Тени прошлого

Глава 18

Скандал в кинокомпании «Монарх пикчерз», связанный с известным режиссером Энтони Франко, недолго занимал умы общественности и быстренько уступил место предстоящему бракоразводному процессу одной из знаменитых кинозвезд. Широкую публику куда больше занимали семейные проблемы потрясающе сексапильной блондинки и грубо обращавшегося с ней супруга, нежели методы финансирования своих фильмов продюсера, который гораздо реже появлялся на виду. Даже кинокомпанию «Монарх» это, судя по всему, не слишком интересовало.

Насколько Тейлор стало известно, единственным следствием тех неприятностей, что свалились на голову Энтони, была лишь возросшая популярность его фильма о мафии, вышедшего на экраны прошлым летом. Теперь все были убеждены, что Энтони Франко действительно кое-что знает о мафии и что его фильм «Денежный мешок» основывается, очевидно, на реальных фактах. Картина приобрела невероятную популярность. Сумма от продажи видеокассет за две недели, прошедшие после появления статьи в газетах, достигла астрономической цифры.

Как оказалось, публикация ряда разоблачительных статей в различных газетах ничуть не обескуражила отдел распространения. Поговорив с его сотрудниками, Тейлор поняла, что те даже были несколько разочарованы прекращением публикации подобного рода статей.

Она начала понимать, что, называя Голливуд «змеиным гнездом», люди недалеки от истины. Разве можно неприятности, обрушившиеся на человека, рассматривать исключительно с точки зрения их влияния на рост популярности фильма? Оказывается, еще как можно! Потому что единственное, что их волновало, это популярность и кассовые сборы, а также сиюминутная известность. Если человек надолго выпадает из поля зрения общественности, это его конец. Если то, что привлекает к вам внимание общества, одновременно губит вашу жизнь, значит, все идет как надо — по крайней мере о вас не забыли.

А от Энтони по-прежнему не было никакой весточки. Он как сквозь землю провалился. Тейлор знала, что у него должны быть съемки где-то в Европе — если вообще он этим еще занимается. Но ей не было известно, начались ли они и в какой стране предполагалось снимать фильм. Да и какая разница, знает она об этом или нет? Никакой.

Тейлор форсировала исследования и сбор демографических данных для комитета и не давала передышки сотрудникам своего агентства. Завидев ее, люди замолкали, и она понимала, что это нехороший признак. Она никому не давала поблажки и сама вникала во все мелочи. В этом было ее спасение. Ей нужно было занять себя так, чтобы не оставалось ни сил, ни времени думать о чем-нибудь другом. Только работа могла помочь ей в этом.

Картер не особо надоедал ей и вроде бы ничего не требовал. Он теперь заходил к ним только для того, чтобы побыть с Майклом. В конце концов она стала привыкать к тому, что он бывает в доме, и пару раз они даже разговаривали весьма любезно.

Когда вновь возник вопрос о том, чтобы провести Рождество на ранчо, Тейлор уже почти не возражала. Майкл всячески наседал на нее, чтобы выбить согласие, и ей не оставалось ничего иного, как сдаться.

Она позвонила Джорджу Куку, чтобы сказать о предстоящей поездке, но тот был настроен категорически против.

— Я думаю, вы совершаете ошибку, — заявил он без обиняков. — Если туда поедет только Майкл, то это еще ничего. Вам же проживание на ранчо может сильно навредить.

— Каким образом? — недоумевала Тейлор. — Разве это что-нибудь меняет?

— Этот поступок можно будет при желании расценивать как возобновление супружеских отношений.

— Не думаю, что такое может случиться между нами. Мне казалось, что проблема может возникнуть скорее в связи с возвращением на прежнее место проживания.

— И это тоже. Но возобновление супружеских отношений может уничтожить одно из наших главных оснований для развода. Ведь речь у нас шла о безусловном прекращении супружеских отношений.

— Вы, кажется, говорили, что этого нельзя доказать?

— Этого нельзя доказать, если только стороны не проживают раздельно. Раздельное проживание предполагает безусловное прекращение супружеских отношений. Законы о расторжении брака, действующие в штате Нью-Йорк, принимают как самое убедительное основание для развода безусловное раздельное проживание супругов в течение одного года и более. Вы прожили раздельно восемь лет. Но если вы туда поедете…

— Так что же мне делать? Остановиться в мотеле? Там нет ни одного мотеля на десять миль в округе.

