Тайны Храма Христа

ПОСЛЕСЛОВИЕ

События последних лет, имеющие прямое отношение к теме романа, в нем не нашли отражения, о них я расскажу в послесловии.

Когда-то, более полувека назад, просвещенная нищенка Филимоновна, обойдя в последний раз Храм Христа Спасителя, изрекла: «На месте сем никогда и ничего антихристами не будет воздвигнуто. А однажды спустится с небес сам Господь и сотворит вселенское чудо - возродит порушенный Храм».

Как известно, на месте Храма Христа ничего не построили, кроме бассейна, называемого москвичами «грязной лужей».

Память о вещих словах сирой нищенки, беседы с бывшими сослуживцами ныне покойными архитекторами П.А. Кунаевым и профессором Б.Н. Коноплевым, архивные материалы и собственные воспоминания послужили основой для создания художественно-публицистического романа «Тайны Храма Христа».

В романе я рассказал кое-что о том, что знаю один, то, что никогда не публиковалось в печати. В нем запечатлена история Храма Христа, сделана попытка осознания ошибок старшего поколения и желание исправить их. Ведь реабилитируют невинно осужденных людей, реставрируют и восстанавливают памятники архитектуры, возвращают имена улицам и городам, так почему же не восстановить Храм Христа Спасителя?!

Надо помнить, что восстановление Храма Христа снимет с нашей совести вину перед теми, кто отдал свою жизнь за спасение отечества в далеком 1812 году, кто заслужил в жертвенном подвиге и славу, и право на бессмертие. Такой шаг будет содействовать возрождению многих моральных ценностей в наших душах. Восстановление Храма явится замечательным подарком не только героическому прошлому нашего государства, но и будущему и станет реальным свидетельством высокой духовности нашего народа и глубокой веры его в вечность Земли.

Верю, что с Божией помощью Храм Христа Спасителя вновь поднимется над Москвой во всей красе, во всем своем величии и благолепии, как возродился храм Казанской Богоматери на Красной площади.

С архитектором Кунаевым мы работали в Управлении строительства Дворца Советов и некоторое время жили в одном доме в Хамовниках, на Малых Кочках.

Мое знакомство с инженером Коноплевым состоялось в 1932 году, в период его работы в тресте «Дворецстрой». Он устанавливал осветительную технику и следил за ее состоянием на территории, где лежали руины взорванного Храма Христа Спасителя. После моего ухода на другую работу мне пришлось оставить комнату, принадлежавшую Управлению строительства Дворца Советов, и поселиться за городом - в Болшеве, тогда наши пути надолго разошлись. Только через сорок с лишним лет судьба свела нас во время подготовки Олимпийских игр 1980 года, да и то не надолго.

Борис Николаевич тогда трудился на киностудии «Мосфильм» в должности директора и главного инженера, одновременно являясь профессором ВГИКа.

Я рассказал ему о рукописи романа, напомнив о нашем опасном вторжении в неизведанное подземелье древнего Чертолья.

Многозначительно улыбаясь, Борис Николаевич сказал: «Да… Эту историю, Аполлос Феодосьевич, надо экранизировать, ведь это страница из жизни Москвы». И он тут же пригласил заместителя главного редактора студии писателя B.C. Беляева и предложил ему вместе со мной подготовить сценарий для фильма.

Но, как оказалось, в те времена нельзя было не только снять фильм или опубликовать книгу, но даже напечатать отрывки из рукописи - на любые упоминания о Храме Христа Спасителя был наложен негласный запрет…

Однако мечты рано или поздно сбываются. И вот настало время, когда мои давние помыслы стали близки к воплощению в жизнь.

Все началось с того, что в январе 1989 года в журнале «Наука и жизнь» был опубликован мой очерк «Тайна Чертольского урочища»*, затем на эту тему состоялись мои выступления на радио и телевидении, а вскоре корреспондент «Правды» Н. Кривомазов опубликовал репортаж «Тайны московских подземелий»**. В беседе с бывшим в то время заместителем председателя Моссовета Ю. Шилобреевым корреспондент среди других задал два вопроса: «Почему приключенческая документальная рукопись А. Иванова до сих пор не издана? Почему его открытие (имеются в виду подземные ходы. - А.И.) 1933 года оказалось под запретом?»

[* Редколлегией журнала очерк был признан самой лучшей публикацией года.]

[** «Правда», 1989, 4 апреля.]

«В вопросе заключен ответ, - сказал Ю. Шилобреев. - Шел тридцать третий год. Человек обнаруживает подземные ходы, ведущие в Кремль. Кто позволит вести разведку дальше? Хорошо, что самовольное вторжение в подземелье осталось без последствий. Вход в трубу из подземного помещения к Москве-реке заложили кирпичом. Потом объявили: в подземных ходах произошел обвал. Вот и конец подземным приключениям. Так что, считаю, книгу ныне здравствующего А. Иванова нужно издать…»

После публикации моего очерка в «Науке и жизни» и репортажа в «Правде» стали поступать в мой адрес многочисленные отклики читателей. Из них следовало, что даже многие старожилы забыли о некогда возвышавшемся на берегу Москвы-реки, на месте, в древности называемом Чертольем, златоглавом Храме Христа Спасителя. Читателей не только Москвы и Санкт-Петербурга, но и других городов и весей страны интересует история и печальная судьба Храма. Публикаций на эту тему нет, если не считать некоторых статей, не дающих исчерпывающего ответа, а иногда и искажающих факты, связанные с историей сооружения и разрушения Храма. Отсутствие массовых изданий и достоверных сведений о Храме Христа Спасителя породило легенды и домыслы, которые с годами превратились чуть ли не в истины…

Дополнением к моим давним мечтам о надежде на возрождение Храма Христа и создании книги послужили также следующие события.

В 1988 году во время выставки в Манеже скульптором В. Мокроусовым был представлен проект комплекса храмового ансамбля, где был макет Храма Христа Спасителя. Там же состоялась встреча В. Мокроусова с архитектором В. Березуцким, скульптором В. Леньковым и с отцом Георгием (Докукиным). Затем к ним присоединились В. Мокроусова (жена скульптора), скульптор Н. Розов, преподавательница Г. Шипилова и еще несколько человек. Так образовалась община - инициативная группа верующих с целью содействия в работе по восстановлению Храма Христа Спасителя и обратилась с воззванием к соотечественникам о возрождении его, одновременно приступив к сбору подписей. Особенно активно действовала община в 1989 году. В течение короткого времени было собрано в Москве, Свердловске, Киеве, Первоуральске, Тбилиси, Новосибирске и других городах более 50 тысяч подписей за восстановление Храма.

После публикации в прессе моих очерков, эссе и отрывков из романа о Храме Христа в середине 1989 года община привлекла к работе меня, избрав членом инициативной группы. Затем началась подготовка к учредительной конференции по созданию Фонда восстановления Храма Христа Спасителя, которая состоялась в день 150-летия закладки Храма, 2 сентября, в редакции газеты «Литературная Россия». Учредителями и попечителями Фонда стали более 30 организаций, учреждений и кооперативов.

Участники конференции, видные писатели, ученые, художники, скульпторы, общественные деятели, представители Вооруженных Сил страны всесторонне обсудили сложные вопросы создания нового общественного института и выразили уверенность в том, что Фонд объединит народы России на пути возрождения их исторической памяти, духовности и культуры и будет способствовать возрождению Храма Христа Спасителя в Москве.

На конференции был утвержден устав Фонда, избраны его правление и ревизионная комиссия. Председателем правления стал писатель Владимир Солоухин. В состав правления Фонда вошли композитор Г. Свиридов, член-корреспондент АН СССР И. Шафаревич, писатели В. Карпец, В. Крупин, Ю. Лощиц, С. Рыбас, скульпторы В. Клыков, В. Мокроусов, Н. Розов, художник М. Кугач, заведующий лабораторией биосферных исследований Института литосферы АН СССР Ф. Шипунов, доктор геолого-минералогических наук П. Флоренский, сопредседатель Общественного комитета спасения Волги С. Шатохин, профессор А. Дарков, инженер-строитель А. Иванов, генерал-майор В. Клинов, Герой Советского Союза полковник А. Руцкой, народный артист СССР М. Ножкин, сотрудник Троице-Сергиевой лавры А. Анисимов, заведующий историко-литературным отделом «Литературной России» Ю. Юшкин.

