Терновый Оплот

Глава 15

Бронвин проснулась в хватке кошмара, колотя руками по одеялам и пытаясь сбежать от демонов, которые выли и ревели в её сновидениях.

— Тихо, тихо! — произнёс строгий дварфийский голос. Сильные руки схватили её за запястье и встряхнули, чтобы разбудить. — Побудь здесь и присмотри за девочкой.

Вынырнув из сна, Бронвин поняла, что следы кошмара присутствуют в реальности, а не только в её памяти. За окном раздавалась адская какофония воплей, грохота копыт и звона стали. Громче всего ревел и шипел гневный голос огня. Вверх взметались яркие языки пламени, облизывая ночное небо.

Бронвин спихнула с себя одеяла и натянула сапоги. Её разум отбросил старые страхи и быстро оценил ситуацию. Снятые ими на ночь покои представляли собой единственное просторное помещение, занимавшее весь второй этаж. Здесь была только одна дверь, на окнах присутствовали ставни. Бронвин какое-то время сможет удержать налётчиков, а если понадобится, Кара всегда сможет воспользоваться своими камнями, чтобы сбежать.

Она бросила быстрый взгляд на девочку. Лицо Кары было застывшим, но спокойным. Девочка подошла к окну и увидела орка, который прижал двух местных полуэльфов к глиняной печи. Неожиданно из земли взметнулся огонь, лизнув орку промежность. Тот взвыл от боли и неожиданности и попятился прочь.

— Я могу помочь, — решительно сказала Кара, повернувшись к Бронвин. Взгляд её карих глаз говорил: «Только попробуй отослать меня прочь!»

— Если придётся, ты уйдешь, — вынуждена была сказать Бронвин.

— Но не раньше.

Она согласно кивнула, и они уселись ждать.

* * * * *

На улице внизу Эбенайзер хмыкнул, когда волшебный огонь поджарил орка. Он кратко задумался, сможет ли Кара это повторить.

Впрочем, огня им и так хватало. Пылали четыре дома на восточной стороне деревни, и их было уже не спасти. Правда, поджог всего остального орков не интересовал. Они были здесь, чтобы грабить, и отчаянно пытались этим заняться.

Но Эбенайзеру показалось, что здесь замешана какая-то вендетта. В нападении было какое-то безумие, дикое, кровожадное отсутствие подготовки и планирования, из-за которого с этими тварями было ещё сложнее сражаться. Они были похожи на ужалённых пчёлами мулов. Невозможно было предсказать, что они станут делать и почему.

Один из орков заметил его и бросился в атаку, сжимая под мышкой фермерские вилы, как рыцарское копьё. На секунду Эбенайзер оказался в тупике, не зная, как лучше отразить нападение. Потом он вспомнил, где стоит — прямо перед одной из толстых оштукатуренных стен постоялого двора.

Дварф поднял молот, чтобы глупый орк подумал, будто он собирается стоять и сражаться, и позволил ему приблизиться. В последний миг он упал и перекатился в сторону. Орк не затормозил, и вилы вонзились глубоко в стену.

Эбенайзер оказался на ногах раньше, чем стих испуганный вскрик орка. Он с силой взмахнул молотом, обрушив его противнику на основание хребта. Орк рухнул, получив добавочное ускорение ещё одним ударом — по затылку.

Дварф огляделся кругом в поисках нового занятия. Неподалёку эльфийка с бледно-жёлтыми локонами в ночной сорочке им в тон в смятении таращилась на сломанный меч у себя в руках. Два мёртвых орка лежали рядом, и ей, похоже, было мало.

Это Эбенайзер уважал. Представься ему шанс защищать свой клан и свой дом, он не остановился бы, пока не закончил работу.

— Эй, блондиночка! — проревел дварф. Он вытащил из-за пояса топор и поднял его. — Нужен клинок?

На лице эльфийки промелькнуло сомнение, потом исчезло, сменившись решимостью. Она бросилась к дварфу и взяла топор.

— Всё равно, что колоть дрова на растопку? — спросила она, взвешивая в руке оружие.