— Вообще оставьте эту затею. Это мой вам совет.

— Но у вас есть и другие основания для развода, не так ли?

— Да, есть. Но зачем терять одну из своих козырных карт?

— Я не хочу, чтобы Майкл находился там без меня… и не хочу запрещать ему эту поездку. У меня есть смутные подозрения, что Картер каким-то образом попытается удержать его у себя. Может быть, это глупо, но…

— Я не исключаю такой возможности. Но все-таки настоятельно рекомендую вам воздержаться от этой поездки.

— А как же Майкл?

— Объясните ему, что у вас в разгаре судебный процесс и что, когда он закончится, Майкл сможет навестить своего отца в удобное для них обоих время. Вы не должны позволять капризам ребенка влиять на ваши решения в этом деле.

Тейлор больше не произнесла ни слова против. Она просто поблагодарила Кука за совет и повесила трубку. Она была в полном замешательстве. Из этого состояния ее вывел звонок Гаррисона Стоуна.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Здесь находится делегация японских бизнесменов, и нам удалось договориться с ними о встрече как раз накануне Нового года.

— Вы считаете, что мне есть смысл присутствовать? — осторожно спросила она. — Японские бизнесмены старой закалки не одобряют присутствия женщин на деловых переговорах.

— Да все они будут в восторге от тебя, — рассмеялся Гаррисон.

— Только если я буду разливать чай, Гаррисон, и ограничусь этим.

— Об этом не беспокойся. Угадай, кто там будет присутствовать еще?

— Дайте подумать.

— И не пытайся, не угадаешь. Глава «Коюку» — самого крупного производителя деталей и запасных частей для автомобилей в Японии, плюс еще кто-то из «Сато индастриз» — быстро развивающегося производителя компьютеров. Будут также представители от металлургической промышленности и судостроения. Впечатляет?

— Еще бы! Им известно, о чем мы собираемся вести с ними переговоры?

— Они хотят поговорить с нами о том же самом, — ответил Гаррисон. — Они изо дня в день слышат о повышении тарифов, и их это пугает. Им хочется знать, что происходит на самом деле.

— Чтобы подготовиться к этому, выступая на мировом рынке? Или чтобы попробовать оказать на нас какое-то давление?

— Возможно, и то, и другое, — сказал Гаррисон. — И мы, наконец, сможем узнать, что об этом думают люди, чьи интересы будут затронуты. Конечно, мы выслушиваем мнения министров торговли и многих других, но все они такие же бюрократы, как и те, которые сидят в Вашингтоне. Тогда как эти парни знают, каким образом повышение тарифов отразится на их собственной шкуре, а нам и надо получить, так сказать, взгляд изнутри.

— Для того чтобы собрать совещание, это самая неудачная неделя, — заметила Тейлор. — Можно ли рассчитывать, что комитет соберется в полном составе?

— Японцы не считают Рождество большим праздником. Возможно, для них это самое удобное время для приезда сюда, потому что не будет никаких важных совещаний внутри страны. А нашим придется лишь немного перекроить свои собственные планы. Это слишком важная встреча.

— Тогда все в порядке, — сказала Тейлор. — Зарезервировать места придется мне или это сделаете вы?

— Я скажу, чтобы моя секретарша направила тебе всю необходимую информацию. Даты, гостиницы, время совещаний. Если хочешь, я попрошу ее также зарезервировать места.

— Мы поговорим об этом на следующей неделе. Возможно, я вылечу в Остин, чтобы встретиться с вами. Но пока еще я не знаю, как у меня все сложится.

— Договорились. Позвони мне, как только ознакомишься с материалами.

Гаррисон повесил трубку, а Тейлор какое-то время сидела в задумчивости, постукивая пальцами по крышке стола. Она испытывала и раздражение, и облегчение одновременно. Можно воспользоваться этим, чтобы нарушить планы Картера. Но поразмыслив еще немного, она решила, что Майкл этого не поймет. Ей, наверное, все-таки придется съездить с ним в Техас, но уехать оттуда пораньше, захватив его с собой в Лос-Анджелес.

Вот только что она будет делать с ним в Лос-Анджелесе? Единственный выход — взять с собой Тельму… или попросить ее приехать в Лос-Анджелес и подождать их там.

