Тайны Изнанки (СИ)

Глава 4

Я осознал, что нахожусь у себя дома, когда еще глаза не привыкли к темноте. Занавески на окне наполовину запахнуты. Слабый лунный свет проходил сквозь шторы, на полу играли тени.

Я лежал не шевелясь, водил уставшими глазами по комнате. На столике — кружка, из которой пил кофе. Под синтезатором на полу при неяркой луне видно слабое пятно от пролитого напитка. На стуле у синтезатора — мои наушники и планшет. Настенные часы показывают три ночи. Я просто стал засыпать за музицированием, лег на диван, задремал и мне всё приснилось? Нет, нет-нет. Это слишком простое объяснение для всего того невероятного, что произошло — либо всё же не произошло — со мной некоторое время назад. У меня бы не хватило воображения заключить в свой сон такое удивительное путешествие в мир магии, опасное столкновение со злым чародеем и волшебное знакомство с посторонним миром! Мой мозг не заточен на такое творчество. Мой мозг заточен на нотные километры опер и симфоний. Ба-бах, мне ж вставать через три часа и готовиться к оркестровке! Надо срочно засыпать! Вон и голова не на месте, как пустая болванка, да и глаза щиплет от усталости. Хотя еще так хочется помыслить, что же со мной было на самом деле…

Я похлопал себя по лицу, приободряя. И, кажется, взаправду почувствовал отголоски боли там, где получил удары, когда падал и ударялся в своем магическом путешествии. Мне очень сильно стало не по себе. Прямо ой как нехорошо. Накатила паника, пульс участился, мускулы напряглись, и всё тело сразу заболело, обозначая протест заживавшим ссадинам. Надеюсь, ничего не сломано. Надо проверить.

Я медленно сел и медленно встал, прислушиваясь к ощущениям. Осторожно походил по комнате, поприседал, помахал руками, ощупал ноги, руки, туловище, голову. Оглядел себя еще раз. Точно — на мне ровно та одежда, в которой я уходил в Изнанку, но теперь потрепанная, измятая. А существует ли она на самом деле, Изнанка? Как мне теперь об этом узнать? Как найти того дедка, волшебника Милиана? Ведь он вышел на меня, может, и я как-то могу выйти на него? Хотя стоп, бррр, что за вздор! Я же хотел сам себя убедить, что мне всё приснилось и почудилось! Есть только один верный способ узнать, было ли всё со мной по-настоящему: необходимо найти волшебную палочку и с ее помощью сотворить какое-нибудь чудо. Ну или наткнуться на контрабасную бандуру, вход-портал в магический мир.

Свет в комнате зажигать не хотелось, чтобы не будить моих девочек, и я действовал на ощупь, обшарив каждый угол комнаты в темноте. Не было никакого напоминания о волшебной палочке и чехле. Не было палочки и в карманах брюк. Следовательно, ничего волшебного и мистического, фантазийного со мной не случалось. Я просто заснул. А все эти фантомные боли объясняются статьями из интернета, что говорят, мол, явление это не вполне объяснимое, но факт остается фактом — некоторые люди ощущают и наяву то, что с ними приключалось во снах. Ох, как повезло-то мне — ощутить напряжение спинных мышц, нытье ребер и уколы в ладонях, блеск…

Что подмешали производители кофе в зёрна? Надо почитать состав. Иначе с чего бы меня так знатно поперло! Магия, палочки, клоны — жуть какая!

Я сел на диван и закрыл глаза, пытаясь настроиться на будущий сон, но понимал, что после этой странной и необъяснимой истории не смогу успокоиться еще какое-то время. Но мне надо жить дальше: заботиться о семье, работать в театре. Сколько еще времени эти воспоминания не будут меня отпускать? Стоит жить настоящим, в реальности и не терять связь со временем. Надо постараться забыть этот случай. И заснуть. Объяснение всему придет завтра на свежую голову. Утро вечера мудренее.

