Тайна "Фламинго"

ГЛАВА ХVIII

Бунгало казалось пустым, не слышалось голосов, но откуда-то из глубины молчащего дома раздавался слабый прерывистый звук, напоминавший вой собаки или плач.

Звонка не было, никто не отвечал Виктории, и она вошла в открытую дверь и очутилась в гостиной Лайзы.

Это была типично женская комната: розовая с белым, кругом занавесочки в лентах и розах. Но сейчас здесь ощущалась какая-то заброшенность: цветы в белых вазах завяли, на рояле блестел слой пыли, а пепельница была наполнена окурками явно не одного дня.

На диване лежал знакомый предмет: большая сумка с вязанием оранжево-голубого цвета — собственность Мабел Брэндон. Но ни ее, ни Лайзы не было, и, поколебавшись, Виктория открыла дверь, ведущую в неубранный кабинет. Если бухгалтерские книги находятся в доме, то где им и быть, если не в кабинете. Виктория начала неуверенно осматриваться, как вдруг почувствовала, что за ней наблюдают, и быстро обернулась.

В дверях стояла Лайза и смотрела на нее. Виктория не сразу узнала ее, потому что никогда прежде не видела Лайзу в брюках и потертой рубашке цвета хаки — видимо, эта одежда принадлежала ее покойному мужу. Вместо туфель на высоких каблуках на ней были старые кроссовки, поэтому Виктория не услышала шагов.

В комнате был полумрак, Лайза стояла спиной к окну, и Виктория не смогла ясно разглядеть ее лица, но даже в сумерках она обратила внимание на его выражение, настолько смутившее девушку, что она сразу же пожалела о своем приходе, как будто бухгалтерские книги не могли подождать до утра.

Лайза улыбалась, но только красной узкой полоской жесткого рта, а в фиалковых глазах светилось животное напряжение, с которым кошка обычно выслеживает птицу или караулит мышь у норки.

Тишина длилась мгновение, а потом Лайза засмеялась. Смех был веселый и довольный:

— Итак ты пришла! Я сомневалась, придешь ли ты. Эм прислала тебя за бухгалтерскими книгами, наверное? Они там, на столе за тобой.

Виктория смутилась и начала сильно заикаться:

— Я…из-извини, что я з-зашла вот так, без спроса. Я знаю, это невежливо, но мне никто не ответил.

Лайза прошла мимо нее и взяла с одного из столов книги.

— Я знаю. Но слуги расстроены из-за Грега и его ребят. Не знаю, куда подевалась эта маленькая противная Вамбуи. Она в ужасном состоянии с тех пор, как нашли останки ее дружка. Мне придется уволить ее. Вот твои книги. Ну, этого хватит. Как у Шекспира: этого хватит, это подойдет!

Она снова засмеялась над известной ей одной шуткой:

— Знаешь, Джилли всегда так разговаривал. Строчками из Шекспира. Меня это бесило. Но странно, как эти глупые фразы подходят к нашей жизни. — Она прошла в гостиную — Хочешь выпить? Есть джин и шерри, должна остаться еще бутылка виски, если Гектор с Кеном не выпили ее.

— Н-нет, спасибо. Мне надо идти.

— Куда ты спешишь? Еще не темно.

— Дело не в этом. Тетя Эм одна. Кроме того, я обещала ей нарезать цветов. У нас давно не было в доме свежих цветов.

— У меня тоже — Лайза оглянулась на завядшие стебли в вазах, издающие слабый неприятный запах. — Самые лучшие дельфиниумы растут у холма. Они на высоких стеблях, розовые…

Она начала бессвязно и долго рассказывать, как трудно выращивать цветы в сухое время года. Она стояла между Викторией и дверью, и невозможно было проскользнуть мимо. Но Виктория так же остро ощутила потребность уйти из этой комнаты, как еще совсем недавно она хотела уехать с Фламинго — так сильно она еще ничего не желала в своей жизни. Но Лайза продолжала говорить, говорить, Удерживая девушку…

— Давай я тебе налью чего-нибудь. Я не люблю пить одна, Мабел будет сожалеть, что ты ее не дождалась. Мы думали, ты зайдешь позже. Она может вернуться в любую минуту. Она повела Дайну на прогулку.

