Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира?

Глава 10 Тайна Гегардаванка

В центре Турции, в самом сердце страны, где постоянно гуляет ветер, расположен старинный город Кайсери. Старые районы города кажутся совершенно библейскими — что неудивительно, поскольку во времена Христа на этом месте шумел крупный римский город, который назывался Мазарка. Над Кайсери нависает гора Эрджияс-Даг, которая в древности называлась Аргей. Этот потухший вулкан, покрытый снегом, достигает высоты 3916 метров.

Город Кайсери насчитывает не менее шести тысяч лет. Некогда он был столицей Каппадокии, и сейчас многое напоминает о его славном прошлом. Отсюда тянутся следы к нынешнему местопребыванию настоящего Копья Лонгина.

Этот город расцвел еще во времена хеттской империи, благодаря своему очень удобному расположению — он находится на перекрестке торговых путей, идущих на восток от берегов Эгейского моря, и тех, что ведут на север, к Черноморскому побережью. Город долгое время сохранял независимость, пока не появились римские легионы. Последний царь Каппадокии, Архелай (37 год до н. э. — 17 год н. э.), который носил свой титул чисто номинально, ибо во всем подчинялся Риму, переименовал город в Кесарию, чтобы польстить императору Августу. («Кайсери» — это и есть слегка видоизменившееся за истекшие века название «Кесария»).

Однако незащищенная позиция Кесарии, расположенной на ровном плоскогорье, делала ее мишенью для армий, следовавших из Рима в Византию, а позже сельджуков, монголов и мамлюков, пока она наконец не была присоединена к Оттоманской империи в 1515 году.

В центре города возвышается громадная, сложенная из черных базальтовых плит крепость Ик-кале с девятнадцатью башнями. Она была построена при императоре Юстиниане в VI веке и является самым замечательным памятником старины в городе и напоминанием о его былой славе. На оживленных улицах среди старинных мечетей с минаретами и великолепных зданий привлекает внимание сельджукское надгробие XIII века — Донер Кумбет, что значит «вращающаяся могила». Надгробие, имеющее форму двенадцатигранной пирамиды, на самом деле, конечно же, не вращается, хотя местное предание гласит, что на рассвете тот, у кого чистое сердце, может увидеть, как оно очень медленно поворачивается.

Местность вокруг Кайсери таинственна и овеяна историческими воспоминаниями. В незапамятные времена Аргей был действующим вулканом, поэтому плато покрыто окаменевшими слоями лавы и пепла, а за долгие века бесчисленные ливни и наводнения и дующие во всех направлениях ветры сотворили здесь таинственный ландшафт с покрывающими долину коническими белыми монолитами. Обитатели этих мест — потомки разных народов, живших здесь в разные эпохи. Когда-то территорию Каппадокии населяли племена муски и табал — библейские «мешех» и «фувал», о которых в Книге Иезекииля говорится, что они «распространяли ужас». Многие античные источники обязательно упоминали красоту женщин этих племен.

Здесь зарождались и расцветали различные религии. Начиная со второй четверти VI века огнепоклонники-зороастрийцы поклонялись вулкану Эрджияс-Даг. Ранние христиане создали в Каппадокии общину, и к IV веку город превратился в крупный центр христианского вероучения и философии. Как пишет Селин Туйсузоглу в своем путеводителе по Турции (2001), «скрываясь сначала от римлян, затем от иконоборцев, Сассанидов и турок, эти отважные христиане выбили в мягком туфе пещеры, построили в них церкви с великолепными фресками и даже целые пещерные города».

Кесария была центром христианства вплоть до арабского вторжения в VII веке. Здесь в 329 году родился св. Василий (Великий), один из отцов церкви. Он стал преемником епископа Евсевия в родном городе, основал монастыри в Каппадокии, написал серию важных книг, посвященных христианской вере.

Но еще раньше, за три столетия до св. Василия, здесь жил другой христианский святой. То, что он провел в Кесарии последние годы своей жизни, является бесспорным фактом. Это был Гай Кассий Лонгин, бывший римский центурион, который пронзил своим копьем тело распятого Христа.

Итак, сегодня существует четыре наконечника копья, которые, предположительно, могут считаться принадлежащими Лонгину. Первый из них — тот, который находится в Вене. Второй хранится в Риме (Ватикан), третий — в польском Кракове. Последний же наконечник, который, скорее всего, и есть настоящий, попал в Армению. Ходят слухи еще о каком-то копье, которое будто бы было обнаружено в Турции, в бывшей Антиохии, которая ныне называется Антакья, — но о судьбе этого копья мы ничего не знаем.

