Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира?

Глава 7 Связной Черчилля

И самом центре Лондона расположен фешенебельный район Кенсингтон: здесь находится знаменитый парк Кенсингтон-гарден, здесь же по обе стороны оживленной Хай-стрит красуются бесчисленные элегантные особняки, и, наконец, в Кенсингтоне нашли себе кров многие диссиденты и эмигранты. Начиная с XIX века и вплоть до Второй мировой войны сюда стекались все изгои и изгнанники Европы, спасаясь от преследований на родине. Люди приезжали целыми семьями, чтобы начать новую жизнь в стране, которая на протяжении десятилетий является оплотом свободы.

Венгерский эмигрант доктор Пол Табори был одним из таких беженцев. Он родился в Будапеште в 1908 году, в двадцать два года получил университетскую степень магистра в области политэкономии, затем стал литературным агентом, зарабатывал на жизнь журналистикой. Когда на Венгрию надвинулась угроза нацизма, он перебрался в Лондон и в 1938 году обосновался в Кенсингтоне на Стаффорд-террес. Он быстро вошел в лондонские литературные круги и прославился как автор парадоксальных и часто противоречивых книг, посвященных оккультизму и пророчествам. Этот невысокий усатый человечек в роговых очках очаровывал мягкой и непринужденной улыбкой. Он дружил с доктором Вальтером Иоганном Штайном, который знал все, или почти все, о Копье Лонгина и личности Гитлера. Работы Табори стали своего рода первоисточником для писавших позднее Макса Колфилда и Тревора Равенскрофта.

Интерес доктора Табори к Германии проявился уже в его первом романе «Они пришли в Лондон» (1943), в котором автор не скрывает своего отношения к Германии. Роман представляет собой почти футурологический рассказ о Втором фронте. В своей следующей книге «Частная жизнь Адольфа Гитлера», опубликованной в 1949 году, Табори делится с читателями секретными и малоизвестными сведениями о немецком народе и его вожде. В последующие годы усилился его интерес к сверхъестественным явлениям и вопросам оккультизма, который пробудился у него еще в ранней юности. Обширные знания в этой области позволили ему стать редактором в издательстве, специализирующемся на «нетрадиционной» литературе по спиритизму и магии. Кроме того, доктор Табори был вице-президентом Общества по изучению привидений и главой комиссии по творческому наследию Гарри Прайса, выдающегося парапсихолога прошлого столетия, завещавшего свою ни с чем не сравнимую библиотеку и огромное собрание документов и фотографий Лондонскому университету. И потому неудивительно, что к доктору Табори тянулись многие, увлекавшиеся подобной тематикой. Не является исключением и автор этих строк, которому выпала честь быть близко знакомым с доктором Табори в последние годы его жизни.

Венгерскому эмигранту, видимо, самой судьбой было предначертана встреча с доктором Штайном. Встреча эта была неминуемой не потому, что они жили неподалеку друг от друга (доктор Штайн тоже жил в Кенсингтоне, правда, по другую сторону Хай-стрит, в Пембрук-гарден), но потому, что оба заинтересовались маниакальной увлеченностью Гитлера оккультными науками. Благодаря работам доктора Табори мы располагаем сведениями о докторе Штайне и его тесных связях в годы Второй мировой войны с премьер-министром Уинстоном Черчиллем.

Вальтер Иоганн Штайн родился в Вене в 1891 году. Его отец был адвокатом, специалистом в международном праве. Отец надеялся, что сын пойдет по его стопам, но надежды его не оправдались. Вместо юридической стези молодой Вальтер выбрал физику и математику, поступил в Политехнический университет на Гетрайдемаркт. Уже в годы университетской учебы в нем проснулся интерес к оккультным наукам.

Внезапно грянувшая Первая мировая война помешала Штайну продолжать обучение, и он отправился воевать на русский фронт в составе армии Австро-Венгерской империи. Оказавшись на фронте, он продолжал писать докторскую диссертацию по философии, которая была закончена им в 1918 году. Во время войны за проявленную храбрость получил награду, ему было присвоено звание капитана. Но в пестрой биографии Штайна особое место занимает именно его докторская диссертация, где впервые была доказана взаимосвязь определенных органов человека и биохимических процессов, протекающих в человеческом организме, с высшими уровнями сознания. Эта диссертация предвосхитила психофизиологические исследования на целых пятьдесят лет.

