Тайная жизнь гаремов

В Египте моногамия была наиболее распространенной формой брачных отношений, но в царских семьях практиковалось многоженство, которое использовалось как средство международной дипломатии. При этом фараоны старались «замыкать на себе» династическую линию и брали в жены также родных сестер и дочерей. Таким образом они старались избежать неравных браков и сохранить чистоту своей божественной солнечной крови, ибо считались потомками бога солнца Ра по прямой линии, а дети от подобных кровосмесительных союзов — законными наследниками богов. Впрочем, если род истощался, то сыновья или дочери царя брали себе супругов не божественной крови, а простые египтяне не вступали в браки с ближайшими родственницами.

Гарем фараонов традиционно пополнялся принцессами из варварских стран, чье присутствие в фиванской столице служило египтянам залогом верности их отцов — царей. Иногда азиатские владыки медлили с согласием, но в результате все же давали его, сломленные желанием получить богатейшие дары. Так Аменхотеп IV, будучи еще наследным принцем, писал одному колеблющемуся царю: «То, что я тебе посылаю, — ничто, а если ты дашь мне жену, которую я желаю, то подарки последуют в большем количестве».

За фараона Аменхотепа III (1408–1372 гг. до н. э.) были выданы две вавилонские царевны, три митаннийские[7]и одна из Анатолийского государства.

Доля этих жен была незавидна. Оторванные от родного дома и перенесенные в Египет, где обычаи, язык и нравы отличались от царящих при их варварских дворах, они чувствовали себя заложницами. Правда, будущие царицы увозили с собой большую свиту слуг, и фараон Аменхотеп III не без хвастовства сообщал о том, что одна из его жен, митаннийская царевна Тадухепа, дала ему помимо значительного приданого также триста семнадцать служанок в женский дом. Но богатое приданое не гарантировало счастья, и жизнь некоторых царевен заканчивалась загадочно, они… исчезали. Сохранилась дипломатическая переписка вавилонского царя Кадашман-Эллиля с Аменхотепом III, который вновь пожелал получить в свой гарем вавилонскую царевну и уведомлял об этом своего «брата», вавилонского царя. Тот не торопился удовлетворить просьбу египетского владыки, и вовсе не потому, что его дочь Зугарти станет соперницей собственной тетки. Его беспокоила судьба родной сестры, которую со дня ее вступления в гарем фараона не смог увидеть ни один вавилонский посланник. Царь обеспокоен и вопрошает: «Что же такое мог сделать фараон со своей женой?»

О том, что в действительности произошло с царевной, осталось неизвестным. Аменхотеп III отвечает весьма туманно, а действия послов, пытающихся встретиться с вавилонянкой, не заканчиваются успехом. Фараон приказывает выстроить перед ними всех своих женщин и говорит: «Вот, ваша госпожа перед вами!» Несчастные азиаты, оказавшиеся перед оживленно гудящим ульем сверкающих украшениями, почти нагих в своих кисейных одеяниях красавиц, теряются и не могут найти среди них сестру своего царя. Возможно, что на это и рассчитывал хитроумный фараон. Но так или иначе, Кадашман-Эллиль сдался и согласился отправить свою дочь в его гарем, желая получить в благодарность за это египетскую царевну в жены, золото и подарки. «Что касается золота, — пишет царь, — шли мне золото, много золота, шли его до прибытия посольства. Пришли его теперь же, как можно скорей, в эту жатву». Золото он получил, но царевен своих фараоны ценили дороже драгоценного металла и в жены за пределы Египта не отдавали (исключением явился царь Соломон). Вавилонский царь был возмущен: «Почему не отдаешь мне ее? Если бы я еще отказал тебе, это было бы понятно, но мои дочери были в твоем распоряжении, и я ни в чем тебе не отказывал». Но фараоны считали, что девушки божественной крови слишком хороши для азиатских царей и оставляли их матримониальные просьбы без внимания. Возможно, что и сами дочери Нила, привыкшие к независимости на Родине, не стремились в супруги к восточным владыкам.