24 сентября в кинотеатре «Россия» состоялся торжественный благотворительный вечер, посвященный 175-летию окончания Отечественной войны 1812 года и 150-летию закладки Храма Христа Спасителя - символа победы в войне русского народа.

В выступлениях на вечере приняли участие представители Русской православной церкви, публицисты, ученые, деятели культуры. Весьма примечательным по глубине мысли и силе духовного воздействия было выступление Павла Флоренского (внука известного русского ученого и философа П.А. Флоренского). Заканчивая его, он сказал: «Лишь Храм может стать действительно памятником, вечно живым, полным людей местом, объединяющим их во имя добра, связующим с предками… Итак, все мы верим, что наступил наконец срок, когда время, идя по предначертанному пути, повернуло вспять страшную пленку разрушения Храма. И перед нашим мысленным взором рассеивается дым, и вновь из обломков встает в гордом величии златоглавый Храм Христа Спасителя…»

Вскоре при еженедельнике «Литературная Россия» открылся счет для пожертвований в Фонд восстановления Храма Христа Спасителя и было принято послание соотечественникам о возрождении в Москве Храма Христа Спасителя. «Литературная Россия» в день благотворительного вечера опубликовала мой очерк о Храме - «Под ключ? Нет, под крест!» Гонорар за очерк перечислен в Фонд восстановления Храма Христа Спасителя. Это был первый взнос средств на возрождение Храма…

С 1989 года в периодической печати систематически публикуются статьи, очерки, эссе и фрагменты из романа, посвященные истории Храма Христа Спасителя. В зарубежной печати опубликованы эссе в итальянском журнале «Христианская семья» (на четырех европейских языках), в газетах США - «Лос-Анджелес Таймс» и «Хьюстонской хронике», в чилийской газете «Ла Насьон», причем первоначально материал передавали по радио для испаноговорящих стран Южной Америки. Участвовал в съемках ряда документальных фильмов, в том числе полнометражных -«Молитва о Храме» автора и режиссера Ю. Белянкина и в фильме «Бассейн «Москва» - место, где гибнут идеи» австрийского режиссера Г. Пацескаса. Выступал с докладами в доме Телешова, в музее А. Васнецова, в Российской Академии наук и в других общественных организациях. Консультировал режиссеров, журналистов и писателей…

Ряд лет я находился в длительных командировках за рубежом, а также много лет работал помощником министра. Мои встречи с журналистами, кинорежиссерами и многими читателями моих эссе не оставляли у них сомнения в том, что я являлся членом компартии, а в последние годы раскаялся и сдал партийный билет. Когда же выяснилось, что я беспартийный, собеседник смотрел на меня недоумевая: как могло быть такое, чтобы в годы коммунистической власти мне было доверено занимать ответственные должности в центральном аппарате министерств и ряд лет работать за рубежом? Чтобы развеять сомнение у собеседника, я со всей убежденностью и откровенностью утверждал, что отступником я никогда не был, так как в компартии не состоял, в комсомол и пионерию не вступал…

За творческую работу по пропаганде в периодической печати идеи возрождения разрушенной святыни - Храма Христа Спасителя община Храма Христа удостоила меня наградой -значком с горельефным изображением Храма с надписями на лицевой стороне: Храм Христа Спасителя; на обрезе - Община Аполлосу Иванову.

Вопрос о восстановлении Храма Христа стал настолько актуальным, что не проходит и дня, чтобы о нем не упоминалось в периодической печати, на телевидении или радио.

В Фонд восстановления Храма Христа поступают многочисленные пожертвования. Один из крупных даров, 50 миллионов рублей в акциях, передан председателем совета директоров концерна «Гермес» В.И. Неверовым. Это уже второй взнос известного предпринимателя. В Фонд поступают не только денежные взносы. Жертвователи приносят золотые монеты, драгоценности, иконы и другие культовые предметы, ранее принадлежавшие Храму. А одна москвичка пожертвовала даже свою трехкомнатную квартиру со всей мебелью. Взамен попросила лишь скромную комнатку поближе к восстанавливаемому Храму.

В феврале 1990 года Священный синод Русской православной церкви благословил возрождение Храма Христа Спасителя и обратился в правительство с просьбой разрешить восстановить его на прежнем месте.

5 декабря на Волхонке, близ того места, где стоял Храм, ровно через 59 лет со дня его разрушения был торжественно установлен гранитный камень с высеченной на нем надписью: «Закладной камень часовни во имя Державной Божией Матери - предтечи Храма Христа Спасителя, который будет возрожден на этом святом месте».

Затем под открытым небом был отслужен молебен. Инициаторами установки памятного камня были члены правления Фонда и Общины восстановления Храма Христа Спасителя В. Мокроусов, В. Крупин, И. Шафаревич. Активное участие в этой работе принял известный писатель В. Распутин. Из членов Общины по установке закладного камня принимал участие полковник Генштаба Министерства обороны Российской Федерации А.К. Долянин.

Вскоре, 15 марта 1991 года, на камне был установлен двухметровый гипсовый крест с распятием Иисуса Христа работы скульптора В. Мокроусова. Молебном отмечены это событие и день обретения иконы Державной Божией Матери, которая явилась в день отречения от престола царя Николая II и с тех пор стала хранительницей Державы Российской.

Здесь я сделаю отступление и расскажу историю о явлении иконы Божией Матери. Крестьянке из подмосковной слободы Перервы 26 февраля 1917 года приснилось, что в селе Коломенском есть большая черная икона, которую нужно взять, удалить с нее пыль и пусть люди молятся.

15 марта сон повторился. Андриановой снится белая церковь и в ней та же икона, хотя она и не видела ее лика, но своим сердцем признала и почувствовала, что на иконе изображена Богоматерь. Обеспокоенная двумя сновидениями иконы, Андрианова идет в Коломенское. Однако в Вознесенской церкви этого села иконы, которую она видела во сне, не оказалось. И только потом при поиске в церковном подвале была обнаружена большая древняя черная закопченная икона. Когда ее отмыли от многовековой пыли и копоти, то все присутствующие увидели изображение Божией Матери как Царицы Небесной, величественно восседающей на царском троне в красной порфире*, с короной на главе, скипетром и державой в руках и с благословенным Богомладенцем на коленях. Андрианова сразу признала Богоматерь, которую она видела во сне. Тогда же был отслужен благодарственный молебен, и икону поместили в Вознесенской церкви села Коломенского…

[* Порфира - длинная пурпурная мантия, надеваемая монархом в торжественных случаях.]

Со дня установки закладного камня жизнь вокруг него не утихает. В каждый праздник и по воскресным дням тут совершаются молебны и горит лампада.

Правительство России к возрождению Храма Христа Спасителя отнеслось положительно, о чем свидетельствует обращение к главам конфессий Президента Российской Федерации Бориса Ельцина в день шестидесятилетия со дня взрыва Храма Христа. 5 декабря 1991 года он сказал: «Надеюсь, что при нашем принципиальном решении наши потомки в какой-либо форме восстановят память о Храме Христа Спасителя…»

В день Рождества Христова - 7 января 1992 года взамен гипсового распятия на закладном камне было установлено бронзовое, после чего состоялся молебен.

В апреле в одной из центральных газет в передовой статье, посвященной Дому молитвенной памяти - Храму Христа Спасителя, опубликованной накануне Пасхи, Патриарх Московский и всея Руси Алексий II отметил: «… Думая о возрождении Храма Христа Спасителя, будем со смирением надеяться на помощь Божию, помня слова священного Писания: «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его…»

Самым памятным годом в наше трудное непредсказуемое время в осуществлении идеи возрождения Храма Христа Спасителя стал 1992 год.

Прежде всего следует отметить 16 июля. В этот день был подписан Указ Президента Российской Федерации «О создании фонда возрождения Москвы», где в перечне объектов Москвы, строительство и реконструкция которых обеспечивается в первоочередном порядке, на первом месте значится Храм Христа Спасителя. В том же месяце приходской совет (община) Храма Христа Спасителя получил статус и открыл свой счет для перевода пожертвований на восстановление Храма в Центральном банке Российской Федерации.

