Тайна Копья Лонгина: В чьих руках судьбы мира?

Глава 8 Роковая встреча с судьбой

В течение нескольких минут был слышен зловещий гул, и только потом лунный свет позволил различить в черном ночном небе грозные очертания британских бомбардировщиков, приближающихся к старинным стенам Нюрнберга. Для жителей города и гул, и само появление самолетов были непривычны, многие из них даже вскочили с постелей, подбежали к окнам и тревожно всматривались в ночное небо. Удивление быстро сменилось страхом — ведь сколько ни твердили им по радио, что города Германии неуязвимы, слухи о том, что британские самолеты прорываются в воздушное пространство Германии и бомбят города, множились. Говорили, что с каждым новым налетом бомбардировщики проникают все дальше и дальше, метя в самое сердце Рейха. И вот дошла очередь до Нюрнберга.

В ночь на 28 августа 1942 года «духовный оплот национал-социализма», как Гитлер и его присные называли Нюрнберг, впервые узнал на себе, что такое фугасные и зажигательные бомбы. Этот налет — первый из тридцати восьми — ударил по престижу фюрера и подверг опасности Копье Лонгина, которое перевезли сюда четыре года назад из Вены. В копье видели символ гитлеровского триумфа и подтверждение его избранничества. 

Последние десять лет Нюрнберг и впрямь был духовным центром нацистской партии. А кроме того, с этим древним городом были связаны важнейшие события немецкой истории, особенно истории Великой германской империи. Здесь регулярно организовывались сборища нацистов, благодаря которым Нюрнберг стали считать городом партийных съездов, как Мюнхен — партийной столицей, а Берлин — столицей Рейха.

Первый съезд нацистской партии прошел в Нюрнберге в сентябре 1933 года. В последующие годы у каждого, кто посещал этот город, звенело в ушах и рябило в глазах от пламенных речей, маршей, парадов и тысяч флагов и флажков со свастикой. В стенах старого города собиралось до миллиона членов партии, которые стройными колоннами шествовали к архитектурному чуду новой Германии — стадиону «Танненберг», построенному в римском стиле под личным руководством фюрера, который хотел, чтобы он напоминал знаменитый Пергамский алтарь. Здесь маршировали «гусиным» прусским шагом бесчисленные колонны штурмовиков, отряды СС, рабочий корпус, Гитлерюгенд, армейские, флотские и авиационные соединения, и все это наглядно и ярко демонстрировало мощь Тысячелетнего рейха.

Каждый парад продолжался шесть, а то и восемь часов. У этих парадов была двойная цель: они демонстрировали оппозиции внутри Германии и за ее пределами, что бороться с этакой мощью бесполезно, а кроме того, как считают некоторые исследователи, аккумулировали гигантскую психическую энергию, которую Гитлер, благодаря оккультным познаниям, использовал для усиления своего гипнотического влияния на немецкий народ. Никогда еще прежде магические обряды не совершались так масштабно. 

На съездах воздавались почести нацистам, погибшим за дело партии, зажигался «священный огонь» и толпа замирала в «минуте молчания». Когда по стадиону проходил Гитлер, все мечи и знамена опускались. Говорят, что на одном из таких сборищ Гитлер нес в руке наконечник Копья Лонгина, так же как до него делали предыдущие обладатели реликвии в моменты величайших триумфов, — но не существует ни фотографий, ни других документальных подтверждений этому.

На одном из самых известных съездов в 1935 году Гитлер объявил о принятии рейхстагом пресловутых антиеврейских «законов», известных как «нюрнбергские». И тогда жизнь евреев в Рейхе стала адом. Они больше не считались гражданами Германии, потеряли право занимать государственные должности. Запрещались под страхом уголовного преследования не только браки, но и внебрачные связи между евреями и «арийцами».

Еще более шумным и торжественным был нюрнбергский съезд 1937 года. Тогда перед притихшими слушателями торжественно зачитали имена четырехсот нацистов, погибших в различных стычках, чтобы обеспечить приход Гитлера к власти. Здесь уже явно ощущалась угроза войны, которая вскоре захлестнет Европу.

Нюрнберг, однако, был не просто центром нацистского движения и «духовной столицей» Рейха. Этот старинный город новые хозяева Германии превратили в крупный индустриальный центр. Они были уверены, что сюда, в Баварию, никогда не прорвутся вражеские войска. Таким образом, Мюнхен одновременно символизировал и нацистский дух, и экономическую мощь Германии.

