Тёмная река

Глава 2

Остролапка видела сон. Она бежала через лес, а по устланной листьями земле хлестал ливень. Впереди, за деревьями мелькала мокрая шерстка Ивушки. Подруга очень торопилась, и Остролапке никак не удавалось ее нагнать.

— Подожди меня! — крикнула Остролапка. — Мне нужно тебя кое о чем спросить!

— Отвечу, если догонишь, — оглянулась Ивушка.

Остролапка припустила быстрее, но ее лапы разъезжались на мокрой земле, а подруга убегала все дальше и дальше.

— В вашем племени что-то неладно, да? — Остролапке пришлось кричать в спину Ивушке.

— Я тебя не слышу! Дождь очень сильный!

— Скажи мне, что случилось?

Дождь припустил еще пуще, тугие струи забарабанили по листьям, заплясали по мокрой земле.

— Ивушка!

— Я не могу ответить, пока ты меня не догонишь!

— Тогда беги помедленнее! — рассердилась Остролапка, прищуривая глаза от хлещущих потоков дождя. — Ивушка? Где ты?

Но Ивушка исчезла.

Остролапка стояла одна посреди залитого дождем леса.

Она моргнула и открыла глаза.

Дождь уныло барабанил по крыше палатки и, протекая сквозь густое переплетение ветвей, лился на кошачьи подстилки. Остролапка поежилась и глубже зарылась в мох, но тут же подпрыгнула, коснувшись чего-то холодного и мокрого. Великое Звездное племя, да это же Львинолап!

Она с силой отпихнула брата от себя.

— Подвинься! Ты весь мокрый!

Спящий Львинолап пошевелился, а потом придвинулся ближе.

— Львинолап!

Остролапка вскочила и сердито посмотрела на брата.

Тусклые рассветные сумерки просачивались сквозь ветки, освещая спящих котов. Львинолап промок насквозь, словно он всю ночь пробегал в лесу и лишь недавно вернулся в палатку. Остролапка наклонилась и с подозрением повела носом. Может быть, он выходил закопать свою грязь, а вернувшись, сразу уснул?

Она зевнула и сладко потянулась, так что хвост задрожал от напряжения. Мышиный помет, как же сыро и зябко! Мышонок, Ягодка и Медвянка спали как ни в чем не бывало, им никакой дождь был нипочем! Орешинки и Маковинки не было видно, но, судя по свежему запаху, они совсем недавно ушли в патрулирование.

— Остролапка? — Пепелинка приподняла голову и сонно заморгала. — Тебя дождь разбудил?

— Не дождь, а Львинолап! — буркнула Остролапка. — Он жутко мокрый и холодный, как лягушка.

— Он что, выходил ночью? — спросила Пепелинка, протирая лапой глаза.

— Похоже на то, — кивнула Остролапка, чувствуя, как шерсть на ее спине начинает потрескивать от любопытства. Честно говоря, Львинолап уже не в первый раз поступал странно. Несколько дней назад она проснулась на рассвете оттого, что он тихонько протискивался в палатку. В тот раз брат сказал, что ходил закапывать грязь, но его шерсть пахла листьями, как будто он побывал в лесной чаще… А когда Остролапка стала приставать с расспросами, сердито оборвал ее, как будто она лезла не в свое дело! Остролапка уже не сомневалась, что Львинолап влип в какую-то историю.

У Пепелинки громко заурчало в животе.

— Интересно, в куче есть что-нибудь вкусное?

— С прошлой ночи, думаю, что-нибудь осталось, — ответила Остролапка. — Пошли, посмотрим.

Она тихонько пробралась между спящими оруженосцами и высунула нос наружу. «Великое Звездное племя!» Кучи почти не было видно за стеной ливня. Утреннее небо заволокло тучами, а дождь лупил с такой силой, что грязь подскакивала на месте!

Пепелинка протиснулась следом за Остролапкой и тоже выглянула наружу.

— Давай бегом — до кучи и обратно?

— Давай!

Остролапка крепко зажмурилась и выбежала из палатки.

Ураган с Речушкой, тесно прижавшись друг к другу, сидели под каменным карнизом и ели мокрого дрозда.

— Ну и погодка! — крикнул оруженосцам Ураган. — Слишком сыро даже для Речного племени!

Остролапка остановилась и сморгнула с ресниц капли.

