Тени прошлого

Глава 21

— Где все остальные? — спросила Тейлор у Картера, когда они вышли из конюшни.

— Кто это «все остальные»?

— Здесь же было много работников. А теперь никого не видно.

— После смерти отца я решил сократить их число. Сейчас у нас стало меньше коров, а для объездов дальних пастбищ я привожу рабочую силу из Мексики. Для повседневной работы на ранчо я оставил Люка и еще одного парнишку из местных.

— Почему ты решил сократить число работников? — не унималась Тейлор, заметив, что вокруг главной усадьбы все обветшало и требовало ремонта. Она подозревала, что это объясняется не только пренебрежением к ведению хозяйства.

— С коровами слишком много возни, — усмехнулся Картер. — Ты меня знаешь, я никогда не принадлежал к числу наиболее трудолюбивых людей на планете. К тому же меня куда больше интересуют инвестиции.

— Понятно, — сказала Тейлор. Его слова нисколько не убедили ее, но что правда — то правда: Картер действительно не относился к числу людей, которые сгорали на работе.

Большую часть рождественского дня Картер и Майкл провели в конюшне, возясь с жеребенком. Они его седлали и расседлывали по нескольку раз, чтобы Майкл прочувствовал, что значит правильно оседлать лошадь. Потом Картер ненадолго взял с собой Майкла на прогулку в самолете. Домой они возвратились только в половине четвертого.

В присутствии Картера обстановка в доме становилась напряженной. Перед завтраком он вручил Тейлор свой рождественский подарок. У нее для него подарка не было. Она предпочла бы вернуть его подарок, не открывая коробки, но не хотелось портить Рождество демонстрацией своей неприязни. В коробке находилась бриллиантовая, с изумрудами, брошь в форме звезды.

— Это фамильная драгоценность, — широко улыбнулся Картер. — Я подумал, что она должна принадлежать тебе.

И они с Майклом обменялись взглядами. Тейлор пробормотала слова благодарности. Всю свою жизнь ей было любопытно узнать, что чувствует женщина, получая в подарок от мужчины роскошные драгоценности. Сегодня ей подарили изумительную драгоценность… но она не испытала при этом ни капельки радости. Почти весь день Тейлор провела в одиночестве, в доме, полном призраков прошлого. Ей не хотелось оставаться в какой-нибудь одной комнате, и она бродила по всему дому. На нее нахлынули воспоминания, и нервы у нее были напряжены до предела. С приближением вечера ее охватило беспокойство. На кухне никого не было, хотя приближался рождественский вечер, и если ожидались гости, то почему не было заметно никаких приготовлений к их приему?

— Как насчет сегодняшнего вечера? — спросила она, когда Картер с Майклом вернулись домой. — По-моему, ты говорил, что ждешь гостей?

Судя по рассказам Картера в Нью-Йорке, в гости должна была съехаться масса народу.

Розы не было. Она уехала к себе домой в канун Рождества, чтобы провести праздник в кругу семьи. Кэти тоже куда-то исчезла, хотя к вечеру обещала вернуться.

Картер отвел глаза, избегая встречаться с ней взглядом.

— Похоже, на этот уик-энд все разъехались кто куда, — сказал он. — Я хотел было собрать гостей в канун Нового года, но поскольку тебя здесь не будет, я вообще отказался от этой затеи.

Почувствовав враждебность в голосе Картера, Тейлор пристально взглянула на него. Очевидно, рождественский обед они проведут втроем, и ей это совсем не понравилось. Картеру и Майклу, возможно, будет о чем поговорить, но ей совершенно не хотелось участвовать в их разговоре. Присутствие посторонних людей несколько разрядило бы напряженную обстановку. А теперь ей придется самой себя развлекать до понедельника.

Круто повернувшись на каблуках, Тейлор отправилась наверх в свою комнату. К счастью, она захватила с собой кое-какую работу и решила заняться ею прямо сейчас. Все равно больше делать было нечего.

Она слышала, как время от времени внизу хлопала входная дверь и как радостно хохотал Майкл. Ну что ж, хотя бы он хорошо проводит время. На ее взгляд, даже слишком хорошо.

Рождественский обед прошел спокойно и был превосходно приготовлен стараниями Кэти. Накрыв на стол, она снова удалилась в комнату для прислуги. Тейлор, еще не отдохнувшая от поездки, напряженной работы последнего месяца и недосыпания, рано легла спать.

Субботнее утро началось со звонка Гаррисона Стоуна.

— Извини за беспокойство, — сказал он, — но у нас несколько изменились планы. Мне не хотелось беспокоить тебя в Рождество, но…

У Тейлор упало сердце.

— Что случилось?

— Наше последнее заседание, которое предполагалось провести в среду во второй половине дня, пришлось перенести на утро понедельника. Ты сможешь присутствовать?