В центре города высится старинная крепость, построенная на холме в 1050 году Генрихом III. В Средние века вокруг нее на берегах Регница выросло множество красивых дворцов и соборов. Постепенно город стал важным торговым и культурным центром империи. В XVI столетии он заслужил славу «колыбели немецкого Возрождения». Здесь родились великий художник Альбрехт Дюрер, поэт Ганс Сакс, скульптор Петер Вишер, живописец и гравер Михаэль Вольгемут, здесь собирались мейстерзингеры, здесь печатались книги, здесь изобрели первые в мире карманные часы.

После Тридцатилетней войны Нюрнберг пришел в упадок. Голод и бедствия войны унесли сорок тысяч человек. Новая эпоха в жизни города началась после 1806 года благодаря Наполеону (который знал о существовании священного копья). Разбив Пруссию и Австрию, французский император подарил дружественной Баварии города Бамберг, Вюрцбург, Ансбах и Нюрнберг. Некогда великий город утратил свою независимость и стал провинцией. И только с началом промышленной революции его статус изменился. В 1835 году между Нюрнбергом и соседним Фюртом пролегла первая в Германии железная дорога. Вскоре в городе открылся Национальный музей, там были собраны сокровища искусства и культуры Германии. В XIX веке город постепенно становится излюбленным местом пангерманистов и апологетов немецкой культуры — достаточно вспомнить Вагнера и его оперу «Нюрнбергские мейстерзингеры».

Через столетие фашисты покрыли Нюрнберг позором, сделав город символом нацизма, а его индустриальный потенциал поставив на службу военной машине. Город, в котором была построена первая в Германии железная дорога, превратился в узловой центр железнодорожной сети, опутавшей всю страну. Железную дорогу обступали здания мощнейших заводов и среди них такие гиганты, как завод электрооборудования «Сименс-Шукерт верке», машиностроительный завод. Вплоть до 1945 года в Нюрнберге будет выпускаться почти половина всех немецких самолетов, подводных лодок и танков.

Одним мановением руки Гитлер превратил старинный культурный центр в сердце военной промышленности. Именно поэтому прекрасный древний город впервые за долгие годы стал мишенью для бомбовых ударов противника.

В феврале 1942 года Черчилль отдал приказ командованию ВВС Британии о бомбежке Германии. Главной целью ночных налетов на Германию, говорилось в этом приказе, становится отныне подрыв морального состояния гражданского населения, в особенности жителей промышленных районов.

В связи с изменением военной доктрины произошли изменения и в британских ВВС. Командиром корпуса бомбардировщиков был назначен маршал авиации сэр Артур Гаррис. Устаревшие модели ночных бомбардировщиков, такие как «уитли» и «Манчестер», были сняты с производства и заменены «ланкастерами», «галифаксами», «веллингтонами» и «хемденами». Эти новые самолеты могли нести на борту намного больше бомб, чем «уитли», были снабжены радионавигационной системой «Джи» средней дальности. Поэтому они отличались высокой точностью попадания, могли удаляться от базы более чем на 600 километров и набирать высоту до 6000 метров.

Рур, Рейнская область и северогерманские морские порты первыми ощутили на себе последствия новой британской стратегии. Гаррис принял решение не распылять силы, а наносить массированные удары и широко применять зажигательные бомбы. Высокая точность бомбардировок способствовала значительным разрушениям — после ночных британских налетов многие немецкие города превратились в руины.

Весной 1942 года были совершены массированные налеты на Кельн, Бремен и Эссен, где располагались военные заводы Круппа. Немецкая противовоздушная оборона оказалась неспособной противостоять хорошо рассчитанным бомбовым ударам, благодаря чему Гаррис стал национальным героем Англии. 17 августа того же года было сформировано знаменитое соединение «Пасфайндер Форс», которое состояло из четырех эскадрилий бомбардировщиков с полуторатонными зажигательными бомбами на борту, носившими идиллическое название «розовые фиалки».

28 августа 1942 года град убийственных снарядов и 112-килограммовых зажигательных бомб обрушился с ночного неба на Нюрнберг во время четвертого налета «Пасфайндера». Предыдущие три налета — на Фленсбург, Франкфурт и Кассель — оказались не слишком удачными из-за плохой видимости, но на этот раз 159 «веллингтонов» и «хемденов» вылетели в полнолуние, и, пролетая над равнинами Баварии, летчики великолепно видели город.