— Вроде того, — дварф удовлетворённо кивнул, когда эльфийка налетела на орка, который пытался прокрасться мимо с полными руками добычи. Она высоко занесла позаимствованный топор и обрушила его вниз солидным рубящим ударом. — Всё при ней, кроме бороды, — пробормотал дварф, когда позаимствованный топор пробил толстый орочий череп.

Он увидел, что у колодца идёт неравный бой. Массивный орк поймал тощего эльфийского паренька, у которого Эбенайзер не заметил вообще никакого оружия. Он заторопился туда, чтобы посмотреть, что можно сделать, и остановился как раз тогда, когда орк с силой обрушил свой короткий меч. Эльф увернулся, но не слишком энергично. Во все стороны полетели щепки, когда клинок ударил о крышу колодца.

Вскоре раздался грохот второго удара — Эбенайзер обрушил молот на руку орка. Эльфийский парнишка, не будь дурак, подхватил выпавший меч из неё меч и сделал то, что нужно было сделать.

Дварф заметил испуганный взгляд парня и вспомнил на его месте себя сто с лишним лет назад.

— Держись за меч, — мягко посоветовал он. — Лучше не станет, но и намного хуже — тоже.

И пошёл дальше, разыскивая ещё кого-то, кому нужна была возможность подраться.

* * * * *

Алгоринд крепко спал, но его разбудили звуки битвы и мерцание костров на фоне ночного неба. Он разбудил Корвина, они быстро оседлали коней и галопом отправились на помощь.

Далеко ехать не пришлось. Хоть паладины из Саммит Холла и не патрулировали эту область, Алгоринд знал о деревне благодаря одной из карт в монастырской библиотеке. Здесь жили в основном эльфы и полуэльфы, мирный народ.

Причина беспокойства стала ясна, когда они приблизились. С треском и шипением пламени, стонами раненых смешивались гортанные, ревущие боевые кличи отряда орков. Алгоринд решительно стиснул зубы.

Но Корвин придержал коня. На его лице виднелся неприкрытый ужас.

— Это наших рук дело! Орки выследили нас. Это мы привели их сюда.

— Здесь мирная деревня, а они — разбойники-орки, — возразил Алгоринд. — Быстрее!

Но Корвин схватил его за руку.

— Разве ты не видишь? Мы убили их детей, хотя могли обойтись без этого. Это месть, но у нас на пути оказались эти эльфы, и теперь они расплачиваются за нашу ошибку!

— Если так, то правосудие всё равно в руках Тира, — сказал Алгоринд. — Оставайся здесь или скачи за мной, как хочешь. Сейчас не время для слов.

Он направил Ледяного Ветра в деревню и приник к лошадиной шее, устремляясь в битву. Позади Алгоринд услышал стук копыт вороной лошади и обрадовался, что Корвин решил исполнить свой долг.

Несколько орков пытались сбежать. Паладины встретили их, убивая или оттесняя на клинки охваченных мрачной решимостью местных жителей.

Это была работа для слуг Тира, и Алгоринд приложил все свои силы, чтобы хорошо послужить своему богу. Но даже сражаясь, он не переставал искать среди ожесточённой стычки невысокую женщину с каштановыми волосами и девочку, которую та забрала без всяких на то прав.

* * * * *

Бронвин ждала у дверей наверху, высоко занеся над головой деревянное кресло. Когда на лестнице застучали чьи-то тяжёлые ноги, она стала считать шаги.

— Ты приготовила прыжковый камень? — спросила она Кару.

Девочка кивнула, но её слова потонули в оглушительном грохоте. Дверь треснула и прогнулась, но устояла. Доски полностью поддались только после второго удара, и в комнату влетел крупный серый орк.

Бронвин с силой обрушила на него кресло, поймав орка до того, как он успел восстановить равновесие. Он тяжело рухнул, но быстро упёрся руками в пол, собираясь рывком встать. В ответ на это Бронвин воспользовалась тем оружием, что оказалось под рукой — ножкой кресла с отколовшимся острым краем. Она вонзила кол в противника, как спятивший охотник на вампиров, и на всякий случай хорошенько по нему потопталась.

