Тени прошлого

Глава 16

Несмотря на протесты Тейлор, Энтони в конце концов сам приготовил бифштексы.

— Я великолепно готовлю, — заявил он.

Он заправил салат сметаной, маслом, солью и перцем и, прихватив вино, принес все это в спальню. И они устроили маленький пикник прямо в постели.

— Ты меня избалуешь, — сказала Тейлор с набитым ртом.

— Это входит в мои намерения… Если тебе хоть на минуту показалось, что я делаю это из чисто альтруистических побуждений, — заметил Энтони, когда она поела, — то ты очень сильно ошибаешься, леди. Я стараюсь привязать тебя к себе навечно. У тебя никакого сомнения не останется в том, что ты принадлежишь мне душой и телом…

— А если даже душа моя запротестует, мое тело тут же прикажет ей заткнуться, — прошептала Тейлор.

Волосы у нее спутались и не поддавались ни расческе, ни щетке, кожа была влажной и пылала. У нее болели ноги, руки отяжелели, словно налились свинцом. Ей казалось, будто по венам у нее вместо крови течет густой сладкий ликер. Она была преисполнена радости, мира и покоя.

Ей в голову пришла вдруг неожиданная мысль. Она поняла, почему женщина способна довольствоваться домом, детишками и служением своему мужчине. Мысль эта шла вразрез с ее представлением о роли женщины, сложившимся за последние двадцать лет. Ей встречались женщины, посвятившие свою жизнь служению мужчине, и, как правило, они были неинтересны. По крайней мере Тейлор они не интересовали, и она не хотела походить на них. Однако теперь, в объятиях Энтони, она вдруг почувствовала, что такой вариант возможен, хотя он и совершенно не соответствует ее представлениям о жизни, которыми она так гордилась. Может быть, к этому имело какое-то отношение физическое удовлетворение?

Встряхнув головой, чтобы прогнать прочь ненужные мысли, Тейлор поудобнее устроилась в объятиях Энтони и наслаждалась охватившим ее ощущением полного внутреннего слияния с человеком, ощущением, которого она никогда не испытывала прежде.

На следующий день, когда Энтони ушел, она все еще была полна им. Хотя она и старалась не вспоминать о его вчерашнем предложении, не думать об этом было так же невозможно, как пытаться удержать стаю вырвавшихся на свободу собак.

Энтони ушел от нее как в тумане. Он еще никогда в жизни не испытывал подобных чувств ни к одной женщине, а до Тейлор у него было предостаточно женщин. Переполненный страстью, он пошел пешком через западную часть парка, беспечно насвистывая и поглядывая на людей, блуждающих по дорожкам парка, и не заметил, что чуть поодаль за ним следует какой-то человек.

Человек этот прошел следом за Энтони весь путь — мимо фонтана на Колумбус-Серкл, по Центральному парку до Пятой авеню. Когда Энтони вошел в подъезд отеля «Плаза», человек повернул назад и перешел на противоположную сторону улицы. Он остановился перед витриной магазина «Шварц» и сделал вид, что разглядывает прыгающих игрушечных кроликов, грызущихся медвежат, кивающих головой оленей, хлопающих крыльями сов. Возле витрины стояло человек пятнадцать зевак, завороженных видом искусственного снега и звуками бубенцов на упряжках, которые были слышны на улице.

Постояв немного, человек вновь пересек улицу и вошел в вестибюль отеля.

Картер Толман стоял возле окна в своей пустой квартире и смотрел на деревья Центрального парка. День выдался холодный, небо было похоже на грязную серую вату, и мрачноватые серо-коричневые здания общего безрадостного впечатления отнюдь не улучшали. То ли дело нежные краски техасских зим, мягкий светло-шоколадный цвет низких холмов, местами покрытых сверкающим снегом, и жемчужно-серые облака на небе в непогожий день. Нью-йоркское же небо, казалось, впитывает в себя всю городскую грязь и, впитав ее достаточное количество, снова сбрасывает вниз в виде серого снега. Интересно, как может выносить все это Сюзен… или Тейлор, или как там она, черт возьми, называет себя теперь?

Картеру часто приходилось слышать, что люди обожают этот город за то, что он заряжает их своей энергией. Ему же казалось, что это не энергия, а обычный выброс в кровь адреналина, случающийся у человека в момент опасности. Город просто кишит какими-то подозрительными личностями, жалкими бездомными бродягами! После своей первой поездки в подземке, которую он предпринял скорее из любопытства, чем для того, чтобы куда-то добраться, он решил вообще избегать в дальнейшем поездок в метро. Даже если он рискует потерять час, чтобы поймать такси. Он даже подумывал о том, чтобы взять напрокат лимузин на месяц или два, которые потребуются, чтобы вернуть Сюзен. Возможно, парнишке это тоже пришлось бы по душе. Мысль о том, что это обойдется недешево, его не беспокоила, ведь в скором времени денег у него будет предостаточно.

Телефонный звонок, раздавшийся в пустом помещении, эхом отразился от стен. Он вывел Картера из состояния задумчивости. Картер быстро пересек комнату, наклонившись, поднял аппарат с пола и приложил трубку к уху.

— Да?

Он не затруднял себя обычным вежливым ответом по телефону, потому что знал: звонит либо Джей-Джей, либо детектив — больше некому.

