Тайна человека со шрамом

ГЛАВА 15. Не отпускай мою руку

Он нашел меня сам.

Наверное, не хотел, чтобы я придумала очередной выверт с мостом.

Я вернулась к замку, вот только пунктом назначения выбрала обычный городской портал. И сразу попала в людскую толпу – кажется, намечался праздник. На улице давно уже стемнело, но горело много огней, снег искрился, улыбки прохожих мелькали со всех сторон, детишки носились… все двигались от портала в сторону озера Талль. Если ничего не изменилось, то там каждую зиму возводили ледяной город, горожане соревновались в искусстве и давали волю самым смелым фантазиям, создавая то гигантские скульптуры, величиной в два человеческих роста, то замысловатые строения с магической подоплекой. Один раз мы с Тэллиной заблудились в ледяном лабиринте, хотя дорога там была прямой. Магия путала, создавая иллюзию бесконечного пути. В детстве это производило впечатление.

Открытие ледяного города сопровождалось балом и танцами прямо на улице. Все пили горячие отвары и веселились до утра. Нас с сестрами на бал приводил дед, и никогда не выпускал из виду. Особенно меня, потому что когда-то большие скопления людей вызывали у меня панику и ужас, слишком много посторонних эмоций.

Бескрайнее озеро с островком в середине и впрямь превратилось в бальный зал. Вокруг – скульптуры изо льда или снега, но выглядели они намного мельче, чем мне запомнилось. А вот людей стало больше, наверное, подтянулись соседи.

– Потанцуем?

Адам, весь в белом, как сам снег. Он выделялся в толпе, высокий, статный, темноволосый. С притягательно-пугающей энергетикой, на него хотелось смотреть, разглядывать, но не подходить близко. Человек-контраст.

Мы впервые оказались на людях. В Гезелькроосе он сторонился толпы, его не замечали, потом мы виделись наедине. А сейчас, когда все смотрят… почему все на него смотрят так? С придыханием и желанием. Девушка в светлой шубке обронила шапку ему под ноги, желая обратить на себя внимание. Но Адам и бровью не повел, стоял и протягивал мне руку.

– Я… мы можем поговорить? – пролепетала я, пораженная этим новым взглядом на него. Взглядом через других людей.

– За этим я здесь. Прими мою руку, Таната.

Он ждал. Я медлила. Мне казалось, за его предложением кроется подтекст.

А Адам все не сдавался, не убирал руки, уступить пришлось мне.

Мы вышли на лед. И закружились, совсем не скользя. Адам держался на расстоянии, не прижимал меня к себе, вел уверенно. И смотрел внимательно, точно зная, чем заняты мои мысли.

– Ты сегодня при параде, – незамысловато начала я.

– Хотел произвести впечатление.

– Дай угадаю: сегодняшняя встреча закончится поцелуем?

– Нет, ты убежишь спасать перевертыша. Не волнуйся, ты успеешь, мы вдоволь натанцуемся, прогуляемся и даже выпьем горячего вина.

– Это твое условие, Адам? Мое время в обмен на ее жизнь?

– С тобой трудно договориться. Мне это нравится.

И танец продолжился. За ним – следующий. Адам не выпускам меня ни на мгновение, двигался уверенно и расслабленно. И опять, мое представление о нем изрядно пошатнулось, сейчас он походил на настоящего принца, не меньше. Мне всегда казалось, у Адама за плечами нелегкое детство, полное печали и лишений. Казалось, он, как и я, не слишком любит толпу, сторонится людей. И вот он танцует, не печалясь о взглядах и шепотке, его не волнует даже, что мы кружимся так в одиночестве, остальные танцуют на месте, топчутся и прыгают, собираясь в кружки. И всегда уступают нам путь, смотрят вслед, и шепчутся, шепчутся…

– Где ты научился так танцевать? – спросила я, лишь бы не молчать.

– Дома, как и ты.

– Дома?

– К нам приходил преподаватель по танцам, очень требовательный был мужчина. Увеличивал число занятий, если ему что-то не нравилось. Приходилось соответствовать, какому мальчишке понравится танцевать изо дня в день?

Как обычно – ничего не понятно. Сказал все и ничего сразу.

– Мы встречались прежде, Адам?

– Конечно. В моих снах.

– А если ответить как нормальный человек? – попыталась я.

Адам засмеялся. На самом деле засмеялся! Улыбка преобразила его лицо, но не в лучшую сторону, потому что интуитивно улавливалось: вот так смеялся этот человек крайне редко. Улыбка для него непривычна, потому она такая неровная и неловкая. Вовсе это не из-за шрама, хотя и он никуда не делся.