Заспанные жители еще протирали глаза, когда зенитки ПВО открыли огонь. Двадцать три самолета были сбиты, но по крайней мере пятьдесят успешно отбомбились. Остальные сбросили бомбы на Эрланген, университетский городок, расположенный на десять миль севернее Нюрнберга.

Достоверно известно, что от налета больше всего пострадал старинный собор Святой Екатерины, что находится недалеко от центра города. В огромном Зале собраний собора в Средние века происходили знаменитые состязания мейстерзингеров, и, возможно, поэтому Гитлер решил именно здесь выставить на обозрение сокровища Рейха, в том числе и Копье Лонгина. К тому же большинство из этих сокровищ были связаны с этим городом исторически.

Зал собраний, построенный в XIII веке, когда-то принадлежал монахам. Здесь исполнялась духовная музыка. Теперь посетители считали этот зал музеем нацистских трофеев, а не святилищем немецкой музыки. Стеклянные витрины разных размеров и конфигураций выстроились по периметру зала с высоким сводчатым потолком.

Английские бомбы обрушились на Нюрнберг сразу после полуночи. Крыша Зала собраний была пробита в нескольких местах, обломки балок и куски штукатурки рухнули и разбили несколько витрин — в том числе ту, где лежало священное копье. Реликвия чудом уцелела, и только потому, что на здание не упала ни одна фугасная или зажигательная бомба.

Некоторые исследователи упрямо держатся мнения, что один из пилотов получил приказ бомбить собор Святой Екатерины именно потому, что там хранилось копье. Если бы оно погибло, это, безусловно, подорвало бы веру Гитлера в свое великое предназначение. Полагают, что этот приказ исходил от самого Черчилля. Но, разумеется, никаких письменных свидетельств существования подобного приказа не найдено.

Те, кто разделяет это мнение, считают, что этот пилот оказался человеком верующим и просто не мог допустить, чтобы бомба попала в собор. Вместо этого он сбросил смертельный груз поблизости, на берег реки, как только увидел замок Кайзербург, а крыша собора пострадала по чистой случайности. Так ли случилось на самом деле или мы имеем дело с очередной легендой, но замок сыграет важную роль в нашем дальнейшем рассказе о копье.

Согласно версии Макса Колфилда, Гитлер, подобно всем предыдущим обладателям копья, держал его при себе в первые месяцы Второй мировой войны. По мере того как победы следовали одна за другой, он, надо думать, имел все основания уверовать в его силу. Но, как пишет ирландский автор во второй части своего исследования, фюрер явно пережил некое драматическое потрясение, что, без сомнения, происходило с ним не один раз за время его злосчастных попыток завоевать мир.

«И тут что-то, связанное с мрачной мощью копья, начало выводить из себя это капризное чудовище. Возможно, причина лежала в его глубоком погружении в черную стихию зла. Бесспорно — и это исторический факт, — что он приказал отправить Копье Лонгина в нацистскую сокровищницу Нюрнберга. Его отвезли туда в бронированном вагоне, принадлежащем СС, под специальной охраной. Но копью невозможно помешать оказывать влияние на судьбу его хозяина. Издали оно, казалось бы, не привлекало внимания фюрера, но в кризисные моменты его мысли возвращались к нему».

Информация, собранная Колфилдом и дополненная изысканиями Тревора Равенскрофта и других исследователей, в том числе усилиями Френсиса Кинга и Дж. X. Бреннана, дает возможность проследить судьбу копья после бомбежки 28 августа 1942 года, когда была повреждена крыша собора Святой Екатерины.

«Когда Гитлер решил перевезти копье и другие ценности в Нюрнберг, он поручил это одному из старейших и преданнейших членов партии, который своей жизнью должен был отвечать за сохранность сокровищ».

Вилли Либель, грузный, смуглый уроженец Нюрнберга, член национал-социалистической партии с первых дней ее существования, рассматривал эту миссию как почетную награду за его преданность делу. Ранее Гитлер подарил ему рукопись своей знаменитой речи на съезде 1935 года о «нюрнбергских законах», а в 1939 году поддержал его кандидатуру на пост обербургомистра Нюрнберга. Его преданность фюреру была беспредельной.

