Тайны Храма Христа

ГЛАВА 2
СХВАТКА НА КРЫМСКОМ МОСТУ

Прошло три года после злоключений, постигших Флегонта Морошкина и Вадима Мостовикова в таинственном подземелье древнего Чертолья, как вновь им довелось быть участниками необычайного события. А случилось это в мае 1936 года на Крымском мосту…

Руководитель передвижки старого Крымского моста Кирилл Меркулов, создавая группу специалистов для предстоящей инженерной операции, сохранил свой коллектив, участвовавший в разработке проекта передвижки моста. Группа состояла из молодых талантливых инженеров, в которую входили: Евгений Калиманов, Зоя Павлова, Георгий Коненко, Евгений Варшавский, Сергей Ишутин и студент строительного института Иван Харин. Меркулов дополнил группу, включив в нее Вадима Мостовикова, временно откомандированного из «Метростроя», которого он лично знал. По рекомендации Вадима в группу вошли также техники Валентина Любимская и Флегонт Морошкин.

Когда подготовительные работы по передвижке моста были завершены, инженер Меркулов пригласил участников будущей операции на техническое совещание по случаю предстоящей репетиции и пробного подъема мостовой фермы, отрыва ее от каменных опор, на которых она простояла более шести десятилетий.

На совещании, состоявшемся 22 мая, Вадим Мостовиков был назначен заместителем руководителя передвижки моста. Флегонт Морошкин получил назначение на должность помощника инженера Меркулова по левобережной эстакаде. Диспетчерами к нему назначили: на контрольном пункте эстакады - техника Любезникова, а у лебедки - Попова. Валентину Любимскую определили диспетчером контрольного пункта правобережной эстакады, где помощником Меркулова стал студент Харин.

Остальные специалисты коллектива также получили назначения на ответственные участки инженерной операции.

Участники совещания с любопытством оглядели диспетчеров - внимание привлек резкий контраст между ними.

Техник Попов - молодой, улыбчивый худощавый парень.

Любезников, напротив, солиден, хмур и в летах; рыжеватые борода и вислые усы, рыжая густая шевелюра, очки в черной роговой оправе с темными стеклами…

Флегонт слышал от сотрудников Управления строительства Крымского моста, где Любезников работал техником-нормировщиком, что в группу по передвижке он включен по протекции какого-то высокого начальства.

Огласив состав участников передвижки, инженер Меркулов еще раз повторил обязанности назначенных исполнителей репетиции и объявил время ее начала…

К полудню, после окончания совещания у К.Н. Меркулова, восемьдесят участников передвижки заняли свои рабочие места.

Флегонт Морошкин, Вадим Мостовиков, Зоя Павлова и Иван Харин, находившиеся на площадке пульта управления, с нетерпением ожидали команды.

Издали вся конструкция, установленная над рекой, походила на огромный фантастический струнный инструмент.

Вскоре пришел Кирилл Николаевич. Он не спеша осмотрел немудреные приборы, которыми был оснащен пульт управления передвижки, затем окинул опытным взглядом все надводное хозяйство - эстакады, лебедки, тросы, проверил световую сигнализацию и телефонную связь.

Толпившиеся и гомонившие беспокойные и любопытные москвичи на набережных, осматривая диковинные сооружения, увидев инженера Меркулова, занявшего место у пульта, разом стихли.

Раздалась команда: «Приготовиться!». На крыльях моста загорелись желтые сигнальные огни светофоров. Через минуту последовала вторая команда: «Приступить к натяжению тросов!». Желтые огни сменились зелеными. В ту же секунду застрекотали шестеренки лебедок, медленно натягивая провисшие тросы. Прозвучала еще команда: «Приступить к обжатию левобережных домкратов!».

Следом за ней донеслось равномерное позвякивание зубчатки домкратов.

Как только тросы натянулись до предела, загорелись огни красных светофоров и лебедки затихли. Работали только домкраты.

Вскоре с наблюдательного поста инженер Калиманов сообщил по телефону о появлении трещины в асфальте на проезжей части моста.

Сообщение было принято к сведению, но работу домкратов Меркулов не остановил. Когда левобережное крыло мостовой фермы поднялось на 10 миллиметров, по команде Меркулова подъем прекратился. В работу были включены правобережные домкраты. Они работали, пока правобережное крыло фермы, поднимаясь, достигло одной отметки с левым крылом. Такая же операция была проделана со средней надводной частью мостовой фермы. Так было отделено пролетное строение от каменных опор, испытаны домкраты, лебедки и тросы.