Тем временем интерес Штайна к оккультным наукам все усиливался. Особый интерес у него вызвала легенда о Святом Граале, которая, в свою очередь, привела его к Копью Лонгина. В студенческие годы он часто по пути из университета заходил в Хофбург — благо до него было рукой подать, — шел в зал № 8 и внимательно разглядывал агатовую чашу с именем Христа, затем, минуя три зала, направлялся к священному копью. Существуют свидетельства, что Штайн находился с Гитлером в этом зале, когда тот впервые увидел копье, но убедительными доказательствами этой встречи мы не располагаем.

После окончания Первой мировой войны доктор Штайн преподает историю и литературу в так называемой «вальдорфской школе», которая впервые была открыта в Штутгарте в 1919 году для детей работниц сигаретной фабрики «Вальдорф-Астория» немецким антропософом Рудольфом Штейнером. Именно в Германии доктор Штайн создал себе репутацию специалиста в области средневековой истории, приступил к написанию книги о Святом Граале. Он поставил целью проследить связь реальных исторических событий с текстами мифов и преданий о Граале XII–XIII веков — в частности, с «Парцифалем» Вольфрама фон Эшенбаха. В результате он написал книгу «Мировая история в свете Святого Грааля». Эта «книга о Граале, написанная для читателей XX века» (так говорится в издательской аннотации на ее обложке) вышла в Штутгарте на Пасху в 1928 году, и с тех пор она считается одним из фундаментальных сочинений по этому вопросу.

В своей книге доктор Штайн процитировал несколько мест из «Парцифаля», где упоминается священное копье. Нет никаких сомнений, что написанию этой книги предшествовала огромная исследовательская работа. В послесловии доктор Штайн написал: «Упоминаемое в “Парцифале” копье есть не только предмет воображения главного героя, но и физический и исторический объект. Сначала оно принадлежало центуриону Лонгину, проткнувшему тело распятого Христа. Именно римскому сотнику мы обязаны происхождением легенды, которая пришла к нам из Зобингена, что неподалеку от Эльвангена. Ефрем Сирин в 39-й песне так называемых “Нибизинских гимнов” связывает это копье с копьем Финееса. Он пишет, что это копье первоначально охраняло Древо жизни, и благодаря ему падший Адам вернулся в Эдем».

Затем автор сжато передает историю копья, которую я уже излагал на страницах этой книги, и приводит список правителей и королей, в чьих руках побывала священная реликвия. Помимо копья, хранящегося в Вене, доктор Штайн упоминает и о других копьях, существующих в Риме, Кракове и Армении, но к этому вопросу мы еще вернемся. Мнение Штайна, что эта легенда зародилась в Германии, также представляет отдельный интерес, поскольку существует предположение, что Лонгин был германцем.

В 1930-е годы доктор Штайн по-прежнему совмещает преподавательскую работу в школе с исследовательской деятельностью. Его также приглашают читать лекции, к нему часто обращаются как к экономисту. Помимо того, он работает редактором в журнале «Презент Эйдж», выходившем на английском языке и просуществовавшем шесть лет: с 1935 года и до начала Второй мировой войны. В перерывах между работой доктор Штайн несколько раз побывал в Лондоне, а в 1936 году получил приглашение от бельгийского короля Леопольда отправиться с ним в английскую столицу и произнести речь о необходимости Общего рынка. И, конечно же, он не мог не замечать того, что происходит в Германии и что из себя представляет новый нацистский режим. 

Позже, когда Штайн уже переехал в Лондон, он рассказал о событиях своей жизни такому же эмигранту, как и он сам, доктору Табори. Дружба между ними была долгой и длилась до самой смерти Штайна в 1957 году. Фактически, Табори стал вторым автором, поведавшим об одержимости Гитлера священным копьем, и первым, кто открыто заговорил о роли Уинстона Черчилля. Впервые он высказался об этом в статье, опубликованной в лондонской газете «Ивнинг ньюс» в декабре 1972 года. Статья эта была своего рода пробным шаром и приурочена к готовящемуся выходу книги «Копье Судьбы» Тревора Равенскрофта, многие страницы которой были бы невозможны без участия покойного доктора Штайна. В этой статье, ставшей для многих читателей рождественской сенсацией, доктор Табори между прочим утверждает, что его покойный друг рассказывал о том, как в одном из венских букинистических магазинов он встретил Адольфа Гитлера: «Штайн входил в одно оккультное общество, которое развивало у своих учеников дар ясновидения. Поэтому, столкнувшись впервые с Гитлером, он тотчас почувствовал, что этот полунищий оборванец несет в себе экстраординарный потенциал зла. Он время от времени встречался с Гитлером в течение года, и они обсуждали воздействие и сущность черной и белой магии. Штайн видел, как Гитлер впадал в транс и контактировал, как ему казалось, со злыми духами великих держав».

