Таверна "Зелёная фея"

Глава 16

Предчувствие

Виара проснулась в приподнятом расположении духа. Тревога за Робба проснулась вместе с ней, но стала уже почти привычной. Заплетая светлые волосы в тонкие косы, она вглядывалась на запад, туда, откуда, как ей казалось, должен был вернуться Робб. Потом вздохнула, повязала поверх нежно-зелёного платьица фартук. Вода в кувшине, припасённая с вечера, была прохладной. Фыркая, Виара умылась, и только затем вышла из комнаты.

Несмотря на ранний час — небо уже было светлым, но солнце только-только показало золотой край над горизонтом, и за лесом его совсем не было видно, — в таверне было уже людно. Гномов Виара помнила, они пришли ещё вечером и теперь приветливо махали ей. Лица при этом у них оставались самыми суровыми. Терринг-лис, из той же расы, что старый знакомец Дрелондон, только из другого рода, дремал, уронив голову на стол. Были здесь и Эрн с Дереком и Кэт. Они уже получили свой завтрак и плотно набивали животы, готовясь к затяжной охоте. Увидев Виару, Кэт вскочила и заключила её в теплые объятия.

— Нас не будет несколько дней, — сказала она. От Кэт славно пахло цветами и омлетом, который она уплетала. — Принесём вам дичи. Ничего не натвори тут без нас.

— Буду сидеть тише жучка, — пообещала Виара, искренне веря своим словам, и получила поощрительный поцелуй в щёку.

Она оглядела таверну, светлую, ладную, наполненную запахом еды и человеческими голосами. Ставни кто-то уже снял, и сквозь оконные проёмы в зал лился жидкий рассвет и ароматы позднего лета. Виара вдохнула полную грудь этого сладкого воздуха и, прикрыв глаза, медленно выдохнула. Она была почти счастлива.

В углу устроился высокий мужчина, которого Виара раньше не видела. Он был одет в длинный дорожный плащ из грубой ткани, и капюшон скрывал его лицо. Только борода, белая, как мрамор, спускалась на крепкую грудь. Стол перед гостем был удручающе пуст.

— Здравствуйте, добрый путешественник, — сказала Виара, вставая перед ним. — Не хотите ли чего на завтрак?

Незнакомец поднял голову, демонстрируя часть щеки, белый клок волос и хитро блестящий голубой глаз.

— Не откажусь от студёной воды. Найдётся у тебя такая?

— На кухне есть холодная…

— Нет, милая. Я хочу такую, чтоб мои старческие зубы повыпадали от холода.

Виара задумалась.

— У нас есть бочка воды в подвале. Хотите, я оттуда кувшин принесу?

— Будь так добра, милая, — улыбнулся незнакомец. — Будь так добра.

Виара с готовностью подскочила и побежала в подвал. Уже когда она спускалась, слуха его коснулось едва заметное, но ощутимое почти физически жужжание. Оно дарило тревогу, забиралось под кожу. Прижав руку к груди, Виара спустилась и принялась осматриваться. Слабое фиолетовое свечение она заметила не сразу. Оно пробивалось сквозь слой земли и грязи, откуда-то снизу. Виара с колотящимся сердцем принялась оттаскивать ящики и бочки, освобождая место. Потом упала на колени и уже руками разгребала землю, пачкая юбку и руки, но остановиться не могла. Остановиться было немыслимо. И Виара гребла и терла до тех пор, пока не освободила печать целиком.

Гексаграмма, заключенная в круг. Внутри знаки основного заклинания, между лучами — вспомогательные. Они были старыми, нарисованными десять, может, пятнадцать лет назад, но всё ещё не утратили своей зловещей силы.