Генеральная репетиция явилась важным этапом работы перед невиданной инженерной операцией, в которой могли таиться всякие неожиданности.

Меркулов, поблагодарив всех участников репетиции за слаженную работу, объявил перерыв до полуночи с тем, чтобы передвижку начать в полночь под воскресенье.

Сенсацией для москвичей того дня явилась не генеральная репетиция, которая прошла почти незамеченной, а то, что во время нее движение транспорта и пешеходов не прекращалось -трамваи громыхали по рельсам, ехали автомобили, шли люди, посматривая на широкие трещины в асфальте с опаской, катили на своих пролетках последние московские извозчики.

Москвичи оживленно обсуждали невиданное событие. Зная, что есть трест по передвижке зданий, который в Москве не передвинул еще ни одного дома, некоторые скептики говорили: «Очередная фантазия! Как можно передвинуть длинный стальной мост, стоящий на неподвижных каменных опорах? При первой же попытке, как только ферма моста стронется с места, она развалится и рухнет в реку, похоронив в ней «передвижников» с их начальником…»

На Москву опустилась тихая теплая ночь. В Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького затихла музыка и погасли огни.

Прошли последние трамваи по Крымскому мосту. Движение транспорта было перекрыто, и автогенщики перерезали трамвайные рельсы…

Во втором часу ночи участники передвижки были на своих местах.

На всю жизнь запомнилась Флегонту и Вадиму впечатляющая панорама над Москвой-рекой в эту ночь, когда они заняли свои рабочие места на площадке пульта управления.

… Вот на крыльях моста вспыхнули желтые огни светофоров, а следом за ними зажглись зеленые, и 20 мощных гидравлических домкратов, установленных на каменных опорах моста, по команде «домкраты вира» начали подъем пролетного строения. Равномерность подъема, как и во время генеральной репетиции, контролировалась по донесениям диспетчеров, получающих информацию с постов наблюдения.

Эта операция продолжалась в течение дня. К утру стальная махина поднялась на пятнадцать сантиметров, к двум часам дня - на тридцать, к концу дня на заданную высоту - шестьдесят шесть сантиметров. Затем рабочие подвели под поднятое пролетное строение шесть железных кареток, установленных на катках, лежащих на рельсах эстакад, и опустили его. Так была закончена подготовка к передвижке.

Еще одна ночь пролетела незаметно. В четыре часа утра, когда солнце не успело взойти над крышами Москвы, раздался сигнал подъема. Заняли свои места лебедчики, диспетчеры, инженеры, техники, рабочие по укладке катков. Появились, несмотря на ранний час, и первые наблюдатели - истинные москвичи, которые никогда не прозевают важное событие в своем городе.

Наблюдателей с каждой минутой становилось все больше. О предстоящем событии многие знали из публикации в «Вечерней Москве». Одни шутили, смеялись, другие затевали хоровые песни, как на большом всенародном празднике, третьи с удивлением смотрели на оторванное от опор пролетное строение. И все с нетерпением ожидали момента, когда оно тронется и покатится к новому пристанищу.

Поблизости от моста на обеих набережных расположились ученые, инженеры, студенты технических вузов. Задолго до начала операции появились фото- и кинорепортеры. На левом берегу обосновался автофургон с большим раструбом, напоминавшим граммофонную трубу.

Это была передвижная радиорубка - техническая новинка того времени, которая использовалась в исключительно важных случаях.

В 4 часа 26 минут загорелись желтые сигнальные огни светофоров, установленных на крыльях моста. Через 14 минут диспетчер доложил о готовности к началу операции правобережной стороны моста. Спустя несколько секунд поступило такое же донесение с речной эстакады. Минуло еще 15 томительных и напряженных минут, и свою готовность подтвердило левобережное крыло. Руководитель передвижки посмотрел на хронометр, лежавший перед ним на столе. Было 4 часа 55 минут. Он взял рупор, и тут же прозвучала команда: «Приготовиться!».