Вой собаки опроверг ее слова, но, казалось, она ничего не слышала.

— Это так мило с ее стороны. Мабел добрейшая женщина, Она знает, что я не могу гулять с Дайной, когда у нее течка, ведь иногда собаки Эм сопровождают нас. Ты остаешься, да? Я тебе еще не успела объяснить, как вести записи в бухгалтерских книгах.

Виктория забыла, что держит их в руках, и удивленно посмотрела на них. Лайза продолжала:

— Давай мне книги, я тебе все покажу.

Она забрала книги и понесла к подоконнику, тем она их медленно разложила, как будто специально тянула время, затем, полистав их, она сказала, что в книгах с зеленой обложкой ведется учет продажи корма и овощей, в красных — учет фруктов, особенно апельсинов, а в черных книгах — записи о продаже скота.

— Очень просто и понятно. Идея Джилли. Уверена, что у тебя не возникнет никаких трудностей.

Виктория быстро собрала книги:

— Нет, конечна Спасибо большое. Мне действительно пора,

Лайза через плечо посмотрела на небо в окошке:

— Да. Тебе пора. В сумерках трудно различить голубоватые цветы.

Она засмеялась и отошла от двери. Виктория сказала:

— Спокойной ночи, И спасибо, — И быстро вышла из кабинета

Солнце село, а летучие мыши исполняли какой-то балет среди деревьев. Виктория поспешила по пыльной тропинке, извивающейся среди зарослей бамбука, перечных и палисандровых деревьев. Отойдя от бунгало, она пошла медленнее; с резким криком рядом пролетел козодой и напутал Викторию; что-то невидимое прошелестело в кустах, словно зверь, — наверное, это антилопа проскользнула незамеченной.

Девушка остановилась и прислушалась, но слабый ветерок дул со стороны озера и шевелил листья кустов и деревьев, заглушая все остальные звуки. Когда порыв ветра стих, она услышала отдаленный плач птиц из папирусных зарослей и звук рояля Эм, такой нежный в тишине.

Виктория снова заторопилась и, свернув за угол, дошла до калитки, видимо, она забыла закрыть ее — калитка была широко открыта. Виктория закрыла ее за собой и быстро пошла мимо аллеи из акаций, вслушиваясь в музыку, льющуюся из открытого окна гостиной Эм.

Эм теперь играла что-то другое, не Баха, а какую-то незнакомую мелодию. Странную, страстную мелодию, необычайно гармонирующую с окружающей природой, словно она была неотъемлемой частью долины. Концерт долины Рифт, догадалась Виктория. Да, наверняка это он. Торони, должно быть, любил долину — или ненавидел ее, если сумел написать такую музыку.

Виктория чуть было не забыла про цветы, но вес садовых ножниц, оттягивавших ее карман, напомнил ей про дельфиниумы, она сошла с тропки и направилась через траву к подножию холма, где цветы образовали море голубого, розового и пурпурного цвета.

Она начала срезать цветы, как вдруг порыв ветра наполнил зеленые сумерки мягкими, крадущимися звуками; она выпрямилась и прислушалась? Неужели это только ветер прошел по кустам?

Ножницы выскользнули у нее из рук и упали в цветы, она почувствовала, как тревожно забилось сердце. Только сейчас она поняла, что уже поздно, — темнота наступает слишком быстро после захода солнца. Внизу, со стороны озера, из папирусных зарослей снова заплакала птица. Что-то ее встревожило.

Виктория инстинктивно не шевелилась, точно так же, как инстинктивно замирают звери в надежде, что их не заметят, И не привлекают к себе внимание бегом. Так она стояла, почти не дыша, как вдруг знакомая фигура материализовалась из темноты и направилась к ней; она сразу вздохнула с облегчением.

Виктория заговорила, слегка задыхаясь:

— Извини, что я так поздно. Это из-за цветов.

