Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира?

Глава 3 Святой Маврикий и Фиванский легион

Вдоль прихотливо извивающейся Роны, пересекающей Швейцарские Альпы на своем пути в Италию, пролегают две дороги. Есть прямая платная автострада № 9, по которой можно с ветерком проехать из Женевы в Милан и еще дальше на юг, если у вас возникнет такая необходимость. Но существует и вторая дорога — петляющее старое шоссе № 9, которое возле Шильонского замка поднимается вверх, проходит в тени горы Маттерхорн, возвышающейся на 4000 метров, и наконец снова бежит по равнине вдоль озера Лаго-Маджоре.

Этот наиболее спокойный маршрут проходит через кантон Вале. Его обычно предпочитают автомобилисты, желающие насладиться живописными видами вершин Рошер-де-Найе и Па-де-Моржен или горного курорта Ле-Дьяблере. По сути, этот маршрут совпадает с тем, которым пользовались римляне и пи даже более древние наши предки. И если вы пожелаете, то можете посетить одно из тех мест, которые с ранних времен связаны с Копьем Судьбы.

Когда едешь по этой дороге, главное — внимательно смотреть по сторонам и не прозевать табличку с названием «Сен-Морис». Городок расположен километрах в трех к югу от оживленного центра Бе, в узкой части долины, ограниченной с одной стороны отрогами Дан-дю-Миди, а с другой — горами Дан-де-Моркль. Его трудно не заметить, поскольку он стоит в том месте, где сужается Рона. Здесь римляне построили мост, когда завоевывали север. Это внушительное сооружение говорит о том, что это место связано с историей. Вторая подсказка кроется в названии городка.

Городок Сен-Морис был назван в честь святого Маврикия, римского воина, принявшего мученическую смерть в 287 году. История его жизни известна гораздо меньше, чем он того заслуживает. Тем не менее его имя можно встретить повсюду, в разных уголках земного шара. По самым последним данным, в мире насчитывается 598 церквей, 74 города и 4 собора, названных в его честь. Сюда же следует отнести и названия двух государств, образованных от его латинского имени — Мавритания и Маврикий. Имя же римского императора, отдавшего зверский приказ и лично проследившего за его исполнением, давно и заслуженно забыто.

Во времена Рима городок Сен-Морис назывался Агаун и благодаря своему расположению стал не только первой столицей этих земель, но и важным центром сообщений. Через этот город проходили уставшие легионеры, возвращавшиеся после тяжелых сражений на полях Западной Европы, а навстречу им двигались отряды, брошенные на подавление язычников, поднявшихся по всей Франции и Германии.

Один из этих отрядов возглавлял Маврикий, всюду носивший с собой необычное копье. Его жизнь, трагически закончившаяся в окрестностях этого живописного городка, стала легендой, которая обессмертила и самого Маврикия, и эту местность.

Место, где Маврикий и его легионеры отказались выполнять приказ императора и за свое неповиновение заплатили жизнью, находится на берегах Роны у подножия высокой скалы. Пройдет чуть более полувека, и Теодор, епископ Октодура (местечко недалеко от современной Мартиньи), слышавший о мученической смерти Маврикия и его соратников — Кандида, Эксуперия и Виталия, обнаружит их останки. В 350 году усилиями епископа будет построена базилика в память о кровавом событии. Стены базилики сохранились до того момента, когда в 515 году на этой земле, подаренной бургундским королем Сигизмундом монахам, было построено романское аббатство. (Несколько столетий в этом городке находилась резиденция бургундских королей.) Сегодня здание базилики, пережившее не одну реставрацию и перестройку, является наидревнейшей христианской святыней Швейцарии и самым старым из аббатств, сохранившихся к северу от Альп.

Аббатство Святого Маврикия было центром паломничества. Сюда съезжались верующие со всей Европы, сюда везли многочисленные пожертвования: золотые и серебряные изделия, восхитительные средневековые ларцы и реликвии. Среди этих подношений — роскошный «Ларец Теудрига», выполненный из золота и эмали, филигранная «Рука святого Бернара», сделанная из серебра, и замечательная статуэтка святого Кандида, товарища Маврикия по оружию, который был канонизирован католической церковью. Особый интерес для тех, кто занимается изучением истории священного копья, представляет Золотой кувшин, подаренный Карлом Великим.