Жены фараона занимали высокое и почитаемое положение, что, с одной стороны, объяснялось близостью к его обожествляемой личности, а с другой-влиянием религии. Это же относилось к женщинам Древнего Египта в целом. Они также занимали высокое место в обществе, и их равенство с мужчинами (прежде всего в имущественных правах) выгодно отличало эту древнюю цивилизацию от других. Египтяне жили по древним религиозным установлениям, многие из которых сохранились еще со времен матриархата, и народ почитал главным образом Исиду, верную супругу Осириса. Миф об Исиде и Осирисе утверждал, что лишь женщина может обеспечить воскресение, возрождение и вечную жизнь. И отношение к великой Богине коснулось женщин. Если в других восточных странах мужья никогда не появлялись на людях с женами, то в Египте супруги все делали вместе, а неписаные законы обязывали не только жен, но мужей хранить верность как до, так и после смерти. Вечную жизнь египтянин хотел продолжить именно с той, с которой счастливо прожил короткую земную.

Знатные женщины свободно распоряжались своим имуществом, управляли выделенными на помин землями, сооружали памятники умершим и жречество-вали в храмах. Они могли состоять на государственной службе и подвязались на научном поприще, в том числе и в медицине. Известно, что одна придворная по имени Песемет состояла распорядительницей «женщин-врачей».

Древнеегипетские царицы могли разделять жизнь своих супругов до «размеров немыслимых» как для античных греков, так и для большинства ближневосточных стран того времени. Они были весьма состоятельными дамами, владея собственным имуществом, в том числе дворцами. Царицы могли занимать к тому же высокие храмовые должности и получать за их отправление натуральную, иногда огромную плату.

Некоторым из цариц посвящались храмы, культ других посмертно обожествленных, поддерживался столетиями. В отдельные эпохи древнеегипетские царицы могли занимать исключительно высокое положение при своих супругах-фараонах и оказывали на них значительное влияние, секрет которого объяснялся не происхождением и государственными способностями, а скорее личными качествами женщин, их красотой, обаянием и умом. Последнее иногда было важнее красоты. Любимая жена Аменхотепа III, его обожаемая Тэйя, была некрасива, не знатна, но чрезвычайно умна. И этого ума оказалось достаточно, чтобы затмить красавиц и возвыситься до категории богини. Так во всяком случае почитали царицу в посвященном ей в Эфиопии храме.

Гарем фараона отличался от классических гаремов восточных владык, которые появятся позднее. Каждая из жен-цариц имела свой собственный дом, в котором жила она, царевны, штат придворных и слуги. Дворцы фараона и его жен были сказочно великолепны. Они находились в тенистых, напоенных благоуханием цветов садах, а внутреннее убранство было таково, что позволяло говорить: «У фараонов золота, как песка в пустыне». Этим драгоценным металлом, слоновой костью и бирюзой отделывалисьдаже наличники дверей. На полу переливалась мозаика, а стены и потолки украшали яркие росписи. Богатая мебель, занавеси из тончайшего полотна, изумительной красоты утварь — все вместе создавало изысканный ансамбль и радовало глаз утонченных хозяев и их приближенных. Покоев было множество, и коридоры облегчали переход из одних апартаментов дворца в другие. Фараоны были весьма довольны своими дворцами, выражая это в их выразительных названиях «Дом ликования» или «Дом радости» (тысячелетия спустя так назовут свой гарем турецкие султаны).

Но жизнь цариц и их дочерей не замыкалась стенами их домов. Они сопровождали фараона на прогулках, вместе посещали храмы, присутствовали при раздаче наград, помогали принимать послов и совершали вместе долгие путешествия.

В гареме бурлила жизнь, не смолкали детские голоса, кроме царских отпрысков там жили и подкидыши, самым известным из которых стал библейский Моисей, найденный в нильских камышах египетской царевной.

Надзор за женским домом осуществляла главная жена с многочисленным штатом служителей. Придворные должны были уметь музицировать, петь и танцевать, но кроме развлечений своих господ у них были и более прозаические дела, в том числе и руководство кухнями, а это — серьезная работа, так как при дворе любили и умели хорошо и со вкусом поесть. Египтяне поглощали в больших количествах мясо, птицу, были на столах овощи, о которых, и в частности об огурцах, о луке и чесноке с тоской вспоминали евреи на пути к Земле Обетованной. Из фруктов были известны только виноград, финики, фиги. Истинным лакомством считалось молоко, а самым изысканным — кокосовые орехи. Национальным напитком египтян было пиво, которое делалось из ячменя, пшеницы и фиников, но к столу фараонов подавалось сладчайшее вино.

Египтяне любили не только поесть, но и наряжаться. Кроме кухни и трапезных придворные дамы руководили ткацкими мастерскими, красильнями и «мастерской волос». Часть продукции шла на продажу и приносила весьма значительную прибыль. «Стражей ложа», евнухов, в домах цариц не имелось.

