Тафгай 7

Глава 5

Так уж повелось, что кроме первых розыгрышей высшая лига чемпионата СССР по хоккею являлась таким закрытым соревнованием, где число команд представляющих Москву и Московскую область было большим или равным числу команд со всего остального советского союза. И только начиная с 33-го чемпионата СССР, сезона 1978–1979 годов, когда в высшей лиге заиграет двенадцать хоккейных коллективов, случится историческое событие, весь многомиллионный СССР делегирует целых семь хоккейных дружин против пяти команд московского региона. Правда чемпионом с 1977 года по 1989 год всё равно останется только столичный ЦСКА.

Поэтому горьковское «Торпедо», отыграв накануне в воскресенье 11-го февраля календарную игру против воскресенского «Химика», сегодня 12-го числа тренировалась на небольшом московском катке «Кристалл», ведь следующий матч должен был состоятся 14-го в Москве с московским «Спартаком». Точно так же по нескольку дней в Москве проживали команды и из Челябинска, и из Свердловска.

Старший тренер горьковчан Игорь Борисович Чистовский, который в прошлом сезоне отработал помощником Всеволода Боброва и выиграл золото чемпионата СССР, в этом сезоне ломал голову над тем как ему закрыть дыры, образовавшиеся в чемпионском составе. Кое-кого из парней удалось вернуть обратно, молодёжная тройка Ковин, Доброхотов, Скворцов очень прилично заиграла. На последнем рубеже кроме вратарей Геннадия Шутова и Саши Котомкина появился прославленный ветеран Виктор Коноваленко, которого за полмесяца поставили на ноги врачи в США. И именно Виктор Сергеевич теперь доставлял головную боль старшему тренеру «Торпедо». Ведь в последнем матче «Химик» из Воскресенска, далеко не лидер чемпионата, камня на камне не оставил от горьковчан, обыграв их со счётом — 5: 0. Конечно, и защита набедокурила, и в атаке ничего не получилось, но Коноваленко тоже не выручил. Поэтому Борис Чистовский сейчас ломал голову, как бы потактичней сказать Виктору Сергеевичу, что пора дать дорогу молодым.

— Сергеич! — Окликнул он вратаря, который сейчас отражал дальние выстрелы нападающих горьковской команды. — Подъедь, есть разговор.

Коноваленко, словно предчувствуя неприятности, опустив мощную, чем-то похожую на медвежью, голову, покатил от ворот к борту. Его место тут же занял Гена Шутов, который провёл большинство игр команды, и нападающие принялись по его воротам щелкать с новой силой.

— Что же я хотел тебе сказать, Сергеич? — Тяжело вздохнул Борис Игоревич, когда они присели на скамейку запасных.

— Ты хотел сказать, чтобы я не смешил народ и повесил коньки на гвоздь, — пророкотал Коноваленко. — Что из меня сыпется песок и поэтому наши нападающие перестали попадать по воротам, а защитники на этом песке спотыкаются, падают и дают расстреливать меня из самых убойных позиций. Так?

— Тебе скоро 35, — усмехнулся старший тренер Чистовский. — Реакция не та, скорость потеряна.

— Зачем мне скорость? Я на воротах играю, я же не спринтер! — Вспылил голкипер. — Хорошо, приедем в Горький, сразу же напишу заявление на тренерскую работу, пацанов пойду тренировать.

— Вот и хорошо, сам всё понимаешь. — Игорь Борисович вновь тяжело вздохнул. — Ты же меня сам на два года старше. Мы же вместе начинали, выиграли серебро в 61-ом году. Не наигрался что ли ещё?

— В Чикаго один из лидеров команды Стас Микита. — Горько усмехнулся Виктор Сергеевич. — Он тоже старше тебя, но является капитаном «Блэкхокс». Вот почему за океаном, где проводят больше 90-а игр за сезон — ветераны могут, а у нас, где играется всего 32-а матча, в 33 года уже выпроваживают на пенсию? Бобби Халлу уже 34, а он капитан и играющий тренер «Виннипег Джетс». Носиться по полю дай бог молодым.

— Давай поступим так. — Устало улыбнулся старший тренер горьковской команды. — Ты на этот сезон всё равно ещё заявлен как действующий игрок, поэтому побудешь играющим тренером вратарей. Это даст тебе возможность с командой поддерживать форму, а на следующий год спокойно перейдёшь в горьковский «Полёт», класс «Б».

Коноваленко хотел было расхохотаться, услышав про возможность продолжения карьеры в третьей полулюбительской союзной лиге, и рассказать о приглашении стать вратарём в первой советской команде в ВХА, но вовремя вспомнил наказ Тафгаева — никому ни слова, поэтому заткнулся и молча кивнул.

