Тень. Человек без лица (СИ)

Глава 11

Павел

Лиля встает с моих колен и возвращается за свой стол.

— Давай о главном, что тебя интересует, я постараюсь ответить на все твои вопросы, и даже не спрошу, зачем тебе эта информация. — Тон ее становится сразу деловым, как будто это не она только что мурлыкала у меня на коленях. Одно слово — пантера. То игрива, как кошка, то чистой воды зверь.

Как-то не особо удобно разговаривать со стояком в штанах, но делать нечего, мне нужна Лиля и нужна ее осведомленность.

— Мне нужно знать, что сейчас представляет собой Сивый и его приспешник Ворон.

— Хотят подвинуть Абдулу, — Абдула — это криминальный авторитет ещё со времен царя Панька. Ему уже, наверное, лет за семьдесят, но он скала…, - а, насколько я знаю, официальное руководство это не устраивает. Вот Сивый и ищет способы, так сказать, надавить, на власть…

Теперь картина в моей голове сложилась очень быстро. Лебедев занимает ту должность, руководитель которой может донести до заинтересованных лиц нужную картину мира. Заменить старую шестеренку, такую как Абдула, на более молодую, например, как тот же Сивый, ну или сразу Ворон. Ворон представитель нового поколения: активный, амбициозный, без тормозов. Он, либо быстро съест Сивого, на его новом месте, либо удачно подвинет.

Теперь мне есть о чём говорить с Лебедевым.

Вообще разговор с Лилей был очень продуктивным, но меня, почему-то задела ситуация с сексом. Может я не привык, чтобы мне отказывали? Да и повод какой-то странный? Женщины, что у вас в голове? Ладно я был бы женат, у меня семеро детей и жена Мисс Вселенная, а я, негодяй, тот ещё ходок по борделям и проституткам. Так нет же…

И не скажешь же Лиле, что я оживил труп и теперь бегаю по городу, решаю ее проблемы. Сама же вызовет мне психиатра и поможет завязать рукава за спиной.

Пока я обдумывал сложившуюся ситуация, Лиля подошла ко мне и присела уже на подлокотник кресла.

— Паш, правда, не обижайся.

— Ну ещё скажи, что дело не во мне, а дело в тебе. И любишь ты меня, как брата. — На эту мою речь Лиля лишь засмеялась.

— Нет, я сказала тебе так, как думаю, как есть на самом деле.

— Вот то-то и обидно, что нет у меня никого. А та, которая маячит перед глазами, бесит неимоверно.

— Поверь мне, Павел Николаевич, с высоты своего возраста и опыта, я могу тебе сказать с вероятностью в 99,9 %, что все в жизни начинается с эмоций, неважно, хороших или плохих. Ты уже думаешь о ней.… Она у тебя здесь, — и Лиля погладила меня по голове, как своего маленького сынка, — а проберется сюда, — кладет свою руку мне на грудь. — Все у вас будет хорошо, — она смотрит мне в глаза, а там… буря эмоций: и боль потери, и разочарование в жизни, и несмотря на все, невероятная сила.

Я не знаю какие выводы Лиля сделала из нашего разговора, а она их сделала, но сказала:

— Порви их всех, — а потом наклонилась к моему уху и прошептала, — Тень…, - честно, я немного напрягся, и она это заметила, — я горда тем, что у меня был такой мужчина. Иллюзорно, но — был. Ты никогда не был моим, но ты — огонь. Рассказывала бы внукам, да детей Бог не дал.

Притягиваю ее к себе и обнимаю.

— Лилька, какая же ты неземная и нереальная…

— Ага, будь я помоложе, ты бы уже — УХ!!! — обнимает в ответ, отстраняется и говорит, — иди. Я всегда рада вас видеть, Павел Николаевич. Ты сегодня разбередил все мои душевные раны.

Я понимаю, что сильные люди не любят, когда их видят слабыми, поэтому поднимаюсь и ухожу.

Иду по коридорам клуба к выходу. В голове переливаю с пустого в порожнее мысли. Нужные, ненужные, важные, пустые… Не голова, а помойка. Да ещё эти Лилины слова, по поводу девушки. Пытаюсь понять — нравится ли мне Аврора. И тут же даю ответ: «Да ни хера она мне не нравиться!».

Вышел на улицу. Ночь, а прохлады нет. Жарко, душно.

Меня, как будто все душит, мне мало воздуха, мне мало места. Такое чувство, что внутри меня вулкан энергии и я сейчас, как долбанный Супермен взмахну руками и взмою ввысь. Поднимаю глаза к небу и понимаю, что летать-то я и не умею. Вздохнул. Ага, пуки маловато…

Засунул руки в карманы и побрел по улице. Гости клуба имеют возможность любоваться отличным видом на реку. А я что, не гость? Подошел к ограждению, стал и задумался: «Когда последний раз я вот так стоял и ничего не делал?». Давно. А дел-то полно…

Надо переодеваться и ехать в гости к Лебедеву. Время поджимает. Дата и время боя ещё тайна, но судя по движу в тусовке, все случится скоро. Самаэль рассчитывает на меня…

Чем выше человек занимает должность в государственных структурах, тем безопаснее он себя чувствует. Но это иллюзия. Вот и Лебедев Иван Алексеевич, дослужившись до должности помощника президента по вопросам национальной безопасности уверовал в то, что он бессмертный, неприкасаемый и закон охраняет его за семью печатями. Он окружил себя охранниками, которые знают свое дело на пять с плюсом, лучшие технологии против прослушки, да блин, он создал вокруг себя купол безопасности… Но, во-первых, это не уберегло его дочь, а во-вторых, чем круче вся эта мишура, тем большее удовольствие я испытываю сдирая слой за слоем, как шелуху с лука, всю эту наносную хрень.

Высокие заборы, закрытые территории, камеры слежения, охранники, собаки — все это ерунда. Подготовленному человеку, которому необходимо куда-либо пробраться — это не проблема. Тем более сейчас, когда технологии ни то что не стоят на месте, а скачут такими темпами, что не успеваешь следить за новинками.

Время давно перевалило за полночь. Удобно сижу в кресле, жду хозяина кабинета, в котором я, собственно, и нахожусь. Только он не в курсе, что я нарушил его приватность. Откуда я знаю, что он пойдет в кабинет, а не к жене под теплый бочок? Не могу объяснить. Просто такие люди, перед тем как лечь спать, снимают стресс спиртным, а тут этого добра хватает.

Окно в комнате открыто. Слышу шум двигателя подъезжающей машины. Сигнал. Скрип разъезжающихся ворот и шуршание покрышек по асфальту. Машина останавливается. Пару секунд и хлопает дверца автомобиля. Хозяин близко… Приближающиеся шаги. Открывается дверь кабинета, впуская в комнату неяркий свет подсветки из коридора. Дверь закрывается. Тяжелые шаги. Хозяин подходит к столу и плюхается в кресло. Мои глаза уже привыкли к темноте, и я вижу его четко. Его рука тянется к светильнику на столе.

— Не стоит включать свет, Иван Алексеевич, — говорю ему совершенно спокойно. Он вздрагивает.

— Ты кто?