Тень и её демон

Глава 7. Сказка — ложь, да в ней намек

Вечер. На улицах Акато-Риору

Серый город под плащом сплошного весеннего дождя был неузнаваем. Я долго плутала по улочкам и проспектам, почти по колено в холодной воде. Замерзла до костей, как говорили матросы в порту. Уж теперь-то я знала, каково им приходится в шторм, когда ледяная вода льет сверху, достает до колен снизу, а ты должен терпеть и работать, чтобы выжить.

«Демоновы заговорщики, почему измену замышляют они, а страдаю постоянно я? Да настолько верного Короне человека, как я, поискать нужно!» — мрачно думала я, стуча зубами от холода.

«И что ты думаешь делать, верный Короне человек?» — ехидно поинтересовался демон.

У меня был ответ на этот вопрос.

«Король, принцесса и её дядя — все они ведут собственную игру, а я стою посередине и даже не успеваю реагировать на то, что они творят, пока тянут меня каждый на свою сторону. У меня есть последняя попытка выбрать, кто из них менее опасен — и пойти к нему с чистосердечным признанием. И при этом молиться Святым Хранителям, что слепая судьба выберет того же, кого и я. Вряд ли я надолго переживу проигравшего. Однако… Допустим, демон прав: менее опасен для меня князь Алишер, но что будет с Акато-Риору, если он победит? Сколько крови прольется? А как отреагируют соседи? Особенно Торговая Империя не обрадуется. Император уже не первый год засылает сватов, мечтая заполучить Белый город в качестве богатой провинции. Алишер же, заняв трон, лишит их завидной невесты с приданым в целую страну. А магистры? На чью сторону встанет Академия? Это самый главный вопрос. Если я узнаю, кого поддержит Великий магистр, я сумею сделать верный выбор».

«Это не план, это подведение итогов», — фыркнул внутренний голос.

«Ну вот тебе план: лавировать, покуда возможно, чтобы выжить. Понять, что замышляют заговорщики. Использовать полученную информацию на благо того, чьи цели покажутся мне наиболее разумными…»

«А что, мне нравится ход твоих мыслей! Ты будешь тенью за троном, будешь управлять нитями марионеточных правителей, а они даже не поймут, что девчонка с кухни таскает их за нос!» — злорадно захихикал демон. Меня его энтузиазм не порадовал.

«Ох, не слишком ли многое я на себя беру? Девчонка с кухни, неудавшийся телохранитель, магический голем будет решать, кому победить в Большой Игре? Да они разотрут меня в пыль, если заподозрят в таком намерении! — воображение уже нарисовало живописную картину, как один из хозяев приказывает мне умереть. Проклятая магия! Им даже не нужно тратить на меня яд, достаточно попросить!»

Я брела по лужам, смирившись с тем, что их уже бессмысленно обходить. Разлив прогнал людей с улиц — это было мне на руку сейчас. Никто не увидит мокрую несчастную мышку, не задаст вопрос, отчего она бредет сквозь ливень одна и при этом беззвучно шевелит губами и жестикулирует. Я старалась разложить по полочкам новую информацию.

«Три игрока, каждый из которых по-своему силен. За королем реальная власть и гвардия, за принцессой — все те, кто устал служить безумцу и надеется на реформы, а Алишер… он подобен Ночной гильдии. Действует исподволь и не оставляет свидетелей. Я сама вырвалась из его когтей только потому, что за мной прислали королевских псов. Он наверняка не успел в тот момент придумать, как меня использовать в своих интересах, иначе и тогда бы не выпустил!»

«А ты думаешь, что он тебя выпустил?» — с сомнением уточнил демон.

Я ладонью стёрла с лица капли дождя. Убрала за ухо выбившуюся прядь, тяжелую от воды. Демон умело выбил у меня из-под ног шаткую табуретку уверенности в своих силах.