История римского копья сложна и запутанна. Она началась в 570 году, когда некий паломник, будущий святой Антонин из Пьяченцы, посетил Иерусалим. Там в базилике на горе Сион он увидел две реликвии, о которых позже писал в своем «Бревиарии»: «Много в Иерусалиме святынь, и у Гроба Господня видел я терновый венец, коим увенчан был Спаситель наш, и тамо же копье лежало, коим пронзено было Его предреберье».

О копье, которому поклонялись паломники в Иерусалиме, рассказывает также римский философ и ученый Магнус Кассиодор (480–570 гг.). Ему вторит франкский историк и агиограф VI века Григорий Турский в своем сборнике «Восемь книг о чудесах». Однако в 615 году Иерусалим захватил персидский шах Хосров, и, как пишет хронист VII века, «священные реликвии попали в руки язычников». Далее в его повествовании говорится: «В том самом году, когда язычники захватили храм, наконечник копья разломился, и один обломок его был отдан королю Никитасу, который взял его в Константинополь и поместил в храме св. Софии».

Об этом «обломке наконечника» не было ничего слышно вплоть до 1244 года, когда он попал к императору Константинополя Болдуину II. Когда же в 1261 году греческие войска изгнали из Константинополя крестоносцев, Болдуин преподнес его Людовику IX (Святому), королю Франции, тоже крестоносцу. Король поместил этот обломок копья в церковь Сент-Шапель в Париже, где он и оставался вплоть до Французской революции. Когда же разразилась революция, множество церковных сокровищ и реликвий отдали на хранение в Национальную библиотеку. При этом, к сожалению, обломок исчез, и больше его никто не видел.

Другой уцелевший обломок имел более счастливую участь. Около 670 года он по-прежнему находился в Иерусалиме в церкви Гроба Господня, где его увидел римский историк Аркупл. Он заметил, что наконечник, по всей видимости, был отреставрирован по приказанию императора Ираклия.

Ираклий, уроженец Каппадокии, был талантливым полководцем и, как говорили, прославился бы невиданными победами, если бы не потакал своим слабостям и не тратил время в богословских дискуссиях. В последующие годы многие паломники в Константинополе, включая знаменитого английского путешественника XIII века рыцаря Джона Мандевилла, видели отреставрированное копье. Сэр Джон, который объездил всю Европу, Турцию, Персию, Аравию, Северную Африку и Индию, писал в своей книге «Странствия», что видел обе части копья: самый кончик — в Париже и вторую, более крупную часть наконечника — в Константинополе в 1357 году.

В 1492 году Константинополь захватили турки, и копье вместе с другими реликвиями попало к ним в руки. Согласно «Истории пап» Генри Пастора, султан Оттоманской империи Баязет II решил послать копье в дар папе Иннокентию VIII, чтобы добиться освобождения своего брата Зизима, бывшего пленником в Риме. Как только наконечник попал в Рим, его поместили на почетное место в соборе Святого Петра. Через сто лет, в 1606 году, копье было изображено на кивории в базилике Св. Петра, построенной Франческо Гримальди в честь папы Иннокентия VIII.

Интересно, что именно тогда впервые были высказаны сомнения в подлинности копья, поскольку стало известно, что во Франции и Германии у него имеются «соперники». Однако никто из церковных или светских исследователей всерьез не занимался выяснением этого вопроса. Только в конце XIX века французский знаток церковных реликвий М. Ф. де Мели занялся изучением копья из собора Святого Петра. Результаты своего исследования он описал в книге «Священная константинопольская реликвия» (Париж, 1904).

Де Мели разыскал рисунок, изображающий отломанный кончик Копья в одной старой рукописи из Амвросианской библиотеки в Милане. Сравнив этот рисунок с римской реликвией, он убедился, что эти два фрагмента некогда представляли собой единое целое.

В наши дни наконечник с обломанным кончиком находится в алтаре собора Святого Петра в Риме. (В соборе также стоит и великолепная статуя, изображающая святого Лонгина, работы Джанлоренцо Бернини. Центурион изображен с воздетыми руками, с зажатым в правой руке знаменитым копьем.) В беседе с автором этой книги представитель Ватикана сказал: «Католическая церковь не настаивает на подлинности этой реликвии». 

Краков, бывшая столица Польши, расположен в широкой долине на берегах реки Вислы. Это четвертый по величине город Польши. Некогда он соперничал по роскоши с такими столицами Центральной Европы, как Будапешт, Прага и Вена. Большинство исторических зданий сосредоточено в Старом городе, где над домами возвышаются две башни Мариацкого костела, который находится на Рыночной площади. Южнее, на высоком холме расположен великолепный Вавельский замок, а у подножия этого холма Висла делает крутой поворот, что создает необыкновенно красивую панораму.

