Тени прошлого

Глава 10

Следующие два дня прошли у Тейлор гладко, хотя спала она плохо. Как ни парадоксально, но чем больше она уставала, тем лучше работала, хотя и понимала, что не сможет долго выдержать такие темпы, если будет мало спать.

К четвергу Тейлор уже начала ощущать усталость и почувствовала, что выглядит не самым лучшим образом. Ей хотелось одного: пойти домой и лечь в постель. Перспектива ужина с Энтони Франко отнюдь не поднимала ей настроения, хотя все-таки было любопытно: зачем это он захотел с ней встретиться?

Она умышленно подобрала для этого вечера наряды, не слишком бросающиеся в глаза: отличного покроя платье-пальто от Тагари, элегантное и скромное, с длинной ниткой жемчуга. Светлый серо-голубой цвет костюма удачно оттенял ее золотистые глаза, а нежный цвет ее кожи выгодно подчеркивался переливающимся на свету жемчугом.

«Как раз то, что надо для ужина с этим кинодеятелем», — думалось ей. Интересно, куда он поведет ее ужинать? Она хорошо помнила этого высокого брюнета. При первой встрече он показался ей весьма привлекательным, хотя и слишком самоуверенным, даже, пожалуй, самовлюбленным. Ну да привлекательность и самоуверенность еще не основание для того, чтобы допоздна находиться в его компании.

Однако когда Энтони Франко появился в ее офисе, Тейлор оказалась совершенно не готовой к встрече. Она совсем забыла, какой властью обладают обаятельная улыбка и грациозные движения человека, переступившего порог ее кабинета. Но больше всего ее ошеломили его глаза — влажные, темные, искрящиеся. Взгляд их был и нежным, и твердым одновременно. Тейлор показалось, что он проникает в самые сокровенные уголки ее сознания. Она почувствовала вдруг себя открытой книгой. Однако через секунду это ощущение прошло и ее «я» снова спряталось в спасительную защитную оболочку деловой женщины. Тейлор улыбнулась своей любезной, хорошо отработанной улыбкой.

— Рада вас видеть снова, мистер Франко.

— Зовите меня просто Тони. Я тоже рад увидеться с вами.

Энтони Франко также не был готов к тому впечатлению, которое произвела на него Тейлор Синклер. С такого близкого расстояния и во плоти она оказалась еще более потрясающей, чем на телеэкране. И вдруг он вспомнил, чем эта женщина поразила его тогда, на вечеринке.

«Боже мой! — думал он, наблюдая, как она приближается к нему. — Она похожа на Снежную королеву — вся в светлом…» Его взгляд профессионала вбирал каждую деталь изумительной женской фигуры. «Какой материал пропадает, — подумал он. — Она невероятно эффектно смотрелась бы на киноэкране». Энтони почти физически ощутил, как напряглись мускулы ее ножек, когда она остановилась перед ним.

Он мысленно возблагодарил небо и моду за то, что в этом сезоне юбки стали чуть короче. Форма ее ног была настолько безупречной, что он подумал, уж не была ли она когда-нибудь танцовщицей. Но танцовщицы обычно имеют небольшой рост, тогда как Тейлор Синклер была высока и стройна и двигалась с непостижимой грацией. На ее аристократическом лице сияла любезная улыбка, но не та потрясающая улыбка, которую он запомнил еще со времен вечеринки, а улыбка сдержанной деловой женщины. «Даже слишком сдержанной, — подумал он. — Интересно, сбрасывает ли она когда-нибудь эту маску?» Если бы она сбросила ее и обнажила ту беззащитность, которую он в ней учуял, когда увидел впервые, она, несомненно, стала бы еще прекраснее. Энтони вдруг поймал себя на странной мысли: «Интересно, как она выглядит в момент оргазма?»

Но какова! Холодная, прекрасная, умная. И, наверное, волевая…

«Осторожнее, приятель, — сказал он себе, стараясь поскорее взять себя в руки. — Не расслабляйся!»

