Таверна "Зелёная фея"

Глава 12

Поместье Лоссы

Таверна “Ехидна” была старой и очень популярной. Робб сидел в её тёплом и пахучем нутре, где всё пропахло ароматами еды и выпивки, и поймал себя на странном ощущении. Оно грызло его изнутри, и после небольшого размышления Робб понял, что это… зависть. Теперь он смотрел на наверну не как на место, где можно поесть и выпить, может быть, послушать барда или подцепить девчонку. Теперь его взгляд был профессиональным, он отмечал блюда, обслуживание, обстановку и отношение самого хозяина. Подмечал, запоминал, ставил мысленно галочки. В таверне прислуживало несколько девушек, самая младшая из них, невысокая и круглолицая, привлекала больше всего внимания своей молодостью, свежестью и добродушием. Впрочем, она была слишком похожа на хозяина, который стоял за стойкой и внимательно следил за дочерью, так что познакомиться пытались только совсем обиженные на голову субъекты.

— Скучаешь?

Вопрос был задан низким тягучим голосом с выверенными нотками интереса. Робб увидел затянутый в корсет живот, поднял взгляд к высокой полной груди, а потом к лицу, обрамлённому тёмно-рыжими кудрями.

— Не особо, — ответил он.

— Да брось ты, — девица извернулась и уселась ему на колени. Её тело дышало жаром и пахло бурбоном, малиной и едва различимо пОтом. — Давай проведем часок-другой вместе. Много не возьму.

Она провела короткими ногтями по его шее, и тело против воли откликнулось на незамысловатую ласку, вот только мысли Робба были далеки от пышных прелестей.

— Как тебя зовут? — спросил он, крепко обнимая девицу за талию.

— А как бы ты хотел, чтобы меня звали?

Робб еле сдержался, чтобы не поморщиться. У него было дело, от которого зависела дальнейшая судьба таверны, Виары и, Бурунд побери, его и Космины. Он впервые за долгое время задумался о том, что действительно мог бы осесть на одном месте, жениться и стать честным хозяином в доме. Кажется, в последний раз о таких глупостях он мечтал в юношестве, когда совсем не знал жизни и судьбы простых ребят с юга. Но его прошлое висело над головой карающим мечом, и с этим нужно было разобраться. Если маленькое воровство — последнее в жизни, поклялся он Великой Матери — поможет ему откупиться от преследователей, что ж, это того стоило.

— Брось эти игры, — обрубил Робб. — Как тебя зовут.

— Толина, — ответила девица, ёрзая у него на коленях так, будто хотела слезть и уйти.

— Толина, я оплачу час твоего времени…

— Это другой разговор, — она вновь приникла к нему, впилась короткими ногтями в шею, так что Робб подумал: что за глупая привычка? — Куда мы пойдём?

— Никуда. Мы останемся здесь.

— Нет, красавшик, на людях я не согласна. Разве только за тройную цену.

— Ты сядешь напротив, закажешь себе поесть — одно блюдо! — и выпить. И ответишь на парочку моих вопросов.

Пожалуй, это был самый необычный заказ у Толины. Ей заплатили за час по классической расценке, накормили (ей даже удалось заказать два блюда вместо одного), напоили мёдом и даже пальцем не тронули. Она чувствовала себя даже обманутой в какой-то степени, ей казалось, что где-то есть подвох, но в чём именно он был, понять не могла, и оттого становилось только обиднее.

— Поместье Лоссы охраняет его лишная стража. Они меняются шетыре раза в день: у одного шеловека две смены шерез пять шасов.

— Шесть, — поправил её Робб.

— Ты шего, а? Самый умный сыскался? Я вот встану и уйду сейшас.

— Ладно, успокойся, — вздохнул Робб и пододвинул ей поближе кружку. — Есть другой вход на территорию?

— А ты шего собрался там делать? — прищурилась Толина, подаваясь вперёд. Внушительный бюст её лёг на липкую поверхность стола, и Робб опасался, что он вывалится из тонкой ткани платья.

— К жене его наведаюсь, — усмехнулся он, понятия не имея, есть ли у мерзкого Лоссы жена.