– Просто я видел тебя всегда. Вот такую, как сейчас, взрослую и серьезную, бесконечно прекрасную. Я видел отрывки, чаще во сне, наверное, наше время тогда еще не пришло. Потом мне стало интересно – кто ты такая? И я начал искать. Знал имя, пытался вытащить из видений больше, но не получалось. Дар мой не был развит как сейчас, я обходился малым. В один момент почти опустил руки, но мы встретились во дворце, такая интересная вышла случайность. Это было весной, король давал прием, собрались все важные семьи. Присутствовала и ты, с сестрами и родителями, тебе было лет тринадцать. Я не подошел, смотрел издали, не хотел пугать тебя своим видом, ведь ты и так казалась запуганной, тебе бы не понравилось внимание парня старше. Но я узнал, откуда ты и наблюдать стало проще. Я ждал встречи, точно зная, что в любой момент смогу тебя отыскать. Но не бойся, я не злоупотреблял, хотя мне безумно этого хотелось. Но как потом в таком признаться? Ты бы не оценила.

Это точно, многолетнего наблюдения со стороны мне только не хватало.

– Такая у меня жизнь, – подытожил Адам. – Ты привыкнешь, любовь моя.

Хотелось возмутиться, сказать, чтобы не звал меня так, но я сдержалась. Сосредоточилась на его рассказе: выходило, впервые встретились мы в дворце. И была я скорее подростком, чем маленькой девочкой, лепечущей о чьем-то спасении.

– Может, мы виделись раньше? Здесь, в замке?

– Нет. Почему ты спрашиваешь?

– Я не спасала тебя, Адам?

– Каждый день. Но мы говорим о разном, верно?

– Ты понятлив, когда тебе этого хочется. Я было подумала, ты так и будешь рассуждать о снах, судьбе и любви, – слова вырвались против воли, я расслабилась. Всему виной танец.

– Прогуляемся? – неожиданно предложил Адам.

Мы остановились, он предложил мне руку. Не взяться за руки, а именно руку, мы выглядели чинной возрастной парочкой в расслабленной толпе. Шли медленно, взглядов притягивали теперь еще больше. В танце проносились мимо, оставляя всех позади, сейчас же наоборот, встречали интерес лицом к лицу. Я ловила каждую чужую эмоцию и раздражалась от этого: мне хотелось слушать только Адама. Что он чувствует, когда рассказывает о себе, когда отвечает на вопросы. А так… посторонние эмоции заражали, мне тоже хотелось разглядывать Адама, чтобы узнать причину: что же в нем такого особенного? Неужели виной всему только шрам? Все это изрядно отвлекало.

– Ты четко следуешь расписанию, – заметила я, упорно отгоняя чужие эмоции. – Танцы, прогулка, вино, рассказ о спасении Ники.

– Выполняю обещание. Я не бросаюсь словами, девчонка будет жить. Еще немного, и я стану самым полезным членом вашего коллектива, как думаешь?

– Думаю, ты не впишешься. Видишь ли, Адам, мы здесь, чтобы убийство раскрыть, а не совершить. В этом вся разница. Хотя о каком раскрытии речь? Мы здесь, чтобы поймать тебя, узнать о мотивах.

– Много узнала?

Я задумалась: вот он, шанс все прояснить. Может, в этот раз Адам признается?

– Ты ненавидишь, когда в опасности дети.

– Полезные сведения. А ты что, обожаешь подвергать детей опасности?

– Я не убиваю. Ты мог найти меня, рассказать, что мои племянники под угрозой. Вместо этого пришел в чужой дом, сам стал судьей и все решил, даже приговор исполнил.

– Ах, опять ты о том проходимце, – второй раз за вечер Адам засмеялся, но быстро посерьезнел. – Он обратился в неприкаянного призрака без моей помощи, любовь моя. Помнишь, я говорил о предательстве? Думал, ты все поняла.

От его слов я пошатнулась, как от удара. Адам перехватил мою руку, прижал к себе. Со стороны мы наверняка напоминали парочку влюбленных: встали, обнялись, мешая другим пройти… Адам гладил меня по волосам, а я не отталкивала его, боясь, что он уйдет и не станет спасать Нику. Хотя и говорил, что обещания выполняет. Наконец Адам отстранился и повел меня к бочкам, где разливали горячее вино. Не выпуская моей руки, разжился парой стаканчиков, один протянул мне.

– Осторожно, горячо.