— Одевайтесь. Сегодня мы с вами пустимся в загул. Последние три дня я провел на совещаниях и теперь готов поразвлечься.

Улыбнувшись, Тейлор сняла свое пальто со спинки кресла, и Энтони стремительно увлек ее на улицу. «В энергии этому человеку не откажешь!» — подумала она. Энтони заставил ее почувствовать себя неопытной и чуточку беззащитной. Ей никак не удавалось привести в действие свой обычный самоконтроль, но почему-то сейчас это не имело значения. Интересно, почему? «Наверное, во всем виновата моя усталость, — пыталась успокоить она себя, усаживаясь вместе с ним в такси. — Ему даже удается поймать такси в Нью-Йорке! Потрясающе!»

— Послушайте, я хотел было пригласить вас поужинать в «Маленькую Италию», но потом решил: а не попробовать ли нам попасть в другое место? Думаю, там вам больше понравится, — сказал Энтони и с одобрением взглянул на ее гладко причесанные белокурые волосы, — говорят, там отлично кормят, но, может быть…

Тейлор улыбнулась. Похоже, невозмутимый мистер Франко немного растерялся.

— Полагаюсь на ваш выбор. Мне подойдет любое место. Ведь я здесь живу. А вы бываете в Нью-Йорке только наездами.

— Я зарезервировал столик в «Примавере», потому что слышал об этом ресторане только хорошие отзывы. К тому же там итальянская кухня…

— Что до меня, то я предпочла бы «Маленькую Италию», — сказала Тейлор, сама не зная почему.

— Неожиданно ей захотелось оказаться с этим мужчиной за пределами своей обычной среды обитания, в свободной и не слишком роскошной обстановке.

— Прекрасно, — согласился Энтони, и лицо его неожиданно озарилось улыбкой.

Он дал таксисту новые указания, и тот, пробормотав что-то нечленораздельное, круто повернул за угол и устремился к югу вдоль Лексингтон-авеню.

Энтони выглядел смущенным. На какую-то долю секунды Тейлор показалось, что он играет. Ведь то, что он режиссер, еще не означает, что он не умеет играть. Не так уж и мало актеров с течением времени стали режиссерами. Ведь именно способность к перевоплощению отличает талантливого режиссера от посредственности. Критики в один голос утверждали, что Энтони Франко — режиссер великолепный. По крайней мере он умеет добиваться превосходной игры от своих «звезд». Скорее всего люди поддаются его обаянию. Тейлор решила, что ей следует быть настороже.

Ей показалось, что за изысканностью манер скрывается сорванец-мальчишка из Бруклина. Интересно, почему ей пришла в голову такая странная мысль? Почему из Бруклина?

— Откуда вы родом, мистер Франко? — спросила она, поддавшись порыву.

— Из Бруклина, — ответил удивленный Энтони. — А почему вы спрашиваете?

Тейлор рассмеялась, почувствовав себя вдруг немного уютнее.

— Сама не знаю. Мне неожиданно пришло в голову, что вы, наверное, выросли в Бруклине…

Его лицо вновь приобрело смущенное выражение.

— Неужели я говорю с акцентом?

— Нет-нет! Мне просто показалось, что есть в вас что-то этакое… закалка, что ли?

Он нащупал ее руку и осторожно пожал.

— Вот ведь как. Вы видели меня всего один раз, а уже знаете обо мне все.

— Но я о вас совсем ничего не знаю, мистер Франко. Кроме разве того, что вы делаете очень удачные фильмы для кинокомпании «Монарх пикчерз», а я занимаюсь их рекламой.

— Ну вот, теперь вы хотите сделать из меня какую-то загадочную личность. Так вот, нет во мне ничего загадочного, и называйте меня, пожалуйста, Энтони. Вырос я в Бруклине, неподалеку от Кокни-Айленда. У моих родителей была небольшая химчистка. Кроме того, они занимались иногда мелким ремонтом одежды… разорванные пиджаки, дырки от пуль, знаете ли. Обычное дело.

— Дырки от пуль?

— Что, звучит слишком обыденно?

— Звучит так, словно взято из киносценария.