— Только если вылечу в Лос-Анджелес в воскресенье вечером, — ответила Тейлор. Ее даже устраивало такое изменение, но она пока не знала, как ей быть теперь с Тельмой и Майклом. — У меня взяты билеты на утро понедельника. Посмотрим, удастся ли мне поменять их на другой рейс.

— Извини, но это от меня не зависело, — сказал Гаррисон. — Перезвони мне и скажи, удалось ли тебе что-нибудь сделать.

Сообщив ей еще кое-какую информацию, касающуюся совещания, он повесил трубку. Тейлор сразу же позвонила в аэропорт. Ей удалось заказать билеты только на воскресный рейс, на час ночи. Мест на другие рейсы не было — все-таки праздник на дворе.

Когда она сказала об этом Майклу, тот страшно расстроился. Ему не хотелось так быстро расставаться со своей лошадкой.

— Он у меня был всего один день, мама, — скулил мальчик, чуть не плача.

— Послушай, Сюзен, — раздраженно заявил Картер. — Ваше пребывание на ранчо все сокращается и сокращается. Почему бы тебе не оставить сына здесь и не поехать одной в свою деловую поездку?

Тейлор возмутило его предложение. Он потакал капризу ребенка и выставлял ее перед ребенком в самом неприглядном свете.

— Ты пробудешь в Лос-Анджелесе всего четыре дня, — сказал он. — Так поезжай и делай свое дело, а потом заедешь сюда за Майклом.

— Ну, пожалуйста, мама, — уговаривал ее Майкл, глядя умоляющими глазами. — Мне так хочется остаться!

Отказать ему было трудно. К тому же в предложении Картера был и здравый смысл. Однако придется многое менять… С Тельмой и с тетушкой Билли.

«Но, может быть, все получится не так уж и плохо? — подумала Тейлор. — У Майкла будет больше времени, чтобы побыть с лошадкой, а мне не придется сидеть здесь сложа руки, не зная, чем себя занять. Майклу тут нравится, так что он не расстроится оттого, что я уезжаю. Возможно, даже не заметит моего отсутствия».

На какое-то мгновение она вспомнила, как боялась поначалу оставлять Майкла с Картером. Джорджа Кука, узнай он об этом, наверняка бы хватил удар. Но Тельма тоже должна была прилететь в Лос-Анджелес не раньше позднего вечера в понедельник. Майклу пришлось бы целый день провести одному в гостиничном номере. Это ей тоже было не по душе. Изменить планы Тельмы было невозможно, поскольку все рейсы в Рождество перегружены до предела.

У Тейлор оставалось два выхода — на выбор, хотя ни один из них нельзя было назвать идеальным. Она сомневалась, что от Картера можно ожидать какого-нибудь неприятного сюрприза. Он уже произвел на ребенка именно то впечатление, которого добивался. Теперь он мог манипулировать Майклом, как хотел, а именно к этому он и стремился.

Тейлор еще раз позвонила в аэропорт, заказала один билет, а затем связалась с Тельмой.

— Ты в любом случае можешь слетать в Лос-Анджелес и остановиться в гостинице, — сказала она ей. — Посмотришь город, если захочешь, побываешь в Диснейленде.

— Нет, спасибо, Тейлор, — заявила на это Тельма. — Я уже старовата для того, чтобы бесцельно мотаться по городу, и предпочитаю отдохнуть, сидя в кресле да пристроив повыше ноги, с какой-нибудь увлекательной книжонкой в руках.

— Извини, что я нарушила твои праздничные планы, — сказала Тейлор.

— Не извиняйся, дорогая, — ответила Тельма. — Тут приехала моя сестра из Ирландии, и я теперь смогу немного подольше побыть в кругу семьи. Когда ты предполагаешь вернуться?

— Мы вернемся в субботу, 1 января, последним рейсом, — сказала Тейлор.

И они пожелали друг другу веселого Рождества. Когда Тейлор снова позвонила в аэропорт, оказалось, что она сможет вылететь не раньше чем во вторник 4 января.

«Ах, пропади все пропадом!» — подумала она. Теперь придется позвонить Лорэн и попросить отменить все, что было назначено на первые два дня недели. Сделать это было не так-то просто, потому что Лорэн не появится в офисе целую неделю — от Рождества до Нового года. Но с этим уже ничего нельзя было поделать.

Затем Тейлор поднялась наверх и приняла ванну. Сидя в горячей воде, она снова прикоснулась к золотому сердечку на груди. Вчера и сегодня у нее впервые выдались свободные минутки с тех пор, как Энтони побывал у нее в офисе неделю тому назад. Вокруг столько всего происходило, что у нее не было времени подумать о нем. Но теперь ни о чем другом она и думать не могла. Воспоминания, отдельные сцены проносились в ее голове, словно снежная метель. Ее со страшной силой охватила знакомая уже тоска по Энтони.