Звонил детектив. Его звали Мотт. Уолтер Мотт. Ничем не примечательное имя ничем не примечательного человека. Не считая того, что среди собратьев по ремеслу он имел репутацию самого лучшего сыщика. Возможно, и лучшим-то он стал благодаря своей неприметности. Этот человек обладал способностью буквально слиться со стеной. А уж раствориться в толпе тем более.

Картер внимательно выслушал Мотта, время от времени обозначая свое присутствие хмыканьем. Ничего не скажешь, этот парень знал свое дело.

Так, значит, любовником Тейлор был знаменитый голливудский режиссер Энтони Франко! Не слабо. Он прилетел в Нью-Йорк из Парижа вечером в пятницу — как раз в тот вечер, когда она очень поздно вернулась домой. До этого он пробыл в Нью-Йорке неделю и тоже останавливался в отеле «Плаза», в номере, зарезервированном для кинокомпании «Монарх пикчерз». В прошлый свой приезд он два вечера подряд ужинал с Сюзен — в четверг и пятницу. И именно в ту пятницу она вернулась домой под утро.

Энтони действительно был клиентом рекламного агентства, которое она возглавляла. Так что в этом она не солгала… но кое о чем Тейлор явно умолчала. Например, о том, что явилась в субботу под утро. И о том, что отсутствие дома в субботнюю ночь планировалось не только для Майкла… так-так-так.

Кроме него, Сюзен встречалась еще с одним парнем по имени Джейсон Сандерс, биржевым брокером, который, по всей видимости, был богат. Похоже, Сюзен любит богатеньких. Картер усмехнулся, подумав, что, если не выйдет по-другому, ее, наверное, можно будет соблазнить деньгами.

Так, значит, этот образец материнской добродетели спит сразу с двумя мужиками? Тем лучше! Возможно, она теперь не такая зануда в постели, какой была прежде. Раньше с ней явно было не все в порядке, иначе в постели она не вела бы себя, как безжизненная кукла. Такой не была ни одна из других его женщин. Денежки могли разгорячить каждую. Пока они думают, что ты всего лишь жалкий ковбой, они даже ноги о тебя вытереть поленятся. Но как только узнают, что имеют дело с мультимиллионером, так их ножки раздвигаются сами собой.

Ну что ж, будем надеяться, что Сюзен к этому времени узнала цену деньгам. Похоже, что так оно и есть. «Может быть, теперь даже можно получить удовольствие, трахая ее», — думал Картер, подходя к кровати и усаживаясь на ее край.

Пока он слушал, мысль его продолжала работать. Если учесть, сколько времени Тейлор провела наедине с этим режиссером, можно сделать вывод, что она полюбила трахаться. Так сказать, вошла во вкус. Надо каким-то образом отделаться от ее кобеля. Как только она останется одна и снова проголодается, тут-то и окажется под рукой старина Картер, всегда готовый удовлетворить ее нужды.

— Узнай-ка, когда этот мужик собирается вернуться к себе в Голливуд или откуда он там заявился, — сказал Картер Мотту. — И проверь для меня, с кем он был в Париже и с кем встречается, когда возвращается к себе. — Немного помолчав, он добавил: — Проверь также ее мужика Сандерса. Мне нужно побольше грязной информации и о том, и о другом. Деньги — не проблема. Договорились? Хорошо, мы понимаем друг друга.

Картер повесил трубку, весьма довольный собой. Интересно, как эти детективы умудряются добывать всю эту информацию? Может быть, как в кинофильмах, они суют в руку горничной или рассыльному пятидолларовые купюры? Уолтер Мотт был похож на самого заурядного бизнесмена, прибывшего откуда-нибудь из Кливленда. Может быть, именно его внешность располагала к доверительному разговору?

Проще всего, наверное, собрать сведения о человеке известном. Такого легче выследить, потому что каждый может узнать его и заметить, с кем он был и в какое время.

Пришло время позвонить Джей-Джею и выяснить, не знаком ли он с кем-нибудь в кинокомпании «Монарх пикчерз». Всегда найдутся веревочки, за которые можно потянуть. Может быть, удастся узнать об этом Энтони Франко что-нибудь такое, из-за чего Сюзен сама откажется с ним встречаться. Ведь почти у каждого человека имеется в прошлом какой-нибудь грешок. В отличие от большинства женщин Сюзен, насколько он мог судить по собственному опыту, не из тех, кто легко прощает.

Вечером в воскресенье Картер так и не появился, хотя обещал повести Тейлор с Майклом поужинать. Тейлор благодарила за это судьбу. Все равно мальчику надо было сделать домашнее задание, к тому же оба они очень устали. Майкл еще не пришел в себя после ночевки у приятеля, где они имели возможность не ложиться спать сколько угодно, никого этим не беспокоя. Уже к половине девятого и Тейлор, и Майкл валились с ног от усталости и рано легли спать.

В понедельник Тейлор позвонила Джейсону. Тот возвратился из деловой поездки поздно вечером в воскресенье и в понедельник утром уже звонил ей на работу и просил перезвонить. Она понимала, что надо как можно скорее решить эту проблему, и знала, что это будет довольно болезненная процедура. Но теперь, когда Энтони занял такое важное место в ее жизни, она не хотела продолжать встречаться с Джейсоном.

К счастью, Джейсона не оказалось на месте, что позволило ей оттянуть на некоторое время неприятный разговор. Но не могла же она откладывать его до бесконечности!

