Там алеет заря

Ноябрь 1903 года

По возвращении в Столицу Александр сдал в Канцелярию Императора полный доклад, и через несколько дней сидел у Государя в кабинете.

— Прочёл я твой доклад, — начал Михаил после взаимных приветствий. — В общем ничего в нем особо нового не нашел по сравнению с тем, что ты мне телеграфом сообщал. Дело ты сделал доброе и нужное. Потому выражаю тебе своё полное благоволение. Я подписал бумаги, и поздравляю тебя статским советником.

— Во как! Расту в чинах. Не факт, что мне это нужно, но все равно приятно, — подумал про себя Александр, но по этикету говорить было положено совсем другое. Когда же процедура расшаркивания за новый чин окончилась, Михаил продолжил.

— Ты наверное в курсе, что я отправил на Дальний Восток представительную комиссию для разбора всего, что ты там накопал. Она, надеюсь, и раздаст всем сестрам по серьгам, и дело поправит. С ней вместе отправились некоторые новые чины, для занятия должностей, кои вероятно окажутся при этом вакантны.

— Далее, — после небольшой паузы сказал Император. — Я дал добро на организацию отдельного полка Амурских егерей. В него войдут кроме твоих людей ещё несколько сотен амурских и уссурийских казаков, а также кубанские пластуны. Плюс часть тех егерей, что твои люди обучают целевой стрельбе на Урале. К полку ты будешь иметь отношение поскольку постольку. Командовать будут другие люди, но о тебе они предупреждены. В командиры там записаны по отзывам хорошие гхм… специалисты. Место дислокации полка до начала войны — Уссурийск. Пока. А вот за мобилизацию своих людей отвечаешь сам. Для половины из них мобилизация начинается с 15-го декабря. Если японцы раньше не начнут. Обеспечивай ее как хочешь. Остальные — после начала войны. Не сделаешь сам, твои люди попадут под местную мобилизацию.

— Государь, ты ж меня без ножа режешь! — возмутился князь. — Да как я их соберу без официальных повесток в общий призыв? А в такой короткий срок до общей мобилизации? На Амуре, почитай и дорог почти нет кроме самой реки.

— Ничего не знаю, — сразу же отрезал Михаил. — Сам просил меня о создании полка, сам и думай, как. А командиры тебе помогут. В Канцелярии возьмёшь копию штатного расписания. Правда в Уссурийск ещё наверно почти никто не добрался кроме квартирмейстеров.

— А вот эта бумага, — Император достал из ящика стола и положил перед Александром красиво оформленную бумагу с гербовой печатью, — откроет тебе все двери на Дальнем Востоке. Ну почти. Назначаю тебя своим представителем в действующей армии. Без права командования, естественно, ибо не по рангу и не по знаниям. Ты будешь там не один такой, но это в данном случае не важно. Это в своей промышленной империи ты — генерал, а водить войска умение нужно. Так что будешь наблюдать, мне сообщать самое важное. Ну и сам разберешься, что к чему. Замечать ошибки и переубеждать людей ты умеешь. Только сам на передний край не лезь. Это совсем не требуется. Ты мне, да и своей супруге, живым и здоровым больше нравишься. А в атаки на врага там и без тебя найдется кому ходить. Понятно?

— Да я и не собирался, — улыбнулся Агренев. — Будем надеяться, что и без моего личного участия в боях на этот раз обойдётся. Что сам смог, подготовил. Кого смог — научил.

— Ну, а раз ясно, — хлопнул ладонью по столу Михаил, — значит будем считать, что задачу поставленную ты уяснил и будешь выполнять её правильно.

Император внимательно посмотрел в глаза своему порученцу и, видимо, пытаясь понять, насколько тот внял его пожеланию.

— Ладно. С этим все! — констатировал самодержец секунд через пять. — Поди знаешь, что мы кредит в 100 миллионов долларов у американских банков взяли?

— Знаю, Государь. С самого Владивостока об этом читаю.