Казалось, можно было бы надеяться, что чувство утраты по прошествии такого длительного периода несколько притупится. Но нет! Ей хотелось находиться в его объятиях, хотелось чувствовать, как он целует ее в шею, хотелось рассказать ему обо всем и узнать, что он об этом думает. За короткое время Энтони стал очень многое значить для нее. Она хотела, чтобы он ее утешил, и сама хотела утешить его, но не могла этого сделать. Она не могла даже сердиться на него за то, что он ее оставил. Потому что он поступил так, повинуясь ее желанию. Это она прогнала его и не могла выбраться из всех этих капканов, удерживающих ее, не позволяющих позвать его назад.

Ну что ж, по крайней мере скоро закончится это вынужденное безделье. Завтра в это же время она уже будет лететь в самолете, приближаясь к Лос-Анджелесу, где ее ждет суматоха заседаний, конференций, приемов. У нее снова не останется ни минутки свободной на размышления. И это хорошо. Лишь бы не думать об Энтони Франко.

На следующее утро она уложила в сумку все самое необходимое, и Картер с Майклом доставили ее на самолете в Остин, чтобы она успела на свой рейс. Майкл сидел на месте второго пилота, и Картер время от времени даже позволял ему вести самолет. Мальчик был на седьмом небе от счастья. Он чуть не забыл попрощаться с Тейлор, когда та вышла из самолета с сумкой в руках. Остальной багаж уже ожидал ее в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Картер развернул «Пайпер каб» и направил его на дальний конец взлетно-посадочной полосы. Тейлор помахала рукой им вслед. Прикрыв от палящего солнца ладонью глаза, она наблюдала, как маленький самолетик выкатился на взлетную полосу и поднялся в безоблачное небо.

Было уже около полудня, так что времени у нее оставалось в обрез. «Пайпер каб» набрал высоту и стал удаляться в направлении низкой гряды холмов. При мысли о том, что Майкл остался с Картером, у Тейлор сжалось сердце. Мальчику следовало быть с ней. Но она отогнала от себя тревожные мысли. Нечего беспокоиться. Ее не будет всего лишь четыре дня, а на ранчо все заинтересованы в том, чтобы с Майклом ничего не случилось.

Роза его кормила, Кэти всячески ублажала, Люк терпеливо объяснял все, что ему хотелось узнать, Картер проводил с ним все свое свободное время. Мальчик был окружен всеобщим вниманием, и, судя по всему, ему это очень нравилось.

Тейлор хотела, чтобы Майкл принадлежал только ей, как это и было всегда, но понимала, что для него, наверное, важны эти отношения с отцом. Может быть, когда страсти улягутся, она научится относиться к этому спокойней, пока же Тейлор испытывала ревность.

Постояв еще несколько мгновений, она наконец оторвала взгляд от быстро исчезающей в небе точки и направилась в здание аэровокзала. Ей еще надо было забрать свой билет из кассы и узнать, у какого сектора будет производиться посадка.

Полет прошел без приключений. Такси моментально доставило ее в центр Лос-Анджелеса. Отель «Беверли-Хиллз», окруженный высокими пальмами и густой тропической зеленью, возник перед ней, словно огромный клубничный торт. Не успела Тейлор пробыть в своем номере и пяти минут, как раздался телефонный звонок.

— Добралась? — послышался в трубке голос Гаррисона Стоуна.

— Едва успела, — ответила она.

— Прекрасно, встретимся в Поло-Лондж через четверть часа. Мы зашли сюда, чтобы выпить чего-нибудь с господами Мацумо и Таяматой.

— Еще кто-нибудь прибыл? — спросила Тейлор.

— Нет. Не всем удалось обменять авиабилеты на другой рейс. Так что поторопись и присоединяйся к нам.

— Дайте мне полчасика.

— Нет проблем, — сказал Гаррисон.

Полчаса вообще-то не так уж много, но Тейлор за это время успела быстро вымыть лицо и руки и освежить косметику. Она решила остаться в белом шерстяном костюме. Хотя ей и хотелось сменить одежду, все остальные наряды помялись в дороге и требовали утюжки. Она украсила костюм золотым колье из нескольких цепочек. Затем закрутила волосы в привычный тугой шиньон у основания шеи и отправилась в Поло-Лондж.

Больше всего ей хотелось бы сейчас лечь — кровать так и манила ее. Но при всем желании расслабиться и полюбоваться на видневшиеся вдали холмы Тейлор удалось собраться. Проходя по вестибюлю мимо диванчиков с яркой обивкой, плетеных кресел и изящных напольных ваз, Тейлор почувствовала себя намного лучше.

Когда она проходила между столиками, головы присутствующих поворачивались ей вслед, а глаза их прищуривались в раздумье: не знаменитость ли она какая-нибудь? Даже здесь, в городе, где полным-полно красивых женщин, ее светлые волосы и янтарные глаза с чуть приподнятыми уголками привлекали всеобщее внимание.