Позже, пишет Табори, ясновидцы оккультного общества сумели понять ритуалы, с помощью которых нацисты пришли к власти. Как бы там ни было, во «внутреннем кабинете» нацистской партии считалось, что «сверхъестественными способностями обладают» только трое — Дитрих Экхарт, профессор Карл Хаусхофер и сам Адольф Гитлер. В оккультном обществе Штайна хорошо понимали, что нацисты следят за их тайными встречами. Вот что сообщает по этому поводу Табори: «Гиммлер отдал приказ о ликвидации общества, но Штайн предвидел подобный шаг и сбежал в Бельгию. Многие его коллеги были схвачены и убиты. Уничтожение этой оккультной группы фактически стало первым нацистским погромом. Нацисты вообще уделяли ликвидациям обществ мистического толка большее внимание, чем ликвидации евреев и цыган».

Доктор Штайн добрался до Лондона и поселился в Пембрук-гарден — найти жилье в английской столице ему помог какой-то читатель журнала «Презент Эйдж». Здесь Штайн собрал столь огромную коллекцию книг по истории и оккультизму, что они едва помещались в двух комнатах. В гостиной над камином висела репродукция картины Рембрандта «Красный Рыцарь Грааля», на которой изображен воин со священным копьем в руках. Это была одна из любимых картин доктора Штайна.

Друзья помогли ему найти неподалеку от дома в Боуфорт-гарден кабинет для занятий психологией. Однако, по словам Табори, кабинет был скорее прикрытием, поскольку доктор Штайн по приезде в Лондон тут же был завербован британской разведкой. Он многое знал о нацистах и нацистской партии, и его знания трудно было недооценить. С молчаливого согласия английских властей он совершил, как минимум, одну тайную поездку в Европу. Его друг, проживавший по соседству, писал: «С середины пятидесятых годов в Европе, и в частности во Франции, распространились представления о том, что корни нацистского движения в основе своей восходят к сеансам черной магии и что кое-кто в Великобритании был в этом отношении хорошо осведомлен. Общепризнано, что для доказательства этого маловероятного тезиса невозможно найти никаких документальных свидетельств. Можно только сказать, что в самом начале войны доктор Штайн был отправлен обратно в Европу и информация, которую он привез, вызвала серьезные опасения на Западе». 

Следует также добавить, что существует убедительное доказательство того, что в этой поездке в Европу вежливый и внешне неприметный доктор Штайн, производивший скорее впечатление почтенного профессора, чем вражеского агента, добыл и другие секретные сведения. Ему удалось заполучить детали операции «Морской лев» — тайного плана нападения на Англию. Эти сведения были немедленно переданы премьер-министру Уинстону Черчиллю и его советникам для детального рассмотрения.

По словам Табори, вернувшись в Англию, доктор Вальтер Штайн стал «наиболее секретным и наименее подозреваемым советником Черчилля в вопросах умонастроения и мотивации поступков Гитлера и ведущих членов нацистской партии». Он регулярно сообщал все новые сведения узкому кругу советников премьер-министра, которые анализировали всю поступавшую к ним информацию, относящуюся к фюреру и его нездоровой приверженности к оккультизму. «От такого рода сведений, — пишет Табори, — в традиционных политических кругах принято отмахиваться или вовсе не обращать на них внимания».

Имена и фамилии людей, с которыми встречался доктор Штайн в годы войны, так и не были раскрыты, хотя некоторые полагают, что в их числе был Джон Бьюкен, написавший среди прочего две книги, в которых он подверг нападкам увлечение немцев магией (речь идет о романах «Судилище зари» и «Князь изгнания»); Хилари Сент-Джордж Сондерс, который в своих романах «Семеро спящих» и «Скрытое царство» весьма мрачно поведал о темной угрозе «нацистской эзотерики»; и Редьярд Киплинг, потребовавший снять свастику с обложек своих книг, которые долгие годы выходили с изображением этого символа.