На геодезических вышках по обоим берегам реки и на эстакадах замерли геодезисты с контрольными приборами для фиксации равномерности движения пролетного строения и осадки путей на эстакадах. Участники операции, сосредоточив внимание на стрелках своих часов, сверенных с хронометром руководителя передвижки, с нетерпением ждали следующей команды.

Над рекой стояла предутренняя тишина, лишь изредка слышались отдельные голоса рабочих. Наконец раздался голос из радиорупора:

- Дорогие товарищи! Этот весенний день 24 мая 1936 года навсегда останется в памяти участников передвижки и присутствующих здесь москвичей и гостей и войдет в историю мировой науки и техники! Наши специалисты совершат невиданную инженерную операцию - передвижку четырехтысячетонного пролетного строения Крымского моста на 50 метров вниз по течению реки.

Впервые у нас в стране осуществится инженерная операция, которую поистине можно назвать «восьмым чудом света»! Пожелаем удачи участникам этой уникальной инженерной операции!

Эти слова вызвали шквал рукоплесканий. В ту же секунду послышался перезвон кремлевских курантов. Над городом взошло огромное яркое солнце, возвещая начало дня, и тут же раздалась команда инженера Меркулова:

- Внимание! Внимание! Мост к движению готов! Через несколько секунд - вторая команда:

- Включить работу лебедки, приступить к натяжению тросов! Загорелись зеленые огни, и застрекотали лебедки, медленно натягивая, словно струны гигантской арфы, провисшие за ночь тросы. Тысячи людей на набережных, никогда не видавшие подобного зрелища, замерли в напряженном ожидании.

Шли томительные секунды… Легкая дрожь пробежала по ферме моста, последовал еле уловимый толчок… и стальная громадина, простоявшая неподвижно над рекой шесть с лишним десятилетий, с глухим стоном тронулась с места и плавно отправилась в свой необычный путь…

Раскатистое «ура!», заглушая работу лебедок, загремело над рекой.

Первые два часа работали без перерывов. За это время строение «отъехало» на девять метров. На специальном щите пульта появилась цифра 09, показывающая пройденный путь.

Ферма моста наполовину переместилась на деревянные эстакады.

Наступил ответственный момент. Чувствовалось заметное волнение среди консультантов, присутствующих при передвижке. Некоторые старые специалисты выражали сомнение. Как воспримут конструкции эстакад огромную нагрузку от пролетного строения? Не подведет ли старый грунт? Однако геодезисты, следившие за осадкой эстакад, никаких существенных отклонений от проекта не обнаружили.

К.Н. Меркулов был уверен в своих расчетах и в надежности эстакад, сваи которых упирались в пролегающую под ними монолитную известняковую плиту. Технический персонал тоже был спокоен: все контрольные замеры, которые они делали по ходу работы, соответствовали проектным расчетам. Стальная громадина уверенно перемещалась на свое место.

От пристани близ моста отошел первый белый речной трамвайчик с красным флажком и, смело проплыв под повисшей над ним фермой моста, приветствовал горожан и строителей тремя продолжительными гудками.

- Словно заяц под загородкой проскочил! - шутили москвичи.

Толпы людей на набережных не убывали, а пополнялись сотнями любопытных зрителей. Москвичи с огромным интересом наблюдали за сказочным путешествием старого моста, дивясь тому, как шесть рабочих, вращая рукоятки трех лебедок, тянут огромную и тяжелую стальную махину.

Старый мост служил людям более шестидесяти лет и даже был источником вдохновения. Ю. Олеша писал в 1933 году:

«… Крымский мост. Что может быть более захватывающего, чем ходьба по мосту. Мост висит, мы шагаем в воздухе. Под нами голубая улица реки. Тут думаешь: вода ведь белая! Голубой цвет есть только отражение неба. И жаль, что нельзя, зачерпнув из реки, принести домой стакан голубой воды».

Передвижка мостовой фермы осуществлялась успешно. 132-метровое пролетное строение послушно, легко и плавно перемещалось на стальных катках.

Инженер Павлова, получая донесения с трех пунктов связи, отмечала на графиках красным, синим и зеленым карандашами движение фермы моста на каждой эстакаде с точностью до сантиметра. Руководитель передвижки внимательно следил за графиками, что давало ему возможность регулировать работу трех лебедок, обеспечивая их синхронность и равномерность движения конструкции, не допуская перекоса.