Они заметили друг друга одновременно. Гаррисон поднялся с кресла и махнул ей рукой. Заметив ее приближение, господин Мацумо и господин Таямата также поднялись. Гаррисон представил Тейлор гостям. Таямата был невысок, хрупкого телосложения, со скуластым лицом. Он был похож скорее на китайца, чем на японца. На нем был отличного покроя костюм. Глаза его скрывались за стеклами очков в массивной черной оправе.

Господин Мацумо выглядел гораздо старше — коренастый, с мясистым круглым лицом мужчина. Он был не так улыбчив, как его коллега, и лишь изредка делал какие-то замечания. Разговор же главным образом поддерживал господин Таямата. Тейлор подумалось, что, возможно, господин Мацумо не слишком свободно владеет английским языком.

Хотя и предполагалось, что встреча эта будет официальной, вечер они провели очень приятно. Ни господин Мацумо, ни господин Таямата не имели намерения говорить о делах. Они пришли, чтобы расслабиться и выпить. Тейлор знала, что в Японии такая практика является традицией: фактически все сделки и соглашения заключаются чаще всего после работы, во время непринужденного общения.

В ходе разговора оба японца выразили немалую озабоченность. Их беспокоило не только негативное отношение американской общественности к тому, что фирмами владеют иностранцы, но и проблемы с людьми, работающими на этих фирмах. Таямата, равно как и другие владельцы функционирующих в Америке фирм, изо дня в день сталкивался с последствиями подобного отношения. Необходимо было как-то урегулировать связи с администрацией американских компаний, ставших собственностью японцев, а они не знали, как подступиться к решению этой проблемы, и нуждались не только в информации о состоянии торгового баланса, но и хотели также, чтобы им помогли установить правильные отношения с американскими рабочими.

После обеда Тейлор почувствовала усталость. В десять часов она с облегчением попрощалась со всеми и вернулась к себе в номер. Она до сих пор не успела распаковать вещи и отдать консьержке погладить одежду. Включив горячий душ, она подождала, когда ванная наполнится паром, и развесила там одежду, надеясь, что та отвисится до утра и обретет приемлемый вид.

Было еще не слишком поздно, и Тейлор решила позвонить Билли. Набрав номер, она стала ждать, прислушиваясь к гудкам.

— Алло, — раздался в трубке сонный голос.

— Привет, Билли, — сказала Тейлор, испугавшись, что разбудила ее. — Извини, что звоню так поздно…

— Я не спала, — послышалось в ответ. — Просто не привыкла к звонкам в такое позднее время. Сама-то я сова, но здесь у нас большинство людей ложится спать в половине девятого. В этом-то и состоит самый главный минус этих проклятых поселений для пенсионеров. Никто из них не умеет пожить в свое удовольствие.

Тейлор усмехнулась. «Узнаю прежнюю тетушку Билли», — подумала она.

— Я звоню по поводу следующего уик-энда. У нас изменился график совещаний, и Майкла сейчас со мной нет. Но если тебя это устроит, я смогу приехать к тебе немного раньше.

— Никаких проблем, — ответила Билли. — Просто тогда мне придется отменить визит датской королевы. — Она с удовольствием хихикнула, довольная своей шуткой. — Скажу ей, чтобы заехала ко мне на следующей неделе. Жаль, что малыша с тобой не будет. Впрочем, нам нужно о многом поговорить. Ас Майклом я познакомлюсь в следующий раз.

— Если ничего не изменится, — сказала Тейлор, — я буду у тебя в среду вечером. Я прилечу часовым рейсом, а из аэропорта приеду на такси.

— Разумно, — согласилась Билли. — Что тебе приготовить — цыпленка или жаркое из говядины?

— Обожаю и то, и другое, — причмокнула языком Тейлор. — Но, может быть, мне лучше пригласить тебя куда-нибудь пообедать?

— Значит, отпразднуем как следует? — спросила Билли.

— Ну конечно, — пообещала Тейлор, не очень, правда, хорошо понимая, что именно они будут праздновать. «Наверное, — подумала Тейлор, — у тетушки Билли приготовлено для меня немало сюрпризов».

Следующие три дня выдались более удачными, чем можно было предположить. Заседания шли своим чередом, и постепенно выяснилось, что во многом виноват курс йены. Колебания цен на международном рынке и бесконтрольное повышение курса йены создали неслыханные проблемы для японского бизнеса. Чем дольше японцы говорили, тем яснее становилось, что необходимо искать какие-то другие решения.

Ко вторнику они заявили, что хотят увеличить объем своего производства в Соединенных Штатах, возможно, даже дополнительно купить кое-какие американские компании. Члены комитета не преминули заметить, что труд американских рабочих является самым дорогостоящим в мире. Если японцы намерены применять японские коэффициенты доходности и методы управления, не выплачивая рабочим конкурентоспособную заработную плату, им придется столкнуться с достаточно сильным сопротивлением.

— В пятидесяти процентах случаев приобретения компаний дело кончается перепродажей, — осторожно напомнил Гаррисон. — Это всегда связано с риском, независимо от того, кто является покупателем.

