Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира?

Глава 5 «Копье Господа»

Карл Великий был королем франков, императором и являлся одним из величайших правителей в истории человечества. Человек властный, мужественный, обладающий замечательным чутьем стратега, он стал участником чуть ли не полусотни сражений, навеки вписав свое имя в историю VIII и IX веков. Слава его была невероятной, его ставили в один ряд с героями легенд и сказаний.

К тому же, как полагают некоторые исследователи, именно Карлу Великому принадлежит идея изготовления того копья, которое спустя долгие века скитаний, обрело свое пристанище в австрийской столице.

Жизнь и подвиги Карла Великого подробно описаны в несметном количестве источников, поэтому вдаваться в подробности нет никакой необходимости и мы ограничимся лишь кратким обзором. Карл родился в Аахене в 742 году. После смерти отца, франкского короля Пепина Короткого, в 768 году Карл получил в наследство северные земли королевства, а его младшему брату, Карломану, достались остальные земли франкского королевства.

Однако через три года Карломан умер, и все франкское королевство перешло в руки Карла. Вот с того момента имя Карла и основанной им династии обрастает многочисленными легендами и мифами. 

В 772 году Карл предпринял свою первую военную кампанию, сражаясь против саксов — язычников, обитавших по берегам Эльбы и Везера, и обратил их в христианство. Ему прислал послание папа Адриан I, в котором Его Святейшество просил о помощи в борьбе с мятежными лангобардами. Карл со своим войском тотчас выступил в поход. В 773 году, перейдя через Альпы и подчинив Павию, он стал королем франков и лангобардов и подарил Равенну папскому престолу. Долгие годы Карл подавлял восстания саксов, вспыхивавшие то тут, то там в Италии. И лишь когда он подчинил вестфальского предводителя Видукинда, ему удалось наконец усмирить все саксонские племена.

В 777 году к Карлу обратился за помощью эмир Сарагосы, которого притеснял кордовский халиф. В ответ на эту просьбу Карл тут же организовал поход в Испанию, пересек Пиренеи и вышел к реке Эбро. На обратном пути арьергард франкского войска, возглавляемый бретонским правителем Роландом, в ущелье Ронсеваль был внезапно атакован басками и полностью истреблен. Этот эпизод лег в основу бессмертной старофранцузской поэмы «Песнь о Роланде».

К тому времени молва о подвигах могущественного короля франков прокатилась по всей Европе, тем более что Карл подчинил Баварию и земли венгерских аваров, обратив завоеванные народы в христианство. В 800 году, чтобы защитить папу Льва III от восставших римлян, он предпринял поход в Италию, уничтожая на своем пути всех непокорных. В первый день Рождества победоносный Карл вошел в собор Святого Петра, где благодарный понтифик возложил ему на голову королевский венок и провозгласил императором Карлом Августом. Это признание со стороны папы еще более укрепило его авторитет в глазах западного мира.

Список побед и достижений нового императора был настолько велик, что многим он казался почти сверхчеловеком. Народ еще больше утвердился в этом мнении, когда стало известно, что в руках Карла находится копье, пронзившее тело Христа. Это подтверждает и франкский историк Эйнгард. Он пользовался особым расположением императора, поэтому неудивительно, что написанная им в 820 году и имеющая решающее значение биография Карла Великого — работа, бесспорно посвященная возвеличиванию предмета своего обожания.

В своем опусе Эйнгард всячески старается доказать, что достижения императора не ограничивались одними лишь завоеваниями, хотя его огромная империя и простирается от Эбро до Эльбы. Он пишет, что Карл Великий знал латынь и древнегреческий. К его несомненным заслугам можно отнести и то, что он пересмотрел законы франков, ввел суд присяжных, провел реформу мер и весов, а также пустил в обращение новые монеты. Кроме того, он с интересом следил за развитием богословской мысли, укрепил позиции духовенства в своих владениях, провел многочисленные церковные реформы, всячески поощрял миссионерскую деятельность, и вообще дал толчок тому процессу, который впоследствии получил название «каролингского возрождения».

