Теневой раб. Том 4: Разрушитель Оков

«...Нелепо.»

Ноктис изучал стоящего перед ним демона, его улыбка становилась все шире.

— Ах, какая удачная встреча. Тень! Интересно, это судьба привела тебя ко мне...

Санни стал очень тихим.

«Судьба? Что он имеет в виду?»

Колдун тем временем жестом предложил ему сесть.

— Садись, тень. Кажется, ты плохо себя чувствуешь. Отдохни немного и согрейся.

Санни заколебался, затем опустился на землю и сел напротив Трансцендента, напротив пляшущего пламени. Он заглянул в душу Ноктиса, чтобы убедиться, что был прав, называя юношу так, и увидел в его груди одно сияющее ядро. Это действительно была душа Святого.

Некоторое время Ноктис молчал, а затем спросил.

— Скажи, тень... как тебя зовут?

Санни задержался, затем протянул руку вперед и нацарапал две руны на одном из камней, окружавших костер.

Брови колдуна взлетели вверх.

— Это... эти руны, а? Боже милостивый... теперь я сожалею, что не был так прилежен, как требовали мои наставники, все это время назад. Эти скучные шарлатаны. Так, посмотрим... звезда? Нет, это должно быть «солнце». Потерянное солнце? Отсутствие солнца... Санлес?

Санни кивнул, заставив Ноктиса расплыться в гордой ухмылке.

— Ха! В Королевстве Надежды действительно нет никого умнее меня! Слухи правдивы... ну, конечно, правдивы, ведь это я заплатил рассказчикам за их распространение. В любом случае, Санлес, какое подходящее имя у тебя. Воистину имя, достойное тени... немного чересчур, как по мне... но, тем не менее, очень приятное. Так держать!

Санни наклонил голову, в замешательстве глядя на Святого.

«Что за черт... этот парень просто эксцентричен или совершенно безумен?»

Ноктис не возражал, когда на него пялились, и, казалось, даже наслаждался этим. Он посмотрел на ониксового демона в ответ, улыбка застыла на его лице.

Юмор в его глазах медленно исчезал, освобождая место странному, опасному блеску.

— Санлес... раз уж сама судьба свела нас вместе... можешь ли ты ответить мне на один простой вопрос?

Чувствуя, как напряжение распространяется по его измученному телу, Санни стал мрачным, а затем медленно кивнул.

«Это нехорошо... совсем нехорошо! Проклятье! Почему все в этом месте сошли с ума?»

Ноктис наклонился вперед и сказал, его голос был обманчиво спокойным и дружелюбным:

— Скажи мне... возможно, у тебя есть нож, вырезанный из цельного куска черного обсидиана?

Санни вздрогнул.

«Откуда... откуда, черт возьми, он знает?!»

Но он ничего не мог поделать. Вопрос был задан, и теперь он был вынужден отвечать.

Он боролся с Недостатком столько, сколько мог, потом стиснул зубы и снова кивнул.

Бессмертный колдун несколько мгновений смотрел на Санни, его блестящие глаза отражали лунный свет, как два сияющих бассейна бледно-голубого сияния.

Затем он вдруг откинул голову назад и разразился радостным смехом, словно только что услышал самую смешную шутку в жизни. Ноктис смеялся так сильно, что в его глазах появились слезы, сверкавшие в лунном свете, как кристаллы.

Наконец он пресытился весельем и снова взглянул на Санни, и беззаботная улыбка вернулась на его лицо.

— Ах, Санлес... судьба — самая забавная вещь в мире, не находишь? Ты и я... У меня такое чувство, что мы станем прекрасными друзьями, Санлес. Поверь мне на слово!

Глава 632: Разбитое Сердце

Санни замер, его уставшее тело напряглось. Его вертикальные зрачки сузились, а дыхание с шипением вырвалось сквозь оскаленные клыки.

«Проклятие...»

Несмотря на странную реакцию эксцентричного Святого, он не был одурачен. Здесь, в Королевстве Надежды, не было силы большей, чем сила бессмертных надзирателей, охранявших заключенную королеву.

И единственной слабостью бессмертных были ножи, которые держали в заложниках их судьбы. Обсидиановый нож был оружием, способным разрушить одну из вечных оков, и поэтому он был бесценным сокровищем. Само понятие ценности было слишком обыденным и примитивным, чтобы применить его к нему.

И он только что открыл факт своего обладания им бесконечно более могущественному существу.

...Одному из тех самых бессмертных, чьими жизнями нож мог поживиться.

Не имело значения, предназначался ли обсидиановый нож самому Ноктису или кому-то из других Оков. Если в нем была его собственная судьба, то колдун не остановился бы ни перед чем, чтобы завладеть им, чтобы никто другой не смог этого сделать. Если бы в ней была чужая судьба, он смог бы повлиять на одного из надзирателей или полностью избавиться от него.

Ноктис, несомненно, попытался бы забрать нож...

...Но, необъяснимым образом, колдун не сделал ничего подобного.

Вместо этого, пока Санни в замешательстве смотрел на него, Ноктис расслабился и начал напевать радостную мелодию. Затем он вдруг в восторге захлопал в ладоши.

— Ах, Санлес! Как удачно, что я встретил тебя.

Его улыбка немного померкла, а глаза на мгновение стали темными и страшными.

— ...До нашей встречи, видишь ли, я был готов сделать кое-что... довольно радикальное. Но теперь в этом нет необходимости. Гадание действительно сработало.

Он замолчал на несколько мгновений, а затем плавно вернулся к своей обычной беззаботной персоне.

— Это замечательное событие требует празднования! Да, мы просто обязаны отпраздновать... пока ты еще жив... а это, к сожалению, ненадолго... так что лучше не усложнять...

Санни вздрогнул.

«...Что?»

Тем временем в воздухе что-то зашуршало, и из темноты внезапно появилась фигура очень высокого мужчины. Санни напрягся, удивленный тем, что незнакомцу удалось подойти к ним незамеченным. Почему он не почувствовал этого ублюдка?!

Фигура спокойно шагнула на свет и оказалась... совсем не человеком. Вместо этого это был деревянный манекен, вырезанный в виде подобия человека, в элегантной ливрее* с вышитыми рукавами и подолом. У него были простые черты лица, а в руках он держал поднос с виноградом, свежими фруктами и несколькими красиво раскрашенными амфорами* с вином.

Манекен... выглядел тревожно знакомым. На самом деле он был очень похож на гораздо менее дикую, древнюю и испорченную версию Куклы Матроса, которая была Кошмарным Существом, населявшим Остров Кораблекрушений до того, как Санни и Хранители Огня уничтожили их.

Странная Кукла Матроса поставила перед ними поднос, отступила в темноту и замерла, став неотличимой от мертвого куска дерева.

Ноктис улыбнулся и протянул руку к одной из амфор.

Мысли Санни тем временем были в смятении.

«...Что, черт возьми, он имеет в виду, что я долго не проживу?!»

Он открыл рот, затем закрыл его в разочаровании и поспешно начертил несколько рун на пепле:

— Что? Почему?

Колдун нахмурился, пытаясь прочесть их, а затем одарил его нескрываемой улыбкой:

— Почему все так просто? Да... конечно, ты бы запутался. Видишь ли, обычно я устраиваю большой пир в честь такого события. В конце концов, я самый любезный человек в Королевстве Надежды! Но, к сожалению, нам придется довольствоваться этим позорным...

Санни яростно покачал головой, а затем начертил еще несколько рун:

— Санлес. Смерть. Почему?

Ноктис удивленно уставился на него:

— Ну... разве ты не умираешь? Твое разрушенное сердце дает о себе знать. Я думал, что ты пришел сюда именно за этим, чтобы провести свои последние дни рядом с его местом упокоения.

Санни несколько раз моргнул, пытаясь переварить то, что он только что услышал.

Неужели его единственное оставшееся сердце действительно отказало? Он... он действительно чувствовало, что оно находится на грани разрыва, когда он убегал от монстра Черной Смолы. Оно продолжало сильно болеть до сих пор...

А о чьем месте упокоения говорил Ноктис? Нет, сейчас это было неважно.

Он стер предыдущие руны и начертил еще две:

— Сердце. Разрушено?

Ноктис нахмурился.

— Подожди... ты... ты, возможно, не хочешь умирать? Я... я ничего не говорил раньше, чтобы уважать твои желания, но если мирная смерть не входит в твои намерения, тогда почему ты тратишь время на то, чтобы пить со мной вино? Санлес... ты с ума сошел?

Санни несколько мгновений смотрел на него без всякого интереса, его глаза были полны обиды. Затем он оскалил клыки и написал:

— Нет. Не знаю. Может быть. Сердце. Исцелить?

Колдун почесал голову.

— ...Ты очень странная тень, Санлес. Ну... восстановить разрушеное сердце не так-то просто. А твое не только уничтожено, но и, похоже, потеряно. Пока ты не заменишь потерянное сердце, нет смысла лечить то, которое осталось. Оно просто снова разорвется на части. Но где такому теневому существу, как ты, найти подходящее сердце в этой забытой богами земле?

Он вздохнул.

— Все слуги Тени исчезли, как и слуги Сердца. Без них только величайшие из целителей смогут с нуля создать сердце, достойное демона тени.

Ноктис удрученно посмотрел вниз... но затем на его лице появилась озорная улыбка.

— ...К счастью, я самый одаренный и известный целитель в Королевстве Надежды! Для меня не составит особого труда создать для тебя новое сердце. Но, Санлес... несмотря на то, что мы с тобой близкие друзья, такая услуга не может быть оказана легкомысленно. Я бы не хотел ставить крест на нашей дружбе, понимаешь? Так что... тебе придется сделать кое-что и для меня. Это будет вежливо с твоей стороны, не так ли?

У Санни было чувство, что его пытаются обмануть — в конце концов, он и сам был опытным обманщиком. Однако это не имело значения. По крайней мере, часть слов Ноктиса о неизбежном отказе его единственного оставшегося сердца казалась правдивой.

Возможно, если Санни удастся в будущем не подвергать его чрезмерным нагрузкам, все будет в порядке. Но каковы были шансы на спокойную жизнь в Кошмаре?

...Нулевые. Ему отчаянно требовалось работающее сердце, а еще лучше — два. Только тогда он вернется к своей полной силе и будет готов к предстоящим испытаниям.

Санни вздохнул и начертил несколько рун, уже подозревая, что услышит.

«Ему нужен этот проклятый нож, не так ли? Этот ублюдок...»

— Санлес. Сделать. Что?

Ноктис несколько мгновений смотрел на него, затем улыбнулся.

Однако то, что он сказал дальше, было не тем, что ожидал услышать Санни.

Колдун внезапно повернулся и жестом указал на юг.

— О, ничего особенного, правда. Видишь ли, на краю этого острова есть заброшенная крепость. Все, чего я хочу, это чтобы ты забрался внутрь... и оставался там до рассвета. Вообще-то, будет лучше, если ты сможешь заснуть. Так что... небольшой сон в обмен на новое сердце. Звучит не так уж плохо, правда? Я имею в виду, это всего лишь несколько часов сна... действительно, что плохого может случиться?

...Мрачная тень схватилась за голову в полном отчаянии.

______________

* Ливре́я — в буржуазных домах и при дворах форменная одежда особого покроя и определённого цвета для лакеев, швейцаров, кучеров и иных слуг. Обычно с выпушками, басонами, шерстяными аксельбантами, галунами, иногда с гербом господина на последних.

* А́мфора — изящный сосуд с расширенным в верхней и суженным в нижней части туловом, узким горлом и двумя вертикально поставленными ручками, сделанный обычно из глины. Были наиболее распространёны у греков, римлян, этрусков.

Глава 633: Мертвая Крепость

Санни долго молчал, глядя на Ноктиса с мрачным выражением лица. Наконец он сдвинулся с места и начертил несколько рун, ониксовый коготь его бронированной перчатки прошелся по пеплу с быстрой точностью:

— Крепость. Опасность. Внутри?

Колдун рассмеялся.

— Опасность... конечно, опасность есть. Но не волнуйся. Ничего такого, с чем ты не сможешь справиться. Э-э... я думаю. Верю, даже! В любом случае, во всем Королевстве Надежды нет никого лучше для этой задачи, чем ты, Санлес. Так что... поторопись. Время уходит...

Санни нахмурился, его не порадовал тот факт, что Ноктис уклонился от вопроса. Не желая отпускать его, он зарычал и снова указал на руны.

Колдун тоскливо вздохнул.

— Дело не в том, что я не хочу говорить тебе, Санлес. Просто в этом нет смысла. Ты все равно не вспомнишь... Но это пойдет на пользу нам обоим, поверь мне. Эта крепость когда-то принадлежала моему другу. Он был одним из оков Надежды, как и я, и одна из теней, как и ты. Теперь ты понимаешь, почему я думаю, что сама судьба свела нас вместе?

Санни затаил дыхание.

«Итак, я был прав. Ноктис действительно один из бессмертных.»

Более того, один из семи первых был последователем Бога Теней. В живых осталось только пять надзирателей, и ни один из них не властвовал над югом... так что можно было предположить, что этот Лорд Теней мертв. Внезапно слова колдуна о том, что этот остров — чье-то пристанище, приобрели смысл.

Если так... может быть, в крепости остались реликвии, которые оставил Трансцендент Теней?

Это меняло дело... немного...

Санни колебался некоторое время, а затем жестом указал на свою грудь.

Ноктис улыбнулся.

— Что? Конечно, ты не сомневайся в моем мастерстве! Будь уверен, Санлес, я создам для тебя новое прекрасное сердце. В качестве бонуса я даже заменю пальцы, которых тебе, похоже, не хватает. Если, конечно, отсутствие пальцев не является твоим предпочтением...

Санни смотрел на него несколько минут, затем вздохнул и встал. Беря виноградную гроздь, он еще раз взглянул на эксцентричного колдуна, а затем направился на юг, к краю острова, где стояла заброшенная крепость.

«Ты все равно этого не вспомнишь... Интересно, что, черт возьми, он имел в виду?»