— Ну да, об этом нынче пишут. В общем на более менее приличных условиях получилось его взять. И не в последнюю очередь из-за того, что переговорщики одновременно и в Берлине сидели. Плюс французский посол выражал Коковцеву свое недоумение по поводу того, почему за кредитом поехали не в Париж, а в Нью-Йорк. А вот то, о чем не пишут, я тебе сейчас расскажу. — Михаил сцепил руки на столе. — В общем в Берлине у нас ничего не получилось. В принципе я держал этот вариант на крайний случай, но тем не менее. Германцы сразу связали выдачу кредита с подписанием нового торгового договора. И выставили такие условия, что можно подумать, мы им войну проиграли. Ну по крайней мере весьма близко к этому. Пока переговоры шли, пришло известие о том, что мы кредит у Морганов взяли. Вот тут сразу Берлин свои неумеренные желания снизил. Особенно после того, как наши переговорщики заявили, что кредит нам более пока не требуется. Но в целом все равно их предложения неприемлемы. Так, они предлагают снизить наши таможенные пошлины на свои машины и химические продукты. К тому же хотят увеличить свои таможенные ставки на часть наших сырьевых товары. На зерно и прочие продовольственные товары. Еще на что-то. А то действующие сейчас пошлины якобы убивают их сельское хозяйство и несут разорение их крестьянству и юнкерству. Вот так! Подписывать пусть и через год подобное невместно. Этак мы можем убить и село и нашу промышленность. А казна недополучит таможенных доходов миллионов 200 за следующее десятилетие, если не больше. Однако перед нашей Империей стоит вопрос скорой войны на Дальнем Востоке. И Берлин об этом естественно знает. Ибо и сам потихоньку подталкивает нас и японцев к войне. А если на это не соглашаться, то во время войны германцы могут ещё больше ужесточить свои требования по новому договору. Поступить так, как поступил в 1893 году мой покойный батюшка, Царствие ему Небесное, — Михаил перекрестился, — я не могу. Вести войну с Японией и одновременно таможенную войну с главным нашим торговым партнёром мы скорее всего не осилим. Получается куда ни кинь, везде клин. И наверняка немцы ещё затягивать переговоры будут. Они в отличии от нас себе это позволить могут, потому как руки у них ничем не связаны. Вот такие дела!

Михаил взглянул на новоиспеченного статского советника.

— То есть переговоры по новому конвенционному соглашению начались. И начали их германцы? — уточнил Александр.

— Да. Но затянуть эти переговоры они могут ещё на год. А потом ещё его утверждать Рейхстагу. Я три дня назад отправил в Берлин Коковцева. Переговорщик он вроде неплохой. Посмотрим, что из этого выйдет. Но чудес я не жду.

— М-да! — покачал головой князь, — Но в общем ожидаемо. С другой стороны многие таможенные ставки у нас сейчас излишне высоки на мой взгляд.

— Излишне? — переспросил Император. — А упущенные доходы казны мне с кого брать прикажешь? Опять с крестьян? Так с них уже больше ничего не возьмёшь. Акцизы и так задраны высоко. Наше машиностроение и нарождающуюся химическую промышленность немцы удушат своими дешевыми товарами. Между прочим у тебя самого доходы упадут.

— Все это так, — согласно кивнул князь, — однако ты можешь ввести иные налоги на те же немецкие химию или машины. Не прямо на немецкие, а на группы товаров, завезённые в страну извне по ставкам ниже установленного правительством порога. То есть это не пошлина на товар, а налог, который каждая страна устанавливает самостоятельно. Например, какой-нибудь налог с оборота. Или гербовый сбор. Да много приёмов можно придумать, если захотеть. И сделать это в тот момент, который ты выберешь сам. То есть когда ты будешь к этому готов. А на ввоз части товаров можно вообще наложить временный запрет под каким-то благовидным предлогом. Или взять их чёрный металл. Сейчас германские металлургические концерны его продают на экспорт существенно дешевле, чем внутри страны. И их государство содействует этому экспорту некоторыми способами. Так в общем-то делают во всех странах с товарами, которые производятся в избытке. У нас тоже. Но не в этом суть. Вполне можно устроить антидемпинговое расследование и внутри страны наложить на подобные товары отдельных производителей дополнительные пошлины или налоги. Либо осуществлять ввоз какой-то части товаров только с помощью казны, объявив казенную монополию.