Сам фараон проводил время у себя домавесьма приятно. Наложницы развлекали его пением, танцами и музыкой, нежное звучание которой не смолкало, и во всех комнатах гарема почти всегда стояли арфы, цитры и лютни. В минуты покоя фараоны охотно играли в шашки со своими дамами, а на пирах и приемах с удовольствием наблюдали за впечатлением, которое производили на гостей их женщины. На иностранцев красота египтянок действовала ошеломляюще, не менее сильную реакцию вызывала и одежда, вернее отсутствие оной у юных рабынь, которые прислуживали гостям совершенно нагими.

Репутация египтянок как самых красивых женщин в мире была справедлива, но для того, чтобы заслужить ее, они прилагали немалые усилия. Слова «быть вечно молодой» понимались ими буквально, ибо вечности придавался особый смысл. Они желали сохранить красоту даже в ином, потустороннем мире, и горшочки с косметикой, притирания, румяна, карандаши для глаз и ручные зеркальца, найденные в захоронениях, недвусмысленно свидетельствуют об этом. Вечную юность египтянки старались сохранить и во временной, земной жизни, что подтверждал древний египетский косметический рецепт, который оптимистично обещал «превратить старуху в молодую».

Египтянки пленяли не только красотой, но и редкостным изяществом, которое подчеркивала одежда, остававшаяся неизменной тысячелетиями. Внешний облик дочерей Нила был тщательно продуман, недопускал ни одной случайной детали. Первоначально они носили легкие полотнища «без верха», просто обернутые вокруг бедер. Затем появилось одеяние, которое шилось «точно по мерке», представляя тесно облегающий, четко обрисовывающий фигуру футляр. Он доходил до половины икры, а высокий пояс подчеркивал стилизованную женскую фигуру. Юбка плотно облегала икры, не позволяя делать широкие шаги, что жестко регламентировало походку. Жилет состоял из двух бретелек, оставляя обнаженной грудь, что совсем не выглядело вызывающе (хотя, вероятно, смущало гостей из Междуречья, где женщины носили неуклюжие, похожие на мешок платья). Легкие же одеяния египтянок не только соответствовали жаркому климату, но и свидетельствовали об их свободном положении. Идеалом считалась высокая, стройная, плоскогрудая брюнетка с тонкой талией и широкими плечами, о красоте которой слагались песни:

Простота одежды компенсировалась украшениями. На мягком, гладком, белом материале одежды необычайно эффектно выделялись рельефные цветные полосы бус (чаще всего синих и зеленых цветов), которые как бы образовывали воротник и идеально дополняли платья. Египтяне умели виртуозно обращаться с драгоценными камнями и их заменителями и создавали истинные шедевры. Именно в Египте возникли все виды украшений: перстни, броши, серьги, браслеты, диадемы, а его ювелирное искусство ни со стороны техники, ни по художественной выразительности не превзойдено до сих пор.

Ухоженные, элегантные и утонченные египтянки, казалось, сошли с ярко расписанных стен дворцов, где с неизменным достоинством, спокойно и невозмутимо занимали место рядом с мужчинами. Но удавалось ли сохранить это спокойствие в огромных семьях фараона?

Рамсес II (1300–1230 гг. до н. э.) был велик во всем. Этот покоритель Сирии, Эфиопии и части Аравии царствовал шестьдесят семь лет, имел, по некоторым сведениям, сто шестьдесят два отпрыска, и на примере его огромного гарема можно увидеть, как складывались полигамные брачные отношения вцарских семьях. Рамсес взял в жены двух хепских[8] царевен, брак с которыми был заключен только из дипломатических соображений, супругами фараона были также его младшая сестра Хенутмира и три дочери от двух жен. И браки эти осуществились, поскольку в одном из них был рожден ребенок.

Свой гарем Рамсес получил в знак нового статуса, когда стал соправителем отца — фараона Сети I. Именно тогда ему были даны собственные апартаменты с «женской челядью, подобной красавицам царского двора», и выбранными для него по всей стране наложницами, «женщинами гарема и спутницами». Среди этого обилия красавиц Рамсес особо отличал одну — восхитительную Нефертари, к обычным титулам которой был добавлен еще один — «жена царева любимая». Остальным шести или семи царским женщинам достался только титул царицы, и ни при шедшие на смену Нефертари жены, ни даже ее собственные дочери не занимали столь высокого, исключительного положения. Любовь фараона простерлась настолько, что к титулу «жены любимой» был добавлен еще «жена бога», связанный с культом государственного божества Амона Фиванского, практическое значение этого титула выражалось в том, что за потомством его носительницы закреплялось преимущественное право на престол. О прелести и обаянии Нефертари можно судить по ее изображениям, а сам фараон увековечил их в дополнительной титулатуре: «сладостная любовью» «доставляющая удовольствие каждой мыслью своей и словом каждым» и «сияющая руками».