Если бы только был на свете хоть один надежный человек, которому я могла бы довериться! Кто-то сильный, кто просто молча обнимет и поддержит, какой бы путь я не выбрала. Или освободит от необходимости выбирать. Я безжалостно напомнила себе, что потеряла всех — Архивариус умер много лет назад, Арри убили накануне. Остался только Рин, но ему-то я доверять поостереглась бы. Рыжий Рин «нос с веснушками» был одним из первых, кто разглядел в молчаливой посудомойщице человека. Он вытащил меня из уютной раковины, в которой я пряталась от внешнего мира и людей, а потом… оттолкнул. Он понял, что от каких, как я, лучше держаться подальше.

«Некоторых людей лучше не испытывать, чтобы не терять веру в человечество. Рин не способен никого защитить, ему самому нужна защита — от собственных страхов прежде всего», — голос демона звучал с поистине профессорской интонацией.

«Может он и прав. Сама бы хотела держаться от таких, как я, подальше. Из-за меня погиб Арри — так глупо и бессмысленно… Но я не выбирала свою судьбу, и мне придется идти до самого конца. Даже если там, в конце, ничего нет, кроме черной глади зеркала, откуда меня однажды вытащила непостижимая магия. Одного слова любого из моих хозяев достаточно, чтобы я вновь оказалась в зазеркалье и затерялась среди прочих теней… — я сбилась с шага, поддавшись искушению снять „грязную повязку со старой раны“, как говорят в народе. Из дальнего пыльного угла сознания появились нечеткие рваные воспоминания, как я смотрела на яркий и живой мир из-за холодного стекла. — Интересно, буду ли я помнить тогда, что ходила по этому миру, внешне ничем не отличаясь от живых людей? Или из меня уже не получится послушного отражения, и я буду страдать за стеклянной стеной ещё сильнее, чем могу представить?»

Демон промолчал. Должно быть, добился своей главной цели и успокоился.

Я сбилась с шага и остановилась. Оглянулась назад.

Белый дворец возвышался над верхушками деревьев Королевского парка, и безмолвно звал к себе, обещая дать всё, в чем я отчаянно нуждалась: безопасность, тепло и сухое полотенце. Но я не могла пойти назад. Я направлялась в Средний город, потому что у меня не было выбора.

Я получила приказ: не возвращаться до тех пор, пока не найду браслет для Эсстель.

Эсстель сформулировала приказ до мельчайших деталей. Искать браслет. Понадобится — убить того, кто украл его. Если со мной заговорит кто-то, кроме принцессы, — молчать. Не писать никаких писем. Если попадусь на глаза королю — следует бежать, не дожидаясь, пока он скажет хоть слово. Никаким иным способом не пытаться связаться с правителем и не передавать ему сообщение.

Принцесса даже на бумажку записала все требования, чтобы ничего не забыть и не упустить. Зачитывала с листа. Вроде бы смешная сцена, но я почему-то не нашла в себе сил, чтобы посмеяться. Эсстель куда умнее, чем я — нельзя этого отрицать. Она видела дальше меня, и только после очередного озвученного запрета я понимала, что могла бы найти здесь лазейку, не захлопни она её прямо у меня перед носом.

«У тебя ещё есть шансы. Она выпустила тебя из виду — хочет проверить, как поведёшь себя. Придумай что-нибудь».

«Легко сказать. А ты что посоветуешь?» — я надеялась, что демон лучше разбирается в исчадиях Бездны, и подскажет, как вести себя с представителями королевской династии.

«Будь внимательнее».

«Ты бы тоже мог почаще помогать, а не только издеваться. Где ты был, когда надо было предупредить меня?»

«Если бы ты давала себе труд обдумывать то, что собираешься ляпнуть, я бы мог попробовать!» — огрызнулся демон.

Он тоже был не в духе с той самой минуты, как принцесса заставила меня прыгать на месте и петь песенки. Если и возникал время от времени в голове — то только для того, чтобы в очередной раз припомнить мое легкомыслие. Но, кажется, он, как собеседник, отошел на второй план. Я теперь, в основном, разговаривала с магией, надзирающей за выполнением условий магического контракта, что примерно было похоже на разговор со стеной. С некоторыми нюансами. Я обнаружила, что стены смертоносной ловушки сжимаются медленнее, когда с ними разговариваешь, и была вынуждена тараторить без умолку.