— Да, мы понимаем это, — кивнул господин Мицумо. — Но мы сознаем также, что проблема чаще всего бывает связана с финансовым положением приобретенной компании.

— И очень серьезную проблему представляет также отсутствие понимания со стороны американского свободного рынка, — заметил Бернард Чапмен. — Вспомните, что произошло с компанией «Майлз инкорпорейтед», когда ее купила западногерманская фирма «Байер». Изменилась стратегия сбыта, и их продукцию пришлось продавать по бросовым ценам.

Вместо того чтобы обсуждать торговые ограничения и запретительные тарифы, японцы желали поговорить о возможных реакциях на приобретение компаний иностранцами, которые можно ожидать со стороны американской общественности.

— Не думаю, что в связи с этим возникнут серьезные проблемы, — сказал Джейсон Филдс. — Ведь налоги вы будете платить здесь, а кроме того, будете обеспечивать работу американцам.

— Но не обязательно в административной области, — заметил господин Таямата.

— Но ведь если вы будете производить продукцию в Соединенных Штатах, то и реализовывать ее вы будете в пределах Соединенных Штатов? — спросила Тейлор.

Вопрос был интересный, потому что проблема торгового баланса также стояла в повестке дня. Будут ли компании, которыми владеют иностранцы, экспортировать товары за пределы Соединенных Штатов, а значит, и воздействовать на внешнеторговый баланс? Тейлор спросила об этом, чтобы привлечь к данному аспекту внимание остальных членов комитета.

Прислушиваясь к ведущемуся разговору, она мысленно формулировала вопросы, которые следовало обдумать позднее. Например, вопрос о прибылях. Останутся ли они в пределах Соединенных Штатов? И если да, то в какой форме? Будут ли капиталовложения в другие виды коммерческой деятельности или в недвижимость составлять часть валового национального продукта? Превысят ли налоги с этих прибылей возможные преимущества от попытки удержать доллары в пределах Соединенных Штатов?

Она торопливо записывала что-то, отвечала на вопросы, а вечерами составляла пресс-релизы. К счастью, газеты не считали, что эта серия заседаний заслуживает широкого внимания. Большинство изданий просило просто направлять пресс-релизы в свои редакции.

Когда в среду утром закончилось последнее заседание, Гаррисон задержал Тейлор в конференц-зале.

— Ну как, очень устала?

— Нет, — улыбнулась она. — На самом деле все оказалось не таким уж и сложным.

— Ну что ж, дальше будет еще легче, — пообещал Гаррисон, потрепав ее по плечу. — С японцами труднее всего. Другие страны — Германия, Англия, Франция, Пакистан и Филиппины — намного скромнее, их экономическое присутствие в нашей стране не ощущается так остро.

— Мне почему-то кажется, что настоящая проблема заключается в том, как иностранное управление влияет на американских рабочих. Из ответов на наши вопросники видно, что почти двум третям опрошенных не нравятся новые владельцы. Вспомните, что произошло, когда «Блю Эрроу» купила «Милуоки Мэнпауэр». Когда же управляющим стал американец, эта новость моментально облетела всю округу и была воспринята весьма положительно.

— Похоже, им следует подумать о расширении службы по связям с общественностью, — рассмеялся Гаррисон. — Может быть, как только у них появится вакансия, ты согласишься на них работать?

— Не сомневайтесь, я уже подумывала об этом!

— А теперь, молодая леди, собирайся. Желаю тебе счастливого Нового года.

— Вам тоже, — сказала Тейлор, обнимая Гаррисона.

Она отправилась в свой номер и вызвала стюарда, чтобы тот забрал ее чемоданы. С собой в Сакраменто она брала только сумку с самым необходимым. Поймав такси, она отправилась в аэропорт. Перелет до Сакраменто занял совсем немного времени и не был отмечен никакими событиями.

В Сакраменто Тейлор взяла напрокат машину и менее чем через полчаса оказалась посреди необъятного моря зеленых полей. Миновав несколько консервных заводиков, она увидела въезд в городок, состоящий из огромного количества вагончиков, и поняла, что найти жилище Билли будет не так-то просто. На краю небольшого скверика на скамейке сидели несколько стариков. Тейлор остановила машину и спросила у них дорогу.

— Через три квартала повернете налево, — ответил один из них.

Да, это было не самое веселое место на земле. Грустно, наверное, доживать здесь остаток жизни. Тейлор подумала, что надо бы помочь Билли переселиться в какое-нибудь местечко получше…

Тут она заметила вагончик № 37. За низеньким забором стояли глиняные гномики и висела кормушка для птиц, а возле самого входа — фигурка глиняной кошки, взбирающейся по стене. Тейлор припарковала машину и подошла к калитке. Она заметила, как за окошком шевельнулась занавеска. Через мгновение дверь распахнулась и на пороге появилась Билли, заметно постаревшая, но все та же, прежняя Билли.