***

Пока он шел, Санни заметил несколько кучек прекрасных белых цветов, растущих тут и там среди изумрудной травы. Чем ближе он подходил к крепости, тем больше становилось этих цветов. Несмотря на то, что была глубокая ночь, их бутоны были раскрыты, наполняя воздух слабым, но приятным запахом.

На его лице появилась глубокая угрюмость.

«Эти цветы...»

Они показались ему смутно знакомыми. Он медленно ел сладкий, сочный виноград и искал в памяти намек на то, где он мог их видеть. Через некоторое время выражение его лица стало еще мрачнее.

В восточной части Скованных Островов, не слишком далеко от Святилища Ноктиса, был остров, покрытый огромным и прекрасным полем таких же белых цветов. Все, даже самые компетентные когорты Пробужденных и клан Белого Пера, избегали этого острова, как чумы.

Земля там была усеяна всевозможными костями, скрытыми под нежными белыми лепестками. Как только человек ступал на поверхность острова, он испытывал непреодолимое желание остановиться, отдохнуть и заснуть.

...И если они поддавались этому желанию, никто никогда больше не просыпался.

Санни тихо выругался.

«Неужели этот ублюдок пытается меня убить?»

Но почему-то ему трудно было поверить, что Ноктис просто хочет его убить. У Святого были куда более простые способы убить Пробужденного, не говоря уже о таком усталом и ослабленном существе, как он. Не было нужды идти на такие ухищрения.

Значит, то, что сказал колдун, должно было быть правдой или, по крайней мере, близко к ней. Он считал, что Санни уникально подходит для этой задачи и имеет все шансы выполнить ее и остаться в живых.

Но почему? Что такого особенного было в Санни? Что он мог сделать такого, чего не мог сделать даже Трансцендент?

Может быть, потому, что он был связан с Богом Теней, как и предыдущий владелец крепости?

Полный мрачных мыслей, он взобрался на очередной холм и увидел вдалеке знакомый силуэт пограничной крепости.

Она была гораздо в лучшем состоянии, чем в будущем. На самом деле она выглядела почти целой... Если бы не мох, покрывавший ее стены, отсутствие света и смертельная тишина, окутывавшая ее, Санни мог бы подумать, что в замке все еще живут люди.

Высокие стены, сложенные из серого камня, уходили высоко в ночное небо, а массивные ворота были закрыты на замок. Древняя крепость, залитая бледным лунным светом, выглядела мрачной и зловещей, как проклятая гробница.

Санни помрачнел.

«...Совсем не зловеще.»

Все еще держась за грудь, он спустился с холма и подошел к грозной крепости. Ее стены еще не осыпались, поэтому пути, по которому он пробирался внутрь в прошлый раз, еще не существовало.

Полный мрачного беспокойства, Санни вонзил когти в древний камень и начал карабкаться. Эти стены не шли ни в какое сравнение с великой стеной Мрачного города... добраться до вершины было несложно даже человеку.

А сейчас он даже не был человеком. Он был демоном, пусть и умирающим.

Вскоре он наконец добрался до вершины стены и присел на ее край, глядя вниз, на пустой двор. Здесь признаки заброшенности были более выражены — повсюду пыль и грязь, сквозь древние булыжники прорастали сорняки. Крепость была покинутой и пустой, в ней не было никого, кто мог бы поселиться и позаботиться о ней.

Он немного колебался с решением, а затем неохотно отправил двух своих теней исследовать крепость. Если внутри действительно гнездилось могущественное существо, они обязательно найдут его...

Минуты проходили в напряженном ожидании. Тени скользили по пустым коридорам и залам заброшенной крепости, по ее башням и подземельям. Однако, куда бы они ни смотрели, они не находили никаких признаков жизни.

Зато они находили трупы.

Тут и там лежали человеческие скелеты, все еще одетые в архаичные одежды и доспехи. Вокруг них не было никаких следов борьбы, на одежде не было разрывов, а на теле не было видимых ран. Казалось, что бывший гарнизон крепости просто опустился на землю и умер без всякой причины.

Все это было слишком жутко.

«Будь оно все проклято... будь они прокляты, эти чертовы бессмертные, и будь проклято это поганое место...»

Санни почти развернулся чтобы уйти, но тут его грудь пронзила боль, напомнив ему о причине, по которой он сюда пришел.

Глубоко вздохнув, он спрыгнул с края стены и пошел в сторону главного строения крепости.

«Пора найти мне мягкую постель...»

Санни вошел в донжон*, вызвал тени обратно и пошел по тихим залам, направляясь на верхние уровни массивной башни. Оказавшись там, он немного походил вокруг в поисках подходящей комнаты и вскоре нашел ту, которая показалась ему и удобной, и хорошо защищенной.

Бесцеремонно сбросив с кровати труп в истлевшей ночной рубашке, он лег на его место и устало закрыл глаза.

Конечно, это место было жутковатым... но на самом деле он совершенно выбился из сил и отчаянно нуждался в отдыхе. Сон пошел бы ему на пользу...

«Да что тут такого... Я спал и в гораздо худших местах...

Прежде чем погрузиться в объятия забвения, он вызвал из тени Святую и мысленно приказал ей присматривать за ним. Немного поколебавшись, Санни сделал то же самое со Змеем Души.

Только когда две Тени взяли на себя охрану, он позволил себе расслабиться.

В тишине заброшенной крепости Санни мог легко услышать напряженный стук своего сердца. Однако он был слишком измучен, чтобы обращать на это внимание.

Всего через несколько минут он уже крепко спал.

...И за мгновение до того, как погрузиться в глубокую дрему, с уже полусонным сознанием, ему показалось, что он услышал неожиданный звук где-то близко, но в то же время далеко.

Это было похоже на стук копыт по холодному каменному полу...

_____________

* Донжо́н — главная башня в европейских феодальных замках. В отличие от башен на стенах замка, донжон находится внутри крепостных стен и обычно не связан с ними — это как бы крепость внутри крепости.

Глава 634: Столб Пламени

Санни проснулся перед самым рассветом. Некоторое время он лежал неподвижно, не желая покидать теплые объятия одеяла. Затем, вздохнув, он поднялся, дрожа от утреннего холода. Пора было встречать новый день, и нужно было многое сделать. У него не было никаких оправданий, чтобы бездельничать...

Тупая боль внезапно пронзила его грудь. Он с растерянным выражением лица посмотрел вниз, изучая старые шрамы, покрывавшие его бронзовую от загара кожу.

«...Наверное, будет дождь?»

Затем из-под одеяла внезапно появилась рука цвета слоновой кости, ласкающая его упругие мышцы.

— Уже утро?

Санни улыбнулся, схватил руку жены и кивнул.

— Да, мое солнышко.

Она вздохнула.

— Хорошо... иди, собирайся. Я разбужу маленького дьяволенка.

Он оставался неподвижным, неторопливо наслаждаясь зрелищем того, как красавица, которую ему каким-то образом удалось уговорить выйти замуж за такого грубияна, как он, одевается, стараясь не потревожить круглый живот, в котором мирно спал их второй ребенок, ни о чем не заботясь. Его улыбка стала немного шире.

— Я сказала, иди! Сегодня не день для твоих шалостей, хулиган... Ты забыл?

Санни сделал удрученное лицо, затем поднялся и тоже оделся.

Когда он вышел из их покоев, слуги уже вовсю трудились, готовясь к этому дню. Увидев его, все почтительно кланялись и приветствовали его теплыми голосами. Став объектом всего этого обожания и приличия, Санни тоже пришлось принять достойное лорда выражение лица.

«Как это надоело....»

Слуги собирались подготовить все для предстоящего путешествия, но кое-что он должен был сделать сам. Это было то, что Санни не позволил бы сделать никому другому, не из-за отсутствия доверия, а просто потому, что это был его долг.

Войдя в конюшню, он поприветствовал своего коня и принялся кормить и поить благородного зверя, прежде чем надеть седло на его широкую спину. Санни мог стать известным лордом и оставить позади свое бурное прошлое, но связь между воином и его конем была священна.

То, что им больше не придется рисковать жизнью на поле боя, не означало, что он забудет об этом.

Когда все было готово, он вывел коня во двор и прикрепил к седлу обветренные деревянные ножны, в которых надежно спряталась холодная сталь прекрасного меча.

Затем он некоторое время смотрел на ножны, с отрешенным выражением лица массируя ноющую грудь. На его лице появилось едва уловимое мрачное выражение.

Через некоторое время послышались быстрые шаги.

— Папа!

Санни обернулся и усмехнулся, поймав сына в железные объятия.

— Пытаешься подкрасться к своему бедному старому отцу, да? Не так быстро... Я подкрадывался к монстрам задолго до твоего рождения, негодник!

Мальчик захихикал, а затем сделал шаг назад.

Сегодня ему исполнилось семь лет, и по этому случаю мать нарядила его в лучшую одежду, которая у них была. Маленький дьявол выглядел почти как настоящий ребенок, а не Испорченная мерзость, посланная в смертное царство, чтобы мучить своих беспомощных родителей.

— Зачем тебе понадобилось подкрадываться? Слишком слаб, чтобы убить их в открытую, да?

Санни вздохнул в отчаянии и уставился на небо.

«Госпожа, помогите мне...»

Почему их сын должен был унаследовать его ядовитый язык?

Мальчик тем временем повернулся и посмотрел вдаль, где в утренней дымке уже виднелся прекрасный силуэт Башни Слоновой Кости. Его глаза расширились.

— Папа... это правда? Я увижу ее сегодня? Госпожу?

Санни задержался на несколько мгновений, затем кивнул.

— Конечно. Тебе исполняется семь лет, не так ли? Сегодня божественный день. И ты встретишься с нашей богиней... представишься и поклянешься служить ей.

Его сын нахмурился.

— Но ведь она не совсем... богиня? Разве другие боги не рассердятся на меня?

Санни рассмеялся.

— Боги! Боги слишком велики и могущественны, чтобы знать, что такое ревность, малыш. С чего бы им сердиться? Госпожа Надежда дает нам кров и безопасность, защищает нас от Разложения, от войны, голода, чумы... и даже от нас самих. Если это не то, что достойно поклонения, то я не знаю, что вообще достойно.

С этими словами он вскочил в седло, а затем поднял мальчика, чтобы тот сел перед ним.

— Поехали!

Они покинули поместье и поехали по дороге из белых камней через тихий лес и вверх по холму. Лошадь шла вперед ровным шагом, легко выдерживая вес двух всадников. Солнечный свет широкими лучами падал сквозь полог листвы, делая их окрестности похожими на сказку.

Санни наслаждался красотой леса и его спокойствием. Давным-давно... до приезда в Королевство Надежды... он не знал ни того, ни другого. Его жизнь была сплошным кровопролитием и болью, битва за битвой, война за войной... Только придя в это царство и решив остаться здесь, он узнал правду о том, какой радостной может быть жизнь.

Особенно если разделить ее с теми, кого любишь.

...Его сын, однако, ничего не знал о раздорах и тьме. Этот мир был всем, что он когда-либо знал. По этой причине ему было очень скучно.

Мальчик возился несколько минут, а потом уставился на рукоять меча Санни.

— Когда-нибудь у меня будет свой меч! Он будет намного больше и острее, чем твой, старик. Попомни мои слова!

Санни рассмеялся.

— Зачем тебе меч?

Его сын посмотрел на него с замешательством.

— Что ты имеешь в виду? Чтобы стать Пробужденным! Воином, как ты!

Санни отвел взгляд и некоторое время не отвечал. Его глаза стали отрешенными.

...Его сердце болело. Почему оно так болит сегодня?

— Когда-то я был воином, правда. Но я никогда не выбирал быть воином. Я стал им, чтобы выжить. В Королевстве Надежды не нужно сражаться, страдать и убивать других, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь. Почему ты все еще хочешь быть воином?

Мальчик замолчал, на его лице появилась комичная задумчивая хмурость. Он отвернулся и некоторое время больше ничего не говорил.

Санни сомневался, что его сын действительно понимает, что он имеет в виду. И он надеялся, что мальчик никогда не поймет.

Закрыв глаза, он произнес тихую молитву:

— Слава Вам, Желание, Демон Надежды. Пожалуйста, услышьте мою тоску. Защитите моего сына от всех ужасов этого мира и спасите его, как Вы спасли меня...

Молча, втроем — мужчина, мальчик и лошадь — они вышли из леса и поднялись на высокий холм. С его вершины открылось захватывающее дух зрелище.

Перед ними расстилалась огромная равнина, залитая солнечным светом, изумрудная трава блестела от утреннего света. Тут и там стояли фермы и поля, золотистая пшеница колыхалась на ветру. Сверкающие ленты рек разрезали равнину, а вдали из земли поднимался красивый город, построенный из белого камня, над которым возвышалась великолепная пагода.

Санни не мог не улыбнуться.

Сколько бы раз он ни видел это место, он не мог не испытывать сентиментальных чувств.

— ...Эй, не хочешь помахать своей маме? Я уверен, что она сейчас смотрит в этом направлении!

Его сын посмотрел на него с жалостливым выражением лица.

— Ты с ума сошел? Она нас не увидит. Мы слишком далеко!

Санни рассмеялся.

— Кто сказал?

Он обернулся и посмотрел назад, на похожий пейзаж, который лежал позади них. Окинув взглядом лес, он увидел маленький городок и скромную каменную усадьбу, стоящую рядом с ним. С такого расстояния здание выглядело игрушечным...

Он поднял руку и помахал.

— Эй, пап...

Санни усмехнулся.

— Что? Ты собираешься еще поиздеваться надо мной?

Мальчик покачал головой.

— Нет. Просто... что не так с небом? Оно смешно выглядит.

«...А?»

Санни поднял голову, затем нахмурился в замешательстве.

Небо, действительно, выглядело забавно.

Солнце все еще поднималось вверх, но казалось, что прямо над ними появилось второе, пышущее ярким светом. Само небо становилось все ярче и ярче, словно пронизанное сильным жаром. Облака исчезли...

Внезапно мимо них пронесся порыв горячего ветра.

Его глаза внезапно сузились.

— Подожди!