Более подробно о роли священного копья в жизни Карла Великого Эйнгард пишет в своих «Хрониках франков», где между прочим указывает, что император «построил свою империю силой Священного Копья, которое одарило его способностью управлять судьбой». По словам историка, Карл питал огромный интерес к старым героическим балладам и поощрял ученых изучать и собирать всевозможные документы и свидетельства, подтверждающие правдивость этих преданий.

Согласно «Хроникам», Карл Великий провел сорок семь военных сражений, в каждое из которых он брал копье, обеспечивавшее ему победу. По всей видимости, именно копье, усилило его дар ясновидения, что помогло императору обнаружить место погребения святого Иакова в Испании и наделило способностью предсказывать будущее.

Вот что пишет далее Эйнгард: «На протяжении всей своей жизни император и жил, и спал рядом со своим драгоценным талисманом. Но однажды, возвращаясь из последнего победоносного похода, Карл случайно выронил копье из рук своих, и тогда подданные его узрели в том знак неминуемой и скорой беды, сиречь смерти императора». 

Далее Эйнгард описывает это событие более подробно и добавляет, что в момент возвращения Карла Великого из Саксонии по небу пронеслась комета. При этом лошадь императора пугливо рванулась в сторону и сбросила его на землю. Копье, которое король держал в левой руке, вылетело и упало в грязь.

И в тот же миг в королевском дворце в Аахене содрогнулась земля, но Карл об этом знать, конечно же, не мог. Кроме того, в надписи «Карл Первый!», сделанной на фронтоне дворца красной краской, таинственным образом исчезло слово «принцепс».

28 января 814 года Карл Великий умер в Аахене, там же, где родился, и после смерти о нем стали слагать баллады и сказания, подобные тем, которыми он так восхищался в юности. Эпические поэмы, созданные Лодовико Ариосто, Маттео Боярдо и Торквато Тассо, восхваляли также и основанную Карлом династию Каролингов. 

Однако некоторые специалисты в области древней истории полагают, что рассказ о копье — изобретательный вымысел самого Эйнгарда. Они утверждают, что Карл Великий, одержимый идеей расширения и сохранения своей «тысячелетней империи», приказал изготовить точную копию оружия, которое являлось символом бывшей империи Меровингов, вложив в нее совершенно другой смысл. Эмблемой Меровингов было древнее «родовое копье», символизировавшее духовную власть языческого божества и даровавшее его обладателю силы вершить судьбу франков. Будучи ревностным христианином, Карл Великий рассматривал «Копье Лонгина» как символ Крови Христа, наделяющий его владельца правом считать себя помазанником Божьим.

Мы уже знаем, что эксперимент профессора Фезера в Вене доказал, что изученное им копье не старше того времени, когда правил Карл Великий. Но этот вердикт — не важно, верный он или нет — не разрешает тайну Копья Судьбы, а делает эту реликвию еще таинственнее и переносит нас в область сверхъестественного.

Грустный урок истории заключается в том, что все попытки Карла Великого объединить христианские народы Запада и ввести единый порядок правления были обречены на провал. Его наследникам недоставало личностного величия франкского правителя, и вся выстроенная Карлом империя распалась на части. Однако после смерти императора история о нем и его священном копье становится все более популярной, и каждое последующее поколение все сильнее верило в сверхъестественную силу реликвии.

Одним из первых, кто рассказал об этом копье во всех подробностях, был итальянский прелат и историк Лиутпранд. Он самым тщательным образом проследил историю копья и яростно отверг все предположения о происхождении реликвии во времена Карла Великого.

К сожалению, о ранних годах этого историка известно немного. Мы знаем только, что родился он около 922 года в Павии, в лангобардской семье, а в 931 году поступил на службу к итальянскому королю Гуго в качестве пажа. По рассказам современников, Лиутпранд был умным и тщеславным человеком, он прислушивался к придворным сплетням и с наслаждением плел политические интриги. Благодаря этим качествам сделал головокружительную карьеру при дворе короля Гуго. Когда трон Гуго занял его преемник, Беренгар I, Лиутпранд тотчас был назначен канцлером.

