Тёмные дни (СИ)

Глава 9. Тени сгущаются

Устроить место сбора прямо у радиостанции. Более тупой идеи нельзя было придумать. Даже он сообразил бы что-то получше, хоть Господин всегда говорил, что он не блещет умом.

— Второй отряд, окружить с севера! Третий заходит с юга! Центр, стоим на позиции, пока я не отдам приказ двигаться. — Джазир быстро отдал распоряжения и принялся ждать.

Лоб нестерпимо чесался. А ещё ему было трудно дышать. После того, как нос перебили в третий раз, Джазир бросил пытаться его вправить. Ему было глубоко плевать, как он выглядит, проблема состояла в том, что воздух с трудом проходил через правую ноздрю. В обычной жизни его это не беспокоило, но когда приходилось одевать полный боевой костюм, включавший в себя шлем, Джазир ненавидел всё на свете.

К счастью, эта операция не продлится долго. Самое большее, с чем им придётся столкнуться — это пара бойцов. Остальные — просто мясо. Приказы Господина были крайне просты. Как и в прошлый раз, взять девчонку живой. И если получится, ещё этого, черноволосого. Остальных, кто будет сопротивляться — в расход.

Судьба большей части этого стада Господина не волновала. Если быть точным, он сказал: «Можешь делать с ними, что пожелаешь. Хотя я не советовал бы тебе заливать улицы реками крови». Реками — Джазир и не собирался. Так, ручейками, может быть. У него давно руки чесались по оружию. В прошлый раз он беспечно пустил своих бойцов одних. Сам командовал из штаба. И всё чуть не кончилось провалом.

Джазир до сих пор помнил, как гневался Господин. А для него не было ничего хуже, чем впасть в немилость. Он должен хорошо служить своему Господину, этому сильнейшему и мудрейшему из людей.

Именно поэтому сегодня Джазир командовал операцией лично. И ещё потому, что надеялся найти себе достойных противников среди тех двоих, что чуть не порушили их планы в прошлый раз. Господин подобрал его ещё мальчишкой, разглядев в нём талант. После этого, всю свою жизнь, Джазир сражался. И, как бы ни хвалили его учителя и Господин, Джазир никогда не переставал совершенствоваться.

Он пощупал боевой нож в чехле. Тот оттягивал ремень приятной тяжестью. Слишком большой для любого другого бойца, он был любимым оружием Джазира. О, с его помощью он мог творить чудеса. Как в бою, так и в подвалах Крепости, когда от него требовались его другие умения. Конечно, Джазир любил и пострелять. Но не было ничего слаще тяжести ножа в руке, силы, перетекающей из него, и ощущения лезвия, входящего в чужую плоть.

Джазир знал, что эти двое тоже сражаются на ножах. Редкое для этого города умение. Он предвкушал хороший бой. Сегодня его нож вдоволь напьётся крови. И если при этом тот, черноволосый, умрёт, что ж, Господин сказал, взять живым «если получится». Джазир чувствовал, что может не получиться.

— Второй — Центру. Отряд на позиции, приём, — донеслось из динамика.

— Третий — Центру. Мы на месте. Бойцы готовы. Приём.

— Центр — всем циркулярно. Начать наступление!

***

Корт осмотрел людское море, качавшееся перед ним. Молодые и старые, семьями и поодиночке, учителя и работяги, инженеры и студенты — они все доверили ему свои жизни. Поначалу Юта пыталась вести счёт прибывшим, но уже спустя час бросила. Их было несметное множество — сотни и сотни. Они вливались через переулки мелкими ручейками, соединяясь в единый мощный поток.

Неподготовленные, испуганные, многие уже неделями недоедающие, они смотрели на Корта, как на мессию, как на божество. Корт улыбался всем и отвечал снова и снова на одни и те же вопросы: правда ли это? Есть ли спасение? Поможет ли он? Корт крепче стискивал зубы и отвечал скупыми заготовленными фразами.

Юта справлялась куда лучше. С самого утра она была возбуждена и нетерпелива. Миллион раз спросила их с Джаром, что будет, если никто не придёт. И как ребёнок радовалась каждому новому подошедшему. Каждому, кого они смогут спасти.