У Виары отнялись силы. Она просто сидела на коленях, опустив руки, как плети, и смотрела на ровное фиолетовое сияние. Потом она поднялась, медленно подвинула ящики и бочки так, чтобы закрыть гексаграмму (полностью это сделать не получилось, мягкое свечение отражалось на стеллажах и стенах), а потом набрала кувшин воды. Как была грязной, с испачканными в земле руками, так Виара и поднялась в зал, прошла, словно заворожённая, к новому гостю и поставила перед ним кувшин ледяной воды. Только тогда она поняла, как замерзли её руки.

— Благодарю, — мужчина поднёс кувшин к губам и принялся пить воду прямо так, не притрагиваясь к кружке. Виара смотрела, как прозрачные капли текут по его бороде и как плащ становится темнее там, где он промокал.

— Кто вы? — спросила она тусклым голосом.

— О, я волшебник. Творю магию на благо добрых людей, — он снова блеснул голубым глазом.

— То, что там внизу… Ваших рук дело?

Волшебник закряхтел. Вытянул руки со скрученными артритом костяшками, расположил их на столе. Гексаграмма его рук. Виаре это стало ясно ещё до того, как он открыл рот, но она всё равно сидела и позволяла ему договорить:

— Моих. Это призывная печать. Видела когда-нибудь такие?

— Нет. От неё воняет злом.

Такие слова были не в правилах Виары. Не для уст милой эльфийки с длинными ушками. Но они сорвались с языка как будто сами собой, грубые, уродливые. Правдивые.

— Понимаешь, — волшебник откинулся на спинку стула, довольно улыбаясь. Воздух вокруг них как будто сгустился и стал синеватым. Яркий утренний свет был уже не такой яркий, голоса отодвинулись и звучали откуда-то издалека. — Дело ведь не в самой печати, а в том, как ей пользоваться. Считай это моим подарком, милая хозяйка.

— Не нужны мне такие подарки! — вяло возмутилась Виара.

— Ты подумай, — голос волшебника стал тягучим и шершавым, как шкура змеи, — дух, что ты призовёшь, выполнит любое твоё поручение. Построит дом. Прогонит врагов. Принесёт кучи золота.

“Вернёт Робба”.

— Много, много золота, — продолжал волшебник, заметив, как дернулась эльфийка. — Он может приносить каждый день тебе по сундуку монет. А хочешь каменьев? Или драгоценных бус?

Виара подняла на него грустный взгляд.

— И зачем мне эти каменья? Что я бусами обвешаюсь, как шаман? Разве он… вернёт?

Волшебник ещё сильнее растянул губы.

— О, так юная эльфийка хочет кого-то вернуть. Возлюбленного? Прикажи, и дух достанет тебе его где угодно и положит к твоим ногам.

— А если… Если он не хочет? Тот человек? Если он ушёл, потому что я больше не нужна? Нет, — она покачала головой. — Не нужны мне такие подарки.

— Так какая же это любовь?! — волшебник хлопнул ладонью по столу. — Ежели ты его даже возвращать отказываешься?

Виара почувствовала, как туман выветривается из головы. Проходит сонливость, а её место занимает чистый гнев.

— Самая настоящая! Только это и есть любовь!

Она стала сердиться слишком часто. И с каждым разом что-то внутри трещит. Ломается. Виаре было страшно узнать, что хлынет на её несчастную душу из этих трещин.

Она вскочила так, что стул отлетел.

— Сотри эту гадость в моём подвале! — велела она. — И уходи из моей таверны.

— Что ж, — волшебник поднял руку, сложив вместе большой и средний пальцы. — Последний шанс, милая. Ты можешь получить всё. Обрести свободу.

Свобода. Какое сладкое слово.

— Я повторять больше не буду! Убери гексаграмму, или я позову Большого папочку!

Из-за спины раздался тягучий голос, какой бывает у существ с недостаточно шустрым мозгом:

— Папочка здесь. Папочке можно кушать плохого человека?

— Если ты не ешь глупых эльфиек, то оставаться тебе сегодня голодным, — ответил за Виару волшебник и щелкнул пальцами. Она даже вздрогнула, ожидая чего угодно: что грянет гром, или сложится таверна, или она сама превратится в поросёнка. Но ничего не произошло.