— Ахах! — громко воскликнула Толина и тут же разразилась громким смехом. — Ахахахах! Она ш страшная! правду говорят, кого только мушики не любят.

— Ты не смейся, а лучше деньги свои отрабатывай, — резко прервал её Робб. — Расскажи мне всё, что знаешь о поместье Лоссы.

И вот так спустя четыре часа Робб оказался у зеленой ограды, которая тянулась вдоль дороги, насколько хватало глаз. День клонился к вечеру, солнце скатилось за острые верхушки елей, окрашивая небо в тревожные оранжевый и красный, и сумерки всегда были лучшим помощником вора. Робб миновал главные ворота, по обеим сторонам которого стояли стражники, облаченные в кожаный доспех и металлические нагрудники, и с видом праздного крестьянина двинулся дальше. За дополнительную плату (Толина была не промах, это стоило признать) она рассказала ему о тайном лазе, через который можно было улизнуть из казарм или привести к себе девиц, чтобы скоротать с ними время отдыха. Он должен быть где-то рядом с двойным деревом. Его называли деревом любовников, потому что два ствола срослись у земли в один, и Виара бы наверняка сказала, что это тревожный знак, только вот Робб совсем не верил в знаки. Он верил в кулаки, топор и удачу. Пятнадцать шагов от дерева вдоль живой изгороди (Толина рассказала, что внутри скрывает железный забор, поэтому сквозь заросли пробраться не получилось бы), найти ветку с желтой ленточкой. Ленточка — это было очень смело заявлено, потому что маленький кусок ткани, который едва удалось рассмотреть в густеющих сумерках, никак на ленту не тянул. Но под ней и должен был располагаться тайный лаз.

Робб посмотрел налево, направо — вокруг ни души. Потом опустился на четвереньки и, чувствуя себя невероятным дураком, попытался нащупать дыру. Пальцы уткнулись в холодные прутья, он двинул их влево и — вот удача! — они нащупали пустое пространство, скрытое листвой. Робб раздвинул ветки и нырнул под них. Он успел преодолеть едва ли полметра, когда металлический забор по краям больно сжал его под мышками. Робб дёрнулся раз, второй. Затрещала рубашка, начало саднить кожу, но он не сдвинулся ни на дюйм. И тогда с ужасом понял, что застрял намертво.

В столь глупой ситуации Робб не оказывался давно. В последний раз подобную неловкость он ощущал лет пятнадцать назад, когда в спешке покидал милую юную Дару, отец которой вернулся очень не вовремя. Тогда молодой Робб запутался в собственных штанах и как был, с голым задом, рухнул в ноги хозяину дома. Сейчас он стал старше, суровее и умнее, но оказавшись под живой изгородью, он будто перенесся назад на пятнадцать лет. Ухудшало ситуацию то, что послышался шорох травы и спустя короткое время перед носом Робба оказалась пара начищенных до блеска сапог.

— Так-так, — произнёс голос сверху. Роббу было настолько неудобно, что он не мог даже посмотреть, кто его поймал. — И кто это тут у нас?

Какая нелепая ситуация! Робб выходил невредимым из таких горячих стычек, проворачивал такие отчаянные схемы, а теперь его поймали с застрявшим в заборе задом. Мысли лихорадочно сменяли одна другую в поисках достойного выхода, но его не находилось.

— Я здесь по приказу барона, — прохрипел наконец Робб и мысленно стукнул себя: и как он из этого будет выпутываться?

— Правда что ль? — хмыкнул незнакомец и присел на корточки, так что теперь было видно его штаны с кожаными вставками. Судя по всему это был стражник.

— Ага, с проверкой.

От напряга в ушах зашумело, а лицо сделалось красным. Робб не терял времени: он упирался ладонями в землю и старался выбраться. Стражник взял его за отросшие волосы и ткнул лицом в траву.

— Чего ты гонишь? С какой проверкой?

Нос взорвался болью от внезапной встречи с землёй, клацнули зубы. Резко запахло травой, которая сминалась под его щеками. Несколько мгновений Робб так лежал, оценивая своё положение в частности и жизнь в целом. Как там получилось, что он оказался у нос какого-то вояки, под забором со ртом, полным травы?