Тейлор предложила Джейсону вместе поужинать, еще не зная, как преподнести ему свое сногсшибательное известие. Судя по всему, он был очень рад снова услышать ее голос. Она почувствовала себя виноватой, хотя и понимала, что выбора у нее нет. Джейсон был добрый, замечательный, красивый, с ним было приятно проводить время — но это было совсем не то. Теперь она едва ли смогла бы снова лечь с ним в постель. После Энтони Франко — ни за что!

В тот вечер они договорились встретиться в прелестном греческом ресторанчике на Ист-Сайд, где частенько бывали до этого. Атмосфера, царившая там, была необычайно романтической. Как правило, к половине десятого посетители, достаточно расхрабрившись от выпитого, выходили на танцевальную площадку и от души дурачились под зажигательную музыку. Случалось, что и Тейлор танцевала, но сегодня ей было не до веселья.

Джейсон был уже там и ждал ее. Увидев его, Тейлор почувствовала вдруг невероятную грусть. Некоторое время она наблюдала за этим красивым мужчиной как бы со стороны. Он был высок и худощав, с очень красивыми руками. Пальцы у него были длинные, как у пианиста. Черные волосы, шелковистые, чуть кудрявившиеся на висках, резко контрастировали с бледным лицом и ярко-синими глазами. Он был похож скорее на поэта, чем на главного бухгалтера брокерской фирмы с Уолл-стрит.

С улыбкой протянув к ней руки, Джейсон нежно поцеловал ее в лоб.

— Я скучал по тебе, — сказал он. Глаза его поблескивали в оранжевом свете ламп.

Тейлор понимала: ей следовало бы ответить, что и она по нему скучала. Но она так и не сказала этого. Не могла заставить себя солгать. В минувший уикэнд она стала добровольной рабыней Энтони Франко и даже забыла о существовании Джейсона.

— Я умираю с голоду, — сказала Тейлор, чтобы прервать затянувшуюся паузу.

— Я тоже. Пойдем сядем за наш столик и выпьем чего-нибудь.

— Как у тебя прошел день? — спросила она, устраиваясь на красной банкетке и стараясь не встречаться с ним взглядом.

— Неплохо, — ответил Джейсон. — Утром у нас было служебное совещание для всего персонала, потом мне удалось продать акций на сотню тысяч… ну, может быть, на пару тысяч меньше или больше.

— Поздравляю, — сказала Тейлор. Она видела, что Джейсон радуется своему успеху. Он становился одним из самых перспективных продавцов акций и был очень увлечен своим делом.

Джейсон начал рассказывать ей о продаже и о своей удачной игре на разнице биржевых курсов, но Тейлор почувствовала, что в то же время он внимательно наблюдает за ней, явно почуяв что-то неладное. Поддерживая вежливую беседу, она ощущала, что атмосфера накаляется.

— Тебя что-то беспокоит, — сказал наконец Джейсон и взял ее за руку. — Это связано с твоим мужем, не так ли?

— Не только, — ответила она уклончиво и, высвободив свою руку, отпила глоток вина. — Он здесь, в Нью-Йорке…

— Боже мой, Тейлор! — воскликнул Джейсон. — Почему ты не сказала мне сразу? Я тут болтаю об акциях, а у тебя, оказывается, неприятности.

Тейлор почувствовала вдруг, что не может больше молчать. Если она сейчас же не расскажет ему обо всем, то Джейсон еще целых полчаса будет думать, что дело в Картере, а все остальное идет, как всегда, прекрасно.

— Не только это, — сказала она, глядя в сторону. — Я кое-кого встретила…

За столом установилась настороженная тишина. Казалось, что затих весь зал и присутствующие в нем люди погрузились в молчание.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джейсон, не поняв.

— Я сама этого не ожидала, — ответила наконец Тейлор, посмотрев ему в глаза, выражающие неверие, боль и что-то еще. Наверное, осознание того, что она никогда по-настоящему не была его женщиной.

— Кто же это?

— Это не имеет особого значения, — сказала она. — Это Энтони Франко.

— Режиссер?

— Да. Мы занимаемся рекламой для «Монарх пикчерз». Я встретилась с ним полгода назад, но все началось не тогда.

— Да? — Тейлор видела, что Джейсон не вполне верит ей. — Когда же это началось?

— На прошлой неделе. Энтони останавливался в Нью-Йорке по пути в Париж. Он закончил съемки фильма, и нам с ним надо было обсудить кое-какие организационные вопросы.

— Ты в него влюбилась?

— Да.

Вот так просто: «Да».

Джейсон взял стакан и отхлебнул вина. Потом он медленно провел по лицу рукой, как будто желая стереть из памяти то, что Тейлор ему только что сказала.

— В действительности мы с тобой всегда были только друзьями, — начала Тейлор. Говорить было нелегко. — Я знаю, это, наверное, звучит ужасно. Я не хочу, чтобы ты считал меня бесчувственной деревяшкой, но…

И тут Джейсон улыбнулся ей. Правда, улыбка получилась несколько вымученная, неуверенная.

— Мне кажется, я понимаю. Я ведь всегда знал, что ты не влюблена в меня по уши, — сказал он. — Но я пытался отнестись к этому разумно. Я решил, что тебя надо принимать такой, какая ты есть. Ты — образец нью-йоркской деловой женщины, и мне казалось, что безумная страсть не в твоем характере.

— Ты прав. Так оно и было до прошлой недели.

Джейсон поморщился.

— Я понимаю, глупо говорить, что мне жаль, но я действительно сожалею, что все так произошло.