— Хмм! — заинтересовался Михаил, — ну даже если это и так, тут нужно с нашими налоговиками говорить, то не все ввозимые конвенционно товары подпадут под подобные налоги. Значительная часть выпадет. А Берлин аналогично может поступить с нашими товарами.

— Не все, — согласился Александр. — Но суть не в этом. Когда придёт время, подобными мерами можно будет разрушить невыгодный России договор и усадить Берлин за стол переговоров.

Михаил откинулся на спинку кресла и раздосадованно проговорил.

— Все это проще сказать, чем сделать. Да и вообще никто так не делает. К тому же это наверняка приведёт к внешнеполитическому кризису…

— Государь, мы стараемся быть большими европейцами во взаимоотношениях с Европой чем они сами. Только европейцы этого никогда не оценят. Мы для них всегда останемся азиатами. При этом они никогда не стесняется поступать так, как им выгодно. Так почему мы обязаны поступать иначе? Ты Император России, и обязан заботиться о своих поданных. О чужих подданных пусть заботятся их правительства. Ещё германский канцлер Бисмарк говорил, — «Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут, не надейтесь на иезуитские договоры, которые якобы вас оправдывают. Они не стоят бумаги, на которой написаны. С русскими нужно играть честно, или не играть совсем». Это не дословно, но где-то близко к тому.

— Хмм! Он действительно говорил это? — переспросил Император.

— Вроде бы да. Но если даже это не так, то почему бы в нужный момент подобные слова не сказать русскому Императору?

— М-да! Поживем — увидим. Но ты сам посмотри! У Империи ещё не начались проблемы, а воронье уже начало слетаться в надежде на проживу…, — Михаил встал из-за стола, подошёл к окну и долго смотрел на неуютный осенне-зимний пейзаж за окном.

— Как-то оно там пойдет…? — не обращаясь ни к кому конкретно проворчал он. Потом обернулся и уселся на подоконник.

— Вот и получается, что для того, чтоб заключить нормальный договор, нужно показать силу на Тихом океане. Да ещё при этом не сильно влезть в долги, — невесело резюмировал он.

— Государь, я действительно считаю, что некоторые пошлины излишне велики. Из-за них и из-за золотого обеспечения рубля за несколько лет к нам в страну пришёл большой европейский капитал. Вроде бы это неплохо на первый взгляд. И Витте этому сильно поспособствовал. Но за счёт высоких пошлин этот капитал получает сверхприбыли. По-хорошему, те же французы и бельгийцы, построив металлургические заводы и шахты на юге страны ничего нового технически нам не принесли. Зато теперь иностранцы в важнейшем регионе контролируют более половины выделки чугуна и стали. И до половины добычи угля. Они уже организовали синдикат по продаже своего металла. Туда пока вошли не все, кто мог бы, но это только пока. Цель вроде бы благая — снижение издержек при реализации своего товара. Сейчас эта организация распределяет квоты на казенные заказы между своими заводами. Это уже монополист. Нынче в кризис у нас на время образовался сильный избыток мощностей по выделке чёрного металла. Так что снижение издержек — это вроде бы правильно. Но разве цены на металл после образования синдиката сильно снизились? Нет! При этом русская казна через ценовую политику поддерживает в том числе и пришедших сюда иностранцев за собственный счёт. Не учитывая то, что эти иностранные капиталисты легко могут кредитоваться у себя на родине под процент вдвое ниже, чем русские заводчики. Сейчас страна вроде начала выходить из кризиса. Но тот же Продметалл с наступлением лучших времена и не подумает самораспуститься. Цель любого капиталиста — получение максимальной прибыли. А потому целью любого монополистического синдиката будет являться продажа своей продукции по максимальным ценам. Сделать это можно, ограничив поступление продукции на рынок. При избытке мощностей по выделке металла мы очень скоро получим его недостаток на рынке. Если в зародыше подобные монополии в зародыше не убить, то потом определять порядки на наших рынках будут в Париже, а не в Санкт-Петербурге. Монополия — это спрут. Избавляться от него нужно пока он не опутал страну своими щупальцами и не начал пить из неё кровь, считая себя в праве это делать на постоянной основе.