— Зато теперь я представляю, что чувствуют рыбы!

Пепелинка во всю прыть устремилась к куче с добычей, обогнав ее.

— Остролапка! — всполошилась Речушка. — Не стой под дождем, как испуганный кролик! Иди скорее в укрытие!

Разбрызгивая потоки грязи, Остролапка пронеслась следом за Пепелинкой и резко затормозила перед кучей. В раскисшей грязи виднелось несколько жалких, промокших насквозь кусочков. Она взяла мышку и понесла ее под ежевичный куст, росший возле палатки целителей.

— Уф! — Пепелинка швырнула на землю промокшую тушку птички крапивника и отряхнулась. Остролапка невольно прижала уши, попав под брызги.

— Прости, я не хотела, — извинилась Пепелинка, принимаясь за свой завтрак. — Какая гадость! — скривилась она, откусив первый кусочек. — Как будто глину жую.

Мокрые ветки ежевики всколыхнулись, и из куста выскочила Листвичка с пучком трав в зубах. Не обращая внимания на учениц, она пронеслась через поляну и скрылась в детской.

— Уж не случилось ли чего? — всполошилась Остролапка. — Надеюсь, Лисенок с Ледышкой не заболели?

— Нет, просто Ромашка всю ночь чихала, — ответила Пепелинка. — Думаю, простудилась.

Остролапка запрокинула голову и посмотрела в мрачное серое небо.

— Мы тут все заболеем, если дождь не прекратится. Или на лапах у нас вырастут перепонки, как у уток.

С последнего Совета прошло уже пол-луны, и все это время дождь лил, не переставая.

Лагерь начал просыпаться. На поляну, широко зевая, вылез Терновник, за ним показался заспанный Дым. Когда Остролапка проглотила последний кусочек холодной мыши, на каменном карнизе появился Огнезвезд. Завидев предводителя, Ежевика стремительно взобрался по мокрой каменной насыпи, и оба кота скрылись в пещере.

Старая Кисточка высунулась из куста жимолости, служившего палаткой старейшинам, но тут же с неодобрительным фырканьем скрылась обратно.

Из укрытия позади воинской палатки, где он жил вместе с Милли, вышел Крутобок. Его густая серая шерсть намокла и прилипла к туловищу. Крутобок торопливо подбежал к куче, вытащил из нее двух мокрых птиц и вернулся в свое убежище.

На пороге воинской палатки появился Бурый и с силой потянулся, прогнувшись и почти коснувшись грудкой земли. Потом выпрямился, отряхнулся и распушил свою золотисто-бурую шерстку.

— Остролапка! — окликнул он и, сощурив глаза, поискал взглядом свою ученицу. Вода каплями стекала с его усов. — Ты где?

Остролапка вышла из ежевики и бодро доложила:

— Я завтракала с Пепелинкой!

— Отлично! Раз ты наелась, пойдешь вместе со мной на охоту.

Остролапка едва не подпрыгнула от радости. Мысль об охоте мгновенно согрела ее.

— Можно Пепелинка пойдет с нами? — спросила она.

Но Пепелинка отрицательно покачала головой.

— Я не могу! Белохвост попросил меня сменить старейшинам подстилки.

— Тогда я принесу тебе еще теплую мышку, — утешила ее Остролапка.

— Только без глины, если можно, — тихонько заурчала Пепелинка.

— Остролапка! — снова крикнул Бурый, бросаясь к выходу из лагеря.

Лес стоял совсем мокрый. Земля чавкала под лапами, палая листва превратилась в склизкое месиво, но Остролапка с радостью бежала за Бурым по крутому каменному склону. Дождь потихоньку стихал, и впервые за все утро ей удалось нормально открыть глаза.

Лес стал гуще, а когда коты вошли в частый ельник, их обступила тьма. Там, за елями, начиналась территория племени Теней. Остролапка снова подумала о новорожденных котятах — своих родственниках! — которые спят сейчас в лагере по другую сторону границы. Интересно, если в их жилах течет одна и та же кровь, то может быть, у них и запах одинаковый? И вообще, что создает неповторимый запах — принадлежность к определенному племени или кровь? Почему коты безошибочно отличают одну пограничную метку от другой?

— Бурый?

Бурый резко обернулся к ней, радостно сверкнув глазами.

— Учуяла дичь? — с надеждой спросил он.