Юта верила в это. Потому, когда Корту становилось слишком тяжело смотреть в эти полные надежды лица, обращённые к нему, он обращал своё — к ней. Его луч надежы, его свет во тьме.

Пришло и много знакомых. Сослуживцы, сокурсники по Инженерному, друзья детства. Некоторые не узнавали его. Другие пугались, как будто увидели призрак. Но у Корта не было времени расшаркиваться со всеми и объяснять, что было с ним за эти уже почти семнадцать лет. Он говорил им держаться ближе и переходил к следующим.

Друзья Юты тоже нашли её. Она долго обнималась с визжащей девчонкой в пирсинге. Другие вели себя более сдержанно. Вопросов было слишком много, а времени — мало. Пришла пора выдвигаться.

Корт поднял руки, привлекая к себе внимание, и отдал приказ выходить. В последний раз он обернулся на стены Лиатраса. Больше он их не увидит. От самого разлома по пустыне тянулась длинная вереница людей. Те, кто был здесь, имели шанс выжить. Но гораздо больше оставалось там, заточённые в этих стенах навсегда. Корт сделал всё, что мог. Больше сделать он был не в силах.

Медленно он двинулся по песку вперёд, давая людям возможность привыкнуть к темпу. Юта — рядом. Собранна и молчалива. Должно быть, она сейчас тоже прощалась с городом. Так же, как он, — навсегда.

Они собрали людей ранним утром, у разлома. За пять часов до предполагаемой встречи у радиостанции. Информацию о настоящем месте распространяли «сарафанным радио». Юта боялась, что так об их планах узнает слишком мало людей, но другого выбора не было. Это был самый безопасный и, как оказалось, весьма эффективный способ.

Было опасение, что некоторые действительно придут к радиостанции. На этот случай Корт оставил там Джара. Хранитель должен был спрятаться и наблюдать. И, в случае, если там появятся люди, тихо вывести их из города. Это было несколько рискованно, но Корт не очень переживал об Организации. Вандегрид обещал ему безопасный выход, и Корт его получил.

Что же касается «хвоста»… «хвост» и так будет. Корт и Джар оба знали об этом. Юта единственная оставалась в неведении. По большому счёту, вся эта сцена разыгрывалась для неё. Корт понимал, что рано или поздно она узает о том, что он сделал. Но предпочитал, чтобы это случилось «поздно». Потому что, насколько он знал Юту, это могло окончательно заставить её отвернуться от него. А это было единственным, чего боялся Корт в этой жизни. Всё остальное для него и так было потеряно.

***

Люди были усталы, голодны и оборваны. Они шли почти три недели, несмотря на то, что частичное затмение солнц помогало передвигаться. Оно происходило теперь несколько раз в день. То Аттрим, то Таурис поглощала тень Ассаима. Будто наевшись, он всё рос и рос. С каждым днём набухал, раздувался, нависал громадой. Но сейчас Корт даже видел в этом плюс, потому что в эти часы можно было спокойно идти, не боясь, что кого-то хватит солнечный удар. Если бы не помощь Ассаима, ему не удалось бы перевести людей через пустыню. Это Корт понимал очень хорошо.

Но без потерь всё равно не обошлось. Шестеро за две недели. Одного укусил скорпион, двое отбились от остальных и попали в зыбучие пески, и ещё трое не выдержали тяжести пути.

Корт переносил потери с трудом. Каждую смерть он взваливал на себя, как набитую камнями торбу. Юта поддерживала, как могла. Она помогала Корту больше, чем кто-либо. Каждый день по несколько раз обходила лагерь. Говорила с людьми, отвечала на вопросы, помогала, чем могла. Корту она казалась ангелом, спустившимся с небес.

Корт не знал, когда в Юте произошла такая перемена, но порой одного её присутствия было достаточно, чтобы успокоить людей. От неё исходили уверенность и спокойствие, которых сейчас так не хватало. Она утешала, разъясняла, организовывала. Всё это — с неиссякаемой энергией и оптимизмом. Корт не представлял, что делал бы без неё. Но то, что потери были бы гораздо больше — в этом он не сомневался.

Пожилой Хранитель тоже помогал, как мог. Но переход дался ему с трудом. Корт даже думал, что он может не справиться, когда Джар слёг с температурой. Лишь благодаря неустанному уходу Юты ему стало лучше. В целом, как говорила Юта, учитывая общее число людей, они справились с переходом хорошо.