Табори писал, что Уинстон Черчилль самолично отдал приказ о постоянном контроле за деятельностью тех немцев, которые так или иначе были связаны с оккультными практиками Третьего рейха. Все необычное и интересное, что обнаружится, — считал он — должно быть использовано наилучшим для Англии способом. Существовало два варианта действий: либо поднять на смех немецкий оккультизм, либо обратить тайное оружие немецких оккультистов против самих поклонников сверхъестественного. Но не замечать или просто отмахиваться от этих фактов нельзя ни в коем случае.

Известно, что премьер-министр Великобритании был человеком в высшей степени реалистичным и прагматичным, но тем не менее Уинстон Черчилль сохранял непредвзятое отношение к оккультной сфере. Он был человеком, который верит в судьбу — не только в собственную, но и в судьбу других людей. Кроме того, он был хорошо осведомлен о темных пристрастиях Гитлера. Он знал, например, что у фюрера есть свой астролог, к которому тот часто обращается за консультациями. Вот что по этому поводу пишет Френсис Кинг в книге «Сатана и свастика»: «В Лондоне с большой тревогой восприняли эти отчеты. Дело дошло до того, что осенью 1940 и весной 1941 года военное министерство Великобритании вынуждено было прибегнуть к услугам профессионального астролога, некоего Луи де Воля. Английские власти надеялись, что изучение гороскопа Гитлера позволит им заранее предупредить многие действия фюрера. Нельзя сказать, что эта надежда была очевидной глупостью, вовсе нет. Ведь хорошо известно, что Гитлер принимал многие стратегические решения не случайно, а только тогда, когда астрологический прогноз был для него благоприятен».

Атмосфера таинственности, окружавшая группу доктора Штайна, объясняется тем, что вся информация о гитлеровском «оккультизме» должна была храниться в строжайшей тайне. И в самом деле, после окончания Второй мировой войны Уинстон Черчилль был категорически против предания огласке добытых ранее сведений. В своей статье доктор Табори пишет: «Черчилль полагал, что истинная природа конфликта между Германией и странами Запада была столь невероятной, что любая попытка обнародовать этот материал вызвала бы у широкой общественности в лучшем случае усмешку. По окончании войны главы правительств стран-победительниц договорились о нераспространении любых сведений по этому вопросу. А Нюрнбергский процесс был устроен лишь для того, чтобы представить верхний эшелон нацистской Германии в качестве “заурядных преступников”. По словам Черчилля, “тайные сведения никогда и ни при каких обстоятельствах не должны стать достоянием общественности”».

Что же это за тайные сведения, о которых не должен узнать мир? Тайна заключалась в следующем. Окружение Гитлера верило в то, что посредством безудержного кровопролития и тотального разрушения им удастся вызвать силы, способные запустить механизм мутации в человеческих особях. А это в свою очередь приведет к появлению на свет нового человеческого вида — детей Сатаны. Для осуществления этой генетической революции в Берлине обучалась целая группа из новоиспеченной эсэсовской элиты. По их представлениям, «нация господ» — это не фигура речи, а биологический факт. Всему же остальному человечеству была отведена роль рабов. 

После Нюрнбергского процесса 1946 года доктор Штайн попытался переубедить премьер-министра, но тот упорно стоял на своем. Черчилль считал, что подобные откровения ни к чему — они не укладываются в материалистические представления Запада и западный мир не способен усвоить урок, который, возможно, пригодится ему в будущем. Доктору Штайну дали ясно понять, что никаких воспоминаний и вообще ничего из его собственного опыта не должно быть записано на бумаге, тем более опубликовано. В этом смысле контроль за доктором Штайном продолжался всю его жизнь — до самой смерти.