Я объясняла, доказывала и побеждала, отвоевывая пядь за пядью. Мой безгласный надсмотрщик настаивал, чтобы я предоставила королю отчёт, как он требовал. Разумеется, принцесса тщательно продумала всё, чтобы запретить мне выполнить тот приказ… Никогда ещё мне не удавалось так долго тянуть с выполнением прямого указания. Прямое — на то и прямое, что не допускает никаких разночтений. Честно говоря, раньше я не всегда успевала сообразить, что повинуюсь чужой воле — магия в таких случаях перехватывала управление. А теперь я, вроде как, учусь сопротивляться, учусь видеть, как это работает. Благодарить за это хозяйку? Увольте!

Несмотря на то, что магический контракт был со мной всегда — осознавать его влияние я начала только сейчас, оказавшись между молотом и наковальней. Осознавать и исследовать. Как Эсстель знакомилась с новым инструментом достижения своих целей, так и сам инструмент — это я о себе, да — пытался понять, как вытащить руки из магических наручников.

«В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем говорить, что хуже уже не будет», — я так и не поняла, была ли это моя мысль или голос демона. Но не могла это оспорить. Действительно, прежде кое-кто частенько злоупотреблял таким аргументом.

*

Я добрела до улицы Каменщиков — едва успела до захода солнца. После заката было бы сложнее разбирать таблички с указанием улиц. В Среднем городе куда меньше уличных фонарей: легко заблудиться в узких переулках. На месте князя Алишера я поменяла бы квартиру после того, как гвардейцы выбили в ней дверь и разгромили полгостиной, пока арестовывали меня. Но магия тащила меня туда, как собаку на поводке. По крайней мере, если они не вернулись в тот дом, есть шанс, что выбитая дверь до сих пор открыта. Хотя бы согреюсь у камина, если Желтоглазый не весь порошок сжёг.

Не тут-то было. Желтая дверь с облупившейся краской была заперта. Я постучала. Припомнила условный стук бандитов и повторила его. Напрасно. С тем же успехом могла пойти постучать в первое попавшееся дерево. Я застонала от бессильной ярости и хорошенько пнула дверь ногой. Мне никто не ответил. Ничто не нарушило иллюзию необитаемого дома, но во мне крепла уверенность, что князь спокойно сидит и курит трубку подле камина.

Я отошла на пару шагов и поискала у обочины камень побольше — чтобы хорошо ложился в ладони и как следует оттягивал руку. Размахнулась и отправила камень в полет. Жалобно зазвенели разбитые стекла — намного левее нужного места, но я великодушно простила себе этот промах. Это вчера я послушно согласилась сидеть и мёрзнуть. Сегодня я была слишком зла, чтобы терпеть и ждать милости от тех, кто по каким-то причинам не хочет мне открывать.

Нагнулась и подхватила с земли ещё один камень. Отвела руку за голову и приготовилась бросить.

— Довольно! — кто-то перехватил моё запястье.

Я повернула голову и увидела в полумраке высокую фигуру в светлом магическом плаще и шляпе. Разноцветные глаза смотрели из-под широких полей с веселым удивлением.

— Хватит разбойничать. Эту дверь мы надежно забаррикадировали. Ни снаружи, ни изнутри не открыть.

Он поманил меня за собой, и мы обошли тесно прижавшиеся друг к другу дома, чтобы попасть на огороженную невысокими белыми заборчиками территорию скромных задних дворов сразу двух соседних улиц. Здесь кое-где росли фруктовые деревья, до середины ствола защищенные слоями побелки. А кто-то просто высадил вдоль фасада колючие кусты собачьих роз. Летом хозяйки разобьют на скромных делянках клумбы или посадят лекарственные травы, но сейчас, в начале весны, дворы выглядели неприкаянными и заброшенными.

Именно сюда князь со слугой ушли через заднюю дверь, которой никто из явившихся по мою душу гвардейцев не заинтересовался. А я не смогла им доступно объяснить, чтобы они хорошенько проверили задний двор. Только хуже себе сделала. Мои излишне эмоциональные жесты военные восприняли как попытку сопротивления и довольно жестко ее пресекли. На память от ареста остался сувенир: рука сама потянулась потереть рассечённую кожу над правой бровью. Этот след оставил край столешницы, о которую меня приложили головой, пока застегивали за спиной магические браслеты.