Неожиданно ей в голову пришла одна мысль. Открыв ящик стола, Тейлор извлекла оттуда пожелтевший листок бумаги с загнутыми краями и перечитала написанное неразборчивыми каракулями письмо.

Письмо это было — подумать только! — от тетушки Билли.

Странный конвертик пришел по почте на прошлой неделе, и Тейлор сунула его тогда в ящик стола. Она собиралась позвонить Билли, но так и не выкроила для этого времени.

Письмо было очень странное. Очевидно, Билли тоже увидела Тейлор по телевизору, когда та давала интервью Беверли Майлз. Тетушка писала, что очень обрадовалась, отыскав ее, извинялась за то, что не сообщила ей о своем замужестве и переезде в другой город; просто ей тогда показалось, что Тейлор в ней больше не нуждается. Далее она писала, что снова осталась одна и начала частенько вспоминать о своей родне, а это, наверное, является признаком надвигающейся старости. Еще Билли хотела бы рассказать Тейлор о ее «настоящем» отце, потому что, ей кажется, настало время, чтобы Сюзен — или Тейлор, или как там теперь ее называют? — узнала «правду».

Было время, когда этот вопрос очень занимал Тейлор и вызывал у нее любопытство. Ей всегда хотелось побольше узнать о своем отце. Аманда упоминала о нем крайне редко, и ее рассказы ограничивались воспоминаниями о том, что он был замечательным человеком и очень любил их обеих. Еще она говорила, что он происходил из очень порядочной семьи. Это были единственные сведения об отце, которыми обладала Тейлор.

«Если я все равно буду в Калифорнии, — думала Тейлор, — то почему бы мне не навестить тетушку Билли? Я могла бы захватить с собой Майкла и познакомить ее с ним. Как-никак, а для Майкла она, наверное, единственная родственница, которую можно было бы называть бабушкой. Теперь, когда родители Картера умерли, из старшего поколения у нас, кроме Билли, никого не осталось»

Интересно, далеко ли Сакраменто от Лос-Анджелеса? Надо попросить Лорэн навести справки, а потом, когда станет известно расписание совещаний, она позвонит Билли. Может быть, вместе с тетушкой Билли они и встретят Новый год. К тому же это существенно сократило бы время ее пребывания на ранчо у Картера. Это обстоятельство показалось Тейлор особенно заманчивым.

Довольная тем, что ей удалось сотворить из хаоса хоть что-то конструктивное, Тейлор снова сосредоточилась на эскизах рекламных сцен, разложенных на столе. Все они выглядели довольно неплохо, но у нее все равно возникли к ним некоторые претензии.

— Лорэн, — сказала Тейлор по внутреннему телефону, — пригласи ко мне Дороти Уэбб.

Дороти Уэбб была у нее одним из лучших постановщиков рекламы. Проработав несколько лет в агентстве «Дойл Дейн», она перешла оттуда к Тейлор, потому что не могла дождаться повышения в должности, тогда как за «Уилсон Тодд» в рекламной отрасли утвердилась репутация агентства, где с распростертыми объятиями нанимают и продвигают по службе женщин. Эта политика, а также соблюдавшийся там принцип равной оплаты труда мужчин и женщин давали Тейлор преимущество перед другими работодателями в том случае, когда она намеревалась переманить к себе какого-нибудь действительно ценного работника.

Однако Дороти за последнее время почему-то изменила свой «почерк» в работе, причем, как казалось Тейлор, не в лучшую сторону.

— Мне не очень-то нравится эта реклама крахмала в аэрозольной упаковке, Дороти, — обратилась Тейлор к высокой, стройной рыжеволосой женщине. — По-моему, она слишком банальна.

— Судя по результатам последних исследований, широкая публика возвращается к более традиционному восприятию окружающего мира, — самоуверенно заявила Дороти.

— Возможно, но я не раз сталкивалась с тем, как обжигались на традиционном стиле его приверженцы. Помните, сколько разговоров было относительно последней рекламы для «Рационального домоводства»?

— Может быть, это пришлось не по вкусу оголтелым феминисткам? — предположила Дороти. — Но разве можно с уверенностью сказать, что против этого сильно возражала широкая публика?