К десяти часам пролетное строение было передвинуто на 34,8 метра. Руководитель операции объявил перерыв для отдыха…

Во время перерыва на левом берегу возле здания, в котором находилось Управление строительства моста, появилась группа студентов-практикантов из строительного техникума - молодые, задорные, любопытные ребята и девчата, все в спортивных майках и со значками ГТО.

Практиканты окружили Валентину Любимскую, недавнюю выпускницу строительного техникума. Она с увлечением рассказывала им о технических подробностях начавшейся операции. Флегонт скромно стоял позади столпившихся студентов, но голубые глаза его сияли от гордости за любимую девушку. Ему так и хотелось закричать, чтобы услышали все студенты: «Это моя любимая девушка! Она моя невеста!» Это была чистейшая правда: Флегонт и Валентина за прошедшие годы по-настоящему подружились и решили пожениться. Ждали только отдельной комнаты, которую администрация «Дворецстроя» обещала предоставить Морошкину в Левшинском переулке близ Кропоткинских ворот, неподалеку от строительной площадки.

Вскоре к практикантам подошел Вадим Мостовиков и поприветствовал ребят:

- Помогать пришли?

- А что ж, и поможем, если надо! - ответил за всех бойкий парень из экстерников.

Представив ребятам метростроевского инженера, Валентина намекнула не без лукавства, что он большой друг Кирилла Николаевича Меркулова.

Практиканты дружно навалились на Вадима Борисовича с просьбой представить их самому Меркулову, имя которого было тогда на устах всех московских строителей. Вадим махнул рукой -была не была - и повел своих новых знакомцев на правобережную эстакаду, где руководитель передвижки осматривал ее. Вадим знал демократичный нрав и общительность Кирилла Николаевича.

Когда Вадим подвел к нему дружную ватагу студентов, Меркулов приветливо поздоровался с молодежью и тут же доверительно и поучительно поделился своими огорчениями:

- Хочу, коллеги, обратить внимание на досадную недоработку, на недопустимую и опасную небрежность. Видите эти забитые сваи под настилом эстакады? Они были немного короче других и предназначались для эстакады левого берега. Там они после забивки упирались бы в известняковые отложения, пролегающие ближе к поверхности земли. А попали укороченные сваи на правый берег, где отложения известняков залегают глубже. Прораб невнимательно отнесся к чертежам проекта и сваям, и вот вам результат! Посмотрите!

Вначале студенты ничего особенного не заметили. Тогда Кирилл Николаевич прутиком из проволоки показал на настил эстакады, на которую опиралось правобережное крыло пролетного строения моста, немного осевший по сравнению с контрольной сваей, не несущей нагрузки.

- Вот видите! Почти на два сантиметра осела эстакада. Правда, в данном случае ничего существенного не произойдет, так как на всем пятидесятиметровом пути предусмотрено постепенное повышение эстакады, кроме того, это максимальная нагрузка на эстакаду, больше осадки не будет. Но нарушен важнейший принцип строительного производства - точность! Этот принцип строители должны соблюдать неукоснительно. Когда окончите техникум и будете сами строить, всегда внимательно изучайте чертежи и добивайтесь от исполнителей строжайшей технической точности и соблюдения всех требований проекта, ни на йоту не отступая от него. Иначе отступление от проекта станет у них и у вас привычным. А это очень опасно! В одном случае будет приводить к излишним затратам государственных средств. В другом - может обернуться серьезной аварией или даже катастрофой. Точность - первая заповедь строителей.

Студенты слушали знаменитого инженера затаив дыхание. Вадим подумал с удовлетворением: «Вот какие замечательные наставники есть в нашей стране!»

- Эта передвижка не такая уж сложная операция, - продолжал Меркулов. - Главным условием ее должно быть синхронное перемещение всей конструкции без малейших перекосов.

Глаза студентов светились восхищением. В заключение Кирилл Николаевич сказал:

- Ваше поколение будет осуществлять несравненно более сложные проекты грандиозных сооружений. И совершенная техника обеспечит вам полный успех.

Затем руководитель передвижки и его помощники разошлись по своим местам, и работа возобновилась. Ребята-практиканты остались на правом берегу в черте ограждения от любознательной московской публики.

