Тёмные дни (СИ)

Глава 17. Обжигающее пламя

Это была последняя ночь перед сражением. Завтра решится судьба народов Нибелии, каждого атлурга и лиатрасца. Юта сидела перед гигантскими Вратами в Канор и бездумно смотрела на них.

Ночь была тиха. Ветра по-прежнему не было. Может, Корт был прав. Может, горы, окружающие долину, укроют их от бури, и им удастся выжить. В голове было пусто. Страха Юта не испытывала. Как и вообще никаких эмоций. Как это могло быть? Может, за месяцы непосильного напряжения она просто перегорела?

По привычке жрица крутила в пальцах мамин кулон. Был ли он ключом, которым она не смогла воспользоваться, или бесполезной побрякушкой, она не знала. Да это больше и не имело значения. Юта вслушивалась в звуки готовящегося к битве лагеря за спиной. Она видела отблески огней на поверхности створок. До слуха доносились обрывки разговоров, лязг затачиваемых аслуров. Этой ночью никто не спал.

Юта не удивилась, когда услышала шаги за спиной. Она хотела бы, чтобы это был Корт, но уже знала, что это не он. Потому что невозможно было услышать его приближение — Корт двигался совершенно бесшумно. Также Юта понимала, что мужчина сейчас очень занят: он должен продумать план сражения, организовать оборону, распределить роли между отрядами атлургов и сделать ещё миллион вещей, в которорых Юта ничего не понимала.

Но всё равно было бы здорово, если бы он сейчас был здесь. Увидит ли она его ещё до сражения? И если всё пойдёт плохо, увидит ли вообще? От этой внезапной мысли внутренности похолодели. Юта поспешно отогнала её.

Рядом с ней на землю опустился Гвирн. Мужчина молчал, рассматривая закрытый для них вход в Город Богов. Блики от огней плясали на створках, искажая гладкую поверхность. Казалось, они смотрят в гигантское зеркало, в котором распускаются причудливые огненные цветы.

— Я пыталась уже сотню раз, — нарушила молчание Юта. — Пока никто не видел, потому что мне было стыдно. Но у меня так ничего и не вышло. К чему вообще завтрашнее сражение? К чему убивать друг друга, если всё равно мы все погибнем под Вратами закрытого Города Богов?

— У нас нет выбора, — ответил Гвирн. — Враг не собирается отступать. К тому же некоторые полагают, что долина может укрыть нас от бури. Смотри, ветер почти не проникает сюда. А если мы сможем захватить припасы этого Вандегрида, то это поможет нам продержаться. В любом случае ты не виновата в том, что Врата не открылись.

Юта печально улыбнулась.

— Спасибо тебе. За всё.

Гвирн промолчал в ответ. Юта повернула голову к мужчине, чтобы посмотреть на его очертания в темноте. Даже при слабом отражённом свете она отметила прямую напряжённую спину и хмурое выражение лица.

— Юта, я должен рассказать тебе кое о чём, — заговорил Гвирн, и от его тона Юта занервничала. — Это касается Корта. Я знаю, ты не любишь, когда я говорю о нём. Потому что мы соперники или, по крайней мере, были ими долгое время. Но это ты должна знать.

Гвирн замолчал, ожидая реакции Юты. Она и правда не любила, когда Гвирн заговаривал о Корте. Во-первых, она всегда смущалась в такие моменты. А во-вторых, как правило, Гвирн не говорил о нём ничего хорошего. Это было понятно, но не могло нравиться Юте. Всё же переборов себя, она произнесла:

— Слушаю.

— Думаю тебе известен рассказ Корта о том, как вышло, что Вандегрид последовал за вами.

Гвирн подождал ответа Юты, но так и не услышав его, продолжил:

— Так вот: это ложь. Правда заключается в том, что Корт позволил ему следовать за вами. Более того, он заключил с Вандегридом сделку, в которую входило всё это, даже сражение.

Юта опешила. Она замотала головой, не желая принимать услышанное, и даже непроизвольно улыбнулась, настолько нелепыми и невозможными казались слова атлурга.

— Этого не может быть. Вандегрид — наш враг. Он столько раз пытался нас убить. К тому же из-за него погибла Леда. Это невозможно, чтобы Корт заключил с ним какое-то соглашение, — уверенно произнесла Юта. — Да Корт даже слушать бы его не стал.

Гвирн грустно покачал головой. Он тоже слегка улыбнулся. Но его улыбка как бы говорила: «Бедное дитя. Ты так наивна и столького не знаешь».

— Я понимаю, что тебе трудно поверить в это, — сказал Гвирн. — Но это правда. Корт сам привёл сюда людей Вандегрида, и в случае их победы он отдаст им Город Богов.

