Тайны Изнанки (СИ)

Глава 1

Вообще-то по образованию я музыкант. Но был бы писателем, обязательно мог выйти написанный мною огромный пятитомник с подробнейшим описанием, как у Льва Толстого, всяких мелочей. Но они не были бы нудными и лишними. Они бы отражали все мои впечатления и эмоции — сверхбольшое (мягко скажем) обалдевание — от разворачивавшихся вокруг меня событий. И называлась книга как-нибудь… «Легкий способ сойти с ума за пять минут и перевернуть весь мир с ног на голову», ничуть не меньше!

А ведь все эти странные, удивительные, пугающие, опасные и невероятнейшие события развивались довольно быстро. Но при этом следует сказать, что до их внезапного вхождения в мою жизнь существовал я довольно обыденно. Тут всего на один абзац наберется моей биографии до появления всей этой чехарды. Попробуем.

Родился в Москве. Махал в детстве руками много — родители отдали в музыкальную школу. Два музыкальных образования: одно среднее и одно высшее. Вышел дирижер из меня. Взяли на стажировку в известнейший столичный музыкальный театр, затем — дали здесь же контракт. Бетховен, Моцарт, Бах… Бах! — свадьба с любимой. Вагнер, Чайковский, Доницетти… Ба-бах! — родилась дочурка. Поныне при своих, столичных, коллегах по сей момент.

Всё, уложился. Сейчас начнется самое интересное. Нет, я не вру! Обещаете, что продолжите читать, если скажу, что однажды вечером ко мне в квартиру пришел неизвестный старичок, утащил меня за собой в кейс (прямо внутрь, ага!) из-под контрабаса, где оказался целый волшебный мир? Что, заинтересовались? Ну что ж, всё, теперь я надежно схватил вас за рукав и потянул вслед за собой, навстречу приключениям! Будьте осторожны: волшебство затягивает — один раз познакомитесь и больше не выпутаетесь из магической паутины, которую наплели здесь самые искусные чародеи.

Только с чего бы начать… Пожалуй, с того, что в чудеса я до этого всего не верил. Ну большой мальчик, тридцать лет почти, какие сказочки! Это вон дочке можно в «Детском мире» купить волшебную палочку со стразами и она будет думать, что взмахнет ею и все мировые конфликты рассосутся сами собой. Со мной такие детские фокусы-фантазии не проходят. Не проходили, не проходили… А вот однажды взяли и пришли. На ножках, с багажом. Не сами, конечно. В виде чудно́го дедка. Сразу же беру свои слова обратно, поскольку сейчас считаю, что это один из самых решительных и сильных (и не всегда скромных) магов, которые только попадались мне на пути. (Милиан, я словно вижу, как ты усмехнулся, прочитав эти строки.)

В тот вечер я подумал, что меня разыгрывают. Но не хватило сил искать установленные по углам квартиры скрытые камеры. Тем более тот, кто в квартиру бы пробрался для установки этих неприметных глаз, непременно наткнулся на мою замечательную супругу. Последние дни перед декретным отпуском Лиза проводит на своей любимой работе и умудряется совмещать ее с домашними приятными радостями: то вышивание, то кулинария, то веселые чтения с Аришей, которая ждет не дождется появления младшей сестрички или братика, чтобы тоже учить ее или его быть волшебной феей. (Уверен: если родится мальчик, Ариша насильно заставит его быть крохотной волшебницей с крылышками).

Глаза мои, под которыми залегли глубокие тени после тяжелых и долгих репетиций, слипались, ноты на планшете сливались. Когда чувствовал, что сейчас больно клюну носом в новенький синтезатор и выкину самую-самую си-бемоль-мажор за всю свою музыкальную карьеру, я резко распрямлялся, крякал, встряхивая головой, и тянул руку к столику, где всегда в часы таких музыкальных раздумий неизменно стоит кружка, подаренная самой лучшей супругой, с самым лучшим кофе в мире (поскольку тот сварен мной лично в моей любимой кофемашине). Вы скажете: вот день работал, а дома-то зачем загоняться? Ну не могу, максималист я, особенно когда дело касается премьер.