Но есть одно здание, которое связано не только с историей Кракова, но и с историей Польши, — это великолепный готический Кафедральный собор Святых Станислава и Вацлава. Это, собственно, уже третье здание, стоящее на месте первоначальной постройки, датируемой 1020 годом. Нынешний собор строился с 1320 до 1364 года при короле Владиславе. Здесь хранятся мощи святого Станислава, очень почитаемого поляками. В соборе множество приделов и три колокольни, а над входом висят кости ископаемого чудовища (легенда утверждает, что это кости дракона; другие считают, что это кости ископаемого мамонта). Согласно здешнему поверью, когда кости обрушатся, настанет конец света.

Главный интерес для истории копья представляет сокровищница собора — внушительная пристройка, восходящая к XI веку. Для того чтобы попасть туда, надо пройти через ризницу мимо удивительного распятия, принадлежавшего королеве Ядвиге. Предание гласит, что королева, впоследствии канонизированная, молилась перед этим распятием. Ее мощи хранятся в алтаре собора. 

Сокровищница собора содержит уникальную коллекцию предметов старины. Публика туда не допускается, хотя многие экспонаты, в том числе украшенные драгоценными камнями мечи, серебряные королевские реалии, богато расшитые драгоценными камнями коронационные одежды и различные предметы церковной утвари время от времени демонстрируются в экспозиции прилегающего к собору музея. Украшением коллекции (не доступным для обозрения публики) является некий наконечник копья. Историк М. Пшедзецкий в книге «Варшавская библиотека» (1861) цитирует отрывок из древнего текста «Чудеса святого Адальберта, мученика»: «Этот наконечник копья хранился в сокровищнице на протяжении восьми столетий. Предание говорит, что это копье святого Маврикия, подаренное Болеславу Храброму, сначала князю, а потом королю Польши, Оттоном III во время паломничества императора к могиле святого мученика Адальберта в Гнезне в 1000 году. Копье это — знак власти, с ним Карл Мартел победил сарацинов при Пуатье в 731 году. Весьма вероятно, что император Оттон приказал сделать дубликат копья, бывшего императорским талисманом, чтобы подарить своему могущественному союзнику Болеславу Польскому».

Для историка, однако, упоминание о Карле Мартеле в связи с копьем звучит несколько странно. Мартел («Молот»), родившийся в 676 году и бывший сыном Пипина Геристальского, прославился победой при Пуатье, которая, если идеализировать ее значение, спасла Европу от арабов. Искусный и отважный воин, он был избран герцогом австрийских франков и в течение пяти лет являлся их правителем. После многочисленных схваток с саксонцами, аллеманами и баварцами наступил поворотный момент в его судьбе: ему довелось остановить нашествие мусульман, которые наводнили Ближний Восток, Северную Африку, Пиренейский полуостров и большую часть Южной Франции. Битва произошла в поле между Туром и Пуатье.

У нас имеется описание этого сражения, рассказывающее, как Карл Мартел во главе своего войска бросается в гущу врагов с копьем святого Маврикия наперевес. Но это представляется не слишком правдоподобным. Само имя Мартел, под которым вошел в историю этот храбрый военачальник, указывает на его излюбленное оружие — боевой молот.

Мартел стал известен еще и потому, что добавил к упряжи боевой лошади стремена, и это совершенно изменило характер боя. Получив удобный упор для ног, всадники могли скакать галопом, резко поворачивать, преодолевать препятствия с тяжелым копьем в руке и при этом твердо держаться в седле. Теперь они могли поражать противника копьем на полном скаку, используя для усиления удара тяжесть собственного тела и инерцию движения мчащейся лошади.

Правда, это нововведение породило и проблему: копье иной раз поражало неприятеля с такой силой, что его невозможно было вытащить на скаку, из-за чего всадник оказывался беспомощным и беззащитным в гуще сражения. Оружейники Карла Мартела нашли решение, расположив поблизости от наконечника копья специальный щиток, который не позволял копью вонзиться слишком глубоко. Такие копья стали называть «крылатыми», и я думаю, что именно этот факт предопределил ошибку Тревора Равенскрофта, который пишет в своей книге «Копье Судьбы»: «Магический талисман стал грозным оружием в руках франкского военачальника Карла Мартела, одержавшего поистине чудесную победу над превосходящими силами арабов в битве при Пуатье (732 г.). Поражение в этой битве означало бы подчинение всей Европы власти ислама».

Предание гласит, что молот, благодаря которому ему досталось имя Мартел, Карл получил чудесным путем. По одной версии, молот ему дал волшебник, которого он повстречал в лесу во время охоты, по другой — достался ему от родового божества. Были и другие версии, и нет сомнения, что подобные рассказы поощрял сам Карл, поскольку это помогало ему устрашать врагов. Молот этот, по рассказам очевидцев, был в длину три или четыре фута с массивной ударной частью, покрытой странными рунами, которые наделяли это оружие магическими свойствами. Считалось также, что его деревянная рукоятка была несгораемой. По преданию, Карл размахивал своим молотом «как обыкновенным мечом», в то время как обычный человек даже поднять его не мог. К сожалению, неизвестно, что стало с этим молотом после смерти Мартела.