Юта всё ещё не хотела и не могла поверить в то, что слышала.

— Но… откуда тебе это известно? — спросила жрица, надеясь этим вопросом вывести Гвирна на чистую воду.

— Корт сам рассказал мне об этом, — был ответ.

Юта ожидала какого угодно ответа, но только не этого. Слова Гвирна не сразу дошли до сознания. А когда Юта осмыслила услышанное, то ей показалось, будто она с головой окунулась в ледяную воду. В ушах шумело, голова закружилась, кровь вмиг отхлынула от лица. Некоторое время Юта не могла вымолвить ни слова. Лишь спустя несколько минут она смогла собраться.

— Но зачем ему это? — выдавила из себя девушка.

В ней боролись гнев, досада и недоумение. То одна, то другая эмоция брали верх так поспешно, что Юта и сама не могла понять, что же всё-таки чувствует.

На её вопрос Гвирн лишь пожал плечами.

— Кто знает? Может, они договорились разделить между собой власть или ещё что-то в этом роде. Прости, что принёс тебе такие новости. Я подумал, что ты захочешь знать.

— Но почему ты ничего не сделал, если знал об этом?! — воскликнула Юта.

Гвирн развёл руками.

— А что я мог? Я был поставлен перед фактом, когда армия Вандегрида уже стояла под Утегатом. Мне пришлось принять это в надежде на то, что объединённое войско атлургов сможет дать им отпор.

Юта молчала. Она была поражена слишком сильно, чтобы адекватно реагировать на услышанное. Если это была правда, то она просто не укладывалась в голове. Но больше остального Юту беспокоил один вопрос: почему Корт не рассказал ей? Почему скрывал это с самого начала и по сей день? Он рассказал Гвирну, может, кому-то ещё, но только не ей. Завтра состоится сражение, в котором они все могут погибнуть. И в таких обстоятельсвах, даже перед лицом смерти, Корт не счёл нужным рассказать ей о чём-то столь важном?

— Прости, — снова заговорил Гвирн, но Юта не ответила.

Она была так сильно захвачена эмоциями, накрывшей её обидой, что почти не замечала атлурга, сидящего рядом.

— Знаешь, а ведь ещё не всё потеряно, — сказал Гвирн.

Юта подняла на него глаза, не понимая, о чём он говорит.

— Для нас, — пояснил молодой атлург. — Мои чувства к тебе не изменились, и если бы ты только захотела, я…

— Стой, — резко оборвала его Юта и даже вскинула ладонь.

Потом немного помолчала. Заявление Гвирна неожиданно привело её в чувства. Только вот оформить то, что она ощущала, в слова и произнести их оказалось сложнее, чем Юта думала.

— Я знаю, что давала тебе обещание, — осторожно подбирая слова, начала девушка. — Но я не могу его исполнить, прости. Я… люблю Корта и всегда любила. Что бы он ни сделал, ничто не изменит этого. Может, нам с ним и не суждено быть вместе, но я не могу иначе.

Некоторое время Гвирн молчал. Потом спокойно произнёс:

— Ясно. Прости, что снова поднял эту тему. Просто знай: что бы ни случилось, я всегда буду на твоей стороне.

После чего поднялся и ушёл, шелестя сапогами по песку. Он так и не попрощался.

***

Когда Корт нашёл его, Джар сидел в небольшой палатке.

— Присаживайся, — предложил Хранитель и подвинулся в сторону.

Он сидел на подстилке, скрестив ноги. Его седая макушка подпирала невысокий тканевый потолок. Кругом пожилого мужчины было разложено холодное и огнестрельное оружие всевозможных видов, включая такие образцы, каких Корт никогда не встречал.

Не глядя на ругата, Джар продолжал чистить тряпочкой детали разобранного пистолета.

— Мой ответ: нет.

Корт удивлённо посмотрел на Хранителя.

— Но я ещё ничего не спросил.

— И не нужно, — спокойно ответил Джар. — И так ясно, зачем явился.

— И зачем же? — усмехнувшись, осведомился Корт.

Джар поднял бровь и одарил Корта взглядом, каким смотрят на полного идиота.

— Говорить о Юте, конечно же, — прозвучал ответ.

Корт тяжело вздохнул и ссутулился. Он смахнул со лба прядь жёстких волос и, глядя перед собой, спросил:

— Ты присмотришь за ней, когда…

— Нет, — Джар грубо перебил его и зло замолчал.

Корт опешил. Переспрашивать не было смысла, хотя очень хотелось. Если бы кто-то сказал Корту, что он получит от Джара подобный ответ, он ни за что не поверил бы.

— Но почему?! — помимо желания, практически воскликнул ругат. И добавил, понимая, что прибегает к запрещённому приёму, пытаясь пристыдить пожилого мужчину: — Ты же её Хранитель! Разве не это твоя задача? Разве ты не должен находиться рядом с ней и защищать, что бы ни происходило?!

