Тактик 6

Глава 14

Не с пустыми руками

В ближайшие дни мы «проработали» ещё семь самых крупных каторжных заведений.

Информация «Кто я такой?» не была секретной, как и мои методы, но никакого, даже скрытого, сопротивления среди чиновников я не встречал.

Начальники с искренней радостью избавлялись от «лишних ртов» в преддверии зимы. К гадалке не ходить, они также списывали на меня людские потери, то есть заключённых, которые под их началом умерли. Теперь они могут записать, что передали их мне.

Поскольку вживую я не подписывал какие-то акты приёма-передачи, чтобы расписываться за принятие «мёртвых душ», то меня их приписки и махинации пока что особенно не волновали.

В результате мой отряд рос с каждым днём, как снежный ком. Я отправил Муррангу ещё одно письмо, попросив закупиться продовольствием и что приведу достаточно много народу. Сколько — пока не говорил.

Удивил он меня тем, что ответил, прислав ворона с сообщением: от лорда-советника Кориана пришли солдаты, которые вели под конвоем заключённых с северных провинций Маэна. Руководили ими королевские (то есть подчинённые Кориана) вербовщики, мрачные, молчаливые и немолодые надсмотрщики, которых послали в тюрьмы набирать для меня рекрутов.

То есть его, Кориана, обещание, сделанное в начале лета при нашем разговоре, что он тоже поучаствует в вербовке, не оказалось пустым звуком (в отличие от громких слов про финансирование).

Таким образом, в Штатгале обреталось ещё полторы тысячи новобранцев, из которых Мурранг, как смог, сформировал роты. Ну и поставил над ними, над каждым новым отделением, солдат из прежних четырёх рот, стараясь придерживаться расового деления.

Я разрешил ему повышать в звании до капралов «старшаков», из тех, кого поставили командовать отделениями. При условии, что они справятся хотя бы дней пять в этой роли. А прежних капралов, опять-таки при условии, что они не окажутся олухами — в сержанты.

В общем-то, в результате получилась такая проверенная практикой схема связи: я прибываю в город с тюрьмой, сразу же с почтовой станции отправляю ворона Муррангу и пока идёт «набор рекрутов» — жду ответа. Новость о стремительном росте армии на базе прибавила мне головной боли. Очевидно, что при возврате на базу в Штатгаль меня ждал если не бардак, то много трудностей, много новичков, много новых лиц.

Ещё одним фактором, который проявился на горизонте одним прекрасным утром, стало прибытие пред мои ясные очи банды старшины Новака. Причём последний даже продемонстрировал (но не надел пока) откуда-то военные знаки различия, скорее всего, сохранённые с «предыдущего места службы».

При этом оказалось, что перемещение нашей орды делает в округе так много шума, что найти нас легче, чем найти пьяного медведя в лавке. Буквально все вокруг крестьяне знают, где мы и что делаем.

Новак прибыл с теми, кто решил последовать за ним, а он просит его принять в старшины. Остальных — в рядовые и амнистировать, поскольку тут каждый первый преступник, судимый или нет.

Я, само собой, принял его и его бойцов. Но, по его словам, пожелали вступить в армию не более половины его ватаги и среди тех, кого он привёл нет тех дезертиров, что предали меня. Новак сказал, что пощадил только тех дезертиров, которые не принимали участие в восстании, но те двое проявили осторожность и остались в прежней банде. Рисковать и появляться предо мной никто не захотел.

Вообще про судьбу бывшей своей банды Новак был настроен скептически. Там не осталось кого-то, кто был бы способен управлять людьми, сдерживать и уклоняться от розысков со стороны стражи по приказу губернатора Валдрика. Тем более, что до того скоро дойдёт новость, что сам Новак покинул регион, а значит, его банду можно будет брать голыми руками.

Зато в новой роли бывший неуловимый атаман немедленно стал моей опорой.

Во-первых, солдаты приняли его статус как старшины, как данность, без возражений. Не спорил даже упрямый Гришейк, который теперь оказался ниже его по званию, хотя и знал меня дольше, чем Новак. Однако орк сразу же пообщался с Новаком и у них не возникло споров, что важнее и весомее — двадцатилетний опыт (если суммировать опыт в королевской гвардии и управлении криминальной группировкой) или разовое личное участие Гришейка в обороне Каптье. При этом Новак ухитрился вызвать у орка искреннее уважение и высказал почтение тому, как бывшему (хотя и не особенно удачливому) атаману.

Во-вторых, теперь Новак неутомимо крутился в очередной тюрьме, гоняя рекрутов и собственных воинов, организуя процесс и я очень скоро вообще не понимал, как справлялся без него.