В любом случае краковское копье находится под замком в сокровищнице Кафедрального собора и для исследования недоступно. Не исключено, что именно это побудило Гитлера в 1938 году объявить краковское копье подделкой, хотя он его ни разу не видел. Вполне естественно, что ему хотелось верить в подлинность собственной реликвии.

У меня имеется фотография и рисунок краковского копья, которые я воспроизвожу в этой книге. Они позволяют убедиться, что копье чрезвычайно похоже на венское. Историк Фридрих Шпатер, зарисовавший его полвека назад, решительно утверждает в своей книге «Имперские драгоценности в Пфальце» (1942), что это «наиболее известный из не слишком точных дубликатов настоящего копья». Надо сказать, что церковные власти Кафедрального собора, подобно римским властям, не настаивают на подлинности копья.

Еще один старинный предмет, который принимали за копье центуриона, впервые попал в поле зрения историков только во время Первого Крестового похода в 1098 году, причем это, скорее всего, даже и не копье. Связанная с ним история — смешение фактов и легенд. Стотысячному войску крестоносцев, окруженному превосходящими силами неверных и страдающему от голода и эпидемий, грозит гибель. И тут появляется смиренный монах по имени Пьер Бартелеми…

Первый из Крестовых походов (ХI-ХIV вв.), имеющих целью отвоевать у мусульман Святую землю, и в первую очередь Иерусалим с Гробом Господним, начался во Франции в 1095 году. В том же году на Клермонском церковном соборе папа Урбан II призвал христиан Европы забыть о междоусобицах и выступить против неверных, обещая за это полное отпущение грехов. На время же их отсутствия в Европе предполагалось установить перемирие, с тем чтобы имущество тех, кто отправится в поход, не подвергалось опасности. Участники похода носили белые плащи с нашитыми на них красными крестами, почему их и назвали крестоносцами.

Из Франции и Германии выступили плохо экипированные крестьянские отряды, которые вел знаменитый проповедник Вальтер Готшальк («Нищий»), Начали они с того, что устроили еврейский погром в долине Рейна, потом привели в ужас мирных жителей Болгарии и Венгрии своей распущенностью и грабежами. К тому времени как они добрались до Константинополя, их ряды сильно поредели. Остатки добрели до Малой Азии, где их наголову разбили турки-сельджуки.

Но в 1097 году в поход отправилась настоящая сильная и дисциплинированная армия. Предводителем ее был граф Раймонд Тулузский. С ним шли такие прославленные рыцари, как герцог Нижней Лотарингии Готфрид, Боэмунд I и его племянник Танкред. Объединившись с армией византийского императора Алексея I, крестоносцы повели войну с мусульманами. Им сопутствовала удача, поскольку они были лучше организованы и лучше вооружены. Вскоре крестоносцы уже стояли под стенами Антиохии (нынешней Антакьи в Турции на восточном побережье Средиземного моря у впадающей в него реки Оронт), которая была в то время третьим по величине городом мира после Рима и Александрии. Крестоносцы окружили турецкую твердыню и после изнурительной восьмимесячной осады одержали победу. Армия нуждалась в отдыхе и восстановлении сил. Однако город был истощен осадой, в нем свирепствовали эпидемии, которые не пощадили и захватчиков.

Основанная Селевкидами около 300 года, Антиохия удобно располагалась на пересечении торговых путей, была крупным центром торговли пряностями и предметами роскоши. За свою долгую историю городу не раз приходилось страдать от катаклизмов как военных, так и природных — здесь часто случались сильные землетрясения. В одном из них в 526 году погибло не менее четверти миллиона человек. Много раз город захватывали неприятельские войска, на его стенах остались следы разрушений и пожаров. (Интересно отметить, что среди позднейших археологических находок на территории города был так называемый «большой антиохийский потир», который некоторые эксперты считают Святым Граалем.)

Вскоре к стенам Антиохии подошла многочисленная и прекрасно вооруженная турецкая армия, которая в свою очередь осадила город, еще не оправившийся после предыдущей осады. Теперь у крестоносцев был выбор: принять неравный бой или погибнуть от голода. Это был очень тяжелый момент — но тут появилось Копье Лонгина и спасло армию Креста.

10 июня 1098 года Пьер Бартелеми, монах из отряда графа Раймонда, имевший репутацию мистика, попросил у своего господина аудиенцию. Он рассказал графу и его духовнику, епископу Адемару де Пюи, о странных видениях, которые посещали его последнее время. Ричард Рейни, автор книги «Призрачные силы» (1990), пишет: «Пьер Бартелеми не мог больше молчать о видениях, посещавших его со дня появления крестоносцев в Антиохии. Ему являлся апостол Андрей и приказывал искать Копье Лонгина, которое зарыто под землей и предназначено для крестоносцев. Апостол показывал Пьеру церковь, под алтарем которой зарыто копье, водил его внутрь, доставал копье, показывал ему и говорил, что этим копьем был пронзен Спаситель».