Хранитель с грохотом вставил обойму в собранный пистолет и передёрнул затвор. На этот раз он не скрывал своей злости. С шипением выплёвывая слова сквозь стиснутые зубы, он заговорил:

— Думаешь, я не знаю об этом, мальчик? Думаешь, на этом свете есть кто-то, кто желает защитить её сильнее, чем я? Думаешь, невыполненный перед убитыми жрицами долг и чувство раскаяния не терзало меня каждый день и каждую минуту моей бесполезной жизни? Думаешь, я не готов защищать её до последней капли моей стылой старческой крови? Думаешь, имеешь право говорить мне о том, в чём состоит мой долг, и как мне исполнять его?

Мгновение Корт смотрел на него, а затем низко склонил перед стариком голову и тихо произнёс:

— Прости меня, мудрый. Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что всё это так. И что нет никого, кто желал бы защитить Юту больше, чем ты. Прости за то, что позволил себе усомниться в этом. И за слова, которые оскорбили тебя.

С минуту Джар молчал. Корт ждал, не поднимая головы.

— Кретин, — бросил наконец Хранитель. И хмыкнул: — «Нет никого, кто желал бы защитить Юту больше, чем ты», говоришь? Спорю, у тебя язык чесался добавить: «Кроме меня, конечно же».

Корт распрямился и позволил себе усмехнуться. Он был рад, что Джар не стал таить на него обиду. Но не успел он расслабиться, как лицо Хранителя разом, без перехода, сделалось серьёзным и даже суровым.

— Ты даже не представляешь, чего мне стоило это решение. Но у меня нет выбора. — Джар повернулся к Корту всем корпусом. — У меня нет выбора из-за тебя.

Корт нахмурился, он ждал продолжения. Джар отвернулся.

— Я слышал о твоём плане. Не знаю, нужно ли говорить это вслух или ты сам всё понимаешь, но план — дерьмо.

Плечи Корта напряглись, он немного поёрзал на жёстком полу, но ничего не ответил.

Джар бросил на него взгляд искоса и решил всё же продолжить:

— Надеюсь, это не случайное недоразумение, и у тебя всё же есть план. Настоящий план, я имею в виду. Потому что просто выступить против Вандегрида, даже используя супер хитрую и, признаю, умную тактику, ничего не даст. Да, атлурги превосходят людей Вандегрида количеством. Но, насчитывай наша армия хоть пять тысяч человек против нескольких сот людей Вандегрида, нам не выстоять. Слишком велика разница в вооружении. — Джар резко прервался и покрутил в руке аслур. — Слишком.

— Я знаю, — ответил Корт.

Джар посмотрел на него в упор.

— И? Как же ты планируешь победить? У тебя ведь должен быть план. Должен был быть с самого начала.

Корт уселся поудобнее и сложил руки на коленях.

— Изначально, — ответил он, — я не планировал победить.

Брови Хранителя взлетели вверх. Корт продолжал говорить монотонным голосом:

— Я с самого начала предполагал, что мы можем проиграть. Силы слишком не равны. Но для меня это было приемлемо. Пусть Город Богов займёт Вандегрид. Главное — чтобы были спасены люди.

— Чтобы была спасена Юта, — эхом вторил ему Джар. — Я понимаю ход твоих мыслей. Продолжай.

— Но это было до того, как, — Корт стиснул кулаки, — мы не смогли открыть Канор. Это всё меняет. Теперь нам некуда отступать. Когда Вандегрид узнает о том, что Врата закрыты, то перебьёт всех: ему просто нечем будет кормить людей. В лучшем случае выгонит в пустыню, где они сами перемрут от холода и голода, не говоря уже о буре.

Поэтому мы не можем отступить.

— И что же ты предлагаешь?

— У меня есть немного взрывчатки. Хватит для того, чтобы отправить к Ругу несколько десятков человек. Включая предводителя их войска, Джазира.

— Джазир… — протянул Хранитель, и желваки заходили под кожей острых скул. — Юта рассказывала о нём.

Корт лишь угрюмо кивнул.

— Но чтобы заманить его в ловушку, придётся постараться. Придётся выманивать его на крупную наживку. — Джар мгновенно вскинул голову, он хотел что-то сказать. — Я буду выманивать его на себя.

— Но это самоубийство! — воскликнул Джар. — Слишком опасно. Слишком…

Внезапно он замолчал, кое-что осознав. Корт сидел молча, опустив голову. Он не пытался спорить с ним, отпираться и, видимо, не планировал это делать.

— Но тебе прекрасно об этом известно, — закончил Джар.