Выслушав весьма убедительную речь новоиспеченного статского советника и немного помолчав, Император ответил.

— Хорошо, я тебя услышал. Я подумаю, как быть.

Он вернулся за стол, а потом спросил, кивнув на тонкую папку, оставшуюся в руках князя.

— У тебя что-то ещё?

— Да, Государь. Приберег тебе напоследок подарочек.

Михаил подозрительно посмотрел на собеседника.

— А он мне точно понравится?

— Даже не сомневайся, — улыбнулся Александр и отдал папку самодержцу. — Подарок добрый, как раз ко времени. Видишь ли, мои инженеры долго мучились над одной проблемой. Аж почти 10 лет. Но, наконец, частично ее решили. В общем я могу со своих пермского механического и челябинского заводов поставлять казне стальные гильзы для снарядов трехдюймовок и нашей новой гаубицы. Но у новых гильз пока есть один существенный недостаток. Их нужно использовать в течении года с момента снаряжения. То есть это технология как раз для военного времени. Станки для изготовления гильз тоже мои. На них можно изготовлять хоть стальные, хоть латунные гильзы. Только перенастройка с одного на другое, не сказать, чтоб простая.

— Так-так! Это действительно добрая весть! — улыбнулся Император, имевший к артиллерии большой интерес. — А цена на гильзы?

— Та же, по которой Мотовилихе сейчас в мирное время засчитывают гильзы в казну. — Но заметив разочарование на лице Михаила, Александр быстро пояснил. — Извини, дешевле никак пока не получается. Там все не просто. Но заметь, я не зря оговорился про мирное время. Если и когда война начнётся, так сразу цена на медь, включая импортную вырастет. Если вообще медь будет доступна. Соответственно подрастает цена и на латунные гильзы. Причём чем серьёзней война, тем больше вырастет цена на медь. А вот мои стальные так останутся в прежней цене. Ну а цены частных заводов, кои нынче казне снарядные гильзы поставляют, и сейчас выше пермских. Так что государству прямая экономия. И денег и меди. Но только во время войны. Ну ещё на практические стрельбы их пускать можно. А насчёт проверки… В Перми их испытывали. Скажем так, частным порядком, но вместе с представителями казённого завода. В папке все данные по этому делу. Комиссию для официального испытания гильз все равно составлять нужно. Думается, что не стоит пока везти их сюда, на столичный полигон. Ну чтоб лишний раз не возбуждать интерес официальных иностранных шпионов. Они потом все равно узнают. Но чем позже, тем лучше. Все равно снаряды с этими гильзами в мобилизационный запас закладывать нельзя.

— Ладно! — Михаил постучал пальцами по столу. — Спытаем мы твои гильзы. Ежели все так хорошо, как ты говоришь, значит доброе дело сделал… А объемы какие дать можешь?

— Объемы немалые могут быть. Там в бумагах все подробно расписано. Но изначально нужны испытания. А то вдруг ГАУ заартачится. И еще. Передать технологию на казенные заводы в ближайшие год-два не получится. Металл там особый на гильзы идёт. Технология через это хитрая. Хотя станки, настроенные для выделки латунных гильз, уже можешь у меня заказывать. Это всегда пожалуйста.

— Хорошо, учту. Раз такое дело, комиссию за пару недель соберем.

Михаил помолчал, покрутив перед собой на столе ручку-самописку.

— Александэр, — начал он, — вот ты снаряды делаешь, гильзы делаешь, части к орудиям, станки опять же. С твоей немалой помощью всем миром сделали отличные пушку и гаубицу. А ты сам орудийный завод поставить не хочешь?

Князь ответил сразу, а после некоторой паузы.

