Тени «желтого доминиона»

ПО ЗАКОНУ И СОВЕСТИ

В свое время в Ташкенте проходила Всесоюзная конференция, посвященная морально-нравственным и правовым проблемам в художественной литературе. Должен отметить, что на конференции писатели объективно и строго взглянули на работу своего «цеха». Им пришлось услышать немало упреков в адрес отдельных произведений и от их, так сказать, героев — тех, кто стоит на страже общественного порядка и государственной безопасности. И в неточности были упреки, и в верхоглядстве, и даже в неуемной «жажде крови». Но главным упреком, мне кажется, был упрек в схематизме характера героя приключенческого произведения — будь он чекист или работник милиции, в отсутствии жизненной правды, легкой подмене живого человека ходячим манекеном, этаким штампованным персонажем со стереотипными достоинствами и недостатками. Они красивы, эти персонажи, работоспособны, благородны и умны. Они отлично стреляют, владеют приемами самбо и каратэ, мастерски водят машины и лихо ездят верхом, читают книги и пекутся о своих женах и детях. А уж о их профессиональных навыках и говорить нечего. Но закроешь такую книгу, отложишь ее в сторону — и не вспомнишь уже, о чем она. А уж о ком — тем более.

В Стокгольме — на третьем Всемирном конгрессе писателей-приключенцев — я разговорился с неким видным теоретиком детективного жанра, приехавшим в Швецию из Великобритании, из своего рода альма-матер авантюрного романа. Снисходительно улыбаясь, он сказал мне:

— У вас в стране неплохие детективы появились. Но уж больно вы к ним относитесь… — он поискал слово — …по-писательски.

— Это как? — не понял я.

— Детектив — пружина, сжатая до предела. Только сюжет, только интрига и — темп, темп, темп! А вы относитесь к нему, словно он — большая литература. — Здесь он буквально произнес по-английски общепринятый нашей критикой термин, будто хорошо был знаком с ним. — Детектив — жанр особый, не подчиняющийся никаким общелитературным законам. К чему, например, сыщику сложный характер? Какая разница читателю, что переживает сыщик, когда идет по следу? Главное — он попал на след. У вас же ваши полисмены или агенты разведки страдают кучей комплексов, а в результате одно и то же: они делают свое дело. Зачем столько ненужных подробностей?..

Легко может показаться, будто эти слова схожи с теми, что слышали мы в Ташкенте. На первый взгляд схожи, но лишь на первый. Да, нас упрекали за манекенность героев, за искусственность ситуаций, мертворожденность эпизодов, призванных — как это ни парадоксально! — одухотворить героя, сделать его более человечным, что ли. Но насильственное, искусственное никогда не одухотворяло — оно лишь принижало литературу. А в том, что детектив — жанр большой литературы (воспользуюсь «международным», как оказалось, термином), я убежден, и меня не переубедить никаким теоретикам — ни зарубежным, ни отечественным.

Разве советская приключенческая литература не может гордиться такими отлично запомнившимися персонажами, как Исаев — Штирлиц Юлиана Семенова, капитан Жеглов братьев Вайнеров, многими героями из произведений Василия Ардаматского, Анатолия Безуглова, Юрия Кларова, Эдуарда Хруцкого, Николая Леонова, Леонида Словина?! Нет надобности множить список: одаренные писатели всегда относились и относятся к своим героям «слишком по-писательски», как «обвинил» мой британский коллега. Честно говоря, приятное обвинение…

И если еще совсем недавно писательскими центрами советской приключенческой литературы были Москва и Ленинград, то сегодня ее «география» расширилась необычайно. Я уж не говорю о России. Свои писатели-«приключенцы» — причем талантливые, самобытные! — появились чуть ли не в каждой республике. Среди них мне хочется назвать того, чью книгу читатель сейчас держит в руках, — туркменского писателя Рахима Эсенова.

Не боясь громкой фразы, скажу, что Рахим Эсенов — явление особенное, характерное именно для советской многонациональной литературы. Пишет он на русском языке, на языке Пушкина и Толстого, Достоевского и Гоголя, Горького и Шолохова. На языке, подарившем миру действительно Большую Литературу, у которой учатся многие литераторы. Это туркмен Рахим Эсенов, киргиз Чингиз Айтматов, казах Олжас Сулейменов, таджик Масуд Муллоджанов… Писатели разных жанров, разных направлений, если хотите — разных дарований. Но всех их объединил русский язык, не снивелировав ни на йоту в их творчестве особенностей их национальных литератур.