— Я это знаю, — сказал он печально. — Поверь, мне тоже очень жаль.

— В течение последних трех лет мы удовлетворяли желания друг друга, не так ли? — спросила она, заглядывая ему в глаза.

— Наверное, ты права, — усмехнулся Джейсон. — Я ведь тоже не был по уши влюблен в тебя. Но тем не менее мне как-то не по себе. Мне не хочется тебя терять…

Тейлор оглянулась вокруг. Оранжевый свет ламп казался теперь еще более неестественным, чем обычно. Посетители ресторана улыбались и были счастливы. Странно чувствует себя человек, когда очень личное переживание застигает его вдруг среди толпы.

— Наверное, следовало бы тебя поздравить, — продолжил Джейсон сдержанным тоном.

— Спасибо, — ответила Тейлор. — Знаешь, а мне ведь тоже не хочется тебя терять.

Джейсон взъерошил волосы и рассмеялся.

— Догадываюсь, что ты хочешь сказать. Ты хочешь предложить, чтобы мы остались друзьями.

— Я хотела эту мысль сформулировать получше.

— Отчасти я даже рад, что ты нашла человека, которого действительно любишь, — сказал он наконец. — Послушай, наши отношения были очень хорошими. Но все-таки нам чего-то не хватало, не так ли?

— Так. Но все было замечательно.

— Да. Ну что ж, я попробую стать тебе просто другом. Если не получится, я скажу тебе прямо. Договорились?

— Договорились, — кивнула Тейлор. — Было бы здорово, если бы я влюбилась в тебя, Джейсон. И ты это знаешь.

— Знаю. Но мы с тобой слишком рассудочные люди.

— Может быть, правильнее было бы сказать «сдержанные». И такие цивилизованные, что чересчур хорошие манеры не позволили нам влюбиться безоглядно.

Джейсон снова рассмеялся.

— Иногда ты попадаешь прямо в «яблочко», леди. Подумай только, на что ты меня обрекаешь… ты отпускаешь меня на волю, в мир, населенный множеством женщин, которые жаждут рассудочных отношений.

— Не дури, Джейсон, — рассмеялась Тейлор. — У нас с тобой как раз и были рассудочные отношения, разве не так?

— Пожалуй, но у нас все было так упорядочено, так аккуратно… А что, если я найду умную, красивую, обаятельную женщину, которая захочет свить гнездышко в моем сердце?

— Попытай удачи, — сказала Тейлор. — Возможно, тебе это понравится.

Джейсон пробормотал что-то невнятное и снова взял ее за руку.

— Давай-ка поедим, а потом я отвезу тебя домой. Мне надо еще привыкнуть ко всему этому и не хочется, чтобы процесс привыкания происходил в ресторане. Давай поговорим о чем-нибудь другом, договорились? Расскажи о Картере. Что он, черт возьми, делает в Нью-Йорке?

Остальную часть вечера они, как и положено настоящим друзьям, посвятили обсуждению всего, что было связано с внезапным появлением Картера Толмана в ее жизни. Время от времени Тейлор все-таки ловила на себе его взгляд, преисполненный боли. Джейсон изо всех сил старался не выдавать своих чувств, но время шло и скрывать их становилось все труднее.

— Может быть, пойдем? — спросила Тейлор.

— Ты просто меня жалеешь.

— Ты говоришь это так, как будто мы с тобой никогда больше не увидимся.

— Сейчас мне именно так и кажется.

Проводив ее по дому и поцеловав в лоб, Джейсон сказал:

— Я останусь твоим другом, дорогая, хочешь ты этого или не хочешь. Кто знает, может быть, этот Франко тебе скоро наскучит.

Тейлор улыбнулась.

— Может быть, да, а может быть, нет.

Поцеловав его в губы, она скрылась в парадном.

В среду утром у Тейлор было служебное совещание, затянувшееся аж до обеда. Лорен пришлось заказывать бутерброды и воду в кафетерии на Первой авеню. Никто из присутствующих не возражал против работы в обеденный перерыв. Одна из отличительных особенностей агентства «Уилсон Тодд» заключалась в том, что сотрудники его были одержимы своей работой и преданы делу. Тейлор и Эд Уилсон кропотливо, по одному подбирали сотрудников, и тем нравилась царившая в офисе атмосфера. Тейлор никого не понукала, она просто знала, что сотрудники сделают все, что в их силах. Каждый из них был готов, если потребуется, задержаться на работе, потому что получал от работы настоящее удовольствие. Тейлор Синклер принадлежала к тому редкому типу руководителей, которые не видят в своих сотрудниках соперников. Когда те заслуживали этого — а такое случалось нередко, — она щедро расточала похвалы в их адрес.

Когда совещание наконец закончилось, Тейлор обнаружила, что ей на автоответчике оставлено несколько посланий, причем одно из них — от Гаррисона — было срочным.

Тейлор сразу же позвонила ему.

— Привет, Гаррисон, что случилось? — спросила она, как только их соединили.

— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой, причем один вопрос личного характера.

Ей показалось, что Гаррисон чем-то подавлен. В голосе его не было привычной живости. Тейлор сразу же насторожилась.

— Зайди ко мне в офис около пяти, мы чего-нибудь выпьем и поговорим.

— Обязательно, — сказала Тейлор и тут же спросила: — Что-нибудь произошло?