22 сентября, в день 153-летия закладки Храма Христа Спасителя, по благословению патриарха Московского и всея Руси Алексия II при большом стечении верующих, с участием членов общины и правления Фонда восстановления Храма Христа Спасителя было совершено молебствие с водоосвящением закладного камня с распятием Иисуса Христа, предтечи Храма Христа Спасителя - Храма-часовни во имя иконы Державной Божией Матери. Этот Храм станет напоминать всем людям о совершенном здесь злодеянии, призывая к необходимости покаяния.

В том же 1992 году 16 декабря правительство Москвы постановлением «О строительстве Храма-часовни во имя иконы Державной Божией Матери» утвердило проектное предложение Храма-часовни, разработанное по заказу религиозного объединения (общины) Храма Христа Спасителя, разрешив Московской Патриархии сооружение Храма-часовни, возложив на объединение функции заказчика на проектирование и строительство его.

Проект Храма-часовни разработан в мастерской № 9 Моспроекта-2, руководимой архитектором И.А. Покровским. Архитектор проекта - Б.М. Могильников.

Храм венчается шатром, высота Храма вместе с крестом 27,5 метра. Стены кирпичные, кровля - листовая медь, позолоченная сусальным золотом. Цокольный этаж будет представлять собой подиум, который приподнимет Храм над низиной почти до уровня улицы Волхонка. В нем будет расположено служебное помещение. Главный фасад Храма украсится мозаикой с изображением иконы Державной Божией Матери.

Начало сооружения Храма Христа, несомненно, получит положительный отзвук со стороны международной общественности и, бесспорно, будет содействовать снижению в наш опасный век напряженности в мире.

Храм Христа Спасителя будет восстанавливаться, как упоминалось выше, на прежнем месте, в прежних габаритах и формах, на фундаменте, сооруженном в свое время для Дворца Советов, который был рассчитан под нагрузку в 500 тысяч тонн. Это пятикратно превышает давление будущего Храма. Приведу заключение ученых и специалистов, утверждающих, что на фундаменте Дворца Советов можно возвести Храм Христа, опубликованное в «Вечерней Москве»:

«Доводилось слышать опасения, что сооруженный в 30-х годах фундамент для Дворца Советов не пригоден для возведения на нем Храма Христа Спасителя и что, мол, в свое время это обстоятельство явилось главной причиной прекращения его строительства. Опровергая подобные вымыслы, мы, специалисты-строители, приводим несколько конкретных данных.

Фундамент Дворца Советов был рассчитан на восприятие нагрузки в 500 тысяч тонн. Экспертизу его провели крупнейшие ученые страны А.А. Байков, В.Е. Веденеев, Б.Г. Галеркин, Н.М. Герсеванов, Г.О. Графтио и другие.

Водная среда (плавательный бассейн), в которой находится теперь верхняя часть фундамента, не оказывает отрицательного влияния на его прочность, так как цемент, примененный при сооружении, был такой марки, что от влажности только увеличивает прочность конструкции.

Все это дает основание утверждать, что заложенный на скальном основании фундамент для Дворца Советов на глубине двадцати метров ниже уровня Москвы-реки и рассчитанный на давление гигантского сооружения высотой более 300 метров, безусловно, может быть использован для восстановления на нем Храма Христа Спасителя, нагрузки от которого будут существенно меньше».

Заключение подписали:

А. Дарков, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, доктор технических наук, профессор, член правления Фонда восстановления Храма Христа Спасителя,

А. Кондратьев, заслуженный строитель РСФСР, лауреат Ленинской премии, главный специалист Моспроекта-2,

Н. Шапошников, доктор технических наук, профессор,

М. Горбунов-Посадов, заслуженный деятель науки и техники РСФСР, доктор технических наук, лауреат Государственной премии РСФСР,

А. Иванов, инженер-строитель, участник проектных работ на строительстве Дворца Советов, член правления Фонда восстановления Храма Христа Спасителя.*

[* Автор этого романа.]

Использование существующего фундамента понизит общие затраты на сооружение Храма Христа, так как расходы на фундамент составляют до 20 процентов от стоимости строительства здания.

Остов и пилоны здания Храма считал бы возможным выполнить из монолитного бетона с кирпичной облицовкой снаружи и внутри и последующей мраморной облицовкой, что позволит восстановить истинную подлинность внешнего и внутреннего вида Храма и его архитектурную форму и значительно уменьшит расход кирпича.

В наши дни есть немало людей, отрицающих возможность восстановления Храма Христа Спасителя. Хотел бы остановиться на ряде выдвигаемых ими аргументов:

- Некоторые дилетанты считают, будто фундамент, заложенный в 30-х годах, предназначавшийся под Дворец Советов, десятки лет находившийся в водной среде, не пригоден для Храма. Кроме того, якобы возникнет опасность его сползания в Москву-реку, поскольку-де основание фундамента находится в многометровом плывуне на пласте известнякового отложения, имеющего уклон к реке Москве.

Заключение относительного использования фундамента было приведено выше, что же касается сползания Храма в реку, следует отметить, что если глубина заложения фундамента Храма составляла 11-13 метров, то фундамент под Дворец Советов заложен на двадцать метров ниже уровня Москвы-реки и находится на скальном основании, так что ни о каком сползании Храма в воду не может быть и речи.

- Скептически настроенные люди говорят о невозможности написания достойных икон и картин в Храме. В старину-то, аргументируют они, перед тем как приступить к написанию икон иконописцы постились, на годы удалялись от житейской суеты, молились и настраивались на духовный подвиг, и потому иконы излучают биоэнергию, благотворно воздействуют на людей. Возведенный Храм с иконами, живописью современных художников окажется пустым, без души, без энергии, муляжом.

В Храме Христа Спасителя не было древних икон и картин, а те, что имелись, принадлежали кисти художников того времени. Приглашая их для живописных работ, комиссия для построения в Москве Храма предъявила к ним определенные требования в знании церковной живописи. «Наши художники, - пишет М. Мостовский, автор «Исторического описания Храма во имя Христа Спасителя в Москве», - при всей их талантливости так мало приготовлены школой к церковному искусству, что ошибки их против церковной археологии бесчисленны и в воспроизводимых ими иконах замечалось иногда совершенное незнакомство с древними типами…»

Чтобы художники не допускали малейших неточностей, комиссия обращалась к епископам в епархии, где находились подлинные иконы Божией Матери и святых и те священные исторические изображения из жизни Иисуса Христа и Божией Матери и святых, которые предполагалось написать в Храме Христа. В письмах была просьба прислать точные с них описания с засвидетельствованием их настоятелем монастыря или церкви. Только после тщательного изучения полученных описаний художники приступали к работе. Такой опыт может быть использован и теперь. Кроме того, сохранились многочисленные фотографии, архивные материалы, подробные описания всех стен, приделов и помещений Храма; есть некоторые строительные конструкции, мраморные плиты, горельефы, иконостасы, эскизы и фрагменты картин, чертежи, которые дадут строителям, художникам и скульпторам наглядные представления о примененных материалах и о характере изображений живописи и ваяния. Есть «Книга учета материальных ценностей Храма за 1931 год», которая поможет найти и вернуть на место многое из уцелевшего, что украшало Храм. Уцелел главный иконостас, в свое время проданный Элеоноре Рузвельт, а позднее, если верить существующей версии, подаренный Ватикану. Один из боковых иконостасов находится в церкви Михаила Архангела в селе Белый

Раст Дмитровского района Московской области. В Третьяковской галерее хранятся фрагменты росписи по штукатурке картины Г.И. Семирадского «Тайная вечеря», в Государственном Историческом музее находятся фрагменты картин В.П. Верещагина «Поклонение волхвов» и «Помазание на царство», Г.И. Семирадского «Александр Невский отвергает папских послов», В.И. Сурикова «Вселенский собор» (часть сюжета), фрески «Пророки» - в Музее древнего искусства А. Рублева, а фрагменты горельефов (шесть из сорока восьми) с наружных стен Храма скульптора А. Логановского - в Донском монастыре. Как известно из печати, в США, Германии и других странах хранятся все планшеты, по которым расписывались стены Храма Христа. Крест напрестольный находится в церковно-археологическом музее Троице-Сергиевой лавры, а колокол № 7 - на колокольне этой лавры. Четыре колонны из зелено-волнистой яшмы установлены в холле зала заседаний ученого совета в новом здании МГУ. Уникальный шкаф и столик из Храма - в здании Московской мэрии. Сохранились и подлинные чертежи Храма - в музее Академии художеств Санкт-Петербурга, где также находятся паникадила и резная храмовая утварь внутреннего убранства Храма. Документы Синода, журналы заседаний Комиссии для построения в Москве Храма во имя Христа Спасителя, ситуационные планы хранятся в Центральном государственном историческом архиве Москвы.