Рахим Эсенов давно уже верен приключенческому жанру, хотя много сил и умения отдает также публицистике. (Напомню, что долгие годы он был собственным корреспондентом «Правды» по Туркмении, а работа эта требует от писателя «многостаночности»: он должен писать и репортажи, и корреспонденции «с колес», непосредственно с места события, и фельетоны, и очерки.) По образованию Р. Эсенов филолог: в 1950 году, демобилизовавшись после шестилетней службы в рядах Советской Армии, поступил в Туркменский государственный университет имени Горького. Р. Эсенов был первым туркменом, окончившим факультет русской филологии. Родился он в 1927 году в семье служащего, школу окончил в Ашхабаде. Работал на радио, руководил Союзом писателей республики, был министром культуры Туркменской ССР, ныне — председатель президиума Туркменского общества дружбы и культурной связи с зарубежными странами, лауреат премии Ленинского комсомола Туркменистана, автор ряда известных произведений, издававшихся на языках многих народов СССР, а также за рубежом. Добавлю, что детство Рахима Эсенова прошло в Джебеле и Ташаузе, то есть в местах, охваченных тогда басмаческим движением. Видно, не случайно поэтому он обратился в своем творчестве и к теме басмачества.

В 1976 году вышел роман Р. Эсенова «Предрассветные призраки пустыни», посвященный поистине «приключенческой» теме — борьбе с басмачеством в Туркменистане в 20—30-х годах. Писатели разных национальностей неоднократно обращались к этой теме. Но порой выходили романы и повести, создавались фильмы, в которых бешено неслись на горячих ахалтекинских скакунах мрачные басмачи в косматых бараньих шапках-тельпеках, метко стрелявшие на полном скаку, а «красные батыры» терпеливо выслеживали бандитов, шли за ними по пустыне, еле живые от жажды, и в конце концов побеждали…

Тут мой собеседник из Англии вполне мог бы быть доволен: условия игры в таких произведениях соблюдены полностью. Герои просто-напросто «идут по следу», выполняя функции чисто «производственные». Они не нуждаются в «лица необщем выраженье». И уж конечно, в памяти они не остались, канули в Лету.

Рахим Эсенов — не только писатель, но и историк, еще его диссертационная работа называлась «Большевистское подполье и партизанское движение в Закаспии в 1918—1920 гг.». Эта двуединость профессии и определила подход автора к теме, которая интересна ему не только с ю ж е т н о, но и близка и с т о р и ч е с к и. Он возвращает нас к нелегкой работе чекистов Туркмении в годы, когда басмаческие банды легко переходили через границу, грабили, убивали и жгли, когда неясно было — кто враг, а кто просто обманутый человек. Возвращая нас к тем годам, писатель, любящий и умеющий строить динамичный и острый сюжет, тем не менее остается историком, который не позволяет себе ошибиться: ведь он пишет Время.

Время, непростое и огненное время живет в произведениях Р. Эсенова полноправным героем. Живет вместе с чекистом, коммунистом Аширом Тагановым, человеком цельным и честным, обладающим ярким и полнокровным характером (это тоже результат отношения к делу «слишком по-писательски»). Вместе с классовым врагом Таганова — басмачом Нуры Курреевым, бывшим его другом, участником мальчишеских игр, но которых развела революция, как развела она многих, заставив каждого сделать выбор: с кем он?

Тревожное время «гудит телеграфной струной» и в повести Р. Эсенова «Крушение «великого Турана», где не вымышленный, реальный образ туркменского чекиста Ага Бердыева, ставший прообразом Ашира Таганова, на мой взгляд, — один из ярких в литературе о военных разведчиках, людях каждодневного риска и необычайной отваги.

Выносимая на суд читателей новая работа известного туркменского писателя — «Тени «желтого доминиона» — является как бы продолжением «Предрассветных призраков пустыни», ибо многие герои перешли в новый роман, продолжают в нем жить и действовать.

Каков же этот роман — «Тени «желтого доминиона»? Приключенческий или исторический? Военный или политический? И вопросы эти отнюдь не праздные, а вполне закономерные.

Рахим Эсенов написал роман политический, исторический, военный, приключенческий и вместе с тем глубоко национальный. «Писать роман, — говорил Л. Н. Толстой, — это значит писать жизнь». И достоинства нового романа Р. Эсенова — в его документальности и историзме, его современности, в глубоко патриотической и одновременно интернационалистской позиции автора.

На страницах нового романа фигурирует имя печально известного британского разведчика Лоуренса, стоявшего вместе со своими шефами из военного ведомства у истоков подрывной деятельности Запада против молодых Среднеазиатских советских республик и дружественного нам Афганистана. Это им принадлежала идея захвата Ближнего Востока и создания на арабских землях — под эгидой Британской империи — «цветного доминиона».

Ныне над Афганистаном все ярче разгорается заря Апрельской революции. Однако еще бродят по этой земле «предрассветные призраки», не оставившие своих коварных замыслов. На Востоке говорят: «Прежде чем строить дом — найди соседа». Надежный и верный сосед Афганистана — Советский Союз. И сегодня актуальным видится роман писателя и историка Рахима Эсенова «Тени «желтого доминиона», вновь говорящего: уроки прошлого забывать нельзя!

Сергей Абрамов