Она наклонилась подобрать рассыпанные цветы. Получился огромный букет; вдруг какая-то мысль засверлила в голове, неотвязно и неприятно. Какая-то невероятная мысль.

Рояль по-прежнему играл.

Цветы снова выпали из рук, девушка резко выпрямилась, глядя на фигуру, стоявшую напротив: парализованная страхом, она видела перед собой совершенно незнакомого, страшного человека.

Ее глаза расширились на белом лице, рот раскрылся в беззвучном крике — точно так же, как когда-то у Элис.

Но Элис не сопротивлялась, даже не уклонялась от жестокого, сильного удара острой панги.

Виктория увидела полет ножа и нырнула в сторону, Удар оказался неточным, нож лишь задел правое плечо прорезав легкую ткань платья. Она видела, что лезвие снова блеснуло в темноте, потому что пангу опять подняли, и тогда она начала бороться, сражаться за свою жизнь. Она ухватилась за что-то мягкое, бесформенное и удушающее, как боа из перьев, ее руки сжали запястье убийцы, оно было такое крепкое, как железо. Девушка попыталась отвести от себя эту карающую руку, оба они тяжело дышали, хрипели в борьбе.

Виктория не пыталась кричать, так как нужно было беречь дыхание, чтобы драться и остаться в живых. Ее нога поскользнулась на траве, она упала на колени и снова увидела, как высоко над нею подняли пангу. Но нож не опустился ей на голову.

Там оказался кто-то еще. Темная фигура вынырнула из ниоткуда и прыгнула на нападавшего с молчаливой яростью огромной кошки. Виктория, согнувшись в траве, услышала лишь хриплый стон и увидела, как бесформенная оранжевая фигура рухнула на землю. Вдруг зеленое небо и пылающие сумерки сгустились, потемнели и закрыли ее, и она упала лицом в траву, потеряв сознание.

Откуда-то шел свет, больно бьющий в глаза, ей было холодно, правое плечо горело. Послышались голоса, и кто-то сказал:

— С ней все в порядке. Это только поверхностная рана, не глубокая.

Рука дотронулась до ее лба, Виктория вздрогнула и открыла глаза. Она лежала в своей кровати и смотрела в лицо Дру.

Она прошептала:

— Дру… О, Дру…

— Все в порядке, любимая. Все закончилось. Выпей это…

Он приподнял ее, поднес стакан ко рту и заставил выпить какую-то жидкость с отвратительным вкусом. Он собрался положить Викторию снова на подушку, но она прижалась к нему.

— Не уходи. Пожалуйста, не уходи.

— Я не уйду. — Голос Дру звучал ровно и успокаивающе. Она поняла, что теперь будет в безопасности всю жизнь.

Кто-то, стоявший у ее кровати, но кого она не могла видеть, вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, однако она не повернула головы, чтобы посмотреть. Дру не двигался.

Ока слышала, как подъезжали и уезжали машины, иногда звонил телефон. Дом был наполнен приглушенными голосами и движением, где-то отчаянно рыдала женщина. Но ее ничего не интересовало. Дру приподнял ей голову и поцеловал. Время, смерть, насилие потеряли для нее всякое значение. Наконец она вымолвила ему в плечо:

— Это была тетя Эм.

— Я знаю, дорогая.

— Зачем она это сделала?

— Я все расскажу тебе утром.

Виктория нетерпеливо попросила:

— Нет! Расскажи мне сейчас. Я не смогу заснуть, не узнав.

Дру улыбнулся:

— Ты обязательно заснешь, дорогая, ты сейчас приняла снотворное.

— Значит, мне будет сниться страшное. Расскажи.

Но Дру покачал головой, и она заснула. Когда она проснулась, солнце стояло высоко в небе. Мабел с красными от слез глазами принесла ей завтрак на подносе. Она перевязала ей плечо и помогла одеться.

Но Мабел не отвечала ни на какие вопросы, только сказала:

— Ока умерла. Умерла в три часа утра. С ней находился Иден. Не надо говорить плохо об умерших. — И Мабел ушла, яростно сморкаясь и не скрывая слез.