— Нельзя. Возвращение к старым традициям с обновленным содержанием — это совсем другое дело. Но ваша реклама все-таки кажется мне слишком уж обыденной. Не чувствуется в ней вашей привычной иронии. Мать семейства внушает: необходимо как следует крахмалить сорочки мужа. Это подходит разве что для рубрики «Как сохранить ваш брак».

Тейлор понимала, что президенты рекламных агентств не обязаны вникать в конкретные детали каждой отдельно взятой рекламы, но она принадлежала к числу таких президентов, от взгляда которых не ускользнет ничто. Агентство «Уилсон Тодд» оставалось все еще небольшой фирмой, а ведь даже Дэвид Огилви из такой крупной фирмы, как «Огилви и Мейтер», вникает во все мелочи проводимых им рекламных кампаний. Только таким путем можно поддержать хорошую репутацию агентства и его конкурентоспособность. Поэтому Тейлор придирчиво следила за качеством работы своих подчиненных.

— А что, если нам заменить это такой сценой: мать советует дочери, как следует крахмалить свои блузки… иными словами, вклиниться в рубрику «Как сохранить свое место работы».

Тейлор улыбнулась.

— Можно даже пойти дальше: пусть это будет разговор между двумя деловыми женщинами… не обязательно приклеиваться к теме материнских советов.

Дороти рассмеялась.

— А место действия — «Палм Корт». Они разговаривают за яблочным пирогом.

— Там обычно слишком многолюдно. Может быть, в самолете?

— Я об этом подумаю, — пообещала Дороти. — Но, следуя этим путем, мы придем к такому же результату. Наша ошибка в том, что мы видим в женщине либо домохозяйку, либо деловую леди. А ведь многие совмещают в себе и то, и другое. Хотя от этого, по-моему, с ума можно сойти.

— Вероятно, но поскольку 70 процентов женщин все же работают вне дома, можно потерять слишком большое количество потенциальных зрительниц, если неправильно рассчитать цель рекламы.

— Вам что же, хочется создать нечто вроде рекламы «Америкэн экспресс»?

— И да, и нет. Хотя я всегда была неравнодушна к рекламе, где молодая женщина по-приятельски похлопывает по спине своего друга, пригласив его пообедать вместе. Я уверена, что такой стиль подошел бы для рекламы крахмала и аэрозолей.

Дороти рассмеялась.

— Я поработаю над этой темой. Что-нибудь еще?

— Нет. Все остальное получилось очень хорошо. Только постарайтесь не слишком завязнуть в традициях.

Дороти ушла, и Тейлор вздохнула. До окончания рабочего дня остался всего час. По дороге домой ей нужно будет забрать вещи из химчистки и постараться не выдать своего скверного настроения Майклу. Она надеялась, что Картера не будет дома, хотя необходимость держать себя в руках и быть любезной позволяла ей меньше страдать от одиночества. Удивительно, как одиноко можно чувствовать себя, находясь в комнате, заполненной людьми.

Она просмотрела остальные эскизы рекламы. Заметив, что стрелка часов перевалила за шесть, Тейлор достала папку с документацией, касающейся одного клиента, которого агентству было желательно заполучить. Завтра вечером она планировала устроить презентацию и широкую распродажу, и ей нужно было вместе с Сиднеем из художественного отдела отправиться в какое-то Богом забытое местечко в Нью-Джерси. «Надеюсь, завтра не пойдет снег», — подумала она. И тут, прервав ее мысли, в приоткрытую дверь заглянула Лорэн.

— Я ухожу, мисс Синклер. К вам пришел мистер Франко. У него не назначена встреча, но…

У Тейлор замерло сердце. Энтони здесь? О Боже! Она не готова к разговору с ним, тем более не готова к встрече. Но…

У нее не было времени на обдумывание ситуации. Энтони уже вошел в кабинет и стоял теперь у порога, еще более привлекательный, чем прежде. Правда, у него сильно осунулось лицо и появились новые морщинки, которых раньше Тейлор не видела. Он просто пожирал ее взглядом своих печальных глаз. Она привстала с кресла.

— Я должен был увидеть тебя, Тейлор, — начал он, закрыв ногой дверь, — нельзя так вот сразу хоронить то прекрасное, что связывало нас с тобой…

— Мне не хотелось, чтобы ты приходил, — начала было Тейлор, но Энтони уже шел к ней по ковру, разделявшему их. Она замолчала. Тридцать секунд, которые потребовались ему, чтобы дойти до нее, показались ей целым часом. Все происходило, как при замедленной съемке, и когда его руки коснулись ее волос, Тейлор показалось, что она сейчас потеряет сознание.