В следующую секунду с неба внезапно упал колоссальный столб раскаленного пламени, пронзивший равнину и разбивший землю как стекло. Ослепительная вспышка утопила мир в белом, и сквозь нее по лесу прокатился ужасный звук. Ошеломленный, Санни почувствовал, что его сын кричит, но не мог услышать его голос.

В том месте, где упал столб пламени, сама земля раскололась и взметнулась в воздух, колоссальные куски расплавленной земли обрушились на них дождем огня, пепла и смерти.

Холм, на котором они стояли, задрожал, а затем сдвинулся, сбросив Санни с лошади.

«Нет, нет, нет...»

Все еще ошеломленный, он попытался найти своего сына, но безуспешно.

Вместо этого его взгляд упал на маленький городок и каменную усадьбу, возвышавшуюся вдали.

Когда Санни в ужасе наблюдал за происходящим, земля разверзлась, и в небо взметнулись фонтаны огня. Дома были мгновенно поглощены пламенем и сгорели, превратившись в облака пепла.

«Нет, нет, нет!»

В следующее мгновение весь холм рассыпался.

Последнее, что увидел Санни, прежде чем его задушила лавина палящей земли, была хрупкая фигурка его сына, поглощенная пламенем.

«Нет!»

А потом он умер.

***

Боль, боль, боль...

Почему его сердце так сильно болело?

Санни открыл глаза в темноте и сел, отбросив меха в сторону. Он уставился на свою слабую грудь, затем дрожащей рукой потрогал ее, удивившись. С каких это пор его грудь стала болеть по ночам?

«Ах, старость — это невесело...»

Прогнав остатки страшного кошмара, он с трудом сел и некоторое время массировал суставы, ожидая, пока к ним вернется гибкость. Затем он медленно встал и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам Священной Рощи, которые окутывали его.

По крайней мере, он проснулся живым. В его возрасте это уже было достижением!

Если бы только его сердце не болело так сильно...

Но именно это и означало старость. Каждый рассвет приносил новую боль... На самом деле, Санни было бы страшнее, если бы он проснулся и вдруг почувствовал себя в полном порядке.

В любом случае...

Пора было встречать новый день.

Глава 635: Воля Богов

Опираясь на деревянную трость, Санни вышел из своей хижины и вдохнул чистый, сладкий воздух Священной Рощи.

Древние деревья мягко шелестели, словно приветствуя его. Лес медленно просыпался, изумрудные листья жаждали вновь окунуться в солнечное тепло. Между могучими стволами клубился прохладный туман, пронизанный ярким сиреневым светом раннего рассвета. Весело пели соловьи, перепрыгивая с ветки на ветку... Зрелище это было знакомым, прекрасным и успокаивающим.

Воистину, роща Бога Сердца была жемчужиной Королевства Надежды. Как же ему повезло, что он родился и провел здесь большую часть своей жизни!

Эти деревья стояли на древней земле до того, как она была разрушена, пережили ужасный катаклизм, связанный с заточением Желания, и будут стоять здесь еще долго после того, как он умрет и будет забыт, а его кости будут погребены под их корнями. Теперь, когда Санни был стар и жить ему оставалось недолго, эта мысль была очень утешительной.

Жизнь человека может быть быстротечной, но прекрасная роща была вечной.

Он похлопал по одному из древних дубов, как по плечу старого друга, вздохнул и, прихрамывая, направился к источнику, чтобы наполнить свой кувшин.

Поскольку хижина Санни стояла на окраине рощи, он мог видеть край острова сквозь просветы между стволами деревьев. Как всегда, он медленно поднимался и опускался, время от времени звенели небесные цепи. Все было как обычно... и это было самое лучшее, что есть на свете.

Санни прожил долгую жизнь. Часть ее была мирной, часть — бурной... но, к счастью, бурные времена не посещали этот тихий лес уже очень и очень давно. И это было единственное, чего он всегда хотел — жить тихой и спокойной жизнью, вдали от всех раздоров и несчастий постоянно меняющегося мира.

Перемены... перемены всегда приносили разрушение на своих крыльях. Санни не хотел в этом участвовать.

Однако сегодня его желаниям не суждено было сбыться. Случилось нечто неожиданное, нарушившее привычный распорядок его дня...

На самом краю острова внезапно появился могучий черный конь, словно выпрыгнув из-под земли, где гигантская цепь соединялась с почвой Священной Рощи. Он шел вперед уверенным шагом, приближаясь к линии древних деревьев.

У коня не было седла, но на его спине сидел всадник. На нем сидела красивая молодая женщина в простой красной тунике, ее ноги цвета слоновой кости были стройными и оголёнными. У нее была изящная фигура, лицо такой красоты, что просто требовало, чтобы на него смотрели, а каштановые волосы ниспадали, как шелковый водопад.

Санни уставился на молодую женщину, завороженный ее красотой. Затем он усмехнулся и покачал головой.

— Что ты вообще делаешь, старый дурак... Твои дни, когда ты глазел на красивых девушек, давно прошли! Эта красавица достаточно молода, чтобы быть твоей внучкой. Постыдись, мерзкий развратник!

Он язвительно усмехнулся, а затем изменил курс, чтобы поприветствовать неожиданную гостью.

В дюжине метров от линии деревьев юная красавица остановила свою лошадь, спрыгнула вниз с поразительной грацией и опустилась на колени в мягкую траву, глядя вниз, как это обычно делают другие паломники.

Санни направился к девушке, слегка задыхаясь от напряжения, и попытался изобразить улыбку, достойную просвещенного старца. Почему-то чем ближе он подходил к красавице, тем сильнее болело его сердце.

«Ах, что это с моим хрупким телом сегодня?»

— Приветствую вас, юная леди! Добро пожаловать. Что привело вас в Рощу Сердец? Расскажите этому старику о своих заботах... возможно, я смогу помочь.

Красавица не подняла головы, продолжая смотреть вниз, как бы демонстрируя свое уважение и почтение. Ее голос, когда она говорила, был мелодичным и спокойным... однако Санни уже много десятилетий встречал таких паломников, как она. Все они приходили сюда, одолеваемые печалями и сожалениями... именно поэтому они искали проход в Священную Рощу. Это было место утешения.

Он чувствовал, как за фасадом спокойствия молодой женщины скрывается глубокий океан тьмы.

Она сказала:

— ...Я ищу аудиенции у Госпожи Рощи.

Санни ненадолго задержался, затем вздохнул.

«Такая молодая, но такая беспокойная... как печально...»

Затем он оперся на трость и улыбнулся.

— Что ж... она уже должна быть на ногах. Как насчет этого? Я подожду с вами, пока не прибудет Госпожа.

Юная красавица не ответила, а просто продолжала смотреть вниз, неподвижно, как статуя. Ее дыхание было глубоким и ровным. Даже ее страшный черный конь казался терпеливым и безразличным.

Внезапно Санни почувствовал странное беспокойство. Он пристально посмотрел на девушку и нахмурился.

«Неужели у меня теперь слабоумие? Что, во имя Надежды, это такое?»

Его глаза, казалось, играли с ним. Санни мог поклясться, что видел сияющую сферу света, горящую в груди юной красавицы... не то чтобы он смотрел в том направлении...

Без всякой причины его рука вдруг вытянулась вбок, ладонь раскрылась, словно ожидая схватить что-то из воздуха.

Санни в замешательстве уставился на неё.

«...Странно. Что ты делаешь, глупая рука?»

Он неловко спрятал волевую руку за спину и прочистил горло. Возможно, он еще не совсем оправился от того ужасного кошмара...

Пока он это делал, молодая женщина внезапно заговорила, ее голова все еще была склонена.

— Скажите мне... вы когда-нибудь видели Башню Слоновой Кости?

«Какой неожиданный вопрос...»

Санни усмехнулся.

— Ох... конечно. Когда я был бестолковым юнцом, не намного старше вас. Хе-хе. Может, это и не похоже на правду, но этот старец был когда-то совсем непутевым! Я сбежал из дома и отправился на поиски приключений. Тогда я увидел Город Слоновой Кости и многое другое. Но в конце концов я вернулся в эту рощу... Я считаю, что лучше дома нет ничего на свете.

Он задумался на несколько мгновений, а затем сказал:

— Почему вы спрашиваете?

Молодая женщина некоторое время молчала.

— ...Я слышала, что в Башне заперт злой демон. Что боги поместили ее туда в наказание за злобу, разложение и гордыню. Как вы думаете, это правда?

Санни хихикнул.

— Ах, это. Иногда я забываю, как много знаний было утеряно нами, жителями Королевства Надежды. Да, юная леди, в Башне Слоновой Кости действительно заключен даймон... однако она никогда не была злой, недоброжелательной или испорченной. На самом деле, Надежда была очень добра и щедра к нам, людям.

Красавица слегка сдвинулась с места.

— О? Почему же тогда боги наказали её?

Санни удрученно вздохнул.

— Вот в чем вопрос, не так ли? Зачем уничтожать эту землю и заключать в оковы эту добрую Госпожу? Кто знает... Если бы такие смертные, как мы, могли знать волю богов, то, может быть, мы и сами были бы богами...

И вот опять! Сияющее пламя в груди молодой женщины... он не выдумывал, оно действительно было там!

Санни уже собирался попытаться рассмотреть ее получше, не заботясь о том, насколько неуместной покажется такая попытка, но в этот момент сзади раздался до боли знакомый голос.

...Однако он никогда не слышал, чтобы этот голос звучал так мрачно и серьезно.

Госпожа Рощи сказала:

— ...Почему ты здесь, Солвейн?

Глава 636: Осквернение

— Зачем ты пришла сюда, Солвейн?

Санни обернулся и посмотрел на хрупкую женщину, стоявшую позади него, ее платье было соткано из простой зеленой ткани, а пояс из древесной коры обвивал ее тонкую талию. Несмотря на то, что она выглядела лишь немного старше их гостьи, с нежной кожей и блестящими ореховыми глазами, от нее исходило спокойствие и уверенность, которые приносили мир и чувство безопасности всем, кто ее окружал.

Женщина выглядела красивой, мудрой... и молодой. Такой молодой. Она также очень напоминала Санни.

Как всегда, встреча с ней вызвала в его сердце одновременно теплую радость и глубокую печаль.

Санни улыбнулся, скрывая свою грусть, а затем сказал самым нежным и любящим тоном:

— ...Привет, мама. У нас гостья.

Госпожа Рощи — его мать — посмотрела на него на короткое мгновение, а затем ответила голосом, звенящим от напряжения и спешки:

— Отойди от нее, дитя. Сейчас же!

Санни нахмурился, смутился, но затем сделал то, что ему сказали, с трудом продвигая свое старое тело вперед с помощью трости. Его сердце посылало импульсы боли, пронизывающие грудь... ах, даже ходить сегодня было тяжело...

Позади него на лице юной красавицы, которую его мать называла Солвейн, появилась мрачная улыбка. Она медленно поднялась с травы и встала лицом к лицу с Госпожой Рощи, ее лучистые глаза горели мрачным светом.

— Ты должна знать, зачем я пришла сюда. Не нужно притворяться, Эйдре.

Санни наконец дошел до матери и встал рядом с ней, повернувшись, чтобы посмотреть на странную паломницу.

«Что-то... что-то не так. Откуда она знает имя моей матери?»

Может быть, она была могущественным Пробужденным? Кем бы она ни была, вечный страж Священной Рощи не собирался выпускать ситуацию из-под контроля. Она была не только его матерью, но и Трансцендентной Эйдре, благословенной Богом Сердца, в конце концов. Так что причин для беспокойства не было.

В Священной Роще никогда не происходило ничего ужасного.

Его мысли были прерваны тем, что внезапно в поле зрения появилась еще одна блестящая сфера света... внутри тела его собственной матери. Санни несколько мгновений смотрел на ее спину, затем взглянул на Солвейн. Он даже посмотрел на лошадь.

«Ха...»

Тем временем улыбка исчезла с прекрасного лица Солвейн. Ее голос стал холодным и резким, когда она сказала:

— До меня дошли слухи, что по всему Королевству Надежды медленно, как чума, распространяется культ её последователей. Представьте себе мое удивление... мое возмущение, мою ярость... когда я узнала, что источником этой болезни являешься именно ты. Ты!

Лицо Санни потемнело.

«Ах... так вот в чем дело...»

Он предупреждал свою мать, что такое может случиться. В наши дни сказать что-то хорошее о даймоне было равносильно оскорблению богов. Возможно, ему следовало последовать собственному совету и держать рот на замке...

«Проклятие.»

Солвейн тем временем сжала кулаки.

— Я пришла сюда, желая, чтобы мне доказали, что я ошибаюсь, но вместо этого убедилась, что обвинения правдивы. Твой собственный сын заражен этой ересью. Как... как ты могла так предать нас? Ты создала культ поклоняющихся даймонам. Ты взрастила то, для предотвращения чего мы были созданы!

Госпожа Рощи нахмурилась.

— И что с того, что я это сделала? Может быть, ты думаешь, что я забыла о нашей торжественной клятве? Нет... нет, это вы слепы к воле Лорда Света. Это вы не выполнили свой долг.

Солвейн некоторое время пристально смотрела на хрупкую женщину в зеленом платье, выражение ее лица было мрачным. Затем она медленно покачала головой:

— Ты... так сломлена. Как ты позволила своей душе так извратиться? Ты, из всех нас, должна была стать последней, кто утратит себя. Твой бог должен был защитить тебя... он ведь Бог Душ, не так ли?!

Санни услышал, как его мать хихикнула, ее голос был лишен веселья.

— Заканчивай с этим, Солвейн. Разве ты не говорила, что нам нет нужды притворяться? Просто скажи то, что пришла сказать, и покинь это место. Война здесь не приветствуется.

Юная красавица в красной тунике долго молчала, затем медленно подняла руку. Санни нахмурился, заметив, что в ней теперь был странный нож, выкованный из одной полоски тусклого металла. Откуда он взялся?

Его мать внезапно вздрогнула.

...Он никогда раньше не видел ее испуганной.

— Ты... ты не посмеешь...

Солвейн стиснула зубы.