Солнечный свет залил гостиную, у окна стоял Дру и смотрел в сад. Он повернулся и улыбнулся Виктории. Она неуверенно произнесла:

— Миссис Брэндон говорит, что она умерла. — Даже сейчас она не могла заставить себя произнести имя тети, ведь произнести его — значило принять невозможное. — Дру, что же случилось? Я ничего не понимаю!

— Грег знает больше меня. Спроси его.

Виктория повернулась и только тогда заметила Грега. Он улыбнулся ей одними губами, но улыбка не коснулась его таз и быстро погасла, его лицо снова стало мрачным и осунувшимся, как и раньше. Прежде чем все объяснить, он задал совершенно нелепый вопрос:

— Вы знали, почему Иден разорвал с вами помолвку и женился на Элис Лэкстон?

— Нет, — Виктория была абсолютно сбита с толку. — Наверное, он… Какое это имеет отношение к случившемуся

— Большое. Он разорвал с вами помолвку, потому что ваша мать сообщила ему, что в семье были случаи безумия.

— Безумия? Вы хотите сказать, что я… — Лицо Виктории побелело.

— Нет. Не по вашей линии. Ваш дедушка был женат дважды. Но мать леди Эмили и ее дед умерли в клиниках для душевнобольных. И насчет смерти отца Идена тоже ходили разные слухи.

— Но ведь он погиб в автомобильной катастрофе?

— Да. Но в довольно странной катастрофе. Настолько странной, что пошли разговоры, будто он сам ее и устроил Не было никаких доказательств его безумия. Но до вашей матери дошли эти слухи, а так как она все знала о семье Эмили, то она поверила в них. И несмотря на то, безумие не всегда передается по наследству, она все была против вашей свадьбы с Иденом.

— Да, она была против, — прошептала Виктория.

— В итоге она все рассказала Идену, не видя другого способа предотвратить вашу свадьбу. Он был молод и впечатлителен, эти сведения шокировали его. Я так понял, что он скрывался целую неделю и беспробудно пил, потом решился на героический поступок. Он ничего не рассказал вам, так как вы бы решили, что это не имеет никакого значения. Он понял, что должен сделать что-то — сжечь мосты, пока его воля не ослабела. Он познакомился с Элис и от ее двоюродного брата узнал ее историю. В детстве у Элис была серьезная травма в результате падения с велосипеда, и она не могла иметь детей. Это стало решающим фактором. Он женился на ней в порыве самопожертвования, юношеского героизма, отчаяния, под воздействием алкоголя и чистого эгоизма! Он осознал всю глупость содеянного, когда было слишком поздно что-либо изменить.

Но Викторию не интересовал Иден, и она в тот момент не испытывала особой симпатии к его страданиям. Она напрямик спросила:

— Вы хотите сказать, что тетя Эм была сумасшедшая?

— Нет, она была достаточно нормальная. Но она слишком любила Фламинго, она создала из него божество. Она мечтала основать династию — кенийскую династию. Когда она узнала, что Элис не может иметь детей, это означало для нее только одно: у Фламинго не будет наследника. Она догадалась, что Иден все еще любит вас, и считала, что вы идеально подходите для жизни в Кении, а Элис не подходит. Я думаю, эта мысль давно преследовала ее.

— А полтергейст? Это же были ее вещи, самые любимые вещи. Не могла же она сделать это сама?

— Очень даже могла — и делала. Правда, не с самого начала. В первый раз виноват был кот, который гнался по гостиной за птицей. Но у нее родилась мысль использовать «полтергейст» как алиби для себя. Кроме того, ходили слухи, что Генерал Африка обитает где-то в районе Найваша. И она решила воспользоваться этим как дымовой завесой. В душе ей это даже нравилось. Она считала это подобием наказания за то, что она собиралась сделать. Некая жертва, принесенная на алтарь Фламинго. В подготовке и маскараде было слишком много фанатизма и хитрости. Она понимала, что если будут портить ее любимые вещи, то никто не заподозрит в этом ее. Но ведь это не большая жертва — уничтожать любимые безделушки.