Я снял с себя изгвазданную одежду и, забросив ее в барабан стиральной машины, скользнул в спальню, ложась рядом с супругой, к счастью, ее не разбудив.

Утром легче не стало. Я плохо спал. Еще раза два просыпался по необъяснимым причинам. Хотя нет, объяснимым: меня кто-то звал во сне, чей-то голос. И он звучал словно в реальности, не в ночных видениях. Я вздрагивал и просыпался. Но никого, кроме меня и Лизы, в комнате не было. Я даже не помнил, что́ голос говорил, что́ хотел от меня.

Наутро обнаружил, что встал не первый — супруга уже хозяйничала на кухне. Обычно я встаю раньше всех и, наспех перекусив, убегаю. Как сонная амеба я доплелся до кухни, потирая глаза.

— Привет, — вздохнул я, глядя на Лизу.

— Доброе утро. — Она улыбнулась, оставив на моей щеке утренний поцелуй, и отбежала к плите. — Выспался? Ты вчера так поздно засиделся за разучиванием, не стала тебя отвлекать, думала, тебе важно закончить. Ты был такой серьезный и сосредоточенный, — объяснялась она, что-то помешивая в кастрюле на плите.

— Спасибо, что поняла. — Я кивнул и решил уточнить: — А ты когда легла, я еще работал?

— Почти половина первого была… — Лиза отвлеклась и посмотрела на настенные часы над плитой. — Да, около того. Я включила на ночь послушать аудиокнигу. Ты сидел в гостиной, я тебе сказала, что ухожу спать. Ты кивнул, и я ушла. Заснула прямо за прослушиванием аудио, даже не могу сказать, в котором часу. А ночью у Ариши разболелся зуб, и она пришла к нам. Это уже ближе к четырем было. Ты крепко спал, не проснулся. Я ей дала обезболивающее, с ней посидела, пока она не заснула, и вернулась спать.

— Ясно. Говоришь, зуб у Ариши разболелся? Давай отвезу вас сейчас, перед театром, к стоматологу, какие проблемы? — Я развел руками, с трудом подавив зевок.

— Я хотела тебе это предложить. Скоро будут готовы каша и сметанник, — Лиза посмотрела на меня и включила электрочайник.

Полусонными глазами я посмотрел на кастрюлю, где варилась рисовая каша, и перевел взгляд на мультиварку, из которой исходил аромат творожного бисквита. Мигнув, я зашагал в сторону ванной.

Душ — идеальное место, чтобы поразмышлять. Порой балую себя рассуждениями о смыслах. В этот раз думал слишком долго, так что чуть не подвел семью. Все мысли заняты ночной историей. Проснуться от контрастного душа не удалось, я всё еще чувствовал себя подавленным. Очнулся, когда в дверь страшно забарабанили маленькие ручонки дочери и ее же голос завопил на весь дом:

— Папа! Мама сказала, чтобы ты скорее выходил и поторопился!

Ничто не бодрит лучше визга собственного чада. Через пятнадцать секунд я уже был на кухне. Не успев сесть за стол, запихнул в рот кусок сметанника и чуть не подавился. Пока откашливался, пока Лиза била меня по спине, я читал состав кофе, который пил на ночь. Хм, среди ингредиентов нет каких-то запрещенных препаратов, вызывающих галлюцинации, помешательство и иные психические расстройства. Что ж, разберемся позже. А сейчас надо быстро позавтракать, чтобы успеть отвезти моих девчонок к открытию детской стоматологии. Дочке пришлось жевать кашу на одной стороне, чтобы меньше раздражать молочный зуб. Я в два счета проглотил свою порцию рисовой и кружку кофе, что должно меня взбодрить, обжег язык и пошел одеваться, чтобы выбежать на улицу заводить автомобиль.