— В Нью-Йорке мне осталось пробыть всего два часа, — сказал он тихо. — Я летел в Лондон и поначалу совсем не собирался делать остановку в Нью-Йорке, но…

Горящим взглядом он впитывал в себя каждую черточку ее лица. Тейлор откинула назад голову. Ей хотелось видеть его глаза.

— Я беспокоилась о тебе…

— Правда? — Энтони погладил ее по щеке. — Я тоже думал о тебе. И это было самое мучительное из всего, что мне приходилось испытывать в жизни.

Тейлор не могла ему ответить. Ей отчаянно хотелось быть с ним, но она знала, что не может себе этого позволить. Слишком много событий происходило вокруг…

— Поедем со мной в Лондон, — сказал он умоляющим тоном. — Ты знаешь, что мы должны быть вместе, а все остальное не имеет значения.

— Не могу… — Говоря это, Тейлор чувствовала себя предательницей. — Есть и другие вещи, которые имеют значение. Например, мой сын. Мне нужно получить развод. Надо также подумать о своей репутации — и о твоей тоже. А что, если тебя посадят в тюрьму?

— Меня не посадят в тюрьму. — Энтони покачал головой и прищурил глаза. — Пройдет несколько месяцев, и все забудется, а я, как обычно, буду заниматься своим делом.

— Но моя жизнь продолжается, и мне не следует забывать об этом, — сказала Тейлор и, чувствуя, что начинает дрожать, отстранилась от него.

— Произнеси это вслух. Скажи, что больше не хочешь моей близости… Скажи, что все, что между нами было, для тебя отныне ничего не значит.

Тейлор не могла этого сделать. Она лишь смотрела на него, а он молчал, уставившись в пол. Его лицо выражало глубокую тоску.

— Прости, — снова сказал он. «Сколько раз можно извиняться?» — подумала Тейлор. — Я не хочу принуждать тебя. Я просто подумал…

И тут выдержка покинула Тейлор, словно рассеялся густой туман. Нижняя губа у нее задрожала, и из глаз хлынули слезы. Не поддержи ее Энтони, она без сил рухнула бы на пол. Крепко прижав ее к себе, он стал гладить ее по голове, успокаивая, как ребенка.

— Прошу тебя, любимая! Не надо плакать. Ты вдребезги разбиваешь мое и без того разбитое сердце.

Он гладил ее, давая вволю выплакаться. Ему был известен единственный способ сделать ее счастливой, но она не могла, а может быть, не хотела воспользоваться им.

Наконец слезы поутихли.

— Мне пора, — сказал Энтони. Он говорил с ней нежно, как с ребенком. — В Лондоне я буду жить в отеле «Савой», по крайней мере некоторое время. Если я тебе понадоблюсь, позвони. Договорились?

Она кивнула, опасаясь, что не сможет говорить.

— Обещаешь?

— Обещаю, — с трудом выдавила она.

Он поцеловал ее в лоб и нехотя направился к выходу. Открывая дверь, он обернулся к ней и сказал с заговорщической улыбкой:

— Никто не сможет тебя обвинить в том, что ты встречаешься со мной. Единственный человек, который знает, что мы с тобой виделись, это Лорэн… И то для нее это была всего лишь деловая встреча.

— Да, — ответила Тейлор. Ей было тяжело видеть, как он уходит.

Дверь за ним закрылась, и она обессиленно опустилась в кресло.

Все, о чем хотелось поскорее забыть, вернулось с прежней силой. Если раньше она и имела хоть какой-то шанс выкинуть из головы Энтони Франко, то теперь этот шанс был упущен. Тейлор опустила голову на колени и горько разрыдалась. У нее разрывалось сердце.

Дома она появиться в таком виде, естественно, не могла. Ее сразу же выдали бы припухшие, покрасневшие веки. Когда слезы стихли, она позвонила Тельме и предупредила ее, что немного задержится, после чего развернула кресло к окну и стала смотреть в ночное небо. Увидев в воздухе самолет, она подумала, что, может быть, в нем летит Энтони, но потом вспомнила, что самолеты трансатлантических линий отбывают из аэропорта Кеннеди и ей все равно не удалось бы увидеть его самолет.

