- Как? – Посмотрел на меня наивными большими глазами шаман.

- Десять лет без права переписки с отбыванием в местах максимально приближенных к Северному Ледовитому океану. – Подытожил я. – Был когда-нибудь на берегу моря Лаптевых? Будешь.

- Ну, нельзя же просто сидеть, сложа руки! – Взвыл Михаил Ефремович Волков.

- Я же тебе уже говорил, что встречался с Юрием Андроповым, целых три минуты. – Я протянул письмо добровольному самоубийце и продолжил. – Я ему объясняю про то, что хоккей может приносить большие деньги экономике страны, а он мне - так вы перейдёте в моё «Динамо»? Я ему рассказываю, что в чемпионате для коммерческого успеха должны играть примерно равные по силе соперники. А он – вот и прекрасно, так значит, вы согласны на переход? Пойми Волков у тебя учёт в чём ведётся? В оболваненных тобой гражданах? Так?

- В исцелённых, - пробубнил глядя исподлобья шаман.

- Допустим, - согласился я. – У меня в заброшенных шайбах, а у председателя КГБ в посадках. Чем больше посадит – тем лучше его работа. Это тупиковый путь. Сегодня ты сажаешь тех, кто настоящий враг. А завтра будешь хватать любого инакомыслящего. То есть разгонишь всех думающих людей, и обложишься вокруг себя одними ворами и жополизами. А это сто процентный крах всей стране. Ведь такое государство – это как автомобиль, у которого рулевой механизм не работает, и проехать он сможет не дальше первого поворота.

- Может Суслову написать? – Снова поникнув головой, спросил Волоков. – Он ведь скромно живёт. Почти как мы, рабочий класс.

- Запомни, самые нищие крестьяне были у Плюшкина из гоголевских «Мёртвых душ». Болезненная скупость хороша только в гробу в белых тапках. И закончили на сегодня! – Не выдержал я. – Пошли шаман Новый год праздновать, начало новой жизни.

***

Празднование начала новой жизни, которая так непредсказуема, начали ближе к одиннадцати часам вечера. Тосты, крики «ура», музыка и танцы. И я тоже дал жару, в красной шубе, в бороде из ваты, с чёрным котом на плече прыгал под ритмы зарубежных исполнителей модной эстрадной музыки. Что характерно - абсолютно трезвый. Потом начались медленные танцы, и здесь мне снова посидеть с грустным шаманом не дали. Особенно настойчива была Алёнка в платье по самое не балуй.

- А Борисика точно в сборную на Олимпиаду возьмут? – Тараторила она, прижавшись во время медляка к бороде из белой ваты.

- Лучшего бомбардира приза «Известий» взять обязаны.

- А он когда приедет?

- Должен был появиться до боя курантов на Спасской башне, но, наверное, сегодня не лётная погода. Завтра будет, - пожал я плечами.

- А ты знаешь, что Женька Соколова тоже в Саппоро едет? Выиграла чемпионат СССР, везучая, - шмыгнула носиком Алёнка. – А я в следующем году всё, ухожу из фигурного катания. На медицинский факультет поступать буду.

- Если кто-то теряет здоровье в большом споте, значит, кто-то должен этих спортсменов лечить, - улыбнулся я. – Вон смотри, твой приехал из Казахстана. – Я кивнул в сторону дверей, в которых весь в снегу с ног до головы появился Боря Александров, к которому тут же бросился уже разгорячённый и подвыпивший народ.

- Такси не довёз из-за дороги! – Весело выкрикнул Боря. – Триста метров полз по сугробам. Ещё в темноте свернул не в том месте. Ну, налейте чаю горячего изверги! Привет, Иван Мороз!

- Сейчас новогоднее обращение товарища Брежнева посмотрим, и обязательно нальём, - обнял я своего юного товарища. – Кстати, наши сегодня по телику петь будут «Все, что в жизни есть у меня». Жаль меня режиссёр «Огонька» из записи вырезал, но в историю я кажется, всё же попал, - добавил я последние слова про себя.

- Скорей люди! Брежнев поздравляет! Шаманское приготовьте! - Крикнул кто-то сидящий уже у телевизора, и все, тут же позабыв про Борьку Александрова, кинулись слушать о собранном урожае и выплавленных тоннах чугуна. А ещё загадывать самое сокровенное новогоднее желание.

Поддавшись всеобщему возбуждению, я тоже встал около телевизора с бокалом минералке в руке и вдруг услышал в голове тот самый, казалось замолчавший навсегда, голос: «С Новым годом тебя, Иван. Вижу, что неправильно Ваня мы с тобой живём. Пора делать из тебя настоящего делового человека. Ты, Иван, меня слушай, я плохого не посоветую».

Конец книги 3.