— Ты вынудила меня, Эйдре. Никто из нас не хотел этого. Но в конце концов все согласились.

Госпожа Рощи замолчала, затем покачала головой.

— ...Ты лжешь. Ноктис никогда бы не бросил меня.

Она сделала шаг вперед и улыбнулась.

— Никто не соглашался. Ты здесь по своей воле, никто из других Лордов Цепи не давал своего разрешения. Неужели ты думаешь, что они позволят случиться чему-то подобному? Неважно, кто из нас падет, тот, кто останется, уже никогда не будет прежним. Баланс сил между нами семерыми будет безвозвратно нарушен, уничтожен. Ты с ума сошла? Ты можешь даже представить, какая катастрофа последует за этим?

Но тут ее голос прервался, и она запнулась. Ее прекрасные ореховые глаза расширились.

Санни задрожал, чувствуя, что в этот момент что-то пошло ужасно, ужасно неправильно.

Его мать уставилась на Солвейн, ее лицо стало смертельно бледным.

А потом она прошептала:

— Если только... если только ты не сделаешь это лучше, чем кто-либо из нас. О... о, Солвейн! Как ты безжалостна!

Санни почувствовал, что его душевная боль становится все сильнее. Холодное чувство охватило его грудь, заставляя его сжимать ее с болезненной гримасой.

«Аргх.... о чем они вообще говорят? Я не понимаю... что происходит?»

Эйдре из Священной Рощи долго смотрела вниз, затем заговорила.

Ее голос был тихим и полным печали:

— Я понимаю... Теперь я понимаю. Я должна была знать... что из всех нас ты самая храбрая. Эта жертва, Солвейн... даже в Царстве Теней я не забуду ее.

С этими словами она повернулась к Санни, который был в полном замешательстве от происходящего, и грустно улыбнулась.

— А ты... прости меня, дитя. Пожалуйста, прости меня, если сможешь.

С этими словами его мать повернулась лицом к красавице в красной тунике и подняла свою изящную руку, в которой внезапно, словно из ниоткуда, появился нож, вырезанный из цельного куска дерева.

Ее голос стал твердым и решительным:

— Однако, Солвейн... тебе не следовало бросать мне вызов на этой священной земле. Я не сдамся без боя, и моя Роща тоже.

Стоящая перед ней девушка улыбнулась, ее лучистые глаза засияли яростным светом.

— ...Докажи это!

***

— Мама... мама...

Санни полз по пеплу, задыхаясь от горького дыма. Слезы текли по его морщинистым щекам, испаряясь из-за страшной жары. Его сердце болело... о, оно болело так ужасно!

Все его тело было охвачено болью. А вокруг него горела Священная Роща, охваченная испепеляющим, яростным огнем. Он слышал крики ее обитателей, отдававшиеся эхом в непроглядной тьме: и люди, и звери сгорали заживо, когда весь их мир медленно превращался в пепел.

«Как это может быть... как, как?!»

Подталкивая себя вперед слабыми руками бесполезного старика, он пополз к хрупкой фигурке, лежащей на земле в нескольких метрах... так, так далеко... в стороне.

Он отказывался умирать, не добравшись до нее.

Земля обжигала его ладони, которые теперь покрылись ужасными волдырями, но он полз вперед, не желая сдаваться.

«Мама...»

И вот, наконец, он добрался до нее.

Госпожа Рощи лежала мертвая среди огня, осколки странного железного кинжала шипели в залитой кровью грязи вокруг нее. Глотая слезы, Санни неловко обнял ее тело и издал придушенный вопль.

Почему... почему это чувство было таким знакомым? Как будто он уже чувствовал эту боль однажды, давным-давно, уже... в другом мире...

— Почему ты умерла? Разве ты не должна была быть бессмертной? Как такое может быть? Нет, нет... это просто дурной сон, кошмар. Мне нужно проснуться! Проснись, старый дурак! Проснись... проснись!

Но что бы он ни делал, он не мог. Даже если это был всего лишь кошмар, он был заперт в нем, не в силах выбраться.

«В ловушке... кошмара?»

Когда эта странная мысль пронеслась в его голове, ствол древнего дерева внезапно упал неподалеку, подняв в воздух вихрь огненных искр и горящих обломков. Санни уставился на него, чувствуя, как его зрение темнеет, а мысли исчезают одна за другой.

Он кашлял, не в силах остановиться... он не мог дышать... он задыхался...

«Как это случилось?»

Старик уставился на горящий лес, его глаза пылали от горя и безумного неверия.

Как Священная Роща могла быть уничтожена?

Разве она не должна была стоять высокой, красивой и спокойной долгое время после его смерти?

Разве она не должна была пережить его?

Чувство абсолютной, беспросветной печали и отчаяния затопило его разум, как дым топит легкие, а боль — тело.

«Это кошмар... просто кошмар... это не может быть реальностью... нет, нет, нет!»

Эта горькая мысль была последней, которая появилась в голове Санни перед тем, как он провалился в обжигающую темноту.

И в этой темноте, одинокий и страдающий, он умер.

***

Боль, боль, боль...

Ужасная, мучительная боль.

Его сердце болело, но и всё тело тоже.

Санни не мог открыть глаза, потому что они были склеены засохшей кровью. А если бы и открыл, то увидел бы лишь темные стены подземной камеры, где он был прикован к ржавому пыточному устройству, раскаленные металлические шипы вонзались в его тело.

Потерянный и всеми забытый, вдали от света благословенного солнца...

Знакомый голос ворвался в его уши, заставив его вздрогнуть.

— ...А, ты очнулся. Хорошо. На этот раз ты так долго был не в себе, друг мой. Продолжим?

«Еще одна пытка...»

Санни вздохнул, слишком хорошо зная, что его ожидает.

Он едва мог вспомнить, кем был до того, как оказался в этом холодном подземелье, или почему его мучает обладатель проклятого голоса. Все, что он знал, — это боль, тьма и отчаяние.

Однако на этот раз все это не казалось таким ужасным. Что могло быть хуже того кошмара, который он только что видел?

Солвейн, Эйдре, Ноктис... имена казались знакомыми. Может быть, он когда-то знал этих людей? До этого ада... если, конечно, что-то вообще существовало за его пределами.

В любом случае, это не имело значения.

Все, что имело значение, — это боль, мучения и безнадежность.

Он стиснул зубы.

Пора было встретить новый день...

Глава 637: Железная Клетка

Пытки продолжались без конца.

День за днем, ночь за ночью.

Санни кричал, когда у него был голос, и молчал, когда терял его. Когда-то давно... десятилетия назад... у него еще оставалась гордость, и он терпел мучения, не доставляя мучителю удовольствия слышать его вопль, плач и мольбы.

Но в этом не было смысла. Гордости здесь не было места... только боль.

Любой должен был умереть от нечеловеческих мук, которым его подвергали, и от ужасных ран, нанесенных его телу. Но Санни не умирал... не мог умереть... и поэтому его мучениям не было конца.

Каждое утро его раны исчезали, как будто он рождался заново. Каждое утро мучитель возвращался, и цикл продолжался.

Сам мучитель никогда не задавал Санни никаких вопросов. Казалось, что он терзает своего пленника только ради самого процесса. Однако... хозяин подземелья, казалось, никогда не наслаждался своей жестокостью. Он не наслаждался агонией своей жертвы, а, наоборот, казался почти печальным, выполняя свои обязанности.

Почему это происходило?

Как долго это происходило?

Когда же закончится этот бесконечный кошмар?

«Бесконечный... кошмар...»

Санни не знал... он уже едва знал себя. Он знал только страх, темноту и боль.

«Господи, спаси меня...»

В один из таких дней, открыв глаза, он увидел, что в камеру вошел мучитель. Его личный палач был высок и благороден, с белой, как слоновая кость, кожей, роскошными золотистыми волосами и янтарными глазами, полными спокойствия, убежденности и меланхолии.

Как всегда, мучитель начал готовить свои инструменты, и как всегда, Санни напряг свое искалеченное тело, бессмысленно пытаясь освободиться от оков.

...Но на этот раз произошло нечто неожиданное. Санни замер и уставился на сияющего человека перед собой, его глаза расширились.

«Может ли это быть?»

Как и в страшном кошмаре, который он видел несколько дней назад, в груди мучителя горела прекрасная сфера света. Его великолепие омыло Санни, заставив ужасную боль на мгновение отступить.

Слабая, бледная улыбка появилась на его лице.

Санни купался в свете и прошептал:

— Солнце...

О, как он мечтал снова увидеть солнце...

Мучитель замер, затем медленно повернулся к нему. Его янтарные глаза засияли от внезапно нахлынувших чувств.

— ...Ты снова говоришь?

Он сделал неуверенный шаг вперед и изучил лицо Санни, затем нежно приласкал его.

— Брат, мой брат... как приятно снова слышать твой голос.

Санни вздрогнул.

— ...Брат? Мы... братья?

Он был слаб и растерян. Мысли хаотично плясали в его разбитом сознании, хрупкие, как снежинки в летнюю жару. Ему было трудно сосредоточиться на чем-либо, даже если бы он хотел. Но... он не хотел. Он уже давно ничего не хотел.

Мучитель грустно улыбнулся.

— Неужели ты забыл даже меня?

Санни нахмурился, пытаясь вспомнить. Брат... был ли у него брат? Да, когда-то был. Его брат был благородным, доблестным и мудрым. Его брат был благословлен Лордом Света. На него была возложена священная обязанность...

Как и на самого Санни.

...А может быть, он просто вспоминал осколки старых кошмаров. Кто может сказать?

Он слабо покачал головой.

— Если мы братья... тогда... почему? Почему... ты пытаешь меня?

Мучитель некоторое время молчал, затем грустно рассмеялся.

— Ах, этот старый вопрос. Ты не задавал его уже несколько десятилетий.

Он наклонился вперед и посмотрел на Санни с печалью.

— Разве ты не помнишь? В конце концов, это ведь ты попросил меня об этом.

Зрачки Санни расширились.

«Нет... нет...»

— Я... просил тебя?

Мучитель кивнул.

— В качестве покаяния, за ужасный грех, который ты совершил. За предательство доверия Лорда Света. Это было... сто лет назад? Да, около того.

Он отвернулся и поднял длинный клинок, бросив его в пламя, яростно пылавшее в золотой жаровне.

— Прошло почти столетие с тех пор, как ты покинул меня. Выполнять наш долг в одиночку было нелегко, брат мой. Это было совсем нелегко. Но я никогда не нарушал своего слова, данного тебе.

Санни смотрел, как клинок медленно начинает светиться в пламени. Зная, что вскоре оно будет воткнуто в его плоть, он содрогнулся.

— Если я... попросил тебя об этом... тогда остановись. Я не... не хочу этого больше

Мучитель посмотрел вниз, затем мрачно улыбнулся.

— Остановиться? Но мы не можем остановиться. Пока ты не ответишь на вопрос.

Глаза Санни были прикованы к лезвию. Он прошептал:

— Вопрос? Какой вопрос?

Его брат немного помолчал, а затем спросил:

— Где то, что было доверено нам Господом? Что ты сделал с ножами?

«Ножи? Какие ножи?»

Санни не мог вспомнить ни одного ножа, и мог думать только о том, который уже раскалился докрасна в золотой печи.

— ...Я не знаю.

Его мучитель вздохнул.

— Тогда твое покаяние не остановить.

С этими словами он вынул клинок из огня и поднес его к груди Санни, где бешено билось его сердце, словно загнанный в клетку зверь.

Санни искал в своей памяти воспоминания, отчаянно желая, чтобы эта пытка закончилась. Нет, нет... он не мог вспомнить!

За долю секунды до того, как кончик лезвия разрезал его кожу, он вдруг закричал:

— Тень! Тень украл его! Янтарный нож... Тень забрал его у меня! Это он виноват! Он!

Лезвие замерло, не дойдя до плоти Санни.

Мучитель отвернулся, на его лице появилось мрачное выражение.

— ...Хорошо, что ты наконец заговорил. Однако... эта тайна была раскрыта некоторое время назад. В конце концов, Тень давно мертв.

Он посмотрел на Санни, а затем холодно спросил:

— Но что насчет другого? Где нож из слоновой кости, который я дал тебе? Неужели Тень украл и его?

Санни вздрогнул, затем медленно покачал головой.

— Нет... Я... Я спрятал его. Я спрятал его очень далеко.

Его брат закрыл глаза.

— Где ты его спрятал?

Слезы текли по лицу Санни. Он дергался изо всех сил, отчаянно пытаясь освободиться.

— Я... я не помню... я не знаю!

Мучитель вздохнул, затем опустил раскаленное лезвие на землю.

— ...Бесполезно. Все это бесполезно. Сто лет мучений, а ты все еще сопротивляешься!

Он схватился за голову и застонал, затем внезапно рассмеялся, его голос эхом отразился от каменных стен подземелья.

— Я устал... Я устал от этого больше, чем ты, брат. Почему ты покинул меня? Я не могу спасти тебя, что бы я ни делал. Я не могу снять с тебя вину, я не могу искупить тебя в глазах Господа!

Он замолчал, и медленно его лицо стало спокойным и торжественным.

Затем он посмотрел на Санни и сказал, в его глазах светилась безумная решимость:

— Столетия достаточно. Продолжение лишь разрушит то, что от тебя осталось, мой дорогой брат. Если мы не можем искупить твой грех, тогда... тогда мы должны сжечь его. Благословение Огня... мы изобретем свое собственное вместо того, которое ты потерял!

***

Наконец настал день, когда Санни освободили от оков и потащили прочь из подземной камеры. Он был слишком слаб, чтобы бороться со своими тюремщиками, да и не видел в этом смысла. Он не понимал, что происходит, и был просто рад наконец-то покинуть темную камеру пыток.

Он был так счастлив, что из его янтарных глаз текли слезы.

Санни привели в огромное помещение, которое было наполнено ужасным жаром и утопало в злобном оранжевом сиянии.

«...Странное... какое странное место...»