Ещё один орк бросился в комнату. Бронвин вытащила нож и отразила удар меча. Несколько секунд они обменивались звенящими ударами, двигаясь по комнате в поочерёдной последовательности натиска и отступления. Ей стало казаться, что она сумеет победить, когда звук новых шагов в зале внизу спутал все шансы.

Бронвин услышала скрежет небольшого деревянного сундука по половицам, и мгновенно поняла, что задумала Кара. Сундук с покрывалами окажется прямо под ногами у орка, если получится заманить его на нужное место.

Бронвин бросилась в яростную атаку, рубящими и колющими ударами вынудив противника принять защитную стойку. Медленно она заставила его отступать через всю комнату. Он споткнулся о сундук и тяжело рухнул. Бронвин всем своим весом прыгнула на его внезапно оставшуюся без защиты грудь, выставив перед собой клинок.

Она откатилась в сторону, вырывая нож. Два орка ворвались в комнату. Бронвин крутанула нож, перехватив его за лезвие, и тем же движением швырнула его в первого орка. Но нож был скользким от крови, и она промахнулась. Она целилась в горло. Нож вонзился значительно ниже.

Орк завыл и споткнулся, сложившись вдвое, как будто получив удар в живот от великана. Бронвин схватила меч мёртвого орка и вскочила на ноги, бешено размахивая своим новым оружием. Клинок резанул по груди только что оказавшегося в помещении врага, и тот рухнул на своего согнувшегося товарища. Оба упали. Быстрыми, решительными ударами Бронвин добила сначала первого, потом второго.

Тяжело дыша, она выпрямилась и посмотрела в дальний конец комнаты, на Кару. Девочка прижалась к стене. Её лицо было белым, глаза — широко распахнуты. Бровин стало плохо из-за того, что девочке пришлось увидеть всё это.

— Тебе нужно было сбежать, — задыхаясь, выговорила она.

— Я сдвинула сундук, — напомнила ей Кара тихим, робким голосом.

Бронвин слабо улыбнулась.

— Ты хорошо справилась, но для тебя здесь опасно.

Глаза девочки помрачнели, неожиданно показавшись слишком старыми для её крошечного личика.

— Сомневаюсь, — тихо сказала она, — что хоть где-нибудь я буду в безопасности.

* * * * *

Тем временем в Терновом Оплоте Даг Зорет остановился перед алтарём и принялся изучать фиолетовое пламя, дрожащее и плящущее переменчивой солнечной вспышкой, и ухмылявшийся из огня огромный чёрный череп. То был символ его бога, свидетельство расположения Цирика. Подобная манифестация должна принести жрецу огромную честь и заставить людей бояться его. Это было больше, чем он надеялся.

Но этого было недостаточно.

Даг осторожно склонился перед алтарём, опустив на пол круглую, неглубокую миску. Миска была медной, настолько хорошо сработанной, что её поверхность была абсолютно гладкой. Идеальный приёмник для силы, она могла захватить мистическую энергию и вернуть её обратно, подобно тому, как горы играючи превращали крик в эхо. Если заполнить миску водой, она становилась прорицательным зеркалом огромной силы.

Если заполнить миску кровью, она приобретала такой уровень тёмной силы, какую могло даровать лишь злое божество.

Даг поставил руки по обе стороны миски и пристально вгляделся в тёмную воду. Он стал читать молитву, самонадеянную просьбу, требуя у бога силы, презрев цену, которую наверняка придётся заплатить. Даг заплатит вовремя. Он считал, что дело того стоит — если только он найдёт Кару.

Он нарисовал в сознании образ девочки и потянулся к ней сквозь тёмную нить своей молитвы.

Слова молитвы окутали его, набирая силу. Точно дымок благовоний, магия потянулась к фиолетовому пламени, принося с собой тяжёлый запах ночных цветов, мускуса и серы.

Этот запах беспокоил его память. Сквозь вызванную ритуалом дымку Даг почувствовал первые острые уколы тревоги. Его молитва стала тише, а затем и вовсе оборвалась, когда из миски начала подниматься кровь.