– Кто убил его?

– Я не могу знать всего. В будущем ты говоришь о предательстве, тебе больно, но я рядом.

– Но я думала…

– Мне известен итог. Много итогов. Уже сейчас вижу, что ты сделаешь сразу после возвращения во дворец. Вижу, как мысли в твоей голове крутятся, выстраивают теорию, – он провел пальцем по моему лбу, едва касаясь. Спустился к щеке и замер, глядя в глаза. И шепотом добавил: – Но ничего страшного, любовь моя. К этому я давно был готов.

Искать среди своих – вот что предлагает Адам. Убийца – член семьи. Учитывая личность Вильмара… это Тал. Сестра готовит побег, она прямо сказала, что желала мужу смерти, у нее есть любовник, отец ее дочери. Мы прибыли сюда, чтобы выяснить мотив Адама, а сам Адам…

– Зачем ты здесь? – и я не понимала. Теперь нет. Если он не тот мальчик из моих детских рассказов, если он не ворвался в замок с миссией по спасению детей Тал, то… зачем?

– Потому что наш путь начнется отсюда, – прошептал он мне в губы.

Вздрогнув, я отстранилась.

– Не надо. Пожалуйста.

Мы пили вино, смотря друг на друга. Не знаю, о чем думал Адам. Его взгляд был таким мечтательным и до ненормального странным! Может, он в будущее заглядывал? Опять. Не хочу знать, что он там видит… спросить бы о его об Алексе и случае на мосту. Но я боялась, не знала, стоит ли рисковать. У вопросов есть одно нехорошее свойство: из них тоже можно выудить информацию. А я пока не определилась, как стоит относиться к новостям. Адам и сам должен был заметить странность, это бесспорно. Но лишний раз обращать на это внимание не стоит, вдруг он сочтет Алекса за угрозу? Пришлет мне очередной артефакт, а мне одного за глаза. О силе видений Адама я могла лишь догадываться, не стоит давать ему лишних козырей.

Наконец, Адам выполнил обещание.

– Перевертыш будет жить. Если до заката окунется в море и наполнит его водами легкие. Только море смоет предначертанное ей, так что пусть ныряет как следует, иначе задохнется.

– В море? В Гезелькроосе?

– Не обязательно там, но воды верные. Они породили чудовище, они же его и поглотят. Есть такая легенда. Самое время ее проверить.

Легенда?!

– Я же обещал, что перевертыш будет жить. Беги ее выручать, любовь моя, – Адам допил вино, взял стакан из моих рук и вернул посуду к бочке. Оглянулся на меня еще раз и ушел стремительным шагом.

А я побежала за ним. Проследить, попрощаться? Не знаю, просто побежала. Но передо мной народ не расступался, пришлось толкаться и работать локтями. Кто-то не очень вежливо пихнул меня в ответ. Когда я выбралась к краю озера, Адама и след простыл, он растворился в темноте. Быстро признав неудачу, я бегом отправилась в сторону портала.

У Ники нет времени. Адам сказал – до заката.

В горах уже давно ночь, в столице вечер, тогда как в Гезелькроосе… закат. Сейчас или совсем скоро. Вряд ли проклятье будет ждать до завтра.

По дворцовым коридорам бежалось намного легче, там передо мной расступались. К счастью, советник Стрейт был на месте, а со скоростью реакции у него все в порядке, вскоре мы оказались в знакомом городке у моря. Местный закат заслуживал отдельного описания, тусклый и непримечательный, как и все вокруг.

До берега нам пришлось бежать, ведь с порталами в Гезелькроосе все так же уныло, как и с закатами. Нику тащил за руку незнакомый мне мужчина, один из людей советника. Сама Близняшка с трудом переставляла ноги и едва глотала воздух, ее время заканчивалось. Я неслась рядом, объясняя, что она должна сделать, Ника отвечала молчанием и испуганным взглядом. Она слишком хорошо помнила Гезелькроос и знала, кого можно встретить в воде.

– Рихарт, действуй, – отдал приказ Стрейт уже у берега.

Нику накрыло волной и утащило в воду. Мы остались на берегу, наблюдая, как Рихарт направляет волну, сжимает руку, держа Нику, таща ее под воду. Советник решил не ждать, пока Ника окунется сама, доверил дело водному магу. А Близняшку даже не предупредил.

– Ей же страшно, стоило… – начала было я, но советник перебил:

– Опять виделась с Адамом?

Он не намерен обсуждать происходящее, желает потратить время с пользой.