Вадим, прежде чем вернуться на пульт управления, побывал на левобережной эстакаде, посмотрел за работой лебедчиков, укладчиков стальных катков под тележки и диспетчеров связи и затем поднялся по переносной железной лесенке на пролетное строение. Прошел немного по мостовому пешеходному тротуару и на секунду остановился. Ему захотелось представить, как будет выглядеть новый Крымский мост над Москвой-рекой. Это будет мост необычный: несмотря на гигантские размеры, тяжелый стальной колосс будет казаться издали легким и ажурным. Настроение у Вадима было бодрое, хорошее. Около года прошло, как он женился и недавно стал счастливым отцом.

После завершения строительства одной из станций метро Вадим был представлен к правительственной награде.

Обдуваемый теплым, ласковым ветерком, Вадим, направляясь к пульту управления, неожиданно уловил какое-то тональное изменение в стальной музыке. Несколько секунд он прислушивался. Потом направился к левобережному крылу и по переносной лесенке спустился на эстакаду к наблюдательному пункту. Убедившись в правильности донесений Валентины Любимской о движении левого крыла мостовой фермы, он одобрительно кивнул ей головой и отправился на среднюю эстакаду. Диспетчер Черепов внимательно и скрупулезно следил за движением надводной части фермы и передавал соответствующие цифры на пульт управления.

Вадим вновь поднялся на пролетное строение, на секунду прислушался и затем поспешил к правобережной эстакаде. Добежав по пешеходному тротуару моста до конца фермы, Вадим остановился у высоких перил и увидел, как Любезников, прижимая телефонную трубку к рыжей бороде, не глядя на рейку, подавал команды диспетчеру лебедчиков об усилении работы лебедок.

- Эй, Любезников! - крикнул Вадим.

Диспетчер, по-видимому, его не слышал из-за гудения ферм и стрекота лебедок. Вадим перегнулся через решетчатые перила и закричал изо всей мочи:

- Эй, диспетчер! Почему не смотришь на рейку? Любезников услышал, поднял голову, взглянул на Мостовикова и тут же - Вадим явственно слышал - дал команду:

- Попов, прибавь обороты! Ты отстаешь! Прибавь еще!

И тут Вадим понял, что действия Любезникова направлены к перекосу фермы - к аварии…

Вадим заметил, что переносной лесенки для спуска с фермы на эстакады на месте нет.

Он глянул вниз, чтобы определить разницу в отметках между фермой и эстакадой. В ушах надрывно гудели стальные конструкции мостового перехода, неуклонно приближаясь к критическому состоянию, и одновременно доносилась настойчивая команда диспетчера:

- Еще, Попов, прибавь обороты! Нажми! Еще, еще!… «Выбора нет, надо прыгать», - решил Вадим. Определив место для прыжка, чтобы не угодить в реку, Вадим перемахнул через перила и, придерживаясь за них руками, присел на карнизе пешеходного тротуара, затем оттолкнулся руками от перил и, прыгнув на эстакаду, попал правой ногой на свободно лежащий стальной каток. Не устояв на нем, Вадим упал, сильно ударившись коленкой о рельс.

В ту же минуту по аварийному сигналу Меркулова, заметившего отчаянный прыжок Вадима, все лебедки прекратили работу. Гигантская стальная конструкция, судорожно дрогнув, стала затихать и вскоре замолкла. Превозмогая боль, Вадим едва поднялся на ноги и, ковыляя, направился к наблюдательному пункту. Телефонная трубка с обрывком шнура валялась у рейки, а Любезников бежал по временному деревянному переходу к берегу, где за штабелем бревен виднелся спрятанный мотоцикл.

Вадим, хромая, бросился за диспетчером.

- Стой! Держите его! Это диверсант!

По пролетному строению на помощь Мостовикову бежал Флегонт. Любезников в это время выводил мотоцикл на дорогу. «Не пройдет!» - стиснул зубы Вадим, услышав затарахтевший мотор, и побежал, прихрамывая, наперехват. С ревом набирая скорость, Любезников ринулся прямо на него. Вадим, увернувшись от удара колеса, успел сильно толкнуть диспетчера.

Мотоцикл вильнул и потерял скорость, а Вадим, подвернув больную ногу, упал.

Любезников быстро справился с мотоциклом и попытался дать газ. Но было поздно: Флегонт Морошкин, добежав до конца пролетного строения моста, спрыгнул на берег и бросился к Любезникову.

Диверсант выхватил из кармана пистолет, но Флегонт успел выбить из руки оружие и крепко обхватил Любезникова за шею.