Кровь вихрем поднялась в воздух, приобретя форму стройной, разъярённой эльфийской женщины. Перед ним парил облик Ашемми, облачённой в платье более тёмного, чем обычный для неё багровый, оттенка.

Даг внезапно понял, что по-прежнему стоит на коленях. Он быстро поднялся на ноги и сверху вниз уставился на призрачный облик.

— Ты ужасно рискуешь, прерывая ритуал Цирика, — предупредил он.

— Я почувствовала магию и последовала за ней! — огрызнулся образ Ашемми. — Даже не думай, что я не могу тебя найти — или что не стану искать!

Дрожь страха прошла по телу Дага, когда он задумался, не отыскала ли эльфийка Кару. Но нет, она бы сказала. Её ничто не связывало с девочкой, и её магия поиска не знала путей, свойственных одной лишь Каре. Но Дага эльфийка знала до самых глубин его тёмного сердца, точно так же, как он знал её.

— Что тебе нужно, Ашемми? — он попытался заставить прозвучать усталое терпение в своих словах.

— Ребёнок!

Не «мой ребёнок», даже не «наш ребёнок». Инструмент, оружие. И только. Кара заслуживает лучшего.

— Она в безопасности, — сказал Даг, и он действительно так считал. По самым достоверным из имевшихся у него сведений девочку держали в Башне Чёрного Посоха. Даг предпочитал считать, что она по-прежнему находится там. Но всё-таки он хотел увидеть её сам. Обычные предметы для прорицания не могли пронзить защиту Чёрного Посоха — именно поэтому он и решил просить божественной силы.

— В безопасности? — завизжало видение. — Я узнала, что её забрали с направляющегося на юг рабовладельческого судна! Не говори мне о безопасности!

Это напугало жреца. Он мгновенно понял, кто виновник. Похоже, подумал Даг, он должен быть благодарен своей сестре. Это Бронвин предотвратила тот план и вернула Кару в Глубоководье.

— Я не имею к этому никакого отношения, — заверил Даг волшебный образ Ашемми. — Я не намереваюсь вредить моему собственному ребёнку.

Она фыркнула.

— Твои намерения не имеют значения. В определённый момент различия между злом и неумелостью исчезают. Я хочу получить её, Даг. Найди её и приведи ко мне.

— Ты отказалась от прав на девочку, — запротестовал он.

— Я беру их обратно. Когда ты найдёшь девочку, её вернут в Тёмную Твердыню. Можешь привести девочку сам, или её у тебя заберут. Но запомни: Кара будет моей!

Видение исчезло резко, как молния. Кровь рухнула обратно в миску, забрызгав пол и самого жреца.

Даг поднял взгляд на символ Цирика. Жрецу показалось, что череп бдительно следит за ним, как дикий кот, выбирающий момент для прыжка, но божественная манифестация не подавала никаких знаков неудовольствия Цирика. Борьба, интриги, иллюзии — все эти вещи присутствовали в развернувшейся только что между ним и Ашемми сцене. Должно быть, она показалась Цирику весьма занимательной.

Но Даг не собирался рисковать. Он сразу же покинул часовню и отправил самых бесполезных своих слуг убраться там после неудачного ритуала.

* * * * *

Когда затихли звуки битвы, Бронвин сняла засов со ставень и выглянула наружу. При взгляде на разрушения у неё вырвался тихий вскрик. Четыре дома превратились в дымящиеся круги фундамента. С этой высоты они были похожи на большие и очень грустные костры. Двери, окна и ставни были сломаны, на улице валялись разбитые вещи из домов и лавок. Куда хуже были ужасные ранения у лежавших на улицах. И того хуже — некоторые больше не шевелились.

— Кара… — начала Бронвин.

— Я хочу найти Эбенайзера, — заявила девочка, догадавшись, что должно последовать. — Я хочу убедиться, что с ним всё хорошо.

В этом Бронвин отказать не могла, как и не могла оставить Кару одну.

— Тогда пойдём, — сказала она и повела девочку на улицу.