Перед ним была гигантская яма, заполненная расплавленной сталью. Там были гигантские меха, дующие постоянным потоком ветра в огонь внизу. Он слышал стук копыт по камням и видел, как могучий конь с повязками на глазах постоянно ходил по кругу, вращая деревянное колесо, к которому он был прикреплен, и которое, в свою очередь, приводило в движение меха.

Перед ямой на земле лежала странная железная клетка. Она была сделана в форме человеческого тела и открывалась, обнажая внутри полость в форме человека.

«Что... это?»

— Будь храбрым, брат мой.

Санни вздрогнул, услышав знакомый голос. Он повернул голову и увидел мучителя, стоящего рядом с ним, с мрачным и решительным выражением на лице.

— Сегодня мы сожжем твой грех... мы снова превратим тебя в орудие богов.

«Я не... понимаю.»

Прежде чем Санни успел осознать происходящее, его поместили в странную клетку, которую затем закрыли, оставив его в кромешной тьме. Его новая тюрьма обнимала его тело, как металлический панцирь. Он не мог ни двигаться, ни видеть что-либо. Он был похож на душу, заключенную в тело железного человека.

В панике Санни попытался бороться со своей металлической тюрьмой, но это было бесполезно.

Он услышал звук цепей и почувствовал, что его поднимают в воздух.

«Ч-что...»

И тут его опустили вниз... вниз, вниз... вниз в огромную яму расплавленного металла.

Внешние стенки его клетки стали горячими, а затем обжигающими.

А затем — палящими, сжигающими, испепеляющими.

Запертый в раскаленной железной клетке, Санни кричал и кричал, его плоть постоянно горела и восстанавливалась, его сломанный разум тонул в агонии и жаре... в пламени.

Но сколько бы он ни кричал...

Огонь был вечен.

Так же, как и он сам...

***

Горел... он горел!

Санни проснулся с криком, все еще охваченный ужасом кошмара. Он вздрогнул, затем схватился за грудь, которая была полна острой, раздирающей боли.

— Аргх!

Тени зашуршали вокруг него, расстроенные внезапным криком своего хозяина.

«Кошмар... хм. У меня его не было уже много веков.»

Он скорчил гримасу, а затем встал, прислушиваясь к грохоту небесных цепей вдалеке.

Пора было встретить новый день...

Надеясь, что он будет последним.

Глава 638: Сон за сном

Санни шел по пустым залам своего замка, окутанный тенями. Где бы он ни проходил, бледное сияние лунного света исчезало, поглощенное приливом непроглядной тьмы. Его шаги были бесшумны, как и его мысли.

Подняв руку в перчатке из черного шелка, он провел пальцами по замысловатым гравюрам, не желая вспоминать события, запечатленные на древних каменных стенах. Это были его триумфы и победы, вписанные в анналы* истории... но все это было так далеко и произошло так давно, на заре Эпохи Героев.

Когда-то он тоже был героем, сражаясь с остатками Разложения во всех смертных королевствах. Он был хитрым и бесстрашным, доблестным и неумолимым, полным веры и надежды.

...Эпоха героев закончилась, но Санни все еще оставался.

К этому времени все его слуги и воины уже давно ушли, забрав с собой сокровища, о которых он больше не заботился. Залы замка были населены тенями, и больше ничем.

Ну... кроме одного преданного глупца, который был слишком упрям, чтобы понять намек.

«Прости, малыш. Тебе следовало найти лучшего хозяина...»

Проклятие... почему его сердце вдруг стало так сильно болеть?

Санни открыл ворота во двор, не потрудившись закрыть их, когда уходил. Этот его замок, без сомнения, скоро будет захвачен одним из Лордов Цепи. А может быть, даже шайкой случайных бандитов... его это не слишком волновало.

Стоя в темноте, Санни заколебался, а затем достал два ножа из скрытых ножен на предплечьях. Один казался вырезанным из цельного куска призрачного стекла, другой — из прекрасного угля.

Один нож был доверен ему Лордрм Света, а другой — он украл.

Кошмар, который он видел, должно быть, был вызван чувством вины, о котором он и не подозревал. Но с чего бы это? Глупец винил только себя в том, что потерял нож из-за Санни.

И уж конечно, оба брата не были настолько безумны, чтобы придумать что-то настолько отвратительное... по крайней мере, пока.

Санни вздохнул и покачал головой, безразличный к судьбе других бессмертных. Затем он слегка повернулся и увидел, как из темноты появилась высокая фигура.

Высокий демон с бледно-серой кожей, четырьмя руками и витыми рогами подошел к нему и склонил голову, скорбное выражение исказило звериные черты его лица.

Санни улыбнулся.

— Не смотри так мрачно, малыш. Ты знал, что рано или поздно это случится.

Демон не ответил.

...Не то чтобы он был в состоянии ответить.

Вздохнув, Санни спрятал нож в ножны и протянул стеклянный нож высокому существу, которое, поколебавшись несколько мгновений, взяло его со страхом и благоговением.

— Будь осторожен, не урони его. Этот нож сделал бог, понимаешь? Это очень ценная вещь... настолько ценная, что даже ты не можешь им пользоваться. Другие сожрут тебя живьем, если узнают.

Он посмотрел на северо-восток, что-то обдумывая, а затем добавил.

— ...Отнеси его в Храм Чаши и отдай Деве Войны. Скажи ей... скажи ей, что мы встретимся снова, в Царстве Теней. Это мой последний приказ тебе, малыш. После этого ты будешь свободен.

Демон сжал кулаки, затем медленно покачал головой.

Санни усмехнулся.

— И все же, так и должно быть. А теперь иди! Твой хозяин приказывает тебе!

Существо посмотрело вниз, затем горестно зарычало и исчезло во тьме.

Санни смотрел ему вслед. Вскоре возвышающийся демон покинул замок, пересек холмы с изумрудной травой и спустился к одной из цепей, ведущих прочь от острова.

Убедившись, что существо исчезло, Санни вспомнил о своих теневых разведчиках, а затем щелкнул языком.

— Тц. Он даже ни разу не оглянулся. Какой бессердечный маленький имп...

С этими словами он пошел к воротам замка, за ним следовало море теней.

Когда он шел, из них поднялся прекрасный черный жеребец, его грива была темна как ночь, на голове торчали длинные рога, а зубы больше напоминали волчьи, чем зубы обычной лошади.

Глаза жеребца горели угрожающим багровым пламенем.

Санни улыбнулся.

— Приветствую тебя, старый друг. Позволишь ли ты мне в последний раз прокатиться на твоей спине?

Он вскочил в седло и пустил своего страшного коня галопом по земле. Они летели сквозь тени и мчались по цепям, раскачивающимся между двумя беспросветными небесами, перескакивая с одного острова на другой, полные блаженства и упоения скоростью.

«Ах... это единственное, чего мне будет не хватать.»

После столетий, проведенных под непосильным грузом знаний и долга, Санни наконец-то был свободен и обрёл покой. Ночное небо над ним было огромным и прекрасным, как и то, что было внизу.

Все было прекрасно... кроме одного. Почему его сердце так сильно болит?

Конечно, он ни о чем не жалел...

Перед самым рассветом они достигли уединенного и одинокого острова. Санни спрыгнул с коня, похлопал его по спине и попрощался. Затем конь превратился в огромную, расползающуюся тень и исчез, как будто его и не было вовсе.

Черный жеребец даже попытался скрыть свое душераздирающее горе, чтобы не обременять им своего создателя и не превращать их последнее прощание в горькое.

Несколько мгновений Санни оставался неподвижным, а затем направился к краю острова.

Там он развязал шнурки своей туники и обнажил грудь, а затем опустился на колени, глядя в бесконечную тьму Низшего Неба, в глубинах которого пылало божественное пламя.

Другие еще не знали, что ждет их всех... никто, кроме, может быть, Солвейн, которая своей безжалостной рукой запечатала их судьбы. Знала ли она о последствиях своего жестокого выбора? Или она была слишком слепа, чтобы увидеть?

В любом случае, Санни не хотел участвовать в том, что его ожидало. Он всегда гордился тем, что был обманщиком и трусом, и поэтому выбрал легкий выход.

...Луна уже зашла, а солнце еще не взошло. В этот темный час его окружали лишь тени и пение ветра.

С его губ сорвался глубокий вздох.

— ... появился как роса, исчез как роса

С этими словами Санни поднял руку и, даже не вздрогнув, вонзил прекрасный янтарный нож в замысловатую чешую змеи, обвившейся вокруг его груди.

Когда ужасная боль затопила его разум агонией, на его лице появилась бледная улыбка.

— Свободен... Я... наконец-то... свободен...

Его тело покачнулось, а затем упало в бесконечную бездну Низшего Неба, исчезнув с края острова как раз в тот момент, когда первый луч солнца показался над горизонтом.

Санни провалился в абсолютную тьму.

Завернувшись в ее успокаивающие объятия, он, наконец, умер.

***

Санни проснулся. В груди почему-то болело... но он не мог позволить себе больше спать.

Пришло время встретиться с новым...

«...Что за черт? Разве... разве это не кажется ужасно знакомым?»

_______

* В современном языке слово «анналы» часто используется в значении «хроника», запись значительных событий. В этом смысле выражение «вошёл в анналы» синонимично выражению «вошёл в историю»

Глава 639: Бесконечный Кошмар

Санни очнулся от кошмара, в котором он был тенью, потерявшей волю к жизни, очнулся от кошмара, в котором он был принцем, утопленным в огненной могиле из расплавленной стали, очнулся от кошмара, в котором он был стариком, умирающим на руках у тела своей убитой матери, очнулся от кошмара, в котором он был смертным, наблюдающим, как его мир разрушает бог.

Вскоре Санни обнаружил себя привязанным к деревянному столбу, огонь распространялся по куче хвороста под его босыми ногами, а толпа людей, которых он считал друзьями и соседями, наблюдала за происходящим с безумным ликованием. Все, что он мог делать, это отчаянно бороться со своими узами и молиться, чтобы дым задушил его прежде, чем пламя достигнет его плоти...

Но его молитвы не были услышаны.

Крича внутри огня, он умер.

...Настало время встретить новый день.

Санни отчаянно боролся, пока острые клыки разрывали его плоть, пока его пожирали заживо. Но сколько бы он ни боролся, это было бесполезно. Монстр был слишком силен, безумен и жесток.

И тогда он умер.

Пришло время снова встретить новый день.

Санни утонул, тяжелая цепь обвязала его ноги.

Санни истек кровью на поле боя, страдая от страшной жажды и будучи слишком слабым, чтобы двигаться, а голодные вороны терзали его лицо острыми клювами.

Санни наблюдал за казнью всей своей семьи, прежде чем его повесили на стенах мрачной крепости.

Брошенный своей бессердечной матерью в безбрежную тьму Низшего Неба, Санни умер от голода, жажды и страха, слишком уставший, чтобы кричать или плакать.

Злостный колдун убил Санни и превратил его в деревянную куклу, а затем снова убил после вечного молчаливого рабства, кукла сгорела дотла, упав в океан белого пламени.

Его сердце было пронзено обсидиановым ножом на алтаре из чистой тьмы.

Его тело было рассечено на части клинком гигантского воина в красной изорванной мантии, а ликующая толпа ликовала с каменных кресел древнего театра.

...Пришло время снова встретить новый день.

Кошмары не прекращались, перетекая один в другой. Каждый раз, просыпаясь, Санни был уверен, что пережитые им муки — всего лишь страшный сон. Но очень скоро его жизнь наяву превращалась в чистый ужас.

И тогда он умирал.

И тогда снова наступал новый день.

Санни снилось, как он был могучим и слабым, молодым и старым, мужчиной и женщиной, человеком и зверем. Его конец всегда был одинаков. Куда бы он ни шел, куда бы ни бежал, кем бы он ни был, везде была только боль и смерть.

И безумие. Казалось, будто все, кого он встречал, были заражены ужасным, необъяснимым безумием.

Весь мир сошел с ума...

И он тоже медленно терял рассудок.

Через некоторое время он обнаружил, что просыпаться становится все труднее и труднее. Иногда он не мог понять, какая из его жизней была реальной, а какая ему просто приснилась. Несмотря на то, что пережитые ужасы казались ему кошмаром, их груз накапливался, медленно разрушая его дух. Менялись лица, менялись воспоминания, но кое-что всегда оставалось неизменным.

Ужас.

Постоянный, леденящий душу ужас от того, что, проснувшись от кошмара, он сразу попадает в еще более страшный.

...И еще две вещи оставались неизменными. Боль в груди и сферы света, которые он время от времени видел, горящие в чьих-то душах.

Санни был солдатом в войне между городом Слоновой Кости и Красным Колизеем. Поглощенный ужасом, он смотрел, как колосс из блестящей стали шагнул вперед, заставив весь остров содрогнуться. Гигантская металлическая рука медленно двинулась вперед, настигла стремительно летящий корабль и раздавила его в своем огромном кулаке.

Затем железный гигант сделал еще один шаг...

Внезапно небо исчезло, сменившись огромным пространством полированного металла. Колосс опустил свою ногу, превратив Санни и всех его товарищей в кровавое месиво.

Санни умер...

И тут же с криком проснулся.

Пришло время снова встретить новый день.

«Это... это было слишком.»

Он вздрогнул, вспомнив ужасающий вид стального гиганта, надвигающегося на дрожащие ряды солдат. Кто может быть настолько безумен, чтобы бросить вызов несокрушимому Принцу Солнца?

Ну... он знал, кто. Все Приверженцы Войны были безумцами, каждый из них. Некоторые говорили, что когда-то они были другими и носили другие имена, что они были доблестными и храбрыми. Чемпионы, защищавшие Королевство Надежды от чудовищ зараженных Разложением...

Но он не очень-то в это верил.

Пока был жив Санни, пока был жив его отец, да и дед тоже, Приверженцы Войны были все теми же. Кровожадные монстры в человеческих шкурах...

К счастью, война бушевала далеко отсюда. На севере Королевства Надежды людям не приходилось беспокоиться о безумии последователей Войны и заблуждениях последователей Солнца.

...Конечно, у них были свои заботы.