Князь Алишер шёл по чавкающей мокрой земле с величайшими предосторожностями, брезгливо поднимая безукоризненно начищенные ботинки чуть не до колена. Он напоминал грациозного белого журавля, шагающего посреди болота. Я о чистоте своих сапог и не задумывалась. Это в Разлив-то беречь обувь? Просто смешно. Князь с заметным облегчением вскарабкался на высокое крыльцо нужного дома, и принялся энергично вытирать ноги о придверный коврик, сплетенный из сухого тростника. Убедившись, что расправился со всей грязью на подошвах, он открыл передо мной заднюю дверь и учтивым жестом пригласил пройти вперед. После показательного выступления было бы невежливо перешагнуть через коврик, не попытавшись привести сапоги в надлежащий вид. Впрочем, судя по болезненной улыбке, младший брат короля не счел мои старания убедительными.

Он закрыл заднюю дверь на ключ и любезно предложил мне снять верхнюю одежду и — он особенно выделил это слово интонацией — обувь, чтобы просушить. Я послушно повесила жёлтый магический плащ на рогатую вешалку, рядом поставила сапоги. Босой чувствовала себя неуютно и беззащитно, но подчиниться было проще, чем бунтовать. Заодно полюбовалась на баррикаду, которую заговорщики возвели у входной двери, передвинув туда книжный шкаф и кушетку.

Князь скинул с плеч мокрый плащ, надел на дверной крючок шляпу и, сменив уличные туфли на аккуратно заштопанные комнатные тапочки, подошел к простецкому жестяному рукомойнику, который стоял рядом с печью. Тщательно вымыл руки с черным мылом, которое, насколько я знала, делают из сажи. Я не могла не заметить, с каким непередаваемым выражением лица он брал в руки дешёвое мыло, а потом вытирал их о свой белоснежный платок. Можно было бы пожалеть принца в изгнании, но тут я заметила, что платок только кажется чистым: на белом фоне темнели несколько смазанных капель. Должно быть, это кровь Арри.

Я стиснула зубы так сильно, что челюсть заныла.

— Рад, что ты вернулась так скоро, племянница, — закончив приводить себя в порядок, князь благосклонно кивнул мне. — Значит, я не ошибся в тебе. И помни, что я достойно вознагражу тех, кто будет верен мне до конца.

«Интересно, какой конец он имеет в виду», — хмыкнул демон.

«Свой собственный», — я отступила темный угол гостиной. Хотела занять стратегически удобное место рядом с дверным проемом, именно там, где Волк накануне подпирал плечом косяк. Так я смогу увидеть весь первый этаж с одной точки и, возможно, замечу, где лежит моя сумка или сам браслет. Если же нет, то придется думать, как без лишних подозрений подняться в спальню хотя бы на несколько минут.

Однако для начала я хотела проверить одну идею. Мне хотелось понять, что именно замышляет Братоубийца и какую роль в своей стратегии он планирует доверить мне. Важно это узнать перед тем, как что-то предпринимать. Достоверно я знала о младшем принце лишь то, что много лет назад его обвинили в убийстве и покушении, а затем изгнали. У меня слишком мало информации и много сомнений, чтобы выбрать, на чьей стороне играть эту партию. Я должна узнать больше — хотя бы для того, чтобы не проиграть в первые же несколько ходов.

Откровенно говоря, был ещё один момент, склоняющий чашу весов в пользу дяди принцессы даже несмотря на то, что по его вине больше нет Арри. Вчера я поняла, что он не может управлять мной. Какие бы формулировки он не использовал, требуя ответов во время вчерашнего допроса, ни одна струна моего загадочного организма не шелохнулась в ответ. Хотя бы здесь, на улице Каменщиков ничьи приказы не ввинчивались в голову и не дергали меня против воли.

«Хочешь сказать, что ты и впрямь предпочтешь работать на Братоубийцу?» — удивился демон.