— Может быть, да, а может, нет, — ответил Гаррисон, — мы потом поговорим об этом. Кстати, ты не заглядывала в последний номер «Верайети»?

— Нет.

— Возможно, тебе будет интересно. Там в колонке светской хроники кое-что написано о тебе.

Тейлор была поражена.

— Обо мне?! — У нее даже голос зазвенел от неожиданности. — А что там написано?

— Там написано, что ты на прошлой неделе развлекалась с кинорежиссером Энтони Франко.

— Ах, это… — Тейлор рассмеялась. — Энтони — один из наших клиентов. Мы занимаемся рекламой фильмов производства кинокомпании «Монарх пикчерз».

— Понятно. Я ведь и сам знал об этом. — Тейлор показалось, что Гаррисон говорил теперь с некоторым облегчением. — Там всего несколько фраз и никаких фотографий. Ты становишься знаменитостью, дорогая.

— Это все из-за того, что я оказалась рядом с вами, Гаррисон.

Он рассмеялся и попрощался с ней, сказав: «До встречи». Повесив трубку, Тейлор задумалась. Что могло произойти? Что-то личное? Для кого личное? Для нее или для Гаррисона? Что бы там ни было, но он не захотел обсуждать это по телефону, так что ей придется потерпеть до встречи.

Она надеялась, что речь пойдет не о ком-нибудь из членов комитета. Через две недели было назначено совещание, на котором они вплотную займутся выработкой основной стратегии. В обязанности Тейлор входило также обеспечение максимального доверия к членам комитета. Любые публикации о ком-либо из них должны были проходить через ее руки. Статьи, появляющиеся в независимых источниках информации, приходилось анализировать и в случае необходимости давать на них ответ.

Гаррисон придавал этому огромное значение. Он хотел держать под контролем освещение прессой работы его комитета, а это была непростая задача. Конечно, члены комитета были людьми опытными и знали, как велико значение общественного мнения, но в наши дни в политике, случается, и стреляные воробьи ломают себе шеи: то кого-то подвергнут аресту за то, что подобрал на улице проститутку, то кто-то ввязался в скандальную историю с деньгами, то разорвал в клочья нужные бумаги, то дал кому-нибудь прочесть документы, не предназначенные для посторонних глаз. Тейлор всей душой надеялась, что на сей раз никто из членов комитета не совершил никаких неблаговидных поступков.

Вновь погрузившись в изучение бюджета производственного отдела, она вызвала к себе Дуга Баумгартена, чтобы проверить несколько статей расходов, показавшихся ей подозрительно завышенными. Они получили чудовищно большой счет от компании «Танджер ассошиэйтс» за одну из коммерческих реклам, и теперь она хотела выяснить причину этого.

За долгие годы работы Тейлор усвоила, что в большинстве случаев дополнительные расходы оправдывают себя, но она знала также и то, что если ослабить бдительность, не подвергать тщательной проверке каждую статью расходов и не обращать внимания, если что-нибудь вдруг вызовет подозрение, то некоторые продюсеры не преминут воспользоваться такой небрежностью. В отличие от руководителей других компаний Тейлор никогда не стремилась урезать расходы. Она твердо верила в старинную мудрость: «За что заплатил, то и получаешь». И всегда заботилась о том, чтобы получить самое лучшее. Но это еще не повод для того, чтобы позволять себя облапошивать. К тому времени, когда они с Баумгартеном закончили наконец обсуждение, на часах было уже почти пять.

Тейлор совсем забыла попросить Лорэн раздобыть ей экземпляр «Верайети». Впрочем, у нее все равно не нашлось бы времени для чтения. «Надо обязательно прочесть завтра эту статью», — подумала она, взяла свое пальто и вышла из офиса.

— На всякий случай предупреждаю, что иду к Гаррисону Стоуну, — уходя, сказала она Лорэн, все еще сидящей за своим столом, и направилась к лифтам.

Слившись с густым потоком людей на Мэдисон-авеню, Тейлор ощутила прилив сил. Кажется, жизнь ее наконец вошла в свое русло. Все у нее ладилось: Энтони был великолепен, агентству «Уилсон Тодд» удалось заполучить множество новых клиентов, а Дуг сказал ей, что, хотя составление годового отчета еще не закончено, цифры на конец финансового года выглядят как никогда внушительно.

Нью-Йорк был прекрасен. Вечерело. Поскольку сумерки в это время года наступали рано, грязь на тротуарах была не видна. В фиолетовых сумерках мерцали и подмигивали огоньки реклам, придавая окружающему миру сказочный вид. «Скорее всего это волшебное сияние внутри меня самой, — с улыбкой подумала Тейлор. — Ведь нередко бывает так, что одна и та же сцена кажется то великолепной, то неприглядной — в зависимости от настроения».

«Да не все ли равно, почему это так? — продолжила она свою мысль, одобрительно поглядывая вокруг на величайший в стране город. — Жизнь хороша, и, видит Бог, это очень приятно».

Тейлор вошла в солидное здание и поднялась в лифте в офис Стоуна. Восседавшая за огромным столом розового дерева секретарша выглядела, как выпускница Уэллесли, кем она, по всей вероятности, и являлась. Любая должность в офисе Гаррисона Стоуна считалась лакомым кусочком, потому что была чем-то вроде стартовой площадки для восхождения по служебной лестнице, а после назначения Гаррисона советником при Президенте, возможно, вела даже в Вашингтон.