Остролапка покачала головой.

— Нет… Я просто подумала, — она нахмурилась, подыскивая слова, чтобы объяснить наставнику свои сомнения.

— Я слушаю.

— Я вот подумала…

Бурый нетерпеливо стряхнул воду с усов.

— Ради Звездного племени, говори скорее! Что ты подумала?

— Если новорожденные котята из племени Теней приходятся мне родней, то разве я могу сражаться с ними?

— Конечно, если они будут угрожать твоему племени! — бросил Бурый и продолжил путь, настороженно шевеля носом и принюхиваясь к запахам, доносившимся из-под мокрых кустов.

Остролапка ускорила шаг, чтобы не отставать.

— А если мое племя будет угрожать их племени, а я буду считать, что это несправедливо?

— С какой стати мы станем несправедливо угрожать племени Теней? — рассеянно пробормотал Бурый, настораживая уши и принимая охотничью стойку.

— Нет, ты ответь на вопрос! Вот если это случится, что тогда?

— Настоящий воитель ставит преданность племени выше других привязанностей, — ответил Бурый, нетерпеливо царапая землю лапами. Он заметил что-то впереди и изготовился к прыжку. Но этим утром уму Остролапки требовалось гораздо больше пищи, чем желудку.

— Нельзя причинять вред котам, в жилах которых течет твоя кровь! — задумчиво протянула она. — Выходит, бывают вещи поважнее Воинского закона? — Она испуганно вытаращила глаза. — Но если это так, то как можно узнать, что правильно, а что…

— Тише! — шикнул Бурый, но было уже поздно. Лежащий в двух прыжках от них листок всколыхнулся, из-под него выскочил юркий зверек и тут же скрылся в своей норке.

Бурый сел и сурово посмотрел на ученицу.

— Может быть, будет лучше, если ты перестанешь размышлять о Воинском законе, а начнешь ему следовать? Твое племя сейчас сидит без еды, всем холодно, все промокли до костей. Попробуй подумать о том, как бы накормить голодных, а не о том, что хорошо и что плохо!

Остролапка огорченно опустила хвост. Бурый прав. Она только что спугнула дичь, предназначавшуюся для всего племени.

— И чтобы я не слышал ни одного вопроса до тех пор, пока не поймаешь первую добычу!

Остролапка охотилась с огромным усердием и вернулась в лагерь с тремя мышами в зубах. Бурый волочил огромную ворону. Он бросил свою добычу в кучу, уже наполненную предыдущим охотничьим отрядом.

— Отличная охота, — похвалил он ученицу, и Остролапка просияла. Значит, он все-таки простил ее за упущенную мышь! — А теперь иди в палатку и обсохни как следует, — посоветовал наставник. — Я сам отнесу еду Клеточке и Долгохвосту.

Дождь стих, но с веток по-прежнему капало. Остролапка забралась в палатку оруженосцев. Все подстилки были пусты, за исключением гнездышка Львинолапа. Остролапка увидела, как в углу палатки мерно вздымается и опускается золотистая шерстка брата. Неужели он спал, пока все остальные, не щадя лап, заботились о племени?

— Почему Уголек не дал тебе никакого задания? — раздраженно спросила Остролапка.

— А? Что? — Львинолап испуганно вскинул голову и захлопал глазами. — Уже утро?

— Ты совсем спятил? Уже полдень!

Львинолап вскочил с подстилки. Глаза его округлились от испуга и растерянности.

— Разве Уголек меня не искал?

— Не знаю. Я охотилась, — отрезала Остролапка. Она подтащила к себе влажную подстилку и как следует встряхнула ее, чтобы сбить капли влаги и слегка проветрить. — С чего это ты так устал? — недоверчиво заметила она, не разжимая зубов.

— Не выспался, — ответил Львинолап.

Остролапка внимательно посмотрела на брата, но тот уставился в землю, избегая ее взгляда.

— Что-то случилось, Львинолап?

— Нет, ничего, — быстро ответил он.

— Ты уверен?

— Еще бы! — с плохо скрытым раздражением ответил Львинолап.

Остролапка съежилась. У них с детства не было никаких секретов друг от друга, но расспрашивать брата стало все равно, что пытаться искать блох у ежа!

— Ладно, ладно, уже молчу! — ответила она, снова берясь за свою подстилку. — Пожалуйста, не надо откусывать мне голову.