В 949 году его отправили послом в Константинополь. Здесь он написал «Донесение о константинопольском посольстве» — блестящий и язвительный памфлет на византийский двор. Это сочинение Лиутпранда, по мнению подавляющего большинства исследователей, является одним из самых красочных и ярких описаний жизни аристократии X века, понятно, что у аристократов этот трактат вызвал возмущение и даже ярость.

Вернувшись в Италию, Лиутпранд попал в немилость к королю, а точнее, к его интриганке-жене, королеве Вилле, и был вынужден покинуть королевский двор. Однако горевал он недолго и вскоре нашел себя на службе императора Оттона I (Великого), который мечтал, что германское королевство станет самой сильной державой в Западной Европе. Германскому монарху пришлись по душе ум и расчетливость Лиутпранда, они подружились и делились друг с другом многими секретами. Именно Оттон возбудил в Луитпранде интерес к священному копью, рассказав, как оно попало к нему в 939 году вместе с приданым его жены Эдит, которая доводилась единоутробной сестрой английскому королю Этельстану.

После женитьбы в жизни Оттона I началась сплошная полоса удач. Начиная с саксонской кампании, чрезвычайно успешной, Оттон I не расставался со своим копьем. Об этом пишет Лиутпранд в своей книге «Памятники германской истории». Это сочинение, повествующее о событиях в германском королевстве вообще и о жизни короля Оттона в частности, было написано со скрытым умыслом. Лиутпранду представилась долгожданная возможность свести на страницах своего сочинения старые счеты с Беренгаром и его женой. Кроме того, в своей книге он всячески превозносил военный гений германского монарха, писал о том, как Оттон расширял границы своих владений, как проходила колонизация целых народов и росло влияние христианства на Востоке, распространившееся вплоть до славянских земель. Между кампаниями Оттона и походами Карла Великого можно усмотреть много общего, и этот факт Лиутпранд отмечал с особым удовлетворением.

Оттон I обладал уникальным даром координировать стратегию войск, находящихся далеко от него, и не позволять им рассеиваться в разных направлениях. Военный талант монарха проявился в ходе важнейших военных кампаний — в разгроме венгерских племен в Лехской битве 955 года (недалеко от Вены) и в его экспедиции через Альпы в 951 году, когда был установлен контроль над Италией. Одержав эти победы, Оттон I произнес слова благодарности «священному копью» — главной причине этих побед.

По словам Лиутпранда, Оттон «сочетал в себе набожность и суеверия своего века и приложил немало сил для распространения христианства». Германский монарх верил, что именно копье помогло ему избежать смерти от руки собственного брата, Генриха Баварского, завидовавшего стремительному росту оттоновской империи. В Рождество 941 года Оттон стал объектом заговора — было решено убить императора во время утренней молитвы. К нему подослали двух наемных убийц, но король непостижимым образом почувствовав их приближение, схватил копье, лежавшее на алтаре, и выгнал злодеев прочь. Преступники вскоре были пойманы королевской стражей и казнены.

В своих «Памятниках» Лиутпранд пишет, что «с помощью копья, внушавшего всем суеверный ужас, Оттон подавил восстания воинственных племен, обитавших между Эльбой и Одером, и обратил последних в христианскую веру». Историк намекает на древность реликвии и относит ее изготовление ко времени Константина Великого, первого римского императора-христианина.

В 951 году Оттон, ревностно относясь к славе и титулу Карла Великого, отправил к папе Римскому посла с требованием короновать его императором Священной Римской империи. «Требование его не получило одобрения и было отклонено, — пишет Лиутпранд. — Но самонадеянный Оттон был настроен решительно. Единовластный обладатель священного копья твердо знал, что императорский трон — это всего лишь вопрос времени. Он верил в свое высокое предназначение».