Основой процесса как всегда была Сводная рота, как те, кто пользовался особенным доверием у меня после всего пережитого. Часть из них присматривали за новенькими и их силами организовывали тылы, часть ходили со мной по тюрьмам при наборе рекрутов.

Рекрутам легко удавалось интегрироваться в ту толпу, что я водил за собой. Правда, только после того, как они осваивали два факта: тут каждый первый или бандит, или заключённый и то, что за дезертирство в Штатгале без особых разговоров вешают. Причём сбежать от магии герцога невозможно.

Нехитрый выбор — идти куда велят или умереть.

По дороге кормили, я щедро закупался в окрестных деревнях, обогащая фермеров и изготовителей телег. Телег у меня теперь полсотни. Солдаты шли почти поголовно пешком, но телеги были нашим обозом, они везли продовольствие, котлы, дрова, крупы, масло, соль и специи, шанцевый инструмент и топоры (топоры находились под личным контролем капрала гномов Нарви, назначенного в это звание после победы над бандой Гризли).

— Ты выбираешь их, как лошадей на ярмарке, босс, — с укоризной и удивлением констатировал Новак в очередной тюрьме.

— Я выбираю инструменты для работы, — поправил я. — Мне нужны те, что не сломаются в первом же бою, те, кого можно обучить. Далеко не всегда эти бедолаги готовы сейчас, но я отказываюсь от тех, кто кажутся ценными, но психи или слишком жестоки, не смогут подчиняться приказам.

— Не спорю. Но, а как же душа? — усмехнулся он.

— Душой мы займёмся позже. Сначала нужно укрепить тело.

Особое внимание я уделял нелюдям. Каждый гном, попавшийся мне на глаза, почти немедленно зачислялся в рекруты. Их навыки в инженерии, строительстве и работе с металлом были бесценны. Они станут основой моих будущих осадных команд, сапёрных рот и оружейных мастерских.

Эльфы, которых в большинстве случаев было мало, тоже забирались с готовностью.

Эльфы жили очень долго, за это время они становились ловкими и почти всегда умели стрелять из лука. Времени на обучение лучников у меня не было, значит, гоблины-охотники (а таких было много) и эльфы — основа моих стрелков.

Самыми ценными были тролли.

Не сказать, чтобы их было много. Но на каторгах в Приталийских холмах их использовали на самых тяжёлых работах по добыче руды. Гиганты, способные перетаскать валуны, которые не под силу и десятку человек, ворочать горные механизмы, тягать тележки с тоннами груза. Для меня это были живая противокавалерийская сила и осадные орудия.

Начальники тюрем крайне неохотно отдавали гигантских подопечных. Я наловчился искать их Птичьим пастухом и опрашивать свежезавербованных рекрутов. Да и брал троллей в любом состоянии, в том числе в двух случаях измождённых, худых и больных.

Со мной не было Фомира и это довольно-таки плохой факт, потому что так замедлился набор в колдовскую роту.

Остаётся надеяться, что он за это время подыщет кого надо среди новеньких или тех, кто идёт следом за мной.

В общей сложности в этих семи тюрьмах я забрал тридцать два тролля. Всех, что были в наличии. Плюс Тайфун, плюс двое из Каменного Тюльпана, за пару дней до этого, итого тридцать пять.

Тролли много ели, были упрямы, не особенно умны и требовали особого подхода. Но для меня каждый из них был на вес золота. С каждым приходилось разговаривать особо. К сожалению, половина из них не знала всеобщего, а всё чаще лишь только гоблинский.

Как пояснил мне один из новеньких троллей, это не тролли используют гоблинский, а наоборот, гоблины в своё время переняли язык троллей.

Когда я спросил об этом гоблинов, те категорически отказались от такой версии, они утверждали обратное.

Кто тут прав, судить трудно, но факт оставался фактом — большинство троллей нуждались в гоблинах в качестве сопровождения и как связующее звено.

К счастью, тролли не пытались бежать. Мне не хотелось бы решать дилемму, казнить здоровяков или нет. Пока что их устраивало то, что у них была отменная кормёжка и они перестали надрываться на горных работах. При этом мы куда-то кочевали.

В течение ещё десяти дней наша экспедиция завершилась.

Мурранг присылал сообщения, в основном сводки, сколько ещё привели вербовщики Кориана и о том, что это были рекруты дрянного качества.

Нет, они не были больными, напротив. Но они были беспокойными, склонными к бунтам, злыми, они не слушались командиров и в центре острова Штатгаль каждый вечер пороли кого-то кнутами, а бывает, что и не одного за вечер. А шестерых он уже запер в околотке, причём для этого его пришлось построить.

За моей спиной по дорогам между холмов тянулась огромная, шумная колонна. Четыре тысячи новых рекрутов. Убийцы, воры, должники, бунтовщики, разбойники, контрабандисты. Гномы, орки, гоблины, люди, эльфы. Ну и где-то в середине тридцать четыре тролля.