Львинолап подошел к ней и виновато прошептал:

— Я вовсе не собирался откусывать тебе голову. Просто иногда хорошо бы обойтись без расспросов, вот и все.

С этими словами он вышел из палатки, оставив Остролапку в одиночестве.

Она снова вздохнула и бросила мох на землю. Может быть, Воробушек знает, что творится с Львинолапом? Он ведь всегда догадывается, о чем она думает, значит, сможет понять и Львинолапа? Выйдя из палатки, Остролапка решительно зашагала в сторону пещеры целителей.

Воробушек сидел в глубине каменной трещины и деловито разбирал травы.

— Я занят, — не поднимая головы, сказал он. — Листвичка попросила меня разобрать все травы до ее возвращения из детской.

— Я хочу поговорить с тобой о Львинолапе, — выпалила Остролапка.

— Он заболел?

— Нет.

Остролапка села и посмотрела на брата, всей душой умоляя его оторваться от трав и поговорить с ней серьезно.

— Понимаешь, в последнее время он стал ужасно ворчливый и раздражительный. И еще все время усталый. Я несколько раз пыталась с ним поговорить, но он чуть усы мне не оторвал.

— Откуда я могу знать, что с ним творится? — холодно фыркнул Воробушек, сгребая в кучу какие-то темно-зеленые листья. Остролапка попыталась припомнить, как они называются — как-никак, она тоже училась целительству, но так ничего и не вспомнила.

— Оттуда, откуда ты всегда все знаешь, — прямо ответила она.

— Кажется, это ты спишь с ним в одной палатке, — отрезал Воробушек. — А я постоянно торчу тут, при Листвичке, — в его голосе послышалось непонятное Остролапке раздражение.

Беспокойство о Львинолапе продолжало терзать Остролапку, но вдруг откуда-то из глубины перед ней всплыл увиденный перед рассветом сон про Ивушку. Если Воробушек не хочет помочь ей с Львинолапом, может быть, он сумеет разобраться в том, что так тревожит ее подругу из Речного племени? А если…

На этот раз Остролапка решила зайти издалека. Каждый воин знает, что когда выслеживаешь капризную дичь, нужно запастись терпением.

— Ты поговорил с Ивушкой на Совете? — спросила она.

— Чуть-чуть.

— Знаешь, мне кажется, она очень огорчается из-за того, что ты так ее невзлюбил.

— С какой стати я должен любить всех подряд? — мгновенно окрысился Воробушек.

— А с какой стати ты должен не любить всех подряд? — парировала Остролапка. — По-моему, Ивушка очень славная. Думаю, ты напрасно стараешься ее расстроить.

— Никого я не стараюсь расстроить! — взвился Воробушек, впервые за время разговора отрываясь от своих трав. — И вообще, ее переживания меня не касаются!

— Тебе не кажется, что на Совете она выглядела какой-то взволнованной? — потихоньку перешла в наступление Остролапка. — И вообще, все Речное племя вело себя странно…

Воробушек оставил травы и насторожил уши. Остролапка не сомневалась, что он по-настоящему заинтересовался.

— Может быть…

— Значит, это не мои фантазии? — спросила она.

— Какие еще фантазии?

— О том, что в Речном племени что-то стряслось!

— А ты, в самом деле, так думаешь? — Воробушек нахмурился.

— Не знаю… — замялась Остролапка. — Она не хотела распускать сплетни о бедствиях соседей, это было бы непорядочно по отношению к Ивушке. — А ты?

— Ничего не могу сказать.

Остролапка разочарованно понурилась. Разговор пошел по кругу!

— Возможно, я смогу что-нибудь разузнать, когда мы отправимся к Лунному Озеру, — продолжал Воробушек.

Ну конечно, как она могла забыть! Каждую ночь половины луны целители ходят к Лунному Озеру, чтобы побеседовать со звездными предками.

— Ты расскажешь мне, если узнаешь, что тревожит Ивушку? — попросила она.

Воробушек прищурил незрячие глаза.

— Конечно. Я даже знаю, как это выяснить.

Тревожный холодок пробежал по шерсти Остролапки.

— Только не подумай, что я прошу тебя шпионить за ней или делать что-нибудь такое, — пролепетала она. — Просто дай мне знать, если окажется, что есть причина для беспокойства…

— Хорошо, — пожал плечами Воробушек, принимаясь за следующую кучку травы.