Хотел бы обратиться к читателям с просьбой сообщить мне, если кому-то известно о местонахождении инвентаря, убранства, икон, утвари и т.п. из Храма Христа, как члену правления Фонда восстановления и члену Общины Храма Христа Спасителя.

Говорят, что восстановленный Храм все равно будет «бессмысленным новоделом, лишенным души, макетом прежнего собора».

Нельзя считать серьезным и этот довод отрицателей восстановления Храма.

Вспомним снесенную в семидесятых годах XVIII века большую часть кремлевской стены с Безымянной и Тайницкой башнями в связи с началом строительства огромного дворца в Кремле, разрушенные в годы войны наш Петергоф и польскую столицу Варшаву, вспомним Спасское-Лутовиново, Карабиху, Тарханы… Ведь все названное восстановлено в прежнем виде. А если взять Пушкинский дом-заповедник в Михайловском, то ведь он восстанавливался трижды. Лично я никогда и ни от кого не слышал, чтобы что-то из перечисленного высокомерно называлось «новоделом». А сколько на Руси было церквей деревянных, обветшалых или сгоревших, каменных - разрушенных, а потом восстановленных, и никто их никогда не называл «новоделами».

Любопытная традиция возобновления деревянного синтоистского* святилища существует в Японии. Начиная с VII века в Исэ каждые двадцать лет из сосновых бревен строится храм вблизи уже существующего. По окончании постройки прежнее святилище сжигают и на его месте ставят новый храм, который стоит до следующего цикла. Считается, что новое здание так же подлинно, как и старое, построенное впервые еще тысячу лет назад.

[* Синтоизм (от японск. «синто») - буквально «путь» (учение) богов.]

Самое дорогое в возведении памятника истории и культуры -это архитектурная форма, которая была и остается истинной подлинностью, она-то и есть непреходящая художественная ценность и потому не может восприниматься «бессмысленным новоделом».

Среди аргументов против восстановления Храма есть такой: отдавая дань памяти предков и восстановив Храм на прежнем месте, мы как бы хотим забыть печальную судьбу его. Предлагается установить на месте стоявшего Храма плиту и высечь на ней, что здесь стоял Храм и почему он теперь не стоит. Или же убрать бассейн и оставить чистую площадку как память о жестоком безумии градостроителей 30-х годов. Полагаю, что подобные мероприятия, кроме неприязни, ничего не вызовут в человеческих душах современного и будущего поколений людей.

Некоторые маловеры утверждают, что у нас в стране нет достойных мастеров-строителей, талантливых скульпторов и художников.

Истинный россиянин так не думает. Найдутся талантливые художники, ваятели и строители, о чем можно судить по реставрационным работам, происходящим в стране по восстановлению памятников истории и культуры, уникальных зданий, церквей и монастырей. Земля русская никогда еще не оскудевала талантами.

Прецедентом для восстановления Храма Христа может послужить сооружение гигантского белградского Храма Святого Саввы. Строительство этого храма было начато еще в 1935 году, а в 1941 году прервано войной. Сгорели все документы - проекты, чертежи, расчеты. Фашисты превратили строительную площадку и начатые стены в гараж. Прошло более сорока лет, и вот в 1985 году патриарх Герман добился разрешения продолжить сооружение храма. Работу начали с проектирования. Не прошло и пяти лет, как в середине 1989 года был поднят огромный купол диаметром 40 метров (диаметр главного купола Храма Христа был 30 метров), увенчанный 10-метровым позолоченным крестом, и в храме состоялась торжественная литургия. Вместимость храма -15 тысяч человек (Храм Христа вмещал 7200 человек). Деньги на строительство храма собирали всем миром и за рубежом.

Югославские строители могли бы оказать существенную помощь в сооружении Храма Христа Спасителя.

В печати были и такие доводы: восстановление грандиозного сооружения потребует колоссальных средств, а экономическая ситуация в стране - кризисная. Как тут быть? И, кстати, сколько времени может продолжаться строительство Храма?

Возрождение Храма Христа Спасителя - вопрос времени. Сейчас собираются средства, разрабатывается градостроительная концепция. Полагаю, что, когда начнется собственно сооружение Храма, россияне и наши зарубежные соотечественники будут активнее жертвовать на святое дело. Но основную лепту внесут банки…

Сам факт чудесного возрождения Храма Христа Спасителя на прежнем месте, на его законном месте, в тех же размерах и формах, будет значить куда больше, чем возраст камней, из которых его воздвигнут. И нашим потомкам в третьем тысячелетии не покажется существенной разница в несколько десятилетий между злодейским разрушением и вдохновенным общенародным восстановлением собора. Сооружение Храма Христа Спасителя, исходя из опыта строительства храма в Белграде, можно осуществить за 3-4 года, а для восстановления внутреннего убранства и живописи потребуется значительно больше времени.

31 мая 1994 года постановлением правительства Москвы №463 установлено начало работ по воссозданию Храма Христа Спасителя в Москве во втором полугодии 1994 года.

Фрагменты рукописи романа с приложением схемы подземных ходов Чертолья, опубликованные в периодической печати, о моем исследовании упомянутого подземелья и выступления по телевидению'"значительно пополнили материалы по истории поисков библиотеки Ивана Грозного и всколыхнули интерес археологов, историков, литературоведов и общественность. Публицист Вл. Муравьев пишет в журнале «Архитектура и строительство Москвы» (№ 7, 1989): «… Сейчас она (библиотека. - А.И.) вызывает широкий общественный интерес. Свидетельством этому являются хотя бы публикации в первом номере за этот год в журнале «Наука и жизнь» воспоминаний А. Иванова о его проникновении в подземные ходы под Храмом Христа Спасителя, где он наблюдал картины, подобные тем, что описаны в романе Глеба Алексеева, и репортаж в «Правде» «Тайны московских подземелий» (4 апреля 1989 г.), сообщающий фантастические, но занимательные сведения об истории поисков библиотеки».

Вскоре были начаты исследования подземного Чертолья. В мой адрес поступало много писем от читателей Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. Периодическая печать опубликовала несколько моих очерков о древнем неисследованном подземелье. Большой интерес проявила иностранная пресса, напечатав ряд моих эссе в Италии, США и Южной Америке.

Археологическая разведка Музея истории Москвы обнаружила под домом Пашкова, что на бывшем Ваганьковском холме, подземный ход, который до конца не был исследован, так как на пути оказалась огромная колонна корпуса здания. Остальная часть хода за колонной была разрушена, по всей вероятности, при сооружении дома Пашкова. По предположению археологов, подземный ход вел в сторону Кремля.

Затем вновь созданная археологическая экспедиция исполкома Моссовета при обследовании территории близ дома Пашкова выявила часть другого подземного хода, проложенного в XVI веке. Построенный позднее вентиляционный канал разрушил продолжение его. При раскопках была найдена старинная личная печать из камня некоего Офимши (Ефима), датируемая XVI веком, принадлежавшая, возможно, одному из начальников опричнины. Археологи считают, что этот тайный ход был ориентирован к Волхонке, примерно туда, где раньше стоял Храм Христа Спасителя, то есть к месту бывшего расположения подворья Малюты Скуратова. Нет сомнения, что это открытие, прозвучавшее для москвичей в 1989 году сенсацией, тот самый ход, который в 1933 году мне не довелось исследовать до конца.

В 1990 году строители обнаружили в южном флигеле дома Пашкова пятнадцатиметровой глубины цилиндрический колодец диаметром пять метров, облицованный известняковым камнем: в стене его сохранились анкеры от винтовой лестницы, ведущей в глубь колодца, на дне которого под строительным мусором оказались каменные ступени. По версии исследователей, в колодце была развязка подземных ходов. Известно, что подземные тоннели, расположенные под бывшим Ваганьковским двором Ивана Грозного, были проложены в сторону Кремля и к подворью Малюты Скуратова. Тогда же были обнаружены тайник в подвале дома Пашкова высотой около 7 метров, два метра в ширину и столько же в длину и подземные ходы под полом подвала, ведущие в направлении к Лебяжьему переулку. Позднее под домом Пашкова обнаружилось помещение размером 13 на 22 метра, вход в которое, по предположению археологов, был замурован кирпичом в конце 30-х годов нашего столетия.