В салоне стояла парилка после достаточно теплой безветренной ночи, и я поспешил опустить стекла со всех сторон, впуская маломальскую утреннюю прохладу. Уже сев за руль и повернув ключ, посмотрел по сторонам, оглядывая двор и людей, вышедших из подъездов и идущих на работу. И тут меня словно обухом по голове ударили. Прямо перед моим авто в нескольких метрах впереди прошел Милиан! Ба-бах! Вот так номер! Все чувства внутри меня мобилизовались, я резко очнулся и, сам не понимая, что делаю, выскочил из машины, быстрым шагом направился вслед за старичком, не спуская с него глаз. Едва я прошел за ним пару метров, как дедок развернулся, что-то высматривая в стороне от себя, и я понял, что ошибся. Это был не ночной магический гость, а просто пожилой мужчина, похожий на Милиана со спины. Лицо оказалось совершенно чужое. Я разочарованно вздохнул и вернулся к автомобилю. Только подойдя к водительскому месту, увидел, как из подъезда выходят Лиза с Аришей.

Всю дорогу супруга заостряла внимание на ночной зубной боли нашей дочери. Я был рассеян и не слушал ее, автоматически следуя дорожным знакам, глубоко погруженный в мысли о путешествии в Изнанку. Так я проехал нужный поворот на стоянку возле стоматологии и потому пришлось объезжать лишний квартал, чтобы развернуться и подъехать с другой стороны.

— С тобой всё в порядке? — поинтересовалась Лиза, когда мы остановились, внимательно на меня посмотрев.

— Плохо спал. Прости, если кажусь странным, — признался я, поджав губы.

— Надеюсь, водоворот музыки тебя вылечит. Хорошего дня! — Лиза улыбнулась и вышла из машины, отстегивая Аришу из детского кресла.

— Пока, пап! — Дочка замахала обеими ладошками моему отражению в зеркало заднего вида, пока ее не вытащили из салона.

— Пока, зайчонок, будь умницей, ничего не бойся! — напутствовал я дочь, повернувшись к ней.

Едва двери в салон за моими девочками захлопнулись, я быстро стартанул и помчался к театру. Быстрее бы до него добраться. Там я точно буду излечен. Там мои друзья: Чайковский, Прокофьев, Верди. Там оркестранты не заставят себя долго ждать быть отутюженными моими замечаниями. Сегодня разучиваем и отрабатываем новые нотные страницы будущей осенней премьеры, что откроет очередной театральный сезон в сентябре. Пора углубляться в материал по полной. Тем более это мой большой дебют: первая постановочная работа в должности главного приглашенного дирижера. Потому нужно не подвести ни творческий коллектив, ни руководство. Потому надо сосредоточиться на предстоящей работе и не дать себе раскисать и расслабляться. Ну и что, что спал меньше четырех часов! Адреналин подействует в нужное время.

Адреналин не подействовал. Обычно я быстро творчески расхожусь и меня бывает не остановить, из всех жил все соки повыжимаю из музыкантов и себя, лишь бы качество исполнения было отменное. Но сегодня такого не произошло. Я не представлял, чего ждут от меня инструменталисты. Я не понимал, как мне лучше работать. Я был растерян, из-за этого становилось страшно, что могу потерять свое исполнительское лицо, потому действовал таким темпом, чтобы не дать расслабиться ни себе, ни оркестрантам. Поначалу всё шло стройно и ровно, а потом начали сбиваться — кажется, я всех сильно загонял в попытках убежать от преследующих меня мыслей о волшебстве и магии. За маской рьяного исследователя новых нотных страниц я старался укрыть образ уставшего, потерявшего силы человека. И, кажется, выходило всё до наоборот. Я стал злиться на себя, что уже поздно менять тактику, и часто поглядывал на часы. Время текло страшно медленно, оно размазывалось как кисель, как манная каша с комочками по поверхности стола. Мне очень хотелось, чтобы занятие закончилось. Оставались еще вечные двадцать минут. И именно за эти двадцать минут до конца утренней работы с музыкантами случилось нечто поразительное, что заставило меня паниковать и радоваться одновременно.