И вот картина: без четверти час, ночь вступила в свои права, Аришка спит за стенкой, Лиза задремала в постели за прослушиванием аудиокниги, а я тянусь за кофе, усталым взглядом пялясь в расплывающиеся ноты. И тут, не слыша звука затвора, поворота ключа в замке или чего-то подобного, что должно предшествовать открытию двери в квартиру со стороны лестничной площадки, совершенно бесшумно в комнату преспокойненько, уверенно заходит невысокий плотненький дедок, в левой руке неся контрабасный кейс. Я резко трезвею. По телу пробегает дрожь, наушники слетают с головы на клавиши, планшет экраном вниз падает на пол. Едва глотнув кофе, не успев его проглотить, от вида неожиданного визитера я разбрызгиваю напиток в радиусе полутора метров. Пока прочищаю горло, прикрываясь кулаком, пока стучу себя по груди, не обращаю внимания на дедка. А тот в свою очередь дошел до тахты, сел на краешек, кейс положил на пол у своих ног. Взяв болтавшиеся на цепочке на груди очки, водрузил их на кончик носа и поверх них смотрел на меня — при этом всё время молчал.

Я нашел силы в онемевших ногах, добрел до двери комнаты и тихо ее закрыл. Жаль, поговорить по душам с этим пенсионером не получится: девочки явно проснулись, сейчас прибегут и начнется визг. Пока секунд пять в ступоре стоял у двери, во все глаза таращась на гостя, к своему счастью, не услышал ни звука из комнаты дочки и из спальни.

Итак, что я имею. Дедок-пенсионер. Круглая лысая макушка блестит и сияет, седых волос по бокам совсем немного, но они коротко и ровно подстрижены. Маленькие, веселые карие глазки стреляли искорками и разглядывали меня с неподдельным интересом. Аккуратная серебристая щетина и усики, где пряталась таинственная улыбка. На кончике мясистого носа блестели очки в тонкой позолоченной оправе. Новоприбывший одет в черную рубашку с глухим воротником и темные брюки неопределенного оттенка. На ногах — какие-то удивительно бесшумные черные туфли на шнуровке.

Господи боже, кто же он такой?

— Мое имя Милиан У́лло. С сегодняшнего дня я — ваш Проводник.

И всё. Это было всё, что он сказал тогда, в первую минуту нашей встречи. Пошла вторая минута. У него — радостное предвкушение, судя по лучезарному лицу. У меня шок. Я стою у закрытых дверей, пытаюсь собраться с духом и начинаю водить глазами по комнате, лишь бы не смотреть на этого веселого музыкального пенсионера. Мне нужно быстро сформулировать вопросы, чтобы быстрее получить исчерпывающие ответы…

Планшет печально лежит на полу экраном вниз. Надеюсь всё же, что экран уцелел. Наушники раскачиваются, чудом не выскочив из гнезда в синтезаторе. Кружка цела, но стоит в опасной близости от края столика, на котором расплескался кофе.

Пошла третья минута. Дед молчит. Я молчу. Он весело смотрит на меня, по-доброму (я надеюсь) ухмыляется. Я нервно, напряженно соплю.

И когда атмосфера в комнате достигла, казалось, пика напряжения, я наконец спросил:

— А проводник… Это же что-то про поезд… или из физики?

Дедок беззвучно захохотал зажмурившись. Цепочка очков блеснула покачиваясь. Я шумно вдохнул через нос и выдохнул, запустив руку в волосы. М-да, адекватно предстать в лучшем свете не получилось, впечатление испорчено на весь срок, надеюсь, короткого знакомства с этим человеком.

— Поразительно… — прошептал дедок, взглянув на меня. — Самый странный вопрос, который мне задавали такие, как вы, во время первой встречи.

— Такие, как я? Что имеется в виду? Вы как проникли в квартиру? У вас есть ключи, кто вам дал? Вы кто? — на одном дыхании выпалил я, решительно шагнув в сторону ночного гостя и нависнув над ним.