И все же гарем, в котором жило много женщин, принадлежащих одному единственному мужчине-повелителю, не мог изменить своей сути, жены соперничали и враждовали между собой, и выражалась эта ревность порой свирепо. Престол мог занять (из-за высокой детской смертности) ребенок не любимой жены фараона, а другой супруги, и тогда месть не заставляла себя ждать. Трон Рамсеса II перешел к сыну некой Исетнефрет, которая, даже заняв место Нефертари, так и не удостоилась титула «жены любимой». При ее жизни она оставалась «теневой» великой царицей, и, видимо, люто ненавидела свою соперницу. Ее сыну царевичу Мерентптаху в полной мере передалось это чувство и, воцарившись, он приказал стереть имя Нефертари со всех изображений, дабы истребить даже память о ней.

Жизнь гарема могла омрачаться не только ссорами жен, их интригами и борьбой за титул «жены любимой». Случалось, что действия его обитательниц были направлены против божественной персоны самого фараона. Подобное произошло с Рамсесом III. Этот царь ограничился только тремя женами и десятком детей, но именно против него был устроен заговор. К концу царствования Рамсеса, одна из его жен по имени Тии попыталась свергнуть мужа и посадить на трон своего сына. Действия Тии были на удивление успешны: главный управитель дворца, чиновники и все женщины гарема перешли на ее сторону. Столь мощную оппозицию фараону потом приписали грозному искусству магии, которое помимо интриг использовала царица. Но хотя количество придворных, присоединившихся к заговору, было велико, он был разоблачен. Фараон приказал арестовать всех участников и тех, кто знал о преступных замыслах, но не сообщил об этом, а в качестве судей должны были выступить самые близкие ему люди. И случилось невероятное. Либо обаяние Тии и ее подруг было чрезвычайно велико, либо фараон чем-то очень сильно досадил своему окружению, но заговорщицам дали сбежать, а вместе с ними дворец покинул начальник охраны и двое будущих обвинителей на процессе. Преступников разыскали, схватили, и их кара была традиционной и ужасной. Для начала им отрезали носы и уши, а затем, как сообщает летопись, главные злодеи были оставлены на месте и сами лишили себя жизни. В описании казни допущено лукавство, которое потом подтвердили раскопки. Судя по всему, преступников замуровали заживо, без погребения. А это, по египетским понятиям о вечной жизни, являлось самой страшной карой.

Преступление Тии, зафиксированное документами, дошло до наших дней, но неизмеримо больше сохранилось свидетельств нежной любви фараонов и их жен. Самое трогательное — маленький букетик из веток оливы, цветов лотоса и васильков, найденный в гробнице Тутанхамона. Его положила туда на прощание жена фараона прекрасная Анхесенамон, тоскующая по своему юному мужу и желающая продолжить их счастливую супружескую жизнь в другом мире. Мужья-фараоны выражали свою любовь более внушительно, и лучше всего это удалось великому Рамсесу II. Он велел воздвигнуть в далекой Нубии храм, посвятительные надписи которого гласили, что построен «храм этот великий для жены царевой великой Нефертари-Меритенмут, из-залюбви к которой восходит солнце».

БУКЕТ ИЗ ЛОТОСОВ И ВАСИЛЬКОВ (ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ)

Пирамиды

Парадный трон фараона, середина XIV в. до н. э.

Тутанхамон с женой в саду. Рельеф на крышке ларца, X/V в. до н. э.

Эфиопская принцесса и ее свита

Дочери Эхнатона и Нефертити. Фрагмент росписи дворца в Амарне. XVI в. до н. э.

Сцена пира. Роспись гробницы в Фивах. XV в. до н. э.

Остракон (черепок с изображением акробатки). XII в. до н. э.

Музыкантши. Фрагмент росписи гробницы в Фивах. XV в. до н. э.

Статуи царевича Рахотепа и жены его Нофрет. Первая половина З-го тысяч. до н. э.