Корт посмотрел на него почти с мольбой.

— Именно поэтому ты должен быть с ней. Ты должен быть рядом с Ютой. Прошу. Больше некому будет защитить её.

Джар длинно и смачно выругался.

— Я ж говорю: кретин, — выдавил он, отвернувшись. — Именно поэтому я должен быть на поле боя. Потому что нам некуда отступать. Если твой, с позволения сказать, план, провалится, Юте не выжить. Никому не выжить, как ты сам только что сказал.

Поэтому завтра я буду сражаться. Рядом с тобой и остальными. Это — последний рубеж. Если завтра мы не остановим Вандегрида ценой собственных жизней…

Джар не договорил. Некоторое время посидели молча, каждый думая о своём. А может, — об одном и том же. Не глядя на Корта, Джар снова взялся за чистку и подготовку оружия.

Ругат посидел ещё немного, задумавшись, а затем вышел. Он остановился, глядя на бодрствующий лагерь. Бесчисленные светлячки огней разрезали глухую ночь. В воздухе был разлит запах железа и ожидания. До слуха доносился лязг затачиваемых клинков и звон тетивы, натягиваемой на лук. Корт сделал нерешительный шаг в сторону, будто колеблясь. В эту последнюю ночь у него оставалось ещё одно дело.

***

Они столкнулись где-то посреди лагеря, между хаотично нагромождёнными палатками и суетящимися людьми.

— Корт!

Юта заметила его первой. Сложно было пропустить его высокую крупную фигуру, даже среди отнюдь не низких атлургов и большого скопления людей. Но, конечно же, Корт давно распознал её запах и звук шагов. Он шёл на них от самой палатки Джара и совсем не удивился, услышав своё имя.

— Корт!

Она почти бежала к нему. Но стоило мужчине подойти ближе, как Юта замешкалась и отступила. Корт мгновенно почувствовал напряжение. От неё пахло иначе: к сладкому запаху цветов, источаемому её волосами, и тёплому запаху пустынной мяты и хлопка, исходящему от её кожи, примешивался горьковатый запах полыни.

— Я искал тебя, — мягко сказал Корт, глядя на девушку сверху вниз, вынуждая поднять на него взгляд.

— Нам надо поговорить, — Юта казалась крайне собранной, её голос звенел. Она стойко выдержала близкое присутствие Корта, так и не подняв головы.

— Хорошо. Пойдём.

Корт пребывал в недоумении. Он не понимал, что могло случиться. Но, так или иначе, им действительно надо было поговорить. Он провёл Юту через лагерь, миновал Лес Стел, как его успели окрестить атлурги, и вывел на другой конец долины. Сюда почти не доносились звуки лагеря. Отвесные скалы прикрывали спину, как верный товарищ, а землю усыпал слой мягкого песка, заносимого ветром из пустыни.

Корт сбросил с плеч мешок, собранный заранее, и принялся разжигать скудный костерок. Он хотел, чтобы при их последнем разговоре Юта могла видеть его лицо.

Всё это время Юта молча и без вопросов следовала за Кортом. Вот и сейчас она покорно опустилась на песок, наблюдая за действиями ругата.

— Здесь уютно, — произнесла девушка.

Она обхватила колени руками и склонила голову набок, следя за занимающимся огоньком.

— Я нашёл это место, когда возвращался с разведки в горах.

— Когда искал место для сражения с Вандегридом, — закончила за него Юта.

Корт не ответил, лишь пристально посмотрел на неё.

Некоторое время оба молчали, глядя в огонь. Как будто у них было всё время на свете, как будто с каждой минутой не утекала последняя возможность наговориться и насмотреться друг на друга.

— Гвирн всё мне рассказал, — вдруг отчеканила Юта, и от её голоса снова повеяло холодом.

Корт сразу понял, о чём она говорит. Он ждал от Канга Утегата чего-то подобного с тех пор, как поведал ему о настоящем положении дел. И всё гадал, почему же тот не пользуется компроматом. Оказалось, поэтому: чтобы выбрать самый неудачный для Корта момент и ударить в самое сердце.

— Это правда, — сказал Корт. — Я действительно заключил с Вандегридом сделку и привёл его сюда. Я обещал ему Город Богов, если он одержит над нами верх.

— Почему? — еле слышно выговорила Юта.

— Потому что я не мог иначе, — вздохнул Корт и пнул носком ботинка выкатившийся уголёк. — В обмен… в обмен на это я выторговал твоё освобождение из плена.

Юта резко, всем телом обернулась к Корту. Её глаза были круглыми, как две плошки.

— Что? Но ведь это Джар вызволил меня…

Юта оборвала себя, что-то соображая.