Именно так все и случилось. В 962 году папа Иоанн XII возложил на голову Оттона I императорскую корону. По словам средневекового историка, кульминацией стало коленопреклонение перед папой, когда «к плечу монарха было поднесено копье. Этим обрядом было признано право Оттона I именовать себя императором Священной Римской империи». Лиутпранд же в награду за свою преданность повелителю был назначен епископом Кремонским, но не особенно утруждал себя возложенными на него обязанностями и часы досуга посвящал сочинительству и изучению литературы.

Однако безудержный рост императорского могущества обеспокоил Ватикан, и папа Иоанн XII пересмотрел свое отношение к Оттону. В итоге отношения между ними стали весьма напряженными. Но Оттон и на сей раз проявил решительность, лишил Иоанна XII святого престола и издал указ, согласно которому каждый новоизбранный папа обязан приносить присягу на верность императору. Как показала история, этот императорский указ привел к тому, что Оттон I лично возглавил христианское сообщество.

Согласно трудам Лиутпранда, Оттон I верил, что священное копье «является олицетворением его власти». Благодаря копью ему удалось установить контроль над когда-то неспокойными территориями Германии и Италии, а также обратить в христианство Скандинавию и славянские народы. Это копье, символ высшего могущества, хранилось под неусыпной охраной в стенах величественного собора, построенного им в Магдебурге в 968 году. Здесь же был погребен и сам император, скончавшийся пятью годами позже.

Его верный друг и летописец Лиутпранд умер годом ранее, и после его смерти все упоминания о копье исчезли почти на целое столетие. Однако, когда копье вновь появилось на исторической сцене, оно уже стало иным — к его лезвию были приделаны две странные детали.

Годы правления Генриха IV, третьего императора Священной Римской империи, были отмечены его стремлением сосредоточить в своих руках всю мирскую и духовную власть, а также многочисленными разногласиями с Ватиканом. Но, несмотря на это, в сознании многих поколений его имя неразрывно связано со священным копьем — главным образом потому, что он приказал отреставрировать и нарастить эту чрезвычайно хрупкую реликвию.

Будущий Генрих IV родился в Госларе. Когда ему исполнилось шесть лет, умер его отец, воинственный Генрих III. Вначале во главе государства стояла его мать, королева Агнесса из Пуатье, но в 1070 году, когда Генриху исполнилось двадцать лет, он стал править единолично. Первым делом он решил обуздать саксонскую знать, но жесткие и кровавые меры, предпринятые им для осуществления этой цели, привели к восстанию 1074 года, которое было разгромлено. Уже на следующий год, как пишет немецкий историк Хартвиг Флото (1855), Генрих вооружился «Христовым Копьем» и сокрушил врагов при Гогенбурге.

Но это было всего лишь начало черной полосы его правления. Так в 1705 году, пытаясь одновременно сохранить и верность подданных, и поддержку папы Римского, Генрих IV чуть было не лишился и того и другого. Король настаивал на своем праве назначать священнослужителей, в частности епископов. Но римский синод во главе с папой Григорием VII запретил светским властям назначать и смещать епископов, то есть лишил их так называемого «права на инвеституру». В ответ на яростный протест Генриха IV папа Григорий VII в феврале 1076 года отлучил императора от церкви. Почувствовав, что почва уходит у него из-под ног и что он теряет поддержку обеих сторон, король обратился к папе с просьбой отменить столь суровый приговор. Понтифик согласился, но при одном условии — в знак раскаяния Генрих IV должен пройти босиком от Каноссы, где находился двор папы, до Рима.

Претерпев моральные и физические унижения, император поклялся отомстить. Он замыслил свергнуть папу с престола, но Григорий VII опередил его и вновь отлучил от церкви. И на сей раз просить о пощаде было бессмысленно. В 1084 году Генрих со своим войском стремительным броском преодолел Альпы, взял в осаду Рим и после того, как город пал, провозгласил себя императором.

