Тайна Караидели

Первый день и первая ночь

Холмы и леса. Леса и холмы. А меж ними — река, красавица Караидель, стремительная и проворная, веселая и лукавая, словно озорная девчонка.

Сверху, подгоняемые течением, плывут и плывут откуда-то издалека баржи с хлебом и рыбой, тянутся длиннющие, едва ли не километровые, плоты.

И маленькие пионерские лодочки тоже плывут по стремительной Караидели.

К полудню становится жарко.

— Сворачиваем к мысу, короткий привал! — командует Фатима.

Лодки утыкаются носом в песок. Мгновенно соскочив с них, ребята подхватывают цепи и привязывают лодки к прибрежной черемухе. Лодки на привязи. Им остается только покачиваться на волнах.

Искупавшись, мальчики и девочки решают до ужина перекусить. Они развязывают свои вещевые мешки и угощают друг друга всякой всячиной — ведь родители каждому положили разные вкусные вещи. Тут и печенье из душистого домашнего теста, и копченая баранина, и гусятина, и пироги, и удивительно вкусный сухой сыр-курут.

Едят быстро, по-деловому.

И — снова в путь.

Незаметно спускаются сумерки. Поднимается и ложится на реку сизый туман.

Второй раз причаливают путешественники, чтобы отдохнуть. Разводят костер. Со всех сторон летят на пламя пестрые бабочки. На прочных перекладинах висят ведра — кипит, бурлит пионерский походный ужин.

Что за наслаждение пить чай, черпая его кружкой из ведра, тронутого подпалиной черной копоти!

Вечерний воздух наполняется ароматом еды, который смешивается с запахом травы и пылающих дров.

И вот уже раскинуты палатки, в них постелена свежая трава, разбросаны ветки.

Ох, сладок будет нынче сон! Разве что надо еще выкурить назойливых комаров.

Настал час отдыха. Отбой. Двое мальчиков — Иршат и Юлай — остались дежурить, охранять покой товарищей. Они встали под раскидистый дуб, зорко смотрят вокруг, и каждый молча думает о своем.

Небо ясное, прозрачное, звезды хочется достать рукой. Ни ветерка. Тихо-тихо.

В правом кармане Иршата — электрический фонарик, в правой руке — толстая суковатая палка. В нагрудном кармане — отцовские часы со светящимся циферблатом, на руке — отцовский компас. Часы и компас дала мать. Мама, мама, какая же ты умница — сразу поняла, что не надо возражать против похода, даже помогла! А ведь у Юлая, например, было не так. Его бы не пустили, если бы не заступился отец. А мама Асхата пришла в школу и просто-напросто потребовала, чтобы ее сын летом оставался с нею. Ох и пожалеет же она об этом, когда следопыты вернутся с богатыми трофеями, — разыщут такие вещи и документы, которых до сих пор никто не видал! Даже Мидхат оказался дальновиднее ее. Когда совет отряда постановил не брать его в поход за нежелание помогать отстающим, Мидхат поднял шум, засуетился, даже, говорят, всплакнул, разговаривая с Фатимой. И в конце концов добился своего — стал участником похода.

Вспоминая все эти подробности, Иршат тихонько напевал песенку, одну из тех, которые придумал сам. Он ведь сочинял стихи, ну, а мелодии к ним брал известные.

— На посту петь нельзя, — сказал Юлай.

— А ты не разговаривай на посту, — сказал Иршат.

Сказал — и пожалел об этом. Теперь даже поговорить с другом не удастся.

Пришлось снова предаться воспоминаниям. Вспомнил, как тальгашлинцы провожали отряд. Получился настоящий праздник.

На берегу Караидели устроили сбор. Собрались все школьники, родители, учителя. И даже было много людей, которые не имели к походу никакого отношения.

Ребята выступили со своей самодеятельностью, пели песни, читали стихи, танцевали.

Потом хором спели знаменитую партизанскую песню:

…Где-то рядом звякнула железная цепь.

Иршат насторожился, напряг зрение. Но что можно увидеть в темноте? Запустил руку в карман, чтобы вытащить фонарик, но в ту же секунду услышал, как чьи-то весла ударили по воде.

— Юлай! — зашептал он. — Юлай! Кто-то плывет по реке!

— Где? Кто? — спросил Юлай.

В несколько прыжков часовые оказались на крутом берегу, нависшем над самой Караиделью.

— Лодка! — прошептал Иршат. — Видишь?

— Вижу! — ответил Юлай.

Сердце Иршата застучало, заколотилось в груди.

Кто же это и зачем в лодке сейчас, среди ночи?

Что делать? Кричать? Поднять всех по тревоге? А не поднимут ли на смех? И все-таки надо остановить незнакомца.

И Юлай поднялся во весь рост и закричал:

— Стой! Кто идет?

— По воде не ходят, — ответил из лодки спокойный и насмешливый мужской голос.

Юлаю стало не по себе. Тоже часовой выискался! Пристал к человеку. Он ведь в лагерь не идет, какое же дело до него Юлаю? Мальчику даже жарко стало.

— Кто такой? — закричал Юлай.

— А вы кто такие? — расхохотались на лодке, и эхо разнеслось по реке. — А-ха-ха! Мальчики с пальчик! Сколько вас? Одним пальцем подниму? А?

— Кто вы такой? Отвечайте! — не унимался Юлай.

— Хотите познакомиться? А-ха-ха! Тогда спускайтесь сюда, эге?

Юлай пересилил себя, спустился с берега и зашагал к лодке. Иршат последовал за ним.

Незнакомец причалил к берегу, выпрыгнул из лодки.

— Ну, мальчики, ну, пальчики, подходи! Давно ли родились на свет божий?

— Мы спрашиваем вас официально, кто вы такой? — сердито проговорил Юлай.

— Официально? Так, значит, вы из милиции?

— Кто мы — это неважно, — сказал Иршат.

— В таком случае, неважно, кто и я. Что же это вы так грубо со старшими разговариваете? Ай-вай-вай! У вас тут лагерь, да?

Иршат прямо-таки в толк не мог взять, как же вести себя дальше. Похоже, попали они с Юлаем в глупое положение.

Но незнакомец сам помог уладить недоразумение.

— Ладно уж, выдам вам военную тайну, — все с той же насмешкой в голосе сказал он. — Я бакенщик. Теперь довольны? Здесь мой участок. Захочу — на своем участке реку остановлю, захочу — заставлю течь в обратную сторону. А вы раскричались: кто да кто. Чай есть у вас? Может, угостите ночного гостя?

Не прошло и пяти минут, как «нарушитель» сидел рядом с часовыми у небольшого костра.