Такая же приземистая, все с той же оранжевой шевелюрой и густо накрашенными алой помадой губами, сильно похудевшая Билли стояла в дверном проеме. На ней был цветастый халат, красные шлепанцы и ярко-синий свитер.

Тейлор вспомнилось, как она впервые увидела Билли Дэвис. Билли оказалась совсем не такой, как Сюзен себе ее представляла. Она думала, что тетушка будет больше похожа на Аманду. Но Аманда одевалась со вкусом, Билли же предпочитала яркую, броскую одежду. Теперь же ее одежда выглядела скучноватой и даже жалкой. Какая метаморфоза! Тейлор даже встревожилась.

— Ну, входи, миленькая, — сказала Билли, криво усмехнувшись. — Вон ты какая стала!

Поднявшись на две ступеньки, Тейлор вошла в вагончик. Внутри было тесно и царил беспорядок. Но в целом это жилье мало чем отличалось от того домика, в котором они с Билли жили в Далласе. Тейлор даже узнала большое старое кресло. Оно и раньше казалось ей большим, но в крошечном вагончике выглядело слишком уж громоздким. Вдруг послышалось громкое визгливое тявканье и из спальни выскочила нечесаная собачонка, направившаяся прямиком к ноге Тейлор.

— Заткнись, Бэби! — любовно прикрикнула Билли и, наклонившись, взяла собачонку на руки. Прижавшись к ее груди, собака все же старалась дотянуться до Тейлор, но Билли легонько щелкнула ее по носу. — Веди себя хорошо с Сюзен, — сказала ей она и, повернувшись к Тейлор, добавила: — Входи и присаживайся, миленькая. Я сейчас принесу тебе пива.

Тейлор присела на кушетку, расположенную между креслом и телевизором, по которому шел дневной показ какой-то «мыльной оперы». Двое людей на экране сердито спорили о судьбе неродившегося ребенка.

Билли быстро вернулась с двумя банками пива и тарелочкой соленых сухариков.

— А ты, оказывается, даже красивей, чем я думала, — сказала Билли, усаживаясь в кресло. Собачка вспрыгнула ей на колени и стянула с тарелки один сухарик. Билли даже не заметила этого.

— Твоя мать так злилась на меня, когда я говорила, что ты хорошенькая, — продолжила она, хохотнув. — Однажды я даже сказала ей: «В чем дело, сестренка? Тебе не хочется, чтобы мужчины узнали, что у тебя есть взрослая и красивая дочь? Не хочешь, чтобы они знали, что ты без пяти минут бабушка?»

И лицо Билли приобрело насмешливое выражение.

— Так как же тебе удалось получить эту работу у Гаррисона Стоуна? — поинтересовалась она с набитым сухариками ртом.

Тейлор объяснила ей, что агентство «Уилсон Тодд» занимается рекламой и связями с общественностью.

— Кроме коммерческой рекламы и рекламных плакатов, мы помещаем интересные статьи в газетах и журналах. Репортерам не надо встречаться с людьми и брать у них интервью, потому что отдел по связям с общественностью просто рассылает пресс-релизы.

Билли очень удивилась.

— Это все равно что бесплатная реклама, — сказала она, — не так ли?

— В некотором смысле, — кивнула Тейлор. — Иногда людям бывает необходима информация, например, о новейших методах удаления катаракты или о новом заменителе сахара. Сами газеты могут получить такую информацию только в том случае, если им это позволит компания.

— Расскажи-ка мне о Стоуне, — с некоторой лукавинкой в голосе попросила Билли. — Он женат?

Тейлор вдруг поняла, к чему клонит Билли. Она, наверное, думает, что есть какая-то личная причина, заставившая Гаррисона пригласить ее к себе работать… Почему людям приходит в голову одно и то же?

— Да, он женат, — сказала Тейлор. — И, насколько мне известно, счастлив в браке. Он нанял меня на работу, потому что слышал, будто я хорошо знаю свое дело. Агентство «Уилсон Тодд» добилось огромных успехов с тех пор, как я стала им руководить. Этого никто не ожидал. Все, наверное, думали, что хорошенькая женщина пригодна только для определенных целей…

— Ну что ж, я искренне рада твоим успехам, — перебила ее Билли. — Ты всегда была умной девочкой. Я только боялась, что тебя испортит твоя мать. Ты уже была вся закомплексована, когда приехала ко мне в Даллас. Она буквально забила тебе голову этими дурацкими россказнями о своем превосходстве над другими людьми. Но, мне кажется, на тебя это не повлияло, не так ли?

— Не очень, — печально ответила Тейлор. — По крайней мере на моей способности хорошо делать свое дело это не отразилось.

— А где сейчас твой сынишка? — полюбопытствовала Билли.

— В Техасе, у своего отца, — ответила Тейлор. — На Рождество он получил в подарок лошадку, и теперь его за уши от нее не оттащишь.

— Я думала, ты живешь в Нью-Йорке, — с недоумением произнесла Билли.

— Так оно и есть. Это отец Майкла живет в Техасе.