В честь коронации Генрих велел доставить священное копье в Рим. По словам историка Хартвига Флото, император призвал ко двору искуснейшего ювелира Италии и приказал тому добавить к реликвии новые компоненты. Прежде всего в лезвие был вставлен «святой гвоздь» с того самого креста, как сказал император, на котором распяли Иисуса. Затем ювелиру было приказано обернуть копье серебряной оболочкой с надписью «Гвоздь Господа нашего».

Появление восстановленного копья на коронации Генриха IV стало сенсацией. Новость об этом гвозде молнией облетела всю Европу. Еще больше шума наделало признание самого императора, что сила копья теперь удвоилась и тот, кто им владеет, непобедим вдвойне. Однако о происхождении самого гвоздя не было сказано ни слова.

Повлияло ли вмешательство ювелира на силу копья или нет — неизвестно, но последние годы правления Генриха IV спокойными и безмятежными назвать нельзя никак, и это факт исторический. Воспользовавшись отсутствием в Германии Генриха, его соперники развили активность — тут же появились трое претендентов на королевский престол. Правда, вернувшись на родину, Генрих IV тотчас с ними расправился. Тогда один из его сыновей, Конрад, бросил вызов отцу. К нему присоединился и второй отпрыск, Генрих, который пошел еще дальше — он силой заключил отца в темницу и потребовал у того отречения от престола. Но к счастью для короля, кровавой развязки не последовало, и Генрих IV поспешно бежал в Льеж, где и умер в полном сокрушении духа 7 августа 1106 года.

Согласно одной из легенд, перед смертью незадачливый король тайно передал копье во владение своей любимой дочери Агнессе, которая всегда была верна отцу. После нее реликвия перешла в руки династии Гогенштауфенов. А случилось это потому, что Агнесса была замужем за величайшим представителем этой династии, Фридрихом I, получившим из-за своей окладистой рыжей бороды прозвище Барбаросса (то есть «рыжая борода»).

Великих императоров, каким был Фридрих I, в средневековой истории наберется немного — их можно по пальцам перечесть. Это был высокий, представительной внешности человек, который пользовался такой любовью в народе, что про него даже говорили: «В наших сердцах Германия и Фридрих Барбаросса едины». Сразу же после его смерти возникла легенда, что император вовсе не утонул в реке, а спит со своими рыцарями в пещере горы Кифхойзер и дожидается срока своего второго пришествия. «Когда вороны прекратят летать вокруг горы, — говорится в легенде, — Барбаросса пробудится и вернет Германии ее былое величие».

Некоторые версии этой легенды утверждают, что священное копье, помогавшее Фридриху во всех сражениях, все еще зажато в его правой руке. Согласно же другим версиям, он сжимает не копье, а огромный меч. Как бы там ни было, легенда произвела огромное впечатление не на одно поколение немцев, включая Адольфа Гитлера, который боготворил этого императора и назвал его именем не только свою резиденцию в местечке Оберзальцбург, но и план нападения на Советский Союз в 1941 году (так называемый «план Барбаросса»).

Фридрих родился в 1125 году. Его отец, Фридрих Одноглазый, был герцогом Швабским, а мать, Юдит Баварская, происходила из династии гвельфов. Тот факт, что будущий император являлся представителем древнего и знатного германского рода, сделал его подходящей фигурой для наследования престола. Ему было всего лишь двадцать пять лет от роду, когда он стал преемником своего отца, а еще через пять лет, 4 марта 1152 года, коронован императором Священной Римской империи, сменив на троне своего дядю, германского короля Конрада III.

Жизнь Фридриха Барбароссы — это, по сути, история бесконечного сражения — с внутренними неурядицами и народными волнениями в Ломбардии, идеологической борьбы с папой Римским. Фридрих шесть раз ходил походом на Италию, из-за чего его отношения с папой Адрианом IV резко ухудшились, что и привело в 1176 году к поражению Фридриха в кровавой битве под Леньяно. Однако это поражение принесло Барбароссе больше пользы, чем предыдущие победы, ибо заставило его изменить свою жесткую и бескомпромиссную политику на более мягкую и уступчивую. Это, в свою очередь, привело к тому, что жители Ломбардии успокоились и стали вполне мирными гражданами.