Что-то мне порезало слух со вступлением валторн. Если до этого я пару раз слышал, как слетела нота, быстро вернувшаяся в музыкальный поток почти незамеченной, то теперь это был уже явный «петух». Я вспылил, ощутив, как сильно сегодня не сдержан и как хочу избавиться от тяжести на душе, излить всё на ни в чем не виноватых артистов. Резким движением прервав оркестр, я высоким недовольным голосом окликнул трио валторнистов и выкинул в их сторону палочку, что держал в руках, дирижируя ей с начала репетиции. Спустя миг оркестранты кто ахнул, кто вскрикнул, кто подпрыгнул от неожиданности, а я же готов был сквозь землю провалиться прямо на месте. Один из музыкантов, внезапно зашипев от боли, как я навел на провинившуюся группу свою дирижерскую палочку, резко выпустил валторну из рук и стал отчаянно трясти руками и дуть на ладони. Инструмент, с громом упавший на пол, покрывала какая-то дымящаяся коррозия, на которой скакало голубое пламя. Испуганные, оркестранты переглядывались и хлопали глазами. Кто-то достал телефон и начал снимать результат необъяснимого происшествия. Кто-то не растерялся, схватил огнетушитель и залил валторну пеной. Все посмотрели в мою сторону.

— Перерыв, — только и смог выдавить я, выбегая из зала под прицелом десятков удивленных глаз и полубегом направляясь в грим-кабинет.

Палочка, огонь, волшебство. Магия, коррозия, палочка. Как мантру прокручивал я в голове то, что сейчас увидел. Волшебство существует. Оно есть! Значит, всё, что со мной приключилось несколько часов назад, было на самом деле! Ба-бах! Вот только… вот только как магия имела место быть? Она встречается в нашем мире, не только в Изнанке? И как моя обычнейшая дирижерская палочка смогла такое сотворить? Или же… или это не настоящая палочка дирижера — а самая что ни на есть волшебная?!

Я пришел к этой догадке, уже открывая дверь, и тут же избавился от палочки в руке, бросив ее в дальний конец кабинета. Захлопнул дверь, закрыл щеколду и, прислонившись к стене, глубоко задышал, пытаясь прийти в норму, уперев немигающий взгляд на валяющуюся на полу палочку.

Так. Надо подумать. Как у меня оказалась волшебная палочка? Кто и как мне ее подкинул, зачем? Все палочки хранятся в театре, забирать и приносить новые просто так нельзя. Как всё это произошло?!

— А вы зачем палочку кинули? Сломать же ее можете, — вдруг произнес детский голос.

Я подавился несуществующим блюдом. Здесь кто-то есть! Не шевелясь, я посмотрел в сторону, откуда донесся голос, и вздрогнул, захлопав глазами.

Удивительно, но как я сразу не заметил маленькую светловолосую девочку лет десяти, сидевшую на моем столе и переводившую взгляд больших серо-зеленых глаз с меня на палочку, болтая ногами. Она была одета в просторную блузку и фиолетовую юбку, обутая в светлые сандалии. Девчушка, в очередной раз посмотрев на меня, приветливо улыбнулась. Я сглотнул.

Помогите! В моем кабинете ребенок! Чья девочка? К кому я мог обратиться? Где заведующая детским хором, где концертмейстеры? Что она здесь делает?

Я развернулся, распахнул дверь, наполовину высунулся в коридор, держась за дверные косяки, и помотал головой по сторонам, надеясь отыскать юных артистов из детского хора, пробегавших мимо. Но на этаже было тихо, а детских голосов не было слышно ниоткуда.