У меня не было простого и однозначного ответа на этот вопрос.

Зато была идея, как можно объясниться без помощи слов и даже не писать при этом записки. Различать буквы мне никто, хвала Создателям, не запретил. И показывать на буквы пальцем тоже.

Языком жестов объяснила «дяде», что мне нужен лист бумаги и самопишущее перо. Он понял. Принес сразу несколько листов простецкой серой бумаги, которая гораздо лучше годилась для растопки камина, чем для письма. А вместо самописки предложил взять кусочек угля у печки.

Я опустилась на стул, спиной к пробитой в окне дырке, из которой тянуло прохладой позднего вечера. Разложила листы бумаги на столе. Мне предстояло договориться с магией, что нарисовать буквы — это не значит, что я кому-то что-то пишу. Внутренний надсмотрщик не запретил мне водить угольком по листу, выписывая буквы по порядку. Не складываясь в осмысленные слова, символы не являлись «письмом», но для моей цели вполне годились.

Князь Алишер сел напротив, благодушно окинул взглядом мою работу и, достав из кармана необходимые принадлежности в специальном кармашке, принялся набивать трубку.

— Ты все-таки решила со мной побеседовать, — с удовлетворением заметил он, насыпая резко пахнущее зелье внутрь аккуратно сработанной чаши.

Бросив на полпути дописывать последние знаки, поочередно постучала угольком по буквам «д» и «а», развернув лист таким образом, чтобы князю было удобнее читать то, что я показываю.

Хотела спросить, что собирается поручить мне Братоубийца, но услышала, как поворачивается ключ в замке. Дверь на задний двор отворилась. Сбилась с мысли, засмотревшись на того, кто вошёл, хлопая себя плечам, стряхивая воду с плаща. Когда увидела знакомые жесткие черты лица и яркие желтые глаза под козырьком форменной фуражки королевской гвардии, то даже не нашла в себе сил удивиться такому совпадению. Объяснения не требовались. Волк просто-напросто следил за мной. Точно так же, как в ту ночь «вёл» до самой библиотеки. А я-то думала, что ему в Белом дворце нужна принцесса или, на худой конец, король. Но нет, всё внимание моей персоне, как лестно.

Волк безмолвным кивком ответил на вопросительно приподнятую бровь хозяина. Бросил на меня насмешливый взгляд и, сняв фуражку, отправился греметь рукомойником. На мгновение мне стало неловко, что я одна в этом доме пренебрегла правилами гигиены в силу отсутствия нужной привычки.

— Представляешь, Волк, мы с племянницей нашли способ пообщаться. Как раз хотел спросить, как ей удалось привести сюда гвардейцев? Весь день голову ломал над этим вопросом.

Пришлось его разочаровать. Я пришла, чтобы искать ответы, а не давать.

— Н.Е.З.Н.А.Ю, — повторил за мной князь и потемнел лицом. Впился в меня жуткими разноцветными глазами, пытаясь по моему лицу прочитать, лгу я или нет.

Меня эта подозрительность, выходящая за рамки разумного, порядком утомляла. Интересно, он хоть кому-нибудь верил на слово? Хотя бы своему слуге? Хотя вот именно человеку, который с легкостью вонзает стилет в спину, я бы не спешила доверять.

Разве важно теперь выяснять, как гвардейцы меня выследили? Я была уверена, что им помог Связной браслет, недаром кожа под ним так сильно зудела, хоть он и не нагревался. Как бы там ни было, я не собиралась делиться своими соображениями с князем. В этот раз браслет остался у принцессы, так что можно не ожидать слежки. Мой браслет никого не приведет, а думать насчет тех, которые настроил Арри для своих убийц — увольте. Мне было плевать на их безопасность. Ничто не понуждало меня отвечать им правдиво. Оплаченные кровью браслеты лежали у рукомойника и не подавали признаков жизни, лишенные тепла. Их не выследят.

Я задумалась, как бы покороче сформулировать вопрос касательно планов насчет меня, но князь спросил первым:

— Как тебя зовут?

Уголёк в моих пальцах треснул и упал на бумагу, испачкав её черными мажущими крошками.

