Терновый Оплот

Глава 16

К тому времени, как над вершинами деревьев взошло солнце, жители деревни уже похоронили своих мертвецов. Немногочисленные выжившие обыскивали то, что осталось от их лавок, надеясь найти достаточно, чтобы накормить свою измученную и павшую духом родню. Они собрали вместе оставшиеся продукты и бросили их в большой котёл, чтобы разделить между всеми.

Эбенайзер вернулся в деревню примерно тогда, когда был готов суп. Заметив его, Бронвин поспешила к дварфу. Её подгоняло облегчение, смешанное с гневом. Эбенайзера не было с ночи, и она чуть с ума не сошла от беспокойства. Оказавшись достаточно близко, она отвесила ему подзатыльник, как его сестра. Сильный.

— Неплохо, — признал он, потирая голову. — Я охотился на орков. Подай-ка вон тот котелок.

Бронвин передала котелок, набрав туда немного супа, потом взяла супа себе. Она проглотила несколько ложек, прежде чем отложить котелок. Кара спала, устав после страшной ночи. Она будет голодна, когда проснётся, а супа уже не останется.

— Как всё прошло?

— Нашёл парочку, — довольно сказал дварф. — Жаль, правда, они уже не горели таким желанием сражаться. Тощие какие-то.

— На то есть причина, — сказал тихий и гневный голос позади них. Они посмотрели в уставшее, измученное тревогами лицо женщины-полуэльфийки.

Поскольку полуэльфийка явно хотела поговорить, Бронвин приглашающе похлопала по земле рядом с собой. Женщина опустилась и после мгновенного колебания приняла пакет с дорожными рационами, который молча протянула ей Бронвин. Она сунула его в свой фартук.

— Для моих детей, — мрачно сказала полуэльфийка. — До нового урожая у них и так будет слишком мало еды.

— Это не первое нападение орков, — предположила Бронвин.

— Нет. И не станет последним. Они — отчаявшиеся существа, которые сражаются за своё выживание. Насколько я понимаю, орден паладинов уничтожил орочье поселение в холмах на юге. Орки не могут охотиться в холмах, не натыкаясь на патрули паладинов. Рыцари с большим рвением охотятся на орков, поскольку это обеспечивает практикой — практикой! — молодых паладинов, которые хотят научиться сражаться и убивать.

Каждое её слово сочилось горечью.

— Странно слышать такое от эльфийки, которая только что из-за орков потеряла родню и дом, — заметил Эбенайзер.

— К оркам я симпатии не испытываю, — заявила женщина, — но я знаю, что происходит, и не возлагаю всю вину на тех, кто пошёл в этот налёт. Какой у орков выбор, если у них отняли охотничьи угодья? Им приходится грабить городки и фермы, чтобы выжить — вот они и грабят.

— Орков надо держать в узде, — заметил Эбенайзер, на лице которого была заметна озадаченность этой дилеммой. — Если просто оставить их в покое, они расплодятся, как крысы.

Полуэльфка вздохнула.

— Наверное. Но теперь придётся уйти нам. Тем из нас, кто остались в живых.

Она встала, чуть коснувшись плеча Бронвин.

— Спасибо за вашу доброту и за то, что выслушали. Разговоры ничего не изменят, но всё равно, мне нужно было кому-то это сказать.

Эбенайзер следил, как она уходит. Любой разговор, выставляющий охоту на орков в дурном свете, явно заставлял дварфа ощущать себя не в своей тарелке. Он пожал плечами и повернулся к Бронвин.

— Ты хоть нашла ту мелкую игрушечную штуку?

— Нет, — Бронвин провела рукой по непослушным прядям своих волос, жалея, что эту проблему не получится решить так же легко, как пригладить свои растрепавшиеся локоны. Она начала расплетать свою косу, собираясь заплести её заново.

— Позволь мне, — сказал дварф, отводя её руки. — У тебя взгляд лунатика, как будто прямо сейчас ты даже сплюнуть на ходу не сумеешь. Я заплёл не один конский хвост, так что можешь не волноваться.

Бронвин покорно повернулась к дварфу спиной. Верный своему слову, он начал ловко заплетать её волосы.

— «Игрушка» пропала, — устало сказала Бронвин. — Орки очистили деревню практически от любых полезных вещей — и некоторых бесполезных. Мне показалось, что они украли все военные игрушки и оставили остальное.