Завершая свою статью, Пол Табори пишет о том, что еще одному исследователю, Тревору Равенскрофту, удалось получить доступ к чемоданчику доктора Штайна, в котором хранились его бумаги. Как известно, эти документы впервые попали в руки Макса Колфилда от Элизы, вдовы доктора Штайна. Среди этих записей Равенскрофт обнаружил дополнительные сведения о значении оккультизма в гитлеровском Рейхе. После многолетних исследований ему удалось опубликовать книгу об истинном масштабе одержимости фюрера, в частности о его маниакальном интересе к священному копью Лонгина. Кроме того, в своей книге «Копье Судьбы» Равенскрофт пишет о ближайших и наиболее зловещих соратниках Гитлера и о той роли, которую они сыграли в соответствующий период истории.

Всякий, кто хоть сколько-нибудь интересовался историей священного копья, не мог не слышать о книге Тревора Равенскрофта «Копье Судьбы», в которой автор говорит о скрытой магической силе реликвии и о том, каким образом Гитлер намеревался обратить эту силу себе на пользу. Книга Равенскрофта вышла в свет в 1973 году и сразу же стала бестселлером в Великобритании и США. Кроме того, она переведена чуть ли не на два десятка иностранных языков.

Высокий бородач с пронизывающим взглядом, Равенскрофт был во многих отношениях столь же притягателен и загадочен, как и его книга. Он родился в 1921 году в семье преуспевающего коммерсанта. Образование получил в Рептоне, а затем поступил в военное училище Сэндхерста, где все годы учебы был примерным учеником. Когда началась Вторая мировая война, он вступил в только что созданные десантно-диверсионные войска и был отправлен в Северную Африку в составе спецотряда под командованием подполковника Джеффри Киза. В это время британские вооруженные силы вели там отчаянные арьергардные бои против бронетанковых войск победоносного фельдмаршала Эрвина Роммеля.

По словам Равенскрофта, когда германская армия уже готовилась к походу на Ливию и планировала захватить Египет, чтобы получить выход к Суэцкому каналу, подполковник Киз получил приказ физически ликвидировать Роммеля. Равенскрофт вместе с остальными участниками этой печально известной операции был схвачен немцами, его этапировали в Германию, где в качестве военнопленного он оставался до окончания войны. Равенскрофт писал, что он трижды устраивал побег, но всякий раз безуспешно. Тем не менее годы, проведенные им в лагере для военнопленных, оставили глубокий и неожиданный след в его жизни. Позже он напишет об этом следующее: «В нацистском лагере я много читал. В основном, это были книги по оккультизму. А кроме того, я также развивал в себе высшие уровни сознания. Этот трансцендентный опыт привел меня не только к изучению истории Святого Грааля, но и вызвал интерес к Копью Лонгина и связанной с ним легенде о судьбах мира».

После войны Равенскрофт вернулся в Лондон совершенно другим человеком. Какое-то время он занимался исследованиями в госпитале Святого Фомы, при котором был создан научный центр, параллельно продолжая свои изыскания, связанные со Святым Граалем. Среди книг, оказавших на него самое сильное впечатление, он называет «Мировую историю в свете Святого Грааля» доктора Штайна. Под влиянием этой книги он приступил к более глубокому и детальному исследованию возможного местонахождения легендарной чаши, в которую была собрана кровь Христа при распятии. Эти поиски привели его в шотландскую деревушку Рослин, где несколько храмовников, бежавших из Франции, построили когда-то знаменитую часовню.

В своей статье «Введение в современные исследования о Святом Граале» историк Крис Торнборроу пишет: «В 1962 году известный исследователь Святого Грааля Тревор Равенскрофт заявил, что он закончил свои двадцатилетние поиски легендарной чаши в часовне Рослин. По его словам, Святой Грааль находится внутри так называемой колонны Подмастерья. В наши дни эта часовня, каменная кладка и окна которой прямо-таки изобилуют символикой, напоминающей о Святом Граале, стала местом паломничества тех, кто за ним охотится. Колонну Подмастерья обследовали с помощью металлодетекторов, и в результате проверки было установлено, что внутри ее действительно находится предмет соответствующего размера. Однако хранитель часовни всячески противится многочисленным просьбам провести рентгеноскопию этой колонны». 