Я ненавидела этот вопрос. Самый болезненный из бесконечного списка вопросов, на которые у меня не было простого и ясного ответа. Впрочем, было одно слово, которое больше всего подходило в качестве имени. Король и принцесса звали меня так, но мне было очень неприятно слышать его в свой адрес. Настолько неприятно, что внутри шевелилось что-то нехорошее.

— Т.Е.Н.Ь? — удивился князь Алишер. — Тебя так Эриен назвал?

Я потёрла ладони друг о друга, чтобы хоть немного стереть с пальцев уголь и кивнула. Велико было искушение вытереть пальцы о скатерть, но я побоялась, что любящий чистоту князь вынесет мне смертный приговор за хулиганство.

Братоубийца откинулся на спинку стула и принялся не спеша раскуривать набитую трубку, попыхивая дымом. При этом он смотрел на меня как на занимательную безделушку в музее — вроде впервые видит, но при этом в общих чертах понимает, откуда такая взялась.

— Знаеж, а я не удывлён, — наконец пробормотал он неразборчиво, не вынимая чубук изо рта. Помолчав ещё немного, начал рассказывать, делая длинные паузы для того, чтобы отдать должное трубочному зелью.

— Когда мы были детьми — а я был намного младше братьев — нам иногда рассказывали разные сказки. Отец считал, что нам стоит знать про доблестных предков и их приключения. Я, разумеется, больше всего любил слушать про того, кто установил мир между людьми и Древними богами и основал Акато-Риору на границе трех разных миров… Да, Первый принц Алишер был и остается для меня примером для подражания… — Братоубийца замолчал и тяжело задумался. Но мы с Желтоглазым терпеливо ждали, и князь продолжил совсем другим тоном. — Братья не любили эти сказки. Они бросались подушками в каждого, кто предлагал послушать о Первом принце, и требовали страшные истории, от которых я потом не мог спать ночами напролет. Все эти призраки, тени, мертвецы караулили меня в каждом углу общей детской, скрипели дверьми, вздыхали в темноте и скребли когтями, а старшие братья не упускали случая добавить к моим страхам пару душераздирающих подробностей… К чему это я?

Ах да, Тень… Была одна история, которая нравилась самому старшему из нас, принцу Энрэ. История о человеке, который призвал из Бездны собственную тень и заставил ее служить себе. Говорят, она могла ходить на двух ногах, как человек, и носить полный воинский доспех, но под шлемом не было человеческого лица, только тьма с двумя горящими угольками на месте глаз. Кстати, никто никогда не слышал от нее ни единого слова, — рассказчик задумчиво посмотрел на меня, сделал паузу, чтобы выпустить пару дымных колец, и вновь сменил тон на более глубокий, — Тень днём и ночью охраняла своего хозяина, потому что ей не нужно было ни есть, ни спать. Воин с таким оруженосцем мог не бояться опасности. Он шел всегда в первых рядах, а за ним следовала Тень, сея ужас и смерть в рядах врагов. Король приблизил к себе этого человека, потому что хотел, чтобы неуязвимая Тень охраняла и его тоже. Достигнув высокого положения, получив звание генерала, гордец попросил руки принцессы. «А иначе, — сказал он, — я уйду, и вы не сможете меня остановить».

Король подчинился его требованию и началась подготовка к свадьбе. Принцессе не нравился жестокий человек, за которым повсюду таскалась страшная тварь, поэтому она думала-думала, и нашла как перехитрить своего жениха. Или ей подсказала ее мудрая нянюшка, я уже не помню… Не важно. Хозяин Тени на каждом королевском пиру любил хвастать тем, какой непобедимый телохранитель бережет его сон, и на своей собственной свадьбе никак не мог об этом умолчать. Принцесса тогда встала и предложила устроить поединок для развлечения гостей. Все затаили дыхание, когда она объявила, что сражаться будут жених и его телохранитель. Генерал только посмеялся: «Тень не поднимет меч против хозяина, я уже победил».

Тогда, в полной тишине, принцесса назвала Тень её подлинным именем, и Тварь из Бездны подчинилась ей. Без раздумий разрубила бывшего хозяина мечом на четыре равные части, а потом исчезла сама, оставив после себя только пустые доспехи.