— Так вот оно что… Конечно, этого не могло быть. Всё прошло слишком легко. На самом деле Вандегрид просто позволил Джару вывести меня…

Теперь Корт тоже смотрел на Юту, внимательно наблюдая за её реакцией, оценивая и взвешивая. Он кивнул и повторил:

— У меня не было выбора. На тот момент мы всё проиграли: ты была в плену, кулон был у Вандегрида. К тому же, он ни за что не позволил бы нам вывести из города людей.

Юта приоткрыла рот в изумлении.

— Даже это… Даже это было ложью. Все эти объявления по радио, отвлекающие манёвры, ложное место сбора. Всё это было абсолютно ненужно. Но зачем? Зачем весь этот цирк?

Корт с мольбой и болью посмотрел Юте в глаза, и она поняла.

— Этот цирк был для меня, — заключила девушка.

Она казалась ошарашенной, поражённой. Корт в любой момент ожидал взрыва негодования и гнева. Но больше всего он боялся другого. Он боялся, что теперь, когда Юта узнала всю правду, последние нити терпения и доверия лопнут, и она наконец возненавидит его.

— Но почему? — тихо спросила Юта, снова глядя в огонь, но не видя его.

— Почему я врал тебе? — переспросил Корт без надобности, как будто, произнося эти слова, хотел сделать ещё больнее. — Потому что, — он на секунду запнулся, но сказал не то, что хотел. Не то, что рвалось из глубины его сердца, — хотел оградить тебя.

И это тоже была правда.

Юта долго молчала. Корт хотел сказать ещё что-то: оправдаться, объяснить. Но каждый раз, как готов был открыть рот, вдруг понимал, что никакие слова не изменят сделанного. Было ли то решение правильным или нет, он не знал до сих пор. Но был уверен: случись всему повториться, он сделал бы то же самое.

— Дурак, — неожиданно произнесла Юта с детской обидой в голосе.

Корт подумал о том, что, наверное, действительно делает что-то не так, раз сегодня все клеймят его.

Юта подняла лицо. В глазах стояли слёзы, а брови хмурились.

— Неужели после всего, через что мы прошли вместе, после всего, что я видела и знаю про тебя, ты думал, что именно из-за этого я бы от тебя отвернулась? — чуть подрагивающим голосом, но с вызовом спросила маленькая жрица.

Корт был настолько обескуражен этой искренностью, этой детской обидой, что только и смог развести руками. Сейчас он и правда чувствовал себя полным кретином.

— Ничьё терпение не вечно. Я боялся, что и твоё закончится. Потому что, если бы и ты покинула меня, я бы… — Корт резко втянул в себя воздух, — я бы…

— Не надо, — поспешно прервала его Юта. — Я не хочу ничего слышать. Этого не было и никогда не будет. Я никогда не брошу тебя, — закончила она тихо.

На этот раз Корт сидел ошарашенный и оглушённый. Он был готов радоваться и одновременно рвать на себе волосы, умолять Юту о прощении и плакать от счастья. Но больше всех других, наполнявших его эмоций ощущений, Корт чувствовал, как по внутренностям разливается мягкое тепло. Бежит по капиллярам и венам, покалывает кончики пальцев, добирается до сердца, заполняет все дыры и рваные раны, успокаивая давнюю боль, исцеляя.

— Только ответь мне на один вопрос, — по-прежнему тихо попросила Юта, — сколько ещё у тебя от меня секретов?

Корт удивлённо посмотрел на девушку и искренне ответил:

— Больше нет. Клянусь.

— Но как же… как же пророчество…? — Юта не могла найти в себе сил посмотреть Корту в глаза.

— Какое пророчество? — не понимая, спросил Корт.

— Пророчество Тургаса. О том, что человек, который сделает меня своей женой, проведёт народ через тёмное время, — чуть слышно прошептала Юта. — То, которое я нашла у тебя дома.

Корт медленно повернул к Юте голову. Понадобилось время, чтобы до него дошли её слова.

— Но… как… Когда ты нашла его? — недоумённо спросил Корт.

— Давно, — ответила Юта. — Когда ты вернулся в Утегат после… после того, что случилось на Стене.

Корт вдруг резко выпрямился. Он смотрел на Юту с сильным волнением. Такая реакция удивила девушку.

— Где ты нашла его, Юта? — Беспокойство Корта нарастало.

— У тебя дома, — с недоумением ответила жрица.

— Где именно? — почти выкрикнул Корт.

— За печью. Оно выпало оттуда, когда Утагиру крутился рядом. Наверное, он задел его хвостом, я не знаю. Да в чём дело? — воскликнула, не выдержав, Юта, когда Корт вскочил и принялся расхаживать взад-вперёд.

Он будто ничего не слышал и не видел перед собой, только пальцы беспрестанно теребили рукава рубашки.