Что творилось в душе и мыслях Виктора Сергеевича, он и сам не понимал, с одной стороны была горечь от такого бесславного завершения карьеры — фактическое отчисление из команды после обидного проигрыша. С другой — радость, что жизнь спортивная не заканчивается, наоборот появилась возможность выйти на новый более высокий уровень, и поэтому нужно обязательно пахать, пахать и ещё раз пахать. «Обязательно нужно найти возможность игровой практики, хотя бы на первенство города Горького за заводскую команду. И самое главное — это спортивный режим, ведь после тридцати набирать форму намного сложнее, чем в молодости», — подумал Коноваленко, когда после тренировки присел за столик в ресторане гостиницы «Юность», где проживали и питались во время сезона многие иногородние хоккейные команды. Кстати, его горьковское «Торпедо» прописалось в Москве вплоть до 21-го февраля. Так как 14-го их поджидал в «Лужниках» московский «Спартак», 18-го там же было намечено презабавное рандеву с ЦСКА и 21-го февраля экзамен для горьковчан устраивало московское «Динамо» из одноимённого спортивного общества.

— Сергеич, не занято? Мы сядем рядом? — Спросил ветерана команды Саша Скворцов в окружении своих партнёров по молодёжной тройке нападения Ковина и Доброхотова.

— У нас в СССР все равны, — усмехнулся Коноваленко. — И чисто теоретически простой работяга с Автозавода может присесть рядом с министром тяжёлой промышленности.

— И почему же этого не происходит повсеместно? — Засмеялся Володя Доброхотов и поставил свой поднос с первым, вторым и десертом к чаю на свободное место.

— У министра работы слишком много, ему по заводским столовкам, пельменным и рюмочным слоняться некогда, — хохотнул Володя Ковин.

И когда парни расселись за столиком, Скворцов задал Виктору Сергеевичу самый распространённый в последние дни вопрос:

— Сергеич, расскажи, как там Тафгай поживает, как ему играется в НХЛ?

— Особенно большой разницы с нашей жизнью я там не заметил. — Пожал плечами Коноваленко. — Если только на базах спортивных никто там не сидит, и тренировки длятся не больше часа. Поэтому они хоть и играют много, но и дома бывают часто.

— А если они мало тренируются, как же они играют? Когда комбинации свои отрабатывают и всякие защитные тактические хитрости? — Спросил ещё раз Саша Скворцов.

— Прямо во время календарных игр и отрабатывают, — ответил Виктор Сергеевич. — А физическую форму поддерживают сами. Нанимают тренера, который расписывает для хоккеиста правильное питание и физические нагрузки на тренажёрах и с тяжестями.

— Сами? — Удивился Вова Доброхотов. — И их никто не заставляет? Никто рядом с палкой не стоит?

— Там же всё за деньги, — ответил Вова Ковин. — Захочешь нормально зарабатывать, сам впахивать начнёшь, или конкуренты тебя съедят. Хищный оскал капитализма, никакой уверенности в завтрашнем дне. Газеты читать надо или телевизор смотреть.

— Ещё, Сергеич, ходя слухи, будто бы в Спорткомитете хотят теперь целую команду заявить в НХЛ? — Очень тихо спросил нападающий Скворцов. — Чтобы валюту для страны зарабатывать.

— Не в НХЛ, а в ВХА, — поправил юного одноклубника Коноваленко. — Пока решают, совещаются, в мае будет принято окончательное решение кто поедет. Так как все переходы должны быть согласованы заранее. Но кандидатов в сборную СССР, скорее всего, не отпустят.

На этих словах молодые горьковские хоккеисты как по команде переглянулись, ибо кандидатами в сборную страны они как раз и не являлись.

Этим вечером в отличие от молодёжи, решившей пробежаться по барам и ресторанам, Виктор Сергеевич, созвонившись с Валерой Харламовым, пришёл в лужниковский дворец спорта. В 19.00 здесь московское «Динамо» принимало ленинградский СКА. Народу на хоккей неожиданно пожаловало меньше половины самой большой в СССР двенадцатитысячной арены. Возможно, полупустому стадиону поспособствовал понедельник — день тяжёлый, возможно динамовские болельщики немного разочаровались в своих любимцах, которые первую строчку в турнирной таблице уступили московским армейцам. Поэтому Виктор Коноваленко и Валерий Харламов без проблем, купив билеты на лучшие места, приготовились смотреть сегодняшний матч.