В 1177 году Фридрих Барбаросса подписал договор, в котором признал суверенность папы Александра III в делах церкви. На этой церемонии, собравшей множество народа, было продемонстрировано священное копье. По словам современников, «в Венеции Фридрих Рыжебородый, держа копье в руке, преклонился пред папою и поцеловал ноги того, от кого однажды потерпел поражение».

Чтобы осуществить грандиозный замысел по объединению Германии, необходимо обладать теми качествами, которыми отличался Фридрих: и способностями стратега, и несгибаемой волей, и огромным мужеством, и, конечно же, даром дальновидного политика. Но чтобы держать народ одновременно и в страхе, и в благоговении, Фридрих был вынужден проявлять и присущую ему безжалостность. Кроме того, ему приходилось примирять между собою знать разных земель и провинций, и не только примирять, но и заставлять их сотрудничать на благо империи.

В годы правления Фридриха священное копье часто появлялось на столе, за которым сидел грозный рыжебородый император, верша суд. Оно же сопровождало его во время Третьего крестового похода против мусульманского султана Саладина. Считается, что именно это событие, случившееся в 1187 году, привело к тому, что копье впервые попало туда, где тысячу сто пятьдесят лет назад оно стало «священным».

Мусульмане после очередного восстания захватили Иерусалим, до того принадлежавший христианам на протяжении девяноста лет. Услышав об этом, германский император Фридрих Барбаросса спешно собрал армию численностью в 150 тысяч человек и выступил в поход на Палестину вместе с двумя другими европейскими монархами — французским королем Филиппом Августом и английским королем Ричардом I. Оказавшись в Малой Азии, крестоносцы напали на войско неверных, и после грандиозных сражений при Филомелии и Иконии им удалось нанести сокрушительное поражение сельджукам.

Однако великого воина подстерегало несчастье. Однажды, когда армия Фридриха переходила по узкому мосту через реку Салеф (в провинции Киликия), император, желая поскорее присоединиться к своему сыну, находившемуся впереди войска, заставил лошадь прыгнуть в воду. Течение оказалось более сильным, чем он ожидал, и его вместе с лошадью тотчас стало уносить потоком. Тяжелые доспехи, в которые был облачен император, сделали его беспомощным, и даже солдаты, бросившиеся ему на помощь, не смогли его спасти.

Как говорит очевидец происшествия: «Копье выпало из рук императора в самый момент его смерти. Тело императора было извлечено из реки и похоронено в соборе святого Петра в Антиохии».

В этом рассказе ни слова не говорится о дальнейшей судьбе императорского копья. Это не удивительно, поскольку в документах, относящихся ко времени правления Фридриха, вообще отсутствуют какие-либо сведения о судьбе священной реликвии. О ее существовании мы услышим лишь в XIV веке — но с того времени оно уже будет лишено древка.

Но, несмотря на то что само копье вновь появится лишь в годы правления Карла IV, легенда о нем все время поддерживалась. В начале XIII века о замечательной силе копья и его судьбе расскажет роман в стихах «Парцифаль». Этот величайший памятник средневековья был создан немецким поэтом Вольфрамом фон Эшенбахом, позднее поэма вдохновила Рихарда Вагнера на создание знаменитой оперы. 

«Парцифаль» — это, конечно же, жемчужина германской средневековой литературы. Спустя столетие после появления на свет этого произведения, король Карл IV задумал отыскать подобную реликвию, чтобы сделать ее украшением своего довольно убогого двора. Карл был сыном выдающегося слепого короля Богемии Иоанна Люксембургского. Несмотря на потерю зрения в сорокалетнем возрасте, слепой король возглавлял кампании по завоеванию Австрии и Италии. Но 26 августа 1346 года в битве под Креси, сражаясь на стороне французов против английского короля Эдуарда III, Иоанн героически погиб.