Потом Тейлор отправилась в крошечную ванную комнату и попыталась привести в порядок лицо, а заодно принять пару таблеток аспирина, чтобы утихомирить головную боль. «Наверное, голова разболелась из-за того, что я плакала», — подумала Тейлор, прижимая к вискам полотенце, смоченное холодной водой. Но холодный компресс не помогал, поэтому она выжала полотенце и снова повесила его на сушилку.

Приведя наконец себя в порядок, она вернулась за письменный стол и попыталась заняться документами, над которыми работала в тот момент, когда пришел Энтони. Не тут-то было! На какое-то мгновение у нее мелькнула мысль бросить все к чертям и сбежать в Лондон. Но это была бредовая мысль. Слишком много стальных цепей приковывало ее к Нью-Йорку. Одной из них был Картер.

Если бы хоть развод был позади и жизнь ее вошла в более-менее нормальную колею, тогда она могла бы подумать о том, как ей поступать дальше с Энтони Франко!

В то самое время, когда Тейлор размышляла, глядя в окно на Мэдисон-авеню, Картер Толман любовался из окна своей квартиры видом на Центральный парк. Задумавшись, он невнимательно слушал, что говорил ему по телефону Джей-Джей. Еще вчера летал снежок, а сегодня с утра лил холодный дождь. Потом около полудня температура снова понизилась и дождь опять перешел в снег, а на деревьях повисли сосульки, и когда в парке зажглись огни, каждая голая ветка оказалась покрытой сверкающими кристалликами льда. Дорожки в парке также обледенели, и фонари, излучавшие зеленовато-желтое сияние, превращали парк в волшебный ледяной дворец.

У них в Техасе было слишком много деревьев, так что, даже когда земля покрывалась ледяной коркой, она никогда не имела такого вида, как здесь. При виде этой сказочной картины трудно было представить себе, каким мрачным и угрюмым выглядел этот огромный город еще несколько дней тому назад. За последние четыре-пять недель даже в светлое время суток было так темно и уныло, что иногда казалось, будто солнце отдыхает где-то на юге, взяв себе продолжительный отпуск. Посиживает себе где-нибудь на пляже в Майами и даже не помышляет о возвращении на север. Погода, мрачный вид города, возможно, и действовали на кого-то угнетающе, но только не на Картера. Он в последнее время пребывал отнюдь не в угнетенном состоянии.

Джей-Джей что-то бубнил ему о только что полученном официальном извещении от адвокатской конторы Сюзен «Дентон, Перл и Кук». Как бы ни старался Картер, он никак не мог заставить себя называть Сюзен Тейлор. Что за вычурное, типично нью-йоркское имечко она себе выдумала! Женщины иногда бывают совершенно безмозглыми дурами. Тейлор, конечно, нельзя было назвать безмозглой дурой. Она умна, но в этом и заключается ее проблема. Картер не мог бы однозначно определить свое отношение к умным женщинам, но одно ему было известно наверняка: комфортно себя с такими он не чувствовал. Тем более приятно будет немного сбить с нее спесь. Эх, какое удовольствие он вскорости сможет себе доставить!

— Я только что получил бумагу, в которой запрашиваются данные о твоем финансовом положении, сынок.

— Я ничего не собираюсь заполнять, — заявил Картер, сразу же утратив интерес к картине за окном.

— Мне кажется, она намерена взыскать с тебя алименты и деньги на содержание ребенка, — прокартавил Джей-Джей. — Но это обычное дело. Любой адвокат, честно зарабатывающий свой хлеб и берущийся за дело о разводе, потребовал бы этого.

— Мне наплевать, — процедил Картер. — Забудь об этом.

— Учти, Картер, этот Джордж Кук — хитрая лиса. Чувствую, он так и подкрадывается, так и ходит кругами.

— Ну и что? — недоуменно хмыкнул Картер. — Я не хочу, чтобы мне присылали извещения, предписывающие дать ответ в 20-дневный срок, поскольку у меня имеются свои планы.

— Я это знаю, сынок, но меня смущает то, что он не торопится. Вот и все. Это не потому, что он что-то упустил из виду.