Он встал, улыбаясь, ногой чуть толкнул кейс в сторону. Наверно, музыкального инструмента в чехле не оказалось, раз его смели с пути с такой легкостью и без усилий. Визитер оказался на полголовы ниже меня. Я видел его вблизи во всех подробностях, вплоть до волосков в бороде и усах. У глаз собрались морщинки-лучики, веселый искрящийся взгляд изучающе бегал по моему лицу. Я смотрел на старичка со смесью удивления и подозрения, на всякий случай сжав кулаки и напрягшись. Дедок поднял правую руку и похлопал меня по плечу.

— Поздравляю. Вы чародей.

Гром средь ясного неба. Трель будильника в пять тридцать утра. Петушиная нота в арии риголеттовского Герцога.

Все смотрели известный фильм про юного волшебника? Жил себе мальчик обычной жизнью, ну, возможно, местами невеселой. И однажды ночью врывается к нему в помещение дикого вида здоровяк и объявляет, что пацан может колдовать. Парнишка вот поверил. А я — нет. Вот тут точно заподозрил: какая-то шиза в голове дедка. Либо это розыгрыш, либо пенсионер сбежал из психиатрического стационара и его надо срочно возвращать обратно.

Я начал искать глазами смартфон, чтобы набрать самую богатую на чудиков организацию, но ощутил, как рука ночного гостя сдавила мое плечо сильнее, а сам он посерьезнел:

— Вы должны пойти за мной. Вам всё расскажут. Я с Изнанки, и сейчас мы отправляемся туда.

— Я никуда не пойду, мне надо выспаться, у меня оркестровая репетиция в девять утра! — зашипел я. На тот миг это была единственная весомая причина, почему я не могу последовать куда-то вдаль за таинственным незнакомцем (ну не совсем уж теперь незнакомцем, раз он представился).

— А это недалеко.

Пенсионер повернул голову и почему-то посмотрел на принесенный с собой инструментальный кейс. Я тоже посмотрел на него, но сам не понял, зачем. Поведя плечом, скинул ладонь этого Улло и осторожно шагнул назад, задев бедром синтезатор.

— Вы не сказали, как проникли в квартиру, — попробовал я снова завести разговор.

— Так говорите, — словно не слыша меня, заговорил Улло, — вы не верите, что чародей?

— Никак нет, это невозможно! Исключено! — Я развел руками.

— А если я скажу, что вы сейчас общаетесь со мной на моем языке? — Улло странно усмехнулся.

— Мы же по-русски говорим. Я вас понимаю, — уверенно произнес я.

— Ну-ну. На самом деле вы говорите на ила́ти. Просто слышите свою родную речь.

Какой такой илати? Впервые слышу! Я на русском говорю, точно! Звуки русские, слова русские! Что он плетет?

— Папа, а с кем ты так непонятно разговариваешь? — послышался сонный детский голосок.

Ба-бах! Вот неожиданный номер! Я шокирован, не знаю, как строить диалог с ночным визитером с какой-то Изнанки, желаю, чтобы этот бред поскорее закончился — и тут новым поворотом в этой неадекватной истории на пороге комнаты возникает моя дочь, сонно моргая, и лепечет, что я что-то несу на несуществующем языке.

— Ариш, ты почему не спишь?

Я подбегаю к наполовину раскрытым дверям в комнату, хватаю дочку на руки и вновь запираю гостиную. Ариша зевает, одной ладошкой потирает сонные глазки, а другой обвивает мою шею.

— Пап, я тебя не понимаю… — произносит она.

— Ты… меня не понимаешь?

Ощущение, что окунули в ушат с ледяной водой. Страшное чувство, когда обращаешься к своему ребенку, и он не понимает тебя не потому, что его взгляды на жизнь расходятся с твоими, а что ты, оказывается, разговариваешь на другом языке, сам того не осознавая.

Ой-ой, это конец. Я сам сошел с ума! У меня мозговой заскок! Кажется, что всё происходит по-настоящему, хотя по идее в реальности это не должно происходить ну никак! Или я еще не вконец сумасшедший? Думай, Костя, думай, как адекватно ты можешь объяснить всю эту чепуху! Ага! Пролитый, разбрызганный кофе! Кофе пролился от моего неосторожного движения, я не хотел идти заваривать новый, чтобы не будить девочек, потому от нехватки кофеина заснул — и это всё мне снится! Это всё мне видится! Мое творческое воображение просто играет со мной!