На следующее утро после налета эскадрилий Гарриса бургомистр Либель в первую очередь подумал не о мужчинах, женщинах и детях, убитых или раненных во время бомбежки, и даже не о многочисленных разрушениях и ущербе, нанесенном зданиям и городским коммуникациям, — он бросился проверять сохранность сокровищ фюрера. Увидев поврежденную крышу собора, приказал немедленно перенести в надежное убежище копье и остальные ценности. Он с ужасом представлял себе, в какую ярость впадет Гитлер, если что-то с ними случится. Либель велел сложить все ценности в ящик, запечатал его и лично отвез в хранилище ближайшего банка. Это был банк Кона, расположенный на Кенигштрассе, 26. Ящик был помещен в самый глубокий и надежно защищенный подвал, а управляющий получил строжайший приказ ни в коем случае не вскрывать его, кроме как по приказанию и в присутствии самого Либеля.

Там наконечник копья и оставался до следующей весны, когда важные события Второй мировой войны посеяли в Гитлере некоторые сомнения. В феврале 1943 года немецкие войска потерпели сокрушительное поражение в России под Сталинградом. Фюрер никак не мог смириться с мыслью, что солдаты Третьего рейха способны потерпеть поражение. Ободренные успехом русские армии перешли в контрнаступление, союзники обрушились с воздушными налетами на западные земли империи, и вопросы безопасности стали главными в планах Гитлера.

Несмотря на то что бурные события той весны поглощали все внимание фюрера, он не забыл о копье. В апреле 1943 года он велел найти постоянное и надежное место для сокровищ Рейха. Неизвестно, заподозрил ли он в чем-то банкира Кона, но приказал рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру вместе с бургомистром Либелем заняться этим вопросом.

Есть свидетельства, что бургомистр предложил несколько хранилищ как в самом Нюрнберге, так и в его окрестностях. Одно из них и выбрал Гитлер — действительно, по всем параметрам оно казалось самым подходящим. Это был подземный туннель, проходящий под Нюрнбергским замком на глубине тридцати метров. Для Гитлера было очень важно, что крепость, в которой находился замок, перестраивал обожаемый им Фридрих Барбаросса. Кроме того, согласно преданию, Копье Лонгина уже прятали здесь и прежде, а именно, в 1796 году, когда на город наступала армия Наполеона.

Этот замок вообще играл важную роль в немецкой истории — достаточно сказать, что с 1050 до 1571 года здесь располагалась резиденция императоров. Многие из них способствовали возведению трех основных сооружений — императорского замка «Кайзерберг» в западной части крепости, замок бургграфа в центре и замок Штадбург, самое древнее строение, на восточной стороне. Над крепостными стенами, окруженными рвом, высились сорок шесть укрепленных башен. Одна из крепостных башен пользовалась дурной славой — то была башня пыток. Здесь произошли самые мрачные в ее многовековой истории события. Здесь же хранилась знаменитая «железная дева», жестокое орудие пытки, описанное Брэмом Стокером, автором «Дракулы», в рассказе «Скво».

Нюрнбергский замок стоит на песчанике и по свидетельствам, относящимся к XIV веку, холм, на котором он построен, прорезан подземными ходами, соединяющими пещеры. И эти пещеры, и ходы, занимающие площадь в двадцать пять тысяч квадратных метров, имеют отнюдь не естественное происхождение, что бы ни писали об этом некоторые историки, — их пробивали в камне искусные германские мастера. Поскольку в этих пещерах всегда прохладно, они являются идеальным местом для хранения самых разнообразных вещей — от бочек с пивом до драгоценных предметов искусства. Вентиляционные шахты, сооруженные сотни лет назад, также способствовали тому, чтобы спрятать копье и другие священные реликвии без проволочек, не привлекая большого количества людей.

Выбрав подходящий туннель, Либель велел двум своим самым надежным подчиненным доставить сюда реликвии. Это были Хайнц Шмайсснер, советник по строительству, и доктор Конрад Фрайс, советник по противовоздушной обороне. Было очень удобно, что выбранный ими туннель выходил на улицу Обереншмидгассе. Эта улица представляла собой узкий ряд живописных домов с остроконечными крышами, за которыми возвышался холм с крепостью. Гараж, примыкающий к одному из этих домов, служил прикрытием для сооруженной внутри него стальной двери, которая вела в туннель.

Под бдительным присмотром Либеля туннель расширили и удлинили на тридцать метров. Чтобы сокровища не повредила сырость, в дальнем конце туннеля установили вентиляцию. Шмайсснер и Фрайс получили ключи от железных дверей. Замок был устроен таким образом, что открыть его можно было только двумя ключами одновременно. Бургомистр был единственным человеком, имеющим дубликаты обоих ключей.