— Это Леда, — вдруг сказал Корт. — Леда нашла его и перепрятала.

Мужчина наконец остановился. Он замер, вглядываясь куда-то в темноту, как будто увидел там что-то. Юта даже посмотрела в ту сторону, но не увидела ничего, кроме тьмы и отблеска их костерка на далёких скалах.

— Что Леда? — осторожно переспросила Юта, видя странную реакцию Корта. — Скажи мне, что случилось?

— Леда нашла его, — только и повторил Корт упавшим голосом.

Он вдруг рухнул на песок и закрыл голову руками. В мгновение ока Юта очутилась рядом, сама не успев понять, как. Она всерьёз испугалась за Корта, но не понимала, ни в чём дело, ни как помочь.

Юта осторожно тронула Корта за плечо, и в ту же секунду он схватил её за руку. Так поспешно, что Юта испугалась. Глаза мужчины блестели почти безумно: страшным осознанием и нестерпимой болью. Юта молча смотрела на него, не в силах произнести ни слова, как будто это с ней самой случилось что-то ужасное и непоправимое.

— Она нашла его, — повторил Корт, как в бреду. — Понимаешь?

Он так сильно сжимал пальцы Юты, что они заболели, но мужчина, очевидно, не понимал этого. Он пытался сказать ей что-то, объяснить. Донести до неё открывшееся ему осознание.

— Нашла и прочла. Должно быть, это случилось как раз перед нашим походом в Лиатрас. Она тебя… Она на Стене… — Корт пытался, но не мог выдавить из себя страшных слов о том дне.

Но и его бессвязных бормотаний хватило для того, чтобы Юта начала понимать. Она села рядом с Кортом на песок. С каждой секундой приходящего осознания волны жара накрывали её. Ладони вспотели.

— Ты хочешь сказать, что она… — Юта тоже не могла закончить фразу.

Корт выпустил её руку и немного успокоился. Как будто, поведав Юте о своём страшном прозрении, он передал ей часть своей боли. Так что теперь она стала терпимой и больше не грозила свести с ума.

Долгое время оба молчали, ошарашенные. Наконец Корт неловко прочистил горло и выговорил:

— Знаешь, она ведь пыталась порвать со мной тогда. Несколько раз заводила разговор, но я так и не удосужился её выслушать. Теперь я понимаю.

Снова помолчали. На этот раз тишину прервала Юта.

— Кто-то из нас должен сказать об этом вслух. Ради неё. — Горло предательски перехватило, но Юта заставила себя договорить: — Леда пожертвовала собой, чтобы спасти меня, потому что думала, что я — девушка из пророчества.

— Потому что думала, что именно ты должна быть рядом со мной во времена смуты и тьмы. Потому что всегда верила в то, что именно я буду тем, кто проведёт народ через тёмное время, — эхом отозвался Корт. — Прости меня, Леда. Прости, любимая, за то, что не увидел, не понял, не уберёг. Прости.

Слова прозвучали прощанием. Настоящим прощанием с той, кто до конца оставалась верна. Верна своему мужу, Утегату и своим идеалам. Кто отдала жизнь за эту веру. Она умерла так же, как жила — стоя, с гордо поднятой головой. Не предав своих убеждений. Равно её жизнь и её смерть стали примером. Символом стойкости и непоколебимой веры. И теперь и Корт, и Юта — оба — ощущали, что не имеют права предать эту веру.

Юта импульсивно подняла взгляд туда же, куда смотрел до этого Корт. И ей почудилось, что в неясных тенях, в изменчивых отблесках танцующего пламени проступил грациозный силуэт женщины с янтарными глазами.

Ещё долго никто из них не мог произнести ни слова. Этой ночью Корт с Ютой наконец попрощались с ней — сильной, несломленной женщиной, что навсегда останется частью их истории.

— Прости за это, — сказала тихо Юта. — Я знаю, что в этом не было моей вины. Но всё равно, прости.

— Тебе не нужно извиняться. Я никогда не винил тебя в том, что произошло.

— Но ты любил Леду, а я… — начала Юта, но Корт резко прервал её. Его голос звучал почти зло.

— Это правда. Её я любил. А тебя… — Юта задохнулась. — Так не любят… Когда любят, то не пугают любимого своими озверелыми порывами, не теряют рассудок при виде него. Не готовы разрушить до основания весь мир и себя вместе с ним только для того, чтобы любимый мог пройти по останкам, не поранив ног. Не превозносят любимого выше всяких богов. Выше жизни и смерти, имени и слова.

Не вырывают себе с кровью сердце, чтобы подарить его тому, кого любят.

Юте показалось, что во всём мире кончился кислород. Ей было нечем дышать. В её чистых глазах стояли слёзы. Со всей силы она прижимала кулачки к сердцу.