Граф Раймонд отнесся к этому рассказу вполне серьезно, в то время как епископ Адемар был настроен скептически. На том все могло бы и закончиться, но слухи о видениях монаха разнеслись по осажденному городу. Прошло несколько дней, и уже крестоносцы, среди них даже один священник, заявили, что тоже видели во сне апостола и священное копье. Это смутило епископа, и в конце концов он решил, что не будет вреда, если поискать копье в церкви. 15 июня двенадцать человек — воины-крестоносцы и священники — вошли в церковь Святого Петра. Эта церковь, сохранившаяся и по сей день, находится в скальной пещере и считается первой христианской церковью в мире. По преданию, построена она на том самом месте, где проповедовал святой Лука Евангелист, здесь же проповедовал и апостол Петр, который впервые назвал верующих «христианами».

Вооруженные лопатами воины волновались и едва смели надеяться на то, что копье действительно обнаружится. Это оказалось бы добрым предзнаменованием на будущее. Во главе этих двенадцати человек (на числе двенадцать настоял Пьер: ведь апостолов тоже было двенадцать) находился придворный историк графа Раймонда и его тезка Раймонд де Агилер, которому предстояло описать это событие для потомства. Был тут и Пьер Бартелеми.

Они копали несколько часов. Бэра песка и камней рядом с алтарем росла, но ничего похожего на копье в земле не находилось. В конце концов графу Раймонду надоело ждать, и он ушел из церкви. Раймонд де Агилер пишет о том, что было дальше: «Затем Пьер Бартелеми спустился в яму и принялся энергично копать. Вскоре он закричал, что нашел копье. Я дотронулся до наконечника, еще не до конца отрытого. Затем мы вынули его и отнесли графу Раймонду. Епископ Адемар по-прежнему отказывался признать его за истинное копье, пронзившее Спасителя. Но ликование, охватившее воинство Креста при известии о находке, заставило его смириться».

Изголодавшимся и павшим духом крестоносцам эта находка показалась знамением Божиим и обещанием долгожданной победы. Многие из них и раньше слышали рассказы о волшебной силе копья и его способности изменять человеческие судьбы, о победах, которые одерживали его владельцы. Не означает ли эта находка, что крестоносцам надо выйти за городские стены и принять открытый бой с неверными? Конечно, среди крестоносцев были и скептики, но они никак не влияли на измученных лишениями воинов.

Тем временем за стенами Антиохии среди воинов осаждавшего город султана Кербоги нарастало нетерпение. Им опротивело бездействие, их начальники уже роптали, что пора уходить. Когда слухи о смуте в лагере противника дошли до графа Раймонда, он решил, что пора переходить в наступление.

С момента обнаружения копья под алтарем церкви Святого Петра Пьер Бартелеми не сводил с него глаз. Теперь он заявил, что копье должно присутствовать в сражении. Наступление было назначено на 28 июня. События этого знаменательного дня изложены анонимным автором в книге под названием «Свидетельства о Крестовых походах» (1780): «Крестоносцы несли священное копье перед войском, прикрепив его к древку знамени. Когда Кербога увидел нападавших, он запросил перемирия, но войско не остановилось. Турки, превосходящие их числом, попробовали расколоть ряды наступающих, но те держались сплоченно. Увидев решимость неприятеля, Кербога испугался, что его эмиры могут покинуть его. Так и случилось. Первым бросил его Дукак из Дамаска, а вскоре и все его войско стало отступать. Крестоносцы преследовали бегущих и многих убили».

Это сражение ознаменовало полный разгром Кербоги и успех Первого Крестового похода. Вновь обретя мужество и решимость, войско графа Раймонда отправилось в долгий и изнурительный поход на юг. Выиграв по дороге несколько сражений и успешно осадив и взяв несколько городов, армия наконец добралась до Иерусалима. В 1099 году крестоносцы овладели священным городом, объявив его столицей Латинского королевства. Тогда же были основаны рыцарские ордена госпитальеров и тамплиеров.

Но человек, который нашел копье, — тот, кому, возможно, крестоносцы были обязаны победой, — до победы не дожил. Правда, сведения о смерти Пьера Бартелеми противоречивы. По одной версии, во время перехода из Антиохии к Иерусалиму его продолжали посещать видения, в которых ему, как он утверждал, указывалось, что должна делать армия. Это раздражало командиров настолько, что в конце концов они потребовали, чтобы Пьер доказал божественное происхождение своих видений. Пьер вызвался пройти известное по Библии испытание — «прохождение через огненную печь».