После смерти отца Карл был избран королем Богемии и тотчас начал расширять границы своего королевства. Уже год спустя он подчинил себе всю Германию. Окрыленный успехом, он принялся за осуществление своей давнишней мечты — стать самым знаменитым покровителем изящных искусств и литературы в Европе. В 1348 году Карл, желая пополнить свое собрание старинных драгоценностей и редких документов, отправил придворных во все концы королевства. Он наказал своим гонцам посетить самые отдаленные провинции в надежде, что тем удастся найти какие-либо священные реликвии, которые укрепят его королевство в славе, а короля в христианской вере.

По словам историка сэра У. Стирлинга-Максуэла, посвятившего Карлу монографию, король нашел в Австрии как раз то, что так ревностно разыскивал. «В цистерцианском монастыре в Тирольских горах его подданные обнаружили старинный наконечник копья. Монахи вначале отказывались что-либо сообщать, но после некоторого нажима и угроз неохотно поведали, что этим самым наконечником римский центурион пронзил тело Христа, распятое на Голгофе. Услышав историю находки, слуги короля поспешили домой к восхищенному королю».

В книге У. Стирлинга-Максуэла отсутствует всякое объяснения того, каким образом это копье оказалось в горах Тироля. Но Карл, по-видимому, не сомневался в подлинности реликвии и в качестве доказательства указывал на инкрустированный гвоздь и серебряную оболочку, добавленные императором Генрихом IV. Карл задумал укрепить эту хрупкую реликвию и приказал покрыть золотом старое и потускневшее от времени серебро. Он распорядился, чтобы прежняя надпись была заменена на более точную — «Копье и Гвоздь Христовы», а затем выставил его на обозрение в Пражском замке.

Однако богемский король не довольствовался одним лишь обладанием священной реликвией. У. Стирлинг-Максуэл пишет: «Карл отправил к Папе Римскому своих послов, чтобы те доложили понтифику о найденной реликвии. Ему хотелось, чтобы Его Святейшество объявил о введении нового ежегодного праздника — дня святого Лонгина и чтобы в этот день служилась специальная памятная месса. Согласие от папы было получено, и копье стало самым ценным украшением королевского двора».

Ни у кого не вызывает сомнений тот факт, что именно Карл IV первым назвал эту находку «Копьем Господа», хотя некоторые исследователи сомневаются в подлинности реликвии, столь длительное время считавшейся утраченной. Современный историк Фолькер Шир, например, считает, что король Богемии так настойчиво добивался признания копья папой только затем, чтобы взойти на германский трон с надежным доказательством своего права на императорскую корону. 

«Священное копье, по-видимому, было первейшим доказательством этого права, — пишет исследователь. — Или, во всяком случае, Карл так считал, ведь до него эта реликвия подобной функции не выполняла».

Правда это или нет, но древнее копье снова предстало перед глазами публики и следующие пять столетий не исчезало из ее поля зрения. Подсчитано, что со времен Карла Великого и до наших дней эта реликвия побывала в руках сорока пяти королей и императоров. Кроме того, со временем она превратилась в символ судьбы: многие считают, что сила копья вдохновляет на свершения и подвиги, влияет на судьбы народов и, переходя из рук одного правителя к другому, приобретает чуть ли не мистическую силу. Одним словом, копье стало атрибутом верховной власти.

Следующий важный эпизод в истории «Копья Господа» — это передача реликвии в руки императора Сигизмунда Люксембургского (1368–1437 гг.), прямого наследника Карла. В отличие от своего предшественника, Сигизмунд был лишен дара военачальника, но тем не менее был столь же честолюбив и хитер. В 1396 армия турков нанесла ему сокрушительное поражение в Никопольском сражении, но Сигизмунд не остался в долгу и, собрав еще большую армию, выступил в поход на Боснию, Герцеговину и Сербию. В 1411 году он был коронован императором Священной Римской империи и призвал папу Иоанна ХХIII созвать собор в Констанце, главным образом для того, чтобы положить конец расколу чешского реформатора Яна Гуса. Последнего вызвали на церковный собор, причем сам император пообещал ему безопасность. Но, несмотря на охранную грамоту Сигизмунда, Ян Гус был схвачен по дороге наемниками и приговорен к сожжению. 