Когда они достигли Красных Гор, Корт остановился. Он не собирался вести лиатрасцев в Утегат. Это было бессмысленно: места для них всё равно не нашлось бы. Корт надеялся укрыть людей у подножия гор. Полдня он командовал установкой лагеря. Его удалось расположить так, что оба солнца освещали его лишь несколько часов в день. Остальное время он был в тени, в том числе благодаря Ассаиму.

Наконец люди были размещены. Роли распределены, задания розданы. Больше тянуть не было смысла. С самого их прихода к ним не подошла ни одна живая душа, но Корт знал, что их видели. Наверняка, Гвирн запретил людям идти к Корту. Осторожный правитель Утегата выжидал. Что ж, Корту было всё равно. Для него игры давно закончились. С Гвирном или без, он собирался сделать то, что должен.

Втроём с Ютой и Джаром они подходили к городу, когда на поверхности показалась золотоволосая голова с длинным хвостом.

Уги молча подошёл. Пару секунд они с Кортом стояли друг напротив друга. Потом, также молча, обнялись. Так крепко, что Юта, кажется, услышала хруст костей. Скулы резко выделялись на лице атлурга. Он казался ещё выше из-за худобы. Одежда висела мешком, но Уги улыбался.

— Хорошо видеть тебя живым, — сказал атлург.

Они снова принялись хлопать друг друга по плечам.

— Я вернулся, — ответил Корт. — И как тебе, наверное, уже известно, не один.

Уги кивнул:

— Мы знаем.

— Уги, что с людьми? — встряла Юта. — С лиатрасцами?

Улыбка мигом сползла с лица молодого атлурга. Он показался Юте очень усталым и каким-то беспокойным. Как будто за то время, что Юты не было в Утегате, Уги прожил две жизни.

Вместо ответа атлург посмотрел на Корта.

— Дела наши плохи. Распределению продуктов пришёл конец. Проще говоря, распределять больше нечего. Теперь тут каждый сам за себя. Посевы умирают. От поголовья коз осталась едва четверть. Охотники уходят уже за тары от города, но всё равно приходят с пустыми руками.

— Что с водой? — уточнил ругат.

— Ещё есть. Но мы выбираем последнее из хранилища. Воды осталось самое большее на несколько недель. Смертность среди населения выросла в несколько раз. В основном старики. Они морят себя голодом, отдают всю еду женщинам и детям. Но и те тоже умирают. И даже взрослые мужчины.

Мы не успеваем хоронить всех по правилам. Поэтому Гвирн с Нергутом распорядились об упрощённой церемонии прощания. Мы хороним по несколько человек за раз. Снимаем знаки, после чего их выносят на поверхность. Больше никаких цветов и проводов. Ни у кого просто не осталось на это сил.

Лиатрасцы… пока ещё в городе. Сидят тише воды, ниже травы. Привезённые нами из города припасы почти закончились. Они голодают. Впрочем, так же, как и все остальные. Гвирн замалчивает эту проблему, за что в данных обстоятельствах мы ему благодарны. Но некоторые члены Совета начали подниматься против Гвирна. Они подначивают народ против чужаков. Так что долго они здесь не протянут. — Уги многозначительно посмотрел на Юту.

— Вы привезли с собой еду? — хмурясь, спросил Уги Корта.

Ругат мотнул головой.

— В Лиатрасе тоже голод. Каждый несёт на себе столько еды, сколько смог найти и взять. Воду мы тянем на подводах. Но её тоже немного. Впрочем, — он обернулся на Юту, — надолго мы здесь не останемся. Пойдём, — кивнул Корт Уги, — у нас есть дела в городе.

Вчетвером они спустились в узкие коридоры.

В городе стояла тишина. Настолько глухая, как будто была поздняя ночь. Осветительные окошки были полностью открыты, но в коридорах стояли сумерки. Не было слышно скрипа песка под ногами спешащих по делам людей. Не было пылинок, оживлённо кружащих в солнечном свете. Не было толкотни возле базара и людей, несущих корзины, полные ропса, с полей.