— Вещи — да. А ее собака?

— А! Собака — другое. Она была любимицей Эм, но потом переметнулась к Элис, и Эм не смогла простить измены.

Виктория вздрогнула:

— Вы однажды сказали, что первое убийство — самое трудное. Может, она это сделала для практики?

— Это было не первое ее убийство. Она убила управляющего Гаса Эббота. Мы всегда считали это несчастным случаем, но мы ошибались. Эббот струсил, когда на Фламинго напали, он не хотел сражаться. Он хотел спастись, убежал в сад и спрятался. Но убежать от банды мау-мау — непростительный грех в глазах Эм, Она намеренно его застрелила. Потом она почувствовала свою силу: сделать такое — и остаться безнаказанной. Видимо, это решительно повлияло на ее план избавиться от неподходящей жены Идена. Она ведь все спланировала. Она ухватилась за тот первый случай, когда кот напроказничал в гостиной, потом последовала серия фальшивок, и в психологически правильно выбранный момент она послала за вами. Это было вполне оправданное действие,

Виктория возразила:

— Она послала за мной, потому что умерла моя мама.

— Нет. Если бы это было так, она пригласила бы вас полгода назад. Она же позвала вас именно сейчас, когда заработал ее план. Она убила Элис в день вашего отъезда из Англии, чтобы вы не успели получить телеграмму и не передумали. Если бы она убила Элис раньше, вы бы не приехали сюда?

— Да, не приехала бы.

— Из-за Идена. И она это знала. Вы думали, что можете приехать, потому что он женат и вы в безопасности. Но ко времени вашего приезда он был уже свободен, и она рассчитывала поженить вас.

Виктория подошла к окну и села на подоконник, глядя на зеленые лужайки и безмятежное озеро. Она сказала, не поворачивая головы:

— Я не понимаю многого. Рояль. Джилли Макхем. Разве было две пластинки? Знаете, я нашла одну на втором дне шляпной коробки в комнате Идена. И я подумала, что это он «полтергейст» и хранит пластинку, чтобы шантажировать Эм.

— Вы так считали? Ну и поворот! Эм этого не знала. Она сказала мне, что вы ей признались, будто нашли что-то и поэтому должны либо уехать, либо пойти в полицию. Она сразу же направилась в комнату Идена и поняла, что вы нашли в шкафу пластинку. Она подумала, что вы все теперь знаете, поэтому и решила вас убить. Она многое нам рассказала, прежде чем умерла. Думаю, она боялась, что мы заподозрим Идена, и хотела его обезопасить.

— Так было две пластинки?

— Нет. Одна. Она была нужна ей для алиби, она не смогла разбить ту пластинку. Вместо Концерта Торони она разбила какую-то другую пластинку. Куски пластинки не сильно отличаются друг от друга. Никто не сложил куски, чтобы прочитать название. К тому времени она уже все продумала. Она поехала на охоту, чтобы кровь на ее одежде не вызвала подозрений. А я совсем не подумал про это. А вернувшись с охоты, она отправила Элис к Макхемам, поверх грязной одежды надела домашний халат и села играть на рояле. Когда, она отпустила Захарию, она включила проигрыватель, сняла халат и пошла встречать Элис…

— Она убила Элис пангой, чтобы разыграть карты с Генералом Африкой, а вернувшись домой, она обвязала пангу веревкой и опустила ее в бочку с водой возле окна. Потом вернулась в комнату, сняла грязную одежду, снова надела домашний халат и пошла в гостиную, где ее и увидел через полчаса Захария. Потом все было легко. Она сняла пластинку, спрятала в шкаф, велела прокипятить свою грязную одежду — Маджири стирает по вечерам, — а потом пошла на поиски Элис.

— А диванная подушка? Зачем она ей понадобилась?

— Она была ей не нужна. Это ошибка. Моя ошибка. Эта подушка увела меня со следа и нечаянно напугала Мабел. Оказывается, продавалось шесть таких подушек на благотворительном базаре, и Мабел купила две. Одна из них пропала дней десять тому назад. Кен говорит, что брал ее с собой на пикник на озеро и нечаянно утопил, но Мабел сложила два и два и получила восемнадцать.

