Тень. Человек без лица (СИ)

Глава 43

Павел

Никогда не чувствовал себя так отвратно. Меня тошнит от самого себя. Почему я не остался? Почему не объяснил? Хотя что, собственно, объяснить я хотел? Я видел её взгляд, в котором четко читалось, что я слабак. Пусть будет так.

Хотя, с другой стороны, я прекрасно понимаю, что сделал так не ради себя, а ради нее. Что я могу ей дать? Со мною не будет: «Жили долго и счастливо». Я не умею быть романтичным, не прислушиваюсь к чужому мнению, я — одиночка по жизни. Да и багаж, в виде моего личного кладбища, когда-нибудь, да и даст о себе знать.

Такими словами я успокаиваю себя вот уже который месяц. Сотрудники шарахаются от меня как от бешеного пса, у которого из уголка рта стекает пена. Если раньше они считали меня странным, то теперь думают, что я больной на всю голову, псих.

Как только они замечают меня в коридоре сразу разбегаются в разные стороны. Ни у кого не возникают вопросы относительно спорных случаев, бумаги на подпись сами материализуются в моём кабинете, и так же исчезают. Главврач несколько раз порывался со мной поговорить, но видно взгляд «я убью тебя лодочник», или просто хорошо развитый инстинкт самосохранения, заставляли его закончить разговор так и не начав.

Мне кажется, что даже трупы, как-то сжимаются услышав мой голос, стараются не отсвечивать и не привлекать к себе лишнего внимания с моей стороны. Хорошо хоть не крестятся.

Ах, да, я ж забыл сказать, что не придумал ничего лучше, чем начать пить. Я не знаю, что находили в этом процессе мои родители, но, лично я, никаких сверх наслаждений от этого не получаю. Более того, мне это не нравится, но я продолжаю упорно вливать в себя по литру каждый день, как будто наказываю себя.

И все это продолжается вот уже двести пятьдесят восемь дней. Да, я просрал больше шести месяцев жизни. В таком темпе прошла осень, Новый Год, и ещё хренова туча никому ненужных праздников, закончился февраль, началась весна, а у меня каждый день на репите. Проснулся с бодуна, принял душ, выпил таблетку, оделся, поехал на работу. Давно пользуюсь услугами такси, хоть тут ума хватает не брать машину, не хватало ещё сбить кого-нибудь в нетрезвом состоянии. На работе отсидел положенное время и опять домой, к бутылке. В зеркало не смотрю, даже когда умываюсь и чищу зубы, противно. Рожа мне моя противна. Я сам себя не уважаю, страшно представить, как ко мне относятся другие. Наверное, как к дерьму, которое прилипло к ботинку. Ты его оттираешь и так и сяк, и листочком, и об траву, вроде не видно, но воняет, сука…

В квартире срач, я похож на бомжа, в голове мусорник.

Даже крысы и тараканы разбежались из моего головы, там нет мыслей, питаться нечем…

Все эти двести пятьдесят восемь дней в пьяном угаре я поднимаю трубку и собираюсь набрать Самаэля, чтобы узнать у него о судьбе Авроры, но как бы пьян я не был, всегда торможу себя и заставляю отложить телефон. Или кинуть в стену…

Утро не пойми какого дня… Сел в кровати, тру лицо. Голова болит, трындец как… Глянул на календарь, суббота. Я так никогда не радовался выходному, как сейчас.

Звонок в дверь. И кто такой смелый? Шлепаю босыми ногами по грязному полу, пнул ногой пустую бутылку, она с грохотом отлетела в другой конец комнаты. А за дверью какой-то смельчак продолжает давить на звонок, не снимая пальца. Открою дверь и сразу в морду дам… Распахиваю дверь и сильно удивляюсь.

— Ой, а кто это у нас тут такой, никакой? — елейным голосом спрашивает Ева. Отодвигает меня от двери и проходит в квартиру. Идет, понятное дело, не разуваясь в гостиную. — Зашибись, у тебя тут красиво…

— Чем обязан?

— Давно бухаешь, — прозвучало уверенно и с грустью. И как она догадалась? Прямо мисс очевидность.

— Ты пришла нотации читать?

— Нет, компанию составить. Люблю, знаешь, с утреца стаканчик бахнуть не закусывая, — снимает пальто, и я вижу под обтягивающим платьем чуть округлившийся живот.

— Сколько, — спрашиваю, кивая на живот.

— Четыре месяца. — Говорит, а сама рассматривает все вокруг.

— Пошли на кухню. Может там чище… — Потом обращаю внимание, что стою в трусах. — Иди, я сейчас оденусь и приду.

А сам иду и думаю, что надо бы и душ принять, и зубы почистить. Делаю все быстро на автомате. Выхожу на кухню уже получеловеком.

— И как это тебя Демон отпустил ко мне?

— Ну ты ж друг… Хотя он и не знает. Он приехал по делам, а я с ним хвостиком. Дай, думаю, посмотрю, как поживает Павел Николаевич. А он не подвел, жжет и заливает…

Ева садится за стол и начинает что-то искать в телефоне, потом набирает номер.