Вздрогнув и все еще находясь во власти кошмара, Санни помассировал ноющую грудь и поднялся. Сегодня его леди собиралась встретиться с эмиссарами Храма Ночи. Это была большая честь, но и не без риска. Как рыцарь, которому поручено защищать ее, Санни должен был быть готов ко всему.

«Почему... почему мое сердце так болит сегодня?»

Дрожа, он потянулся к своей одежде.

***

— Нет!

Санни и молодой девушке в красивом шелковом платье, которое перешло к ней от матери и по этой причине было немного длинновато для неловкой фигуры девушки, больше некуда было бежать.

Преследователи, уже расправившиеся с остальными членами их отряда, загнали их на самый край острова. Теперь перед ними была лишь тьма Низшего Неба.

...А позади них стальные копыта уже стучали по камням, становясь все ближе и ближе.

Девочка-подросток уставилась в бездонную пропасть, затем повернулась к нему. Ее губы дрожали.

— Сэр... что... что нам делать?

Ее лицо было нежным и бледным, еще не тронутым остротой зрелости. Ее глаза, обычно такие нежные и яркие, сейчас были тусклыми и полными страха.

Санни заколебался, затем достал свой меч и повернулся спиной к пропасти.

— ...Не бойтесь, миледи. Я с вами.

Он произнес эти пустые слова, прекрасно понимая, что это ложь. Он был всего лишь одним человеком... он даже не был Пробужденным. Что мог сделать такой обычный мечник, как он, против этого врага?

Девушка, как бы молода она ни была, тоже знала, что он лжет.

За несколько мгновений до того, как первый из преследователей появился из темноты, она схватила его за предплечье и посмотрела на него с отчаянной решимостью.

— Вы... не должны позволить им...... не должны позволить им взять меня живой, сэр. Пожалуйста...

Санни стиснул зубы, секунду молчал, а затем медленно кивнул.

Его сердце болело... оно болело так сильно. Боль была почти ослепляющей.

Секунду спустя перед ними появился могучий черный жеребец с бронированным всадником на спине.

Всадник спрыгнул вниз, двигаясь со скоростью, с которой не мог сравниться ни один обычный человек. Он обнажил свой меч и посмотрел на Санни, его глаза были скрыты за забралом грозного черного шлема.

Его голос звучал как голос древнего чудовища:

— ...Отойди в сторону, воин. Нам нужна только дева. Ты еще можешь уйти живым.

Санни рассмеялся.

Ах, почему его сердце так сильно болело... умирать было уже достаточно больно.

Он посмотрел на стоящего перед ним Пробужденного охотника, затем на девушку, которую поклялся защищать...

«Почему этот кошмар никогда не прекращается?»

...И тогда он опустил меч и отошел в сторону.

Оба смотрели на него: преследователь — с мрачным весельем, его госпожа — с шоком и недоверием. Ее голос дрожал:

— Сэр, что... что вы делаете?

Санни молчал несколько мгновений, затем вздохнул.

«Почему этот мир так безумен?»

— Мне очень жаль, миледи. Пожалуйста, не держите на меня зла. Но, видите ли... как бы это сказать...

Он посмотрел на нее, затем в сторону Пробужденного охотника. Затем он покачал головой и сказал:

— Я почти уверен, что вы не настоящая...

Глава 640: Мир, который сошел с ума

Санни посмотрел на испуганную девушку, а затем... рассмеялся.

...Его смех звучал более чем безумно.

Его госпожа вздрогнула:

— Сэр, вы... вы...

Санни помахал рукой.

— Нет, нет. Не нужно... Я понимаю. Я говорю как сумасшедший.

Ночное небо над ними было покрыто неприступной пеленой облаков, а то, что было под ними, было пустым и темным. Древние камни, на которых они стояли, были скользкими от дождевой воды, и было слишком темно, чтобы разглядеть что-либо, кроме смутных силуэтов.

Силуэт Пробудившегося охотника был внушительным, грозным и воплощал в себе саму концепцию ужаса.

Но Санни это не волновало.

Помассировав грудь, он криво улыбнулся и сказал хриплым и осипшим голосом:

— ...Но опять же, весь этот мир — безумие. Кто-то сказал мне однажды... ах, не помню кто... что мы можем отражать только то, что перед нами. Разве это моя вина, что передо мной нет ничего, кроме безумия?

Он посмотрел вниз, его улыбка превратилась в злобную ухмылку.

— А кто-то ещё однажды сказал мне, что хочет уничтожить мир. Тогда я считал их безумцами... наверное... но сейчас мне интересно...

Пробужденный охотник сделал шаг вперед, его чудовищный голос пронизывал тьму, как вкрадчивый рокот:

— Слаб... так слаб... его разум сломлен...

Санни снова рассмеялся.

— Ах, да... Я очень, очень слаб. Но я недостаточно слаб, наверное? Почему-то у меня такое чувство, что я не должен был продержаться так долго. Кто бы смог вынести столько боли, столько ужаса и столько страданий, не потеряв рассудок окончательно?

Он посмотрел на свой меч, затем на приближающегося врага.

— И все же я смог. На самом деле, хотя некоторые из этих кошмаров... боже, какими же жестокими они были... задевали за живое, но в целом... я с удивлением вынужден признать, что... они были не так уж плохи.

Санни уставился на Пробудившегося охотника с обеспокоенным выражением лица, затем почесал затылок.

— Сумасшедший, да? Как будто после того, как тебя однажды уже выпотрошили, ничто больше не может тебя так впечатлить. Или если ты уже однажды видел, как умирает твоя мать, то второй раз будет не таким... ну... может быть, будет? Я не знаю... Я немного запутался в том, что реально, а что нет. Может быть, я сам не настоящий. Но в одном я уверен...

Девушка медленно отступила от него, ее лицо было окрашено страхом. Пробудившийся убийца слегка наклонил голову, а затем с любопытством спросил:

— В чем?

Санни пожал плечами.

— Ну, не так важно, реально всё это или нет, но меня очень... очень, очень трудно сломить. Как выяснилось. По крайней мере, довести до такого состояния, чтобы я не мог думать. И замечать вещи. О, и я как раз заметил несколько вещей...

Он медленно поднял меч и направил его на приближающегося охотника.

— Первое, что я заметил: мое сердце всегда болит, неважно, в кошмаре или в реальной жизни. Поэтому возникает вопрос... если боль в сердце одна и та же, то, может быть, сущность и сна, и реальности тоже одна и та же?

Он сделал шаг вперед, на его лице появилось растерянное выражение.

— Второе, что я заметил, это то, что многие мои мысли, действия и реакции не имеют смысла. Иногда мои руки пытаются сделать что-то сами по себе, а иногда фрагменты чувств, идей и суждений, которые я должен вызвать, чтобы овладеть ими, появляются сами по себе. Это легко объяснить во сне... но не так просто в бодрствующем мире. И я просыпаюсь, не так ли? Или нет? Или да? Иногда трудно сказать...

Он снова рассмеялся и занял оборонительную позицию, ожидая нападения страшного Пробужденного охотника.

— Ну, и последнее, что я заметил, это сияющие сферы света, которые я, кажется, могу видеть в душах живых существ... или мерзкие сферы тьмы в душах Испорченных. Мне понадобилось несколько кошмаров, чтобы понять, что это ядра душ. Странно, но эта способность снова перенесла меня из кошмаров в реальность, сделав их очень похожими. Так что... учитывая все вышесказанное... мне действительно интересно только одно.

Санни улыбнулся, готовый встретить свою смерть... еще раз.

— Видишь ли... в своих кошмарах я встречал самых разных существ. Пробужденных воинов, Испорченных монстров... даже Трансцендентных бессмертных. У некоторых из них было одно ядро души, у некоторых — два или три...

Он задержался на мгновение, а затем посмотрел мимо своего врага на могучего черного коня, неподвижно стоявшего позади него, едва различимого в тени.

— Итак, мой вопрос... почему у этого проклятого коня всегда шесть?

...С этими словами он помчался в противоположную сторону от того места, где мелькнул меч охотника, без раздумий бросив девушку, которую поклялся защищать.

Скользя по мокрым камням, Санни поднырнул под летящий клинок и вскочил на ноги, вложив весь свой вес в собственную атаку.

Однако его удар был направлен не на грозного убийцу... вместо этого он был направлен на черного скакуна.

Острие меча беспрепятственно коснулось ониксовой шерсти могучего зверя... и разлетелось вдребезги, словно это было не живое существо, а адамантиновый камень.

В следующее мгновение клинок Пробужденного охотника пронзил его сзади, выйдя из груди Санни в фонтане крови.

Не обращая внимания на ужасную боль и кровь, которая текла у него изо рта, Санни усмехнулся и посмотрел на неподвижного коня.

Жеребец посмотрел на него в ответ, его глаза были темными и полными безграничной, ужасающей злобы.

С губ Санни сорвался булькающий смех.

— Неважно... неважно. Убивай меня снова, ублюдок... убивай меня столько раз, сколько захочешь. В этом кошмаре я всего лишь обычный мечник... но в следующем, или в последующем, или после него... я стану кем-то достаточно сильным, чтобы разорвать тебя в клочья. А потом я прикончу тебя снова, и снова... и снова. Посмотрим, кто из нас сломается первым, жалкий пони!

Черный конь посмотрел на Санни, его глаза загорелись призрачно-багровым пламенем.

Он тихо фыркнул, а затем открыл рот, полный острых зубов, больше похожих на волчьи, чем на лошадиные.

И тогда Кошмар укусил дрожащего человека за голову, легко раздавив ее между своими могучими челюстями.

Санни умер.

И проснулся с мучительным криком.

Пора было встречать новый день...

Он выбрался из грязной палатки, в которой спал, и усмехнулся, в его темных глазах зажглись искры безумия.

Пришло время охоты на злого коня...

Глава 641: Битва за Мечту

Санни и дьявольский конь павшего Лорда Теней сражались на бесконечном гобелене кошмаров. Оба были одержимы неутолимым желанием уничтожить другого, пылали жаждой крови, яростью и неумолимым убийственным намерением.

Их кровь текла в сотне кошмарных снов, растворяясь в багровых реках, проливавшихся в Королевстве Надежды на протяжении веков. Как более слабый из двоих, именно Санни истекал кровью большую часть времени... но каждый раз, когда его разрывали на части и убивали, он старался оставить хотя бы след на черном теле жеребца.

Сколько бы раз проклятый конь ни убивал Санни, он должен был разделить с ним эту боль. На Санни не только охотились... нет, он сам был охотником. Какая разница, сколько смертей он пережил, какие жуткие муки приготовили для него кошмары? В этом царстве ужасов он был бессмертен, как стигийский конь. Каждый раз, когда он умирал, он возрождался заново.

И каждый раз, когда он возрождался, был шанс стать кем-то — или чем-то, — кого адский жеребец не смог бы победить. Когда это случалось, их роли менялись местами, и именно черный конь должен был страдать, быть сломленным и умереть от его руки.

Каждое убийство наполняло душу Санни злорадным ликованием.

Ему было все равно, что он будет умирать снова и снова, что он станет свидетелем зверских ужасов и испытает на себе самые страшные муки, какие только может представить человек. В конце концов, он даже не был уверен, что является человеком. Но кем бы или чем бы он ни был, Санни был готов терпеть любую боль, лишь бы заставить темного монстра тоже испытывать её.

Ни один из них не мог умереть во сне, так что эта битва должна была решиться упорством их воли.

Им предстояло увидеть, чей дух сломается первым...

К сожалению, возможностей по-настоящему ранить теневого коня было мало. За всю историю Королевства Надежды было не так уж много существ, способных бросить вызов его злобной силе, и еще меньше тех, в кого Санни посчастливилось вселиться в самый мрачный момент отчаяния.

Это не означало, что его охота была безуспешной.

Поддавшись безумию и отказавшись от веры в реальность кошмаров и собственных воспоминаний, Санни остался с зияющей пустотой на месте, где должна была находиться его личность. Он знал очень мало о том, кем он был на самом деле, и не стремился узнать больше. Это не имело никакого значения для его цели — терзать и убивать черную лошадь, снова и снова... Тем не менее, вскоре обнаружилось несколько постоянных вещей.

Его больное сердце, его дар заглядывать в самые души живых существ... и его имя. Это было единственное, что ему удалось вспомнить...

Лишенный Света

Это было его имя, и это было то, кем он был.

После того, как Лишенному Света удалось вспомнить свое имя, оно послужило непреодолимым якорем, который постепенно вытягивал из тьмы забвения, окутывавшей его истинную сущность, другие вещи. Не Воспоминания, а кое-что гораздо более полезное... навыки, фрагменты знаний, идеи, образ мыслей...

Как у тела есть своя память, так она есть и у души. Знание своего имени, истинного имени, было ключом к ее открытию.

Значит, он не был полностью беспомощен перед адским конем.

Более того, Лишенный Света обнаружил, что у него есть странная склонность к этой их изнурительной битве во сне. Просыпаться в новом теле после каждой смерти — будь то мужчина или женщина, ребенок или старец, человек или зверь, обычное существо или Пробужденный, обладающий уникальными и необъяснимыми способностями, — было бы для любого воина совершенно непонятно и изнурительно. Как можно сражаться, если не знаешь самого себя?

Но его разум обладал удивительной гибкостью, коварной способностью приспосабливаться к любым обстоятельствам почти мгновенно, как будто он был бесформенным по своей природе, а потому легко подстраивался под любую ситуацию.

Лишенный Света обнаружил, что может мастерски владеть большим количеством оружия независимо от того, в качестве кого он переродился, как будто он уже сражался в бесчисленных битвах. Он мог научиться владеть любым другим оружием, просто наблюдая за своими врагами в течение нескольких мгновений. Он мог легко подсмотреть их технику и намерения и использовать эти знания, чтобы уничтожить их.

Когда он перерождался в страшное существо, он мог почти мгновенно понять, как использовать свое звериное тело, чтобы разорвать врагов в клочья, как будто он прожил бесчисленные жизни в образе бесчисленных монстров.

Но, самое главное, он понял, что сражаться с теми, кто сильнее его, — это его вторая натура. Разум Лишенного Света был полон коварства и хитрости, с помощью которых он мог наносить страшные раны грозному жеребцу, даже когда их сила была несопоставима.