— По правде говоря, кино не так уж сильно отличается от действительности. Лучшие часы своей жизни я провел в кинотеатрах.

— И поэтому стали режиссером?

— Тут вы попали в самую точку, — кивнул он. Такси замедлило ход и остановилось перед зданием на Элизабет-стрит. — Если уж приходится зарабатывать на жизнь, то почему бы не заниматься при этом тем, что любишь?

— Вам повезло.

— Да, пожалуй. Особенно везучим я чувствую себя сейчас — ведь мне предстоит чудесный ужин в обществе прекрасной дамы.

— Такой, как обычно готовила мама? — спросила Тейлор, выходя из такси.

— Боже, надеюсь, что нет! — рассмеялся Тони. — Она была чудесной матерью, но вопреки традиции готовила хуже некуда.

Они вошли в большой, ярко освещенный зал, стены которого были обшиты мореным дубом и украшены лепниной. На них висело множество аляповатых картин с изображением итальянских пейзажей и развалин Рима. Одна из стен была выложена неоштукатуренным кирпичом.

Энтони назвал свое имя, и их немедленно провели к столику, стоявшему в углу возле окна. Официант взял у Тейлор пальто и, возвратившись через минуту, отдал номерок Энтони, который, не сказав ни слова, положил его в свой карман. Тейлор нахмурилась.

А что, если она захочет уйти пораньше? Уйти без пальто она не сможет, значит, ей придется ждать, пока Энтони позволит ей это сделать. И вдруг она замерла. Что это ей пришло в голову? Они что, любовники? Тейлор почувствовала, что краснеет. С детства ей было присуще это свойство — краснеть от смущения. Как назло, взгляд Энтони именно в этот момент был прикован к ее лицу.

— О чем вы сейчас думали?

Ошеломленная прямотой его вопроса, она даже приоткрыла рот. Потом, словно наблюдая за собой со стороны, услышала, что говорит ему правду.

— Я подумала, какая наглость, что официант отдал вам номерок на мое пальто.

Энтони рассмеялся.

— Официант итальянец.

— Понятно. — Тейлор слегка скривила губы и посмотрела в сторону. Удивительно, как хорошо она чувствовала себя с этим человеком!

— Послушайте, вам никогда не приходила в голову мысль о том, чтобы сняться в кино? — спросил вдруг Энтони.

— Никогда! — рассмеялась она. — Это небезопасное занятие.

— Для вас так важна безопасность?

— Наверное, да.

— Ну что ж, бывает… Но не у всех. Когда мы сегодня встретились у вас в офисе, я отчаянно пожалел, что у меня нет с собой кинокамеры. Вы бы очень хорошо смотрелись на экране — я это чувствую… То, как вы двигаетесь, и эти ваши изумительные янтарные глаза… Может быть, вы когда-нибудь надумаете…

Тейлор посмотрела на него и, к своему величайшему удивлению, поняла, что он говорит серьезно. Что за безумная идея! Она чувствовала себя неудобно перед камерой, даже когда давала интервью Беверли Майлз. А каких результатов добилась? Оказалась на грани катастрофы.

— Не говорите глупостей, — поспешила она сменить тему разговора. — Лучше расскажите мне о фильме, который только что закончили снимать. Я слышала, что все прошло на редкость гладко?

— Да. Съемки прошли без проблем. Чудесная погода, потрясающие актеры, отличный сценарий.

— Это означает, что фильму гарантирован успех?

— Совсем не обязательно, — рассмеялся Энтони. — Мне приходилось бывать на съемочных площадках, где все шло из рук вон плохо. А именно эти фильмы впоследствии стали сенсацией. А бывает, что все идет как по маслу, а фильм получается никудышный.

— Но вы ведь не делаете никудышных фильмов?

— Пока еще не делал. Все, к чему я прикасаюсь, превращается в золото. Это мне больше всего нравится в самом себе. — Он снова рассмеялся, и Тейлор почувствовала, что растворяется в теплом свете его карих глаз. — С этим фильмом дело обстоит несколько по-другому. Я вложил в него все, что имею, так уж лучше ему стать сенсацией! — Он отвел глаза. — Послушайте, хватит говорить обо мне. Давайте сделаем заказ. Что вы будете пить?