— Может когда и сподоблюсь. Но у меня есть мысль получше. Пусть орудия делают те, кто это умеет. А я их буду продавать за границей. Вот смотри. По сути перевооружение на сухопутные орудия новых типов только началось. Ну не только что, но не так давно. Все крупные частные орудийные фирмы работают и на внутренних и на внешних заказах. А у нас казенные заводы только для своей армии пушки выделывают. Но ведь и пушка и гаубица у нас получились очень приличные. При этом у заводов наших есть резерв мощностей. Вот ежели орудия в войне себя покажут, так, глядишь, ими можно будет заинтересовать иностранных покупателей. Если получится, так и заводы себе денег заработают и казну в результате периодических вынужденных простоев в убытки вводить не будут. Ты же сам знаешь. Сегодня заказ есть — завод работает, завтра — нет, и рабочие зубы на полку кладут, а казна убыток подсчитывает. Ну и мне процент посреднический от сделки не помешает. Вот такая у меня есть идея.

Михаил хмыкнул.

— Русские продают свои орудия, конкурируя с Шнейдером, Виккерсом, Круппом и так далее? Ну, не знаю. Попробовать, конечно, стоит. А вдруг выгорит. По крайней мере кто-нибудь, может и правда, заинтересуется. Но это потом, не сейчас.

— Так я и не тороплюсь. Мне сейчас тут дела кое-какие сделать, да на Дальний Восток дорога. Там я только японцам наши орудия смогу прорекламировать, — хохотнул напоследок Агренев.

— Да уж, — поддержал шутку Император, — ты там уж постарайся. Только опять повторюсь, сам вперёд не лезь!

— Не буду, не буду! — пообещал Александр. — Михаил, у меня к тебе вопрос…, мне тут сказали, что у тебя беседа с московскими купцами была?

— М-да, все то ты знаешь, даже если тебя рядом не было. Хотя это не особо и секрет. Да, с богатыми купцами и заводчиками из Рогожской общины беседу имел. Сам же меня просил об этом подумать. Вот я и надумал. Не дело, что мы своих русских людей зажимаем, а всяким иностранным капиталистам, католикам и протестантам на своей земле излишнее позволяем. В общем я староверам кое-что пообещал, и они мне тоже кое-что пообещали. А так… им с Рождества Христова алтари закрытые в их храмах откроют. И перестанут чинить препятствия в некоторых делах. К сожалению, об возможном воссоединении церквей речь вряд ли может идти. Хотя может когда-нибудь подобное и произойдет. Если Синод и ихняя верхушка сподобятся и начнут делать маленькие шаги навстречу друг другу. Я даже не представляю, каким образом такое может быть. Но попытаться стоит. Может и получится, если обе стороны этого захотят.

— Каждая большая дорога, Государь, начинается с маленького шага. И то, что ты сделал нашим староверам шаг навстречу — это очень здорово! А там поглядим. Пока есть возможность идти навстречу, нужно идти. Вот ей Бог, — Александр перекрестился, что делал нечасто, — там тебе воздастся за это. И тут зачтется. Ведь эти староверы по-хорошему обладатели очень больших капиталов. И кто знает, что у них ещё может быть в кубышках…

— Ну, насчёт того места, где воздастся, мне ещё рано думать, — махнул рукой Михаил, — хотя на все Божья Воля. А то ведь до той поры здесь проклянуть могут. Победоносцев как узнал, так опять просить отставки приходил. Я его пока на время от этого шага отговорил, потому как не время нынче, но чую, что уйдёт он все равно. Вот как указ по образованию новой зоны в Сибири для переселения евреев подпишу на днях, так он точно в отставку уйдёт. А жаль. И не подписывать нельзя. Вот такая, понимаешь, у меня дилемма!