Волшебник надвинул пониже капюшон, взял посох, что ждал, прислонённый к стене, и медленно побрёл прочь.

— А вот предшественница твоя согласилась, — сказал он на прощание. — Да-а… Согласилась.

Столкнувшись со странным волшебников в дверях, в таверну вошёл Ольф. Он был в рубашке навыпуск, длинные рукава он закатал так, что они открывали крепкие жилистые предплечья. Ольф удивленно посмотрел вслед гостю и сказал:

— Доброе утро. Неприятности с гостем?

— Можно сказать и так, — выдохнула Виара и опустилась было на стул, вот только тот валялся в стороне. Большой Папочка ловко поймал её и усадил, как полагается.

— Подожди, я заварю тебе шиповник с мятой, и ты мне всё расскажешь. Как вам омлет? — спросил он, проходя мимо охотников и принимая их похвалу, а потом тут же переключился на очнувшегося терринга, который требовал пирог. — Большой Папочка, решишь?

— Раз Большой Папочка не есть плохих людей, он готовить пирог, — протянул огр, печально исчезая в кухне.

Виара смотрела, как Ольф двигается по залу, здоровается и одним, задаёт вопросы другим, улыбается, о чём-то шутит. Кэт, несмотря на сидящего рядом мужа, мило смеётся над шуткой, и у Виары что-то заходится внутри. Удивительно, но ей вдруг захотелось, чтобы этот молодой мужчина был… её? Да, чтобы он был недоступен для других. Чтобы они смотрели вот так, но вечером, когда день заканчивался, они бы с Ольфом…

Чем бы они с Ольфом занимались, Виара придумать не успела, потому что в таверне появилось новое лицо. Это была невысокая девушка лет семнадцати, коренастая и крепко сбитая, с широким круглым лицом. Щеки её и переносица были плотно усеяны веснушками, словно Великая Матерь хотело немного отмерить, но перевернула на девчонку ковш с веснушками. Медного цвета волосы были заплетены в толстую косу, которая обвивала голову. Девушка смущенно улыбнулась, демонстрируя щель между передними зубами, но ничего не сказала.

— Доброе утро, — Виара поднялась. Нужно было приходить в себя и работать, а гексаграмму она позже проверит. — Я могу вам чем-то помочь?

— Да, мне нужна… Нужна… — девушка отчаянно покраснела и принялась разглядывать ладонь. Виара подошла ближе и тоже заглянула. На ладони, испещренной глубокими линиями, было что-то написано чёрным, возможно углём, но руки в бедняжки так вспотели, что надпись слилась в одно черное пятно.

— Меня зовут Виара. Давай найдём того, кого ты ищешь? — и представившись, она тут же принялась крутить головой.

“Какая же это любовь? Ежели ты его возвращать отказываешься?”

Встреча с волшебником все-таки оставило горькое, противное послевкусие. Оно отравляло солнечное утро, порочило таверну. “Если печать не исчезла, — решила для себя Виара, — то я сдеру её собственными руками”.

— Вы и есть Виара? — спросила девушка, слегка заикаясь. — Значит, я вас ищу. Батя сказал, что вы эльф, но я думала, вы высокая и страшная, — она округлила глаза-блюдца.

— Нет! — усмехнулась Виара, склоняя голову на бок так, что острое ухо доставало до плеча. — Я совершенно безобидна.

— Я Клара, дочь Драма, — она протянула руку и тут же её отдернула, смутившись своей простоты. — Он сказал, вам нужен плотник.

— Да! — воскликнула Виара.

Теперь она посмотрела на Клару по-другому. Невысокая, но крепкая, под одеждой угадываются мышцы, лицо простое, красноватое. Руки большеваты и покрыты мозолями, но всё равно не утратили женской формы и какой-то утончённости. Платье тёмно-коричневое, не маркое, и хотя и отвечало всем правилам приличия, не имело пышных рукав и всяких украшательств, которые бы только помешали в работе.