— Он знает, о ваших вылазках к девкам. И то, что они вас навещают, — заявил он, сплюнув острые травинки. — Хочешь проблем, продолжай тыкать меня носом. Ну же, давай! Я же всё равно выберусь, и тогда мало тебе не покажется.

Сверху молчали с добрую минуту, в течение которой Робб все пытался выбраться, но прутья крепко сжимали его ребра. Стражник поднялся, потопал ногой. Повернулся к казармам, потом снова к застрявшему в заборе незнакомцу.

— Правда знает что ль? — спросил он наконец.

— А как бы я тут оказался? — прокряхтел Робб.

Стражник ещё помолчал, потом вздохнул и, присев, нашарил что-то в заборе. Один прут отошёл в сторону, и сразу стало легче дышать. Стражник протянул Роббу руку и помог выбраться. Тот поднялся на ноги и огляделся. Длинные здания из серого камня впереди, скорее всего, были казармами, с одного торца к ним прилепилась небольшая конюшня. За ними тянулись сады, а над деревьями взмывали две башни поместья. Робб вцепился в них взглядом, рассчитывая, как подобраться туда незаметно.

— И чего, говорит, барончик все знает?

Незнакомый голос вывел Робба из задумчивости. Оказалось, что пока он задумчиво вглядывался вдаль, к стражнику присоединились ещё двое, и все теперь смотрели на него с выражением недоверия и скептицизма на лицах.

— А чего он весь в траве? — спросил один из стражников, высокий, с лошадиным лицом.

Робб осмотрел себя. Рубаха на боках подрана, на животе зелёные полосы от травы, колени все промокли от травяного сока. Наверняка ещё на лице следы. Он бы тоже не доверял такому оборванцу, а лучше сразу прогнал его пинками.

— Так я его под оградой нашёл. Ты правда от барона что ль?

Робб постарался взять себя в руки и смотреть прямо и уверенно, насколько это было возможно с его внешним вдом.

— Правда что ль, — мрачно ответил он. — Прознал, что у вас девки бывают, нанял меня, чтобы я проверил, как к вам они попадают. Кто ж знал, что у вас лаз предназначен для тощих.

— А не врешь ли ты что ль? — прищурился стражник.

— Подумай головой своей тупой. Откуда мне знать про лаз? Вы всем треплетесь о нём что ли?

Стражники обменялись встревоженными и одновременно понимающими взглядами. Если они вдруг решать сдать Робба Лоссе, ему несдобровать, но он всей душой полагался на людскую безответственность и страх наказания.

— Если он расскажет барончику, он нас сразу уволит, — заволновался один стражник.

— Высечет, а потом уволит, — вздохнул тот, что с лошадиным лицом.

— И из гильдии нас выкинут, — согласился третий.

Робб внутри ликовал, но старательно хмурил брови.

— Мужики, я вас понимаю, — сказал он, снижая голос до заговорческого шепота. — Скука страшная, место отдаленное, нарушителей мало. Кто к этому больному полезет вообще? Делать тут нечего. Я бы сам на вашем месте придумал что-нибудь эдакое. Но работа есть работа. Ежели обнаружу способ, каким вы к девкам сбегаете, Лосса обещал мне десять агортов выдать. Так что не обессудьте.

Стражники снова переглянулись. Один выразительно поднял брови, кивнул куда-то вбок. Робб опустил взгляд: у стражников на боку висели короткие мечи.

— Огромный, — мотнул головой “лошадиное лицо”.

— Слушай, мужик. Может, договоримся что ль? — предложил тот, кто первым нашёл Робба.

— Может, и договоримся.

— Мы дадим тебе… пятнадцать? — остальные кивнули. — Пятнадцать агортов, а ты будто ничего не видел.

Робб сжал зубы, чтобы не оскалиться. Сделал задумчивое лицо, пожевал губами, что-то прикидывая в уме.

— Вступать в противостояние с Лоссой… Себе дороже, мужики.

— Семнадцать! Больше у нас нет, жалованье еще не давали. Выручай, мужик, что ль!