Хотя рука Улло была более чем реальна. Да и дочь на руках сопит в ухо.

Выходит… а ничего не выходит, посмотрим, что дальше будет. Куда уж хуже, думал я тогда, и очень сильно ошибался.

— Ну допустим. — Я понизил голос до шепота, укачивая Аришу на руках, и почти впритык подошел к Улло. — Допустим, я поверю, что чародей. На какую-то долю секунды. И что мне будет?

— Проследуйте за мной — узнаете! Но девочку придется оставить, — пенсионер-Проводник указал на дочку пальцем.

На цыпочках, будто шагаю по минному полю, стараясь не производить ни шороха, я вошел в детскую и бережно уложил задремавшую дочку на кроватку, накрыл одеяльцем, поцеловал в лоб. А когда вернулся в гостиную к Улло, чтобы расспросить подробности какого-то там путешествия куда-то, от неожиданности вскричал и шарахнулся в сторону, прилетев на тахту. Через стенку, в детской, от моего вопля у Ариши сон как рукой снимает. Босоногая, она шлепает по полу обратно в гостиную, смотрит на меня. А вид у меня бешеный: часто дышу, глаза по пять рублей, в них смесь страха и удивления. Потом дочь переводит взгляд туда, куда смотрю я — в сторону неизвестного ей дядечки. На личике отпечатывается жуткий восторг. Довершается эта картина детским писком на всю квартиру:

— УХ ТЫЫЫ!

Да там даже не простое «ух ты»… Там и покрепче можно вставить словечки, но не при детях ведь. Поэтому я сижу, вжавшись в тахту, и смотрю на целый дом в кейсе для контрабаса, где исчезла рука Улло по самое плечо.

— Что это… — выдавил я.

Я так-то не из пугливых — как говорится, не трус, но боюсь. Сами поставьте себя на мое место. Неважно, что фонтана крови нет, никого не убивают; неважно, что ты не летишь без парашюта с высоты ста этажей! Вам было бы не очень весело, а скорее страшно, когда вместо музыкальной струнной бандуры (да простят меня контрабасисты) видишь деревянную полку с книгами, пастельные обои, край дивана, торшер а-ля «привет из ГДР» и как этот вот дом-в-кейсе проглатывает руку человека, при этом последний жив и умирать никто не собирается. Вот так всегда: стараемся мы верить в чудеса, ждем их, фантазируем момент первой встречи с ними, а потом — бах! — и ты пугаешься внезапного их появления, неготовый принять их существование.

— Возьмите вот это! — Порывшись в недрах дома-кейса, Улло вытащил руку и кинул в меня чем-то тонким и длинным. Я, всё еще вжимаясь в тахту словно в спасательный жилет, поймал предмет на лету и опознал за долю секунды.

— Дирижерская палочка? Зачем? — промямлил я и посмотрел на дочь, которая уже норовила изучить интересный волшебный объект. Я не дал ей начать исследовательские работы: потянул за ночную рубашку и посадил рядом, прижав к себе.

— Вопросы будете задавать не мне, а Совету.

— Вы и так ни на один мой вопрос не ответили! — шикнул я, отлипнув от стенки и посадив дочку на колени. Та всем тельцем тянулась в сторону загадочного контрабасного футляра, заглядывая, что внутри.

Улло опять пропустил мою фразу мимо ушей и совершил новую, не менее поразительную вещь: сел на край кейса и опустил ноги внутрь. Одна половина тела, которая с головой, осталась в моем мире (боже, что я говорю! Я уже начинаю делить миры, принимая правила игры этого неизвестного!), а вторая свесилась в дом по ту сторону футляра. Кейс с дополненной реальностью! Неужели за ним — та самая непонятная Изнанка?

Ночной визитер, не оборачиваясь, спросил меня:

— Ну, идете?

Тут дверь в комнату открылась и вошла Лиза.