Рассказывают, что он действительно прошел между двумя пылающими стенами огня, специально зажженного для этой цели. И хотя он выдержал испытание, но получил серьезные ожоги и умер в тяжких мучениях через несколько дней. Другая, менее трагическая версия утверждает, что он скончался от солнечного удара во время марша через жаркие сирийские пустыни.

Споры о том, настоящее ли копье было найдено в Антиохии, не утихали и после смерти Пьера Бартелеми. Одни верили в истинность видений монаха, другие сомневались. Ричард Рейни пишет: «Скептики утверждали, что граф Раймонд все это подстроил, а Пьер действовал по его указке. Но тем не менее копье было найдено — и независимо от того, было ли оно настоящим или подделкой, пролежало ли оно в земле сотни лет или было подброшено, оно сыграло свою роль и переменило ход истории».

Не совсем ясно, какова дальнейшая судьба копья. В «первой христианской церкви» проводились раскопки под покрытым мозаикой полом, тщательно изучались выцветшие фрески на стенах — но ничего, проливающего свет на загадку, найдено не было. Утверждалось, что копье было доставлено в Иерусалим рыцарями графа Раймонда и там его «положили на почетное место». Если под почетным местом понимается Сион, то, возможно, антиохийское копье и есть то самое, которое находится в соборе Святого Петра в Риме.

Однако было высказано предположение, что копье попало в Армению. Здесь, очевидно, имеет место некоторая путаница, потому что история армянского копья, к которой мы вскоре приступим, никак с этой не связана. Истина гораздо проще и прозаичнее. М. Ф. де Мели в своей классической работе по истории копья объясняет все как нельзя лучше: «Исследователи уверены, что это вообще не наконечник римского копья, а всего лишь верхушка шеста, на котором носили знамя. Этот предмет мог иметь свою достаточно интересную историю, но к Копью Лонгина он отношения не имеет».

История путешествий апостола Петра по Малой Азии, где он проповедовал христианство и основал семь церквей, перечисленных в Откровении Иоанна Богослова, достаточно известна, и нет нужды ее пересказывать. Оставив Антиохию, он прошел с проповедями через Каппадокию, совершая многочисленные обращения. Это вызвало гнев приверженцев старых религий, особенно евреев. Преследование христиан в этих местах прекратилось только через двести лет после обращения эдесского царя Абгара VIII и проповеди святого Григория Просветителя из Армении. История последнего и, по всей видимости, настоящего Копья Лонгина тесно связана с этим необыкновенным человеком и древней землей, где он родился. 

Армения, окруженная горами Малого Кавказа, может быть названа одной из колыбелей цивилизации. Согласно Книге Бытия, Ноев ковчег после потопа причалил к вершине горы Арарат — эта высокая гора, почитаемая армянами как священная, ныне находится на территории современной Турции. Выйдя из ковчега на сушу, члены семьи Ноя, а также животные всех видов разбрелись по земле и размножились.

Независимо от того насколько правдиво предание, невозможно отрицать, что Армения — страна древнейшей культуры, с драматической, иной раз и фантастической историей. Когда-то ее территория простиралась от Черного моря до Каспийского и включала обширные области, ныне принадлежащие Восточной Турции и Ирану, о чем свидетельствует покинутый жителями христианский город Ани в Турции и множество христианских церквей в Иране. Армения была первым царством, где христианство стало государственной религией. Здесь же зародился архитектурный стиль, который считается предшественником европейской готики.

Существует множество преданий, рассказывающих, как христианство пришло в Армению. В эту страну не раз вторгались чужеземцы-иноверцы. Чуть ли не каждый ручей в горных ущельях, каждая стена, окружающая древнюю церковь или монастырь, могли бы рассказать о крови, пролитой за веру.

Самые древние из армянских преданий повествуют, что первыми проповедниками христианства в этой стране были сами апостолы и их ближайшие ученики, особенно часто упоминаются святой Варфоломей и святой Фаддей. Однако исторических свидетельств, подтверждающих это, не сохранилось. Тем не менее бесспорным фактом является то, что уже через сто лет после смерти Христа религия, названная его именем, приобрела множество приверженцев в районах, примыкающих к Армении, — в особенности важную роль в распространении веры играли апостольские церкви в Антиохии и Кесарии. Влияние этих христианских общин и вымостило христианству дорогу в Армению.

Ближе всего к Армении находился древний центр христианства — Эдесса, где царь Абгар VIII многое сделал, чтобы помочь проповеднику, известному как святой Григорий Просветитель. Благодаря этому святому Армения в 301 году официально приняла крещение. Рассказ об этой важной в истории Армении личности содержится в различных старинных рукописях. Святой Григорий изображен на множестве фресок и картин. Тем не менее многое из его жизни остается неизвестным. Одним из наиболее достоверных источников считается рассказ историка Фавста Византийца.