Археологическая экспедиция Моссовета пыталась найти подземные ходы под Моховой улицей близ дома Пашкова, но натыкалась на перекрытия метрополитена, сооружавшиеся открытым способом. Возможно, что существовавшие подземные ходы от дома Пашкова в сторону Кремля и к бывшему Храму Христа разрушены во время сооружения метрополитена. А при устройстве подходов к Большому Каменному мосту близ Манежа, по-видимому, также был разрушен подземный тоннель, проложенный из подземелья Храма Христа в сторону Кремля…

Недра бывшего Чертолья таят в себе много древних тоннелей и ходов, связанных с Боровицким холмом.

Москвичка Д.В. Тараскина знала о подземном ходе, ведущем из Кремля к дому Пашкова и далее в сторону улицы Фрунзе.

В бывшем Всехсвятском проезде близ территории, где стоял Храм Христа, по свидетельству журналиста В.П. Полякова, в траншее при прокладке подземных коммуникаций был обнаружен сохранившийся подземный тоннель, выложенный из белого известняка.

Математик-программист из Российской академии наук С.Л. Поздняков видел на Ленивке воронку на месте взрыва бомбы во время Великой Отечественной войны, в которой обнаружился сводчатый тоннель, имевший направление от Храма Христа в сторону Кремля, также облицованный известняковым камнем.

Несомненно, что журналист Поляков и математик Поздняков видели тоннель, в котором мне довелось побывать в 1933 году.

Журналист О.Г. Коржев еще недавно спускался в подземный ход с Никольской улицы, где натолкнулся на охрану и был вынужден вернуться. Этот ход на следующий день был засыпан землей, и лишь железная решетка на поверхности земли напоминала о месте входа в подземелье.

Академик И.М. Франк говорил мне о Сверчковом переулке, расположенном неподалеку от Меншиковой башни, где на первом этаже одного из домов он видел люк в подземный ход, закрытый массивным деревянным щитом.

Инженер Ю. Дементьев вспоминает, что, когда он был подростком, спускался с матерью в подземное помещение из храма Василия Блаженного, откуда есть ход к Спасской башне и далее, к Беклемишевской, от которой был выход к Москве-реке, а от Никольской башни подземные ходы были проложены в районы Китай-города и Белого города.

Генерал-майор П.С. Мотинов рассказывал о подземном входе в тоннель близ А р х а нгельско-го собора в Кремле, где он в 1927 году, находясь в армии, нес караульную службу.

Из Кремля был тоннель и к загородному дворцу Ивана Грозного, существовавшему в XVI веке на том месте, где теперь Юсуповский дворец. Тоннель был проложен под Сверчковым переулком к Меншиковой башне, о чем есть упоминание в докладной записке археолога И. Стеллецкого на имя начальника строительства метрополитена П.П. Ротерта «О тайных ходах Кремля» от 20 сентября 1933 года.

Известно, что в доме на улице Серова, в котором находится музей Маяковского, есть потайной вход в подземный тоннель, ведущий в Замоскворечье.

Воспоминания о Чертолье оставили у меня в памяти неизгладимое впечатление. С древней поры это урочище для москвитян слыло нечистым «гиблым местом», связанным с потусторонними силами. Даже протекающий поблизости ручей назван Черторыем, о чем упоминалось в одной из глав романа. А когда в XVI веке тут, словно совпадение, поселились опричники-отступники*, тогда территория от Саймоновского проезда до Большой Никитской улицы (ныне ул. Герцена) стала называться «чертовой слободой».

[* Вступавший в войско опричников давал присягу «не знать ни отца, ни матери, а знать единственно государя».]

Войско опричников во главе со страшным палачом Малютой Скуратовым (подворье его находилось в квартале, ограниченном улицами Волхонкой, Ленивкой, набережной и бывшим Всехсвятским проездом) существовало около семи лет. Присяга развязывала опричникам руки и расковывала самые низменные чувства и множила злодеяния - они вершили такой изуверский террор, которьш не имел предела. Так, за короткое время в Москве было истреблено более двухсот боярских семей, не говоря уже о людях других сословий.

Опричники, разместившиеся в «гиблом месте», вселяли москвитянам еще более глубокое чувство страха, таящееся в этом квартале. Дух опричнины витал над Чертольем и после ликвидации ее, а через два столетия обернулся чумой. На месте подворья Скуратова, тогда уже не существовавшего, куда трупы сваливали в братскую могилу без соблюдения религиозных обрядов погребения, образовалось братское кладбище. Позднее, когда в XVIII веке территорию подворья Скуратова застроили домами, жители продолжали испытывать какую-то странную неуютность.

По свидетельству проживавшей в одном из домов на Ленивке С. Гарро, люди ощущают непонятное беспокойство и нарушение некоторых функций жизнедеятельности. Одни постоянно испытывают тревогу, душевное смятение и необъяснимый страх, другие страдают бессонницей, а у третьих сон сопровождается видениями с тяжестью на сердце после пробуждения.

Проживавший в середине XIX века на Ленивке известный русский живописец-портретист В.А. Тропинин, по сообщению С. Гарро, вспоминавшей рассказ своей бабушки, мать которой лично знала художника, всегда ощущал необъяснимое беспокойство в дни, когда отсутствовало вдохновение к творчеству.

С. Гарро рассказывала, что в домах их квартала была повышенная смертность. В доверительной беседе С. Гарро поведала об одном любопытном предании, имеющем отношение к выбору Николаем I места на Волхонке для сооружения Храма Христа Спасителя.

Зная историю Чертольского урочища, император таил в душе надежду на то, что построенный Храм придаст святость «гиблому месту» в Чертолье и избавит людей от потусторонних сил.

Усугубляло положение жителей Чертолья соседство с бассейном «Москва». От испарений воды, содержащей хлор, страдали проживавшие поблизости москвичи и портились картины в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. А ненадежная система хлорирования воды в бассейне неблагоприятно отражалась на здоровье купающихся, ведь хлор - отравляющее вещество.

Н.И. Воеводин, живший в 30-х годах на Ленивке, рассказывает, что в их переулке на первом этаже (с окнами, выходящими на Лебяжий переулок) не раз проваливался пол, обнаруживая глубокое подземелье, что доставляло беспокойство семье и соседям по квартире. Неуютность, тревога, дурные симптомы и предчувствия вынудили семью переехать в другой район города.

Осенью 1992 года группа молодых сталкеров, воспользовавшись раскопками археологов на Волхонке, проникла ночью в подземные тайники, в которых оказалось множество человеческих черепов и костей. После нескольких ночных посещений самовольные исследователи заболели неизвестной болезнью. Один из них пролежал в больнице больше месяца, диагноз болезни врачами так и не был установлен.*

[* Этот случай напоминает судьбу трех археологов, исследовавших одну из пирамид в Египте. После длительного пребывания в подземных лабиринтах пирамиды они были поражены неизвестным вирусом и скончались.]

Экстрасенсы подтверждают наличие сильного пагубного поля, наиболее мощного в том месте, где когда-то располагалось подворье Малюты Скуратова…

Возрождение Храма Христа Спасителя на этом «гиблом месте» - единственный по-настоящему действенный способ обуздания энергии зла. Уверен, что многие проблемы России будут разрешены после восстановления этой святыни.

Существование библиотеки Ивана Грозного подтверждается вескими доводами ученых-историков и археологов. Труды их известны и не подлежат сомнению. Следует также учесть, что никто еще не исследовал до конца подземные тайники Боровицкого холма. Все археологические экспедиции на полпути прекращали поиски: одни из-за отсутствия средств, другие - по запрету властей, третьи библиотеку искали не там, где надо искать.

Последняя попытка археолога И.Я. Стеллецкого, о которой упоминалось в одной из глав романа, пробраться в 1934 году в главный тоннель, проложенный от Угловой Арсенальной к Боровицкой башне, в котором находился, по свидетельству дьяка Василия Макарьева, тайник с сундуками и коробами, была прервана по запрету коменданта Кремля. Тогда Стеллецкий, как упоминалось выше, вел раскопки со стороны Угловой Арсенальной башни и наткнулся на земляной завал, преграждающий доступ в тоннель, устроенный, возможно, по повелению царевны Софьи. Потайной вход у Троицкой башни, через который проходил дьяк Макарьев, по-видимому, Стеллецкий не нашел, а возможно, и не искал, тогда как он-то и привел бы археолога в тоннель, к которому он пробивался.

