Тайна римского саркофага

На заброшенной барже

Привелось все же встретиться двум неразлучным дружкам!

Всех партизан, прибывших в Рим, распределили по квартирам коммунистов. Получил жилье и Алексей. Встретив его, хозяин дома предупредил:

— С вами будет жить еще один товарищ.

Они вошли в небольшую уютную комнату. Склонившись у настольной лампы, спиной к вошедшим сидел какой-то блондин. Он лишь чуть повернул голову...

— Език! — вскрикнул Кубышкин.

Блондин вскочил... Да, это был, конечно, он, Език Вагнер!

— Такая, знать, у нас с тобой судьба, — улыбался Алексей.

Места ночевок приходилось довольно часто менять: конспирация есть конспирация.

— Ничего, — подбадривал Бессонный, — главное сейчас не попасть зверю в лапы.

Много дней и ночей Кубышкину и Вагнеру пришлось провести на старой заброшенной барже, уткнувшейся носом в берег мутного Тибра, недалеко от замка святого Ангела. На вершине замка стоял бронзовый архангел с обнаженным мечом в руке. Не оливковой ветви и не кресту доверено было охранять богатства Ватикана, а обнаженному мечу. Что ж, в этом была своя логика...

Дремуча история этого замка. Почти две тысячи лет назад, в 136 году до нашей эры, воздвиг его император Адриан. Вначале замок был мавзолеем, но постепенно превратился в тюрьму и крепость. Здесь папы выдерживали осады взбунтовавшихся феодалов и восставших жителей Рима.

В темнице замка умер всемирно известный авантюрист Калиостро. Отсюда бежал, спустившись по веревке, знаменитый кардинал Фарнезе. У стен замка папа Сикст Пятый вешал своих противников. В этом замке папы хранили свои миллионы, награбленные во всех частях света...

— Святой ангел и нас охранит, — посмеивался Език.

— Мы, русские, говорим: на бога надейся, да сам не плошай, — хмурился Алексей.

— Не оплошаем!

Поздними вечерами в тесную каюту баржи приходили итальянские коммунисты. Им очень хотелось услышать о Советском Союзе, о жизни советских людей. И Алексей подробно рассказывал обо всем.

Однажды вечером рабочий Антонио Монтальбано, с которым Алексей познакомился еще на военном заводе, принес Обращение делегатов первой конференции итальянских военнопленных к солдатам итальянского экспедиционного корпуса в России, ко всем итальянцам.

Среднего роста, худощавый и подвижный, как большинство итальянцев, Антонио выглядел намного старше своих лет. Нелегкий труд рабочего, большая семья, невзгоды, много лет подряд сыпавшиеся на его голову, — все оставило следы на продолговатом, резко очерченном лице.

— Недавно с русского фронта дезертировал мой старый приятель, — сказал Антонио. — Он и привез это Обращение. Просил размножить и распространить среди итальянцев. Можете ли вы, Алессио, помочь нам в этом?

Алексей задумался. Вот если бы Марио сумел достать ротатор... Достанет, раз нужно!

— Попытаемся сделать.

Антонио радостно улыбнулся:

— Я, признаться, знал, что вы не откажетесь. А уж мы сумеем пустить листовки по рукам!

Русский, поляк и итальянец долго еще сидели в старой барже и шепотом обсуждали, как лучше распространять листовки.

Незаметно подкралась ночь. На фоне неба, черного, как сутана священника, мерцали далекие звезды. Рим спал. Дремали платаны, что росли в два ряда перед замком святого Ангела. Блестела роса на отшлифованной гальке берега. Тибр тихо катил свои мутные воды. Шумно было только в баре, что расположился неподалеку. Из ярко освещенных его окон на улицу выплескивался вой саксофонов, пронзительный визг труб и тупой, однообразный стук большого барабана. Шло разгульное, отчаянное ночное веселье.

Прозрачные занавеси позволяли прохожим видеть краснолицых немецких офицеров и полуголых девиц. Вот зашел в бар итальянец, его тут же взяли за ворот и вытолкали, крича вслед: «Здесь только немцы!»

Антонио мрачно сказал:

— Вот они, «союзнички»! Просто стыдно за Италию: связалась с такими бандитами!