Если считать с теми, кого присылал Кориан, то моя армия выросла до почти семи тысяч клинков.

Последним пунктом в моём списке, то есть ещё одной тюрьмой, которая вообще не относилась территориально к Приталийским холмам, была каторга «Гробс Меднобокий». Она называлась так в честь громадного холма, в недрах которого добывали медную руду.

А ещё там вроде бы был тролль. Вроде как последний тролль региона.

Начальник «Гробса Меднобокого» оказался тощим, измождённым человеком с лицом, серым от каменной пыли.

— Да, есть у нас один, — подтвердил он, когда я спросил про тролля. — Только он Вам без надобности, генерал. Доходяга. Без пяти минут покойник.

Он провел меня в отдельный загон за основными бараками тюрьмы.

В углу, на куче грязной соломы, лежал тролль. Он был огромен, даже по меркам своей расы, но худ и неподвижен. Его серая, похожая на камень кожа, казалось, высохла и потрескалась. Из груди вырывался хриплый, булькающий кашель, сотрясавший всё его тело. Воздух был пропитан неприятным запахом болезни.

— Каменная чахотка, — пояснил начальник. — Туберкулёз по-научному. Подхватил в забое среди гоблинов. Нравится ему работать с гоблинами. Кхе. То есть, того… Нравилось. А так он смирный был, мы его жалели и баловали, как могли. Служба тут тяжкая, работа тоже, мы к заключённым без особой жестокости относимся. Но, к сожалению, наш «длинномер» того, помирает. Мы его кормим и поим, конечно, мы ж не звери. Но он совсем слаб стал, кушает плохо, как воробушек. Верный признак скоро того, отойдёт к своим тролличьим предкам.

Я подошёл ближе и положил ему руку на исхудалое плечо. Тролль приоткрыл один глаз и сфокусировался на мне.

В нём не было ни злобы заключённого, ни страха умирающего. Только бесконечная, всепоглощающая усталость.

Я проверил его при помощи Роя.

Навык неохотно поделился информацией и сработал крайне плохо, потому что тролль не был рекрутом даже условно, а только мог им стать.

Имя: Камнедробитель.

Возраст: 272 года.

Профессия: каменотёс-строитель.

Приговор: участие в бунте против принца Гизака (сломал ворота замка). Приговорён к пожизненной каторге без права помилования.

Медицинские показатели: обширное поражение лёгких, общее истощение, лихорадка.

Вероятность летального исхода в течение месяца 97 %.

Однако месяц может многое изменить.

Всё равно в нём был потенциал и если тут он наверняка помрёт… Со мной у него есть шанс. К тому же у него невероятная физическая мощь, заложенная природой. Широкие плечи, прочные кости, способные выдерживать колоссальные нагрузки, большая голова с достаточным количеством мозгом.

Может быть, где-то внутри у него есть и воля к жизни, которая ещё теплилась где-то в глубине этого умирающего гиганта.

— Он заразен, — прошипел начальник тюрьмы, отступая на шаг. — Если заберёте его, рискуете заразить остальных.

— Это моя проблема и это мне решать, — негромко возразил я.

С одной стороны, он был прав. Даже те истощённые тролли могли идти сами, а он нет, он лежачий.

С точки зрения логики, это был повреждённый, опасный актив. Брать его означало создавать риски.

С другой стороны, можно рискнуть и найти правильное лекарство. Я подумал о Зульгене. Сможет ли его природная магия справиться с этим? Надо пробовать, при условии, что тролль согласен на эту авантюру, что у него есть хотя бы искра надежды. Иначе… Пусть умирает тут.

Я посмотрел в единственный открытый глаз тролля и активировал Рой.

«Приятель, я хочу забрать тебя отсюда»

Он молчал, не отвечал ни при помощи Роя, ни вслух, ни на каком языке.

«Мне нужно чтобы ты выразил согласие и тогда я попробую тебя вытащить».

— Куда? — негромко спросил он вслух на всеобщем.

— В армию.

Его губы тронула улыбка.

— О, я Вам ещё послужу! Можете использовать мой труп, чтобы отравить вражеский колодец.

— Это мы посмотрим. Скажи, что ты согласен.

— Я согласен, — он тяжело дышал, даже одна длинная фраза отняла у него силы.

Начальник тюрьмы усмехнулся, но под моим тяжёлым взглядом сделал скорбное и серьёзное лицо.

Он посмотрел на меня, потом на умирающего тролля, потом снова на меня. В его глазах плескалось недоумение, смешанное с брезгливостью.

— Генерал, ну это Вы… словом, как хотите.

— У тебя есть телега, точнее даже биндюга?

— Казённое имущество, — неопределённо протянул он.