Святой Григорий Просветитель (Григор Лусаворич) родился в 257 году. Он происходил из рода парфянских царей Арсакидов и состоял в родстве с правящей в Армении царской династией. Согласно Фавсту, отец Григория убил армянского царя Хосрова, за что был казнен вместе со всей семьей. Уцелел только маленький Григорий, которого спасла кормилица-христианка, увезя в Кесарию. Там он и вырос, получив христианское воспитание.

В 286 году римский император Диоклетиан вернул армянский престол сыну Хосрова Тиридату III. Двенадцатью годами позже в армянском городе Нисибине был подписан римско-иранский договор, по которому Армения получила автономию под римским протекторатом. Григорий решил вернуться на родину для проповеди христианской веры — и есть основания полагать, что он взял с собой материальный символ христианства, Копье Лонгина. Далее Фавст пишет в своей «Хронике»: «Григорий вернулся в страну отцов и начал проповедь святой веры. Тиридат, однако, узнал, что новый проповедник — сын человека, убившего его отца, и повелел бросить его в глубокую яму на голодную смерть, подвергнув сначала жестоким мучениям. Пятнадцать лет провел святой в яме у стен царского дворца в Вагаршапате. Некая добродетельная вдова спасла ему жизнь, ежедневно принося пищу».

Согласно рассказу армянского историка XIII века Вартана, написавшего «Историю Крестовых походов», Григорий владел священным копьем, которое попало к нему в Кесарии. Это и было то самое копье, которым центурион Лонгин пронзил тело Христа.

Вартан считал, что Лонгин некоторое время жил в долине Герем. Расположенная в Каппадокии, эта долина позже стала излюбленным приютом монахов. Несколько монастырей основал здесь еще святой Василий. Тут же стоит церковь, ему посвященная. Внутри этой церкви до сих пор сохранилось несколько древних монашеских надгробий и фрески X века.

Лонгин, как полагает историк, передал свое копье одному из обращенных им братьев в качестве символа «крови Спасителя, пролитой за человечество». Бережно сохраненное этим христианином, копье впоследствии попало к Григорию, который «почитал его превыше всех реликвий Господа нашего».

Вартан упоминает и другие версии предания, согласно которым копье принесли в Армению апостол Матфей или Иосиф Аримафейский, но считает их гораздо менее убедительными. 

Перед тем как Тиридат заточил его в темницу, Григорий успел спрятать копье в пещере в горах Котайка — области, лежащей к северо-востоку от древнего города Эрибуни (нынешнего Еревана). В этих горах много пещер, в которых с глубокой древности, еще за много веков до рождения Христа, селились отшельники. Эти отшельники были в числе первых обращены святым Григорием в христианскую веру, и именно здесь он впоследствии основал первый в Армении монастырь.

Конец заключению святого пришел, когда распутный и деспотичный Тиридат приказал предать жестокой казни несколько благочестивых христианок, среди которых была красавица Рипсиме, отказавшаяся стать царской наложницей. Согласно армянскому преданию, царь заболел страшной и мучительной болезнью. Его сестре Хосровитухт было видение: «некий муж с сияющим ликом» явился ей и сказал, что царь исцелится, если освободит Григория. Григорий, которого царь давно считал мертвым, был освобожден, после чего Тиридат немедленно исцелился и в благодарность обратился в христианство вместе со всей своей семьей.

Святому Григорию тоже было видение. Вскоре после освобождения из темницы он увидел Христа — как пишет Фавст Бузанд, — «несущего золотое копье, которым Он ударил в землю, в самом центре Вагаршапата — столицы царской». Немедленно на этом месте воздвигся «столп железный», и на нем сияющий крест. Тут же появились четыре арки, большой купол и золотой алтарь, а все в целом походило на громадный собор.

На этом месте и был построен собор, точная копия того, что явился в видении Просветителю. А город Вагаршапат, названный в честь древнего царя Вагарша, был переименован в Эчмиадзин, что по-армянски значит «сошел Единородный», то есть Христос. Место же, где был построен собор, знаменательно само по себе — здесь много столетий стоял храм огнепоклонников-зороастрийцев, свидетельства тому были найдены при раскопках в крипте. Между 180 и 340 годами Эчмиадзин был столицей Армении.

Григорий стал первым католикосом Армении и оставался им до самой своей кончины в 325 году. В ущелье на берегах реки Азат, в сорока километрах к востоку от Еревана, он построил церковь Гегард (которая также называлась Айраванк, «скальная церковь»; а слово «гегард» — значит «копье») и основал монастырь, куда и передал на хранение Копье Лонгина. Вскоре тут обосновалась большая монастырская община и вырос комплекс зданий, который с ХIII века называется Гегардаванк.