Убедившись, что ему удалось разгадать тайну Святого Грааля, Равенскрофт переключил свое внимание на другой предмет, которым он был также одержим, а именно, на Копье Лонгина. Согласно версии, изложенной автором в книге «Копье Судьбы», Тревор Равенскрофт разыскал доктора Штайна и с тех пор «находился с ним в тесных отношениях до самой смерти последнего в 1957 году». В биографии Равенскрофта, размещенной на суперобложке его книги, также сказано, что он «двенадцать лет изучал историю под руководством доктора Вальтера Иоганна Штайна» и с 1945 года вел тщательные розыски интересующих его реликвий. Однако журналист и писатель Эрик Вайнентс в статье, опубликованной в 1982 году, пишет, что «из разговоров с Равенскрофтом мне стало понятно, что тот никогда не встречался с доктором Штайном и контактировал с ним исключительно через посредника».

К сожалению, в 1989 году Равенскрофт умер, и уже невозможно установить истинность того или иного его утверждения. Лондонский книгоиздатель Невилл Армстронг, выпустивший в свое время книгу «Копье Судьбы» с логотипом собственного издательства «Невилл-копьеносец», не скрывает своих смешанных чувств к автору. И это неудивительно, ведь Равенскрофту потребовалось несколько лет, чтобы закончить книгу. В своей автобиографии «Опережая будущее», напечатанной в 1999 году, Армстронг пишет, что «Тревор был самым трудным автором, с которым я когда-либо работал. И выходок от него я натерпелся вдоволь».

После того как Равенскрофт получил от Армстронга аванс в две тысячи фунтов стерлингов (по тем временам весьма солидная сумма), он «бесследно исчез». В конце концов его удалось обнаружить в рыбацком поселке в Корнуэлле. Равенскрофт тут же принялся жаловаться, что у него не осталось ни гроша, что он не знает, чем накормить семью, что не может отправить своего ребенка в школу и что «ему не на что купить нормальной обуви и одежды». При этом Равенскрофт ни словом не обмолвился о полученном им авансе. «Тогда, — продолжает Армстронг, — нами был предложен другой вариант: ему еженедельно выплачивается определенная сумма, а он по частям сдает рукопись. По правде говоря, этот Равенскрофт был просто психом, в голове которого была эзотерическая каша. Но в конечном итоге книга попала в список бестселлеров, и права на нее я продал американскому издательству «Патнем» за 50 тысяч долларов».

Невилл Армстронг также вспоминает, что он впервые попробовал марихуану в компании именно Равенскрофта, наркомана со стажем. Этот факт проливает свет на сюрреалистические фантазии, которыми порой пестрят страницы «Копья Судьбы».

Тем не менее Тревор Равенскрофт не забыл упомянуть в предисловии к своей книге имя доктора Штайна, без которого вряд ли было бы возможно написание «Копья Судьбы». Он с благодарностью вспоминает Элизу Штайн, которая допустила его к обширному архиву мужа, собранному последним с невероятным трудом. «Необходимо, — пишет Равенскрофт, — сделать эти документы достоянием общественности, потому что при жизни на доктора Штайна постоянно оказывалось серьезное давление — от него требовали, чтобы он хранил в секрете содержание своих записей».

«Но, в конечном итоге, доктор Штайн не уступил давлению извне. Его даже не смутили слова самого Черчилля, который категорически настаивал на том, что оккультные тайны нацистской партии должны оставаться неизвестными широким массам».

Несомненно, Тревор Равенскрофт более тщательно изучил штайновский архив, чем это сделал Макс Колфилд. В частности, говоря об ответственности оккультистов, способствовавших развитию гитлеровской одержимости идеей копья, Равенскрофт соглашается с Колфилдом, что Гвидо фон Лист был первым, кто оказал влияние на Гитлера. Но при этом он указывает еще на два источника влияния: это Дитрих Экхарт и профессор Карл Хаусхофер. И в этом Равенскрофт опять-таки не оригинален, так как до него эти имена уже называли французские писатели Луи Повель и Жак Бержье в замечательной книге «Утро магов» (1960), получившей высокую оценку специалистов.

Злобного и плешивого Экхарта называли «духовным отцом нацизма». Совершенно очевидно, что этот обладатель густых черных усов был своего рода наставником Гитлера. Последний в своей книге «Майн Кампф» относил Экхарта к «лучшим сынам, посвятившим свою жизнь, свои мысли и все свои силы делу пробуждения нашего народа». Это высказывание заставило доктора Штайна еще раз убедиться в том, что зловещая фигура Экхарта была выбрана фюрером не случайно.