Одновременно подбежали студенты и стащили диверсанта с мотоцикла…

На следующий день в 15 часов 45 минут, преодолев непредвиденные трудности, пролетное строение достигло намеченной точки. После снятия с кареток рабочие установили его на свайные опоры и состыковали трамвайные рельсы с заранее проложенными путями на берегах.

На мост въехали 8 сцепленных грузовых трамвайных составов - 16 вагонов с балластом. Во время испытания моста, следуя традиции мостовиков-строителей, на нем стоял К.Н. Меркулов.

Пролетное строение и деревянные опоры выдержали и это испытание, и уже поздно вечером через мост проследовали первые пассажирские трамваи. Операция по передвижке моста была выполнена досрочно… Два года служил временный переход, пока 1 мая 1938 года не открылось движение по новому, висячему Крымскому мосту.

После постройки нового моста пролетное строение прежнего не было разобрано. Его спустили на баржах вниз по Москве-реке. В 60 километрах от столицы из его конструкций, а также из частей прежнего Большого Краснохолмского моста был смонтирован 270-метровый мост на шоссе Москва - Рязань между деревнями Заозерье и Чулково…

… Через несколько дней после происшествия на старом Крымском мосту Валентину и Флегонта пригласили в районный отдел милиции.

Они встревожились. За себя Флегонт не беспокоился: его, вероятно, приглашают как свидетеля. А ее, Валентину, зачем? Она видела все издалека, когда передвижку моста приостановили, и, естественно, тоже побежала к месту происшествия, но Любезникова быстро увезли.

В приемной, где им пришлось ожидать вызова, они еще раз обменялись соображениями. Теперь им было ясно, что Любезников - опасный преступник, пытавшийся совершить диверсию на Крымском мосту.

Первой в кабинет вызвали Валентину. Следователь, внешне приятный молодой человек, поздоровался, вежливо предложил стул и задал несколько предварительных вопросов. Затем сказал:

- Сейчас сюда приведут одного человека. Вы должны опознать его, если он покажется вам знакомым. Посмотрите внимательно, неторопливо. Ничего не бойтесь.

- Я не из пугливых! - храбро ответила Валентина.

- Резонно! Комсомольцы должны быть смелыми людьми. Открылась боковая дверь. Два милиционера ввели в кабинет высокого, худощавого бритоголового мужчину лет пятидесяти, с неприятным морщинистым лицом и злыми глазами. Валентина, пристально всмотревшись в черты лица, узнала в этом человеке Семена Гавриловича Бердникова и неожиданно громко вскрикнула:

- Это он! Он!

- Кто он? - спросил следователь.

- Бердников! Самозваный дядя! То есть… не Бердников… А тот, который прикидывался им…

- Ясненько! - сказал следователь. - Вы свободны, Валентина Николаевна, подождите немного в приемной. А ко мне попросите товарища Морошкина.

Флегонт поначалу не признал в преступнике ни Бердникова, ни Любезникова, которого видел на Крымском мосту совсем в ином обличье.

И в самом деле, с первого взгляда узнать преступника было невозможно. Прежним на нем был только костюм, в котором его поймали у моста. Не было у него ни рыжей густой бороды, ни шевелюры, ни усов, ни темных очков. Приглядевшись к преступнику, Флегонт выпалил:

- Елки-палки! Это ж… Бердников, то есть Любезников! Только где же рыжая борода, шевелюра, очки, усы?

- Дело не в бороде, а в истине и в том, зачем он ее надевал, - заметил следователь. - А до истины мы непременно докопаемся.

… И докопались. Нашлись свидетели, в том числе и уголовники, отбывшие наказание. Прежде они участвовали в грабежах под предводительством этого бандита, имевшего в разное время клички Студент, Хохол, Кабан и в последнее время Архитектор…

Следствие продолжалось больше двух месяцев. Постепенно раскрылась вся преступная жизнь некоего Генриха Аполлинариевича Шеметилло, отец которого приходился якобы дальним родственником архитектору К.А. Тону, что весьма сомнительно.

Его дед, Герман Шеметилло, прокутил родовое имение, а вместе с ним и крепостных крестьян.