В наше время комплекс состоит из церкви Святой Аствацацин, то есть Божьей Матери, четырехстолпного гавита (гавит, или жаматун, — притвор, место для молитв и собраний), усыпальницы и двух скальных церквей с притворами. Кроме того, в скалах выбиты многочисленные кельи, расположенные на разных уровнях крутого склона. Вне монастырских стен с западной стороны стоит еще одна скальная церковь, посвященная Григорию. Недавно внутри этой церкви обнаружили несколько древних надписей, самая старая из которых восходит к 1164 году.

Монастырь вскоре прославился и стал привлекать многочисленных паломников. Существовало поверье, что паломнику будет сопутствовать удача, если он повяжет ленточку на одно из деревьев, растущих между монастырем и рекой. Если, повязывая ленточку, сотворить молитву, то высказанное желание или просьба, согласно тому же поверью, обязательно исполнятся. 

Большинство монастырских зданий датируются ХIII веком, более ранние постройки не сохранились. В 923 году монастырь постигла беда: в Армению вторглось войско арабов, которые разрушили все, что смогли. К счастью, копье, спрятанное в одной из пещер, уцелело. Нынешняя церковь Богоматери была построена в 1215 году. Ее притвор с великолепным сводчатым потолком по размеру больше самой церкви. Несколько часовен выбито в скалах, и в одной из них бьет священный источник, вода которого, как считается, омолаживает тело.

С любовью отстроенный Гегардаванк, или монастырь Святого копья, несколько столетий был хранилищем реликвии. После того как римляне покинули Армению, страна много раз переживала нашествия мусульман. Копье, тщательно охраняемое, стало для армян символом христианской веры и культурного наследия народа.

Великий армянский ученый и богослов XII века архиепископ Нерсес Ламбронаци не один раз в своих многочисленных книгах упоминает копье и описывает почести, которые ему воздавались. Он рассказывает, что копье было принесено на первый собор Армянской церкви, собравшийся в 365 году в Аштишате. В другом месте он упоминает императора Фридриха Барбароссу, участника Третьего Крестового похода 1189 года, и сообщает, что в войске было несколько армянских рыцарей. К сожалению, Нерсес ничего не говорит о том, знал ли император Фридрих, что армяне — хранители копья. Ведь он сам владел реликвией, которую считал настоящим Копьем Лонгина. Нерсес не сопоставляет армянское копье с копьем Фридриха и ничего не говорит о том, которое из них подлинное.

В VII веке собор в Эчмиадзине был перестроен, причем к нему добавили красивейшую ризницу. (Более поздние перестройки были и в 1654, и 1868 году.) В этом соборе находится коллекция украшенных миниатюрами рукописей, богато расшитые одеяния, золотые потиры, кресты с драгоценными камнями — словом, все сокровища, которые накапливались Церковью в течение столетий. Туда же поместили привезенное из Гегардаванка копье.

Так с тех пор все эти сокровища там и хранятся. Для ознакомления с ними требуется специальное разрешение церковных властей. Среди прочих реликвий там можно увидеть кисть руки некоего святого в серебряном ковчежце и обломок дерева, который считается обломком Ноева ковчега. По преданию, некий армянский монах в XIII веке получил его от ангела после того, как три раза неудачно пытался подняться на Арарат. Этот кусок дерева был подвергнут радиоуглеродному анализу, который показал, что его возраст насчитывает не менее шести тысяч лет. Но, разумеется, церковные власти никогда бы не позволили подвергать анализу копье, и только недавно его разрешили сфотографировать. Одна из последних фотографий приводится ниже.

Буквой А обозначен наконечник, а буквой В — литой крест, более поздняя добавка. Буквой С отмечен крест, составленный из двух металлических стержней, приклепанных к копью, «согласно традиции апостола Фомы». В примечаниях говорится, что наконечник имеет диагональный разлом — на рисунке его не видно — и держится двумя перекрещивающимися полосками металла. Буквами D и Е помечены красная печать католикоса Даниила и желтая печать Давида, претендента на пост католикоса, который не только оспаривал у Даниила его сан, но и утверждал, что копье— его собственность. В 1805 году спор был решен в пользу Даниила, и это последний год, когда копье видел еще кто-то, кроме его хранителей.

Исследователи и эксперты, которым удалось посетить Эчмиадзин, столицу Армянской апостольской церкви, не сомневаются, что металлический наконечник весьма древний. Разумеется, это не решает однозначно вопроса о его подлинности, и, как сказал в своей книге де Мели, «полной уверенности у нас никогда не будет».

Что касается меня, я думаю, что если какая-то часть Копья Лонгина сохранилась после выпавших на его долю приключений, то это, скорее всего, именно тот наконечник, который хранится в Армении. И если мы задумаемся о том, в скольких руках побывала эта реликвия, сколько зла и добра она видела, если вспомним о ее символическом значении и месте в истории — мы поймем, что повествование о Копье еще далеко от завершения.