Голодные испуганные атлурги не так уж сильно отличались от голодных испуганных лиатрасцев. Они прятались по своим лурдам, молились богам и ждали неизвестно чего. Обычно энергичные и воинственные, сейчас они были парализованы бездействием. С голодом — этим невидимым врагом — нельзя было сразиться. Нельзя вызвать на бой и победить. Впервые атлурги оказались бессильны, и это стало для них настоящим испытанием.

Корт со спутниками молча и собранно шли по коридорам. Ощущение беды витало в воздухе. Словно вода в губку, оно впиталось в пол и стены. И ещё Корта не покидало странное чувство «дежавю». Как будто они снова очутились в Лиатрасе. Та же тишина и запустение на улицах. И то же ощущение несчастья, что постигло город, выпило из него все силы и всю жизнь, опустошило и выбросило умирать.

Внезапно в одном из коридоров они наткнулись на какой-то переполох. После тишины и пустоты это вызывало тревогу. Большинство атлургов повываливало на улицу в такой же растерянности, не понимая, что происходит. В одном из лурдов стоял вой, похожий на завывания смертельно раненого зверя. Лишь спустя некоторое время Юта поняла, что это исходится в плаче женщина. Из лурда выскочил испуганный, без кровинки в лице, парень. Не видя ничего перед собой, он растолкал людей и убежал куда-то по коридору.

Вдруг в той стороне началась суматоха. Атлурги навалились толпой, но тут же разошлись, давая кому-то дорогу. Корт задвинул Юту себе за спину. Всё, что она смогла разглядеть — это мужчину, который нёс в руках какой-то куль, небольшой и красный, завёрнутый в тряпку. Атлург скрылся в лурде, за ним ещё несколько человек. Озверелый вой, доносившийся из дома, вдруг оборвался. В могильной тишине, наступившей после, Корт обернулся и потянул Юту в сторону.

Лишь за поворотом он выпустил её руку. Корт беспрестанно хмурился, его взгляд блуждал где-то за спиной Юты. Через несколько минут Уги присоединился к ним. Мужчины переглянулись с мрачным пониманием.

— Корт, что там случилось? — почему-то шёпотом спросила Юта. Джар тоже выжидательно смотрел на атлурга.

Лицо ругата застыло маской, за которой, как Юта знала, он прятал свои эмоции. Корт отчего-то молчал.

— Этот мужчина, — ответил за него Уги глухим голосом, — принёс в жертву Ругу своего годовалого сына.

Юта ахнула и закрыла рот руками, как будто боялась, что закричит. Корт ещё раз обернулся и повёл её прочь.

— Уги, где мы можем поговорить? — кинул ругат через плечо.

— У меня подойдёт? — тут же отозвался атлург, как будто только и ждал этого вопроса.

Они не говорили об этом, но Уги слишком долго был правой рукой Корта и слишком хорошо его знал, чтобы понимать ругата без слов. Корт не вернётся к себе домой. Больше никогда.

Юте казалось, что пустые и мрачные коридоры тянутся бесконечно. Низкий потолок давил на плечи. Узкие проходы готовы были сомкнуться и раздавить её. Нет, Юта не была приспособлена к жизни в Утегате. Сколько бы времени она ни провела в подземном городе, сколько бы ни называла себя атлургом, а стоило пожить на просторе, под высоким небом, и узкие кривые коридоры вновь вызывали приступ клаустрофобии.

Наконец они достигли лурда со знакомым выцветшим пологом, и Уги пригласил их внутрь. Расположились вокруг большого каменного стола — центра жизни в любом лурде. На кухне было чисто. Слишком чисто, вплоть до отсутствия посуды и каких-либо признаков еды. Корт не стал поднимать эту тему. Уги уже сказал, что теперь «каждый сам за себя». Кто знает, что это означает в его случае.

Сперва Корт представил Хранителя. Чужаков в городе не любят, особенно после истории с лиатрасцами. Но Корт и не стал бы приводить сюда постороннего человека. Наконец, после всех разъяснений, Уги задал мучивший его вопрос:

— Что было с тобой в городе?

Корт нахмурился, подавил желание взглянуть на Юту. В отличие от остальных, он стоял у стены, по обыкновению скрестив на груди руки.

— Много чего. Но то, что важно — мы узнали последнюю часть пророчества. Мы знаем, как спастись от надвигающейся бури.