Стеллецкому, по всей вероятности, было неведомо о существовании скрытого подземного входа в Кремле, о котором говорил мне генерал-майор П.С. Мотинов. За несколько месяцев до смерти он поведал мне о том, о чем умолчал при первых встречах, не назвав местонахождения поста, который был секретным, так как являлся входом в тоннель, пролегающий между Тайницкой и Угловой Арсенальной башнями.

Из сообщения генерал-майора явствует, что весьма удобный для обзора главного тоннеля пост был безымянным, не значился в перечне караулов, о нем знали лишь несколько солдат, несших караульную службу, и комендант Кремля Р.А. Петерсон. Перед уходом со службы комендант приказал закрыть безымянный пост и забетонировать вход в подземелье. С тех пор о нем никто не знает, кроме Мотинова, так как тех солдат, охранявших пост, нет в живых…

Так за три столетия после дьяка Макарьева и пономаря

Осипова никто не побывал в тоннеле, в котором, по сообщению Макарьева, замурована либерея Ивана Грозного…

Оснащенная археологическая экспедиция может без труда отыскать замурованный люк бывшего поста и начать поиски отсеков в этом главном тоннеле.

С помощью современных приборов поиска под землей, при наименьших затратах средств и времени необходимо отыскать место безымянного поста, через которое спуститься в тоннель, добраться до Троицкой башни и далее, идя по следам Василия Макарьева, попытаться найти отсеки в тоннеле, где могут оказаться замурованные сундуки и короба.

Ведь нашли же в Кремле «Соборное уложение 1649 года царя Алексея Михайловича». А метростроевцы при проходке тоннеля под Охотным рядом в 1973 году наткнулись на арсенал старинного оружия времен Ивана Грозного, возможно, принадлежавшего опричникам, так как главный двор их располагался неподалеку от места находки. Отыскалась в Финляндии и затерявшаяся библиотека Ломоносова.

После публикации в периодической печати фрагментов из романа о неисследованных подземельях древнего Чертолья, Боровицкого холма и поисках либереи Ивана Грозного в мой адрес поступает много писем от читателей Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. Большой интерес к ним проявила иностранная пресса, о чем я упоминал выше, напечатав мои интервью и эссе в газетах и журналах за рубежом.

Вскоре были начаты исследования подземного Чертолья.

Не могу не помянуть добрым словом светлой памяти невинно погибшего Василия Михайловича Михайлова, бывшего начальника Управления строительства Дворца Советов при Президиуме ЦИК СССР.

Михайлов был последовательным и открытым противником Ленина и Сталина по вопросам восстановления разрушенного народного хозяйства в стране после Октябрьской революции.

В начале 20-х годов, когда Михайлов был секретарем ЦК ВКП (б), в споре с Лениным по рабочему вопросу кратко резюмировал: «Вы никогда не поймете русского рабочего», - и, резко оборвав разговор, ушел.

На следующий день Ленин прислал ему записку: «Мы вчера погорячились оба, но я нездоров сегодня и просил бы Вас зайти ко мне».

Продолжение дискуссии не убедило Михайлова, он остался при своем мнении.

Позднее, во второй половине 20-х годов, Михайлов и группа руководящих работников ЦК ВКП (б) из-за несогласия со Сталиным по вопросам о крестьянах и женском труде покинули Пленум. С того времени Михайлова стали перемещать по работе, понижая в должности. Сперва он назначается секретарем МК ВКП (б), затем переводится на должность председателя МГСПС, а в 1929 году назначается заместителем начальника Днепростроя и в последующем - начальником Днепрокомбината. В 1932 году Михайлову предложено перейти на должность начальника Управления строительства Дворца Советов при Президиуме ЦИК СССР. Переход его на новую работу состоялся лишь в 1933 году, то есть почти через год. Он долго сопротивлялся, был против нового назначения из-за нежелания работать в Москве, где «главным градостроителем» был Каганович.

С Иофаном у него сложились неприязненные отношения и часто возникали разногласия. Михайлов в свое время не одобрял сноса Храма Христа Спасителя, и это вызывало негодование у автора проекта Дворца Советов.

Однажды на выставке проектов и макетов гигантского сооружения в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина Иофан, доказывая Михайлову целесообразность сноса Храма Христа Спасителя, спросил не согласного с ним собеседника:

- Уж не верите ли вы в Бога? Михайлов резко ему ответил:

- Храм - это надгробие предков, в Италии вы бы пожалели взрывать храмы, а нам можно.

Архитектор с неодобрительной усмешкой изрек:

- Вот дочь ваша (Михайлов был на выставке с дочерью Маргаритой. - А.И.) поймет и будет счастлива, когда войдет в зал, расположенный в голове Ильича, а самолеты будут летать ниже, будет даже смонтирована площадка на руке…

В этой книге взаимосвязаны две проблемы. Первая посвящена печальной истории гибели Храма Христа Спасителя и возрождению этого народного памятника России - Храма ратной славы, центра соборности, единения русского народа.

31 мая 1994 года правительство Москвы по согласованию с Московской Патриархией приняло постановление о начале восстановления Храма Христа Спасителя. Этим постановлением было отменено принятое ранее решение о строительстве церкви-часовни во имя иконы Державной Божией Матери, взамен которой будет построена временная деревянная часовня для свершения в ней богослужений на период восстановления Храма Христа Спасителя.

В конце 1994 года был ликвидирован бассейн «Москва», выровнен фундамент, сооруженный в свое время для Дворца Советов, и уложена бетонная плита, на которой будет сооружен стилобат.

7 сентября 1994 года в здании Московской мэрии состоялось учредительное собрание Общественного наблюдательного совета по воссозданию Храма Христа Спасителя.

На нем присутствовали виднейшие общественные, религиозные деятели России, художники, писатели - те, кого наше общество слышит и слушает.

Председателем совета был единодушно избран Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, вице-председателем - Ю. Лужков. Мэр Москвы огласил приветствия и обращения, поступившие от Президента России Б. Ельцина, премьер-министра В. Черномырдина, Председателя Совета Федерации В. Шумейко, спикера Думы И. Рыбкина.

На собрании также было принято Обращение Общественного наблюдательного совета по воссозданию Храма Христа Спасителя к соотечественникам:

«Россияне! Сограждане! Соотечественники!

К вам, живущим на просторах России, к вам, находящимся в ближнем и дальнем зарубежье, но не порвавшим свою духовную связь с Отчизной, к вам, болеющим ее болями и радующимся ее радостями, обращаемся мы сегодня. Правительство Москвы приняло очень важное решение: воссоздать национальную и государственную святыню России - Храм Христа Спасителя в Москве на том месте, где он стоял в величественной красоте. Строился он радением России и народа российского почти полвека, а разрушен был в течение одного момента.

«Всему свое время, - говорил Екклезиаст, -… время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить;… время разбрасывать камни, и время собирать камни» (Еккл., 3; 3,5).

Наступило благословенное время врачевать наши кровоточащие души, нам всем необходимо покаяние.

Пусть воссоздание Храма Христа Спасителя и станет актом всеобщего духовного очищения. Отечество тяжело выздоравливает, неспокойно на сердце, трудно живется многим из нас. Но время общественных действий есть время для подвига. Свершим же этот подвиг.

Мы призываем всех пройти по дороге, ведущей к Храму, и принести к нему то, что каждый может. Если у тебя есть талант, неси его к строительной площадке, и он поможет возродить собор.

Если у тебя есть руки, приди с ними, и мы вместе кирпич за кирпичом будем возводить его стены. Если у тебя сохранилась хоть пылинка из его стен, верни, пожалуйста, даже эту пылинку Храму Христа Спасителя.

Да поможет нам Бог!»

Я убежден, что с Божией помощью наш народ возродит Храм Христа Спасителя в Москве в том же своем первозданном виде и на том же месте, где он стоял до разрушения. С возрождением Храма Христа воспрянет многострадальная Россия, приобретет былую славу, величие и станет процветающей державой на благо нашего народа.

Вторая проблема связана с поиском бесценной библиотеки Ивана Грозного. Надо надеяться, что в конце концов ученые-историки и археологи совместно с московским правительством организуют серьезные поиски библиотеки.