Закрыв дверь, я с подозрительным лицом развернулся к девочке — и ошалел. Ребенка нигде не было. Так, кажется, моя крыша начинает крениться еще сильнее и разгоняться до скорости горнолыжника. Я не верил, что девочка могла испариться в воздухе просто так. Даже я оказался в Изнанке, пройдя через портал! Постойте-ка, а может девочка и не из моего мира? И в моем кабинете есть какой-то вход в тот, другой, мир? Даже если это так, пусть это будет Изнанка! Я хотя бы чуточку там освоился! Да и откуда могут быть в моем кабинете какие-то ходы-переходы между мирами?! Это новое здание театра, стоит полвека почти, никаких аномалий за всю историю, разве что только… Разве только вход-портал встроен не в само здание, а существует в виде, так скажем, внешнего носителя, сюда занесенного.

Футляр из-под контрабаса. Милиан.

В дверь постучали, кажется, со стороны коридора. Я открыл ее и никого не увидел. Стук повторился. Оказывается, стучали в дверцу шкафа, изнутри. Я быстро прошел к шкафу и раскрыл створки. И вскрикнул от неожиданности, шарахнувшись назад.

Контрабасный кейс стоял раскрытым в сторону кабинета посреди шкафа, оттесняя мои пиджак и ветровку к его боковой стенке и открывая вид в кладовую. Из нутра кейса, из волшебного мира на меня с интересом смотрели две пары глаз, одна из которых принадлежала Улло, а вторая — увиденной пару минут назад девочке.

— Константин, мое почтение!

Улыбка Милиана растянулась еще шире, он с чувством первопроходца преодолел оставшиеся несколько ступеней деревянной лестницы внутри своего дома-квартиры и шагнул в мой кабинет. Я помог ему выбраться из кейса. Вслед за Улло на верх лестницы проворно залезла девочка и самостоятельно спрыгнула на пол, встав рядом с Милианом и заложив руки за спину словно послушный ребенок, с интересом уставившись на меня.

— Что вы здесь делаете? — глухо спросил я.

— Сперва позволь представить тебе мою внучку Венди. Венди, это Константин, он мой очередной инициируемый. Мы познакомились только вчера.

— Очень приятно, рада встрече! — Внучка моего Проводника приветливо наклонила голову.

— Да. Очень. Я тоже. — Я протянул руку девочке для рукопожатия. Ее беленькая тоненькая ладошка утонула в моей широкой ладони. Я даже не придал значения, что Милиан перешел ко мне на «ты». Как-то сейчас совсем не до этого.

— И всё же, что?.. — Я не успел довершить фразу, отпуская руку девочки, как Милиан произнес:

— У тебя осталось много вопросов после вчерашнего дня. И я пришел, чтобы на них ответить. И сказать то, чего ты не спросишь.

Улло прошел к банкетке у стены напротив меня и сел, положив ногу на ногу. Девочка села рядом и, покачивая ногами, с интересом продолжила меня разглядывать. Я посмотрел на Милиана.

— Ага, и поэтому вы очень кстати и очень вовремя решили прийти прямо во время моей репетиции, — нервно произнес я, качая головой и буравя взглядом пожилого мага. — Заявились в театр в разгар рабочего процесса. Почему не могли подождать до вечера?

— С нашим миром случилась беда, Константин, — серьезно сказал Улло, посмотрев на меня поверх очков. — Он в опасности. Ему требуется помощь от всех неравнодушных.

Я потер шею ладонью, не ожидавший такого заявления, явно на что-то намекающего.

— А, так еще ничего не закончилось? — неуверенно спросил я, заранее предугадав, какой ответ получу.

— Еще всё только начинается. И поверь, будет происходить не самое хорошее. — Милиан помотал головой, наклонился и, подняв с пола мою палочку, стал ее рассматривать.

— Это вы сделали? Подменили палочку на волшебную? — Я сложил руки на груди.

— Нет, — Милиан вздохнул, — это всё ты.

— То есть как?

Дедок мне что, зубы заговорить решил?