И вот они охотились и убивали друг друга в многочисленных кошмарах, ожидая, кто из них первым сломается под тяжестью безнадежности и бесконечных страданий.

Лишенный Света не сломался.

...Но проклятый конь тоже отказывался сдаваться.

Черный жеребец был таким же стойким, как и он сам, таким же упрямым, своевольным и безжалостным. Он переносил бесконечный поток ран и смертей, которые наносил ему Лишенный Света, с той же несокрушимой решимостью, а его ненависть и убийственная ярость становились только сильнее.

Боевой конь обладал злой волей и коварным умом. Он был готов терпеть страшные муки вечно, лишь бы уничтожить своего врага снова и снова. Не заботясь об агонии, жеребец, казалось, с мрачным удовольствием делился ею и со своей одичавшей добычей.

Черный жеребец был таким же безумным, как и Лишенный Света.

Ни один из них не сдавался, сколько бы раз их ни калечили, ни уродовали, ни разрывали на части, ни убивали.

Ни один из них не ломался.

...Так что, в конце концов, именно бесконечный кошмар должен был расколоться и рухнуть.

Глава 642: Грубое Пробуждение

Окровавленный и обезумевший, Лишенный Света тащил свое тело по огромной плоскости обветренного камня, его меч скрежетал по черным камешкам. Позади него пылали разбитые останки военного корабля, окрашивая темноту ночи злобным оранжевым свечением.

...Перед ним, на некотором расстоянии, стоял на дрожащих копытах прекрасный черный конь, из его пасти текла красная пена. Глаза десятиглазого зверя сияли страшным багровым светом, но за безграничной яростью и ненавистью скрывалось глубокое чувство изнеможения, смешанное с растерянностью, обидой и болью.

Лишенный Света усмехнулся.

— Чего... чего ты ждешь? Иди сюда! Иди и возьми меня, мерзавец!

Жеребец тяжело дышал, из его ноздрей вырывались струйки обжигающего пара. Он фыркнул от злости, затем сделал рывок вперед, опустив голову, чтобы пронзить врага острыми рогами. Его стальные копыта гулко стучали, отчего с древнего камня летели рои красных искр, а его черная грива развевалась на ветру, словно поток чистой тьмы.

Они сцепились под пустым ночным небом...

И тогда Лишенный Света умер.

...Или так он думал.

Вместо того чтобы раствориться во тьме и возродиться в новом кошмаре, он упал на землю, заставив весь мир содрогнуться.

«Что это? Неужели со мной наконец-то покончено?»

Ему показалось, что он увидел странные слезы, появившиеся в самой ткани реальности...

А потом реальность рассыпалась, как огромная черная пелена. Все вокруг — каменный остров, горящие обломки разбитого корабля, даже беспросветное черное небо — завибрировало и заколебалось, как шелковый занавес, который сминала невидимая гигантская рука. Мгновение спустя, надорванный и сломанный, этот занавес распался.

...Это было великолепное зрелище — видеть, как целый мир распадается прямо на глазах.

Через некоторое время Лишенный Света оказался в безграничной тьме, окруженный чистым небытием. Его боли больше не было... Более того, казалось, что у него даже не было тела. Вместо этого он превратился в бесформенную тень, в глубине которой яростно пылали три сферы черного огня.

Лишенный Света рассмеялся.

— Что случилось? Не говори мне... не говори мне, что у тебя закончились кошмары, чудовище! О, что же ты теперь будешь делать?!

Вместо ответа что-то двинулось перед ним... за ним... вокруг него.

Там, в темноте, была еще одна тень. Но эта... эта была глубокой, обширной и гораздо более древней.

Она была полна злобы и ненависти.

Когда его голос эхом разнесся в небытии, огромная тень внезапно рванулась вперед, обволакивая его.

А потом...

Лишенный Света... Санни... проснулся.

***

Санни скатился с кровати, хватаясь за грудь. Его перчатка заскрежетала об ониксовый металл Мантии Подземного Мира, и в следующую секунду он упал на холодный каменный пол, дико озираясь вокруг, его глаза были полны растерянности и страха.

— Г-где я? Опять кошмар?

Он увидел страшную змею, свернувшуюся в углу, бледный лунный свет блестел на ее стигийской чешуе, и изящного рыцаря в черных доспехах, стоявшего на страже у двери. На мгновение Санни запаниковал, но затем вспомнил, кто они такие.

«...Святая? Змей Души?»

И тут он вспомнил, кто он такой.

Его зрачки расширились.

— Я... проснулся.

Обрывочные воспоминания о бесчисленных кошмарах захлестнули его разум, каждый из которых был мучительнее другого. Некоторые из них уже исчезали, как обычно исчезают сны. Но некоторые оставались, почти такими же яркими и живыми... и ужасными, как и тогда, когда он их пережил.

Санни вздрогнул и издал придушенный крик.

На несколько мгновений его самоощущение стало хрупким, безумие его кошмарного «я» столкнулось с его реальным существом. Но затем настоящий он, тот, который был Пробужденным бойцом, а не безымянным существом, запертым в бесконечном колесе мучительных кошмаров, победил и поглотил другого... каким-то образом.

Это была настоящая неразбериха.

Но у Санни не было времени обращать много внимания на хаотичный и, без сомнения, ужасный процесс слияния его различных расходящихся сущностей.

Потому что, едва он упал на пол, как услышал до боли знакомый звук... громкий, угрожающий... приближающийся все ближе и ближе.

Звон стальных копыт по холодному камню.

«Как... что...»

Он был слишком дезориентирован и потрясен, чтобы собраться с мыслями и понять, что происходит.

Он точно знал только одно.

...Проклятая лошадь приближалась!

Святая внезапно подняла свой щит и уставилась на дверь, а Змей Души бесшумно слился с тенью.

Санни уже пытался встать, в его голове роилась отчаянная мысль:

«Воспоминание... Мне нужно вызвать Воспоминание... Мне нужно оружие...»

Но он не успел.

Мгновение спустя стена камеры внезапно взорвалась потоком каменных осколков, и в темноте за ней появились два яростных багровых глаза.

Черный жеребец... Пробужденный Ужас, который когда-то был конем и спутником Лорда Теней... галопом ворвался в камеру прямо через каменную стену и налетел на Санни, не сбавляя скорости.

За короткий миг до того, как это произошло, Санни успел хорошенько рассмотреть его. Существо выглядело точно так же, как и в кошмарах.

Жеребец был высок и грациозен, его шерсть была черна как ночь, а глаза горели угрожающим малиновым светом. Тонкие мышцы перекатывались под его кожей при каждом движении, заставляя ее сверкать темным блеском. Его копыта казались выкованными из мрачного адамантинового металла, как и изогнутые рога и острые, ужасающие клыки.

Этот благородный конь, казалось, был окружен тенями, его силуэт был скрыт их темной мантией. Он был столь же прекрасен, сколь и страшен...

Более того, Ужас направлялся прямо к Санни, и в его страшных глазах горела холодная ненависть.

Через долю секунды жеребец на полной скорости протаранил его.

«Аргх!»

Черные рога не смогли пробить каменноподобный металл Мантии Подземного Мира, но Санни почувствовал себя так, словно его сбил скоростной поезд. Его тело было поднято в воздух.

Боевой конь понес его вперед на острых рогах и мгновение спустя врезался в другую стену комнаты, сокрушив ее спиной Санни.

Санни почувствовал еще один ужасающий удар, и его зрение на мгновение затуманилось.

...Окруженные облаком каменных обломков, они оба — демон и Ужас — вывалились из неровного пролома во внешней стене замка на прохладный ночной воздух, плюхнувшись вниз с высоты главной башни заброшенного замка.

«Проклятый конь... почему ты не можешь просто умереть?!»

Глава 643: Столкновение Теней

Санни и черный конь упали вниз в облаке каменных обломков. Под ними находился двор пограничной крепости, окутанный тьмой. Он становился все ближе и ближе, приближаясь с ужасающей скоростью.

Однако никто не обращал на него внимания.

Жеребец со всей силы вцепился в плечо Санни, его острые клыки заскрежетали по камнеподобному металлу Мантии Подземного Мира. Страшная ониксовая броня была Вознесенным Воспоминанием шестого уровня, на целый ранг выше дьявольской Тени, поэтому боевой конь не должен был быть в состоянии повредить ее.

Однако, к шоку и ужасу Санни, металлические пластины застонали и прогнулись, раздавив его плоть. Он зарычал от боли и гнева, а затем выставил вперед четыре руки, разрывая когтями грудь Ужаса.

Капли крови падали вниз, как дождь.

Переплетясь, они вдвоем ударились о булыжники пустынного двора. Однако вместо того, чтобы разбиться при падении, оба просто погрузились в пелену теней, топивших его, словно древние камни превратились в озеро жидкой тьмы.

На мгновение Санни обнаружил себя парящим в густых объятиях глубоких, непостижимых теней. Обычно превращение в призрачную тень означало бы бегство в безопасное место...

Но сегодня его враг сам был подобным существом.

Огромное и ужасающее присутствие надвигалось на него из темноты, полное ярости и безграничной, леденящей душу жажды убийства. Черный конь преследовал его даже в тени.

Однако на этот раз Санни был готов.

Он никогда не сражался ни с кем и ни с чем в облике тени. Но в таком виде он дважды подвергался нападению — сначала Зеркального Зверя, а затем его коварного создателя... Мордрета из Валора, Принца Ничего. Оба смогли украсть его способности и использовать их против него.

Что это означало?

Это означало, что, хотя Санни не мог наносить урон обычным теням, как это делал Курт Теневой Клинок, он был способен уничтожать других теневых существ, так же как и они могли уничтожить его.

В состоянии тени Санни был бесформенным... но это также означало, что он мог принять любую форму и любой облик. Это было лишь вопросом его воли, разума и воображения.

Когда огромное существо, которым был кошмарный конь, бросилось на него, он двинулся навстречу, превратившись в длинный, узкий клинок из тьмы. Они столкнулись, разрывая души друг друга на части. Все существо Санни мгновенно утонуло в ужасном страдании... но он также почувствовал безмолвный крик агонии, вырвавшийся из пульсирующей тени, которая пыталась окутать его.

И демон, и Ужас были отброшены обратно в телесный мир, Санни покатился по холодным камням, а десятиногий конь заскользил по ним, высекая копытами искры в воздухе.

«Убью... я убью тебя, ублюдок... только подожди...»

Санни зарычал и поднялся на ноги, вытянув вперед одну руку, чтобы призвать Жестокий Взгляд, а в другую — чтобы призвать Осколок Луны.

Два горящих багровых глаза пронзили темноту, и он снова получил удар в грудь. Его нижние руки схватились за рога инфернального жеребца, а Мантия Подземного Мира вдруг стала тяжелой, как гора.

...Однако это ничуть не замедлило атаку коня.

Вместе они ударились о стену полуразрушенной крепости. Санни вскрикнул, чувствуя, что его позвоночник вот-вот переломится. Если бы не Костяное Плетение, он, несомненно, разлетелся бы на куски.

Вместо этого разлетелась стена крепости.

Одна из ее частей треснула, а затем рассыпалась, заставив землю содрогнуться, а в воздух поднялось огромное облако пыли, затмившее звезды. Проклятый Ужас пронес его сквозь облако, через долю секунды вынырнув с другой стороны, а затем повалил Санни на землю, пытаясь проткнуть его рогами.

Но его враг не отпускал их, и вместо этого четырехрукий демон волочился по изумрудной траве, раздирая почву. Одна из его рук мелькнула вперед, пронзив один из глаз жеребца призрачным стилетом.

Или, по крайней мере, пытаясь это сделать.

В последний момент черный конь мотнул головой в сторону и прикусил клыками лезвие Осколка Луны, а затем рывком шеи отправил Санни в полет.

«Проклятие!»

Санни крутанулся в воздухе и приземлился на ноги, отскочив на дюжину метров назад, когда подошвы его бронированных сапог разорвали землю. Мгновение спустя он схватил в воздухе древко Жестокого Взгляда и поднял мрачное копье, готовый поразить врага.

...Но черный конь каким-то образом исчез, и его уже не было видно.

Его вертикальные зрачки сузились, а затем Санни обернулся, ощутив стремительную и огромную тень, обступившую его сзади.

Клинок Жестокого Взгляда внезапно засиял чистым светом, разрывая тьму на части. Кошмарный конь был вынужден вернуться в телесную форму и мгновенно оказался под ударом. Наконечник копья глубоко вонзился ему в плечо, отчего на траву хлынуло еще больше крови.

Не обращая внимания, Ужас крутанулся и переместил свой вес, встав на передние копыта, в то время как задние были подняты в воздух, натянутые, как мощные пружины.

Санни задрожал.

«Чер...»

В следующее мгновение черный конь ударил обеими копытами назад, попав ему прямо в грудь. Нагрудник Мантии Подземного Мира скорбно зазвенел, когда на нем появилась тонкая сеть трещин.

Оглушенный и ослепленный, Санни был отброшен назад и с ужасающей скоростью полетел над землей. Он столкнулся с древним деревом и прошел насквозь, толстый ствол разлетелся на кучу щепок. Затем он ударился о землю, отскочил от нее, пролетел еще немного, потом снова рухнул вниз и прокатился десятки метров, изо рта у него хлестала кровь.

«Больно... аргх, как больно...»

Его сердце тоже болело.

Оно болело очень, очень сильно.

Глотая воздух и не в силах набрать его в четыре легких, Санни шатко поднялся на ноги и упрямо поднял Жестокий Взгляд.

И тут из темноты выскочил черный конь и снова врезался в него.

...На этот раз они оба соскользнули с края острова.

Глава 644: Мой враг

Санни и стигийский конь продолжали свою битву во тьме Низшего Неба, а затем опустились на колышущуюся поверхность небесной цепи. Превратившись в стремительные тени, они снова и снова сталкивались, скользя по ее длине с ужасающей скоростью, разрывая души друг друга в клочья.