— Девушка, а можно заказать клининг прямо сейчас за двойную плату. Адрес…, - смотрит на меня так, что и не захочешь, а продиктуешь. Продиктовав адрес, сбрасывает вызов. Что-то ищет снова. Опять звонит и заказывает готовую еду.

Все это время стою, подпирая стену.

— Ты присаживайся Пашенька, разговор будет долгим.

— Нравоучения?

— Ебуки.

— Смело. Глянешь на тебя и не верится, что ты можешь быть грубой.

— Иногда хочется быть скромной, нежной и спокойной, темперамент и гены, сука, жгут не по-детски… Присаживайся на стульчик, Паша, — и так улыбается, что мне становится не по себе.

Тут опять звонок в дверь. Я хотел подняться, чтобы открыть.

— Сидеть…, - говорит командным голосом Ева. Бля..., если бы она не была беременной и не женой Саши, выставил бы, не раздумывая. — Проходите, начинайте откуда хотите, только качественно и быстро, проверю, — говорит она кому-то. Наверное, клининг прилетел, конечно, за двойную плату-то.

Заглядывает в кухню.

— У тебя кабинет есть?

— Есть.

— Веди.

Встаю и послушно веду. В гостиной уже шуршат тетушки с пылесосами и ведрами.

Проходим в кабинет. Закрываю дверь, а Ева тем временем садится за мой стол. А я должен сесть в кресло для гостей, охренеть поворот!!!

— Тебе лучше промолчать и сесть, — она говорит так, что спорить неохота. Делаю как она говорит. Смотрим пристально друг на друга, изучаем, как будто видимся впервые. — И чего ж тебе не хватало-то в Авроре, а?

— Всего хватало, — честно отвечаю я, — но я хочу, чтобы она была счастлива.

— А с чего ты взял, что её счастье без тебя?

— Потому что я плохой человек.

— Я открою тебе секрет, но все люди «не фонтан», каждый по-своему, но гады ещё те. — Я не знаю почему, но мне хочется с ней говорить, отстоять свою точку зрения и убедить себя в первую очередь, что поступил верно, а не профукал полгода жизни зря.

— Я не знаю, как быть нормальным, я не знаю, как вести себя с интересными, умными, здравомыслящими, адекватными, целеустремленными девушками. Раньше мне встречались только две категории женщин: либо бляди по жизни, либо по призванию. Цель у них была одна — деньги.

— Ага, а когда стало по-другому мальчик Паша растерялся…

— Не говори так, — рычу на нее.

— Послушай, — Ева тяжело вздыхает, — как ты не поймешь, что ты уже жил с ней, лечил, заботился, спасал жизнь, ты нормальный Паша. Но-р-ма-ль-ный… Ты думаешь я не узнала тебя в первую встречу? Да как только ты сказал «привет», я сразу узнала твой голос.

— Какая ты внимательная.

— Я не про это…, - отмахивается от меня Ева, — а про то, что ты не прошёл мимо меня, а спас… Принципы у тебя нормальные, понимаешь. Зло должно быть наказано, спасти слабого, забота о больном, да блин…, ты за ней так ухаживал, что разве это не доказательство чувств?

— А она, она ко мне что-то чувствует? — Ева смотрит на меня прожигая насквозь.

— И откуда вы беретесь такие ущербные и волшебные на всю голову… Не отвечай, это не вопрос. И даже не так… Женщины, которые не умеют или не хотят дарить любовь детям, не должны рожать. Потому что потом, вот такая лабуда, получается. — Закусила губу и смотрит на меня пару секунд молча. — А по поводу ее чувств, тут только слепым надо быть, ну или тобой, чтобы не заметить, как она на тебя смотрела. Конечно, любит и ждет. А ты все ищешь ответы на дне бутылки. Пашка, у тебя в голове такая кашка…, ее ж изредка помешивать надо, а то пригорит, к чертовой бабушке.

— И как она сейчас? — пропускаю мимо ушей сарказм. Задаю вопрос, а что хочу услышать в ответ не знаю. Будет ли мне приятно, что она без меня страдает, не ест, не пьет, а слезы льет? Внутренний эгоист кричит: «Да». А вдруг она уже замужем, счастлива и ее носит на руках не такой долбоящер, как я. Что делать? Готов ли я это услышать?

— У нее все хорошо, тут мне порадовать тебя нечем. Живет, работает… Если ты переживаешь, есть ли кто у нее, то ответ: «Нет». Да и не до этого ей…

— Она здесь, у родителей?

— А вот тебе надо, возьми и узнай. А то ишь ты, на все готовенькое… Покрутись, поищи… Что там добры молодцы делали?

— Я тебя понял.

— Вот и хорошо. Все, миссия доброй феи Евы окончена, всем спасибо. А то сейчас Горыныч прилетит и будет тебе звездный звездун на всё лицо и вышибет из твоей башки всю дурь.

— Я знаю где достать ещё дури. — Ева поднимается из-за стола и подходит ко мне. Поднимаюсь и я.

Смотрит на меня как-то странно.

— Я понимаю, что ты хочешь послать меня на хер, но можно я тебя обниму?

— Можно, — смеюсь в ответ.