— У мистера Стоуна короткое совещание, — сообщила ей девушка. — Может быть, присядете? Могу ли я что-нибудь предложить вам? Кофе, чай, шерри?

— С удовольствием выпью чаю, — ответила Тейлор, усаживаясь в одно из удобных кожаных кресел кремового цвета.

Кремовые тона и розовое дерево. Целая стена занята окном, выходящим на город. Полотно Шагала на стене — единственное красочное пятно в этой комнате, выдержанной в спокойных, строгих тонах. Это была личная приемная Гаррисона, и здесь всегда было очень тихо.

Тейлор ждала не более десяти минут. Затем послышался мягкий звук зуммера на столе у секретарши. Тейлор удивило, что никто не вышел из кабинета Гаррисона. Наверное, там были две двери — вход и выход, — так, чтобы никто из присутствующих в приемной не знал, с кем он только что встречался.

Хотя Тейлор уже не раз бывала в кабинете Стоуна, она не переставала восхищаться его великолепием. Кабинет был похож на слегка уменьшенную копию библиотеки в музее Фрика: панели до половины стены, ковровое покрытие цвета бордо и огромный письменный стол из красного дерева, затмевающий своим величием все остальные предметы, находящиеся там.

Гаррисон стоял возле занимающих всю стену книжных полок, перед своим личным баром.

— Что ты пьешь? — спросил он, плеснув немного виски в хрустальный стакан.

— Чай, — ответила Тейлор.

— Не хочешь чего-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо, — сказала она и подошла к нему.

Гаррисон указал рукой на кресла возле окна.

— Давай-ка усядемся поудобней, — предложил Гаррисон. — Вот эта статья. Ты успела ее прочесть?

— Нет, — мотнула головой Тейлор и протянула руку за газетой, открытой на странице светской хроники. В газете она прочла следующее:

«На днях знаменитого кинорежиссера Энтони Франко видели в престижном ресторанчике «Маленькой Италии» «У Луиджи», державшим в руках восхитительную ручку Тейлор Синклер, которая недавно была введена в состав специальной президентской целевой группы Гаррисона Стоуна. Мисс Синклер — восходящая звезда на небосклоне рекламной индустрии, очевидно, очень умна. Но ум, несомненно, не является единственным ее достоинством. Кто знает, может быть, здесь зарождается роман? Следите за развитием событий».

Тейлор рассмеялась.

— Если бы Энтони Франко пригласил поужинать манекен с витрины универмага, эти газетчики тоже решили бы, что зарождается роман.

— А он действительно зарождается? — тихо спросил вдруг Гаррисон.

Тейлор взглянула ему в глаза, и улыбка ее угасла. Слишком серьезным было выражение его лица.

— Почему вы спрашиваете меня об этом? — ответила она вопросом на вопрос. — Ради Бога скажите, что происходит? Почему вообще кому-то есть дело до того, что я встречаюсь с Энтони Франко?

— Потому что в связи с Энтони Франко возникают кое-какие проблемы, — сказал Гаррисон, вставая.

Капелька виски попала ему на рукав, но он даже не заметил этого. Подойдя к окну и минуту постояв там, он снова обернулся к ней.

— Энтони Франко, по-видимому, еще большее ничтожество, чем я думал. Я бы, конечно, не обратил внимания на эту заметку в «Верайети», потому что, по правде говоря, вообще никогда не читаю эту газету. Но у меня есть служба, специально следящая за публикациями в прессе и направляющая мне вырезки, касающиеся всего, что может представлять интерес… А меня в последнее время более чего бы то ни было интересует все, что касается моего комитета. Ты являешься членом моего персонала, следовательно, самым непосредственным образом связана с комитетом, и поскольку сегодня мне стали известны кое-какие сведения, я обязан спросить у тебя, связана ли ты с Энтони Франко более близкими отношениями, чем просто деловые.

Тейлор почувствовала, что краснеет.

— Да. Мы действительно встречались с ним… как друзья…

— Как друзья? — переспросил Гаррисон. От его внимания не ускользнуло то, что она покраснела. — Ну что ж… Как бы там ни было, я считаю, что тебе пока лучше воздержаться от встреч с ним. Ради твоего же блага. Я надеюсь, что вы с ним просто друзья.

— Можно спросить, почему?

Тейлор сомневалась в том, что жизнь Энтони Франко и их отношения могут представлять хоть какой-то интерес для Гаррисона Стоуна. И в самом деле, каким образом ее отношения с Энтони Франко могут повлиять на работу в комитете? Может быть, потому, что Энтони был слишком заметной фигурой? Но они пока не афишировали свою связь. Так могло бы продолжаться и дальше…

Покашливание Гаррисона вывело ее из глубокой задумчивости.

— По своим каналам я получил одно сенсационное сообщение. Боюсь, что оно касается непосредственно Энтони Франко.

Тейлор охватила тревога. Что случилось? Если бы у Энтони назревала какая-то неприятность, он рассказал бы ей об этом…

— Предполагают, что этот Энтони Франко замешан в каких-то операциях с «грязными» деньгами, принадлежащими мафии. Проблема, по-видимому, сводится к «отмыванию» этих денег посредством финансирования его последнего фильма, съемки которого он только что завершил.

Ей вдруг вспомнились странные слова, оброненные Энтони. Тейлор закусила губу, лихорадочно пытаясь вспомнить, что именно говорил он тогда. Кажется, что вложил в этот фильм все, что имел… Но ведь речь шла о его собственных средствах, а не о каких-то «грязных» деньгах мошенников.