— Плохо, — покачала головой Билли. — Лично я никогда не хотела иметь детей. Кому они нужны? Такая обуза! Всегда только требуют, требуют и требуют. И всегда им мало! Нет уж, благодарю покорно. Мой первый муж Энди хотел детей, но я позаботилась о том, чтобы их не было. Он так и не узнал, почему у нас не было детей. Он думал, что со мной что-то стряслось, после того как я потеряла своего первого ребенка.

— Ты потеряла ребенка? — спросила Тейлор, неожиданно проникшись сочувствием к Билли.

— Как бы не так! — хихикнула та. — Я ему просто сказала, что беременна, чтобы он женился на мне. Бедняга Энди был моим билетом, чтобы уехать из Саванны. Он был некрасив, намного старше меня, но зато хорошо зарабатывал. И меня это устраивало. После того как мы поженились, я сказала ему, что у меня случился выкидыш.

— А что произошло с твоим вторым мужем? — спросила Тейлор.

— Он сбежал с официанткой, так что я с ним развелась и вышла замуж за Билла. Но Билла, как и Энди, доконали сигары. А ты, значит, вышла замуж за богатого мальчика?

— Наверное, так, — вздохнула Тейлор. — Но это не принесло мне счастья, потому что я его не люблю.

— Не будь дурочкой, — фыркнула Билли. — Взыщи с него хорошие алименты. Не упусти шанс!

Тейлор промолчала. Телевизор продолжал что-то бубнить: теперь на экране три женщины обвиняли четвертую в неверности.

— Не повторяй моих ошибок и ошибок твоей матери. Мужчины — существа примитивные, причем богатые не составляют исключения. Они готовы воспользоваться любым удобным случаем, чтобы обмануть женщину. И мы в полном праве поступать с ними так же.

— Аманду едва ли кому-нибудь удалось бы обмануть, — заметила Тейлор.

— Ха-ха! Твоя мать о многом умалчивала, миленькая, — хохотнула Билли. — Она, как ты знаешь, не была принцессой, что бы она тебе там ни говорила. Но всегда вела себя так, как будто все остальные должны перед ней преклоняться, тогда как сама была ничуть не лучше нас.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла Тейлор.

— Вот об этом-то я и хотела с тобой поговорить, — прокряхтела Билли, медленно поднимаясь на ноги. Она спустила на пол собачку и подошла к небольшому бюро, стоявшему в углу. — Увидев тебя по телевизору, я подумала, что настало время рассказать тебе обо всем. Аманда уже ничего не расскажет, так, значит, это надо сделать мне.

Порывшись в нижнем ящике, она извлекла оттуда сложенный вдвое листок бумаги. Он сильно пожелтел, и края у него изрядно обтрепались.

Медленно расправив его, Билли потерла рукой поясницу.

— Проклятый артрит! — буркнула она. — Ну так вот: я вижу, что ты больше похожа на своего отца, чем на кого-нибудь из нас. Он хороший, порядочный человек и достиг действительно высокого положения.

Тейлор нахмурила брови, пытаясь сообразить, к чему это она клонит. Ведь ее родной отец умер. Почему же Билли говорит о нем в настоящем времени? Может, с головой у нее хуже, чем это может показаться на первый взгляд?

— Мой родной отец? — осторожно переспросила Тейлор.

— Я имею в виду твоего настоящего отца. Не того, которого выдумала Аманда, и уж, конечно, не этого пьяницу Синклера. — Лукаво взглянув на Тейлор, Билли протянула ей письмо. — Прочитай, — сказала она. — А потом поговорим.

Тейлор осторожно развернула листок. Письмо было написано круглым мелким, еще не устоявшимся почерком. Датировано оно было 2 сентября 1954 года. У Тейлор пробежали по спине мурашки.

«Дорогая Аманда!

Мне очень не хочется писать тебе это письмо, и я жалею, что все так получилось. Особенно мне жаль ребенка. Но я вынужден вернуться в колледж и поступить так, как того требуют мои родители, желая мне добра. Ты знаешь их — они все равно никогда не разрешат мне жениться на тебе. Папа хочет, чтобы после окончания колледжа я занялся газетами, и сейчас я не могу жениться, потому что учусь всего на втором курсе. Я взял две тысячи долларов, на которые должен был купить себе новую машину, и отдаю их тебе. Это все, чем я могу тебе помочь. Если ты попытаешься разыскать меня или рассказать все моим родителям, мне придется солгать и сказать, что я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но ребенка мне все равно очень жаль. Я надеюсь, что, когда он родится, ты встретишь какого-нибудь хорошего парня. Я никому ничего не скажу. Желаю тебе удачи.

Твой Гаррисон».

У Тейлор задрожали руки. В письме были два ключевых слова, подтверждающие ее догадку: «газеты» и «Гаррисон». Письмо было написано за семь с половиной месяцев до ее рождения, так что сомнений не было: его писал Гаррисон Стоун.