— Остролапка! — послышался со стороны поляны громкий крик Бурого.

Остролапка с облегчением вскочила и вылетела из палатки целителей. Небо над оврагом слегка прояснилось, в тучах показался клочок голубого неба.

— Пойдем, потренируемся в лесу, пока дождь снова не разогнал нас по палаткам, — сказал Бурый. — Белохвост с Пепелинкой отправляются изучать нашу территорию, и я решил пойти с ними. Знания никогда не бывают лишними.

Пепелинка уже бежала к ним через поляну, за ней следовали Белохвост и Березовик.

— Огнезвезд приказал проверить старую лисью нору, — крикнул на бегу Березовик. — Нужно убедиться, что лисята не вернулись.

Остролапка поежилась. Она отлично помнила тот ужасный день, когда они с Львинолапом и Воробушком решили самостоятельно выгнать лисят из этой норы. Тогда из охотников они сами превратились в преследуемую добычу, а Воробушек в пылу погони сорвался с отвесной стены оврага и лишь чудом остался жив.

— Не бойся, Остролапка, — прошептала Пепелинка. — Я буду прикрывать твой хвост!

Остролапка с благодарностью улыбнулась подруге, и они направились к выходу следом за воителями.

— А я прикрою твой!

Приблизившись к узкому лазу, ведущему в глубину пещеры, Остролапка повела носом и насторожилась. «Лиса!»

— Лиса, молодая, самка, запах старый! — мгновенно выпалила Пепелинка, поведя усами.

— Откуда ты знаешь? — опешила Остролапка. Ей было известно, что Пепелинка ни разу не видела живую лису, а значит, не могла отличить один лисий запах от другого!

— Просто знаю, и все, — повела плечом Пепелинка.

— Она права, запах старый, — вмешался Белохвост. — Лисы тут не было с сезона Падающих Листьев.

Остролапка внимательно посмотрела на подругу. Иногда Пепелинка говорила и делала такое, что Остролапке начинало казаться, будто эта маленькая серая кошечка знает гораздо больше, чем кажется. Но она была уверена, что у Пепелинки нет никаких секретов. Подруга вечно суетилась, и готова была скорее кинуться в неизвестность, распушив усы, чем остановиться и задуматься. Возможно, она уже когда-то была в этом месте, но забыла?

Белохвост, судя по всему, думал так же.

— Ты уже бывала здесь с другими патрульными? — спросил он.

Пепелинка покачала головой.

— Нет, я тут первый раз, честное слово!

Белохвост переглянулся с Бурым, и Остролапка поняла, что старшие воители озадачены ничуть не меньше.

Вдалеке послышался крик совы, и Остролапка беспокойно заворочалась в своем гнездышке. Она вытянула лапы, чтобы уткнуться в теплый бок Львинолапа, но неожиданно почувствовала пустоту и резко открыла глаза.

— Львинолап? — шепотом позвала она.

Тишина.

Остролапка протянула лапу подальше, думая, что брат во сне забился в угол, но его нигде не было.

— Ищешь Львинолапа? — зевнула Маковинка, спавшая у противоположной стены палатки. — Он уже давно ушел.

Остролапка села, пытаясь справиться с бешеным стуком сердца. Львинолап стал слишком часто пропадать по ночам!

— Что-то не так? — глаза Маковинки встревожено сверкнули.

— Н-нет, — пробормотала Остролапка. Меньше всего ей хотелось, чтобы остальные оруженосцы заподозрили недоброе.

— Неужели Львинолап опять пошел на грязное место? — проворчала Пепелинка, спавшая позади Остролапки. — Что-то он туда зачастил, бедняга! Говорила я ему не есть того старого дрозда, вот и допрыгался!

Остролапка почувствовала горячий прилив благодарности. Пепелинка явно пыталась выгородить Львинолапа, чтобы не привлекать внимания Маковинки к его отсутствию. На самом деле дрозд был совершенно свежим, пойманным перед самым ужином.

— Пойду посмотрю, как он там, — вздохнула Остролапка.

Она выбралась из палатки и, стараясь не шуметь, побрела вдоль границы лагеря, держась в густой тени каменных стен. Запах Львинолапа вел к выходу, в сторону поганого места.