— Я уверена, что это какая-то ошибка, — сказала она, стараясь отогнать от себя дурные предчувствия.

— Боюсь, что это не так, — покачал головой Гаррисон, сделав большой глоток из стакана. — Речь идет об «отмывании» денег одной преступной группы, базирующейся в Гондурасе и занимающейся сбытом наркотиков. Деньги переправляются через Мексику в США якобы для финансирования последнего фильма Энтони Франко.

— Не могу этому поверить, — начала было Тейлор.

— Ну что ж, будем надеяться, что это неправда, но, судя по всему, Энтони Франко попал в серьезную беду. Теперь к любому, кто с ним связан, общество будет относиться с недоверием. Ты прекрасно понимаешь, что в отношении тебя этого нельзя допустить.

Гаррисон замолчал и снова отвернулся к окну.

— Я знаю, что жестоко просить тебя бросить друга в беде…

— Я все понимаю, — сказала Тейлор, вставая. У нее начали дрожать руки. — Можно попросить вас налить мне чего-нибудь покрепче?

— Прошу! — Гаррисон махнул рукой в сторону бара. — Все что угодно.

— Шотландское виски, — попросила Тейлор дрожащими губами. Налив ей виски, Гаррисон отвернулся снова. Тейлор была благодарна ему за это. Ей не хотелось, чтобы он видел, как дрожит в ее руке стакан. Она сделала большой глоток, надеясь, что алкоголь ее успокоит, и поперхнулась, потому что напиток оказался очень крепким.

— Господи, — пробормотала она. — Виски, наверное, способно растворить даже хромированное покрытие «бьюика».

— Иногда именно это и требуется, — тихо произнес Гаррисон. — Ты знаешь, что я очень ценю тебя, Тейлор. Мне и в голову не пришло бы вмешиваться в твою личную жизнь. И мне, черт возьми, страшно не хотелось говорить тебе все то, что я сказал. Но я обязан был сделать это.

— Понимаю, Гаррисон.

Интересно, догадывается ли он об их отношениях с Энтони? Тейлор сказала, что их связывает только дружба, но ее реакция на слова Гаррисона выдавала ее с головой.

— Я посоветовал бы тебе то же самое, даже если бы ты не участвовала в работе комитета, — сказал он тихо. — У меня есть подозрение, что Энтони Франко замешан в гораздо худших делах, нежели мы можем предположить. Однако не имеет значения, верхушка ли это айсберга и сколько еще скрыто под водой. Есть основания считать, что он связан со страшными людьми, которые убивают тех, кто отказывается выполнять их приказы. Ради твоей же безопасности я советую тебе держаться подальше от Энтони Франко, по крайней мере пока все не выяснится окончательно.

Гаррисон подошел к ней и по-отцовски положил руку на плечо.

— А если он пообещал тебе главную роль в своем фильме, то ты всегда сможешь напомнить ему об этом, когда все закончится.

Тейлор улыбнулась вымученной улыбкой.

— Мою карьеру кинозвезды только что спустили в канализацию, — попыталась пошутить она.

— Придется тебе довольствоваться политикой, — сказал Гаррисон, сжав ей плечо. — Это не сулит славы, да и грязи там не меньше, но по крайней мере твои коленные чашечки останутся в целости.

О Господи! Тейлор надеялась, что все, сказанное Гаррисоном, — неправда, но, прежде чем принимать какое-либо решение, ей было необходимо поговорить с Энтони. Она вдруг мучительно захотела немедленно уйти и добраться до ближайшего телефона, но ей не хотелось сломя голову убегать из офиса Гаррисона — это было бы невежливо и выглядело бы странно. Тейлор собралась с силами и сказала:

— Я должна поблагодарить вас, Гаррисон. Эта новость, конечно, потрясла меня. Энтони Франко, что бы там ни произошло, хороший человек. Мне не хотелось бы, чтобы с ним случилось что-нибудь неприятное. Но никогда не мешает иметь дополнительную информацию. Мне, наверное, лучше всего сейчас пойти к себе в офис и позвонить в «Монарх». Если этот скандал разразится завтра, мы должны правильно отреагировать. Наверное, надо поместить в газете еще какую-нибудь статью, опровергающую слухи, или по крайней мере выработать линию поведения в отношении этого обвинения.

Тейлор показалось, что Гаррисон облегченно вздохнул. Он явно считал, что главной ее заботой должны быть общественные интересы, а не личные.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном? — спросила она. — Я хочу позвонить в офис и удостовериться, что Лорэн еще на месте.

— Разумеется, — кивнул Гаррисон, указывая рукой на свой письменный стол. Тейлор торопливо набрала номер. К счастью, Лорэн еще не ушла.

— Можно попросить тебя задержаться до моего прихода? — спросила ее Тейлор. — Я тут кое-что узнала, и, думаю, нам нужно позвонить в «Монарх», пока они не закрылись.

Тейлор взглянула на часы. Те показывали шесть по нью-йоркскому времени. Значит, в Калифорнии сейчас три часа. Как хорошо, что существует разница во времени! Она еще успеет поговорить с кем-нибудь из «Монарха». Но Тейлор знала также, что ей самой необходимо как можно скорее поговорить с Энтони. Схватив пальто, она заставила себя улыбнуться и пожала руку Гаррисону.