Дитрих Экхарт родился в 1868 году. В годы, предшествующие Первой мировой войне, он еле-еле сводил концы с концами, зарабатывая на жизнь написанием стихов, пьес и журналистикой. Оказавшись на фронте, Экхарт, так же как и Гитлер, сильно отравился горчичным газом. С тех пор он заглушал боль исключительно морфием и щедрыми порциями алкоголя. В 1919 году он выставил себя в качестве ярого антисемита в памфлете «Без обиняков». Весь тираж, 25 тысяч экземпляров, он издал за свой счет и распространил среди единомышленников. Впрочем, антисемитизм был не единственной точкой соприкосновения Экхарта и Гитлера. Вот что пишет в своей книге «Фюрер» (1945) Конрад Хейден: «Экхарт был человеком необузданным, неприкаянным и далеко небезупречным. В тридцатилетнем возрасте он жил как берлинский бродяга, возомнивший себя поэтом. Он мог бы рассказать Гитлеру, что (подобно ему самому) спал в бесчисленных ночлежках или на скамейке в парке, а всему виной были, конечно же, еврейские пройдохи, которые помешали ему стать знаменитым драматургом».

Экхарт и Гитлер впервые встретились в 1920 году в байрейтском доме Рихарда Вагнера. «С тех пор Экхарт, — как утверждает Хейден, — занимался формированием духовности Гитлера. Наставничество шло на двух уровнях: первый уровень —“тайная доктрина”, второй — доктрина пропагандистская».

«Тайная доктрина» — это оккультное знание, в котором Экхарт к тому времени уже заметно преуспел. Кроме того, он играл ведущую роль в так называемом «Обществе Туле», которое намеревалось с помощью магии возродить арийскую расу. Экхарт изучал легенды о Святом Граале и Копье Лонгина и верил, что обладание этими реликвиями необходимо для достижения мирового господства. Когда они с Гитлером горячо и возбужденно обсуждали историю священного копья, Экхарт всякий раз внушал будущему фюреру мысль, что реликвию во что бы то ни стало надо вернуть из Вены домой, в Нюрнберг.

В 1923 году Экхарт был одним из основателей национал-социалистической партии. Однако через несколько месяцев из-за чрезмерного пристрастия к морфию и алкоголю Экхарт скончался, но перед смертью успел обратиться к своим соратникам и друзьям. В его речи отчетливо отразились и его высокое мнение о себе, и его провидческий дар: «Следуйте за Гитлером! Он будет танцевать, но под мелодию, написанную мною. Я посвятил его в премудрости «Тайной доктрины», я открыл его зрительные центры, я дал ему средство общения с высшими силами. Не печальтесь обо мне, ибо столько, сколько сделал для истории я, не сделал ни один немец».

Эти зловещие слова из уст умирающего Экхарта услышал профессор Карл Хаусхофер, ближайший друг Дитриха. Хаусхофер мог бы показаться человеком кротким и простодушным, но это обманчивое впечатление тут же рассеивалось под тяжелым сверлящим взглядом его глубоко посаженных глаз. Профессор Хаусхофер так же, как и Экхарт, обладал незаурядным даром предвидения. Он всячески поощрял интерес Гитлера к священному копью, а кроме того, как гласит легенда, именно он предложил использовать свастику в качестве символа зарождающейся нацистской партии. Вот что пишет Равенскрофт: «Хаусхофер, главный и самый изобретательный манипулятор нацистской партии, открыл глаза фюреру на то, как силы зла могут управлять ходом истории. Именно он убеждал Гитлера в необходимости переноса Копья Судьбы из венского музея в родной Нюрнберг, чтобы эманация копья проистекала из самого сердца нацистского движения».

Карл Хаусхофер родился в Баварии в 1869 году. В юности он хотел стать военным, а поскольку выгодно отличался от своих сослуживцев поразительным интеллектом и уникальными способностями к языкам, то быстрое продвижение по службе ему было гарантировано. Несколько лет он работал на немецкую разведку в Индии, Японии и на Дальнем Востоке. Здесь он впервые заинтересовался мистицизмом. Говорят, что в Японии он состоял в тайном обществе и даже принес клятву, что в случае провала «мистической миссии» по распространению «Тайной доктрины» покончит с собой.