«Пусть я найду его там!» — беззвучно взмолилась Остролапка.

Внезапно за спиной ее послышались чьи-то тихие шаги.

Остролапка замерла и медленно повернула голову.

— Это я, — послышался приглушенный голос Пепелинки, и серая кошка выступила из темноты на освещенный луной клочок земли. — Я подумала, ты не откажешься от компании.

— Спасибо!

Если Львинолап в самом деле ходил по своим делам, то от присутствия Пепелинки большого вреда не будет, но если он ушел в лес, искать его вместе с подругой будет гораздо спокойнее.

Одна за другой, кошки протиснулись в узкий туннель, ведущий к поганому месту.

— Его тут нет, — прошептала Пепелинка.

У Остролапки оборвалось сердце. Последняя надежда исчезла.

— Как ты думаешь, что он затеял?

Остролапка не посмела ответить. Она уже догадывалась, зачем ее брат покидает лагерь под покровом ночи, но не хотела этому верить.

— Его запах ведет вон туда, — воскликнула Пепелинка, указывая носом на склон холма, за которым лежало озеро.

Остролапка почувствовала холодную тяжесть в животе. Этот путь убегал в вересковые пустоши, на территорию племени Ветра.

«Может быть, он просто изучает территорию?»

Слабый огонек надежды затеплился в ее груди, но под ним, на самом дне, тяжелым камнем лежало подозрение. Она уже почти не сомневалась в том, что брат тайком встречается с Вересколапкой.

— Мы пойдем за ним, да? — Пепелинка смотрела на Остролапку, и глаза ее были полны тревоги. Неужели она тоже догадалась? Но откуда?

— Наверное, это не наше дело, — слабо пробормотала Остролапка.

— Нет, это наше дело! Наш товарищ ходит где-то по лесу, совсем один! А вдруг с ним что-нибудь случится?

— Ты это серьезно говоришь? Ты хочешь отправиться на поиски Львинолапа только потому, что ему может угрожать опасность?

— Нет, — тихо ответила Пепелинка и села на землю. — Я думаю, он затеял что-то такое, о чем потом горько пожалеет.

Остролапка растерялась. Пепелинка говорила так серьезно, что ей стало не по себе.

— Ты знаешь что-то, чего я не знаю? — резко спросила она.

Пепелинка покачала головой.

— Нет. Это просто предчувствие, ничего больше. Я не могу этого объяснить… Но я чувствую, что Львинолап совершает ошибку, которую уже совершали до него… что-то такое, чего нельзя делать, потому что это не принесет ничего, кроме бед и страданий…

Она замолчала, но в голубых глазах ее стояла грусть.

— Хорошо.

Остролапка не могла не считаться с предчувствиями своей подруги. И не хотела подавлять свою собственную тревогу. Она инстинктивно чувствовала, что Львинолап нарушает Воинский закон, а значит, ее долг — остановить его.

Она начала подниматься по склону, обнюхивая кусты ежевики и ветки. Пепелинка шла следом за ней, и вскоре подруги очутились на краю леса. Дальше земля резко уходила вниз, к берегу, за которым плескалось залитое лунным светом озеро. Остролапка посмотрела на лежащую вдали пустошь. Противоречивые желания разрывали ее сердце — она хотела увидеть там Львинолапа и смертельно боялась этого. Если уж ее брат бродит ночью по лесу, она бы предпочла, чтобы он делал это на территории своего племени.

Но темная пустошь была неподвижна. Остролапка бросилась вниз по склону и помчалась сквозь траву по старой кроличьей тропе.

По мере того, как она приближалась к границе племени Ветра, земля под ее лапами становилась все более рыхлой и торфянистой. Кустики вереска мелькали по обеим сторонам тропы, постепенно склон начал выравниваться, и впереди послышался плеск воды.

— Ты слышишь? — раздался за ее спиной шепот Пепелинки.

Она насторожила уши. Чуть впереди лежал неглубокий овраг, укутанный густой тенью. Оттуда доносились тихие звуки голосов. Шерсть на хвосте у Остролапки встала дыбом, когда она узнала голос Львинолапа. Судя по голосу, ее брат был счастлив… Честно говоря, она уже давно не слышала в его голосе столько радости. Остролапка припала к земле и поползла в заросли вереска, окружавшие овражек. Кусты зашелестели, когда она протиснулась между голых ветвей и посмотрела с вершины вниз, на дно оврага.