— Слышал, что за океан не пустят сборников? — Спросил Харламов, когда судья в поле бросил шайбу на лёд и зрители на трибунах радостно зашумели.

— А ты сам бы поехал? — Вопросом на вопрос ответил Коноваленко.

— У нас в ЦСКА, когда про идею из Спорткомитета узнал Тарасов, такой крик поднял, — заулыбался Валерий и, изображая Анатолий Тарасова, сказал. — Только попробуйте у меня заикнуться про вашу сраную Америку, в миг в Чебаркуль полетите, мать вашу. В Калинине сгною на «губе»!

— Ну а всё же? — Продолжил допытываться ветеран.

— Мы с мужиками переговорили, — тяжело вздохнул Харламов, — кроме меня желающих по-большому счёту — нет. Борька Михайлов точно не полетит, его и тут всё устраивает. Вова Петров? Если деньги хорошие предложат, то подумает. Но я так понимаю, с деньгами могут быть проблемы. Нашему второму тренеру Локтеву Констнатин Дмитричу в 66-ом предложил поработать в Югославии. Так там такие отчисления в казну на его зарплату повесили, что голодать пришлось, поэтому он из Югославии сбежал.

— С Иваном деньги будут, — упрямо пробормотал Коноваленко. — Там и помимо зарплаты можно зарабатывать. Лично я поеду. Я уже пообещал.

— Давай, Сергеич, после матча поговорим. С Валеркой Васильевым, с Сашкой Мальцевым сядем в ресторане и под шампусик посоветуемся. Да чтоб тебя! — Выкрикнул Валерий Харламов, когда внизу на ледяном поле защитник ленинградского СКА Олег Чурашов сильно бросил от синей линии, и шайбу в сутолоке у ворот пропихнул в сетку нападающий гостей Михаил Кропотов.

— Раззява! Отбивать надо не перед собой, а в угол! — Прорычал Виктор Сергеевич Коноваленко, отметив в негативном ключе действия вратаря «Динамо» Владимира Минеева.

Когда хоккеисты московского «Динамо» в бело-голубых свитерах понуро выходили на третий период матча с армейцами с берегов Невы, то на табло горели неутешительные для хозяев цифры — 0: 2. Всеволод Михайлович Бобров, старший тренер команды, ни слова своим подопечным не сказал в перерыве. Он написал мелом на доске две строчки: ЦСКА — 41 очко, 23 игры. Динамо — 39 очков, 24 игры. И дальше тренер дорисовал большой знак вопроса. Это вопросительный знак мог значить многое. Например — где игра? Или — может кому-то не место в сборной? И наконец — а тем ли вообще делом вы заняты, вдруг — хоккей это не про вас?

Так или иначе, с первых секунд третьего периода динамовская хоккейная дружина ринулась на штурм ворот ленинградца Владимира Шеповалова, словно они соратники Александра Невского в битве против немецких рыцарей на Чудском озере и отступать некуда, за спиной «Господин Великий Новгород». Только за первую минуту Шеповалов отбил три сложнейших броска. А спустя ещё минуту количество перешло в качество. Первую шайбу отквитал молодой гренадёр Виктор Жлуктов, после сольного прохода Сергея Капустина и удобной скидки под бросок от Хельмута Балдериса.

— Гооол! — Немного зло и нервно выкрикнули болельщики на трибунах и после изменений на табло, где появилась надпись шайбу забросил №14 Виктор Жлуктов и новый счёт — 1: 2, раздалось разрозненное скандирование:

— Шайбу! Шайбу!

— Слышите, что народ на трибунах требует? — Спросил Александр Мальцев, сидя на скамейке запасных, у своих партнёров по первой тройке нападения Голикова старшего и Бориса Александрова.

— Что? — Хмыкнул Саша Голиков.

— Пиво они требует, — пробухтел «Малыш» и нагло улыбнувшись, добавил. — Пиво! Пиво! Воблу! Воблу!

— Шайбу они требуют, — сквозь зубы проговорил Мальцев. — Поэтому ты, «Малышатина», сейчас привозишь шайбу в зону, разыграешь двухходовчку с Холиком старшим и выкатываете мне на пустой угол. Ясно? А то я и так отстаю в гонке бомбардиров.

— От кого? — Вновь «включил дурака» Саша Голиков.

— От того, кто меня опережает, — Александр Мальцев от возмущения стукнул клюшкой об покрытый резиновой дорожкой бетонный пол.

— Значит ещё раз помедленней, кого я должен привезти и обыграть в покер? — Скорчив умное лицо посмотрел на товарища «бригадира» Борис Александров.