Робб ещё помялся для приличия, а потом махнул рукой:

— Ладно, давайте! Только будьте уж впредь осторожнее, а то получат все: и вы, и я.

Таким образом, когда он легкой походкой двинулся сквозь парк к дому Лоссы, карман его испачканных штанов приятно оттягивал куль с монетами. Стражники крикнули вслед, мол, куда ты пошёл, но Робб только рукой им махнул: не волнуйтесь, знаю, что делаю. Он и правда знал, разбойник из банды Керна выдал ему подробные инструкции. подойти стоило с восточной стороны, стена там была практически глухая, а те окна, что вели сюда, находились во вспомогательных помещениях. Роббу пришлось длительное время блуждать по парку, боясь попасться на глаза и выискивая эту глухую стену. Наконец он подошел к поместью вплотную. Таких огромных и шикарных домов Роббу не приходилось видеть никогда, а он обворовал на своём веку достаточно людей. Стены были сложены из темного камня, кое-где тронутого мхом, арочные окна тянулись от пола до самого потолка, и их закрывали плотные портьеры. В столько позднее время они были задернуты, а в большинстве окон горел свет.

“Как же он отапливает комнаты с такими окнами? Сколько денег тратит на свечи? Больной богач”, — так думал Робб, пока искал, как ему подняться к третьему этажу. Да, по советам разбойника Роббу нужно было подняться по выступам на слепой стене до третьего этажа, там по карнизу перейти до четвертого от угла окна, найти способ пробраться внутрь и выкрасть шкатулку с голубями на крышке. Пара пустяков, подумал тогда Робб, а сейчас, стоя в прохладной вечерней темноте, ругал себя за беспечность. И как он полезет наверх, по скользким от зеленого налета камням, огромный и неповоротливый? Всё ради свободы — напомнил себе Робб, отыскивая первый выдающийся из кладки камень.

Это было самое непростое проникновение в жилище за все его жизнь. К тому моменту, как Робб добрался до второго этажа, его рубаха, и так пострадавшая от схватки с забором, была насквозь мокрой. По тёк по лбу, застилая и раздражая глаза, а пальцы болели от постоянного напряжения. Единственное неудачное движение, и он полетит спиной назад, вниз, на каменную отмостку, и наверняка переломает кости под своим весом. Робб старался не думать о такой перспективе. Две трети пути было уже пройдено, осталось немного. Поэтому он стиснул зубы, поднапрягся и оттолкнулся носком от камня. Пальцами он ухватился за выступ наверху, подтянулся и оттолкнулся второй ногой. И в этот момент сапог соскользнул, нога ухнула вниз, и Робб просел. Отчаянно схватился за камень, скребя по нему ногтями, и тихонько зарычал от боли: один ноготь обломился под самый корень. Сердце замерло, и в голове вспыхнула неожиданная мысль: “Это что, всё с начала начинать?” Пальцы сводило от напряжения, острая боль прострелила руку до самого локтя, но Робб удержался. Замер, прижавшись всем телом к стене, чувствуя, как рубаха пропитывается влагой, осевшей на старых камнях, а потом выдохнул, собрался и снова подтянулся наверх.

К тому моменту, как он достиг третьего этажа и по карнизу добрался до балкона, у Робба в арсенале закончились ругательства, которыми он мысленно поливал разбойника.

— Да пошёл он козе в трещину! — напоследок выдохнул он, перемахивая на крошечный балкончик. Сюда выходило два окна, четвертое, которое и нужно было Роббу, находилось на другом балконе. Ему так хотелось осесть на прохладную плитку, отдышаться, прийти в себя, но страх быть обнаруженным гнал дальше. Робб сделал всего шаг, когда тяжелые портьеры зашевелились. Он замер, лихорадочно, соображая, куда же спрятаться, и надеясь, что человек за шторами просто уйдет.

Но тот не ушёл. Он отогнул портьеру и шагнул к окну. Лунный свет пролился на фигуру, и Робб понял, что это женщина. Их глаза встретились. Женщина открыла рот в немом изумлении, а Робб отшатнулся назад, врезаясь спиной в кованое ограждение.

Перед ним была Космина.