Бронвин чуть не споткнулась о паладина. Он получил ужасное ранение в голову, и её взгляд не задержался на его лице, но эту бело-синюю накидку нельзя было ни с чем перепутать. По ней прокатилась лишь чуть омрачённая виной волна облегчения. Казалось неправильным радоваться тому, что «хороший человек» — которым он наверняка считался — был жестоко убит.

Они нашли Эбенайзера в лавке игрушек, раскидывающего обломки и ругающегося со впечатляющей изобретательностью. Он оборвал проклятие на середине, когда увидел рядом с Бронвин Кару.

— Ты позволила ей остаться здесь? — недоверчиво спросил он.

— Она не захотела уходить, — ответила Бронвин.

Дварф покачал головой.

— Ей разве что бороды не достаёт. Что ж, есть плохие новости. У тебя десять попыток угадать, и вот первая подсказка.

Он указал на заднюю дверь. В двери, словно часовой, стояло тело пожилого эльфа, пришпиленное к деревянной раме тем, что могло быть его собственным мечом. Внутри лавки лежало ещё два эльфийских тела и останки пяти орков. Эльфы сражались с пылом, не соответствующим кажущейся стоимости их товаров.

Бронвин перешагнула через серокожую орчиху и начала осматривать разрушенное помещение. Полки сброшены вниз, пол усеян игрушками. Бронвин заметила, что здесь не было никаких маленьких луков и стрел, никаких деревянных мечей, никаких требушетов или миниатюрных катапульт. Короче говоря, отсюда забрали все игрушки, знакомящие детей с искусством войны.

Это был странный грабёж — и с точки зрения Бронвин наихудшая из возможных ситуаций. Она просеяла обломки, но повезло ей не больше, чем Эбенайзеру.

— Я осмотрюсь снаружи, — сказал дварф. — Игрушки разбросаны здесь повсюду. Эти орки торопились. Может быть, найду её там. Или…

Он неожиданно замолчал и пожал плечами.

Бронвин уловила диссонирующую ноту, но была слишком отвлечена, чтобы обратить на неё внимание.

— Ладно, — отозвалась она и продолжила искать, переворачивая каждый кусок дерева, каждый клочок сукна и бумаги, пока наконец не была вынуждена признать правду.

Погибель Фенриса пропала.

Чувствуя себя побеждённой, она опустилась на перевёрнутую полку.

— Но ты же умер! — запротестовала Кара.

Бронвин резко повернулась к распахнутой двери. Там стоял ещё один паладин, высокий, светловолосый юноша, подходящий под описание, которое она слышала от Кары, Элис и Данилы. Это был тот самый рыцарь, который выкрал Кару у её приёмной семьи, который проследил за Бронвин до Глубоководья, а потом — и до Саммит Холла. Он просто не отступал. Как тролль, он снова поднимался и продолжал преследование. Бронвин ощутила приступ злобы.

— Кто ты, именем ада, такой?

— Я Алгоринд, слуга Тира, и моя обязанность — отвести этого ребёнка назад в орден Рыцарей Самулара для подобающего удочерения.

— Ты уже попытался, — рявкнула Бронвин. — Закончилось всё не слишком хорошо. Я нашла её на корабле, направлявшемся на работорговческие рынки на юге. Ты заберёшь её только через мой труп.

Юноша огорчился, но не утратил решимости.

— Ложь тебе не поможет. Я не хочу причинять тебе вред, но ребёнка я заберу. Будет лучше, если ты вернёшься в орден вместе со мной, чтобы ответить за измену и кражу. Может быть, это принесёт тебе мир.

— Я не лгу, — ярость охватила Бронвин, и она потянулась к ножу. — Но с радостью подчинюсь, как только ты поднимешь свой меч остриём вверх и усядешься на него.

Алгоринд покраснел, но не дрогнул.

— Ты не способна охранять ребёнка, это же очевидно, — сказал он. — Отойди в сторону или встретишься с правосудием Тира.

— Нет!

Писклявый голос Кары напугал их обоих. Она вышла вперёд, встав между Бронвин и вооружённым паладином.

— Не трогай Бронвин. Я пойду с тобой.

— Кара, не надо! — попросила Бронвин. — Просто уходи. Немедленно.

Девочка упрямо покачала головой.