«Тот, кто призовет зло из Бездны, призовет и погибель свою», — так сказала принцесса ошеломлённым подданным.

Я сидела, ни жива ни мертва, куда больше впечатлённая ужасными образами, чем остальные. Так вот какой меня видел король! Чудовищем, способным обратиться против своего оригинала. Поэтому он не доверял мне. Поэтому при малейшем намеке на сопротивление выходил из себя, как сегодня утром.

Но я ничуть не походила на жуткую ходячую тьму с горящими красными глазами! Ещё ни разу никто, не посвящённый в мою тайну, не заподозрил во мне тварь из Бездны. С виду-то я выглядела как обычный человек, если не считать того, что я умела растворяться воздухе в случае опасности. Да и телохранитель из меня не вышел. Уж точно я не могла днями и ночами беречь Эсстель — мне ведь нужно было спать, есть и посещать городские купальни хотя бы раз в неделю.

Но мысль о том, что от меня нарочно скрывают истинное имя, чтобы держать в подчинении, была слишком настойчива, чтобы от нее так просто отмахнуться. Наверное, я действительно до сих пор не там искала ответы — и не на тот вопрос. Растерянно почесала висок. Память что-то подсказывала, дразнила догадкой, но я не могла уловить воспоминание целиком. Архивариус когда-то давно говорил что-то про подлинное имя, но я никак не могла припомнить, что именно. Волшебное истинное имя… возможно, мне тоже стоит поискать его — но где? В архивах?

— А откуда принцесса узнала, что если назвать Тень по имени, та нашинкует генерала, а не её саму? — спросил Волк. Он стоял у печи, опустившись на одно колено, и по одному совал в очаг поленья, которые ждали своего часа в корзине.

— А она не знала, — князь Алишер равнодушно пожал плечами и, втянув в легкие дым, выпустил его из ноздрей.

— Эти женщины… — пренебрежительно фыркнул Желтоглазый, но, покосившись на меня, договаривать не стал.

— Меня не удивляет, что Эриен так поступил, это похоже на него. Обзавелся незаконной дочерью — и не дал человеческого имени. Думает, нет лучшего способа заручиться верным слугой, который не задает вопросов — так что ли? — князь развел руками, вопросительно глядя на меня и ожидая ответа.

Я неопределенно пожала плечами, мол, не отвечаю за мысли и решения короля. Привыкла уже. Все привыкли, что он импульсивен и горазд говорить то, что думает, не считаясь с правилами. Потому его и прозвали за глаза «безумным». В любом случае, сейчас король, каким бы он не был, потускнел на фоне дочери.

Пока длился рассказ князя Алишера, я слушала, навострив уши, но не отрывая взгляда от скатерти. Эту историю Архивариус мне никогда не рассказывал, хотя наверняка знал. И даже больше того — теперь понятно, почему он так вздрагивал и хмурился, когда я временами называла себя просто тенью, повторяя за королем и его дочерью. Никакого другого имени я себе так и не придумала, и привыкла жить вовсе никак не именуя себя даже в мыслях. Я — это я, и точка. Единственная в своем роде, уникальная «я».

Только все равно ужасно неприятно, когда кто-то, выросший с собственным именем, спрашивает у меня моё. Примерно настолько же неприятно, когда кто-то выросший в семье спрашивает: «А кто твои родители», «А где твой дом»… Никто. Нигде. А теперь пойди и спроси у безногого, где его ноги. Надеюсь, тот успеет дотянуться до твоей глупой головы своим костылем и вколотить в нее немного разума.

«Князь просто хочет надавить на больное, чтобы проще было манипулировать тобой. Но ты молодец, держишься», — неожиданно демон возник в голове не для того, чтобы отпустить едкое замечание, а чтобы похвалить.