— Твоя волшебная палочка потому и называется волшебной, что ею владеет настоящий чародей — ты. — Улло протянул мне палочку. Я осторожно принял ее и повертел в руке. — Видишь ли, твой волшебный артефакт, палочка, есть «преобразователь» магии, ее «направитель», в то время как сам человек — «носитель» магии. Без волшебных инструментов никто не сможет колдовать, творить и направлять заклинания. Ты — энергетический источник. Не важно, какая палочка будет у тебя в ладонях. Ты связан с палочкой как абстрактным изделием, артефактом, поэтому и будешь творить волшебство с абсолютно любой палочкой. Всего-то научись себя контролировать, чтобы не высвободить магию в ненужный момент.

— Ага. Легко сказать. Что прикажете делать? У меня скоро продолжение занятий с оркестром, поэтому не могли бы вы, ну, покинуть театр, оставить меня, зайти позже?

Я максимально вежливо спроваживал Улло и его внучку, даже развернулся корпусом так, чтобы освободить путь моим гостям обратно в шкаф, но они продолжали сидеть и смотреть на меня. Да что ж за день сегодня такой!

— Это не займет много времени, обещаю, ты еще успеешь вернуться к своей работе. А теперь, пожалуйста, присядь и со всей серьезностью отнесись к нашему разговору, — быстро и бесстрастно произнес Милиан. Я подчинился его голосу и опустился на стул.

— Во-первых, тот противник, с которым мы вчера столкнулись, не простой враг. Это Мо́рсус. Он ищет способы управления магией и ее подчинения, будто та — живое существо. Из-за него развязалась битва, одна из тяжелых и страшных за всю историю нашего мира, несколько лет назад. Тогда лишь союзными силами удалось отразить его атаку и его темных сподвижников. Он залег на дно, набирать энергию и восстанавливаться. И сейчас все факты говорят, что совсем скоро он совершит второй бросок.

— За что он воевал, чего он хотел?

— Для этого тебе надо узнать историю Изнанки. Которая вообще-то называется вовсе не Изнанкой. Это название наш мир использует для обозначения вами — такими пришельцами, инициируемыми из сторонних миров — той вселенной, где живу я и моя Венди. Так вот, на заре времен, когда земли только формировались и народы устраивали войны, завоевывая новые территории для обладания большим количеством ресурсов, одна, самая большая земля — на которой и расположена наша с Венди родина — оказалась неделима из-за того, что ее кору связывала порода, залегавшая глубоко внутри. Наши прародители назвали ее Вечной Жилой и решили — это знак, что земля не хочет распадаться. Она хочет, чтобы народы, населяющие ее, жили мирно и в согласии, разделяя всё друг с другом поровну. Но каждому народу всё равно хотелось управлять своей территорией на больших участках. Поэтому политически земля — так называемый Континент был разделен на зоны влияния, пять частей, и для контроля за сосуществованием участков создан Главный Совет из избранных по одному волшебнику от каждой территории Континента. Главный Совет призван разрешать территориальные земельные споры, следить за соблюдением правил, в общем, функционировать как правительство. И, самое главное, охранять целостность Континента, препятствовать попыткам завоеваний и отделений со стороны и изнутри. В то же время на каждой территории создавались свои органы управления, на которые могли влиять главные чародеи. Всё так и продолжается несколько веков до этих самых пор.

Занятно! Прямо как на уроке политической географии со смесью истории сижу. А Улло был бы хорошим преподавателем: ясно и доступно объясняет.