Возвращался из Гатчины на своём автомобиле Александр в неплохом настроении. Ситуация в стране, если исключить не слишком радужную экономическую, была в целом неплоха. Вовремя все-таки случилась эмм… скоропостижная кончина Николая II, за которой последовал, как говорят либералы и социалисты, «разгул реакции». Карающие органы встряхнулись и интенсивно принялись за работу. Притом были существенно пополнены людьми. И пусть эти новые люди в Охранном отделении ещё только набирались мастерства в процессе работы, но ведь там и старые никуда не делись. Потому борцы за свободу как из низов, так и из верхов сейчас предпочли залечь глубоко на дно или вообще покинуть пределы Империи. Причём в последнем случае даже это не гарантировало им сохранение спокойствия. Нет, нельзя сказать, что нынче в России царила тишь хотя бы потому, что социальные противоречия и бедность никуда не делись, и экономическая ситуация была не лучшей. Но все-таки этот вариант Александру нравился больше. Если сильно утрировать, то хоть и нельзя сказать, что сейчас Михаил 2 прочно утвердился на престоле, но с другой стороны власть показала и силу и способность договариваться. Причём выходило, что договариваться она могла с самыми разными слоями населения. И с богатыми староверами, и с иудеями, и с рабочими. И в перспективе вероятно и с либеральными интеллигенцией и дворянством. А крестьянство уже получило пряник в виде прощения части недоимок и возможности выхода из общины. Так что тыл в предстоящей войне на какое-то время скорее всего был относительно защищен. Тут несомненно была и его личная заслуга. И не в последнюю очередь благодаря не малому куску периодической прессы, которой он теперь владел. Этакая мягкая сила. Её присутствие почти не ощущалось, но она была. И в нужный момент уже серьезно могла влиять на умы читающего населения и не только. Для той части прессы, которую он теперь мог контролировать, уже была составлена программа тона, который необходимо выдерживать на протяжении долгого времени. Патриотический подъем с началом войны на Востоке неминуем, но изначально нужно было не допустить патриотического угара, который быстро пройдёт особенно с первыми неудачными действиями русской армии на полях сражений. Последние неминуемы из-за малого количества войск на первом этапе войны. А вот дальше как раз и начнётся самая трудная работа прессы — поддержка этого самого патриотизма и веры в победу. И там уже точно пойдут в действия самые грязные приёмы охмурения умов, если неудачи на фронте затянутся. Впрочем больше полугода с начала войны находиться на Дальнем Востоке Александр не планировал изначально. Как уж там пойдёт война, ещё не известно, но тыл, — а это по сути вся страна, был важнее. Проиграть на Тихом океане сильнее чем в ином варианте истории вроде бы было нельзя. Тем более с привнесенными им самим плюшками. А вот тыл проигрывать было категорически нельзя! Недопустимо. Иначе трон под Михаилом может зашататься, и все многолетнее прогрессорство Александра пойдёт псу под хвост. Восшествие на трон в результате дворцового переворота условных Владимировичей может и без всякой Мировой войны привести к превращению страны в колонию. Причём последующей европейской бойни никак не отменяет. И тогда останется самому строить социализм, если его раньше не пристрелят в процессе социальных преобразований и гражданской войны, что очень даже вероятно. Потому как иного пути к этому моменту у страны скорее всего просто не останется. Совсем!

Но этот вариант, слава Богу, пока выглядит маловероятным. Хотя и может реализоваться, как говорится, несмотря на. Это с одной стороны. А вот с другой, все его прогрессорство, вся его экономическая империя пока по размерам капитала не слишком превышает сумму, которую сейчас ежегодно выплачивает Россия по собственным долгам. Причём часть капитала вложена за границей в том числе в некрупные пакеты акций перспективных компаний. Большинство при продаже принесёт неплохую прибыль. Но именно при продаже. Продавать явно придётся на предстоящем витке экономического подъема. Жаль, конечно, но приложение этих денег в России важнее. Теперь важнее. И главное теперь возможно. Хотя бы потому, что у него наладилось поступление обученных инженеров и рабочих. Но, блин, как же не хватает денег. Тут и на порядок большие капиталы могут не спасти страну в Великую бойню, если та затянется. Деньги… Навязчивая проблема, становящаяся идеей фикс. В Империи категорически не хватает собственного капитала для развития промышленности. А допуск иностранных инвестиций приводит к тому, что целые отрасли попадают в руки иностранных упырей, готовых сосать соки из страны, но не приносящих в страну ничего особо нового. И не факт, что даже государственное регулирование допуска иностранного капитала тут поможет. Это если оно ещё будет. Вот и получается, что что бабки нужны гигантские. Такие в кладах и в отделениях чужих банков не лежат. А курочка по зернышку… Нет! В какой-то момент курочке наверняка снесут голову и отправят в суп, как бы тщательно не прорабатывались операции. Поэтому этот путь теперь, считай, закрыт. Грабить теперь можно только в соответствии со статусом. Так как грабят прочие капиталисты — обирать население и более слабых конкурентов. Но много и быстро подобным путём тоже не наберешь. Тем более, что самая доступная среда для него — это все та же Россия. Оно, естественно, заманчивое занятие разорять иностранных конкурентов, вот только капиталов в стране от этого не прибавится. Они просто сменят собственника на более правильного. Ну по крайней мере с его точки зрения. Так ещё и защитники всякие найдутся. Здесь бы, конечно, лучше поворачивать финансовые аферы за границами Империи, вот только в прошлой жизни ни с чем подобным он не был раньше связан, а потому не в курсе нужных приёмов раздевания соперников. А те приёмы, которые ему доступны, тут и без него известны. Ну почти. Так что нового он в этом плане привнести может не слишком много, как бы ни этого хотелось. Да и чужой он для рынков других стран. А чужаков, тем более успешных, не любят нигде.