— Подожди-ка… — Корт вдруг повернулся к ней. Его голос звучал отстранённо. — Ты… ты всё это время думала, что я спрятал пророчество, чтобы воспользоваться им? Что я предложил тебе стать моей женой из-за этого? Ради того, чтобы исполнить пророчество и возглавить народ?!

Корт смотрел на Юту совершенно ошалело. Кажется, он сам не мог поверить тому, что говорил.

Юта с силой закусила губу и почувствовала во рту медный вкус. Она смотрела на Корта с отчаянием.

Корт вскочил. Он упал перед ней на колени в песок, схватил руки.

— Я никогда… Я никогда бы… — Он не мог подобрать слов. Корт зажмурился и выдохнул, собираясь с мыслями. — Я нашёл тот свиток в библиотеке. Ещё в то время, когда мы искали информацию по Амальрис. Я счёл его опасным для тебя и потому спрятал. Я не хотел, чтобы кому-то могла прийти в голову мысль о том, чтобы использовать тебя. Я не знал, что ты нашла его. Я никогда бы…

Корт стиснул зубы и опустил голову.

У Юты на душе вдруг стало так легко и свободно. Она улыбнулась и заключила лицо Корта между ладонями. Он посмотрел на неё умоляющим взглядом. Юта мотнула головой: «Не надо больше ничего говорить. Я всё знаю».

Она и правда знала. Они оба знали всё друг про друга и про их чувства тоже. Ведь уже давно, очень давно у них были одни страхи на двоих, одни надежды, одни мечты. И одна любовь. Как будто, находясь в разных телах, у них билось на двоих одно сердце.

— Мне так одиноко, Корт. Каждую минуту, что ты не касаешься меня, — чуть дрожащим голосом выдохнула Юта.

Корт посмотрел на неё почти испуганно. Но тут же испуг сменился чем-то другим — решимостью человека, готового прыгнуть с обрыва. Юта наблюдала эти мгновенные перемены заворожённо, словно смотрела самый захватывающий на свете фильм.

С любопытством, немного даже отстранённо, она наблюдала, как Корт коснулся её руки чуть выше запястья, лёгко, почти неощутимо. Провёл кончиками пальцев по предплечью вверх. От этого прикосновения у Юты на руках поднялись волоски. Пальцы Корта пропутешествовали по плечу, тронули ключицу, ямочку под горлом.

Взгляд ругата следовал за рукой. Вот его пальцы поднялись к щеке, очертили линию скул, тронули кончик уха. Корт, будто слепой, кончиками пальцев изучал рельеф её тела, каждую мельчайшую чёрточку и деталь. Как будто эти прикосновения заново рисовали её образ внутри него, на холсте его сердца.

Вот горячие пальцы добрались до волос. Одну за другой вытащили все заколки, державшие причёску. Когда непослушные кудри освобождённо упали на плечи, Корт запустил в них пятерню. Медленно, с выражением чистейшего восторга на лице, пропустил пряди между пальцев. Как будто этого было мало, приблизил к ним лицо, зарылся, глубоко вдохнул запах. Юта тихо рассмеялась.

Корт чуть отстранился и наконец посмотрел девушке в глаза. Он не улыбался.

— Пока я здесь, тебе больше никогда не будет одиноко, — сказал Корт хриплым голосом. И приблизил свои губы к её губам.

Всё смешалось. Небо и земля, прошлое и настоящее, вчера и завтра, её дыхание и его невнятный шёпот. Юта не заметила, как оказалась на песке, хватающейся за плечи Корта, комкающей его рубашку в попытке добраться до испещрённой шрамами кожи.

Его поцелуи были горячими, глубокими, они дурманили и кружили голову. Корт весь был словно огонь, словно страсть, будто одержимый демоном любви. Его прикосновения были яростными, почти жестокими. Кажется, он с трудом понимал, где он и что происходит.

Корт будто слегка сошёл с ума. Он бормотал что-то бессвязное, освобождая её от одежды, покрывая поцелуями тело. Иногда Юта могла различить обрывки фраз: «Больше никогда… моя… не отпущу…». Голова кружилась.

Юта на секунду остановила его, чтобы заглянуть в глаза. Она заключила его лицо между ладонями и позволила себе утонуть в синеве его глаз. Они были глубже океана, синее драгоценных сапфиров, затуманенные пеленой желания. Юта чуть приподнялась на локтях и коснулась жарких губ. Легко, почти невесомо, как прикосновение пёрышка. Затем снова отстранилась, чтобы посмотреть на Корта.

Его взгляд чуть прояснился, но тут же снова потемнел. Он навалился на неё, прижимая своим телом к песку. Кожа Корта была раскалена, словно горшок в солнечной печи, но Юта не ощущала никакой боли от его прикосновений.