«Интересно, почему он так поспешно сменил тему разговора? — подумала Тейлор. — Похоже, его беспокойство связано с фильмом…» Но она не стала задавать никаких вопросов, а лишь улыбнулась и сказала:

— Я бы выпила дайкири.

— Расскажите мне о Гаррисоне Стоуне, — попросил Энтони. — Как он добился такого успеха в сфере массовой информации?

— Его семья владела несколькими газетами, — ответила Тейлор, — но именно Гаррисон превратил семейный бизнес в информационную империю.

— Я ничего не слышал о Гаррисоне Стоуне, пока он не начал эту обвинительную кампанию. Где выпускаются его газеты? Где-нибудь в глубинке?

— И да, и нет. Его семья жила в Саванне, штат Джорджия.

— Вы, кажется, тоже южанка? — спросил Энтони. — В вашем голосе чувствуется этакий приятный для слуха южный акцент.

Тейлор почувствовала, что краснеет. Ужасно глупо!

— Да. Моя семья тоже из Саванны.

— Ага! — торжествующе воскликнул он. — Значит, вы были знакомы с Гаррисоном Стоуном? И по этой причине он взял вас на эту должность?

— Ничего подобного, — покачала головой Тейлор. — Разве мало людей родом из Саванны? Мы с ним даже не встречались раньше. По правде говоря, он и не знает, что я из Саванны. Просто не было необходимости говорить ему об этом, тем более что уехала я оттуда очень давно. Я выросла в Атланте, штат Техас.

Тейлор удивилась самой себе. Почему она рассказывает ему так много? Она еще никогда никому не говорила, откуда она родом. Почему ей так хорошо и спокойно с этим человеком? Поддавшись порыву, она вдруг рассказала ему о Техасском университете и о том, как хотела учиться в аспирантуре, чтобы специализироваться в области администрации бизнеса. Энтони раскрывал ее, словно лепестки цветочного бутона.

За последние два с половиной часа они ни слова не сказали о деле. Быть может, среди киношников так принято — не говорить о деле за столом? Тейлор не покидало ощущение, что с фильмом у Энтони не все идет гладко. Однако сам он ничего не говорил, а она не знала, с чего начать разговор.

Доедая канноли, она решила, что пора наконец выяснить цель их встречи. Лучше всего, пожалуй, задать ему вопрос без обиняков.

— Зачем вы хотели встретиться со мной?

Энтони задумчиво посмотрел на нее.

— Я хотел встретиться с вами давно, еще с той самой вечеринки прошлой весной. Вы были там самой красивой женщиной, но нам так и не удалось тогда пообщаться. Вы слишком рано уехали.

— С тех пор прошло целых полгода, — рассмеялась Тейлор. Смеяться ей было легко, она совершенно не чувствовала той натянутости, которая сопутствует обычно любой деловой встрече. Всякий раз, когда она и Энтони встречались взглядами, где-то в глубине ее души вспыхивал неведомый ей доселе жар. — Вы, однако, не спешили, а?

— К сожалению, — вздохнул он, и глаза его заблестели, — но это вынужденная отсрочка. Дело в том, что, пока я не увидел вас на экране в прошлом месяце, я даже не знал, кто вы такая. Мне ведь никогда не приходилось работать с «Уилсон Тодд». Поначалу я думал, что вы актриса. А как только узнал, откуда вы, тут же решил, что больше нельзя терять времени.

«Господи, сколько же еще народу видело это интервью?» — подумала Тейлор.