Взять хотя бы ту же Францию. За всю игру на бирже Парижа в кризис весь итог выразился в обретении, считай, за бесплатно небольшого банка южного побережья Франции с тремя отделениями в разных городах. Теперь то отделений уже шесть, и их число будет постепенно расти. Вся та мудреная комбинация была затеяна для того, чтоб присосаться к части больших французских финансовых ресурсов и для последующей перекачки их в Россию на собственное благо. Причём сам по себе этот процесс ещё по сути не начат. Более того самому придется около двух миллионов вложить в расширение филиальной сети. Но это пока. Вот после войны с Японией можно будет и приступать к этому делу. А там посмотрим, нужно ли будет валить этот банк, когда придёт время, оставив вкладчиков с бесполезными бумажками на руках, или процесс перекачки дешёвых финансовых ресурсов можно будет сделать постоянным. Постоянное, естественно, лучше, даже если придётся за это платить проценты. А там грянет Первая мировая и … Посмотрим.

Всем этим почему заниматься приходится? Да потому, что одним производством подобных бабок заработать при жизни не удастся, как ни старайся. Несмотря на все послезнание о перспективных тенденциях и местах залегания под землёй всякого полезного, которые удалось выудить из собственной памяти. А ведь ещё огромные деньги приходится тратить на обучение собственного персонала. По идее в нормальной стране об этом, ну вернее хотя бы о начальном образовании и высшем тоже, должно заботиться государство. Но мы ведь в России живём, где всегда всего не хватает. Поэтому на своих будущих и настоящих работников приходится тратиться самостоятельно. По этой же причине приходится вкладываться не только в условное машиностроение и химию, как хотелось бы, а ещё в кучу того, чего в стране либо нет, либо сильно не хватает. Конечно, подобные вложения позволяют использовать мало квалифицированную рабочую силу, коей в России пока в достатке. Но хотелось то иного. А вообще после предстоящей войны все-таки стоит серьезно подумать над вопросом, а нужны ли ему те же вложения в аграрную и лесную компанию. Ведь по сути отрасль, почитай, создана и никуда из страны уже не денётся. Здесь, конечно, в случае, если он решит полностью или частично избавится от этого ресурса, придётся как-то позаботиться о том, чтобы компании не попали в иностранные руки. Хотя ни черта не понятно, как это можно будет сделать. Но похоже сокращать свой пакет до минимальных 25 % все равно придётся. Нужны деньги на многое — на цветмет, на машиностроение, химию, нефтянку и так далее. А к тяжелому машиностроению — прочной основе экономического развития страны он, считай, ещё не приступал. И не факт, что в ближайшие лет пять ему это удастся. Потому как идёт явный рост спроса на сельскохозяйственные машины. Не на трактора, конечно, а на всякое попроще. И похоже рост предстоит устойчивый. Не удастся как следует влезть в этот рынок, — он весь останется за немцами. То есть на рынке будет главенствовать импорт. По-хорошему, тут всего лишь нужно дать денег и оборудование тем, кто в этом хорошо разбирается. Для развития ихнего производства. Очередной шаг в этом направлении весной этого года он уже сделал. Ну и свои заводы отчасти, именно отчасти, задействовать в пределах их производственных мощностей. Незачем давать немцам слишком широкое поле для деятельности. Но ведь на это тоже придётся выделить денег.