Отец был вынужден служить в финансовом ведомстве. А сын Генрих намеревался стать архитектором, рассчитывал с помощью сохранившихся связей сделать карьеру, однако ввиду полного отсутствия способностей и лени дальше второго курса не продвинулся. Мировая война подтолкнула гуляку и бездельника к иному поприщу: он стал офицером в карауле московского гарнизона.

Во время вооруженного восстания в Москве в декабре 1917 года в шестидневных уличных боях между юнкерами и революционерами Генрих Шеметилло находился среди защитников Временного правительства. А когда началось наступление красногвардейцев, держал вместе с отрядом юнкеров оборону на колокольнях Храма Христа Спасителя. Оттуда они стреляли из пулеметов в сторону Кремля, рассчитывая удержать за собой Большой Каменный мост.

На башнях Храма Генриху Шеметилло вспомнились рассказы покойного отца, что при закладке Храма под алтарем была замурована сокровищница с массивным золотым крестом*, империалами и царскими реликвиями. Отец упоминал однажды за преферансом, что под Храмом имеется подземный тоннель с тайными ходами и выходами, о которых, кроме священнослужителей да старосты, никто не знает. Тогда же на башнях Храма Генрих Шеметилло впервые подумал о том, что хорошо бы подобраться к сокровищам.

[* Впоследствии выяснилось, что крест, заложенный в сокровищницу, оказался не золотым, а бронзовым позолоченным крестом, который, по имеющимся сведениям, в 30 - х годах находился в служебном кабинете В.М. Молотова.]

Потом Шеметилло бежал из Москвы в Ростов-на-Дону, подался в армию Деникина, но и там не расстался с «голубой мечтой»: вернуться в Москву и добраться до золотого клада под Храмом Христа Спасителя.

Дерзкая мечта завладела им настолько, что Шеметилло пошел на большой риск. Отправив молодую беременную жену за границу, сам остался на время в России. Добрался с фальшивыми документами в Москву, где вскоре поселился под личиной Бердникова в комнате Любимских, поступил на службу и предпринял энергичные усилия для того, чтобы собрать все сведения о Храме Христа. Тогда он и узнал о «синих папках» Никиты Мостовикова.

Организовав ночной налет на «Теремок», Шеметилло совершил два убийства. А чтобы избавиться от единственного свидетеля, он прикончил в «Теремке» и своего соучастника. Однако папка, которой он овладел, не оправдала его надежд: в чертежах Никиты Мостовикова на подземные ходы указано не было.

Случайно узнав от студента юридического факультета МГУ А. Жукова о том, что профессор П.А. Минаков**, читающий лекции по судебной медицине, являлся почетным старостой Храма, Шеметилло знакомится с профессором. Представившись «ленинградским архитектором», Шеметилло просит устроить ему встречу со старостой, чтобы детально осмотреть архитектурные достопримечательности, горельефы, живопись и другие украшения Храма Христа Спасителя. Профессор сказал, что просьбу его выполнить не может, так как староста умер. Тогда Шеметилло пытался найти способ похитить из архивов оригинал чертежей Тона, но и эта авантюра ему не удалась. Снос Храма Христа Спасителя дал этому проходимцу новую надежду. Он устроился в трест «Дворецстрой», чтобы во время разборки фундаментов Храма тайком подобраться к сокровищнице, завладеть золотом, а затем пробраться за рубеж к своей семье…

[** Минаков П.А. (1865-1931) - профессор, заведующий кафедрой судебной медицины МГУ.]

После того как Вадим Мостовиков и Флегонт Морошкин обнаружили потайной ход под алтарем и отыскали вход в подземелье, Шеметилло - Бердников проник через него в тоннели. Отыскав там выходы к Москве-реке и на территорию Храма через скрытый наземный люк, он получил возможность свободного доступа в подземелье помимо потайного хода, который опечатали, что было опасному бандиту на руку. Он нашел подручных из уголовников, согласившихся помочь разыскать сокровищницу за часть добычи. Шеметилло при определении места для подкопа пользовался чертежами из украденной «синей папки». Отсюда и произошла его блатная кличка Архитектор.

Когда же затея с похищением сорвалась, Архитектор скрылся. А через три года, изменив свой облик, с чужими документами объявился в Москве Любезниковым в Управлении строительства Крымского моста и попытался осуществить диверсию при передвижке пролетного строения.

На этот раз он попался с поличным, но был ли осужден, неизвестно…