— Несколько столетий назад, — продолжил Милиан, поменяв позу, — среди волшебников Главного Совета разразился спор. Один из новоизбранных магов, сын той земли, предки которой отличались непримиримым характером и прямотой, задумал объединить все пять территорий в одно единое государство и передать всю власть над Континентом Совету, упразднив власть на землях. Остальные волшебники воспротивились — это ведь было нарушением традиции, существующей многие века, которая превратилась в образ жизни, постоянный уклад. Маг возненавидел чародеев Главного Совета, сказав, что они — заложники системы, корнями вросшей в глубины истории. Что это не они управляют Континентом, а сама его земля манипулировала людьми и продолжает это делать, а Совет и люди выполняют ее прихоти. Тот маг посчитал, что Вечная Жила не просто порода, а разумное существо, которое объединило народы и не дало Континенту распасться на более мелкие части лишь потому, что само бы погибло, будучи разломанной, разделенной. Ей бы, Жиле, тогда неоткуда брать силу и питаться энергией, которую, как считал маг, она забирает у живого — объединенного населения территорий Континента, а маги просто не замечают этого — так искусно Жила работает.

Вот это номер! Интеллектуальные камни, управляющие человеческим разумом! Вот это мощно! Хотя стоп, что я решил, что это — камни? Породы ведь всякие разные бывают!

— А как выглядит ваша Вечная Жила? — спросил я.

— Долгое время никто не знал, — вдруг подала голос Венди. Я посмотрел на девочку, а она с видом знатока продолжила: — Наши предки представляли ее как осязаемый поток магической энергии. Когда впервые наткнулись, начали вести записи, собирая о Жиле всё-всё-всё. Но скоро в один момент все документы, в которых говорилось о Жиле, как она выглядит, оказались утраченными.

— Тот волшебник, — продолжил Милиан, посмотрев на внучку, — собрал группу сторонников своей идеи и выступил с ними против Главного Совета. Разыгралась непродолжительная гражданская война. Маг был побежден, лишен должности в Совете и магического артефакта, навечно заточен в Узилище, где и скончался. Но его идея еще долгие годы продолжала жить среди его сторонников и тех, кто услышал его историю. Инакомыслящих со временем становилось всё больше, Совет, бывало, не справлялся с ними. Несколько десятилетий спустя после смерти чародея новый Главный Совет принял радикальное решение. Было решено найти и высвободить часть Вечной Жилы из-под земли и посмотреть, что будет. Был ли он прав, тот чародей.

Милиан замолчал.

— И что, что произошло потом? — осторожно поинтересовался я. С этой истории так дух захватывало, словно фантазийную книгу какую в пересказе слушаешь. Даже не верится, что всё это было на самом деле. Я даже забыл думать про скорое продолжение репетиции — так хотелось послушать историю до самого конца.

— Дело было сделано. Земля вскопана. Жила найдена. В тот день на всем Континенте произошли страшные природные напасти: ураганы, ливни, наводнения, бураны, многое другое — все сезоны враз обрушились на земли, перемешавшись друг с другом. Да что там — даже люди и звери взбесились, не только природа. Едва Жилу удалось заточить обратно, всё тут же прекратилось. Народы всех земель заволновались и стали требовать отставки Главного Совета и даже Советов своей территории, желали наказать ведущих магов, что те столько лет скрывали ужасы, о которых даже сами управленцы и не знали. Было созвано Континентальное Собрание. На нем все Советы, включая Главный, договорились: больше не тревожить Вечную Жилу и продолжить жить, как и раньше — народы всё устраивало, ресурсов было в достатке, воевать внутри Континента друг с другом было, кажется, не за что.

— И что же, так до сих пор ни одной внутренней войны не было? — недоверчиво хмыкнул я.

— Новой гражданской войны как таковой действительно не было. Случались, конечно, локальные столкновения, местные конфликты… — Милиан посмотрел на свои наручные часы. — Ты уже не так торопишься, я вижу?

— Да-да, знаю, но скажите, — затараторил я, желая скорее узнать ответ, — кто же этот Морсус?

— Морсус хочет найти и высвободить Жилу, чтобы уничтожить часть Континента и так доказать, что прародитель был прав. Что все мы — заложники системы, созданной Жилой, — напряженно сообщил Улло. — Что эта система охраняется не потому, что защищает нас от чего-то опасного внешнего, а потому что боится, что вскроются ее тайны. Морсус — потомок того изгнанного и погибшего в Узилище чародея.