Он был глубоко убежден, что германская раса берет свое начало в Центральной Азии и для того, чтобы сохранить превосходство «нации господ», руководителям Рейха необходимо задуматься о завоевании Востока. Позже он напишет об этом целую книгу, где проиллюстрирует свою теорию картой со свастикой, покрывающей не только Европу, но и весь мир. 

Вернувшись в Германию, Хаусхофер поступил в Мюнхенский университет, где впоследствии защитил диссертацию по политической географии. Когда началась Первая мировая война, Хаусхофера призвали в армию и направили на Западный фронт. На фронте проявился не только его военный талант, но и замечательный дар предвидения. Например, он мог предугадать грядущие политические изменения в странах, о которых ровным счетом ничего не знал, или назвать час вражеской атаки, или даже предсказать место, куда упадут снаряды.

После поражения Германии Хаусхофер вернулся к преподавательской деятельности в Мюнхенском университете, где излагал свои убеждения в качестве профессора геополитических наук. В 1921 году он основал журнал «Геополитическое обозрение», в котором писал о новых временах, наступивших для немецкой нации. Вскоре у него появился ассистент по имени Рудольф Гесс, который впоследствии утверждал, будто профессор Хаусхофер был не только мистиком, наделенным невероятной силой, но и тайным вождем оккультистов. Гесс познакомил Хаусхофера со своим близким другом Адольфом Гитлером, который позже сделает Гесса своей правой рукой в партии. Французские исследователи Повель и Бержье писали: «После неудавшегося “пивного путча” Гитлер был приговорен к заключению в Ландсбергскую тюрьму. Здесь его ежедневно навещал Хаусхофер, часами обсуждавший с ним свои теории, суть которых сводилась к необходимости решительного захвата политической власти. Оставаясь наедине с Гессом, Гитлер размышлял над словами Хаусхофера и обдумывал пропагандистскую основу для своей книги “Майн Кампф”». 

Профессор Хаусхофер прожил долгую жизнь. Многое из того, что казалось пустыми мечтами, усилиями Гитлера стало явью — во-первых, Копье Лонгина было возвращено в Нюрнберг, а во-вторых, немецкая экспансия осуществилась в таких масштабах, какие не мог представить себе профессор даже в самых безудержных фантазиях. Хаусхоферу довелось также увидеть падение Третьего рейха. В 1946 году профессора не стало — он покончил жизнь самоубийством. Считают, что Хаусхофер поступил так, как повелевала ему клятва, данная много лет назад при посвящении в члены тайного японского братства.

Новость, что после аннексии Австрии в марте 1938 года Гитлер завладел Копьем Лонгина, была передана Уинстону Черчиллю доктором Вальтером Штайном. Данные секретного документа во многом совпадали с уже известными премьер-министру фактами: он знал, что немцы захватили «имперские сокровища» и перевезли их в Германию под охраной специально отобранных эсэсовских частей. По словам доктора Штайна, Гитлер сделал слабую попытку оправдать свои действия ссылкой на императора Сигизмунда, который утверждал, что имперские реликвии «никогда не должны покидать землю отеческую».

В своем донесении Штайн сообщал: все имперские сокровища, включая священное копье, перевезены из Австрии в Германию на бронепоезде и будут выставлены для всеобщего обозрения в Нюрнберге, в старинной церкви Святой Екатерины. Тысячи людей уже стекались к упомянутой церкви, чтобы воочию увидеть «жемчужины короны фюрера». Тревор Равенскрофт так описал финальную сцену этой особенной главы нашего рассказа: «Уинстон Черчилль был единственным политиком, который увидел в гитлеровском вторжении в Вену тревожные признаки не только грядущих перемен в балансе европейских сил, но и неизбежность новой мировой войны. Получив от доктора Вальтера Штайна факты, свидетельствующие об одержимости Гитлера идеей мирового господства, которое он надеется обрести с помощью хранившегося в Хофбурге священного копья, английский премьер-министр еще раз убедился в правильности своих предчувствий относительно планов фюрера на завоевание мира».

Читая о том, с каким восторгом Гитлер принял во владение долгожданную реликвию, Уинстон Черчилль, должно быть, в глубине души понимал, что теперь в Европе мир наступит только тогда, когда священное копье удастся вырвать из рук безумного фюрера…