— А почему подушка оказалась в саду?

— Кто-то оставил ее на перилах веранды, Эм ее уронила, подушка упала на пангу и испачкалась кровью. Поэтому Эм выбросила ее подальше в кусты. Это оказалось самое лучшее, что она могла сделать в данной ситуации. Но в этот момент у нее и в мыслях не было, что подушка даст ей дополнительное алиби. А уж во второй раз она специально взяла с собой подушку, когда пошла встречать вас. Она подумала, что предусмотрела все, но ошиблась.

— Вы имеете в виду Камау?

— Камау и Джилли Макхема.

— Но Джилли не видел ее. Он только слышал ее исполнение,

— Да. Но Джилли затеял очень глупую и опасную игру. Он дал понять Эм, что заметил разницу между ее исполнением и исполнением Торони. Он определенно услышал, когда она включила пластинку. Ему нужна была работа на Румурути, и он надеялся получить ее с помощью шантажа. Но ему надо было лучше знать Эм.

— Значит, его она тоже убила?

— Боюсь, что да. И это было очень легко. А сделала она все так, как я и говорил. Внутри своей подушки она принесла мертвую гадюку. Но Мабел усложнила дело, спрятав перочинный нож, а Гектор спрятал пузырек с йодом.

— Но почему? Зачем они так поступили?

— Потому что они оба поняли, что Джилли умер не от укуса змеи, а Кен болтался возле Фламинго в тот вечер, когда убили Элис, он хотел повидаться с ней, и Джилли его видел» Они также знали, что у Кена есть целая коллекция отравленных стрел — их совсем нетрудно добыть в этой стране. А нож был Кена еще утром им пользовался Гектор. Мабел потом выбросила его в озеро, а Гектор отправил туда же пузырек с йодом. Оба они были в панике, находились под воздействием момента.

— Но это был нож не Кена, — сказала Виктория, — Это был нож Идена, вернее его отца. Он здесь, в кабинете. Я его нашла.

Грег не проявил особого интереса.

— Неужели? Иден сказал, что нож должен быть где-то поблизости но он не помнил, куда именно его положил. Его потеряли, поэтому Эм и сказала, что брала его с собой на пикник, и детально его описала. Она надеялась, что нож найдется в доме, а к тому времени все будут знать, что смерть Джилли не случайность. Поэтому она вела себя так, как будто кого-то выгораживала. Весьма умная линия поведения при двойном блефе. Эм хорош играла в покер.

— Наверное, она убила и Камау, — сказала Виктория. Она была очень бледная и выглядела совсем больной. — Она ездила на охоту и в тот день, после того, как к нам приходила миссис Макхем. Как она делала в день убийства Элис и… вчера.

— Да. Она его убила, но это было справедливо Эм считала, что знает многое, но она не знала, что убила человека, за которым охотились Силы безопасности всей страны. Камау — это Генерал Африка.

— Бог мой, — удивился Дру — Ты уверен, Грег? Откуда ты узнал?

— Нам сказала Вамбуи. Знала не только она, но и Захария. Вообще-то, может статься, что нет ни одного кикую отсюда до Найроби, кто бы не знал Генерала Африку. Но они все молчали. Они боялись этого человека. Особенно после того, как он убил своего единственного соперника, Бригадира Гитахи, и даже получил награду правительства за это.

Грег перевел взгляд с Виктории на Дру и обратно.

— Вы даже не представляете, как вам повезло, мисс Кэрил. Если бы не Вамбуи, вы бы последовали за Элис. Вамбуи ударила Эмили ножом. Она сидела в засаде, поджидая ее. Камау рассказал ей, что Мемсахиб Мкумба убила маленькую Мемсахиб, и она была уверена, что Камау тоже пал от ее руки. Теперь она отомстила за нее. Не знаю, честно говоря, что мы будем теперь с ней дел по закону ее должны повесить за убийство, но ведь спасла вам жизнь. Мы только поздно вечером узнали, вы звонили Дру, но мы не успели приехать сюда вовремя.