Энтони наклонился к ней через стол и с самым что ни на есть серьезным выражением лица произнес:

— Я собирался пригласить вас потанцевать, но больше всего мне хотелось бы… сейчас заняться с вами любовью. Я ждал этого целых шесть месяцев, но…

Тейлор была ошеломлена, однако, взглянув ему в лицо, почувствовала, как из глубины ее души поднимается горячая волна. Нет! Это какой-то бред! Она попыталась взять себя в руки, но глаза ее никак не могли оторваться от чувственных губ Энтони. Его слова не удивили и не шокировали ее. Она поразилась лишь собственной реакции. Тейлор не собиралась ложиться в постель ни с кем, особенно с Энтони Франко. Даже в отношениях с Джейсоном ей в первую очередь была важна дружба, а не секс.

Она не сразу сообразила, как обратить его слова в шутку. Этот Энтони Франко, несомненно, первоклассный бабник. Наверное, он потребляет женщин, как ребенок леденцы. Нечего и думать о том, чтобы связываться с таким мужчиной.

— Мне, пожалуй, пора, — произнесла она ледяным тоном, надеясь, что холодная нотка в ее голосе остудит его пыл. — Сын, наверное, уже заждался меня, а я не люблю, когда он в будни поздно ложится.

— У вас есть сын?

Энтони страшно удивился. Только что его отшили, как мальчишку. А главное, ему никогда и в голову не приходило, что у нее могут быть дети или муж, или кто-нибудь еще, кто мог бы воспрепятствовать его обладанию этой великолепной женщиной! На какое-то мгновение ему даже показалось, что она уже принадлежит ему, как будто только и ждала, когда он найдет для нее время.

— Вы замужем?

— Нет, — торопливо ответила Тейлор. Возможно, даже слишком торопливо. — Это мой сын от первого брака.

«Это нельзя назвать ложью», — подумала она. Сын действительно от первого брака. Хотя она уже почти забыла, что вообще когда-либо была замужем. Ее семьею были Майкл и Тельма, и ей иногда казалось, что в свое время она родила ребенка, не имея мужа.

— Прекрасно, — сказал Энтони, откидываясь на спинку стула. Плечи его расслабились, морщинки на лбу разгладились. В голосе чувствовалось явное облегчение. — Сколько же лет вашему сыну?

— Около сорока — девять, — со смехом ответила Тейлор.

— Возможно, этим и объясняется то, почему он так поздно ложится спать, — в свою очередь, усмехнулся Энтони. Он уже взял себя в руки. Да, он ошибся, поторопился… с этой женщиной так нельзя… но он хотел ее больше, чем какую-либо другую женщину в своей жизни. Придется подождать. Черт бы побрал эту поездку в Париж! — А мне сорок, около девяти. Так что я тоже должен лечь пораньше. Завтра рано утром я улетаю в Париж.

Тейлор понимала, что Энтони пытается сгладить ее отказ упоминанием о поездке в Париж. Отчасти она была даже рада, что он не проявил большей настойчивости, хотя где-то в глубине души и чувствовала себя обделенной. Как только Энтони пошел на попятную, все тело ее заныло от желания оказаться в его объятиях, ощутить его губы на своих губах. На какое-то мгновение она представила себе их вдвоем, обнаженными, в постели его гостиничного номера, и ей жутко захотелось оказаться там на самом деле.

Какое-то безумие! Она закрыла глаза, чтобы прогнать это наваждение. Они оделись и вышли из ресторана. Было уже почти половина десятого. За то время, пока они ужинали, на улице сильно похолодало. «Того и гляди пойдет снег», — подумала Тейлор и поплотней закуталась в пальто, пытаясь спастись от пронизывающего ветра.

Энтони почти сразу же поймал такси. Тейлор прыгнула на сиденье и, повернувшись к нему, чтобы обменяться рукопожатием, сказала:

— Спасибо за чудесный ужин.

Но он сел в такси следом за ней.

— Я всегда провожаю даму до дому, — сообщил он с довольным выражением лица. Она назвала водителю свой адрес и поудобней расположилась на сиденье.

На какое-то мгновение ей опять показалось, что Энтони знает ее «от» и «до» и любит ее такой, какая она есть. Но в действительности они совсем не знали друг друга, так что она выбросила из головы нелепую мысль — хотя от мысли этой ей стало вдруг удивительно хорошо на душе.