— Я веду себя неприлично. Только что выпила и сразу убегаю, — сказала она, — но, боюсь, я должна начать действовать немедленно.

— Все в порядке, Тейлор, — улыбнулся в ответ Гаррисон.

Выйдя от него, Тейлор чуть ли не бегом помчалась к себе в офис. Пять кварталов показались ей пятью милями. Толпы людей, закончивших работу и выходящих из учреждений на улицу, теперь вызывали у нее раздражение. Огни на светофоре не переключались слишком долго. Пешеходы двигались чересчур медленно. Когда она наконец добралась до офиса, сердце ее гулко колотилось от быстрой ходьбы и нервного напряжения.

— Мы с тобой поговорим, как только я позвоню по телефону, — сказала Тейлор Лорэн, переводя дыхание. — Жди.

— Привет, бэби! — обрадованно воскликнул Энтони. Голос его звучал весело и нежно. — Я сижу тут, жду, когда зазвонит телефон, и чувствую себя четырнадцатилетним парнишкой.

— Энтони, — сдержанно проговорила она. — Думаю, тебе следует немедленно приехать сюда.

— Куда это сюда? — игриво спросил он. — В постель?

Тейлор хотелось смеяться и плакать одновременно. Он еще ничего не знает! Это значит, что ей самой придется рассказать ему обо всем. Ах, пропади все пропадом! Но другого выхода у нее не было. Ей нужно было услышать всю историю от него самого, прежде чем та попадет на страницы газет. И потом они оба должны поговорить с «Монарх пикчерз».

— Извини, — торопливо произнесла она, — я тоже хотела бы этого. Но я нахожусь в своем офисе, и нам с тобой необходимо поговорить.

— Это звучит серьезно, — сказал он. И, немного помолчав, добавил: — Буду у тебя через десять минут.

— Договорились.

Тейлор повесила трубку и подошла к окну. Десять минут показались ей вечностью. Она позвала Лорэн.

— Не могла бы ты принести мне документацию относительно последнего фильма Энтони Франко?

— Нам ее пока еще не прислали, — ответила та. — Обещали прислать сегодня.

— Черт побери!

Лорэн взглянула на нее с удивлением и беспокойством. Тейлор никогда не проявляла особого интереса к пресс-рекламам, касающимся кинопродукции. Если уж она в такой панике оттого, что они еще не получили документацию, значит, случилось что-то серьезное.

— Ты вообще ничего не нашла?

— Вам нужна папка с документацией компании «Монарх»?

— Нет. А что, если посмотреть документацию о последних трех фильмах Франко? — сказала Тейлор задумчиво. — По крайней мере это даст хоть какое-то представление.

Лорэн ушла за папкой, а Тейлор заметалась по кабинету, как тигр в клетке. Потом в приемной послышался какой-то шум и в кабинет вошел Энтони.

Закрыв за собой дверь, он в два шага преодолел разделяющее их расстояние и, обняв ее, нежно поцеловал в губы.

— Мм-м, — пробормотал он, неохотно отрываясь от нее. — Я страшно скучал по тебе. Похоже, леди, я жить не могу без вас.

— Случилось нечто ужасное. — Голос Тейлор дрожал.

Энтони обнял ее еще крепче.

— Не тревожься, — произнес он, зарывшись лицом в ее волосы. — Ты ведь знаешь, что я о тебе позабочусь… и что бы ни случилось, все будет в порядке. Только скажи, что именно произошло, чтобы я мог все уладить…

— Не со мной случилась беда, Энтони. С тобой.

— Со мной?

— Да. Я только что вернулась от Гаррисона Стоуна. Он сказал мне, что существует информация, на основе которой готовится статья в завтрашнюю газету.

— О чем статья? — спросил Энтони, отстраняя ее от себя на расстояние вытянутой руки. — Что-нибудь насчет фильма? Забудь об этом. Большая часть этих россказней — ложь, а те, в которых есть доля правды, лишены всякого смысла.

— Нет, ты не понял. Речь идет не о твоих любовных приключениях, — проговорила Тейлор, прижимаясь к нему снова. Ей не хотелось видеть его лицо в тот момент, когда она скажет ему обо всем. — Речь идет о деньгах и твоих предполагаемых связях с мафией. Об «отмывании» денег через твою кинокомпанию… — Обнимающие ее руки напряглись, но Энтони не проронил ни слова. Тейлор затаила дыхание. — Это правда?

Энтони долго молчал. Когда же он заговорил, голос его звучал глухо, словно при плохой телевизионной связи:

— Я не знаю.

На сей раз Тейлор застыла от ужаса. Он не знает? Что он говорит? Ведь ответить можно было только «да» или «нет».

— Я тебя не понимаю, — медленно произнесла она.

Энтони отстранился от нее и подошел к письменному столу. Молча повертев в руках пресс-папье, он взглянул ей прямо в лицо. У Тейлор вдруг мороз пробежал по коже: она поняла, что на самом деле вообще не знает Энтони Франко. Она внимательно взглянула на стоявшего перед ней мужчину. Да, она спала с ним, ела с ним, смеялась с ним… Но сейчас ей почудилось, будто перед ней стоит совсем другой человек — жесткий и более скрытный, чем ей казалось раньше.

Его слова, произнесенные глухим усталым голосом, заставили ее вздрогнуть.

— Может быть, за этим и крылось нечто большее, чем я думал, но я должен был расплатиться за сделанное мне одолжение. Полагаю, я расплатился.