— Я не оставлю тебя здесь с ним.

Она подошла к Алгоринду, протянув свою крохотную ручку.

Паладин наблюдал, как приближается девочка. Она побледнела, но не дрожала. Она подошла ближе и положила свою руку в его.

— Я пойду с тобой и не буду мешать, но сначала ты должен ответить на вопрос. Ты дашь мне своё слово и сдержишь его?

Паладин бросил на неё недоумённый взгляд.

— Я обязан всегда держать слово.

— Это хорошо. Вот мой вопрос: как зовут моего ворона?

Алгоринд не отличался живым воображением, но порылся в памяти в поисках имён, которые давали подобным птицам.

— Не знаю. Полночь? Чёрнокрыл? По?

— Нет, нет, — нетерпеливо сказала Кара. Она убрала руку и сжала её в кулак над ладонью Алгоринда. — Как ты назовёшь кота, который живёт в лавке?

— Лавочный кот, наверное.

Как только он произнёс эти слова, она разжала ладонь. Крупный красный камень упал в его руку. Он мгновенно почувствовал, как его уносит прочь, будто сильным ветром.

Алгоринд сопротивлялся всей своей железной силой воли. Без толку. Разграбленный магазин начал гаснуть и увядать, а в ушах раздался звук, похожий на шум прибоя. Алгоринд услышал радостную музыку детского смеха. Его угасающий взгляд упал на коварную женщину. Она стояла на коленях рядом с девочкой, обхватив её руками, с радостным и одновременно гордым выражением на лице.

А потом всё это исчезло, и мир Алгоринда превратился в ужасный, пугающий белый водоворот. Его уносила, забирала прочь от его долга какая-то предательская магия.

* * * * *

Было крайне удобно, что между роскошным домом Данилы и Башней Чёрного Посоха пролегает подземный тоннель. По мнению Данилы, даже чересчур удобно. Он спускался в тоннель, чтобы ответить уже на третий за последние десять дней вызов.

Тоннель заканчивался магическими вратами. Данила прошептал фразу, позволявшую ему пройти, потом шагнул сквозь твёрдую каменную стену прямиком в кабинет Хелбена.

Архимаг снова рисовал, что определённо свидетельствовало о его напряжении. Данила посмотрел на холст. Это был морской пейзаж с яркими полосами молний, сверкающих из стены клубящихся фиолетовых туч. Несмотря на грозовое небо, море обладало необъяснимо спокойным оттенком.

— Интересная работа, дядя. Могу я дать ей имя? На ум приходит «Амберли снится кошмар».

Хелбен ткнул в его сторону кистью, забрызгав Данилу каплями фиолетовой краски. Ярость на лице архимага убедила барда, что, возможно, не стоит протестовать по этому поводу.

— Что в тебя вселилось, что ты сделал такой глупый, достойный орка поступок?

Данило приподнял плечо.

— Тебе придётся быть поконкретнее. Я делаю немало глупых, достойных орка поступков.

Архимаг полез в карман своей художнической робы и достал яркий синий камень.

— Что это такое?

Блефовать было бесполезно, но Данила всё равно попробовал.

— Топаз?

Архимаг гневно фыркнул.

— Драгоценные камни. Ты дал девочке зачарованные драгоценные камни и научил ими пользоваться. Ты, конечно, и раньше совершал глупые поступки…

— Но это не один из них, — отрезал Данила. — Кара — просто ребёнок. Она умнее многих, но среди людей любого возраста мало кто может похвастаться подобными врагами. За ней гнался паладин, который увидел Кару возле лавки Бронвин. Мои агенты вызвали стражу и убедились, что об этом несостоявшемся похитителе детей позаботятся.

— Да, я знаю, — проворчал Хелбен. — И спасибо за твою расторопность. В результате у меня сзади на штанах ещё остался отпечаток сапога Пьергейрона.

— Паладин сам напросился, — ответил Данила без намёка на свою обычную весёлость. — Ни у кого нет права похищать ребёнка из семьи.

— Её семья — Даг Зорет, жрец Цирика.

— Бронвин — тоже семья Кары, — возразил Данила. — Она приходится сестрой Дагу Зорету.