— А если бы вы и успели, то вы бы подумали кого-нибудь другого, — прошептала Виктория — На Иден, миссис Макхем, Брэндонов или на африканца.

Грег покачал головой:

— Нет. На этот раз нет. Схема стала слишком видной, На этот раз ей бы не удалось выкрутиться. Думаю, и миссис Макхем догадалась. Эм предупредила ее, что пришлет вас за бухгалтерскими книгами, которые не представляли никакой важности. Она и Элис посылала за цветами — холм находится в стороне от дома. Да, Лайза догадалась,

Виктория кивнула, вспомнив странное поведение Лайзы вчера. Только теперь она поняла, что та специально старалась задержать ее в доме, пока не стемнеет. Лайза любила Идена, ее сжигала ревность,

К дому подъехала машина, и на веранде раздались голоса. Грег посмотрел на часы.

— Это за мной. Мне пора ехать, Он снова повернулся к Виктории:

— Боюсь, что впереди вас ожидают два или три неприятных дня, — необходимо закончить все полицейские формальности, прежде чем вы сможете вздохнуть и постараться забыть об этом. Но я обещал Дру, что оставлю вас в покое до завтра. До свидания.

Он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Виктория молчала долгое время, сжимая и разжимая руки, глядя прямо перед собой куда-то в пространство. Наконец она спросила:

— А у тебя ведь был мысль, что это может быть и она, правда?

Дру помолчал.

— Я не был уверен, — наконец медленно ответил он.

— Почему ты ее подозревал?

— Не знаю. Много незначительных пустяков. Но все вместе они составили целостную картину. Впервые мне пришла в голову такая мысль, когда исчез Камау. Даже Грег решил, что Камау убежал в резервацию. Но Эм стала говорить о нем в прошедшем времени. Словно он был мертв.

— И только?

— Нет. Она не могла, хотя бы в завуалированной форме, не говорить о том, что сделала. Помнишь, как она обвиняла себя сначала в смерти Элис, а потом Джилли? Она обставила все это таким образом, что мы не восприняли ее слова всерьез. Но это интересный психологический ход. А потом она высказала не просто интересную, настораживающую мысль, и я снова задумался. Она процитировала из «Макбета», помнишь?

— Да. Что-то насчет того, что, если бы она умерла, она была бы счастлива. Я не знала, что это из "Макбета".

— «Умри я час назад, я жизнь бы прожил счастливцем, ибо для меня теперь все стало прахом в этом бренном мире». Это говорит Макбет после убийства Дункана, убийство раскрыто. Меня заинтересовала работа ее мысли. Я тогда испугался за тебя. Тогда я и подумал: а не Эм ли убийца? Я поехал к Грегу, поэтому меня не было дома, когда ты звонила. Я находился в полиции до шести. А когда я позвонил домой, что вернусь поздно, мне сказал слуга, что новая Мемсахиб из Фламинго хотела со мной поговорить. Я понял, что это ты и что ты сильно напугана, иначе бы не позвонила.

Виктория кивнула и посмотрела в окно. Дру снова задал ей вопрос, который однажды уже задавал ей в этой комнате:

— О чем ты думаешь?

— Об Идене, — ответила Виктория и на этот раз, как раньше. — Дру, ты ведь не против Идена?

— А надо?

— Не надо, нет. Больше не надо. Я не люблю его.

Она не повернула головы, но потянулась за его рукой и прижала ее к своей щеке. Он почувствовал, что щека мокрая от слез: она плакала об Идене, об Элис… и об Эм.

Возле дома заработал мотор машины, и она уехала, нетерпеливо загудев. Полицейские отбыли, и в доме снова стало тихо. Но теперь эта тишина не пугала. Наконец-то тревога и ожидание беды покинули дом. Он перестал быть могильным призраком, требующим жертвоприношений, ведь его верховная жрица была мертва. Дом снова стал приятным старым особняком с окнами, выходящими в зеленый сад, из которых можно любоваться необъятной красотой озера Найваша и славной долины Рифт.