— Совсем вы салаги охренели, — пробурчал Мальцев старший и тут же старший тренер Всеволод Бобров скомандовал смену играющих хоккеистов.

Поэтому на льду к паре лучших динамовских защитников Васильеву и ветерану Давыдову появились два Александра, Мальцев и Голиков, и один Александров Борис. Предложенную своим старшим товарищем комбинацию после розыгрыша вбрасывания в средней зоне, разыграть не удалось. Ведь шайба после серии взаимных ошибок оказалась на крюке клюшки правого крайнего нападающего Мальцева, и везти её в зону соперника пришлось самому.

— Всё сам, всё сам, — себе под нос пробормотал Саша Мальцев и двумя обманными финтами улетел от двух парней из ленинградского спортивного клуба армии.

Старший из братьев Голиковых постучал клюшкой по льду, требуя передачу в центр, где образовался «свободный лёд». Но распсиховавшийся Мальцев сам, прокинув шайбу вдоль борта, проскочил в зону атаки. И тут его с такой теплотой и нежностью прижали к борту, что заболело где-то в ребрах и стало трудно дышать. Но шайбу вовремя подхватил Александр Голиков и, не задумываясь, запустил её дальше вдоль борта через правое закругление, ведь по теории вероятности у левого закругления должен был караулить передачу их третий игрок тройки нападения Борис Александров. Кстати, «Малыш» был там, где запланировано, даже с опережением графика.

Борис вцепился в шайбу, словно капризный ребёнок в любимую игрушку, и первым движением ушёл от столкновения с защитником СКА. Потом заложил крутую «улитку», оставив за своей спиной нападающего ленинградской команды, попытавшегося его сбить с ног. И оказавшись в пяти метрах перед вратарём ленинградцев, бросил не на силу, а на точность, постаравшись поразить ближний верхний угол ворот Владимира Шеповалова. Шайба брякнула в перекладину, затем в спину голкипера и впархнула в сетку.

— Беем! — Противно брякнул звуковой сигнал за воротами.

— Гооол! — Заорали мужики на трибунах дворца спорта, а Владимир Шеповалов от отчаянья, хлопнул клюшкой по льду.

Если бы только Владимир знал, что пропущенная сегодня шайба — это пустяк, по сравнению с тем, что приготовила для него нелёгкая судьба, которая через двадцать два года вернёт голкипера в родной Новокузнецк, где он умрёт в возрасте 47-ми лет, отравившись палёной водкой.

— Я вам чё сказал? — Заворчал на скамейке запасных Александр Мальцев, держась рукой за больной бок. — Разыграли, отдали мне. А вы чё?

— Ничего, в следующий раз получится, — усмехнулся «Малыш» и они вместе с Голиковым старшим весело заржали.

— Всё ничья, — махнул рукой Валерий Харламов, сидя на зрительской трибуне рядом с Виктором Коноваленко. — Минута до конца. Вратаря конечно можно снять, но рисковать заработанным очком Михалыч не будет.

— Много ты Михалыча знаешь, — усмехнулся Виктор Сергеевич и посмотрел, как люди покидают свои места и устремляются в гардероб, чтобы не выстаивать потом здоровенную очередь. — Спорим, что Бобров сейчас вратаря снимет?

Коноваленко протянул руку Харламову, однако друзья не успели разрубить рукопожатие и обговорить условия спора, как голкипер бело-голубых Владимир Минеев, сорвавшись с ворот, полетел на скамейку запасных, а вместо него на лёд выпрыгнул динамовский гренадер Виктор Жлуктов.

— Жлуктик давай! — Заорали болельщики и напомнили, что именно надо дать. — Шайбу! Шайбу!

— Куда прёшь, жердина! — Прошипел Мальцев на Жлуктова, отдавая передачу защитнику Виталию Давыдову. — На пятак иди! На пятак я сказал! Понабрали в команду по объявлению.

А на синей линии защитник ветеран Виталий Семёнович перевёл шайбу Валерию Васильеву, которому тут же закричали с трибун: «Васька бросай!». Однако Васильев, послав всех диванных экспертов в баню, резко переадресовал передачу на юного гения прорыва Бориса Александрова. Кстати, и от «Малыша» тоже потребовали мощного и чёткого броска. Что Боря и сделал, так как ни пас назад, ни пас по борту уже не проходил, а для обыгрыша не хватало скорости.

— Дааа! — Вскочили болельщики, но шайба после отчаянного прыжка ленинградского вратаря Шеповалова, угодив в штангу, отлетела в поле.