Не меньшую осторожность проявил Либель, когда пришло время перевезти копье вместе с другими реликвиями из хранилища банка Кона в новый тайник. Операцию проводили поздней ночью, и водителю грузовика, на который поместили опечатанный контейнер, велели ехать на Обереншмидгассе окольным путем, чтобы банковский служащий, присутствующий при погрузке ящика, не смог догадаться, куда они едут. И, разумеется, Либель ничего не сказал Шмайсснеру и Франсу о том, как много значит копье для фюрера.

Копье Лонгина находилось в тайнике до 13 октября 1944 года, когда при очередной бомбардировке Нюрнберга было рассекречено место захоронения реликвий. Этот налет был самым сокрушительным из всех, которые город уже пережил: целые кварталы лежали в дымящихся руинах. Разрушив несколько домов на Обереншмидгассе, бомбы уже второй раз за время войны упали возле тайника с копьем.

На рассвете Вилли Либелю сообщили о масштабах английской бомбардировки. У него замерло сердце, когда он прочел в рапорте о разрушениях на Обереншмидгассе. Отбросив в сторону недочитанный рапорт, он немедленно выехал на место. Действительность превзошла его самые худшие опасения. Старые ворота гаража были снесены воздушной волной, и стальная дверь предстала на всеобщее обозрение.

Либель приказал доставить сюда рабочих. Но беспокойство обербургомистра по поводу разрушенной стены одного-единственного дома, тогда как огромное количество зданий превратилось в руины, бросилось многим в глаза и навело их на соответствующие мысли — вскоре по городу поползли слухи о загадочной стальной двери. Догадаться, где спрятаны сокровища, уже не составляло труда, и когда в Берлине узнали о случившемся, последовал приказ немедленно найти для реликвий новый тайник.

Понятно, что во время войны заниматься поисками хранилища за пределами Нюрнберга было невозможно. Оставалось подыскать подходящее место в самом городе. Либель остановился на одном из вариантов, который рассматривался ранее. Речь шла о подвале школы на Панирплац, в другом конце Обереншмидгассе. Это место казалось ему наиболее подходящим и не вызывало подозрений. Школа стояла на склоне того же холма из песчаника, на котором высился замок, а в ее подвале имелась потайная дверь, ведущая в лабиринт подземных ходов и пещер.

Бургомистр выбрал пещеру с удобной нишей под самым потолком, где могли разместиться все сокровища. Контейнер вскрыли, его содержимое разложили в несколько медных ящиков, которые тщательно запечатали и уложили в нишу, после чего рабочие под бдительным присмотром Либеля, Шмайсснера и Фрайса ее зацементировали. Помощники бургомистра навсегда запомнили, каким бледным и нервным казался в то утро в мрачном подвале их обычно краснощекий и самоуверенный начальник.

События развивались стремительно — и те, что происходили на фронтах Второй мировой войны, и те, что непосредственно относились к копью. К весне 1945 года союзники вместе с русскими заняли большую часть земель, захваченных Гитлером для создания Тысячелетнего рейха, и уже вышли к границам Германии. К концу марта измученные жители Нюрнберга осознали тот непостижимый факт, что американские танковые и пехотные части миновали Франкфурт и находятся в Гемундене — в каких-нибудь ста двадцати километрах от них. Неужели впервые в истории наступит момент, когда легендарные стены их города падут под натиском завоевателей? Ответа на этот вопрос жителям города пришлось ждать недолго.

Битва за город началась 16 апреля с прибытием американской Седьмой армии. Ей предстояло сокрушить последний оплот немецкого сопротивления на Западном фронте. Американцы стремились взять «в клещи» город, который защищали всего двадцать два артиллерийских полка и сотня танков.

В отчаянной надежде поднять патриотический дух своих солдат Гитлер отправил гаулейтеру Карлу Хольцу приказ: «Защищайте Нюрнберг до последней капли крови». Мы не знаем, что волновало его больше: безопасность копья или сам Нюрнберг. Солдаты и жители города ответили на призыв фюрера именно так, как он надеялся: сражение за Нюрнберг стало одним из самых яростных в этой войне.