Она поняла, чего ей не хватало в жизни, что ей давно следовало бы иметь. Ей нужен был мужчина, который относился бы к ней именно так.

Они проезжали через парк, вокруг весело сияли огоньки города, и Тейлор вдруг захотелось влюбиться в Энтони, по-настоящему влюбиться. У нее в жизни, конечно, есть мужчина, но она не воспринимает Джейсона как любовника — прежде всего он ее друг. А ей сейчас хотелось, чтобы от мужчины у нее захватывало дыхание, чтобы при одном только взгляде на него она умирала от желания… Чтобы он был такой, как Энтони. Но Энтони Франко не будет приносить тебе чай в постель, если ты простудишься, не будет растирать тебе уставшие ноги или помнить, что нужно забрать вещи из химчистки. Она встряхнула головой, чтобы прогнать грешные мысли. Грешные, ненужные и опасные.

Такси приближалось к 74-й улице. Тейлор еще раз взглянула на профиль Энтони: высокий лоб, густые брови на выступающих надбровных дугах, нос немного приплюснут, словно когда-то был сломан, губы пухлые и чувственные. Когда она представила, как он ее целует, у нее перехватило дыхание. Она продолжала его разглядывать: мощный подбородок разделен надвое глубокой впадиной, вьющиеся волосы коротко подстрижены, небольшие уши прижаты к голове. Энтони был и безобразен, и красив одновременно. У него было лицо борца, напоминающее бронзовую статуэтку под названием «Боксер отдыхает».

— Спасибо за чудесный ужин, — поблагодарила Тейлор, когда такси остановилось возле ее кирпичного дома.

— Я провожу вас до двери, — сказал он, расплачиваясь с водителем. — Я старомоден, мне необходимо убедиться, что вы благополучно добрались до своей квартиры… Хотя на самом деле я хочу увидеть вашего девятилетнего сына и убедиться, что за его спиной не стоит, поджидая вас, какой-нибудь сорокалетний тяжелоатлет.

Все это Энтони говорил абсолютно серьезно, хотя и шутливым тоном. «Ничего себе шуточки», — подумал он. Чем больше ему хотелось обладать Тейлор Синклер, тем нестерпимее была мысль о возможных препятствиях у него на пути.

— Эти кирпичные уэстсайдские дома напоминают мне о начале моей самостоятельной жизни, — признался он, взбираясь следом за ней по ступеням лестницы. — Я несколько лет прожил в таком же… когда был молод и пробивал себе дорогу в жизни. Сейчас у меня дом на побережье в Малибу. Ничего особенного и совсем не такой интересный, как этот.

— Разве может дом на побережье Малибу не быть чем-то особенным? — удивилась она, вставляя ключ в замочную скважину.

В коридоре послышался топот бегущих ног — обычное приветствие Майкла. Дверь распахнулась, и сынишка впорхнул в ее объятия так резко, что она, не удержавшись, откинулась спиной на грудь Энтони.

— Ну, ты даешь, парень! — усмехнулся тот, помогая ей обрести равновесие. — Это как же называется? Товарный поезд?

За спиной Майкла стояла Тельма, удивленная тем, что Тейлор пришла не одна.

— Тельма… Майкл, — сказала Тейлор, — а это Энтони Франко. Он был так любезен, что проводил меня до самой двери.

— Привет, Майк, — подмигнул Энтони мальчику, выглядывая из-за ее спины.

Майкл смерил его взглядом и неожиданно захихикал.

— Это невежливо, — нахмурила было брови Тейлор, но тут удивленно заметила, что Тельма тоже с трудом сдерживает смех. Оглянувшись, она увидела, что Энтони держит над ее головой два раздвинутых пальца. Козьи рожки. Ничего подобного она не видела с детских лет. Поняв, что рассекречен, Энтони быстро опустил руку и спрятал ее за спину, изобразив на лице святую невинность.

— Рад познакомиться, Тельма, — сказал он, пожимая ей пухлую руку и заглядывая в глаза, словно читая страницу в книге. В то же мгновение Тельма как будто помолодела лет на десять. — Сегодня у меня нет времени, чтобы остаться у вас, — продолжил он, — но я вернусь, как только закончу свои дела во Франции.