— И как? — с лёгким недоверием в голосе спросил Уги.

— В Городе Богов.

Атлург резко вскочил со стула. Открыл рот, постоял, снова сел.

— Первый Город, — эхом повторил Уги, тихо, вслушиваясь в собственные слова. — Так он действительно существует?

— Насколько мы понимаем, — да, — ответил Корт.

— И…

Полог отлетел в сторону. В комнату ворвался атлург и тут же остановился, как вкопанный. Быстро осмотрел собравшихся и вперил взгляд в Корта.

Ругат не смог подавить дружеский смешок.

— Рад видеть тебя, Дар. Проходи. Я как раз рассказывал о том, что нам удалось узнать в Городе-за-Стеной.

Худоба Дара бросалась в глаза ещё сильнее, чем в случае Уги. Острые кости лица буквально готовы были прорвать тонкую кожу. Одежда висела на прямых плечах, как на пугале.

Глаза Дара поблёскивали нездоровым светом, то ли от возбуждения, то ли от голода. За время, что Корт его не видел, Дар превратился в настоящего мужчину. Проницательные любопытные глаза следили за каждым движением ругата. А когда Дар говорил, вокруг рта образовывался жёсткий валик морщин.

Когда Корт довёл рассказ до того места, на котором его прервали, Уги нетерпеливо спросил:

— И как же найти Город Богов?

— С этим немного сложнее, — ответил ругат. — Мы думаем, что нам известен шифр, который приведёт нас туда. Но его ещё предстоит разгадать.

— Как? — быстро вставил Дар.

Он по-прежнему говорил и действовал с нетерпением, как будто люди и события вокруг него двигались слишком медленно, и его это раздражало.

— Я пока думаю над этим, — отозвался Корт.

В отличие от Дара, он стоял неподвижно, подпирая собой золотисто-жёлтую стену.

— Да, — вставила Юта, — но у нас нет времени. Мы должны собирать людей и выходить. Уверена, Корт разберётся по ходу.

Корт хмуро посмотрел на Юту, но смолчал.

— Хорошо, — отозвался Дар. — Мы с тобой.

Как и всегда, на принятие решения ему требовались мгновенья. Он посмотрел на Уги. Тот кивнул.

— Что тебе нужно? — спросил Уги, вновь примеряя на себя давнюю роль «правой руки» Корта.

— Мне нужно место, где я смогу принимать людей, — ответил Корт, оторвавшись от стены.

— Могу предложить свой лурд, — отозвался Уги. Большинство сборов круга Корта в былые времена и так проходило у него.

Корт кивнул, принимая предложение. Неосознанно, он встал за плечом Юты.

— Что ты собираешься делать? — поинтересовался Дар.

— Ничего. Я ничего не буду делать.

— Ты не будешь собирать Утегатол? — Кажется, Уги искренне удивился.

Корт мотнул головой:

— Я не собираюсь снова бодаться с Гвирном. Мы оповестим людей так же, как в Лиатрасе — «сарафанным радио». Начинайте распространять новости, и люди сами к нам…

Полог снова хлопнул. На этот раз в лурд неуверенно протиснулся незнакомый атлург.

— Придут, — закончил Корт, и все вопросительно обернулись к нему.

Мужчина средних лет мялся у входа. Затем вдруг подобрался и сверкнул на Корта глазами.

— Я узнал… Мы узнали, что ты вернулся… ругат.

Такое обращение к Корту могло означать только то, что доверие ему вновь возвращено. И что, оказавшись в безвыходной ситуации, атлурги вернулись к тому, что было для них привычно. Поклоняться богам, вверять им свою жизнь. А также идти за тем, кто, по мнению народа, олицетворяет волю этих богов.

— Те, кто выходил на охоту в эти дни, говорят, что ты привёл людей к городу, — продолжал атлург. — Столько, что хватит на несколько гатов. Мы не собираемся больше кормить чужаков. Мы больше не в состоянии прокормить самих себя.

— Не волнуйся. Мы не останемся здесь надолго, — ответил Корт, подходя к мужчине.

Атлург опешил. Он осмотрел собравшихся в комнате и, подобравшись, спросил:

— И куда вы собираетесь идти?