Будет ли найдена загадочная либерея или наконец выяснится, что она бесследно исчезла, в любом случае этот вопрос, будораживший четыре с лишним столетия людей, будет закрыт.

В конце послесловия хотел бы поделиться с читателями любопытным семейным преданием, передававшимся из поколения в поколение, о родословной моих предков. Это предание имеет непосредственное отношение к роману, поскольку оно связано с древними названиями одной из московских набережных и одного из холмов Москвы.

В годы моей юности сказывал дед по материнской линии Григорий Данилович, что давным-давно, когда татарский хан Тохтамыш, опустошив земли московские обманом, взял Москву, разгромил и сжег ее, количество убитых было более половины населения города.* В ту пору княжил Дмитрий Донской, он и повелел переселять людей в Москву из дальних мест, чтобы не убывала сила княжества. Привозили народ из Пскова, Вологды, Новгорода и других городов и весей, и в том числе с «важской десятины»** - с реки Ваги, с древних времен густо заселенной, потому как вдоль ее шел тракт на Вологду и Москву. Местность эта была известна на Руси как житница Севера, где хорошо вызревал хлеб. А важские плотники, столяры и маляры были встарь знамениты на всю Русь. Артели ваганов (так называли жителей Ваги) расходились по многим городам и селам и были известны москвитянам.

[* В летописи это событие,1382 года названо Тохтамышевым разорением.]

[** Важской десятиной тогда назывались земли, пролегающие вдоль реки Ваги, самого крупного левого притока Северной Двины, которые принадлежали Новгороду.]

В Москве ваганов поселили на безымянном холме в Занеглименье*, окруженном вековым бором-ельником и медноствольными соснами. Неподалеку была река, хотя и не такая широкая, как Вага, однако рыба всякая в ней водилась. Словно в свою стихию попали ваганы, напоминающую им родное приволье на Ваге. От природы гостеприимные и хлебосольные, ваганы скоро подружились со словоохотливыми москвитянами и удивительно быстро вошли в жизнь. Вскоре после заселения холма то ли москвитяне, а может быть, и сами ваганы назвали свое обживаемое место Ваганьково.

[* Так москвитяне называли район к юго-западу от Троицких ворот Кремля и протекавшей там реки Неглинки.]

Среди переселенцев с Севера оказался и далекий предок моего деда Ермолай, который был славным садоводом. Вот в Москве и определили его в государев сад, расположенный на правом берегу реки поблизости от того места, где теперь находится Большой Каменный мост. В саду выращивался для царского стола отличный крыжовник, называемый москвитянами берсенем, вследствие чего набережную в этом районе назвали Берсеневской.

За усердную работу в саду Ермолаю дали прозвище Берсень, которое укоренилось за ним и стало настолько неотъемлемым, что сохранилось за всеми поколениями мужского пола, а в эпоху Петра I преобразовалось в фамилию Берсенев.

Однако переселенцам с Ваги не суждено было долго жить на Ваганьковском холме, так как великие московские князья облюбовали это место для своего загородного двора, а всех проживающих переселили в другой необжитый район современной Пресни, сохранив название Ваганьково на новом месте. А холм, где теперь дом Пашкова, стал называться Старое Ваганьково…

В летописи впервые упоминается о Ваганькове в 1440 году: «… приде князь великий (Василий II, внук Дмитрия Донского. - А.И.) на Москву месяца ноября 17 дня и ста на дворе матере своея за городом (то есть вне Кремлевского городища. - А.И.) на Ваганькове»… где тогда был загородный двор великой княгини Софьи Витовтовны, жены Василия I.**

[** О царском дворе на Ваганькове также упоминается в летописном известии о восстании москвитян после пожара 1547 года, когда молодой Иван IV спасался на этом дворе от разъяренной толпы, восставшей против боярских своеволий.]

Не всем переселенцам Севера по душе была городская подневольная служба на чужбине, но княжеское повеление нарушать они опасались. И все же нашлись смельчаки, как поведал мне дед Григорий Данилович Берсенев, - четверо удальцов-молодцов, среди которых был и его далекий предок Ермолай Берсень.

Это было на исходе весны. Ваганы, воспользовавшись суматохой переселения на новое место, заранее приготовили котомки, уложив в них домотканые посконные рубахи. и такие же порты, огниво, кремень, трут, топоры, и ранним утром, дополнив котомку снедью, бежали из Москвы в надежде пробраться на родную Вагу.

Путь беглецам предстоял трудный. Больше месяца они добирались до родных мест, что близ городка Шенкурска*. Из опасения быть пойманными они отправились вверх по Ваге и остановились в лесной таежной глухомани, отдаленной от поселений, в верховье речки Шереньги**, в ста верстах от городка. Первое время ютились в землянке, потом срубили избушку, сложили очаг из камней, которых на берегах Шереньги было великое множество. Жизнь у них была в первое время нелегкая, но безопасная и ни в чем не ограниченная - подати они никому не платили, военную службу не несли.

[* Шенкурск расположен на правом берегу Ваги. В летописи упоминается в 1315 году. В Москве есть улица, названная Шенкурской.]

[**Шереньга - правый рукав реки Ваги.]

Место в тайге было тихое, спокойное, безлюдное, на десятки верст тянулись непроходимые леса, болота с нехожеными звериными тропами. Окаймленная вечнозелеными елями и соснами, протекала быстроводная речка с прозрачной холодной водой от стекающих в нее многочисленных родников. Неподалеку в лесном окружении покоилось огромное круглое безымянное озеро, словно в зеркале отражающее в летний солнечньш день вершины деревьев да клочок голубого неба.

Для охоты в лесу хватало дичи и зверья, в изобилии произрастали ягоды и грибы, в речке водилась всякая рыба.

Вокруг суровое спокойствие и нетронутая человеком первозданная северная природа - одним словом, сузем…

Не зря в древние времена облюбовала эти земли чудь белоглазая, вернее, чудь заволоцкая.*** О следах поселений этого племени говорят древние могильники на возвышенном берегу Шереньги и таинственные чудские ямы*, расположенные близ жилища ваганов. Да и летописи свидетельствуют, что названия многих рек, протекающих в Заволочье, оканчивающихся на слог «га», а деревень и сел - на слог «ма», - угро-финского происхождения… **

[*** Из летописи известно, что вся огромная территория к востоку от Северной Двины и Ваги в древности называлась Заволочьем (от слова «волок»), принадлежала Новгороду и была заселена племенами чуди, относящимися к угро-финской языковой группе.]

[* Одна из них, воронкообразная, поражает своими размерами: глубина - более пятидесяти метров, окружность - около четверти километра. С запада на восток, пересекая яму, пролегает широкая загадочная прямая, как линейка, полоса, очищенная от деревьев так, словно они тут на ней не существовали. Протяженность ее невозможно окинуть взором. Предание гласит, что на дне чудских ям, покинутых чудью, зарыты бесценные клады.]

[** Реки - Шереньга, Шеньга, Копшеньга, Торженьга, Яхреньга, Соденьга, Паденьга, Нименьга, Селенъга, Покшенъга и т.д., деревни - Судрома, Чулома, Родома, Юрома и др.]

Как-то двое из ваганов, пробираясь через лесную чащобу вверх по речке, отыскивая места, где хорошо клюют хайруза***, удалились за версту от своего жилища и обнаружили на берегу небольшую лачугу. Открытие обрадовало и одновременно напугало их тем, что поблизости может оказаться поселение. Подкравшись к хижине, они притаились в зарослях малинника. Явная тишина говорила об отсутствии в избушке людей. Выждав несколько минут, ваганы направились к лачуге и, подойдя ближе, увидели тропу, ведущую в глубь леса. Теперь у них не было сомнения в том, что дорожка ведет к населенному пункту. Распахнув настежь дверь и убедившись в отсутствии людей, ваганы вошли в избушку. Тусклое оконце со вставленным в него бычьим пузырем еле пропускало свет. Осмотревшись, ваганы увидели слева примыкающую к стене небольшую печурку, а позади ее широкую деревянную лежанку. У окна стояли стол и скамейка, изготовленные из толстых вытесанных топором досок. В правом углу у двери лежали дрова и береста для растопки, а над ними на треугольной полке - огниво, кремень, трут и берестяной черпак для воды. Стало ясно, что избушка предназначена для охотников, в которой они останавливаются обсушиться, обогреться, а чаще всего переночевать, когда уходят далеко от дома. Для них эта лачуга - второй дом, в котором предусмотрительно сохраняется все необходимое, без чего нельзя разжечь печурку и что-то сварить поесть.