Тельма игриво вскинула голову. Энтони явно хотел понравиться ей. Но зачем? Тейлор с удивлением увидела, как ему без труда удалось обвести вокруг пальца такую несгибаемую женщину, как Тельма.

— А тем временем, — продолжал Энтони, кивнув в сторону Тейлор, — я хочу, чтобы вы строго следили за тем, как проводит время эта леди. Я хочу знать, где она бывает, с кем встречается, что делает, кому звонит, — в общем, все, что заслуживает интереса. Я хорошо заплачу за это… — Он строго сдвинул брови. — И позаботьтесь о том, чтобы вокруг нее не ошивались никакие мужчины, договорились?

Довольная Тельма звонко рассмеялась и сказала:

— Я рада с вами познакомиться, мистер Франко. Но вам незачем платить. Не беспокойтесь, я всегда за ней слежу. Она мне как дочь.

— Отлично! Мы понимаем друг друга с полуслова, — произнеся это, он ухватил Тельму за плечи и развернул ее к себе лицом. Тейлор показалось, что он сейчас на глазах у всех поцелует ее в губы. Но нет, Энтони просто посмотрел ей в глаза и поцеловал в лоб. — Увидимся через пару недель, — сказал он и ушел.

Уже лежа в постели и пытаясь заснуть, Тейлор вспомнила его взгляд. Интересно, что это за человек? Больше всего ее смущала собственная податливость, появлявшаяся у нее всякий раз, когда он глядел на нее. Энтони Франко перевернул ей душу. Ее переполняли несвойственные желания, и она никак не могла с этим справиться. Вопреки репутации, утвердившейся за голливудскими режиссерами, Энтони, как ни странно, был порядочным человеком. Тейлор ожидала увидеть в нем одного из этих самодовольных, напыщенных типов — деятелей киноиндустрии, — которые и говорили-то на языке, весьма отдаленно напоминающем английский.

Обычно все они казались ей слабаками. Хвастовство знакомством со всякими знаменитостями и вычурная речь на самом деле маскировали их полное ничтожество. В Энтони Франко же чувствовалась сила, как будто внутри у него был установлен стальной стержень. Он был силен и надежен, и ему хотелось подчиняться. Тейлор поняла, почему так удачны его фильмы: полагаясь на свою интуицию, он умел заглядывать человеку в душу. Даже Тельма перед ним не устояла.

Странно, но Тейлор очень хотелось заняться с ним любовью. Что такого особенного было в этом мужчине, что настолько сильно ее возбуждало? Никогда прежде она не реагировала подобным образом ни на одного мужчину, и это ее пугало. Она чувствовала себя слабой, хрупкой и беззащитной. Тейлор с ужасом поняла, что вполне могла бы пойти сегодня с ним в его гостиничный номер… Ей так хотелось ощутить прикосновение его рук к своей коже, почувствовать его губы на своих губах…

Но почему? Она перевернулась на другой бок. А почему бы и нет?

«Но ведь я его даже не знаю, — урезонивала себя она, — он, наверное, вообще неподходящий тип». Тейлор понимала, однако, что в ее случае все это не имеет ни малейшего значения. Впрочем, останавливали ее не какие-то разумные доводы. Ее останавливал страх.

Неужели она боится, что Энтони причинит ей боль, использует ее, обойдется с ней, как с одной из своих актрисулек? Возможно. Но страх этот имел и более глубокие корни. Тейлор чувствовала, что Энтони Франко имеет на нее слишком большое влияние. Он был опасен для ее «я».

Прижав к груди подушку, Тейлор решила, что должна остаться с Джейсоном. Он просто приятель, с ним она не чувствует никакой опасности. Когда Энтони Франко вернется из Парижа, она скажет ему, чтобы он шел своей дорогой и оставил ее в покое. Сейчас в ее жизни для него нет места — пусть даже она и хочет его так, как в жизни еще никогда и ничего не хотела.