И тут же в стремительной контратаке ленинградские армейцы кинулись на пустые ворота хозяев площадки. Нападающий СКА Пётр Андреев пропихнул шайбу на ход своему партнёру Сергею Солодухину и, тот немного повозившись с Виталием Давыдовым, выскочил на оперативный простор.

— Не попади! — Грохнули ему вслед динамовские болельщики.

Солодухин за доли секунды прицелился и бросил, не доходя трёх метров до центральной красной линии. Зрители на трибунах схватились кто за волосы, кто за сердце, но второй игрок обороны бело-голубых Валерий Васильев, пока Давыдов боролся с ленинградским нападающим, уже успел прилететь в зону защиты. Поэтому бросок Солодухина отразил, выпрыгнув, как футбольный вратарь Лев Яшин. Затем Васильев прокатился на пузе, вскочил и не глядя швырнул шайбу обратно на половину ленинградских гостей, которые уже выкатились на свою синюю линию. И неожиданно шайба, подпрыгнув на льду и миновав клюшки ленинградских армейцев, вывела Бориса Александрова один на один. Народ на трибунах взвыл, «Малыш» сделал несколько широких раскатистых шагов и пульнул с десяти метров, стараясь угодить под правую ловушку Шеповалова. Хотя, возможно, Борис это исполнил и неосознанно. Просто сердцем почувствовал, что время игры стремительно истекает, и нужно бросать. И за мгновение перед финальной сиреной все кто сегодня болел за «Динамо» выкрикнули короткое, но протяжное слово:

— Гоооол!

Всеволод Михайлович Бобров смахнул пот со лба, и устало опустился на скамейку запасных, а на электронном табло лучшего хоккейного дворца страны высветилось: «Динамо» — СКА, счёт — 3: 2.

Спустя сорок минут за одним из столиков в ресторане «Россия», собралась странная компания, которая много спорила и мало выпивала. Точнее крепкие спортивного телосложения парни потягивали одну единственную бутылку «Советского шампанского». И знатоки хоккея легко среди этих ребят могли распознать: Валерия Харламова, братьев Мальцевых Александра и Сергея, Валерия Васильева, Виктора Коноваленко и фортового юного гения прорыва Бориса Александрова.

— Я считаю, что нам за океаном делать нечего, — настаивал на своём Саша Мальцев, которого поддерживал младший брат Сергей. — И тебе туда соваться не стоит, поломают, — сказал он «Малышу» и, обернувшись к Харламову, добавил. — А тебя, Валера, вообще никто не отпустит, и правильно сделают, вот и весь сказ.

— Вы как хотите, я еду, — рыкнул Коноваленко. — У меня выбор либо стоять за горьковский «Полёт» в классе «Б», либо за океаном. И потом я Тафгаю должен. Колено благодаря ему мне починили, Суперсерию, которую десять лет ещё вспоминать будут — я выиграл. В общем, как хотите, я еду.

— Я тоже поеду, — согласился с ветераном самый юный хоккеист в этой компании Борис Александров.

— Нужно вот что сделать, — предложил всем Харламов, — написать письмо Ивану в Чикаго, чтобы он приехал в марте в Мюнхен.

— Чего б…? — Опешил Васильев.

— В марте наступает перерыв в чемпионате, когда сборная будет готовиться к мировому первенству в Москве. — Стал объяснять свою идею Валерий Харламов. — Мы в Мюнхене будем жить дней десять, и играть с местными немецкими командами. Из Чикаго в Мюнхен ежедневно летают прямые рейсы.

— Правильно, — кивнул головой Боря Александров. — Пусть Иван со всей сборной поговорит, расскажет о финансовых условиях. А то если наберут одних ветеранов, да тех, кто вне сборной, то в следующем году опозоримся перед американской публикой. В команду должны попасть самые лучшие из тех, кто, конечно, хочет. — «Малыш» покосился на Сашу Мальцева, главного противника играть в ВХА.

— Неплохо было бы уговорить Сашку Якушева, — согласился Валерий Васильев. — А как мы письмо напишем?

— Через Михалыча, — ответил Борис. — Я сам тренера попрошу, чтобы он в письме Ивану написал, что будем рады видеть на совместной тренировке сборной в Мюнхене. Иван ведь член сборной и если он на день приедет, ничего с ним не случится.

— Классная, б…ь, идея. Молочага! — Похвалил юного гения прорыва Валерий Васильев. — Давайте по последней, а то завтра тренировка. И вот, что я мужики хочу сказать, ехать в ВХА надо обязательно, иначе на пенсии и вспомнить будет нечего. Всё, давайте за сегодняшнюю победу! Ура, б…ь!