— В трудные времена часто страдают самые малые. Это сложно заметить, — задумался Эбенайзер, — но, пожалуй, даже орку будет приятно подарить своему сопляку что-то, что поможет мелкому забыть о боли на душе или пустом брюхе.

Он прочистил горло.

— Не то чтобы я испытывал симпатию к оркам.

— Принято к сведению, — отозвалась Бронвин. — Что дальше?

— Ну, мы вернём игрушку. По их следам даже слепой сумел бы пройти. Орки забились в какие-то пещеры в предгорьях.

— Нас только двое, — заметила она. — И паладинов из Саммит Холла мы точно не можем просить о помощи.

— Тут я с тобой согласен, — ответил Эбенайзер. — Дай я немного подумаю.

Они замолчали, пока дварф не прикончил свой суп.

— Похоже, здесь вполне неплохое местечко. Никто не хочет покидать свой дом. Может, им и не придётся. Но сначала нужно раз и навсегда избавиться от этого орочьего племени.

Проходившая мимо эльфийка замерла, услышав эти слова. Она резко уселась рядом с ними и отбросила густые светлые волосы с лица.

— Расскажи нам, как.

Дварф окинул её взглядом.

— Вы только что сражались. Уже готовы к новой драке?

— Расскажи, как, — повторила она.

* * * * *

Жители деревни принялись за работу, следуя указаниям Эбенайзера. Теперь, когда эти фермеры с мрачной решимостью собрались отстоять свой дом, пошли в дело навыки, которыми они пользовались в мирной жизни. Некоторые расставляли на улицах капканы, другие рыли глубокую яму в центре деревни. На утренней охоте добыли кабана, который теперь жарился на костре под открытым небом, чтобы ветер уносил аппетитный запах в сторону холмов — сигнал для разведчиков-орков, что в деревне ещё осталось что-то, достойное грабежа. Несколько местных остались в деревне, чтобы подготовиться к новому набегу. Но не Кара. Она неохотно согласилась вернуться в Башню Чёрного Посоха и дожидаться Бронвин там. Как бы ни было грустно расставаться с девочкой, Бронвин не могла рисковать, оставляя ребёнка со столь малочисленными защитниками.

Когда деревня была готова, дюжина желавших сражаться эльфов и полуэльфов выдвинулась в лежащие к югу от поселения холмы.

Наконец Эбенайзер дал знак остановиться.

— Скоро сумерки, — тихо, лишь чуть громче шёпота сказал он. — Налётчики будут сновать вокруг, желая начать пораньше. Остальные по-прежнему будут спать. Вы знаете орочьи логова.

Эльфы кивнули. Бронвин вспомнила о том, что ей рассказывали. Как правило, логово представляло собой цепочку пещер. Воины спали ближе ко входу, за местом их ночёвки хранились съестные припасы и оружие. Наконец, молодняк обитал в самых глубоких и безопасных пещерах.

Эбенайзер сдвинул какие-то булыжники и протиснулся в узкую пещеру. Один за другим

эльфы полезли следом. Бронвин на четвереньках проползла сквозь непроглядный мрак. Тоннель постепенно расширялся — по крайней мере, так ей казалось, потому что она больше не чувствовала стен по бокам. Бронвин услышала впереди глухой удар и орочий всхрип. Эбенайзер нашёл часового и позаботился о нём. Она была почти рада своему ограниченному зрению, когда огибала тело. Ей и так довелось видеть слишком много смертей.

Проход начал подниматься, извиваясь вверх, к каменному своду. Они вышли на выступ, нависавший над отведённой под хранение пищи и оружия пещерой. Пригнувшись, они выглянули за край, рассматривая логово.

Как они и ожидали, воины-орки готовились к новому набегу. Это были мерзкие существа, выше большинства мужчин, с толстыми шкурами болотных цветов — зелёного, коричневого, серого. Некоторые надевали кожаные доспехи и подбирали оружие из странной и пугающей коллекции снятых с жертв мечей, топоров, вил и гарпунов. Кроме того, у них на плечах висели мешки. Очевидно, планировался новый грабёж.

Орки покидали пещеру волнами по нескольку особей за раз. Воины Эбенайзера дождались, пока не осталось всего десяток существ. Каждый из эльфов выбрал себе цель, сообщая об этом выразительными жестами. Эбенайзер жестами сосчитал до трёх — и эльфы прыгнули.

Бронвин вздрогнула, когда они врезались в орков, захватив тех врасплох и заставив намного превосходивших их размером существ попадать на камни. Большинство поразило намеченные цели ножами или кинжалами; остальные вскочили с оружием в руках и добили избранных врагов несколькими быстрыми ударами.