А взять ту же химию. Блин, тут вообще поле почти не паханное. И разбрасываться нельзя. Придётся тянуть только отдельные направления. А потому тот же калий на верхней Каме придётся кому-то преподнести на тарелочке с белой каемочкой. Ничего сложного в его добыче и разделении на калиевые и натриевые соли нет. Тот же Абемелек-Лазарев вполне потянет подобное дело, если ему немного помочь. Те же шахты, только не угольные, а соляные. Хотя и очень глубокие. А оборудование вполне можно купить. Калийные удобрения дадут такой же стабильный доход, как и добыча угля. М-да. Только сначала это месторождение отыскать нужно. Оно вроде бы не на его землях. Вернее не только на его. А значит как-то нужно позаботиться и о том, чтобы после того, как весть о наличии калийных солей на Каме разнесется по стране, соседние территории не достались иностранцам. Ведь скупят все очень быстро. И как это сделать, спрашивается? Не самому же лезть в это дело? Или плюнуть, пусть пока полежит до того момента, когда у самого руки дойдут? Может и так, особенно если продать акции аграрной компании. Опять все упирается в деньги. Вот ведь гадская вещь, которой вечно нужно на порядок больше, чем имеется. И это при том, что он, почитай, почти сотню миллионов здешних местных денег саккумулировал в своих проектах. Начиная с денег Великих Князей, обычных князей и графов, ну и так далее. Все шло через акции и облигации открытых акционерных обществ, а также через личные векселя князя. Его банк «Русский капитал» ещё даже не выходил по-хорошему на рынок заимствований. Там тоже можно миллионов пятьдесят будет привлечь. Но все это деньги чужие. Не дай Бог что, вкладчики прибегут за своими накоплениями в самый неподходящий момент. А неподходящий момент случается именно тогда, когда его никак не ждут. И перезанять подобные суммы можно будет только под крайние условия. М-да!

— Александр Яковлевич, подъезжаем! — отвлёк Агренева от раздумий командир группы телохранителей.

— Хорошо Матвей. Я тут задумался слегка…

Скинув в прихожей верхнюю одежду, Александр прошёл в гостиную. В кресле у камина сидела Надя с раскрытой на коленях книгой. Она вопросительного посмотрела на супруга.

— Надь, можешь меня поздравить со статским советником, — улыбнулся Александр. — И Михаил передавал тебе большущий привет.

Он подошёл, уселся на карточки перед супругой и, взяв в руки её ладонь, поцеловал её. Надя взъерошила его голову другой рукой и ответила на поцелуй. А потом отстранившись от мужа с подозрением заметила.

— Вот только, боюсь, что хорошие новости на этом заканчиваются…

— Ну почему прям сразу заканчиваются? Я тебя люблю, и это главное!

— Опять уезжаешь…! Саш, а ты не забыл, что у меня…, у нас скоро родится ребёнок? Ты обо мне подумал? — Надя закрыла лицо руками. — Вот за что мне такое?

— Милая, понимаешь…, — Александр говорил медленно, стараясь по возможности найти нужные слова. — Это не вопрос каких-то денег. Да гори они огнём. Просто… Просто сейчас наступает критический момент в истории нашей страны. Это не многим понятно, но это так. Мы не имеем права проиграть! Не можем. Иначе потом судьба страны может измениться кардинально. Вплоть до того, что может так статься, что нашему будущему малышу потом не найдется места в этой жизни. Поверь мне… я знаю, что это так. Как бы чудовищно это не выглядело. Мы … Не … Проиграем! А ещё… ещё я тебе обещаю, как и обещал Михаилу, что ни в какое пекло я сам не полезу. Мне это не нужно. Моя задача — сделать так, чтобы другие выполнили все от них зависящее, чтобы враг и думать забыл о том, что нас можно победить, пока мы ещё слабы на Дальнем Востоке. И еще, милая…. Я вернусь ДО конца войны. Потому что я тебя люблю, и потому… Потому, что так надо!

— А ещё…, — он поднял Надю с кресла и подхватил её на руки, — ещё у нас есть две недели до моего отъезда.