– Виделась. Он сам меня нашел, и… мы говорили, в этот раз больше обычного. Он родом из знатной семьи, я почти уверена. Бывал на королевских приемах, умеет себя подать при желании. И он из южных семей, жил у моря. Далеко от Гезелькрооса, но… воды верные.

– Он сам это сказал?

– Это мои выводы. У семьи Альмар есть свой артефакт, почему бы семье Адама не иметь свой? Связанный с морем. Он прислал мне ту кость, он знал, как с ней обращаться и что делать, впервые он появился в Гезелькроосе, у моря, он помнит местные легенды. Мне кажется, это не совпадение.

– Хорошо, я проверю.

– И к этому он готов. Сменил имя, или избавился от следов как-то иначе.

– Это все?

– Обещал, что Ника выживет.

– Отлично, это мы сейчас и проверим…

Рихарт как раз вытащил на берег бездыханную девушку. Я бросилась к ним, схватила Нику за ледяную руку. Рихарт сел по другую сторону, сложил ладони у Ники на груди, с силой надавил. Еще раз и еще. Потом резко возвел ладони вверх, вытягивал воду. Опять и опять, пока не начал терять энтузиазм, я это сразу почувствовала.

– Не смейте останавливаться, – рявкнула я на мужчину.

Он посмотрел на меня с удивлением, возможно, он и сам не успел понять, что сдается, я его опередила.

– Продолжайте же, чего вы смотрите!

И Рихарт вернулся к магии. На улице уже стемнело, хотя и до этого светло не было. На набережной никого, что даже хорошо, происходящее пришлось бы как-то объяснять. На мгновение закралась мысль: мы не успели вовремя, но я ее отогнала. Нельзя сдаваться, как этот Рихарт. Он все повторял свои пассы над Никой, но в душе не верил в успех. Советник Стрейт, стоящий позади меня, тоже не верил, считал, что Адам обманул.

Казалось, прошла целая вечность и скоро наступит рассвет. Я бестолково дергала Нику за руку, била по щекам. Рихарт пытался объяснить, что вода в ее легких застряла и даже магия не способна ее вытащить, что-то сильное держит воду внутри.

– Он мертва, Таната, – сказал мне Стрейт. Я слышала его слова, но куда ярче звучали его эмоции: усталость и равнодушие. Он не собирался рвать на себе волосы и переживать об утрате.

– Она жива.

– Адам – преступник. Он тебя обманул. Рихарт, прекращай, нам пора возвращаться, пока наше присутствие не стало очевидным.

– Рихарт, не смейте останавливаться!

Он, конечно, послушал советника, а не меня. Быстро поднялся и отошел от лежащей на камнях Ники. В тот момент я порадовалась, что не обладаю магией Воина, иначе стерла бы этого Рихарта в пыль.

Мужчины о чем-то переговаривались. Я все держала Нику за руку, отказываясь верить в происходящее. Все должно быть не так, все неправильно! Адам обещал… он обещал, а я поверила, в его словах не сомневалась. И в голове не укладывалось, что он мог обмануть. А ведь мог же. Почему мне такое и в голову не приходило, откуда взялась эта слепая вера?!

– Нам надо… – Рихарт потянулся к Нике.

Ровно в тот момент я что-то почувствовала.

– Стойте! Она… она шевельнула рукой.

Мы все уставились на наши сцепленные руки. Мои пальцы заметно подрагивали, но я чувствовала еще движение. Ника сжимала мою ладонь, пыталась это сделать! Я потянула ее к себе, аккуратно перевернула Близняшку за плечо. Она казалась холоднее и тверже камня.

– Рихарт, попробуйте еще раз.

Она не шевельнулся.

– Ну же! – вот уже в который раз закричала я на него.

Советник Стрейт согласно кинул, и только после этого маг вновь опустился возле Ники на колени. Несколько пассов от груди вверх, и вот уже Ника сжала мою ладонь сильнее, впилась ногтями в кожу. Я яростно обернулась на советника, показала руки, чтобы видел. Чтобы пожалел о том, что так быстро сдался.

За рукой отмерло и все тело, Ника скрючилась на боку, распахнула глаза. Выдернула ладонь из моей хватки и закашляла, избавляясь от воды. Та была черной и густой, как смола. Как само проклятье. Выплюнув густую жидкость, Ника распласталась на камнях, живая, но в отключке.

А я легла рядом с ней, едва не рыдая от счастья.

Но он не обманул. Адам обещал ей жизнь, и вот она жива.

Но кое-что погибло: моя вера в советника Стрейта.