Из внутренних помещений донёсся шум, и оттуда выбежала новая волна орков. Некоторые были перевязаны и хромали, были среди них самки и беззубые старики, но у всех было оружие и готовность его использовать.

Бронвин повернулась и соскользнула вниз по пещерному склону, чтобы присоединиться к сражению. Ей в руку попал брошенный камень — с достаточной силой, чтобы она разжала хватку. Она рухнула вниз и приземлилась прямо в руки Эбенайзера.

Он взвесил её, будто удивляясь, какая она лёгкая, а потом поставил на ноги.

— Деревенские здесь справятся. Мы с тобой пойдём вглубь, — сказал он.

Бронвин кивнула и направилась за ним, держась за стену пещеры и приготовив нож.

Дальняя пещера была практически пустой. На страже стояли две орчихи, а к дальней стене жались три уродливых, желтокожих детёныша, определённо принадлежавших к мужскому полу. Эбенайзер нагнулся и подобрал пригоршню небольших камней. Со смертоносной точностью он бросил первый, потом второй — и попал взрослым орчихам прямо между глаз. Глаза самок сошлись к переносице, и они упали.

Молодняк оглушительно завыл. Эбенайзер помрачнел и повернулся к Бронвин.

— Забирай то, что тебе нужно.

Она оглядела тускло освещённую пещеру. Бронвин не ожидала встретить здесь такой порядок — шкуры для сна аккуратно сложены с одного бока, для костей и других отходов специально отведена треснувшая бочка. В каменной стене были вырезаны небольшие полки. Там стояли орочьи сокровища. Бронвин заметила множество украденных игрушек. Её взгляд обшарил пещеру, выискивая нужную: подробную модель осадной башни. Та стояла посередине одной из полок, прямо над съёжившимся детёнышем.

— Вон там, — сказала Бронвин, указывая пальцем.

Она шагнула вперёд, но Эбенайзер схватил её за руку.

— Возвращайся с остальными. Дождёшься меня у входа в главную пещеру. Тебе не стоит видеть то, что я собираюсь сделать, — мрачно сказал он.

У Бронвин заныло сердце от дилеммы, с которой столкнулся её друг. Она подозревала, что прагматичный дварф не может позволить трём потенциально опасным врагам вырасти в настоящую угрозу, но глубокая любовь Эбенайзера к детям — будь они дварфийскими, человеческими или даже орочьими — делала и без того трудную задачу ещё ужаснее. Она с трудом сглотнула.

— Ты иди. Я это сделаю.

— Кыш, я сказал! — рявкнул Эбенайзер. Он схватил осадную башню и швырнул её Бронвин.

Схватив артефакт, она вылетела из пещеры. На бегу она услышала, как дварф говорит орочьим детёнышам: «Проклятье, хватит хныкать». Грубые слова, но в них прозвучала нотка, которая заставила Бронвин задержаться у входа в детскую.

Она выглянула из-за поворота и увидела, что дварф достал из своего мешка искусно вырезанного игрушечного солдатика — орка, если слабый свет не обманывал её глаза — и протянул одному из мальчиков.

— Взамен башни. Вы двое, выберите любимую игрушку. Потом набросьте на себя какую-то одежду, возьмите каждый по ножу и пакету с едой. Здесь есть задний выход. Воспользуетесь им.

Те просто уставились на него. Он выругался и произнёс несколько слов на резком, гортанном языке. На этот раз они поняли и поспешили исполнить его указания.

— Идите наружу, но не уходите далеко. Эта парочка ваших хранительниц очага скоро очнётся и станет вас искать. Скажете им, что нужно отправляться на север и присоединиться к новому клану. Идите!

Один из них что-то пролепетал, и Эбенайзер — по крайней мере, Бронвин так показалось — повторил свои инструкции. Судя по стуку маленьких ног, орки были счастливы подчиниться. Бронвин поспешила в первую пещеру. Если Эбенайзер узнает, что она всё слышала, он больше никогда не сможет смотреть ей в глаза.

— Дварфы, — буркнула она и улыбнулась, когда поняла, что звучит совсем как её друг.

Битва давно закончилась. Шесть эльфов остались в пещере, готовые расправиться с любыми возвратившимися орками, а остальные направились назад в Глейдстоун.