— Клара, как здорово, что ты все-таки пришла к нам! — Виара потащила её за таверну, где размещался своеобразный верстак Робба, собранный из высоких пней и крепкой доски, и грубо сколоченные кОзлы. — Путешественники каждый день жалуются, что хотели бы спать на кроватях. Мол, они и так постоянно спят на холодном и твердом. А я совершенно бессильна. Там очень нужны кровати! Еще пара столов, стулья и шкафа в подвал, но сначала кровати.

При воспоминании о подвале снова стало горько во рту, но Виара продолжала улыбаться.

— Я не уверена, что вам понравится…

— А я вот уверена! — заявила Виара. — Мне кажется, ты очень ответственная.

— Немного, да, — улыбнулась Клара. — Давайте я одну кровать сделаю, и если вам понравится, буду у вас работать. А если нет, то платы с вам не возьму.

— Что за разговоры? — притопнула ногой Виара. — Любой труд нужно оплачивать. Но для начала… Будешь горячее молоко?

Да, день был прекрасным. Солнце медленно поднималось над острыми верхушками деревьев. Утренняя прохлада постепенно отступала, чтобы вернуться с сумерками. Проснулись насекомые и натужно жужжали, собирая нектар с поздних цветов. На дороге показалась группка путешественником. Четверо. Нет, пятеро, решила Виара. И понадеялась, что они сделают хороший заказ, а может быть, и комнату возьмут. На крыльцо вышел Ольф, посмотрел на небо, по-кошачьи сожмурился. На солнце шерсть его почти светилась белизной, и хвост лениво ходил туда-сюда. Почувствовав на себе взгляд, он обернулся и подмигнул Виаре.

Хороший был день. Ровно до тех пор, пока из леса не показалась фигурка. Она бежала. Точнее, пыталась бежать, но спотыкалась то ли от усталости, то ли от ранения. Вокруг головы незнакомца сиял золотой ореол. Ещё один волшебник? Нет, это была девушка, а сияние — всего лишь волосы, подсвеченные лучами поднимающегося солнца. Это…

— Космина! — закричала Виара и побежала ей навстречу. Выскочила на тракт и пересекла его, чувствуя, как сопротивляется, прогибается ткань бытия. Что-то происходило, менялось, и от этого сердце залила острая тревога.

Они встретились на поляне между лесом и таверной. Космина споткнулась и рухнула в руки Виары, сбивая её с ног. Они повалились в траву, не просохшую толком от утренней росы.

— Робб! Космина, где Робб? — Виара отстранилась, взяла в руки лицо Космины. Та была бледна, и на скуле у неё расцвел большой синяк.

— Робб… — глаза Космины стали огромными, а зрачки совсем крошечными. — Они убьют его. Может, уже… Уже.

Виара резко выдохнула, как будто её ударили железным прутом по спине. День тут же перестал казаться ярким: краски потухли, а запахи казались теперь мерзкими, гнилостно-сладкими, и к ним примешивался далекий запах хвои и влажного грозового воздуха. Что-то трещало, угрожая рассыпаться, и Виара лишь усилием воли держала реальность цельной. Относительно цельной.

Она столкнула с себя Космину. Откуда только силы взялись? Виара не думала об этом. Оглянулась на таверну. Веймар стоял у дверей, Ольф шёл к ней. Нет времени. Виара сорвалась с места и побежала.

А мир трещал, осыпался на лесную подстилку. Виара бежала к Роббу, а за ней по пятам гнался темно-зеленый, туманный, остро пахнувший лес. Лес из другого мира, оттуда, откуда к ней тянулись темные руки с загнутыми когтями.

Мелькнуло белое пятно. Ольф. Он ушёл чуть вперед, а потом вернулся к Виаре и больше ни на секунду не отставал. Они посмотрели друг на друга и одновременно кивнули. Потусторонний лес и черные лапы — все потом. Сначала Робб.