Трудно было поверить этому. Аманда, ее мать, забеременела от Гаррисона Стоуна, а он ее оставил. О Господи! Ведь это значит, что она — дочь Гаррисона!

Мир перевернулся. Письмо выпало у нее из рук и медленно, словно сухой осенний лист, опустилось на пол.

— Я решила, что пора тебе наконец узнать правду, — сказала Билли, с хитрецой прищурив глаза. — Как я понимаю, кроме меня, до сих пор еще никто не знал правды. Даже Гаррисон Стоун. Теперь знаешь ее и ты.

Тейлор взглянула на Билли. Странно, но ей показалось, что та как будто что-то обдумывала и взвешивала.

— Ведь правда, было бы не очень хорошо, если бы кто-нибудь вдруг узнал, что вы с ним родственники?

Вопрос повис в воздухе. Тейлор показалось, будто Билли что-то замышляет. Она не просто сообщила ей эту информацию, но хотела каким-то образом использовать сложившуюся ситуацию.

Сколько лжи, сколько недомолвок! Тейлор растерялась от неожиданности. У нее опять хотят выбить почву из-под ног.

Она перевела взгляд на экран телевизора. Там крутили рекламу ваксы для натирки полов. Радостная женщина, сверкающие полы, не утрачивающие блеска даже от грязных следов шлепающих по ним мужа, маленьких сыновей и лохматой собаки. Женщина была счастлива. Грязные полы испортили бы ей весь день — а может быть, и всю жизнь. Тейлор покачала головой. Какой примитив! Так бездарно! А ведь это была ее реклама!

— Вот я и подумала, что поскольку ты не хочешь, чтобы Гаррисон узнал об этом, то, может быть, захочешь получше устроить жизнь своей единственной родственницы — то есть меня — где-нибудь в более приятном местечке. В Палм-Спрингс, например, или где-нибудь еще. Насколько я понимаю, ты можешь позволить себе сделать это…

Тейлор подняла голову и взглянула Билли прямо в глаза. Ей не хотелось верить своим ушам, но не оставалось никаких сомнений: тетушка шантажирует ее.

Тейлор нахмурила брови. Билли снова завладела письмом и, отхлебнув из банки, вежливо предложила:

— Не хочешь ли еще пива?

— Билли, — начала Тейлор, — если ты хочешь переехать отсюда, я буду только рада тебе помочь. Тебе стоит только попросить. Я бы помогла тебе гораздо раньше, если бы знала, где тебя найти.

— Я знаю, миленькая, — смутилась Билли. — Я попросила тебя не из-за этого письма, а потому что подумала, что ты наверняка сможешь мне помочь.

— Понимаю, — успокоила ее Тейлор. — Тебе надо было только попросить… Ведь я до сих пор не имела возможности как следует отблагодарить тебя за то, что ты обо мне заботилась, когда от нас уехала Аманда. Теперь же я смогу это сделать. Я буду очень рада тебе помочь. Но это только потому, что я тебя люблю…

Последовала продолжительная пауза.

— Ну что ж, я, пожалуй, выпью еще пива, — вымолвила наконец Билли. Она явно пребывала в замешательстве. — А ты не хочешь?

Тейлор отрицательно покачала головой. Билли встала, а Тейлор снова перевела взгляд на экран телевизора. Программу неожиданно прервали.

— Специальное сообщение четвертого канала, — раздался голос диктора. — Неизвестный, вооруженный пистолетом, только что стрелял в советника президента Гаррисона Стоуна в вестибюле отеля «Беверли-Хиллз»…

Далее следовали кадры хроники: полицейские, бригады «скорой помощи» и какой-то очевидец, которого сразу же взяли в кольцо репортеры.

—…Стрелявший пользовался пистолетом 38-го калибра. Личность бандита и мотивы нападения пока не установлены. Сведений о состоянии здоровья мистера Стоуна тоже пока не поступало. Он был доставлен на машине «скорой помощи» в больницу «Сидарс-Синай». Оставайтесь с нами, чтобы знать о дальнейшем развитии событий.

Тейлор вскочила с кушетки и, утратив дар речи, лишь указала пальцем на экран. Направлявшаяся на кухню Билли замерла на месте. Обе молча уставились в телевизор.

— Мне надо вернуться в Лос-Анджелес, — сказала через минуту Тейлор, с трудом двигая пересохшими губами. — Я не могу оставаться…

— Поезжай, миленькая, — ответила Билли. Она была ошеломлена не меньше, чем Тейлор. — Позвони мне, когда узнаешь, что там стряслось.

— Постараюсь, — прохрипела Тейлор.

Уже выходя из вагончика, она вдруг вспомнила, что обещала пригласить Билли куда-нибудь пообедать. Но теперь…

— Извини, что не удалось пообедать вместе, — сказала она. — Я вернусь…

— Я знаю, миленькая, — кивнула Билли. — А сейчас поезжай поскорей в Лос-Анджелес.