Городу пришлось нелегко. Сверху сыпались бомбы, с земли его поливала огнем артиллерия. Ворвавшимся в город частям Седьмой армии приходилось брать с боем каждую улицу. Изучение схемы сражения показывает, что самые ожесточенные бои велись вокруг Зала собраний — злосчастной цитадели национал-социализма. Отряды СС отчаянно обороняли его. Девять раз шла на приступ знаменитая, испытанная в боях Сорок пятая дивизия «Тандерберд» и в конце концов выиграла бой, понеся при этом огромные потери.

Через четыре дня после начала сражения древний город лежал в дымящихся руинах, впервые за девятисотлетнюю историю сдавшись на милость победителя. 20 апреля американский флаг взвился над площадью Адольфа Гитлера. Для уцелевших нюрнбержцев война закончилась. Для Гитлера, который за четыреста километров от Нюрнберга, в Берлине, поднимал бокал шампанского в честь своего пятьдесят шестого дня рождения, трагедия поражения продолжалась.

Как рассказывает Макс Колфилд, никакие заботы и треволнения не могли заставить Гитлера забыть о Копье Лонгина. Перед лицом неизбежного поражения он еще раз попытался вмешаться в его длинную и запутанную историю. «Перед самой своей смертью Гитлер приказал любой ценой сохранить копье. За три недели до краха империи фюрер строил планы ухода в подполье и будущего возрождения национал-социалистической партии. Он отдал приказ бургомистру Нюрнберга тайно перезахоронить копье. Он хотел, чтобы в день его триумфального возвращения в Германию копье вновь явилось на свет. Гитлер по-прежнему считал себя непобедимым, он не желал мириться с возможностью полного поражения.

Бургомистр исполнил приказ фюрера, и священное копье было спрятано на дно глубокого колодца под старым замком. Когда город наводнили американцы, бургомистр покончил с собой; казалось бы, тайна местонахождения копья должна была умереть вместе с ним. Любопытно, однако, что этого не случилось».

«Любопытно» — в данном случае самое подходящее слово, для того чтобы на основании нескольких версий случившегося определить, что же произошло на самом деле.

Согласно Колфилду, некоего безымянного служащего городской ратуши, человека весьма религиозного, очень беспокоила судьба копья. Опасаясь, что христианской церкви повредит утрата одной из самых драгоценных реликвий, он решился рассказать о местонахождении копья одному из американских офицеров. Через несколько часов отряд американских солдат извлек реликвию из тайника и доставил командиру части.

Колфилд пишет: «Когда измученный, утомленный, уставший от войны человек, сражавшийся долго и отважно, увидел перед собой этот старый, бесполезный, но чем-то очень трогательный предмет, что-то в нем дрогнуло. До конца не осознавая этого, он почувствовал исходящую от копья силу и стал новым, хотя и временным обладателем копья. Немец, который провожал его к тайнику, рассказал, что копье дарует непобедимую силу. “Возьмите его с собой, — еле слышно прошептал он. — Охраняйте днем и ночью”.

В эту минуту в подземном бункере разрушенного Берлина Адольф Гитлер вдруг оставил все мысли о спасении. По какой-то причине его настроение мгновенно изменилось. Было ли это простым совпадением? Через несколько часов после того, как дарующее силу копье перешло в другие руки, он пустил себе пулю в лоб».

Эффектный финал первой части работы Макса Колфилда безусловно интересен и, как показали дальнейшие исследования, обладал определенной степенью достоверности. Бургомистр Вилли Либель действительно покончил жизнь самоубийством. Копье на самом деле попало к американцам. Но то, что Гитлер покончил с собой именно тогда, когда копье перешло в другие руки, не более чем придуманное совпадение.

Заняв Нюрнберг, американцы попытались найти бургомистра. Оказалось, однако, что никто не видел этого известного всем нациста с того самого момента, когда 16 апреля американцы перешли в наступление. Тем временем группу гражданских немцев отрядили помочь хоронить убитых. Они расчищали Пальменгоф, штаб-квартиру местного СС на Якобплац, и обнаружили в подвале тело с простреленной головой. Один из команды узнал покойника, а кольцо с инициалами В. Л. послужило доказательством того, что это был обер-бургомистр Нюрнберга.

Среди арестованных американцами нацистов оказался командир местных эсэсовцев штандартенфюрер Карл Вольф. На допросе он рассказал, что Либель явился в Пальменгоф 19 апреля, чтобы обсудить с ним участь окруженного города. «Я буду сражаться, — заявил Либель, — но ни в коем случае не сдамся в плен живым». С этими словами он вышел из комнаты, а через несколько мгновений Вольф услышал звук выстрела. Прибежав в подвал, он обнаружил там лежащее на полу тело бургомистра. Рядом валялся револьвер.