Приблизившись к деревне, они увидели, что капканы хорошо справились со своей задачей. На молодых деревьях, подобно уродливым бескрылым летучим мышам, висели вниз головой орки. Из их тел торчали эльфийские стрелы. В деревне раздалось лишь несколько звенящих звуков, пара вскриков и воплей боли. Когда они прибыли в Глейдстоун, всё почти закончилось. Трое местных жителей стояли на краю ямы-ловушки, осыпая стрелами пойманных орков.

После того, что она увидела в пещере, Бронвин ожидала, что Эбенайзер будет протестовать против столь неблагородного обращения с врагом, но дварф просто кивнул с мрачным одобрением и помог деревенским сбрасывать тела погибших орков в яму.

Один из эльфов подкатил бочку с ламповым маслом и сбросил её туда. Другой эльф швырнул следом факел. Пламя взметнулось высоко в ночное небо. Бронвин и Эбенайзер молча смотрели на костёр, а жители деревни пытались осознать, какую цену пришлось им заплатить за эту победу.

После того, как огонь угас, они все принялись забрасывать яму. К рассвету с этим было покончено. Облако густого чёрного дыма на юге свидетельствовало, что арьергард тоже очистил логово орков.

Деревня Глейдстоун наконец-то была в безопасности.

Но Бронвин себя в безопасности совсем не чувствовала. Саммит Холл был слишком близко. Она попрощалась с местными, после чего они с Эбенайзером выехали в поля.

— Ну вот и всё, — прокомментировал он. — Ты сделала то, зачем пришла.

Девушка была не так в этом уверена. Да, она получила Погибель Фенриса, но чувствовала себя фермерской собакой, которая по привычке погналась — и наконец догнала — запряжённую лошадьми повозку и задумалась, что же дальше?

— Лучше будет вернуться в город, — заметил дварф, прервав её беспокойные размышления. — Как я понимаю, у того парня, Брайана Мастера Меча, осталось только два дня, чтобы уговорить мою родню остаться. С тем же успехом я могу добавить к нему свой голос.

— Да. А мне нужно позаботиться о Каре и решить, что делать с этой штуковиной.

Дварф почесал подбородок.

— После всех тех трудов, которые потребовались, чтобы раздобыть эту игрушку, я хотел бы на неё взглянуть. Как насчёт небольшого волшебства?

Бронвин ещё разок всё обдумала. У неё было только два из трёх колец, и только один из двух человек, согласие которых требовалось для того, чтобы привести в действие силу осадной башни, но даже частичный результат, если таковой возможен, даст ей какую-то информацию. Она опредёленно задолжала дварфу хотя бы это.

Бронвин достала башню и дала Эбенайзеру знак идти следом. Они вышли на ржаное поле, чтобы жители Глейдстоуна не смогли заметить происходящее. Бронвин поставила маленькую башню в борозду в земле и сняла два кольца со шнурка на шее.

— Не знаю, сработает ли это, но давай посмотрим, — сказала она.

Бронвин вставила первое, а потом и второе кольцо в выемки на башне. Какой-то миг ничего не происходило. Потом башня начала расти быстрым и плавным расширяющимся движением, похожим на огромную приливную волну, поднимающуюся из молодой ржи.

Эбенайзер схватил её за воротник, поставил на ноги и они оба бросились бежать. Через сотню шагов или около того они обернулись.

— Камни, — прошептал дварф.

В небо поднималась высокая, как лесные деревья, башня. Передняя сторона была прямой, задняя — наклонной. Полоски дерева обеспечивали упоры для солдат, которым нужно было залезть на массивную штурмовую палубу. Огромный противовес был готов к сбросу, позволяя швырнуть снаряд здоровенного требушета. Баллиста представляла собой чудовищное устройство. Рядом с ней наготове стояли наборы стрел. Всё сооружение состояло из толстых, крепких дубовых досок, блеск которых намекал на какое-то защитное покрытие, намного превосходящее мокрые шкуры, которыми укрывали большинство осадных башен. Массивную конструкцию скрепляли железные полосы и тысячи гвоздей. Но несмотря на огромный размер, башня была немногим плотнее сильного ветра. Сквозь стены башни Бронвин видела деревья. Встающее солнце мерцало вокруг её слабо светящегося силуэта.

Погибель Фенриса была поразительным, неразрушимым, смертоносным… призраком.

Кроме того, она была крупнее, чем ожидала Бронвин. Башню легко было увидеть из деревни. Она обернулась, чтобы посмотреть, нет ли у них свидетелей. Действительно, большинство деревенских жителей побежали к ним, сначала быстро, потом сбавив скорость на безопасном расстоянии, чтобы рассмотреть это чудо поближе.