Не дождавшись от меня нужной реакции, князь без восторга посмотрел на Желтоглазого. Убийца взялся кашеварить и в этот момент наливал воду в почерневшую снаружи кастрюлю. Затем поставил её на каменную плиту и достал с верхней полки большой горшок, под крышкой которого оказалась крупа. В отличие от привередливого принца, я с нетерпением ожидала, когда получу свою порцию каши. Даже думать о чем-то другом не могла. Ну вот, разве мой отличный аппетит не доказывает, что я живой человек, а вовсе не бестелесный демон из Бездны?

Больше того, Древняя кровь точно так же, как и князю Алишеру, запрещает мне есть мясо. Тело просто не принимает его — какие-то вещества, необходимые для усвоения чужой плоти, не вырабатываются в организме тех, кто рождается на свет с белыми волосами и фиолетовыми глазами. Ну или появляется на свет прямиком из Бездны, да-да, спасибо князю Алишеру, что подкинул новый сюжет для ночных кошмаров. Травоядное порождение Тьмы, как мило.

Повар из убийцы оказался так себе. Только к середине миски до меня дошло, почему князь Алишер с таким кислым лицом взирал на свою порцию. Сперва я закидывала кашу в рот, не чувствуя никакого вкуса, лишь с удовлетворением ощущая, как постепенно уходит неприятное сосущее ощущение в животе. Как только руки, держащие ложку, перестали мелко подрагивать, поняла, что каша здорово пересолена и слегка подгорела, хоть и осталась суховатой, а зерна поскрипывали на зубах. Попробуй Желтоглазый приготовить такую кашу для Безумного короля, то его не просто уволили бы, а посадили в тюрьму на пару лет для острастки.

«Ты пришла сюда, чтобы кашу есть или за браслетом?» — демон был зол, будто решил играть на стороне магического контракта.

«Мне нужно время и силы. Они убийцы, если ты не заметил…»

«Ты дура! Магия сломает тебя, если ты не найдешь лазейку, и нас обоих сотрет. Или учись управлять этим или подчиняйся».

Демону никогда не приходилось слишком стараться, чтобы вывести меня из равновесия. Тем более, что это удалось ещё князю с его сказкой, от которой у меня застыла кровь в жилах. Я в сердцах хлопнула ладонью по столу и выпалила, глядя в одну точку на скатерти перед собой.

— Заткнись, демон! Я найду способ забрать браслет!

Сказала и испуганно зажала себе рот ладонью. Что, если магия накажет меня за неподчинение? Как у меня вообще получилось нарушить запрет принцессы?

Князь Алишер не донес ложку до рта, потрясенный моим неожиданным выступлением. Желтоглазый вопросительно поднял левую бровь. Оба уставились на меня, ожидая объяснений, которые я не могла дать, потому что сама не поняла, каким образом умудрилась обмануть магию.

— Это, конечно, очень мило с твоей стороны, что ты высказалась. Но если ты не немая, тогда какого демона мы тут играем в твои детские игры? — с каждой следующей фразой в голос Алишера добавлялось всё больше металла.

Желтоглазый, услышав в словах князя команду «взять», тут же вскочил, опрокидывая свой стул. Не успела я моргнуть, он уже стоял рядом и заломил мне руку за спину. Не издав ни звука, я привстала на цыпочки. Он держал меня за предплечье так, чтобы не причинять сильную боль ровно до того момента, как мне придет в голову сделать хоть малейшее движение.

— Выбирай, либо перестанешь играть в свою глупую игру, либо отправишься во дворец по частям, — В тихом голосе князя звучала неприкрытая угроза.

От страха перед убийцами, которым ничего не стоит выполнить обещание, я почувствовала, как шевелятся волосы на голове. Ощутив знакомое холодное покалывание в кончиках пальцев, уже не стала медлить и рванулась под защиту плаща Тени, наплевав на то, что ради рывка придется испытать боль в вывернутом плече.

Холодный сумрак принял меня в распростёртые объятия. Приятная прохлада, подобно течению горной реки, подарила спокойствие. Я принадлежала только себе. Облегчение было настолько всеобъемлющее, что я готова была расхохотаться — если бы могли смеяться капли дождя, летящие в воздухе. Именно так я себя ощущала — неуловимой, холодной и рассыпавшейся на мельчайшие частицы подобно каплям дождя.

Никто не помешает мне взять то, за чем я пришла.