— Ничего, ничего, Антонио, — потрепал его по руке Алексей. — Всему свой час... — Он поиграл гладкими речными камешками, подбрасывая их на ладони, потом неожиданно рассмеялся: — А ты думаешь, наши союзники лучше ваших?

— Да!.. — нахмурился Антонио. — Тоже вояки! Обещали американцы высадить в Риме дивизию парашютистов, а где она? За это, видно, и наказал их наш Везувий... — И Антонио, оживившись, рассказал такую историю.

В одну из августовских ночей американские «летающие крепости» совершили налет на Неаполь. И только начали падать бомбы, как возмутился Везувий. Из кратера вулкана поднялся огромный столб дымного огня и осветил небо. «Летающие крепости» стали видны, как в тысяче прожекторов. Тут по ним и ударили немецкие зенитные батареи. Крепко досталось американцам. Они в панике побросали бомбы куда попало и исчезли...

— А что было двадцать третьего августа! За неудачу с Неаполем англо-американские самолеты обрушились на Рим... — Голос Антонио дрогнул и стал глуше. — Бомбили Вечный город»... А Ватикан стоял нетронутый. Бомбить его было запрещено... И священник во время проповеди сказал: «Видите, братья, как любят нас, католиков, американцы! Рим бомбили, а Ватикан не тронули. Так давайте же помолимся за их доброту». Потом священник пожаловал своей пастве около тысячи пачек сигарет с надписью на каждой пачке: «Молитесь за Гитлера и Муссолини».

— Хороша доброта! — Алексей свел темные брови к переносице. — Ну, да понятно — рыбак рыбака видит издалека.

— Да, — продолжал Антонио, — много было жертв, много разрушений... — Он склонил голову. — В этот день от американской бомбы погибла моя дочь...

Дрожащими от волнения пальцами Антонио достал сигарету. И тут же переменил тему разговора:

— Через несколько дней к вам придет связной. Его паролем будет: «Да хранит вас святой Ангел». Вы ответите: «Мы сдадимся, когда Ангел вложит свой меч в ножны!» Этому человеку и отдадите листовки с «Обращением».

— Ясно, — рассеянно кивнул Алексей, озабоченный тем, где достать ротатор.

— Договорились? — Антонио поднялся и крепко пожал друзьям руки. — До свидания!

...Нужно было идти на виллу к Марио.

Алексей уже знал Рим. Не очень хорошо, но знал. Ему полюбился этот город, большой, многообразный, шумный.

Спускаясь с Капитолийского холма, где высится величественная бронзовая статуя Марка Аврелия, к развалинам Форума, Алексей порой испытывал такое ощущение, как будто он идет не по городу двадцатого века, а бредет вдоль хижин древних римлян-язычников. В этой небольшой равнине между двумя холмами — Капитолийским и Палатинским — было когда-то коровье пастбище. Место и сейчас называется Кампо Ваччино — коровье поле. Здесь-то и собирались на форум жители племен, основавших город. Здесь шумели народные сборища, устраивались веселые празднества — сатурналии (развалины храма Сатурна и по сей день громоздятся на Форуме), отсюда позднее отправлялись в свои громкие походы знаменитые римские легионы.

...Через неделю Антонио уже распространял отпечатанный тираж «Обращения» среди итальянцев. Это было как раз тогда, когда гитлеровцы отправляли рабочих в Германию. «Обращение» сыграло важную роль. Мало нашлось людей, которые добровольно поехали в Германию и на Восточный фронт. Сопротивление гитлеровцам росло.

Через несколько дней на баржу пришел Николо, как всегда веселый, шутливый.

— Здорово, капитаны! Как поживает ваш быстроходный корабль?

— Несемся на всех парусах, — в тон ему ответил Кубышкин, поеживаясь от холода, проникавшего в каждую щель старой баржи.

Николо рассказал свежие новости, а потом сообщил:

— Довольно, ребята! Пожили вы под охраной Ангела и хватит. Приказано перевести вас в более теплое место. На этот раз — под собор святого Петра.

— Куда, куда? — поднял прямые тонкие брови Език. — Под охрану самого папы?!