С тех пор культ святого Маврикия распространился не только по всей Швейцарии, но проник на север Италии. Память об этом святом ежегодно отмечается католической церковью 22 сентября. В Константинополе была написана специальная литургия — «Вечная слава», которую в этом аббатстве исполняют до сих пор.

Однако история Маврикия и его легионеров хранит в себе немало загадок. Что же на самом деле произошло с копьем, которое, как известно, он не выпускал из рук и которое вдохновило его на неповиновение римскому императору? 

До сих пор не утихают споры о том, что же стало с копьем Гая Кассия Лонгина после того, как он принял смерть от руки римского наместника Кесарии. В одной из легенд утверждается, что копье захватил Ирод, прослышавший о чудесном исцелении римского центуриона. Жестокий и своенравный царь Иудеи с особым рвением следил за тем, чтобы все, напоминающее о божественной природе Иисуса, было изъято и уничтожено.

Согласно другой версии, копье попало в руки Иосифа Аримафейского, богатого иудея, члена синедриона, который тайно поддерживал Иисуса. Вечером в день распятия Христа Иосиф попросил Понтия Пилата отдать ему тело Иисуса и похоронил его в собственной усыпальнице. За этот подвиг христианский мир чтит его память.

Предание гласит, что Иосиф взял чашу, из которой пил Иисус во время Тайной Вечери, и понес ее на Голгофу. Когда Лонгин пронзил сердце Иисуса, Иосиф собрал в эту чашу капли пролитой крови и таким образом явил миру то, что позднее назвали «Святым Граалем». Преподобный Эбенизер Кобем Бруэр, изъездивший всю Европу и изучивший бесчисленное количество источников для создания «Словаря крылатых слов и выражений» (1870 г.), писал, что долгие годы в руках Иосифа находились не только чаша, но и копье: «Согласно преданию, Иосиф был на 12 лет заключен в тюрьму, где непременно бы погиб, если бы не чудесная сила Святого Грааля. Освобожденный из заточения императором Веспасианом (ок. 63 г.), он перевез Грааль и копье, которым Лонгин пронзил тело Спасителя, в Англию, основал в Гластонбери аббатство и таким образом положил начало христианизации Англии». 

Рассказывая о том, что все последующие годы Иосиф с учениками были хранителями Святого Грааля, Бруэр цитирует один замечательный источник, имеющий отношение к этим двум реликвиям: «Иосиф Аримафейский перевез в Листенойз Святой Грааль и также копье, которым Лонгин пронзил тело Спасителя. Когда сэр Балин прибыл в замок короля Пелама, он “очутился в покое, чудесно и богато убранном; там была кровать под золотым покрывалом, какого богаче и не бывает, а рядом находился стол из чистого золота. На том столе стояло чудесное копье, украшенное дивным узором” («История принца Артура». Часть I)[1]».

В следующей главе я расскажу о том, что в Англии действительно существует предание об этом копье, но появилось оно лишь 900 лет спустя после описываемых событий. Я также расскажу о том, что эта священная реликвия попала в Англию из континентальной Европы. Как бы там ни было, история Иосифа Аримафейского является примером того, как вокруг копья стали быстро возникать слухи и легенды.

Было высказано предположение, что после ухода Гая Кассия из римского легиона копье это переходило от одного воина к другому. Правила предписывали Гаю Кассию сдать тунику, доспехи и оружие, а поскольку копье входило в экипировку римского легионера, то его необходимо было передать другому воину. Но если принять во внимание особую историю этого переходящего из поколения в поколение оружия, кажется вполне очевидным, что Гай не расстался бы с ним ни при каких обстоятельствах. 

Есть подтверждение тому, что копье попало в руки командира легиона Маврикия. Самый подробный отчет о его жизни приводится в книге «Страдания агаунских мучеников», написанной французским епископом Эвхерием Лионским в первой половине V века. В этом жизнеописании говорится, что Маврикий знал историю копья и верил в его сверхъестественную силу. Знание это укрепило Маврикия в вере, когда он отказался выполнить приказ императора Марка Аврелия Максимиана.