[*** Местное название хариуса из подотряда семейства лососевых рыб.]

Наличие избушки подтверждало, что где-то вдалеке должно быть селение, о котором ваганам необходимо разведать и в случае опасности переселиться подальше от выбранного ими места.

Вернувшись к своим сотоварищам, они рассказали им об открытии и тут же приняли решение исследовать обнаруженную лесную тропу.

Ранним утром следующего дня ваганы вчетвером отправились на разведку. Не доходя до охотничьей избушки, они издали увидели двух полураздетых босых мужиков, умывающихся в речке. Посовещавшись, ваганы направились к ним. Увидев приближение незнакомцев, мужики насторожились и с неприязнью смотрели на широкоплечих молодцов. Обменявшись взаимными приветствиями, ваганы объявили мужикам, что они пришли к ним с добрыми намерениями, как крещеные к крещеным людям. После такого вступления завязался разговор, из которого выяснилось, что мужики живут в шестидесяти верстах на реке Устье* и именуют себя устьянами.

[* Устья - правый приток реки Ваги.]

Неизвестно, кто из ваганов или устьян первыми поведал о причинах скрытого проживания в этой северной тайге, но, как выяснилось, селение устьян образовалось тоже из пришлых людей, сбежавших из Новгорода.

Когда установилось доверие между ваганами и устьянами, последние проявили желание оказывать новоявленным поселенцам помощь во всем, что им потребуется для основательного устройства на необжитом месте…

Мало-помалу со временем ваганы разделились на три хозяйства, выбрали себе подходящие участки для заселения и с помощью устьян построили дома в разных, отдаленных один от другого местах, образовав три хутора. Вскоре все четверо поженились на устьянках, получили в приданое домашних животных, закрепив таким образом общение с устьянами родственными связями… Вокруг своих усадеб расчистили лесные заросли, сжигая деревья на месте свалки и образуя участки для пашни…

С годами продолжалось пополнение рода ваганов. Семьи разрастались, сыновья после женитьбы делились с родителями, строились новые дома. Через столетие население хуторов значительно увеличилось, из них образовались деревни и получили свои названия. Деревню, основателем которой был Ермолай, назвали Хорошево. Вторая деревня, разместившаяся за ручьем на пригорке, получила название Заручье, и третья, расположенная близ озера, стала называться Озерской. Позднее появилась четвертая деревня Глубоково, в пяти верстах от первых трех, близ небольшого ручья с названием Глубокий. Жители в каждой деревне сохраняли родственные связи.

Поселение назвали Суземом.

В начале XVIII столетия о поселении стало известно в Шенкурске, и тогда оно получило статус и при образовании Архангельской губернии было приписано к Шенкурскому уезду. Сузем стал именоваться Глубоковской волостью по названию самой большой деревни.

К началу XX века население волости перевалило за три сотни, назрела необходимость в создании стационарной школы, оборудованной инвентарем и оснащенной всеми необходимыми школьными принадлежностями.

В 1909 году взамен небольшой избы, в которой размещалась школа, глубоковцы в течение весны и лета построили неподалеку от деревни Хорошево, близ церкви, большое светлое здание с квартирой для учителя. Столы и скамейки заменили партами. Старенький дьячок, исполнявший обязанности учителя, к тому времени скончался, и тогда первым учителем в новой школе стал мой отец, Феодосии Иванов, экстерном окончивший учительскую семинарию, изъявивший желание получить назначение в Глубоковку.

За годы учительствования отца все дети школьного возраста получали трехлетнее начальное образование, а некоторые из ребят продолжили учебу в Шенкурске и Архангельске. Отдавая все силы своему любимому делу, не считаясь ни со временем, ни со своим подорванным здоровьем в детстве и отрочестве, он продолжал и в летние каникулы индивидуальные занятия с отстающими учениками. Напряженная работа в школе, которую посещали более тридцати учеников, а по воскресным дням занятия со взрослыми дали о себе знать, и осенью 1917 года отца не стало. Похороны отца сопровождала огромная процессия благодарных глубоковцев, почтивших память своего учителя за его доброе отношение к детям и ко всему населению волости.

В родной школе довелось учиться и мне, но у другого учителя. Добрая память о ней сохранилась у меня на всю жизнь: школа была для меня родным домом - в ней я родился, в ней провел детство и в ней учился…

… И теперь через много лет я с благоговейной любовью вспоминаю свою школу и счастливое, хотя и короткое время детства, так как рано остался без отца. Его любовь ко мне перенес дедушка, которого я взаимно любил и ласково называл деко…

С тех пор прошло более шести десятилетий. Я по-прежнему помню задушевные, насыщенные таинственностью рассказы деда о древней Москве, о далеких временах, связанных с историей нашего рода. Но особенно глубоко запало в мою душу вещее напутствие деда перед моим отъездом в Архангельск для продолжения образования.

Было раннее утро конца июля 1927 года. Мне предстояло более ста километров пешего пути до ближайшей пароходной пристани на реке Ваге. Надев за плечи котомку со съестным, приготовленным мамой в дорогу, парой холщового белья и другими вещами домашнего обихода, необходимыми в длительной дороге и на первое время на чужбине, я с приподнятым настроением вышел из дома. Горячее солнце только что поднялось из-за леса, предвещая жаркий день. Оглядывая наш небольшой домик с маленьким балконом, близлежащие поля и рощи, я предчувствовал, что прощаюсь с ними навсегда. У крыльца стояли мама и дедушка. Дед, подойдя ко мне, внимательно посмотрел проникновенным взглядом и, словно кудесник, веско изрек:

- Дорогой мой внук Аполлос, родился ты под счастливой новогодней звездой, и видится мне - удача будет сопутствовать тебе в учении, в службе и во всей твоей долгой жизни. И суждено тебе быть в нашей древней столице - матушке-Москве, побывать на Берсеневке, на Ваганьковском пригорке, а также увидеть златоглавый Храм Христа Спасителя. Вспомни тогда обо мне.

До слез тронутый таким напутствием, я обещал деду не только вспоминать его и писать письма, но не забывать, помня доброту и отеческую заботу, в которой я особенно нуждался после ранней смерти отца.

Затем дедушка благословил меня, передал все свои сбережения - тридцать рублей, пожелал мне доброго пути, здоровья и счастья в жизни.

А когда прощалась со мной мама, я, мельком взглянув на деда, заметил в его голубоватых старческих глазах навернувшиеся слезинки. Это было грустное и, как оказалось, последнее прощание. Вскорости мой дедушка скончался…

По прошествии четырех лет после моего отъезда из отчего дома, летом 1931 года, я прибыл в Москву. Поселившись в общежитии института, первое время до начала экзаменов не спеша ходил по улицам, запоминая названия их и останавливаясь у примечательных зданий и древних церквей (тогда их еще не коснулась рука варваров).

Вскоре одна из центральных улиц привела меня к Ваганьковскому пригорку. Я увидел исторический холм и вспомнил предания о нем, рассказанные дедом.

Миновав мост и выйдя на Берсеневскую набережную, я увидел стоявший на высоком подиуме по ту сторону реки, сверкавший на солнце всеми куполами величавый златоглавый Храм Христа Спасителя.

Пройдя немного по Берсеневке, беспрерывно поглядывая в сторону Храма и одновременно вспоминая о далеком предке Ермолае Берсене и предсказаниях деда, остановился у старинных палат Аверкия Кириллова. Затем, осмотрев терем, поспешил на другую сторону Москвы-реки. Огромный Храм, величаво и гордо возвышавшийся над рекой, поразил меня своим великолепием, строгостью архитектуры и талантливо исполненными горельефами, обрамлявшими со всех сторон беломраморные стены святыни…

Вещее пророчество деда Берсенева сбылось.

Мне, потомку ваганов, словно по вечному зову, через пять столетий после того, как мой прапрапрадед Ермолай Берсень покинул Москву, новым кругом родовой судьбы выпало на долю прибыть к Ваганьковскому холму и на Берсеневку, да еще и приоткрыть завесу над тайнами Храма Христа Спасителя и древнего Чертольского подземелья…

Москва, 1968 -1994 гг.