Преодолев многие километры за десяток ударов сердца, они вышли из тени и устремились вверх, а затем рухнули на поверхность следующего острова, круша и уничтожая все, что появлялось на их пути.

Жеребец таранил Санни снова и снова, унося его все дальше и дальше в ночь, не давая Святой и Змею Души ни единого шанса догнать их. Черный конь использовал свои разрушительные копыта, свои адамантовые рога, свои острые клыки... все, что у него было, чтобы причинить как можно больше боли и вреда злобному, упорному, ненавистному врагу.

В ответ он пустил в ход свое оружие, когти, клыки и рога, забыв обо всем, кроме безумного желания уничтожить своего противника.

Они прокатились по незнакомому острову как волна разрушения и взлетели высоко в небо — Санни с помощью Темного Крыла и Небесного Бремени, Ужас — только силой задних копыт и ужасающей дальностью своего стремительного прыжка.

Его клыки зацепили хрупкую ткань прозрачного плаща, разорвав ее, а затем они оба снова упали вниз, приземлившись на очередную цепь и мгновенно погрузившись в тень.

Так они и сражались без остановки, охваченные безумным желанием уничтожить друг друга. Когда они сражались в своих телесных формах, Санни всегда проигрывал, получая больше ран и будучи отброшенным, как потрепанная тряпичная кукла.

Однако, когда они становились тенями, преимущество было на его стороне. Несмотря на то, что черный конь опережал его на целых три класса, они были одного ранга. И если жеребец был более древней и могущественной Тенью...

Санни был божественной.

Каждый его удар, пронизанный божественным пламенем, наносил больше урона, и этот урон был намного страшнее. Его теневая форма, хоть и была намного меньше, но была намного более бездонной и устойчивой. Его душу было гораздо труднее уничтожить, поскольку она была скреплена узами Истинного Имени.

Они сражались, сражались и сражались, летели сквозь ночь, их тела были искалечены и окровавлены, а души — разорваны и растерзаны.

И все же ни один из них не хотел сдаваться. Ни один из них не хотел оставить врага в живых.

Санни никогда не сталкивался с такой яростной, стремительной и разрушительной битвой. Все происходило слишком быстро и причиняло слишком сильную боль, чтобы он мог правильно воспринять и осмыслить происходящее. В какой-то момент он перестал пытаться, полностью отдавшись своей интуиции и боевому инстинкту.

В конце концов, существовала только одна истина и один нерушимый закон.

Он должен был убить врага и не дать врагу убить себя.

Все остальное было просто шумом.

...Наконец, измученные и покрытые ранами, они добрались до пустынного острова, где не было ничего живого. Перекатившись по земле, Санни использовал две тени, чтобы укрепить свое искалеченное тело, а третью — в качестве второй пары глаз.

Пребывая в боевом трансе ясности, он был способен воспринимать весь мир как единую взаимосвязанную картину, каждая часть которой существовала в той же сложной схеме, что и все остальные. Его разум был выкован в единую острую грань, все его мысли были посвящены битве, четкой, целенаправленной и быстрой.

Он увидел, как из темноты к нему приближается силуэт адского черного коня, изо рта жеребца струилась кровавая пена, в страшных багровых глазах горела непоколебимая воля.

К этому времени они знали друг друга лучше, чем самих себя. В конце концов, они провели бесчисленные ночные кошмары, охотясь и убивая друг друга, только чтобы продолжить битву в реальности, когда кошмары уже не могли поспевать за ними.

Они были равны... Черный конь был намного сильнее и пережил века кровавых битв, но Санни был изворотлив, хитер и полон коварства, которое компенсировало недостаток силы.

Ни один из них не мог одолеть другого, и в данный момент оба, вероятно, собирались умереть, пытаясь это сделать.

Жеребца, похоже, такой исход устраивал. А Санни... Санни тоже.

...Хотя он предпочел бы остаться в живых.

«Будь ты проклят...»

С его губ сорвался слабый рык, а затем Санни внезапно отозвал оружие и даже доспехи, неподвижно стоя под звездным небом, его наготу прикрывала лишь грубая набедренная повязка.

Подняв одну руку, он помассировал ноющую грудь, затем обнажил клыки в мрачной ухмылке и прорычал.

«Тогда давай покончим с этим.»

Черный конь несколько мгновений смотрел на ненавистного врага, а затем опустил голову, и звездный свет блеснул на острых кончиках его рогов.

И тут монстр ринулся вперед, разбивая землю ударами своих адамантовых копыт.

Санни тоже бросился вперед.

У него оставалась только одна авантюра. Один отчаянный, коварный трюк...

Поскольку они с жеребцом так хорошо знали друг друга, он собирался попытаться превратиться в тень Ужаса.

Использовать Танец Теней против другой тени было странной концепцией, ведь тени по своей природе бесформенны. Как он мог проникнуть в самую суть того, что постоянно меняется?

Что ж... он должен был либо сделать это, так или иначе, либо умереть.

Вот почему Санни отказался от доспехов и оружия. Черный жеребец не пользовался ни оружием, ни доспехами... только копытами, клыками, рогами, несгибаемой волей и неистовым желанием убивать.

Вот что пришлось использовать и Санни.

Он вспомнил все, что мог, о бесконечном потоке кошмаров... каждую мучительную смерть, каждую неописуемую пытку, каждую мучительную потерю он помнил до сих пор... и каким был его враг в этих мерзких снах.

Он помнил такой же пустынный остров много веков назад, где Лорд Теней в последний раз прощался со своим верным жеребцом, и их головокружительную поездку по ночному небу незадолго до этого.

Он помнил каждую рану, нанесенную ему жеребцом, и каждую рану, нанесенную им в ответ.

...И тогда он попытался использовать Танец Теней, как он использовал его на бесчисленном множестве людей и существ прежде — только на этот раз, заглядывая еще глубже, желая понять еще больше.

На мгновение показалось, что сам Санни стал стигийским конем.

Он чувствовал его... ярость, ненависть, темную решимость... но также, глубоко под ними, безграничное одиночество, печаль и тоску.

Ах... какая ужасная участь выпала тени — бродить по миру без своего хозяина...

Он видел себя бредущим по руинам Королевства Надежды, скорбящим и потерянным, а затем возвращающимся в пустую крепость, которая когда-то была его домом... домом его хозяина... только для того, чтобы увидеть, как ее захватывают и оскверняют чужаки-мародеры.

Он почувствовал глубокую, сводящую с ума ярость и поддался этому безумию, позволив ему поглотить себя.

И тут Санни увидел себя, несущегося на окровавленного четырехрукого демона.

Он ясно видел, что собирается сделать черный конь, чтобы убить его, за долю секунды до того, как это произойдет.

Поэтому он уклонился от атаки еще до ее начала, поднял руки вверх, сжал в кулаки и обрушил их со всей разрушительной, нечеловеческой силой, на которую был способен.

Жеребец промахнулся, и вместо этого на него сверху обрушился страшный удар, попавший ему в позвоночник и раздробивший его на части.

Черный жеребец рухнул на землю, внезапно парализованный, и остался лежать там, его бок неуверенно поднимался и опускался, хриплое дыхание всё замедлялось и замедлялось...

Санни тоже упал.

«А... черт...»

Казалось, что он тоже умирает.

Боль в груди стала невыносимой, как будто сердце достигло предела.

Повернув голову, он уставился на умирающую лошадь, чьи страшные багровые глаза медленно становились все тусклее и холоднее.

Через некоторое время пылающее в них безумие погасло, и в них появилась тень новой эмоции.

Смятения, боли... и внезапного узнавание.

Черный конь вдохнул в последний раз, затем испустил тихий вой.

И умер.

Санни закрыл глаза.

Он очень, очень устал.

«...Я победил.»

Что ж... тогда, возможно, пришло время умереть и ему.

В темноте голос Заклинания прошептал ему на ухо, голос был мягким и торжественным:

[Вы убили Пробудившуюся Тень, Кошмар.]

[Ваша тень становится сильнее.]

Почувствовав, как огромное количество Фрагментов Теней вливается в его ядра, укрепляя их, он устало задумался:

«Странно... не похоже, что их всего шесть...»

...Но Заклинание не закончило говорить.

Оно помолчало мгновение, а затем сказало:

[...Вы получили Тень.]

[Ваш уровень владения Наследием Аспекта вырос.]

[Вы получили право требовать Реликвию Наследия.]

Санни слабо попыталась улыбнуться.

«Такие прекрасные новости... это было бы замечательно, если бы я не умирал.»

И тут в его уши ворвался странный звук. Он звучал как... как... шелест парусов...

Глава 645: Перед лицом нового дня

...Тепло, солнечный свет, запах свежих простыней, дерева и зеленых листьев. Санни медленно открыл глаза и почувствовал, как кровать под ним мягко качнулась. Нет... качнулся сам мир.

Пришло время встретить новый день.

Внезапно охваченный ужасом, он с рычанием сел, его глаза дико искали признаки опасности, катастрофы и смерти. Его четыре руки поднялись, острые когти готовы были разорвать плоть на части.

«Нет, нет, нет... это был сон, я снова в кошмаре! Я никогда не сбегу!»

Паника захлестнула его разум, но постепенно отступила.

Несколько мгновений Санни оставался неподвижным, затем опустил взгляд и уставился на свои четыре руки. Четыре... это было тело теневого демона. Он не спал. Он был самим собой... ну, Кошмарной версией себя... ах, все было так запутанно...

Он вспомнил заброшенную крепость, бесконечные муки, которые ему снились, страшную битву с черным конем и свою победу. Ужасная боль от того, что его последнее сердце сдало.

...Ту-тум-ту-тудум. Ту-тум-ту-тудум. Ту-тум-ту-тудум.

Услышав странный звук, Санни посмотрел на свою грудь.

Три его тени распростерлись на земле, а грубая кожа демона потеряла свой обсидиановый цвет и стала прежней, такой же бледной и серой, как и тогда, когда он только вошел в Кошмар. От ключицы до живота вертикально шел тонкий, едва заметный шрам.

А под ним... ту-тум-ту-тудум.... два могучих сердца бились ровно, гоняя реки крови по поджарому, большому телу четырехрукого демона.

Он несколько раз моргнул.

«Я... жив?»

Он не только был жив, но и, похоже, обладал двумя совершенно здоровыми сердцами.

Вспомнив кое-что, Санни перевел взгляд на свои руки и заметил, что два его отсутствующих пальца теперь на месте, хотя и немного другого цвета и, казалось, вырезанные из ясеневого полированного дерева. Он неуверенно сжал руки в кулаки и увидел, что деревянные пальцы сгибаются, как будто они ничем не отличались от остальных восемнадцати.

Он даже почувствовал, как кожа на его ладонях прижимается к их кончикам. Два его новых когтя были выкованы из блестящей стали.

Наконец, Санни поднял глаза и осмотрелся, пытаясь понять, где он находится.

Комната, которую он увидел, была не очень просторной, но и не маленькой. Стены и потолок были сделаны из дерева, как и пол, скрытый под роскошным плюшевым ковром. Кровать, на которой он лежал, была прочной и большой, матрас был настолько мягким, что казался облаком, а покрывало его чистое белое белье.

В комнате было несколько предметов роскошной мебели: куча ярких подушек для сидения на полу, поднос с сочными фруктами на замысловатом деревянном столе и большое окно на одной из стен, из которого открывался захватывающий вид на бескрайнее голубое небо.

Несмотря на пышное убранство, комната... казалась какой-то знакомой.

Санни нахмурился.

«Подожди-ка...»

Разве на древнем летающем корабле, который отремонтировали Хранители Огня, не было точно такой же комнаты, но гораздо более ветхой и пустой?

Внезапно в его голове что-то щелкнуло, и вертикальные зрачки сузились.

«Ноктис! Этот лживый мошенник!»

Санни снова был на борту великолепного небесного корабля, вокруг мачты которого росло прекрасное дерево... только это судно еще не было разбито и разрушено, а затем восстановлено и отреставрировано когортой Касси.

Оно все еще принадлежало своему первоначальному капитану — великому и могущественному колдуну Востока — Ноктису.

Он, должно быть, подобрал Санни после битвы с черным конем и сдержал свое обещание, сделав новое сердце для тела теневого демона и даже заменив пальцы, которые Санни потерял, пытаясь научиться плести.

Это было очень мило с его стороны.

...Но это не означало, что Санни не будет испытывать удовольствие, разрывая ублюдка на части!

«Этот лживый мешок дерьма! Проведи ночь в крепости, Санлес... что плохого может случиться, Санлес! Я прибью его!»

Санни зарычал от ненависти и сжал кулаки, едва не разрезая когтями собственную кожу. Он был полон негодования, ярости и мстительного гнева...

Однако, подумав об этом несколько мгновений, он вынужден был спрятать клыки и сделать кислое лицо. Да... мысль о том, чтобы заставить коварного колдуна испытывать боль, была очень приятной. Но каким бы слабым и приветливым ни казался Ноктис, он был бессмертным Трансцендентом, Лордом Цепей Королевства Надежды. Тот, чьего присутствия было достаточно, чтобы отпугнуть страшного Испорченного Монстра.

В жизни есть куда более продуктивные вещи, чем вынашивание мыслей о мести такому человеку.

К тому же, у Санни было столько всего, о чем нужно было подумать. Кошмары, битва с Теневым конем, награда, которую он получил после победы, его дальнейшие планы и действия...

К сожалению, у него не было возможности обдумать все эти важные и жизненно необходимые вещи.

Словно вызванный мыслью Санни о его имени, проклятый колдун внезапно открыл дверь и вошел в комнату, насвистывая себе под нос веселую мелодию.

Ноктис был таким, каким его помнил Санни: беззаботным, приятным на вид и одетым в экстравагантные разноцветные шелковые одеяния. Его иссиня-черные волосы были безупречны и блестящи, а красивые серые глаза сияли веселым огоньком.

Ноктис увидел четырехрукого демона и ярко улыбнулся.

— Ах, Санлес! Наконец-то ты проснулся!

Санни уставился на него, уголки его глаз подергивались.

«...Ублюдок. У тебя хватает наглости улыбаться мне после того, как ты отправил меня в этот ад?!»