Епископ Лионский ничего не сообщает о детстве и юности Маврикия и никак не комментирует тот факт, что он будто бы являлся прямым потомком Гая Кассия, который завещал это копье своим будущим потомкам — что маловероятно. В книге Эвхерия первые упоминания о Маврикии относятся к весне 286 года, когда тот был назначен предводителем фиванского легиона, называвшегося так потому, что все его воины были родом из египетского города Фивы. Кроме того, легион был уникален тем, что полностью состоял из христиан.

Давно идут споры о том, сколько же воинов входило в фиванский легион. В одних источниках говорится, что их было две тысячи, в других — что их число превышало шесть с половиной тысяч человек. Но не вызывало сомнений то, что местность, из которой они все происходили, отличалась чуть ли не фанатичным поклонением Иисусу Христу. Первые поколения христиан, несмотря на жесточайшие гонения и притеснения, проявляли несгибаемую веру и безоговорочно подчинялись своим священникам, которые были известны как «отцы-пустынники».

Несколько месяцев новый легион нес службу на востоке Египта, где солдаты проходили подготовку под командованием Маврикия и двух его помощников — Кандида и Эксуперия. Затем они получили приказ римского цезаря Максимиана, соправителя императора Гая Диоклетиана, выступить в поход на Галлию для подавления бунта местных христиан. В «Страданиях агаунских мучеников» епископ Эвхерий, опираясь, вероятно, на устные предания, так описывает эти события: «Се описание страданий святых мучеников, кровию которых возблистал Агаун. В долгую и славную память сих доблестных мучений мы и предаем письму течение событий так, как они дошли до слуха нашего. Мы часто слышим, и оспаривать это нет никакой нужды, что тот или иной град или место пользуются высоким почитанием, ибо в месте том приял свою смерть некий мученик. И почет сей постижим, ибо святой мученик предал здесь драгоценную душу свою в руки Всевышнего. Но сколь же велика должна быть слава святого града Агауна, где не один, а многия тысячи убиенных мучеников прияли смерть свою за веру Христову?»

Получив приказ цезаря Максимиана, фиванские легионеры отплыли из Египта в Рим, а оттуда маршем прошли через Северную Италию и добрались до места, которое сегодня называется перевалом святого Бернара. Шеренги легионеров проходили через населенные пункты, сверкая своими доспехами и печатая шаг так громко, что их стали называть не иначе, как «Грохочущий легион».

Могучий отряд фиванских воинов преодолел перевал святого Бернара и разбил лагерь поблизости от Агауна в ожидании дальнейших приказов цезаря Максимиана, который к тому времени уже стоял со своей армией под Октодуром. И только здесь, в Агауне, фиванские легионеры узнали, что им предстоит разгромить мятежных христиан-багаудов и что они должны способствовать искоренению христианства в Галлии. И это еще не все. Был отдан приказ объединиться с армией императора и принести жертвы римским богам, чтобы те даровали им победу, — довольно распространенный ритуал среди легионеров, но в то же время это свидетельствовало о притязании императора на богоравность. Епископ Эвхерий пишет, что, услышав этот приказ, «Маврикий восстал перед войском своим и, потрясая Лонгиновым копием, напомнил о Том, Кто умер от копия сего, и сказал им, что воевать с братьями своими грех вельми большой есть».

Его речь была встречена одобрительным гулом и ревом, после чего было принято единодушное решение остаться в лагере и не вступать в бой с христианами. Маврикий опасался, что их решение не останется безнаказанным, и опасения эти оказались не напрасными.

Получив известие о непокорности фиванского легиона, Максимиан отправил предупреждение, что, в случае ослушания и невыполнения его приказов, будут приняты самые жестокие меры. И снова Маврикий ответил, что он и его воины не отрекутся от своей веры. Затем пришло послание, в котором говорилось: если Маврикий не подчинится приказу императора, то Максимиан прикажет провести децимацию, то есть велит казнить каждого десятого воина по жребию. И если опять приказ не будет выполнен, то децимацию повторят еще раз.