Ее брат гонялся за комком мха, как малый котенок. Когда мох приземлялся, он бросался на него, чтобы в следующий миг сильным ударом послать комок в другую сторону. Внезапно из темноты вынырнула стройная кошачья фигурка, и со всех лап бросилась за пушистым комочком. Светлая шерстка засверкала под луной. Сердце у Остролапки превратилось в камень.

«Вересколапка!»

— Я вижу, ты не особо удивлена, — заметила Пепелинка, опускаясь рядом с подругой на поросший травой склон.

Остролапка медленно покачала головой.

— Нет.

Она с трудом поднялась и заставила себя сделать несколько шагов к краю оврага.

— Львинолап!

Львинолап с Вересколапкой замерли и в ужасе переглянулись. Пушистый комок мха покатился по земле.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Остролапка.

Львинолап медленно оторвал взгляд от Вересколапки и обернулся к сестре. Глаза его были холодны.

— Что ты здесь делаешь?

— Я искала тебя!

— Ты шпионила за мной.

Остролапка отшатнулась.

— Ты не имеешь права быть здесь и играть с ней! — выкрикнула она, грозно глядя на Вересколапку.

— Почему? Она — моя подруга.

— У тебя есть подруги в чужом племени?

— Ну и что. Тебе никто не мешает дружить с Ивушкой.

— Но я не убегаю по ночам из лагеря, чтобы дружить с ней!

Львинолап открыл было пасть, чтобы ответить, но промолчал. Ему было нечего сказать. Остролапка поняла, что выиграла спор, но впервые победа не принесла ей никакой радости. Глаза ее брата говорили яснее всяких слов. Сейчас в этих глазах был только гнев и презрение. Он повернулся к Вересколапке и сказал:

— Мне лучше уйти.

Вересколапка кивнула.

— Я понимаю, — прошептала она.

Остролапка стиснула зубы, глядя, как ее брат ласково трется щекой о щеку ученицы из племени Ветра. Неужели он настолько слеп, что искренне считает это дружбой? Неужели он думает, будто это дружба заставляет его каждую ночь тайком прибегать сюда?

Львинолап молча поднялся по склону оврага и грозно посмотрел на Пепелинку.

— Значит, ты уже всему племени разболтала? — прошипел он, с ненавистью глядя на сестру.

Пепелинка быстро замахала хвостом.

— Нет, я пришла сюда только потому, что не хотела отпускать Остролапку одну. Никто, кроме нас, ничего не знает.

— И не узнает, — вставила Остролапка, — если с сегодняшней ночи ты будешь держаться подальше от Вересколапки.

— Это угроза? — прошипел Львинолап.

Остролапка невольно попятилась. Она никогда не видела своего брата в таком гневе. Даже когда в детстве они ссорились, в глазах его всегда плясали веселые искорки. Но теперь ничего этого не было. Глаза Львинолапа были холодны, как звезды.

— Если ты будешь встречаться с ней, я все расскажу Ежевике, — упрямо заявила Остролапка, стараясь сдержать дрожь в голосе.

Львинолап вздыбил шерсть.

— Воинский закон не просто так запрещает нам сближаться с котами из других племен, — продолжала Остролапка. — Как ты можешь быть предан своему племени, если сердце твое принадлежит чужой кошке?

— Ты обвиняешь меня в отсутствии преданности? — прижал уши Львинолап.

— Я знаю, что ты никогда не совершишь предательства, — жалобно пропищала Остролапка. — Но ведь тебе будет очень трудно! Вот почему ты должен положить этому конец.

— Мало того, что у них появились родственники в племени Теней, так еще Львинолап собрался водить дружбу с чужой кошкой! Мало ему своих кошек, что ли?

Львинолап низко зарычал, а потом резко развернулся и зашагал по лесу. Остролапка застыла, глядя ему вслед. Пепелинка ласково провела хвостом по ее боку, пригладив взъерошенную шерстку.

— Он больше не будет, — прошептала она.

— Надеюсь, — вздохнула Остролапка.

Она знала, что поступила правильно, но не ожидала, что Львинолап с такой обидой отнесется к ее вмешательству. Кажется, он искренне не понимает, что поступает плохо… Но если это так, то сумеет ли он простить ее?