Со смертью бургомистра, продолжает Колфилд, был утрачен последний шанс узнать местонахождение тайника с копьем. Даже арестовав секретаря Либеля, американцы ничуть не приблизились к цели. Альберт Дрейкорн, маленький перепуганный человек, заявил, что большинство бумаг бургомистра, имеющих отношение к спрятанным ценностям, сгорело при воздушном налете 2 января. Последнюю папку, содержащую дневники Либеля, сожгли по его приказу в начале марта.

Для того чтобы все-таки найти спрятанные сокровища, кроме простого везения понадобились дотошность и упорство лейтенанта Уолтера Хорна из Калифорнии, который провел целое расследование. До войны он изучал историю искусства. Весной 1945 года его перевели в особый отдел армейской разведки, который занимался памятниками, произведениями искусства и архивами. На самом деле этот отдел, которым командовал капитан Уолтер Томпсон, разыскивал ценности, похищенные нацистами во время войны.

На этот раз среди руин был найден ключ к разгадке тайны. 30 апреля — и так совпало, что именно в этот день в Берлине Гитлер покончил с собой, — отряд американских солдат пробирался среди развалин домов через груды камней, осколков и обломков на Обереншмидгассе. 

Случайно им бросилась в глаза стальная дверь, видневшаяся за полуразрушенным фасадом. Солдаты поняли, что эта дверь ведет в подземелье внутри холма. Больше того, по некоторым признакам стало очевидно, что этой дверью недавно пользовались. Естественно, солдаты не могли знать, что находится за дверью: убежище, где скрываются эсэсовцы, или хранилище ценных предметов.

О своем открытии они доложили полковнику Чарльзу Эндрюсу, который был назначен союзным командованием комендантом Нюрнберга. Эндрюс задумался, не зная, как поступить: то ли взорвать дверь и повредить то, что за ней находится, то ли найти более безопасный способ? Он выбрал второй вариант и обратился за помощью к военной разведке.

Дело поручили лейтенанту Хорну, который был хорошо осведомлением занимался Либель. При этом ему повезло: ближайшие помощники Либеля, Хайнц Шмайсснер и доктор Конрад Фрайс, уцелели при штурме Нюрнберга и по-прежнему находились в городе. Поскольку они были полностью в курсе всех действий бургомистра и СС за последние годы, их следовало допросить.

Фрайс и Шмайсснер, как известно, имели ключи, при помощи которых могли открыть дверь и войти в туннель. Они не стали изображать из себя героев и довольно быстро рассказали капитану Хорну, как открывается стальная дверь. Разумеется, они прекрасно знали, что сокровищ, которые так усердно оберегал их бывший начальник, там уже нет, поскольку все давно переправили в тайник на Панирплац. Но об этом лейтенанту Хорну они не сообщили.

5 мая Шмайсснер и Фрайс в сопровождении полковника Эндрюса, капитана Томпсона, лейтенанта Хорна и нескольких армейских наблюдателей открыли стальную дверь, ведущую в подземный туннель. После недолгих поисков в туннеле было обнаружено огромное количество награбленных нацистами ценностей: украшения, картины, предметы старины и церковная утварь. Но Хорн вскоре убедился, что священных реликвий среди найденных ценностей не было.

Для Шмайсснера и Фрайса найденный в туннеле клад оказался таким же сюрпризом, как и для американцев. Рассказывать же о копье и его нынешнем местопребывании они не собирались. И только лейтенант Хорн, который все время не спускал глаз с помощников бургомистра, понял, что они чего-то не договаривают.

В течение последующих трех месяцев он упорно допрашивал двух немцев, пытаясь поймать их на противоречиях. Он совершил несколько поездок по разоренной войной Германии, пытаясь найти ключ к загадке, хватаясь за любую ниточку, обещающую привести к разгадке тайны.

Среди прочих слухов до него дошел и такой, например, что сокровища якобы спрятаны на дне озера Целль в Австрии. Другая, еще более удивительная версия гласила, что немцы привели в исполнение хитрый план, целью которого было создать впечатление, что сокровища вывезены если не в другую часть Германии, то по крайней мере за границу. А может, и вообще на самый край земли — в Антарктиду.