Сигизмунда преследовал неотвязный страх, что и его может постичь та же участь. Он опасался мести со стороны приверженцев Гуса, которые были яростными противниками восхождения Сигизмунда на богемский престол. Кроме того, он беспокоился за сохранность копья. В 1424 году Сигизмунд объявил: «Самому Господу угодно, чтобы императорская Корона, Держава, Скипетр, Меч и Копье Священной Римской империи никогда не покидали отеческой земли». Для этого он предложил передать собрание древних реликвий, известное как «Сокровища империи», в ведение городского совета Нюрнберга — и, само собой разумеется, не даром.

Перемещение королевских сокровищ из Праги в германский город осуществлялось с неслыханной дерзостью и удалью — сокровища были спрятаны под грудой рыбы и перевозились на простой телеге в сопровождении всего четырех человек. Как бы го ни было, реликвии благополучно доставили в Нюрнберг и передали в церковь при госпитале Святого Духа. Для копья был изготовлен деревянный застекленный шкафчик, отделанный серебром, с тем чтобы подвесить его к потолочной балке — подальше от алчных рук.

Именно в таком виде наконечник и был доступен для всеобщего обозрения. Раз в год его спускали и возлагали на алтарь для показа паломникам. От этих ревностных паломников и пошла легенда, что если посмотреть на отражение копья в зеркале, то можно запечатлеть в глазах его образ и увезти с собой на родину. Помимо копья на обозрение были выставлены и другие реликвии, включая зуб Иоанна Крестителя, мощи святой Анны и кусочек деревянных яслей, куда, как утверждалось, Мария положила младенца Иисуса. 

К тому времени слава копья была столь велика, что самые добродетельные и самые знаменитые люди съезжались сюда со всей Европы, чтобы испытать на себе его магическую силу. Изабелла, королева Испанская, отправила посла с лоскутом муслина, чтобы тот проткнул его наконечником копья — королева надеялась, что это превратит ткань в полноценную реликвию. Эрцгерцог Фердинанд Австрийский направил посла в городской совет за разрешением окунуть наконечник копья в бочонок с вином — видимо, он был убежден, что если выпить это вино, то можно стать неуязвимым для врага.

Реликвия оставалась в Нюрнберге до тех пор, пока весной 1796 года победоносная и сокрушающая все на своем пути армия Наполеона Бонапарта не подошла к стенам города. Тут же поползли слухи, что непобедимый корсиканец, одержавший верх в битве под Аустерлицем, намерен объявить копье своим трофеем и использовать его в качестве символа абсолютной власти. Справедливо опасаясь за судьбу реликвии, члены городского совета приняли решение перевезти имперские сокровища на хранение в Вену.

Миссия была поручена регенсбергскому барону фон Гугелю, доверенному лицу императора. Барон не стал понапрасну тратить время и тотчас переправил сокровища через границу, пообещав при этом, что непременно вернет их на родину, как только в стране наступит мир. Но после распада Священной Римской империи в 1806 году барон фон Гугель, воспользовавшись воцарившейся неразберихой в вопросах собственности, продал священные реликвии, включая и копье, австрийскому императорскому дому Габсбургов, которые правили с 1440 года. 

Однако об этом предательстве стало известно лишь после поражения Наполеона при Ватерлоо. Когда члены нюрнбергского городского совета обратились к австрийским властям с требованием вернуть переданные им сокровища, из Вены пришел отказ. Австрийские власти были удивлены этим требованием, они искренне считали, что сокровища принадлежат им по праву и ни о каком возвращении реликвий, на их взгляд, не могло быть и речи.

Вероятно, «Копье Господа» и дальше хранилось бы с остальными сокровищами династии Габсбургов, если бы однажды оно ни попалось на глаза любознательному юноше, мечтавшему, как и его кумир Карл Великий, о создании собственной «тысячелетней империи». Звали этого молодого человека Адольф Шикльгрубер — пройдет немного времени, и всему миру он будет известен под именем Адольф Гитлер…