— Я куплю за личные, — негромко пояснил я. — И три коня, достаточно крепких, чтобы транспортировать его. Найдём?

— Договоримся, — кивнул он.

Начальник тюрьмы не выглядел особенно коррумпированным и мне даже показалось, что деньги он поместит в казну каторги.

Но — это его дело, а моё — специальный транспорт.

— Гришейк! — позвал я.

Молодой орк мгновенно оказался рядом. Его глаза горели любопытством.

— Да, командир?

— Возьми два взвода, твой и гномий… Хотя лучше орков из нового призыва. Нужно будет перенести нашего большого рекрута. Большого и больного.

Орк закивал. Все давно заметили моё особенное отношение к троллям, а что касается инфекции… ну, орки не особенно грамотны, им тоже лучше не вдаваться в детали.

Гномов я озадачил привести в порядок трехосную биндюгу которую только что приобрёл у начальника тюрьмы. Поскольку дело не ждало, они тут же принялись её чистить, потом добыли свежей соломы на тюремной конюшне и даже стали сколачивать съёмный навес.

Орки перетащили тролля. Тот был совсем плох и ходить не мог, но большая банда троллей справилась и перенесла нашего «самого здорового тролля» (в этот раз в плане размера) на солому. Сразу же прикрыли добытой откуда-то тканью (явно спёрли тут же, где-то в тюрьме) и помогли гномам установить навес над бедолагой.

Всё это время я метался между подбором рекрутов и подготовкой к транспортировке особенного рекрута.

Начальник тюрьмы смотрел на это осоловело. Да, бывшие его подопечные подтвердили, что зверствами и жестокостью он не отличался. По их словам, на каторге царили в целом тяжёлые, с учётом шахтерского труда, но не жестокие порядки.

Однако даже по его меркам это был перебор.

— А он точно не помрёт? — скептически спросил Новак.

— Я этого не знаю, но мы должны попробовать.

— Ну довезём мы его до вашей… то есть нашей базы, а дальше?

— А дальше это будет тест.

— Тест? — не понял старшина.

— Я рассказывал про начальника медицинской службы Зульгена. Это будет для него тест. Я хочу знать реальные пределы его магии. И тест для всех остальных. Особенно для новеньких, — я кивнул в сторону собирающейся толпы ещё в шестьдесят рекрутов, которые стояли неподвижной серой стеной и молча наблюдали за происходящим.

В их усталых глазах, похожих на крошечные огоньки, я не видел особенных эмоций. Пока что они не понимали, как можно так возиться с каторжанином.

Однако постепенно до них дойдёт, что они уже не просто заключённые, а скорее промежуточный этап к стадии «солдат».

— Принцип «своих не бросаем» не имеет исключений, — продолжил я. — Иначе он ничего не стоит. Лояльность — это тоже ресурс. Тролль согласился вступить в армию, мы должны его вытащить и вылечить. А не справимся, то похоронить как своего.

Новак многозначительно покачал головой, но спорить не стал. Ему тоже приходилось привыкать и первое с чем он столкнулся: тут не королевская гвардия. Я не брал от армии короля ничего, сразу по двум причинам: у меня не было королевских офицеров и инструкторов и потому, что я этого не хотел.

Я подошёл к биндюге, огромной торговой трёхосной телеге с высокими бортами.

— Как тебя зовут, парень? — спросил я тролля.

Тролль лежал неподвижно, его грудь едва вздымалась. Я положил руку ему на каменный лоб. Он был горячим, как раскалённый в полдень гранит.

Но от моих слов он открыл глаза.

— Тут меня называли Камнедробителем. Я утерял право носить прежнее имя и больше не пользуюсь им.

— Ещё один… Придумаем тебе что-то, хотя Камнедробитель тоже неплохо.

Тролль едва заметно улыбнулся. В его глазах сейчас горела искра. Слабенькая, будь она огнём, не зажгла бы и свечу. А вот такое исхудалое умирающее тело должна зажечь. Обязана.

Тролль медленно, с неимоверным усилием, поднял свою огромную руку и коснулся моего предплечья. Его пальцы, толстые, как корни старого дуба, были слабыми и дрожащими. Он ничего не сказал, но даже жест был красноречив.

Я поймал его руку и пожал, потом пристроил под покрывалом.

— Держись, солдат. Добро пожаловать в Штатгаль. Надеюсь, что твой путь будет долгим и сегодняшний день просто начало новой главы.

Мои новобранцы тоже видели это и удивлённо переглядывались.

Сводная рота шикала на них, все ждали команду к отправлению.

Начальник тюрьмы и его подчинённые стояли поодаль, они тоже ждали.

— Тронулись! — рыкнул я и мою команду повторили капралы, направляя новобранцев.