— Какое отношение имеет к делу тот факт, что он не торопится? — спросил озадаченный Картер, понимая, конечно, на что намекает Джей-Джей. Джордж Кук ничего не выигрывал своей неторопливостью — значит, у Джорджа Кука было на уме что-то еще помимо интересов Сюзен, то бишь Тейлор Синклер. — Может быть, у него просто много других дел, Джей-Джей?

— Нутром чую, что для этой неторопливости у него есть очень веская причина, — сказал Джей-Джей зловещим тоном. — Куда более веская, чем его загруженность делами.

— А не чуешь ли ты нутром, какая именно это может быть причина?

— Нет. Но похоже, что он проверяет кое-какую информацию…

— Какую еще информацию? — перебил его Картер. — Ты имеешь в виду мои непристойные похождения с бабами? Это не проблема. Меня бросила жена, и я разгонял свою тоску в течение восьми лет, каждую минуту думая только о ней. Именно поэтому я и не женился во второй раз.

— Я не такую информацию имею в виду, — прервал его Джей-Джей. — Я думаю, это касается твоих финансовых дел и всего остального, что может иметь отношение к тем годам, которые Тейлор прожила с тобой вместе.

— А что он может сделать? Допросить Розу? Так она не говорит по-английски, да и кто в техасском суде поверит показаниям мексиканской служанки?

— Не знаю. Знаю только, что у меня аж перья взъерошились — настолько это меня насторожило. Чувствую, что они с Тейлор что-то затевают, но не могу догадаться, что именно.

— Ладно, ладно. Пригладь свои перья и подумай лучше, как будешь отражать удары, с какой бы стороны они ни наносились. Я сам хочу, чтобы это дело затянулось как можно дольше. Только в таком случае я смогу заполучить Сюзен и парнишку туда, куда мне нужно.

Последовала пауза. Картер выпрямился и, обойдя кровать, подошел к столику. Разговор с Джей-Джеем подходил к концу, и он собирался ненадолго выйти из дома. Неплохо было бы прогуляться в парке. Поразмять ноги.

— Она не передумала приезжать сюда на Рождество? — спросил наконец Джей-Джей.

— Насколько мне известно, — ответил Картер самодовольным тоном, — они оба будут жить у меня на ранчо целую неделю.

— Недели маловато. Тебе надо, чтобы они прожили там весь период, положенный для утверждения завещания.

— Черт побери, Джей-Джей! Что я должен сделать? Удержать ее насильно?

На другом конце линии послышался грубый хохоток.

— А что? Возможно, это не самая плохая идея. Может быть, даже лучшая из всех, которые приходили тебе в голову за последний месяц.

Картер тоже рассмеялся. Мысль была стоящая, но претворять ее в жизнь наверняка не будет необходимости.

— Мне надо идти, приятель, — сказал он. — Позвони мне, если будут новости. А я пока пройдусь и посмотрю, нельзя ли что-нибудь подстрелить на авеню Колумба.

— Разве у них в «Большом яблоке» водятся лисы? — фыркнул Джей-Джей.

— Конечно. Двуногие.

Накинув пальто, Картер вышел из дома. Маленький бар на авеню Колумба был самым подходящим местом для того, чтобы убить время. Женщины, обитающие в этих райских кущах, были не в его вкусе: слишком тощие, настырные и очень болтливые. Но случались ночи, когда мужчине требовалось, чтобы кто-нибудь погрел ему ноги. Ничего, что они болтливы — какая проблема! Рано или поздно все они замолкают.

А если сегодня вечером не удастся «снять» женщину, он всегда может поболтать с барменом. Картер давно уже сделал одно весьма любопытное наблюдение: в каком бы месте Соединенных Штатов вы ни оказались, везде можно найти маленький уютный бар, а в нем бармена, с которым можно всласть поболтать. Там может не оказаться ни отеля, ни ресторана, ни заслуживающих внимания женщин, но приличный бар будет всегда.

Однако сегодня Картеру нужна была именно женщина. Мысль о том, что через несколько дней он будет трахать Сюзен, возбуждала его, хотя и не возбуждала сама Сюзен. Заниматься с ней любовью никогда не было для Картера очень уж привлекательным делом, так что, возможно, сегодня у него последний в этом году шанс заполучить какую-нибудь горяченькую шлюшку.

Если все пойдет, как он запланировал, то ему придется строго соблюдать все условия до тех пор, пока он не получит свои денежки.