Эбенайзер тихонько присвиснул.

— Неплохая работа, — признал он, разглядывая Погибель Фенриса с неприкрытым благоговением. — Правда, не особенно плотная.

Это была правда, из-за которой перед Бронвин вставала дилемма. Как снять кольца со штурмовой палубы? Но либо незавершённая магия угасла, либо магическая башня отозвалась на её мысли, потому что чудовищная штурмовая машина быстро уменьшилась до размеров игрушки, и Бронвин вытащила кольца, надев их себе на пальцы.

Дварф оглянулся через плечо на таращившихся эльфов. Он быстро осмотрелся и выругался.

— Глянь туда, — мрачно сказал он, указывая на холмы к югу от деревни. Там ясно виднелась стремительно приближавшаяся белая лошадь. С наездником было ещё четверо. — Теперь, когда они увидели эту штуку, у них появилась ещё одна причина тебя преследовать. Нам лучше поскорее запрыгнуть в седло.

* * * * *

Происшествие в часовне Тернового Оплота тяжким грузом повисло на Даге Зорете — как и тревожные сведения, сообщённые Ашемми. Жрец отправился в свои покои и снова достал прорицательную сферу. После «визита» Ашемми он весь бурлил от беспомощной ярости, и воспользовался этим, позволив гневу питать свои молитвы. В результате фиолетовое пламя, взметнувшееся внутри прорицательной сферы, оказалось таким обжигающим, что он сам чувствовал причинённую боль.

Сэр Гарет возник в сфере почти мгновенно.

— Где ты? — рявкнул жрец.

— Саммит Холл, — ответил рыцарь, из-за сильной боли немного нечётко выговаривая слова.

Даг сбавил интенсивность вызова, чтобы позволить паладину нормально разговаривать.

— У меня был крайне информативный разговор с одной из моих… знакомых из Тёмной Твердыни. Она сообщила, что мою дочь увезли на юг на жентиларском работорговом корабле — том же корабле, который должен был избавиться от этих проклятых дварфов. То самое плаванье, которое ты так любезно помогал организовать. Мне очень хочется услышать твои объяснения.

Надежда покинула взгляд падшего паладина.

— Её забрали паладины, это правда. Я перехватил её и попытался отдать на воспитание в приёмную семью.

— На работоговческом корабле?

— У Рыцарей Самулара мало крепостей на юге, — попытался объяснить Гарет. — Девочка была бы в безопасности на вилле моего старого знакомого, у которого есть причины быть благодарным и молчать. Она могла оставаться там до тех пор, пока не получилось бы вернуть её к вам.

Даг Зорет начал видеть истину, скрытую за этими оправданиями. Может быть, сэр Гарет сыграл роль в первоначальном похищении Кары. А может быть, и нет. Но он определённо воспользовался этой ситуацией. Кара носила кольцо Самулара, а значит, могла получить его силу. Конечно, Гарет хотел втайне контролировать девочку. А если бы пришлось, он мог «отыскать» тайное укрытие и держать её там, чтобы предстать героем перед тем, кому отдаст ребёнка. План был неглуп, но он провалился.

— Я хочу, чтобы её вернули, — потребовал жрец. — Немедленно.

— Это будет не так просто, лорд Зорет, — ответил рыцарь. — Она в Башне Черного Посоха. Под защитой госпожи волшебницы Лаэраль Среброрукой, учится у неё.

Даг прошипел злобное проклятие. Неудобства, причиной которым была прекрасная волшебница, могли сравниться лишь с её красотой. Если она решила оставить Кару у себя, даже драконья стая не сможет заставить её передумать. Но архимаг, правитель Башни Чёрного Посоха — совсем другое дело. Хелбен Арансан был не только магом, но и правителем, игравшим немалую роль в политике города и окружающей местности. Если представить ему этот вопрос как политическую необходимость, он может и передумать.

— Используй своё имя и связи. Немедленно доставь ребёнка в Терновый Оплот, — приказал Даг. — И мою сестру, иначе закончишь так же, как Хронульф.

— Это вряд ли, — ответил старый паладин. — К несчастью, я больше не в силах сражаться с вооружёнными людьми во время осады.

Жрец тихонько рассмеялся.

— Хронульф скончался не от полученных в битве ран. Я вырвал его сердце собственными руками. Тебе стоит помнить об этом, пока будешь заниматься моим поручением.