— Больше никогда, — выдохнул Корт ей в губы, но так и не закончил фразу.

Всю ночь они горели. Их тела пылали, словно объятые пламенем. Сгорая каждую секунду, они возрождались вновь, чтобы опять сжигать друг друга до тла.

Утром Юта обнаружила в песке слитки стекла, оплавленного по форме ладоней Корта.

***

Время было позднее. Или, точнее сказать, раннее. Улгерн сидел в своём громадном шатре, в очередной раз просматривая планы сражения. Наиболее безопасное место было в тылу их войска, там же, где должны расположиться лекари и все те, кто будет обслуживать бой, но не будет участвовать в нём напрямую. Оттуда он сможет спокойно, без риска для жизни, наблюдать за ходом сражения. И в подходящий момент перехватить инициациву.

Полог при входе в шатёр громко хлопнул. Улгерн, хмурясь, поднял голову, готовый отругать непрошеного гостя. Но вместо этого лишь удивлённо вскинул брови. Он не мог даже предположить, зачем этот человек пожаловал к нему. Но, без сомнения, выгонять такого посетителя было неразумно. Поэтому Улгерн произнёс ровным голосом:

— Входи.

Он указал на место за столом напротив себя.

Гвирн прошёл внутрь и устроился на предложенном месте. Молодой Канг был напряжён и непрерывно хмурился. Его глаза безостановочно скользили по карте, которую ещё несколько часов назад рассматривали и размечали Канги.

— Зачем пожаловал? — чуть грубовато спросил Улгерн.

Гвирн посмотрел ему в глаза и выпрямился, хоть казалось, что выпрямиться ещё сильнее невозможно.

— Хочу кое-что прояснить, — начал Канг Утегата. — Несмотря на то, что на голосовании я поддержал кандидатуру Корта, а не твою, я не являюсь его сторонником. Такое решение было необходимо для того, чтобы выиграть сражение. Но я вовсе не желаю того, чтобы он встал во главе народа. Я считаю, что есть гораздо более достойные кандидатуры.

Улгерн хмыкнул и сложил пальцы домиком.

— Продолжай. Я внимательно слушаю.

— У меня есть важная информация, которой я хочу с тобой поделиться. Информация о предательстве Кортом народа.

То, что молодой Канг Утегата поведал Улгерну, меняло очень многое. Но вот время было неподходящее. Прямо сейчас очень сложно было что-либо изменить, как и сместить командующего накануне сражения.

Улгерн поднялся и начал расхаживать по палатке, прикидывая, как лучше использовать эту информацию.

— Почему ты рассказываешь мне об этом только сейчас? — спросил он Гвирна. — Если бы я узнал об этом раньше, то мы могли бы изменить ход голосования.

Гвирн обернулся к Улгерну, меряющему шаги у него за спиной.

— Тогда я не считал это разумным. Посуди сам, мудрый: кто ещё, кроме Корта мог провести атлургов через пески? И кто лучше него знает нашего врага и сможет с наибольшей вероятностью привести нас к победе?

— Ты поёшь ему дифирамбы и всё же хочешь пойти против него? — Улгерн усмехнулся. — Это очень циничто, даже для меня.

Гвирн скрипнул зубами.

— Дело не в нём и не во мне, а в том, что лучше для атлургов. Я пекусь только об их благе. Именно поэтому я пришёл к тебе, а не к кому-нибудь другому. Потому что знаю: для тебя процветание нашего народа стоит превыше всего.

Улгерн кивнул и снова сел, позволяя Гвирну продолжать.

— Поэтому необходимо, чтобы Корт возглавил сражение. Так же как необходимо, чтобы после сражения он ушёл со сцены, и место главы народа смог бы занять более достойный.

— Но в случае, если он победит, одобрение народа всецело будет на его стороне, — парировал Улгерн.

Гвирн кивнул и опёрся руками о стол.

— Именно поэтому он должен умереть. Естественно, после того, как сделает своё дело.

Улгерн придвинулся ближе к молодому Кангу и пристально посмотрел на него.

— Я полностью разделяю твои воззрения на данный вопрос. Так что конкретно ты предлагаешь?

Канг Утегата чуть расслабился. Он явно был доволен ходом беседы.

— Это должно случиться сразу после того, как наша победа будет предрешена. Будет достаточно всего нескольких человек. Всё произойдёт быстро и незаметно. Никто даже не успеет понять, что случилось. В хаосе боя Корт погибнет от рук врага.

Глаза Улгерна блеснули в темноте. Он склонился к Гвирну ещё ближе. Улыбка, появившаяся на его сморщенном лице, сделала его похожим на гримасу зверя.

— Это можно устроить.