— Да, кажется, это тоже всплывало в разговоре с Пьергейроном. Или ты не помнишь?

Данила сложил руки.

— С небольшой помощью Бронвин может позаботиться о Каре. Если ты не ценишь идею семьи, подумай вот о чём; разве будет не лучше, если принадлежащая этой семье магия окажется в руках арфистов, а не в распоряжении священного ордена Рыцарей Самулара?

Архимаг обдумал эти слова.

— Хороший аргумент, но пойми — любые наши действия могут вбить клин между арфистами и паладинами. Ситуация опасная. Мы не можем себе позволить ещё сильнее разозлить Рыцарей Самулара.

В комнате поднялся неожиданный ветерок, неощутимый поток воздуха, свидетельствующий о собирающейся магии. Прежде чем любой из волшебников смог ответить защитным заклинанием, комнату озарила вспышка. Из незримого белого вихря упал мужчина практически в объятья Хелбена.

Оба попятились, испуганно глядя друг на друга. Данила окинул взглядом новоприбывшего. Это был молодой мужчина, высокий и широкоплечий, с вьющимися светлыми волосами, вопреки моде подстриженными необычайно коротко. Ошибиться было невозможно даже без красноречивой накидки в цветах Рыцарей Самулара. Это был паладин, который гнался за Карой, и вот чем хитрая маленькая девочка ему отплатила.

Данила разразился хохотом, волнами хохота, хватаясь за живот и складываясь пополам, не в силах вздохнуть.

Паладин едва взглянул на него и стал наседать на Хелбена.

— Что это за коварное чародейство? — разгневанно спросил он.

— Не моих рук дело, — сурово ответил Хелбен.

— Ох, не стесняйся, можешь присвоить всё себе, — сквозь смех выдохнул Данила. — Его достоинство меньше пострадает, потерпев поражение от рук архимага Глубоководья, чем от девочки, которой не исполнилось и десяти.

Паладин потянулся к мечу, и это слегка привело Данилу в чувство. Он вытер слёзы и стал всего лишь хихикать, совершая одной рукой жесты мелких чар, которые раскаляли металл. Рукоять рыцарского меча засветилась от жара. С испуганным возгласом юноша выпустил меч, уставившись на него с таким выражением, как будто считал оружие виновным в преднамеренной измене.

Это снова рассмешило Данилу.

— Откуда ты явился? — требовательно спросил Хелбен, повысив голос, чтобы быть услышанным сквозь смех племянника. — Я отправлю тебя обратно.

Данила резко замолчал.

— Дядя, не стоит этого…

— Я отправлю его на разумное расстояние от покинутого им места, — уточнил архимаг и повернулся обратно к своему «гостю»,

— Глейдстоун, — признался паладин.

— Это рядом с Саммит Холлом. Я отправлю тебя в монастырь, который расположен в половине дня езды. Если тебя это устроит, — добавил Хелбен, бросив мрачный взгляд на Данилу.

Тот поднял обе руки, показывая, что сдаётся.

— Но камень оставь, — сказал он Алгоринду.

Юноша посмотрел на свою руку, вспомнив, что в ней держит. Он бросил камень на пол, как мерзкое насекомое.

— Не хочу иметь ничего общего с такими вещами. Но вы, сэр, вашу помощь я приму, — напряженно сказал он Хелбену. — Ради моего долга.

Архимаг начал сложный, вьющийся танец рук, сопровождаемый коротким, но могущественным речитативом. Таким образом он сплетал серебряный путь сквозь магию, что пронизывает и поддерживает мир, — это было совсем не простой задачей, даже если магические вещички вроде этих камней и представляли всё в подобном свете. Данила знал, каких усилий требуют магические путешествия, и уж точно знал цену троицы камней, необходимых для заклинаний прыжка.

Но в то же самое время что-то подсказывало ему, что Кара Дун того стоила. Даже большего.

У него на глазах паладин медленно растворился, рассыпавшись мелкими пятнами света. Данила подумал о том, что сделала Кара, и понял, что его решение отдать ей эти магические камни оказалось правильным.