О том, сколь крепкой оказалась вера «Грохочущего легиона», читателю станет ясно из отрывка из знаменитой «Книги мучеников» (1554) Джона Фокса, английского агиографа: «На клочках бумаги были написаны имена солдат, которые поместили в шлемы центурионов. Показательной смертью должны были умереть шесть сотен человек. Приговоренные к смерти обняли своих товарищей, которые старались приободрить их и даже завидовали их судьбе. Вскоре вся равнина была залита кровью мучеников. Те же, кто остался в живых, не отреклись от своей христианской веры, и их постигла та же участь — кровь еще шести сотен мучеников обагрила воды Роны. Но и после этих зверств вера воинов не дрогнула. Они сохраняли крепость духа и силу христианской веры. По совету своих центурионов они выстроились строем в знак неподчинения императору».

Епископу Эвхерию, который считается первым хроникером данного события, удалось заполучить текст обращения к императору, и он приводит его в своей книге. В этом обращении необычайным образом переплелись храбрость, вера и преданность христиан-мучеников: «Император, мы — твои воины, но мы также и воины Бога истинного. Мы обязаны служить тебе верой и правдой, но мы не можем отречься от Творца и Царя нашего, который сотворил не только нас, но и тебя, даже если ты и отторгаешь Его. Во всем, что согласно Его воле, мы охотно подчиняемся тебе, и доселе мы действовали именно так. Мы готовы вступить в бой с любым твоим врагом, но мы не можем обагрить свои руки кровью невинных христиан. Мы принесли обет Богу ранее, чем принесли клятву тебе, и если человек нарушил первый обет и говорит, что не нарушит второй, то такому человеку нет веры. Ты отдаешь нам приказ умертвить христиан, но взгляни на нас, ибо мы и есть христиане. Мы исповедуем Отца — Бога нашего, Создателя всего сущего, и Его Сына, Иисуса Христа. Мы видели, как от меча пали наши товарищи, и мы не плачем о них, но радуемся о тех щедротах, что уготованы им. Ничто другое и никакой иной соблазн не принудил нас к восстанию против тебя. Взгляни, в наших руках оружие, но мы не станем чинить отпор, ибо лучше умрем в невинности, нежели станем жить во грехе».

Но обращение это никак не подействовало на Максимиана, и он направил фиванцам последнее предупреждение, в котором, в частности, говорилось: «Не думайте, что вас много числом, ибо если не подчинитесь мне, умрете все до единого». 22 сентября 286 года, когда и после этих слов Маврикий и его воины проявили несгибаемое упорство, императорским войскам был отдан приказ направиться в Агаун и предать лютой смерти всех непокорных. Но воины Маврикия смиренно приняли смерть, не воспротивившись ей ни на минуту. И Маврикий не поднял копья Лонгина, приняв смерть свою от меча.

Однако повествование о бойне в Агауне на этом не заканчивалось. Дело в том, что остались в живых воины из Грохочущего легиона, которые в это время находились в дальнем карауле, охраняя горный перевал через Альпы. Но их постигла та же участь: солдаты Максимиана напали на них внезапно и предали всех воинов безжалостной смерти.

Вскоре по окрестности прошла молва, будто неподалеку от того места, где произошла бойня, стали случаться чудесные явления. Можно было наблюдать, как мертвые фиванцы, брошенные в реку, выходили из Роны и молились на берегу. Видели также, как обезглавленные легионеры бродили по долине, молитвенно сложив перед собою руки. Эти рассказы были столь многочисленны и красноречивы, что епископ Теодор разыскал это место на берегу реки и решил воздвигнуть там базилику. В ходе не столь давних раскопок, проведенных в этом районе в конце 1940-х годов, были обнаружены несколько обезглавленных останков, изучение которых еще впереди. 

Сегодня Сен-Морис — мирный и тихий городок. И только золотые и серебряные реликвии в главной церкви аббатства заставляют вспомнить одну из самых кровавых трагедий в мировой истории. Именно они дают почувствовать, как легенда о священном копье завладела воображением человечества.